Волчья ягода (джен)

Мы с тобою слишком умны,

чтобы беседовать мирно.

Уильям Шекспир «Много шума из ничего»

— Я чувствовала, я предсказывала тебе, Альбус, что рано или поздно мальчик не выдержит! — Минерва МакГонагалл мерила шагами кабинет директора, что выдавало крайнюю степень беспокойства скуповатой на эмоции леди.

— Не знал, что вы занимаетесь предсказаниями, Минерва. — Северус Снейп удобно расположился в кресле. — Хотя предсказать полное отсутствие самоконтроля у мистера Поттера не такая уж сложная задача.

Неожиданный вызов директора внёс некоторое разнообразие в летнее одиночество профессора, и он собрался приятно провести время.

— Отсутствие самоконтроля? — взвилась декан Гриффиндора. — Северус, да ты не представляешь, о чем говоришь! Эти люди... эти магглы... — она не находила слов. — Да на них смотреть тошно, а не то, что жить под одно крышей!

— Отчего же, представляю, — возразил Снейп. — Я имел честь быть знакомым с миссис Петуньей Дурсль. Да, она не самая приятная особа, — тут он криво усмехнулся, — но она родная тётка Поттера. И раз уж ей так повезло его воспитывать, то она вправе использовать подходящие дисциплинарные методы по своему усмотрению.

Если Минерва и была удивлена широтой знакомств Северуса Снейпа, то никак не показала это.

— Какие дисциплинарные методы ты считаешь подходящими? — возмутилась она. — Сидение в чулане, порки, или, может, тебе доставит удовольствие морить ребёнка голодом?

Снейп неопределённо пожал плечами.

— Альбус, — голос МакГонагалл зазвучал умоляюще, — прошу тебя, подумай ещё раз! Есть ли для Гарри Поттера такая уж большая необходимость жить с людьми, которые его ненавидят?

— Мы не имеем права рисковать его жизнью, не так ли? Защита крови в данном случае — лучшее средство, а они единственные кровные родственники, — директор устало вздохнул. Было видно, что он провёл бессонную ночь. — Кроме того, в волшебном мире не так уж много семей, готовых взять на себя ответственность за безопасность Мальчика-Который-Выжил, а ему нужно иметь свой дом.

Минерва выпрямилась.

— Если дело только в этом, — голос суровой леди зазвенел, — то я лично вполне способна...

— Не сомневаюсь, дорогая. Поэтому я и пригласил тебя сюда. Нам нужно решить, где Гарри проведёт оставшиеся две недели каникул. Учитывая сложившиеся обстоятельства, — директор покосился на свежий номер пророка на его столе, — мальчика нельзя оставлять без присмотра.

— Проще всего вернуть его к родственникам, — подал голос Снейп.

— Нет! — отрезала МакГонагалл, — об этом не может быть и речи. На мой взгляд, самое безопасное место — это Хогвартс. Мистер Поттер может провести время с Хагридом...

— Это против правил, Минерва, — Дамблдор покачал головой.

— Кроме того, — подхватил Снейп, — с какой стати мы должны создавать прецеденты? Поттер не единственный сирота в школе.

— Может и так, но я не знаю никого другого, с кем бы обращались так жестоко и несправедливо!

— Значит, ты мало знаешь, — в голосе Снейпа зазвучала горечь. — Ты знаешь, например, сколько детей моего факультета живут в пустых поместьях на попечении эльфов да слабоумных старух? Почему бы и им не провести здесь каникулы? Остаются же они на Рождество!

— Потому, Северус, что их родители делали выбор по своей воле и должны были отдавать себе отчёт в том, что ждёт их отпрысков, когда они сядут в Азкабан!

— Не делай детей ответственными за родительские грехи!

— Я и не делаю, но...

— Да неужели? — Снейп поднялся с места. — И поэтому ты третируешь слизеринцев на Трансфигурации, чтобы они заранее хорошенько представляли, каково это — быть не на твоей стороне?!

МакГонагалл вернула ему яростный взгляд.

— Никто, слышишь, Северус, никто не может обвинить меня в необъективности! Я, прежде всего, педагог! Любой студент может быть уверен, что я оцениваю его знания, а не что-то ещё! И раз уж зашёл разговор, позволь заметить, что как раз о тебе подобного не скажешь!

— Что ты имеешь в виду? — глаза Снейпа опасно сузились.

— Ты же не думаешь, что я ничего не замечаю? Эти твои постоянные придирки, отработки, снятые без повода баллы... — Минерва перевела дыхание, — а про твое особое отношение к несчастному Поттеру не знает только ленивый!

— Это мои методы преподавания, которые я использую для всех студентов в моем классе! — голос декана Слизерина стал похож на шипение. — Поттер лишь получает справедливое наказание за свою лень, тупость и невыносимое нахальство!

— Он получает наказания лишь потому, что он — Поттер! — МакГонагалл перешла на крик. — И, пожалуйста, имей мужество этого не отрицать!

За последние годы работы в школе Альбус Дамблдор научился не вмешиваться в мелкие перебранки и споры, которые периодически возникали между коллегами. Людям нужно выпустить пар, чтобы держать себя в тонусе, считал он. Если же ему активно предлагали принять чью-то сторону, то директор старался играть роль миротворца. Отсюда и чай с пресловутыми леденцами, и долгие посиделки в директорском кабинете. Сегодняшние спорщики, казалось, забыли о его присутствии, и директор решил, что пора вмешаться. Поймав его предостерегающий взгляд, Минерва взяла себя в руки.

— Возможно, я погорячилась, Северус, — произнесла она.

— Возможно, — на лице Снейпа уже нельзя было прочитать ни одной эмоции, и он вновь занял свою позицию в кресле.

— Чаю? — разрядил обстановку директор.

— Да, пожалуй, — МакГонагалл отвернулась к окну.

Пока Альбус наколдовывал чашки и разливал чай, декан Гриффиндора взяла себя в руки. — Я говорила с Кингсли. Он был среди устраняющих последствия в Литтл Уингинге и поделился некоторыми деталями. — Минерва говорила, не обращаясь к нему конкретно, но Снейп чувствовал, что она пытается оправдаться за свою гневную вспышку. — До одиннадцати лет Гарри ничего не знал о своих родителях: Дурсли сказали ему, что они разбились в автокатастрофе, потому что его отец, — ноздри декана затрепетали при этих словах, — якобы был пьян! А вчера эта приезжая тётка Мардж сравнила Гарри со щенком, в котором течет дурная кровь. Мол, отец был безработным попрошайкой, а мать, — тут декан запнулась, — паршивой овцой в семье и чуть ли не шл...

По тому, как вздрогнул Снейп, МакГонагалл поняла, что её слова достигли цели. По крайней мере, он перестанет винить мальчика за несдержанность.

— Вот Гарри и не выдержал, — уже более спокойно закончила она.

Дамблдор опустил свою чашку на поднос.

— Что ж, этого следовало ожидать в его возрасте. Он подросток.

— Как много он знает?— резковато спросил Снейп.

— О чем именно?

— О смерти своих родителей.

— Он знает самое важное, Северус...

— Хм, памятуя о любознательности мистера Поттера, я бы предпочёл заранее прояснить ему сложившуюся ситуацию, чтобы не лез на рожон. Возможно, это заставит его осторожнее выбирать места для ночных прогулок...

— Я думал об этом, Северус. Но, зная характер Гарри, — тут Дамблдор ещё раз вздохнул, — я могу предположить, что его реакция может быть несколько... иной.

— Мальчик и так расстроен, — вступила МакГонагалл. — Я предлагаю отложить подробности на потом. Через две недели он будет в школе, и тогда...

— Минерва права, Северус, не будем спешить,— согласился Дамблдор. — Сейчас Гарри в «Дырявом котле», и вопрос в том, стоит ли ему там оставаться.

— Господин директор, учитывая особый статус мистера Поттера, возможно, Министерство возьмёт на себя некоторые обязательства по его... безопасности? На этот раз в голосе Снейпа не было иронии. Что греха таить, Поттер его раздражал. С момента, как тот появился в Хогвартсе, стычки профессора с МакГонагалл, грудью встававшей на защиту своего ученика, заметно участились. Сегодня она, пожалуй, была особенно откровенна. Разъярённая львица, иначе не скажешь... И все-таки в глубине души он не мог не признать её правоту. Многолетняя вражда с ныне покойным Джеймсом Поттером, отцом Гарри, мешала зельевару относиться к мальчишке беспристрастно. Как однажды сказал директор, он видел в нем то, что хотел видеть.

В ответ на его слова Дамблдор кивнул.

— Конечно, Северус, министр уже в курсе. Он наверняка уже объяснил Гарри, что тот не должен менять своего места пребывания до конца каникул. Ты считаешь, что этого достаточно?

— Я считаю, что мистер Поттер не нуждается в няньках. Кроме того, — помедлил Снейп, глядя куда-то в окно, — эти две недели, возможно, покажутся ему приятным разнообразием после дома Дурслей.

— Но Косая аллея — людное место. Гарри будет у всех на виду, — не сдавалась МакГонагалл.

— Ну и что? Или ты думаешь, что кое-кто рискнёт сунуться туда?

— Я не знаю, Северус, но в любом случае мы должны контролировать ситуацию. Альбус, не мог бы ты...

— Боюсь, что нет, Минерва. Я не хотел бы появляться там. Сначала министр, потом директор школы... — Дамблдор улыбнулся. — Не думаю, что нужно привлекать лишнее внимание к мальчику.

— Тем более что Поттер успешно справится с этим сам, — фыркнул Снейп.

— И все же, — продолжил старый маг, — думаю, совсем не лишним будет организовать за ним наблюдение на случай непредвиденных встреч. И, по возможности, незаметно.

МакГонагалл усмехнулась. Она гордилась своим умением понимать директора с полуслова.

— Я займусь этим, Альбус.

— А что требуется от меня? — спросил Снейп.

— Могу я попросить тебя о защитных чарах, Северус? Если тебе не сложно?

Снейп кивнул.

— Что-то ещё?

— Думаю, экстренный порт-ключ, настроенный на безопасное место, будет нелишним.

— Куда именно?

— По твоему усмотрению, друг мой.

— Хорошо.

— Вот и славно. Через неделю вернутся Уизли, и Молли с удовольствием будет опекать Гарри. Но до этого... — он приподнялся с кресла...

— До этого ты можешь положиться на меня, — профессор МакГонагалл поднялась и заспешила к двери. Неожиданный вопрос Дамблдора застал её на пороге:

— Да, Минерва, будешь ли ты брать учеников в этом году? Я имею в виду из тех, кто подал прошение на ученичество?

— Не думаю, что у меня есть на них время, Альбус. Кроме уроков Трансфигурации, я ещё и декан!

— Жаль, жаль. Ну что же...

Проводив её взглядом, Дамблдор обернулся к Снейпу.

— А ты, Северус, что думаешь по этому поводу?

— Гм, честно говоря, ничего. К чему этот вопрос, директор? Ни за что не поверю, будто за ним ничего не стоит.

С уходом МакГонагалл Снейп позволил себе расслабиться. Когда хотел, он мог быть отличным собеседником. Если тема его интересовала, то остроумием, живостью и лёгким румянцем на щеках профессор Зельеварения разительно отличался от той бледной субстанции, которую студенты ученики привыкли лицезреть на уроках. Но минуты вдохновения у него случались крайне редко. Поэтому чаще всего Снейп выглядел сердитым и неприступным, а кличка «Гроза подземелий» стала самой невинной из всех, что закрепились за ним с лёгкой руки кого-то из неудачливых студентов.

Со своей стороны, Дамблдор тоже был одинок. Оставшиеся в живых друзья нечасто составляли ему компанию. Тот же Фламель крайне редко выбирался в свет, чтобы, по его собственному выражению, поразмять кости. Поэтому директор ценил общество младшего коллеги и был откровенен с ним настолько, насколько вообще умел.

— Как директор школы, я должен побеспокоиться о смене, — ответил он. — В Британии не так много хороших мастеров, готовых преподавать.

— И все же, учитывая, что Хогвартс — единственная школа чародейства и волшебства на острове, спрос на учителей не так уж велик, — возразил Снейп.

Директор тяжело поднялся с кресла и обвёл взглядом картинную галерею, украшавшую кабинет.

— Настанет время, Северус, и мой портрет займёт своё место на этой стене. Думаю, мысль о том, что я передал кому-то часть своих знаний, доставит мне некоторое удовлетворение. Не так ли, мистер Диппет? — Дамблдор слегка поклонился своему предшественнику.

— Несомненно, — волшебник на портрете вернул ему церемонный поклон.

— Подумай об этом, Северус. Тем более, — директор поморщился, — министр настаивает, что для престижа школы полезно выпускать своих мастеров.

— Вероятно, наша постоянная проблема с преподавателем на такой важный предмет, как Защита от Темных Искусств не осталась незамеченной, — голос Снейпа стал вкрадчивым и осторожным, как у человека, ступающего на зыбкую почву.

— Даже не пробуй, — отрезал Дамблдор. — Мой ответ все тот же.

— Но почему? Я что, хуже этого недоучки Локхарта?

— Конечно, нет. Ты во много, много раз лучше и ценнее его. Собственно, это и есть основная причина моего отказа.

— Вы намекаете на пресловутое проклятие, о котором любят шептаться студенты?

— Именно так.

— А могу я спросить у вас, откуда такая уверенность, что постоянная смена учителей по данному предмету не просто стечение обстоятельств?

Директор обреченно вздохнул.

— Когда Том Риддл был здесь в последний раз, его не удовлетворил результат нашей беседы. В отместку он проклял должность, которую не смог получить. Я понял это слишком поздно и в итоге сумел лишь смягчить тёмные чары. Все, что мне удалось, это отменить неизбежную смерть всех последующих преподавателей ЗОТИ.

— Но Квиррелл мёртв!

— Верно, но тут дело было не в том проклятии, которое лежит на должности, а в том, что он носил на себе, — возразил директор. — Так или иначе, все преподаватели Защиты за последние три десятка лет были вынуждены покинуть школу. Я слишком дорожу тобой, Северус, чтобы так рисковать.

Снейп всегда удивлялся силе обаяния Альбуса Дамблдора. Казалось, минуту назад он был невыносимо зол на него, а теперь вдруг почувствовал себя как мальчишка, получивший долгожданное «превосходно». Холодный рассудок привычно подсунул мысль, что забота директора вовсе не бескорыстна, но Северус постарался задвинуть её куда подальше.

— Некоторые проклятья рассеиваются сами собой, — чтобы скрыть смущение сказал он.

— Да, большинство чар исчезает со смертью волшебника, наложившего их. За исключением чар высшей трансфигурации, естественно.

— Я бы не сказал, что лорд Волдеморт жив, — ответил Снейп.

Дамблдор поймал выразительный взгляд, брошенный им на своё предплечье.

— Но мы не можем утверждать, что он мёртв, не так ли?

Снейп нахмурился и умолк. Фоукс встрепенулся на своём насесте, взлетел и сел старому волшебнику на плечо. Его оперение в этот день отливало золотом. Феникс предстал перед волшебниками во всем своём великолепии.

— Захотелось погулять, дружок? — Дамблдор открыл окно и выпустил птицу.

— Погода хороша, не правда ли? — не дождавшись ответа, он сделал он новую попыткую. — Чем ты занимаешься в последнее время, Северус?

— По большей части, расчётами. Пытаюсь довести до совершенства Антиликантропное зелье.

— О, и есть прогресс?

— Да как сказать... Трудно проводить полноценные исследования без возможности эксперимента.

— Понимаю, почва трудная, но случай представится, — директор подошёл к одному из резных шкафов в глубине кабинета и открыл его лёгким взмахом палочки.

— Фоукс просил передать тебе презент, — весело сказал он, и солнце отразилось в гранях хрустального флакона тысячей разноцветных лучей.

— Слезы феникса! — ахнул Снейп.

С младших классов зельевар воображал, сколько чудесных зелий он сможет создать, обладая подобным ингредиентом. Став другом Дамблдора, он втайне надеялся однажды получить подобный подарок, но просить ему не позволяла гордость. Поэтому сейчас, держа, наконец, в руках заветный флакон, Северус был абсолютно счастлив. Исчезла даже досада от предстоящего свидания с Поттером.

— Спасибо, Альбус!

— Пожалуйста, — директор был доволен произведённым эффектом. — Только не спеши сразу в лабораторию. Зелья подождут, а небольшая прогулка на Косую аллею пойдёт тебе на пользу. Лето — пора чудесных возможностей для тех, кто молод, мальчик мой!

Говорят, полоса неудач

иногда оказывается взлетной.

Так выпьем же за наши радостные

перспективы на взлетной полосе.

Гарри успел пройти несколько улиц, прежде чем опустился без сил на массивную каменную скамью в конце переулка. За спиной в темноте чернели деревья. Сил тащить сундук больше не было, и он закрыл глаза, подставив лицо ночному тёплому ветру. Постепенно гнев начал уступать место панике. В голове крутились мысли о том, что уже ночь, а он один и деваться некуда. Денег нет, еды тоже. Идти куда-то одному по пустым улицам опасно: если и не нарвётся на очередную банду хулиганов, то полиция его точно заметит и с позором вернёт к Дурслям. Только не это! Гарри представил противную ухмылку дяди Вернона и поклялся себе, что ни за что никому не назовёт их адрес. Пусть лучше те, кто его видят, думают, что он бездомный бродяга. В конце концов, в обносках Дадли он так и выглядел.

Внезапно за спиной послышался шорох. Он открыл глаза и обернулся — ничего. Фонарь за углом не давал достаточно света, и Гарри испытал огромное желание достать волшебную палочку. После всего, что он сегодня натворил, простой Люмос был бы меньшим из зол. А если его с позором исключат из школы? На секунду в голове промелькнуло довольное лицо Малфоя. Нет, это невозможно! Он волшебник и должен жить среди волшебников! Гарри сжал кулаки. «Я докажу, что не виноват, меня вынудили! — мысленно прокричал он в пустоту. — В прошлом году ты тоже не был виноват, — ответил он сам себе, — и кого это волновало?» Расстроенный, Гарри снова задумался. Вход на Косую аллею он найдёт, но сначала нужно добраться до Лондона. Без волшебства это не так просто, а колдовать он все-таки не решался. Первая мысль, которая пришла в голову, была о Гермионе. Она сможет помочь, но как с ней связаться? Хэдвиг он сегодня выпустил полетать... При мысли о сове у Гарри кольнуло в сердце, и он почувствовал себя совершенно одиноким. Из груди вырвался глубокий вздох. Как будто в ответ от деревьев отделилась большая тёмная тень и начала медленно приближаться к нему. Так уж случилось, что в свои тринадцать лет Гарри имел немало врагов. Поэтому он уже приготовился к самому худшему, когда разглядел, наконец, огромного лохматого пса. Его блестящие глаза таинственно поблескивали в темноте. Гарри сглотнул.

— Привет, — как можно спокойнее сказал он, и голос отозвался странным эхом на пустой улице. — Что ты тут делаешь один, ночью? Где твой хозяин? — Гарри подумал, что никогда прежде не видел такого громадного пса.

«Нечего бояться, — уговаривал он себя, — это просто собака...»

— Не отвечаешь? — сказал он вслух, стараясь побороть собственный страх.

Животное приблизилось. Гарри постарался дышать как можно ровнее, но все равно едва не зажмуривался, пока мохнатое чудовище обнюхивало его. Затем пёс осторожно лизнул его руку и завилял хвостом. Похоже, он не собирался нападать, а просто попрошайничал. Гарри слегка расслабился. Сейчас он разглядел, что шерсть у собаки свалялась; кое-где были вырваны целые клочья, тем самым открывая худые и грязные бока.

— Да, не похож ты на домашнюю собачку, иначе не бегал бы один по ночам, — он осмелел и медленно положил ладонь на лохматую голову. — Голодный, наверное. Извини, только у меня ничего нет.

Пёс ещё усиленней завилял хвостом, а его блестящие глаза смотрели на мальчика с выражением самой что ни на есть огромной собачьей преданности.

Гарри очень дорожил тем, что он волшебник, но в этот миг ему захотелось отдать всю свою магию, лишь бы это помогло вернуть маму с папой! До сих пор настоящую заботу он ощущал только тогда, когда попадал в больничное крыло. А так захотелось, чтобы в мире был хоть один взрослый человек, который заботился не о его безопасности, а о нем самом! И пусть его даже будут ругать за плохие отметки. Подобные мысли посещали мальчика не в первый раз, но сегодня он отчаянно нуждался хоть в малой толике любви и участия. Словно почувствовав состояние Гарри, пёс потёрся о его ноги и тихо заскулил.

— Я у тётки живу, то есть жил, — неожиданно для самого себя озвучил мальчик. — Но сегодня ушёл от неё и теперь не знаю, что делать.

Это прозвучало по-детски жалобно и горько.

Вдруг Гарри показалось, что в собачьих глазах мелькнула мысль. Пёс насторожился и сделал пару бесшумных кругов вокруг скамейки. Затем он вернулся и выразительно ткнул носом в карман, где лежала палочка. Мальчик машинально достал её.

— Это не хлеб, — зачем-то объяснил он. — Это волшебная палочка. Только сейчас она нам не поможет. Я не могу сделать еду из ничего. Кроме того, мне вообще нельзя колдовать вне школы, а я сегодня уже нарушил этот запрет. Ещё неизвестно, чем все кончится.

Гарри опять вздохнул, возвращаясь к своим грустным мыслям, от которых его отвлекло появление собаки. Действительно, надо искать выход из положения. Но, как он ни старался, ничего подходящего в голову не приходило. Наконец, он решил, что переночует прямо здесь — на скамье, укрывшись мантией-невидимкой, — а утром придумает, как ему добраться до Лондона.

Гарри встал, чтобы поискать в сундуке мантию, но не смог сделать ни шагу. Пёс неожиданно заслонил ему дорогу и тихо зарычал. Во мраке опасно сверкнули белые клыки.

— Ты чего? — опешил Гарри, медленно поднимая волшебную палочку.

Пёс тоже уставился на магический артефакт, не давая мальчику сдвинуться с места, но и не нападая. Гарри вновь показалось, что взгляд у него чересчур осмысленный. Казалось, ещё немного — и пёс заговорит. «Странно», — подумал Гарри.

— Может, ты и говорить умеешь? — эта мысль пришла в голову неожиданно, но почему-то не испугала. Впрочем, ответа он не дождался и попробовал ещё раз: — Я просто хочу открыть свой сундук, — медленно начал объяснять он. — Мне нужно взять кое-что, и потом я лягу спать здесь, на скамейке.

Животное не двинулось с места, а лишь фыркнуло и склонило морду голову набок. Гарри мог бы поклясться, что пес хочет сказать: «Чепуха!»

— Мне нельзя колдовать, понимаешь? — снова попытался Гарри.

Пёс тряхнул головой и оскалился. Его мнение было настолько очевидно, что Гарри опустил палочку и задумался. Сегодня он раздул тётку Мардж, отправив её в полет над Литтл Уингингом, переколотил посуду на кухне, угрожал дяде Вернону. Если после этого ему ещё не прислали письмо из Министерства, то, наверное, от одного простенького заклинания хуже не будет.

Гарри учился в школе чародейства и волшебства всего два года. Гермиона, его лучшая подруга, сказала бы, что уже два года, и выдала бы добрую дюжину подходящих по случаю полезных заклинаний. Но Гарри не Гермиона. Конечно, он слышал, что взрослые маги посылают друг другу сообщения с помощью волшебной палочки, только второкурсники ничего подобного не проходили. В одном он был уверен: его колдовство будет замечено и зафиксировано в Министерстве магии.

— Ладно, — решился он, — хуже уже точно не будет, — и, убедившись, что вокруг ни души, вскинул руку к небу: — Салют! — негромко скомандовал он.

Из волшебной палочки в воздух взлетела золотая комета и сотней звёзд рассыпалась над деревьями. Это простое заклинание знал каждый начинающий волшебник. Салют получался у каждого по-своему, но всегда одинаково. Поэтому, его часто использовали, когда хотели подать знак или найти друг друга в лесу. Гарри пришло в голову, что сейчас он тоже потерялся и ему очень нужно, чтобы его кто-то нашёл.

Когда последние искры от заклинания растаяли в темноте, пёс ткнулся носом прямо в колени мальчика, и тот, забыв про былой страх, погладил собаку. Он понятия не имел, кто может найти его здесь, но чувствовал, что все будет хорошо. Теперь оставалось только ждать. Тишина ночи нарушалась лишь шорохом ветра в листве да трескотней сверчка. Гарри думал о своих друзьях. Родители Гермионы не были волшебниками, но она бы никогда не оказалась на улице ночью одна, в компании бездомной собаки. У Рона нет лишних денег на сладости, да и форму он донашивает за старшими братьями, но у него есть настоящий дом и любящая семья. Гарри думал, что живые папа и мама ему гораздо нужнее, чем наследство в банке и вся эта суматоха вокруг его имени. Он терпеть не мог, когда люди называли его Мальчик-Который-Выжил, потому что он-то выжил, а его родители — нет.

— Кому нужна такая жизнь? — вслух подумал Гарри, вспоминая свой чулан под лестницей.

Пёс повёл ухом.

— А ты где живёшь? — обратился к нему мальчик. — В парке или где-нибудь на вокзале?

Собачья голова на коленях была тяжёлой, от шерсти шёл устойчивый запах, но Гарри не обращал на это внимания. Главное, он был не один — рядом было живое существо, и ночь не казалась такой пугающей. Ему стало спокойнее и даже теплее.

— Может, отвезти тебя в собачий питомник? Сначала, конечно, в клетку запрут, а там, глядишь, и заберёт тебя кто-нибудь. Будешь дом охранять...

Пёс недовольно фыркнул, всем своим видом давая понять, что идея сидеть в клетке ему не по нраву.

— Понятно, — мальчик грустно улыбнулся. — Свободу любишь. Эх ты, бродяга... — он ласково потрепал собачью холку. Ему хотелось позаботиться о собаке, но как это сделать, он пока не представлял.

Гарри не был уверен, сколько времени они просидели вдвоём в тишине, как вдруг животное повело ушами и насторожилось. В этот миг откуда-то сверху послышался нарастающий рокот мотора и мальчик вскинул руки, загораживаясь от ослепительного света фар. Через секунду три гигантских колеса с раздирающим скрежетом остановились у обочины тротуара, и Гарри разглядел знакомую фигуру.

— Хагрид! — от облегчения его охватила эйфория. Он сам не помнил, как вскочил, и кинулся на шею своему большому другу. — Как ты нашёл меня?

— Так ты ж это, сигнал послал. Ну, Дамблдор меня и отрядил. У тебя, говорит, самое лучшее передвижное средство, чтобы магглов не распугать. — Хагрид гордо восседал на начищенном до блеска мотоцикле. В шлеме и очках он мог сойти за заправского байкера. — Забирай, значит, мальчика, да побыстрее. Так что давай, дружок, полезай в коляску.

Если пару минут назад Гарри думал, что он один на свете, то сейчас эти мысли развеялись как дым. Он обернулся, решая, что же делать со своим неожиданным товарищем. То, что пёс стал его другом, подразумевалось как-то само собой. Но ни у скамьи, ни за ней никого не было. Ещё раз оглядевшись, он подхватил сундук и потащил за собой. Через мгновение мотоцикл уже исчезал в глубине ночного неба, и Гарри не мог видеть тоскливый взгляд, провожавший его из темноты.

Гарри проснулся поздним утром в небольшой, но уютно обставленной комнате. Вокруг стояла непривычная тишина: ни тебе стука посуды на кухне, ни визга Дадли, ни окриков дяди Вернона. Вместо этого из коридора доносился тихий скрип деревянных ступенек и отдалённые звуки чьих-то голосов. Он встал, подошёл к окну и раздвинул тяжёлые, в цветных узорах, портьеры. Вид из окна не оставлял сомнений — перед ним Косая аллея во всей своей заманчивой красе: тут и там на тротуаре виднелись красочные лотки, между уже открытыми магазинчиками сновали покупатели, а в глубине аллеи маячили колонны банка «Гринготтс». Одно за другим всплывали в памяти события вчерашнего дня, но если скандал в доме Дурслей и последующую прогулку по ночному городу Гарри помнил достаточно ясно, то с момента, как мотоцикл Хагрида взмыл в воздух, мысли начинали путаться. Уж больно невероятным образом закончился вчерашний богатый на события день!

В «Дырявом котле» их ждали (кто бы мог подумать) сам министр магии мистер Фадж и умница Хэдвиг, ручная сова Гарри. Как выяснилось, министр не собирался наказывать его за колдовство перед магглами, заметив лишь, что это был несчастный случай. Мало того, Фадж разрешил ему использовать магию (в разумных пределах, разумеется), чтобы мистер Поттер чувствовал себя в безопасности. Слово «безопасность» из уст министра почему-то не вызвало у Гарри положительных ассоциаций, тем более что за его спиной на стене гостиницы висел большой плакат с фотографией опасно выглядевшего волшебника и надписью «Разыскивается преступник!». Но он понадеялся, что сможет обойтись без приключений, раз всё, что для этого требовалось, по словам министра, — это не покидать гостиницу и Косую аллею до самого конца каникул. «Честно говоря, — подумал Гарри, — об этом меня можно не просить!»

Через пару минут, наскоро умывшись, юный волшебник весело сбегал по лестнице на первый этаж. Там, в общем зале, он с удовольствием, но довольно быстро позавтракал, предвкушая увлекательную прогулку. Сейчас, когда у него неожиданно появилось свободное время, Гарри не собирался пропустить ни одной лавки, ни одного не виданного прежде местечка. К тому моменту, как он отправил в рот последний кусочек вкуснейшей яичницы с беконом, в голове уже созрел небольшой план, первым пунктом которого было посещение банка «Гринготтс». Выслушав последние наставления Тома, хозяина гостиницы, счастливый ученик третьего курса Школы чародейства и волшебства Хогвартс довольно шагал по залитой солнцем аллее, разглядывая прохожих. В основном это были почтенного вида маги, спешащие куда-то по делам, или матери, тянувшие за собой малышей, громко клянчивших мороженое. Знакомых он ещё не встречал, что его и не удивляло: до начала учебного года оставалось ещё две недели. «Скорее бы Рон возвращался!» — в очередной раз вспомнил о друге Гарри.

Косая аллея напоминала старинную Лондонскую улицу. Исключение составляла лишь одежда прохожих: даже в жаркую погоду волшебники предпочитали длинные мантии и сюртуки. Поэтому, пополнив запасы золота из своего сейфа в банке, Гарри зашёл в ателье мадам Малкин, где купил себе две мантии: школьную и повседневную. Во вторую он и переоделся, надеясь не слишком выделяться из толпы. У магазина «Все для квиддича» он долго любовался на новую модель спортивной метлы «Молния», изо всех сил борясь с желанием истратить на неё все свои деньги сразу. Поборов, наконец, искушение, гриффиндорец прошёлся по лавкам, пополняя необходимый запас перьев, ингредиентов для зелий и прочих школьных принадлежностей. Уже изрядно нагруженный, он занял свободный столик возле кафе Флориана Фортескью, где заказал сразу две порции мороженого. Рядом отдыхали, негромко переговариваясь между собой, такие же, как и он, утомлённые ходьбой по магазинам посетители.

— Побег из Азкабана — невиданное дело. Хитёр этот Сириус Блэк, — старый волшебник развернул свою газету, где на первой странице была напечатана большая фотография длинноволосого мужчины с диким взглядом. Это же самое лицо Гарри видел по маггловским новостям!

— Такой злодей и разгуливает на свободе, — чопорного вида дама возмущённо затрясла головой. — Куда только смотрит правительство!

— Говорят, к его поискам подключили дементоров, — произнёс чей-то голос.

— Может, у него иммунитет? Двенадцать лет уже просидел, а ему хоть бы что сделалось, — вступил в разговор ещё один волшебник.

— Скажите, пожалуйста, — раздался вежливый голос из-за столика напротив, — а кто такой Сириус Блэк? — при этих словах Гарри весь превратился в слух.

— Старая история, — ответил волшебник с газетой в руках. — Блэк из семьи тёмных магов, примкнувших к Сами-Знаете-Кому. Его взяли после того, как он убил Питера Петтигрю и вместе с ним ещё двенадцать магглов. «Вот почему его ищут не только маги», — мелькнуло у Гарри в голове, и он бросил любопытный взгляд на столик, где трое молодых людей склонились над предложенной им газетой.

— Говорят, — снова зазвучал приглушенный голос, — что Министерство в панике. Блэк не успокоится, пока не достигнет своего, а охотится он, скорее всего, за...

Остаток фразы утонул в рокоте баса Фортескью.

— Ещё порцию, Гарри? — добрый мороженщик давно узнал мальчика, но не стал кричать об этом на все кафе.

— Нет, спасибо, — улыбнулся тот, постаравшись скрыть разочарование в глазах, поднятых на полностью заслонившую соседний столик фигуру взрослого.

— Не стесняйся, — продолжал тот, — ты ещё не пробовал новинку сезона — лимонный шербет с фруктовыми дольками, — подмигнул он мальчику.

Пока они переговаривались, посетители разошлись, и Гарри лишь с сожалением проводил взглядом троицу, исчезавшую за поворотом аллеи. В его голове слово «безопасность», брошенное министром, постепенно стало соединяться с именем Сириуса Блэка, и он решил выяснить, в чем тут дело. Вдруг ему показалось, что где-то среди толпы мелькнула знакомая фигура в темной мантии. Гриффиндорец вздрогнул — с кем с кем, а с деканом слизеринского факультета ему встречаться не хотелось. Поэтому Гарри подхватил свои вещи и быстренько нырнул в первую же попавшуюся в переулке дверь. Узнав книжный магазин «Флориш и Блоттс», он облегчённо вздохнул.

Запах свежего пергамента, так любимый Гермионой, напомнил ему о школьной библиотеке. Высокие книжные стеллажи занимали все пространство от пола до потолка, а справа у двери он с удивлением увидел крепкую железную клетку с «Чудовищными книгами о чудовищах», у которой уже стоял, нервно проворачивая замок, продавец.

— Хогвартс? Учебники?

Книги, только что яростно кусавшие друг друга так, что от них клочьями отлетала бумага, замерли, готовясь к атаке на новую мишень.

— У меня уже есть такая, — быстро произнёс Гарри, вспомнив о подарке Хагрида.

— Уф, — облегчённо выдохнул тот, — не представляю, что за профессор собирается использовать на уроках эту кусачую дрянь! — возмутился он.

Взяв все необходимые учебники, третьекурсник задумался. Каждый раз с началом нового учебного года он давал себе слово учиться на одни «превосходно», но сделать это пока ни разу не удалось. Особенно много проблем было с Зельеварением. «Вот если бы Зелья вёл кто-нибудь другой, а не противный Снейп...» Ещё раз окинув полки внимательным взглядом, он указал на толстую книгу, название которой показалось ему интересным.

— «Нестандартное применение стандартных ингредиентов», пожалуйста, — громко попросил он.

— Я польщён, мистер Поттер, — услышал он за своей спиной. — Должно ли это означать, что вы признали своё невежество в зельеварении и меня ждёт, наконец, удовольствие услышать от вас на уроках нечто вразумительное?

Гриффиндорец втянул голову в плечи и медленно обернулся: позади него в неизменной чёрной мантии стоял — лёгок на помине — профессор Снейп, встречи с которым то и дело заканчивались для Гарри неприятностями. Не дожидаясь ответа, учитель продолжил:

— Вы уже закончили домашнее задание или не собираетесь тратить своё драгоценное время на такую мелочь?

Вспомнив, на что ему приходилось тратить время у Дурслей, Гарри стало обидно. Делать уроки он мог только по ночам, прячась с фонариком под одеяло. Но разве Снейпу об этом расскажешь? Стоит здесь, сверлит своим холодным взглядом, а до чувств остальных ему и дела нет.

— Домашнее задание будет готово вовремя, сэр, — наконец нашёл в себе силы вымолвить он.

— Надеюсь, — Снейп слегка наклонил голову, что должно было, по всей видимости, означать одобрение. — В противном случае начало нового учебного года ничем не будет отличаться от предыдущего. — он взял из рук школьника книгу и, пролистав несколько страниц, небрежно вернул на прилавок. — Она вам не понадобится. Прежде чем браться за нестандартные вещи, неплохо усвоить азы. Мой класс — это не то место, где вы можете демонстрировать свою уникальность. Найдите для него «Перечень полезных растений Британии и их применение в зельеварении», — обратился он к продавцу, и, когда тот ушёл в соседнюю секцию, неожиданно наклонился к мальчику.

— Вы опять заставили о себе волноваться, Поттер, — профессор понизил голос.

«Он знает, что я ушёл от Дурслей», — промелькнуло у Гарри в голове, и он почему-то выпалил приготовленную заранее фразу:

— Я не виноват, меня вынудили.

«Ну вот, только не хватало оправдываться перед Снейпом».

— Естественно, — тот лишь поджал губы. — Директор просил меня встретиться с вами.

— Дамблдор! — воскликнул Гарри.

— Тише, — скривился Снейп, — или вы знаете другого директора?

Гарри лишь помотал головой. Мысль о том, что Дамблдор беспокоится, очень его обрадовала. Конечно, лучше бы тот прислал МакГонагалл, декана факультета Гриффиндор, но мало ли что... В любом случае, мальчик доверял старому волшебнику больше, чем Министерству.

Слизеринский декан хотел ещё что-то сказать, но в этот момент принесли заказанную книгу, и он, не глядя, вручил её Гарри.

— Название не такое привлекательное, как у выбранной вами, но пользы будет гораздо больше. Если, конечно, вы потрудитесь её прочитать.

— Спасибо, профессор.

— Пожалуйста, Поттер. Да, и заодно купите себе книгу по этикету, — насмешливо протянул Снейп и, видя отразившееся на лице ученика недоумение, уточнил: — Вы забыли поздороваться.

— Вы тоже, сэр, — слова вырвались у Гарри прежде, чем он успел прикусить язык.

Зельевар смерил его холодным взглядом.

— Я вижу, что привычка вечно оправдываться вам не изменяет, мистер Поттер. Что ж, если вы здесь закончили, то...

— Нет, я ещё не закончил, — перебил его Гарри и повернулся к продавцу: — Мне нужно что-нибудь по заклинаниям, для дополнительного чтения, — продолжил он тоном а-ля Гермиона Грейнджер. На самом деле он не собирался покупать ничего подобного и сделал заказ лишь из желания противоречить Снейпу. Тот насмешливо фыркнул.

— Что-нибудь, — передразнил он Гарри, — весьма содержательно.

Профессор выпрямился и, окинув мальчика уничижительным взглядом, направился к выходу.

— Мне неинтересно наблюдать за вашими попытками улучшить образование, Поттер, — бросил он. — Найдёте меня через два часа в «Дырявом котле». — и, не дожидаясь ответа, вышел из лавки, едва не задев хлопнувшей дверью кошку, мирно дремавшую на крыльце.

«Зачем это я ему понадобился», — размышлял Гарри, неуверенно вертя в руках заказанный сгоряча экземпляр с громким названием «Чары и заклинания на все случаи жизни». Задумавшись, он потёр переносицу и взъерошил и без того непослушные вихры на затылке. Потом расплатился за книги и вышел на улицу.

* * *

Быстрыми шагами Северус Снейп шёл по направлению к гостинице, то и дело раскланиваясь с редкими знакомыми, большей частью являющихся родителями его учеников. Те провожали его опасливым взглядом и спешили прочь, предпочитая скорее забыть о мрачном человеке с темным прошлым. Что за тёмное прошлое было у зельевара — никто толком не знал, но слухи ходили. Возможно, будь он приветливей, люди не отводили бы взгляд и задавали «дежурные» вопросы о погоде, здоровье и новостях. Но как раз это Снейпу было совсем не интересно. Так что он шагал по аллее, занятый своим обычным делом — препирательством с самим собой. «Права Минерва, нервы у меня ни к Мерлину. И чего, спрашивается, я набросился на мальчишку? Мало ли глупостей сам прочитал, пока учился?» Ему вспомнилось детство, собственные первые опыты в зельеварении, когда он расплавил котёл на чердаке у Эвансов и они с Лили путано объясняли её родителям, откуда взялся мерзкий запах тухлятины, растекающийся по всему дому. Как всегда при мысли о подруге детства чувство вины и боли заставило Северуса опустить плечи. «Столько лет прошло. Для всех твоё имя теперь лишь пустой звук. Но не для меня... и не для него, — неожиданно мужчина вспомнил рассказ директора о том, что увидел в зеркале Еиналеж Гарри Поттер и горько усмехнулся. — Знал бы мальчишка...» — с этими мыслями он толкнул двери гостиницы и, выяснив, где комната Поттера, поднялся наверх.

Покончив с защитными чарами, волшебник осмотрелся. Из запертой клетки на него подозрительно глядела белоснежная сова Гарри — Хэдвиг. Кровать была наспех застелена, а в углу стоял открытый сундук. «Видно, вы очень спешили, Поттер», — и, секунду поколебавшись, профессор нагнулся и взял в руки фотоальбом, который Гарри обычно бережно хранил под подушкой. С колдографии, ласково улыбаясь и прижимая к груди сына, на него смотрела Лили. На третью фигуру рядом профессор привычно не обратил внимания. Он задумался, потом медленно вернул альбом на место, и в комнате раздался тихий хлопок аппарации.

Через секунду Снейп уже пробирался по заросшей тропинке среди высоких деревьев, раз за разом обходя покрытые мхом надгробные плиты, пока не остановился у одной, где и застыл, бесцельно глядя на высеченные на камне буквы.

Солнце уже клонилось к закату, когда на могилу лёг одинокий белый цветок. «Я не смог спасти тебя, Лили. Но я буду защищать твоего сына даже ценой собственной жизни. И тогда ты простишь меня; я верю, что простишь».

Солнечные часы на углу совиной почтовой станции показывали приближение вечера. Обычно в это чудесное время Гарри копался на грядках тёти Петуньи, но сегодня он вернулся в гостиницу, бросил покупки на пол и, прихватив книгу заклинаний, спустился в маленький сад. До встречи со Снейпом оставался почти час. Удобно устроившись в тени высокого орехового дерева, Гарри листал страницы в поисках чего-то подходящего для магической дуэли. Прошлогодний опыт показал, что заклинаний в его арсенале не так уж и много. Взгляд остановился на разделе «Каждодневная магия».

— Акцио, — в полголоса начал читать он, — Манящие чары. Позволяют приманить любой предмет. Расстояние и размер могут варьироваться в зависимости от магической силы волшебника. Хм...

Гарри огляделся и приметил на земле несколько камушков величиной с куриное яйцо. Он достал палочку и, направив её на один из них, чётко произнёс:

— Акцио. — камень не шелохнулся. — Акцио, — он попробовал ещё раз. Результат оставался тот же. Тогда Гарри снова перечитал страницу, проверяя, не пропустил ли чего. Вроде бы нет.

Юный волшебник настойчиво повторял заклинание снова и снова, пока ему не показалось, что камешек слегка сдвинулся с места. Впрочем, он не был уверен и остановился протереть запылившиеся за день очки.

— Акцио! — повторил он немного погодя. Рука, державшая палочку, задеревенела от напряжения, и мальчик с досадой охнул. Неожиданно рядом послышался тихий смех. Гарри в недоумении огляделся, не видя вокруг ни души.

— Фините, — послышался голос из-за листвы платана, и сразу же в воздухе материализовались весёлые девичьи лица.

Гарри смутился, вспомнив свои неудачные попытки колдовать. Сегодня его уже второй раз застают врасплох. Он вспомнил, что уже видел эту кампанию в кафе Фортескью. Красивая блондинка лет двадцати подняла палочку.

— Акцио, — и камень, столь тщательно призываемый Гарри, оказался у неё в руке. — Отними его, — весело поддразнила она. Её темноволосая подруга покачала головой.

— Отстань от мальчика!

Обе девушки были старше Гарри, но все же слово «мальчик» ему не понравилось. Гриффиндорец нахмурился и твёрдым голосом приказал:

— Акцио!

Надо же, камень дёрнулся, вырвавшись из держащей его руки, и, проделав небольшую дугу, очутился у ещё не верящего своим глазам третьекурсника.

— А у парня есть характер! — воскликнула блондинка. При светлых, с золотым отливом волосах у неё были выразительные карие глаза, которые теперь с интересом смотрели на Гарри. — Ещё разок? — и, к неудовольствию подруги, она указала на лежащий у той на коленях увесистый книжный том.

Он кивнул и сосредоточился.

— Акцио, — безрезультатно. — Но ведь один раз уже получилось, — расстроился он.

— А ты попробуй не думать, получится у тебя или нет. Думай о том, что тебе нужна эта книга, — посоветовала вторая, темноволосая девушка.

Гарри последовал совету. Ему стало любопытно, что же читают две колдуньи, укрывшись под Чарами невидимости. Когда он повторил заклинание, у него в руках очутился старинный фолиант в золотом переплёте с надписью, сделанной витиеватым шрифтом: «Яды и противоядия семейства Медичи. Том 1». Он аккуратно вернул книгу и полюбопытствовал:

— Это по зельеварению?

— Можно и так сказать, хотя в школе, конечно, такое не преподают, — блондинка лукаво улыбнулась. — Последствия, понимаешь ли.... Но настоящему мастеру без знания ядов не обойтись.

— Понятно, — протянул Гарри.

— Не любишь зелья?

Он отрицательно покачал головой.

— Да ты что, — всплеснула руками та, — как можно не любить зелья? Они гораздо интереснее заклинаний! Некоторые зелья могут храниться веками и изменять ход истории, те же яды, например, — девушка сделала вдох, готовясь продолжить свою пламенную речь в защиту зельеварения.

— Ты говоришь совсем как профессор Снейп, — прервал её Гарри.

— Это такой высокий черноволосый мужчина с холодным взглядом? — спросила её подруга.

— Точно. А откуда ты знаешь? — удивился Гарри.

— Он был недавно в гостинице. Я слышала, как хозяин называл его по имени.

— Носатый, в чёрной мантии? — получив утвердительный ответ, красавица поджала губы. — М-да, энтузиазма не вызывает, — и она примолкла.

Пока Гарри размышлял о том, что мог делать Снейп в «Дырявом котле» до назначенной встречи, новые знакомые просматривали его книгу заклинаний.

— Полезная вещь, — темноволосая девушка казалась Гарри старше и рассудительней. — Ничего особенного или редкого ты в ней не найдёшь, но и того, что есть, на первый случай достаточно. «Сколько же заклинаний мне придётся выучить на второй случай?» — вздохнул Гарри, принимая книгу обратно. Неожиданно ему пришла в голову мысль.

— А есть ли в ней заклинание, чтобы обнаружить невидимку? Ну, или хотя бы узнать, один я в комнате или нет?

Подруги переглянулись.

— Как тебя зовут? — спросила старшая.

— Гарри, Гарри Поттер, — замявшись, ответил он.

— Я — Оливия, а это моя подруга София. Так вот, Гарри, — и он с облегчением заметил, что они никак не отреагировали на его имя, — мы просто обязаны научить тебя защищаться от бандитов, шпионов и других любопытных особ...

— Как мы, например, — вставила Софи.

— Так что ищи подходящее заклинание в разделе «Обнаружение врагов».

— Хоменум Ревелио,— через некоторое время прочитал он, — заклятие обнаружения. Позволяет обнаружить человека под любыми чарами, включая анимагические.

— Мы сейчас поставили обычный зеркальный щит. Смотришь в него, как в зеркало, и видишь то, что на деле у нас за спиной, — объяснила Софи. — А Хоменум Ревелио — универсальное средство. Освоишь его, и никто от тебя не спрячется.

— Никто без исключения? — уточнил Гарри.

— Я слышала, что есть очень древние артефакты, на которые Хоменум Ревелио не действует, но не знаю, насколько это точно, — произнесла Оливия.

— Ты о мантиях-невидимках? — Софи пожала плечами. — Сказки все это.

— Теоретически, это возможно.

— Вот именно, теоретически. Не обращай внимания, Гарри, Оливия обожает теорию. Следуя вашим хогвартским традициям, у неё на лбу надо написать: «Рэйвенкло», — важно провозгласила Софи, имитируя Распределительную Шляпу. Гарри улыбнулся, пряча смущение.

— А это трудное заклинание?

— Даже не знаю. По-моему, не очень, смотри... — и девушка подняла волшебную палочку.

~*~*~*~

Вернувшись в гостиницу, Снейп спросил о Поттере, а получив сведения, вышел в сад и окинул цепким взглядом открывшуюся картину: незнакомые ему представительницы женского пола на скамейке, старательно пыхтевший гриффиндорец с палочкой в руке и серая кошка, расположившаяся в тени под кустом. Всмотревшись пристальней, Северус заметил характерные круги вокруг кошачьих глаз. «Ай да Минерва, погладить тебя, что ли?»

Увидев Снейпа, девушки поспешили уйти, а Гарри встал навстречу профессору. Тот дал знак оставаться на месте, а сам опустился рядом на освободившуюся скамью. То ли мальчику показалось, то ли вечно холодный взгляд мужчины действительно был полон грусти и тоски, не имевшим никакого отношения к его, гарриному, присутствию здесь.

— Чем вы собираетесь заниматься, Поттер? — наконец спросил он.

— Гулять, отдыхать, — мальчик пожал плечами, — делать уроки...

Он был совсем не готов к мирной беседе со Снейпом.

— Начните с последнего. На вас возлагается много надежд, постарайтесь хоть немного их оправдать.

— Да, сэр.

— Для меня не секрет, что задания по Зельеварению вы пишете под диктовку Грейнджер. Как и не секрет, в чьём кармане исчезла шкурка бумсланга из моих личных запасов. Приучайтесь думать своими мозгами, Поттер, друзья не всегда будут рядом.

— Я постараюсь, сэр.

А что ещё он мог сказать? Прошлогодняя история с Оборотным зельем закончилась для Гермионы лазаретом. Конечно, Снейп обо всем догадался.

— Ваша мама была талантливым зельеваром, — глядя куда-то в сторону, вымолвил профессор, — трудно представить, чтобы вам совсем ничего от неё не передалось.

— Вы знали мою маму? — удивился мальчик.

Казалось, Снейп уже сожалеет о сказанных словах.

— Мы учились на одном потоке, — ответил он тоном, пресекающим все дальнейшие вопросы.

Гарри опустил голову. Как ни хотелось ему больше узнать о своих родителях, расспрашивать Снейпа он не стал. Тем временем декан Слизерина нагнулся и подобрал один из упавших орехов, лежавших в пыли под деревом. Очистив заклинанием потрескавшуюся зелёную шелуху, он направил на него палочку, сосредоточился и произнёс:

— Портус, — постепенно мягкое голубое сияние охватило предмет и потом так же медленно погасло. — Что вы знаете о Сириусе Блэке? — неожиданно прозвучал вопрос.

— Он преступник, сбежал из Азкабана, убил двенадцать магглов и Питера Петтигрю, — торопливо выложил Гарри то, что услышал сегодня.

— Это все? — уточнил Снейп.

— Ещё я знаю, что он служил Волдеморту. — услышав имя тёмного волшебника, Снейп поморщился. — А почему вы спрашиваете, сэр? — мальчик старался говорить очень вежливо: ругаться с учителем, которого прислал Дамблдор, ему не хотелось.

— Вы запомнили его лицо? — не ответил на вопрос Снейп.

— Да, конечно.

— Отлично. В таком случае все, что от вас требуется при встрече с Блэком, это активировать портал. Прикоснитесь к нему, назовите пароль, и вы окажетесь в безопасном месте. Понятно?

— Понятно, сэр, только скажите... — Гарри показалось, что он начинает понимать.

— Что ещё, Поттер?

— Сириус Блэк как-то связан со мной? Мои родители сражались против Волдеморта, значит, Сириус Блэк был их врагом. Возможно, они поймали его и посадили в Азкабан? И теперь Блэк ищет меня, чтобы отомстить?

— Допустим, Поттер, — медленно начал Снейп, — я подтвержу вашу догадку, и что вы будете тогда делать?

На лице гриффиндорца появилось упрямое выражение, и он крепче сжал в руках палочку.

— Понятно. А теперь слушайте меня внимательно, — Снейп бросал слова медленно, словно камни, — если бы я на секунду, слышите, Поттер, хоть на секунду мог предположить, что вы способны справиться с таким преступником, как Сириус Блэк, я первый бы сказал вам — вперёд!

Гарри вздрогнул и попятился, столько злобы и ненависти было сейчас в глазах Снейпа.

— Но пока об этом речь не идёт. Везение может повернуться спиной, а друзей рядом с вами сейчас нет. Что же касается вас, то у волшебника-недоучки нет ни единого шанса против бывшего узника Азкабана. И пока вы не докажете обратное, Поттер, повсюду носите с собой этот портал. Надеюсь, вы не станете пренебрегать личной просьбой директора Дамблдора. Пароль — «Хогвартс», — и он сунул орех прямо в руки растерявшемуся мальчику.

«Идиоты, — наградил эпитетом Снейп недавно упомянутых членов учительского коллектива. — Со своими способностями попадать в передряги Поттер найдёт Блэка раньше, чем они соберутся сказать ему хоть слово! Тоже мне, конспираторы». Досада на коллег, невольно толкавших мальчишку на глупости, была велика, а ненависть к Блэку мешала понять, что знание правды не сделает Гарри более осторожным. «Кажется, я его здорово напугал, — подумал Снейп, глядя на притихшего Гарри. — Опять придётся слушать лекцию Минервы о непедагогичном отношении к её любимому студенту». Внезапно ему в голову пришла забавная мысль.

— Успокойтесь, Поттер, Сириус Блэк ещё не стоит у вас за спиной, — насмешливо протянул он, — я даже не думаю, что он собирается нападать на вас. Во всяком случае, сейчас.

— Я и не боюсь, — буркнул Гарри. Он спрятал полученный орех поглубже в карман, не собираясь признаваться Снейпу в том, что видит портал впервые в жизни.

— Я прервал ваше занятие, — тем временем сменил тему учитель. — Что за заклинание вы так старательно изучали? — спросил Снейп, прекрасно зная ответ.

— Заклятие обнаружения.

— Хороший выбор, Поттер, особенно в вашем положении. Продемонстрируете?

Гарри почувствовал в тоне Снейпа что-то подозрительное, и все же ослушаться у него не хватило духу: пусть они не в школе, но Снейп остаётся его профессором. Гриффиндорец сосредоточился, вспомнил полученные недавно уроки и сделал довольно уверенные пассы волшебной палочкой.

— Хоменум Ревелио. — в воздух взлетела небольшая тучка, тенью накрывая пространство вокруг. Неожиданно где-то справа раздался резкий хлопок, и, повернувшись на звук, Гарри открыл рот от удивления: перед ним с совершенно непередаваемым выражением лица стояла декан Гриффиндора, профессор МакГонагалл.

— Добрый вечер, Минерва, — светским тоном произнёс Снейп, — сегодня прекрасная погода, не правда ли?

Так давайте выпьем за то, чтобы каждый человек,

как бы высоко он ни летал,

никогда не отрывался от коллектива.

К/Ф «Кавказская пленница»

Тридцатого августа около пяти часов дня миссис Помона Спраут суетилась вокруг нарядного круглого столика, собственноручно заваривая чай. Слева и справа террасу, где готовилось угощение, окружали теплицы; сзади её подпирала могучая, увитая плющом каменная стена, в которой едва заметно виднелись очертания небольшой двери, ведущей из южной галереи. Все это завершал чудесный вид на Хогвартскую долину, простиравшуюся до самого горизонта. Спраут была чистокровной колдуньей, на факультете которой училось достаточное количество магглорожденных волшебников. Именно поэтому она посчитала удачной шуткой тот факт, что подаренный ей выпускниками сервиз был точной копией забавных чашек из знаменитого мультфильма «Красавица и Чудовище». «Вот и узнаем, кто у нас тайный поклонник маггловского творчества», — улыбалась про себя она, поглаживая пузатый чайник. Тот присвистнул, выпуская пар, и заботливая хозяйка поспешила залить кипятком приготовленную травяную смесь, щедро добавив в неё порцию бергамота. На площадке появился Филиус Флитвик.

— Помона, душенька, — расшаркался он, — как приятно тебя видеть!

— Ты сегодня первый, Филиус, — радушно улыбнулась Спраут.

— Как говорят магглы, точность — вежливость королей, — профессор огляделся и, выбрав место лицом к долине, уселся на высокий стул. До пола ногами он не доставал, зато голова, непропорционально большая по отношению к телу, красиво возвышалась над чашками и блюдцами.

— Я тут кое-что принёс, — заговорщицки подмигнул он, левитируя на стол небольшую оплетённую лозой бутылку.

— О, что-то вкусненькое?

— Ром, дорогая, отличный ямайский ром. Ещё с Рождества берег для сегодняшнего вечера.

Уже с добрый десяток лет декан Хаффлпаффа устраивала посиделки на свежем воздухе, отмечая последний спокойный день перед учебным годом. Традиционно все старались дополнить общий стол, принося что-то изысканное, дабы удивить коллег. Здесь не говорили о текущих делах, а интересовались новостями, сплетничали и просто радовались друг другу.

Мадам Хуч ворвалась на террасу со стремительностью хорошей метлы.

— Вы уже слышали новость? — вместо приветствия начала она.

— О чем же? — Спраут пододвинула учительнице полётов стул, на который та и плюхнулась, переводя дыхание.

— О чемпионате мира по квиддичу, разумеется. Он пройдёт у нас, в Англии, следующим летом! — от возбуждения мадам Хуч едва переводила дух. — Неужели вы не знали?

— Потрясающая новость, — согласно закивал Флитвик.

— А я думаю, чего ты так разволновалась? Вот, выпей чаю с ромом, тут как раз Филиус принёс. Я слышала, он немного расслабляет.

— Примерно пару капель на чашечку, — поспешил уточнить Флитвик, увидев, как загорелись глаза спортсменки, откупоривавшей бутылку.

— Добрый вечер всем, — Поппи Помфри бесшумно опустилась на свободное место. Работа в госпитале приучала не издавать лишних звуков. — Я принесла овсяное печенье, Помона.

— Сама пекла?

— А как же иначе, — улыбнулась медсестра, — есть и миндальное, и с шоколадной крошкой, и просто ванильное. Угощайтесь.

— О, я совсем забыла! — мадам Хуч выдернула из кармана и увеличила небольшой свёрток. — Лично выбирала, национальное болгарское блюдо, — и она передала хозяйке чаепития пакет, словно не доверяя себе раскрыть его. Внутри был белый, слегка пахнущий чесноком и пряностями сыр*, который тут же оказался на столе.

— Как оригинально, — похвалила Спраут. — А что ты делала в Болгарии?

— Меня включили в состав делегации на финальный отборочный тур стран-участниц, — отважная покорительница мётел скромно опустила глаза в чашку с чаем.

Разговор оживился, и к моменту, когда закат коснулся верхушек запретного леса, почти весь коллектив был уже в сборе.

— А где Минерва? — поинтересовалась Помфри.

— Она все ещё у директора, — ответил Флитвик, — расписание, счета,... Сами понимаете, — поморщился он, — сплошная головная боль.

— Ох, хоть бы год прошёл спокойно... — вздохнула преподаватель Нумерологии мадам Вектор. — Сибилла, вы не пробовали заглянуть в будущее на этот счёт? — с лёгким оттенком иронии спросила она.

— Для этого никуда и заглядывать не надо, — учитель Предсказаний была занята серьёзным выбором между сортами овсяного печенья, — главное, чтобы Гарри Поттер не нашёл очередных приключений на свою голову.

Учителя переглянулись. Все же до начала занятий Сибилла Трелони была вполне способна рассуждать здраво. Жаль, что с началом учебного процесса эта способность несколько притуплялась.

— Бедному ребёнку и искать ничего не надо, — понизила голос мадам Помфри, — уж какая защита в Хогвартсе, а все шишки так и летят в него, бедняжку.

— До сих пор с трудом верится, что второкурсник открыл Тайную комнату, — в том же тоне продолжила Вектор. — Сколько сильнейших магов её искали...

— Тут ещё и стечение обстоятельств, дамы, — возразил Флитвик, — как-никак, мисс Уизли сестра его лучшего друга. Кто удержит гриффиндорца от подвигов, если товарищ в беде?

— Все-таки я не понимаю, как дети оказались там одни.

— Не совсем одни, а с профессором Защиты от Темных Искусств, — тон мастера заклинаний повысился до высокопарного.

— С тем же успехом они могли захватить носовой платок, — прыснула Вектор. — А как он в прошлом году тут распинался, помните? Я все удивлялась, как Северус его терпит.

— Ну, он неплохо его приложил, в конце концов, кхе-кхе, — поперхнулась чаем мадам Хуч, вспоминая знаменитый полет Локхарта через помост дуэльного клуба. — Я прямо чувствую себя обязанной Снейпу после того, как этот пустомеля решил поучить меня летать!

— Известно уже, кто у нас в этом году по Защите? — спросила мадам Вектор.

— Пока нет. Надеюсь, Альбус уладит это дело в срок.

— Да, директору не позавидуешь, — вздохнул декан самого умного факультета, — досадно, что студенты не получают знаний на должном уровне. У Северуса есть потенциал, но два предмета одновременно не уложатся в его расписание. — мастер заклинаний разглядел в глубине аллеи высокую фигуру, быстрыми шагами сокращающую расстояние от леса до замка.

Примерно в это же время по боковой тропинке, идущей от южного крыла через теплицы, спешила МакГонагалл, на ходу просматривая большую кипу бумаг. Едва не столкнувшись со Снейпом, она выпустила из рук несколько листков, которые зельевар подхватил прежде, чем профессор Трансфигурации успела вынуть палочку.

— Здравствуй, Минерва, — произнёс он, возвращая документы.

— Здравствуй, — сухо поздоровалась МакГонагалл и продолжила путь к террасе.

Было ясно, что памятный вечер их последней встречи еще не скоро сотрется из её памяти.

— Только не говори мне, Северус, что ты тут ни при чём! — набросилась тогда на него волшебница-анимаг, едва Гарри поднялся в свою комнату.

— Я не ожидал, что у мистера Поттера что-нибудь получится, — почти не покривил душой Снейп.

— Не стоит недооценивать людей, Северус, однажды это плохо для тебя кончится.

— Непременно приму во внимание.

— Уж постарайся! — окончила разговор МакГонагалл и, не прощаясь, повернулась к выходу.

— Даже не пойдёшь проверить своего драгоценного золотого мальчика?

— Зачем? Он теперь под надёжной защитой, если, конечно, твои чары продержатся дольше моих, — ехидно ответила волшебница, и только безупречное воспитание не позволило ей напоследок громко хлопнуть дверью.

Снейп слегка пожал плечами, сохраняя невозмутимый вид, и продолжил дорогу, пропустив женщину вперёд.

— Наконец-то, Северус, мы как раз о тебе вспоминали, — приветствовала его миссис Спраут, пока зельевар следом за МакГонагалл занимал место за столом.

Со Снейпом профессор Травологии была в хороших отношениях, чему немало способствовали взаимные одолжения на профессиональной почве. Кроме того, её факультет отличался добротой и уступчивостью, качествами, которые были присущи и самой профессорше. Злые языки часто называли эти качества глупостью и недальновидностью, но мудрая женщина не обижалась. Она-то знала, что пока Слизерин и Гриффиндор ломают копья, её выпускники делят с рэйвенкловцами три четверти всех должностей в Министерстве Магии. При таком раскладе о какой глупости может идти речь?

— Благодарю, Помона, — ответил Снейп, делая глоток чая. — Могу я узнать, чем обязан?

— Интересовались здоровьем мистера Локхарта, — пряча улыбку, объяснила та.

— О, на сей раз вопрос не ко мне, — любезно ответил Снейп.

— Да, Северус, кто бы мог подумать, что мистер Уизли тебя превзойдёт, — Флитвик отсалютовал зельевару чашкой.

— Надеюсь, в этом году мальчику купят новую палочку, — озабоченно произнесла мадам Помфри, — иначе не избежать проблем. Я слышала, колдомедики пытаются вернуть профессору Локхарту память буквально по крупицам!

— Главное, Поппи, чтобы они вовремя остановились! — фыркнула мадам Хуч. — До того, как он вспомнит, что был профессором!

Дружный смех в ответ на это меткое замечание объединил чудесную во всех отношениях компанию. Даже Снейп позволил себе улыбнуться. Такие разные, учителя были едины в одном — любви к своей школе и её авторитету. Дилетантство Локхарта вызывало искреннее возмущение у лучших мастеров своего дела. После смерти Квиррелла желающих занять пост учителя ЗОТИ было немного, поэтому волей-неволей приходилось терпеть удачливого сочинителя, но по-настоящему частью коллектива он так и не стал. А вот Снейп, будучи среди них самым юным, тем не менее вызывал если не любовь, то настоящее уважение. Во-первых, его мастерство в зельеварении было хорошей рекомендацией само по себе. Во-вторых, он был одинок и, как тайно все думали, глубоко несчастен, поэтому в коалицию под названием «Женить Северуса» не входил разве что завхоз Филч. Женская часть хогвартского персонала взялась за дело с поистине волшебной изобретательностью. Естественно, кандидатуры учениц в роли невест даже не рассматривались, зато молодому профессору пришлось изнывать в неожиданных командировках на скучнейшие научные симпозиумы, где изобиловала возможность случайных и неслучайных знакомств. Он долго терпел и злился, пока однажды удачно взорвавшееся зелье близнецов Уизли не отправило заменявшего зельевара подмастерье в больничное крыло. Снейп срочно вернулся в школу, порядок был восстановлен, виновные наказаны, а он добился возможности лично решать, нужно ему повышение квалификации или нет. С тех пор зельевар почти безвылазно сидел в подземельях, доводя до совершенства свой преподавательский стиль. Одно время среди учителей даже ходили слухи, будто он употребляет небезызвестные составы, дабы противостоять искушениям молодости. Именно на этой почве и состоялся его первый разговор с профессором Травологии, положивший начало их своеобразным отношениям. Добрая миссис Спраут тогда тактично поинтересовалась, знает ли молодой человек о побочных эффектах определённых трав.

Северус приподнялся, эффектным движением снял заклинание невидимости с красивой коробки, перехваченной красной с золотым лентой, и вручил хозяйке.

— Прошу.

— Северус, право, не стоило, — смутилась волшебница, с восхищением рассматривая надпись «Mon Cheri de Paris». Коробка с шоколадом, под ахи и охи всех сидящих, сделала круг вокруг стола, и вернулась в её руки.

— Меня заверили, что начинка внутри изменяется в соответствии с желаемым вкусом.

— Неужели лично покупал? — с оттенком легкой зависти спросила мадам Хуч.

— Да, — коротко ответил Снейп. — Представилась возможность.

— Ты был в Париже?! — всплеснули руками дамы.

— В Страсбурге, на международной конференции по экспериментальному зельеварению.

— Так тебя можно поздравить? — подключился Флитвик.

— Увы, моё изобретение ещё не готово пройти полное тестирование, так что поздравлять рано.

— Я не сомневаюсь, что это скоро случится, Северус.

— Благодарю.

— И как тебе француженки, — гнула своё мадам Хуч, — лучше наших девушек?

— Не обратил внимания, мне больше по нраву немки.**

— А подробнее? — оживились все.

— На мой взгляд, они лучше придерживаются правил и традиций. Лично я на конференции ни одной не видел.

— Северус, — разочарованно протянула Вектор, — вы неисправимы. Неужели скучная учёная компания может быть лучше приятного женского общества?

— Помилуйте, дамы, вы к себе слишком самокритичны, — слегка усмехнулся Снейп, закидывая ногу на ногу, — в вашем лице я имею и то, и другое.

«И это говорит наш вредный зельевар, — думала профессор Травологии, подливая коллегам чай. — Почему же студенты не видят его лучшую сторону...»

«Много званых, да мало избранных», — в тон ей мысленно процитировал легиллимент. Нет, Снейп не злоупотреблял своими талантами читать мысли, просто иной раз люди думали так «громко», что не слышать он просто не мог. Для получения глубинной информации требовалось применять заклинание, а вот текущую опытный мастер при желании умел читать по глазам.

— Минерва, отвлекись от своих бумаг, — обратился Флитвик к МакГонагалл, почти не принимавшей участия в общем разговоре. — Что-то Альбус совсем тебя загрузил.

— Да-да, — вдруг вступила в разговор до сих пор молчавшая Трелони, — я вижу вокруг тебя какую-то тёмную ауру, Минерва. Поешь шоколаду, он заряжает нас полезной энергией.

— Я не люблю шоколад, — ответила помощник директора, но все же спрятала бумаги и положила себе на тарелку пару кусочков сыра.

— Это оказывает влияние твоя вторая сущность, — провозгласила учитель Прорицаний.

— А на тебя, Сибилла, оказывает влияние Луна в Марсе или в более сильном градусе? — ответила за МакГонагалл мадам Вектор.

— Что? — предсказательница непонимающе захлопала ресницами.

— Вы хотите спросить, — продолжил мысль Снейп, — что на кого больше влияет: Луна на нас или мы на Луну?

— Можно сказать и так, — улыбнулась достойная дама.

— По-моему, больше всего на нас влияет то место под Луной, что мы занимаем, — Флитвик мечтательно поднял голову к небу, где уже бледнело незабвенное светило. — Посудите сами: Сибилла живёт на башне, Северус в подземельях, Помона недалеко от кухни...

— И как же это на меня влияет? — проворчала пухленькая профессор Травологии, — на себя-то посмотри, грамотей, весь рост пошёл в голову...

— Это генетика, душенька, наследственный дар, так сказать, — ничуть не обидевшись, рассмеялся декан Рэйвенкло.

— Кстати о наследниках, — деловым тоном Минерва разрушила всю красоту момента, — мистер Малфой сообщил, что попечительский совет в этом году вынужден сократить финансирование школы. Якобы за прошлый мы потратили вдвое больше обычного.

— Это куда же мы больше потратили? — возмутилась Хуч. — Студенты как летали на старых мётлах, так и летают!

— Таким образом, некоторые учебные пособия и инвентарь не будут вовремя обновлены, — продолжила заместитель директора. — Естественно, ингредиентов для лаборатории это не касается, — поддела она зельевара.

Учителя заволновались. Многое можно наколдовать, но есть вещи, не поддающиеся магии.

— На чем же собираются экономить? — Снейп задал вопрос, делая вид, что не заметил мелкой шпильки в свой адрес.

— Как обычно: на мётлах, ремонте и, — она понизила голос, — Маггловедении. Мол, незачем волшебникам изучать изобретения простецов.

— Лучше пусть растут невеждами. Мда, куда катимся, — покачала головой Спраут.

— А метлы для слизеринцев Малфой за чей счёт покупал? — зло спросила мадам Хуч. — Лично я при таком раскладе за безопасность полётов отвечать отказываюсь! А потом ещё удивляются, что Англия не выходит в финал! Да мне детей учить не на чем!

— Поговорил бы ты с ним, Северус, — попросила Спраут.

— Не преувеличивайте моё влияние, — раздражённо ответил Снейп. Упоминание о новых мётлах для слизеринской команды по квиддичу испортило ему настроение. — Мистер Малфой передо мной не отчитывается.

— Но он исполняет все твои просьбы, — подлила масло в огонь Минерва.

— А когда я его о чем-либо просил?

— Тише, тише... Я уверен, что решение этого вопроса в компетенции директора, — постарался закрыть неприятную дискуссию Флитвик, гадая, какая муха укусила обычно столь сдержанную МакГонагалл.

— Пора бы ему уже появиться.

— Он встречается с очередным учителем ЗОТИ, — сказала МакГонагалл.

— Ты знаешь, кто это? — быстро спросила ёё Помфри.

— Нет, пока нет.

На этом разговор затих. Флитвик о чем-то размышлял, Снейп с безразличным видом смотрел в сторону горизонта, мадам Вектор тихонько переговаривалась со Спраут и Помфри; Хуч, все ещё сердито хмурясь, жевала печенье, а Трелони, всецело завладев бутылкой рома, разглядывала её содержимое в поисках одной ей ведомых знамений. Потихоньку завели свою песню сверчки, и красный солнечный диск окончательно скрылся за верхушками Запретного леса. В наступившей тишине волшебники особенно отчётливо услышали тихий хлопок аппарации.

— Добрый вечер, отчего сидим в темноте?

Появившийся на площадке директор взмахнул палочкой, и поздние соцветия вистерии, обрамляющей террасу, превратились в изящные фонарики, лившие вниз потоки нежного света. На столе откуда ни возьмись зажглись ароматные свечи, а вокруг от земли медленно начал подниматься лёгкий серебристый туман.

— Альбус, — почти по-детски выдохнул кто-то из дам, — вы настоящий волшебник.

Директор сел за стол и приветствовал коллег доброй улыбкой. Когда ещё он мог порадовать их, как не сейчас? Учебных, повседневных и даже боевых заклинаний в их жизни применялось достаточно, а вот подарить друзьям настоящую сказку удавалось крайне редко. Дамблдор был прежде всего мастером трансфигурации. Этот важный раздел магии изучал возможность превращать одни предметы в другие. Постепенно продвигаясь от формы и цвета к функциям, юные волшебники учились трансфигурировать шапки в носки или шишки в пуговицы, выбирая сходные по форме или качеству предметы. Самым сложным считалось превращение неживого в живое. Подобные превращения часто применялись в боевой магии, где от умения трансфигурировать нередко зависел исход магического поединка.

* * *

Анимагия тоже была частью этого объёмного раздела волшебства. Трансфигурация самого себя была редким и опасным явлением, поэтому Минерва по праву гордилась способностью превращаться в кошку. И все же при трансфигурации был очень важен талант. Только обладая отличным воображением, волшебник мог действительно создать то, что магглы называют сказкой.

— Какой удачный выбор посуды, Помона, — сделал комплимент Дамблдор, принимая от неё чашку ароматного чая. — Где-то я видел нечто похожее...

Дамы засуетились, наперебой предлагая директору угощения. Он не спеша пробовал всего понемногу, не желая обижать их отказом и одновременно делая свои наблюдения, заметив и сердитый взгляд мадам Хуч (впрочем, засветившийся надеждой, стоило появиться директору), и слегка сконфуженный вид Минервы, и недовольный — Снейпа. «Люблю постоянство», — подумал директор.

— Завтра прибудут новые метлы, — решив не тянуть, начал он, обращаясь к учительнице полётов.

— О, — у той на секунду пропал дар речи, — но Минерва сказала, что средства...

— Личный фонд школы располагает нужными средствами. Мы, к счастью, не полностью зависим от попечительского совета, и мне, как и всем вам, не хотелось бы видеть несчастные случаи на квиддичном поле из-за неисправной метлы.

— Это правильно, Альбус, — одобрила школьная медсестра, — нам и без того забот хватает. Что ни матч, то травмы!

— Сегодня уже высказывалась надежда на то, — промолвил Снейп, — что нынешний учебный год окончится без чрезвычайных происшествий.

— Конечно, — покивал Дамблдор, — но как говорится, верь-верь, а мандрагоры сей. Хорошо бы начать уже сейчас, Помона.

— Обязательно, Альбус, — в качестве хозяйки она обхаживала дорогого директора со всех сторон. — Ты ещё не пробовал шоколад, Северус привёз его из Страсбурга. Он изумительный.

— Благодарю, — Дамблдор положил в рот конфету и опустил веки, выражая этим полное блаженство. — А шоколада в этом году нам понадобится много, — произнёс он, — по настоянию Министерства школу буду охранять дементоры.

Воцарилась тишина. Каждый переваривал услышанную информацию.

— Неужели все так серьёзно, Альбус? — задала общий вопрос мадам Помфри. — Ты же понимаешь, что их присутствие плохо скажется на детях.

— Я понимаю, Поппи, я пробовал говорить с министром, но, по его мнению, это как раз в интересах детей.

— Глупости! Найти Сириуса Блэка они не смогут, а дементоры вокруг замка не принесут ничего хорошего! — Сибилла Трелони отличалась способностью называть вещи своим именами в самый неподходящий момент. Она не преподавала Блэку, в то время как большинство учителей помнили красивого длинноволосого мальчика, дружившего с теми, кого он впоследствии так жестоко предал. Каждый чувствовал невольную вину за случившееся. Они спрашивали себя, где и что упустили, как не заметили... Отчасти этим и объяснялось неравнодушное отношение к Гарри, осиротевшему сыну тех, кто погиб, как думалось, из-за их недосмотра. Что ни говори, а учителя Хогвартса не покупались на дешёвую газетную шумиху.

— Что с новым профессором Защиты? — сменил тему Снейп. — Удалось найти хорошую кандидатуру?

— Да, в этом году нам повезло.

— И кто же это? — поинтересовался Флитвик.

— О, пусть это будет сюрпризом, — не спешил раскрывать карты директор.

— Но студенты могут рассчитывать на более полезную информацию, чем предпочтения учителя в выборе цвета и запаха? — уточнил зельевар.

— Могут, Северус, — ответил директор, но по тому, как он отвёл взгляд, Снейп понял, что лично его ничего приятного не ждет.

~*~*~*~

Ремус Люпин аппарировал в «Дырявый котёл» сразу, как расстался с директором. Через несколько минут, надёжно скрытый за газетой и кружкой сливочного пива, он жадно разглядывал вихрастую чёрную голову, склонившуюся между рыжей и каштановой. «Так вот ты какой, Гарри Поттер, — думал он. — Как же давно я хотел на тебя посмотреть!» Сын друзей, рождение которого изменило и его жизнь, сидел в двух шагах от Люпина, не подозревая, какие страсти бушевали в сердце еще не старого, но отмеченного ранней сединой мужчины. «Как ты похож на Джеймса...» Многие годы Люпин мечтал помочь маленькому сироте, за которого отдали жизнь самые дорогие для него люди, а придумать так ничего и не смог. Оборотень, бездомный и почти нищий маг, друживший только с книгами да собственной тенью... Кто бы стал его упрекать? Никто, кроме него самого. «Я боюсь за Гарри, Ремус. Похоже, я становлюсь слишком стар, чтобы успевать за ним». Если Люпин и сомневался, то эти слова Дамблдора развеяли все опасения по поводу возвращения в школу. Он нужен Гарри! Он наконец может что-то для него сделать!

— А потом я собрал вещи и ушёл...

Ремус невольно стал прислушиваться к разговору.

— Куда?

— Да просто шёл и шёл по улице, пока не выдохся.

— Надо было сразу вызывать «Ночного рыцаря»! — высказался рыжеволосый мальчик.

«Точно, Артура сынок», — улыбнулся про себя Люпин.

— Я не знаю, кто он такой, — огрызнулся Гарри.

— Ну, ты даёшь, это же волшебный автобус!

— А... — Гарри почесал в затылке таким знакомым жестом, что у Ремуса заныло сердце. — За мной Хагрид прилетел на мотоцикле.

— Вот это здорово!

— А как он узнал? — сделала большие глаза Гермиона.

— От Дамблдора.

— А Дамблдор как? Или у него есть специальные чары?

— Э... Вообще-то, это я сигнал подал: подумал, что кто-нибудь заметит.

— Вот это я понимаю, молодец, Гарри!

— Ничего не молодец, — строго сказала девочка. — Это же было опасно, а вдруг кто-нибудь другой бы заметил?

— Так не заметил же. И потом, я был не один, а с собакой.

— С какой собакой? — удивились друзья.

— С большой такой, чёрной. Я сначала как увидел, то сам испугался, а он ничего, славный был пёс. Кажется, он меня охранял. А когда Хагрид появился, то сразу исчез куда-то.

Ремус застыл. По его спине и вискам потекли противные капельки пота. Дети уже поднялись в комнаты, поздние посетители разошлись, прислуга начищала до блеска пустые деревянные столешницы, а он все сидел, не в силах поднять голову, боясь поверить в свои мысли и подозрения.

_____________________

* Болгарское блюдо, которое принесла на чаепитие мадам Хуч, на деле называется брынзой обыкновенной.

** Страсбург — по этому городу проходит граница двух государств: Франции и Германии.

* * *

«Самым сложным считалось превращение неживого в живое. Подобные превращения часто применялись в боевой магии, где от умения трансфигурировать нередко зависел исход магического поединка» — в поединке с Волдемортом Дамблдор оживил доспехи, защитившие Гарри, а МакГонагалл применила заклинание Пиертотум Локомотор для защиты замка во время финальной битвы.

Была пятница, уроки закончились раньше обычного, и после обеда друзья отправились на берег озера. Там, устроившись в тени деревьев, Гермиона читала вслух заданную главу из учебника по Истории магии, Гарри слушал, лёжа на спине, а Рон бросал в воду камешки.

— Пришла пора Мерлину выбрать себе ученика, и объявил он, что примет любого, кто сумеет взять в руки его посох, а за обучение не попросит иной платы, как только верность и преданность, потому что нельзя купить магию за серебро, а талант — за золото.

— Представляете, если бы магию можно было купить? Кто у нас был бы великим волшебником? — Рон вскочил, и, подражая Малфою, сделал надменную мину. — Ты пожалеешь, что даёшь автографы, Поттер!

— Я не даю автографы, — улыбнулся Гарри, глядя в голубое небо.

— Да ладно тебе, я пошутил, — и Рон вернулся к своему занятию, метким броском отправляя на середину озера очередной камень.

— Воткнул Мерлин свой посох в землю, — нараспев читала Гермиона, — начертил вокруг него круг и стал ждать. Со всей Британии приходили желающие, но долго никто не мог переступить черту, проведённую великим волшебником. Наконец, два брата, странствующих по свету, услышали о том, что сам Мерлин ищет себе ученика, и решили попытать счастья. Одновременно ступили они в круг, и разрушился защитный барьер, потому что была их сила умножена вдвое. Взял первый брат в руки посох и, разломив его на две части, бросил к ногам Мерлина. Второй же поднял, соединил и снова воткнул в землю: расцвёл сухой посох, словно дуб по весне. Так и стали братья учиться у Мерлина. Один — темной магии, а другой — светлой.

— Нечего было Мерлину кого-то темной магии учить! От неё нормальным людям одни проблемы! — резонно заметил Рон.

— Это же просто легенда! Никто не знает, как было на самом деле, — возразила Гермиона.

— А зачем мы тогда про это читаем?

— А затем, что нам ещё эссе написать о магических законах ученичества».

— О, — застонал Рон, — учебный год только начался...

— Уже две недели, как начался, — лучшая ученица курса возмущённо передёрнула плечами. Отношение Рона к учёбе её искренне раздражало. — Сегодня уже пятница, тринадцатое.

Неожиданно, Гарри перекатился со спины на живот и оперся на локти.

—А знаете, что будет сегодня в замке? — заговорщицким тоном начал он.

— Нет, — две головы с интересом повернулись к товарищу.

— Посвящение в ученичество.

— Вот это да! — ахнул Рон.

— А откуда ты знаешь? — Гермиону, как всегда, волновала практическая часть вопроса.

— Мне открыли по секрету, — хитро улыбнулся Гарри.

— У тебя от нас секреты! — возмутилась гриффиндорка, тряхнув львиной гривой каштановых волос.

— Да нет, — засмеялся Гарри, — я сам чуть не забыл! Вспомнил, когда ты сказала, что сегодня пятница, тринадцатое — день, когда принято заключать магические контракты.

— Мама говорит, что это великое событие в жизни волшебника! — Рон был явно впечатлён сообщением. — Ну, после свадьбы, конечно, — хихикнул он. — Билл был учеником заклинателя в Египте. Родители ездили на его посвящение, и потом целую неделю рассказывали!

— Это должно быть очень интересно, — Гермиона даже оторвалась от книги. — Перед посвящением ученик должен выполнить любое задание, которое приготовит его будущий мастер. Например, я читала, что если хочешь стать учеником мастера Защиты, то нужно продержаться в заколдованном лабиринте не меньше десяти минут, а если хочешь стать зельеваром, то выбрать из корзины отравленных яблок одно не отравленное. Если ученик выполнит задание, то мастер обязан сделать его подмастерьем и заключить с ним магический контракт, наподобие Нерушимого обета. Этот контракт нельзя расторгнуть, пока ученик сам не станет мастером

— А если он неправильное яблоко выберет? — испуганно спросил Гарри.

— То умрёт, — безжалостно отрезала отличница. — Есть масса способов отличить отравленное от обыкновенного, и, если не знаешь таких простых вещей, то нечего и соваться.

— Гарри, — заинтересовался Рон, — а можно ли студентам пойти посмотреть?

— Не знаю. Раз Дамблдор не объявлял, то, наверное, нельзя?

— Жаль, —расстроилась Гермиона.

— Вообще-то, я просто не думал, что это так интересно...

— Ещё как интересно! Перед заключением контракта волшебники демонстрируют свою магическую силу, чтобы все убедились в их мастерстве, — добавил Рон. — Мама говорит, что учиться у мастеров очень почётно, хотя и трудно.

— Так ведь и мастеров почти не осталось, — заметила Гермиона. — Даже у нас в Хогвартсе не все учителя имеют степень.

— Надо же, — удивился Гарри, — а я думал, все они одинаковые.

— Для тебя они, может, одинаковые, но поверь мне, разница есть! Возьми хотя бы Трелони, какой она мастер?

Некоторое время ребята молчали, переваривая информацию. Посмотреть на церемонию очень хотелось. «Эх, знать бы раньше», — подумал Гарри.

— Помните, я рассказывал о своих новых знакомых? — начал он.

— О тех, с которыми в «Дырявом котле» познакомился? — уточнил Рон.

Гарри кивнул.

— Это от них я узнал, что сегодня будет посвящение.

— А у кого они будут учиться?

— Оливия говорила, что хотела у МакГонагалл, — задумался Гарри, — но наш декан в этом году не берет учеников. Так что я не знаю. Хорошо было бы, чтоб она осталась в Хогвартсе. Оливия такая добрая, помогла мне эссе по зельеварению написать, Снейпу даже придраться было не к чему. А вот Софи точно готовиться к экзамену по Зельеварению. Она итальянка, и у них там все помешаны на зельях.

— Серьёзно? Она хочет учиться у Снейпа? — удивился Рон.

— Ну, да.

— А она его хоть видела?

— Рон! — для порядка возмутилась Гермиона.

— Что, Рон? Ты сама стала бы у него учиться по доброй воле? Он же только баллы снимать умеет!

— Софи его видела, и сначала он ей тоже не понравился, — отозвался Гарри, — но потом сказала, что раз Снейп считается одним из лучших зельеваров Британии, то она не будет обращать внимания на его немытую голову.

Ребята дружно прыснули.

— Надо же, он ещё и мастер, — протянул, отсмеявшись, Рон.

— Все наши деканы — мастера, — довела до его сведения подруга.

— А какая она, эта Софи? — рыжик давно бросил свои попытки выманить из озера какое-нибудь интересное существо и уселся рядом с друзьями.

— Красивая, — мечтательно ответил Гарри, — с золотыми волосами. И веселая, — быстро добавил он, заметив, как изменилось выражение лиц его друзей. — Смотрите, чему она меня научила, — и, достав волшебную палочку, Гарри призвал к себе брошенный у кромки воды рюкзак.

— Ух ты, ничего себе! — воскликнул Рон.

— Здорово! — с лёгким оттенком удивления воскликнула Гермиона.

— А ещё я научился заклинанию Хоменум Ревелио, — удивление подруги приятно польстило его самолюбию.

— А это что такое? — переспросил Рон.

— Заклятие обнаружения, — привычно отрапортовала Гермиона. — Но, Гарри, это же программа седьмого курса! И у тебя получилось?

Гриффиндорец усмехнулся и взмахнул палочкой. После той памятной истории с МакГонагалл он уже не удивлялся, когда рядом неожиданно вспархивали птицы или раздавался крикливый звук с той стороны, где магия достигала человека. В гостинице он тренировался до тех пор, пока проходивший по коридору хозяин от неожиданности не стукнулся лбом об его дверь.

Вот и сейчас от резкого звука Рон и Гермиона подскочили со своих мест, а Гарри лишь слегка приподнялся, заметив выбирающихся из-за кустов близнецов. Ему показалось, что с противоположной стороны поляны тоже раздался звук, но шумные Уизли полностью завладели его вниманием:

— Привет почтенному собранию! — нисколько не сконфузившись, начал Фред.

— Гарри, ты выше всех похвал, — продолжил Джордж, — практикуешься в защите?

— Это он летом сам научился, — похвастался за друга Рон.

— Похвально, похвально... — Фред многозначительно поднял брови. — А что же делали те золотоволосые красавицы, о которых шла речь?

Гарри смутился.

— Между прочим, эти красавицы уже окончили школу, — заметил он.

— О, так ты нам уступаешь? — хором спросили близнецы.

— Ещё неизвестно, поступит ли ваша златовласка в ученичество, — сварливо ответила за друга Гермиона. — А вдруг, Снейп даст ей слишком сложное испытание?

— Вполне вероятно, — закивали близнецы, — это он может.

— Вот бы своими глазами посмотреть! — Рон с надеждой взглянул на братьев. — Может, что-нибудь придумаем?

Те переглянулись.

— Ну... — начал Фред.

— Если пойти прямо сейчас... — продолжил Джордж.

— То ещё можно успеть, — закончили оба брата вместе. — Но тебе нельзя, Ронни, малолеткам вход воспрещён!

— Что-о? — от возмущения Рон временно потерял дар речи.

— Давайте за нами, — скомандовали озорники, и вся компания гуськом поспешила к замку, так и не заметив неподвижно притаившегося в тени деревьев Драко Малфоя. Какое-то время тот ещё потоптался на месте, а потом, совершенно забыв о великосветских манерах, подхватил полы новенькой мантии и помчался к замку по обходной тропинке.

~*~*~*~

Первые впечатления от возвращения в школу у Люпина как-то смазались за длинной чередой из лекций, построений учебных планов и расписаний. Уже минул знаменитый урок с боггартом и менее растасканные на анекдоты, но не менее интересные первые занятия со старшими курсами, а он все ещё не мог опомниться. Двенадцать лет минуло, а здесь все по-прежнему, и для него школа все еще лучшее место не земле. Даже презрение Снейпа не мешает быть счастливым: его отношение также привычно, как доброта Дамблдора или добродушное ворчание Спраут. «Хорошо, что полнолуние выпало на выходные, —думал Люпин, — не придётся пропускать уроки с самого начала». Единственное, что мучило нового профессора Защиты от Темных Искусств, это подозрение — неопределённое, но, тем не менее, беспокоящее его совесть каждую минуту. Пару раз он уже был готов идти к директору, но останавливался на полпути, не в силах принять окончательное решение.

Скрипнула дверь, и Люпин обернулся, чтобы встретить брезгливый взгляд профессора Зельеварения.

— Это зелье нужно принимать дважды с промежутком в три часа, — Снейп поставил чашу на стол перед учителем ЗОТИ, игнорируя его протянутые руки. Люпин вздохнул.

— Спасибо, Северус.

— Мне необходим полный отчёт о его действии. Описание малейших изменений в ощущениях и самоконтроле. В письменном виде, — тон Снейпа был сух и требователен.

— Хорошо, я сделаю, как ты говоришь.

— Это самое малое, что ты мне должен, — надменно продолжил зельевар.

— Мне жаль, Северус, ты прекрасно знаешь, что... — начал было преподаватель Защиты.

— Оставь, Люпин, — прервал его Снейп, — это лишнее. Я стараюсь не для тебя, так что можешь не терзаться муками неоплатного долга. Но помни, если дашь мне повод...

Люпин поднял голову и беззлобно сказал:

— Тебе не надоело ворошить прошлое, Северус?

— Я живу прошлым и ради прошлого, Люпин. Впрочем, тебе не понять... — зельевар отвернулся и направился к двери.

— Я понимаю, — тихо ответил Ремус, глядя перед собой в одну точку, — я как раз понимаю...

Снейп остановился на пороге, испытывая странное желание остаться и поговорить с этим недочеловеком, как про себя величал он вервольфа. Тот поднял голову, и посмотрел в лицо обернувшемуся было старому недругу.

— Только зря все это, Северус, жизнь продолжается, и для тебя ещё ничего не кончено.

— Не тебе учить меня жизни! Лучше скажи, где ты был все это время? — чувства, накопившиеся за двенадцать лет, вдруг прорвались наружу, затопив все остальные эмоции.

Ремус неопределённо взмахнул рукой.

— Вряд ли это тебе интересно...

— Действительно, мне неинтересно знать, как ты проводил лунные ночки, — Снейп криво усмехнулся, — но, мне интересно, как получилось, что ты оказался в школе в то же время, когда Блэк сбежал из Азкабана! — и он пристально посмотрел на Люпина, крепко сжав в глубине кармана волшебную палочку. Профессор Защиты не отвернулся; напротив, он спокойно встретил этот взгляд, и легиллимент утонул в тёмном омуте, который засасывал его все глубже и глубже, маня ко дну слабым мерцанием лунного света. С трудом разорвав контакт, Снейп шумно вздохнул.

— Зря ты так, Северус, — по-прежнему мягко проговорил Люпин.

Тот лишь мрачно усмехнулся и широким шагом вышел из класса, напоследок едко бросив:

— Дамблдор ждёт на церемонию всех без исключения. Так что поспеши, мастер...

Стать мастером Ремус так и не смог — никто не посвятил бы его в ученичество. Студенты называли его профессором лишь с лёгкой руки Дамблдора.

Он выглянул в окно. На часах не было и пяти, но дни стали заметно короче, и луна — к счастью ещё не полная, — уже бледнела на фоне заката. «Для кого-то сегодняшний вечер станет важнейшим в жизни», — подумал одинокий человек и, поправив заклинанием видавшую виды мантию, не спеша направился в Большой зал.

Тем временем раздражённый Снейп уже достиг учительской, где шло бурное приготовление к предстоящей церемонии. Ещё накануне директор, разведя руками, объявил, что отныне мастера должны готовить себе смену по настоянию Министерства, а не по собственному желанию. Ради некоторого прорыва в международных отношениях европейцам открывался доступ к тому, что в Англии исконно считалось лучшим, — образованию. Все нынешние соискатели были иностранцами. Утешало лишь то, что они прошли серьёзный отбор и представляли собой... словом, кое-что собой представляли.

Впрочем, хогвартские учителя, за исключением МакГонагалл, отнеслись к ситуации с энтузиазмом.

— В теплицах полно работы, — заметила Спраут, — мне помощники всегда пригодятся.

— Надеюсь, министерскому протеже общество флоббер-червей не покажется скучным, — добавил Снейп, тем самым давая понять, что тоже готов обзавестись подмастерьем.

МакГонагалл по прежнему настаивала на том, что времени на дополнительные уроки у неё нет, но как замдиректора взяла на себя все организационные вопросы по проведению торжественного вечера. Церемония проходила за закрытыми дверями, но ожидалось много гостей из-за границы и делегация из Министерства, так что важно было не ударить в грязь лицом. Сейчас она копировала резюме взмахом палочки и раскладывала по папкам. Вдруг что-то привлекло её внимание. Она поднесла листок ближе, внимательно перечитала, и в её глазах едва заметно мелькнул озорной огонёк.

— Северус, — обратилась она к Снейпу, — ты уже ознакомился с рекомендациями твоего кандидата?

— Не думаю, что в этом есть необходимость, Минерва, подобные сочинения меня не интересуют и на исход испытания не влияют.

— Но я надеюсь, что твоё задание, в принципе, выполнимо?

— Более чем, — заверил зельевар, — уверен, что любой семикурсник, получивший «выше ожидаемого», с ним справится.

— Замечательно! В таком случае ты, вероятно, будешь рад получить подмастерье с такой отличной характеристикой: Миланская высшая магическая школа — с отличием, конкурс юных зельеваров во Флоренции — первое место, два курса в Колледже высшего зельеварения, Гёттинген, — и завуч показала собравшимся лист бумаги с приложенной к нему колдографией.

— О, Северус, — воскликнул Флитвик, —твои флоббер-черви будут в восторге! — с фото улыбалась девушка с внешностью тициановских мадонн.

— Ты не ошиблась, Минерва?

— Смотри сам.

Зельевар взял в руки листок и, нахмурившись, внимательно изучил его. «Только этого мне не хватало», — подумал он, представляя, во что превратятся грядущие два года и сколько шуток коллег ему придётся выслушать, если эта мисс станет его подмастерьем. «И откуда она взялась на мою голову?»

— София Индовинелло*, — прочитал Флитвик, взяв со стола предназначавшуюся для него папку. —Северус, она должна быть хорошо подготовлена, склонность к зельеварению у итальянцев в крови.

— Вроде как жажда крови у румын, — ухмыльнулся Снейп, — что ж, посмотрим... Минерва, я должен зайти к себе.

— Хорошо, но помни, начало через десять минут.

— Мне достаточно, — и, провожаемый удивлёнными взглядами, Снейп покинул учительскую.

«Индовинелло... Соплохвост меня раздери, если я буду обязан запоминать её фамилию...»

К моменту, когда Гарри и компания добрались до замка, в холле напротив входа в Большой зал случилось маленькое столпотворение. Не вдаваясь в объяснения, старосты выпроваживали из зала студентов, и те, недовольно ворча, разбредались по факультетам.

— Успели? — запыхавшись, спросил Рон.

— Куда успели? — охладил его пыл Оливер Вуд, с метлой под мышкой пробиравшийся к выходу. — Всем сказано разойтись по гостиным, но лично я иду на поле. Гарри, ты тоже тут не стой, — крикнул он уже у выхода, — скоро матч!

Мадам Хуч с неизменным свистком в руках стояла на часах перед закрытой дверью в зал и охраняла её не хуже хагридового пушка. Пройти мимо не представлялось возможным.

— По лестнице вверх на третий этаж, — зашептали близнецы, — оттуда в боковую галерею. Там за старыми доспехами есть отверстие, как раз за учительским столом.

— А мы в него пролезем? — засомневался Рон.

— Оно для подслушивания, Ронни!

— И подглядывания, но мы можем и пропихнуть тебя, братишка, — подмигнул Фред.

— Да, можем. Накинешь Дезиллюминационные чары, если что, — серьёзно добавил Джордж, уворачиваясь от тумаков разъярённого Рона.

— Перестаньте,— шикнула на них Гермиона, — нашли время.

Она уже было начала подниматься по лестнице, когда увидела процессию во главе с директором Дамблдором, важно шествующим посреди нарядно одетой группы колдунов и колдуний. Студенты отступили, разглядывая гостей, прибывших в замок чтобы поприсутствовать на знаменательном событии — посвящении своих чад в ученичество. Их мантии пестрели от обилия вышивки и драгоценностей, а шляпы дам были украшены звёздами и вуалью на манер волшебниц, какими их рисуют в маггловских книжках. Многие с интересом оглядывались по сторонам, а некоторые даже раскланивались с портретами, признавая своих дальних родственников в энном поколении. То и дело раздавалась иностранная речь.

— Прошу вас, господа, — сказал Дамблдор, и по мановению его руки двери в Большой зал, полыхавший тысячами свечей, открылись. Гости, восхищённо ахнув, один за другим проходили внутрь, когда взгляд директора задержался на притиснувшихся к боковой стене студентах.

— Добрый вечер, — улыбнулся он, и, окрылённый его приветствием, Гарри решился.

— Профессор Дамблдор, а можно нам посмотреть?

— Сожалею, Гарри, но для присутствия на церемонии нужно официальное приглашение участника или его семьи, — директор развёл руками. — Такова традиция.

— И не пытайтесь её нарушить, — строго добавила МакГонагалл, появившись в дверях в шляпе из зелёного бархата с ярким пером, заменившей её обычную чёрную. — Любой нарушитель, тайный или явный, будет изобличён немедленно!

Увидев, как вытянулись лица близнецов, она удовлетворённо хмыкнула и поспешила вслед за директором, чтобы занять своё место распорядителя. Ребята сокрушённо вздохнули и, понурив плечи, поплелись наверх. На первой лестничной площадке Рон сдался:

— А, ладно, чего расстраиваться, может, пойдём, полетаем? Вуд ждёт.

— Идёт, — согласились близнецы. Эти двое всегда были готовы заменить одно развлечение другим. — Ты с нами, Гарри?

— Да, пожалуй, я сейчас, — он с сожалением оглянулся на пока ещё открытую дверь. В этот момент кому-то из пятикурсников все же удалось проскочить мимо мадам Хуч, но он был с треском отброшен назад под смешки ещё толпившихся в холле студентов. Волосы на его голове встали дыбом.

— Электрошок! — Гермиона широко раскрыла глаза.

— Ого! — восхитился Гарри. — Надо будет почитать про это заклинание. Пригодится!

Рон с подозрением посмотрел на друзей. Ну ладно, Гермиона, но чтобы его друг добровольно рылся в книжках...

— Пойду-ка я лучше за мётлами, — сказал он и скрылся по направлению к Гриффиндорской башне, пока Гермиона окончательно не испортила вечер, усадив его за эссе. Но строгой подруге было не до того; они с Гарри все ещё пытались заглянуть в распахнутую дверь с высоты лестничной площадки.

Наконец, в холле появились три пары, одетые в строгие мантии тёмно-синего цвета и высокие ученические колпаки. В отличие от весёлой толпы родителей и гостей, лица будущих подмастерий были серьёзны и напряжены. Гарри не сразу узнал опекавших его летом весёлых подруг в сосредоточенных, словно перед финальным боем, волшебницах. Слова застряли в горле, и он ни за что не решился бы сейчас отвлечь их внимание. В зале началось движение, последние вошедшие торопливо рассаживались по местам.

— Сейчас все начнётся, и мы больше ничего не увидим! — друзья подались вперёд, сделав несколько шагов вниз по лестнице, и в этот момент девушки случайно скользнули взглядом по галерее.

— Гарри! — раздался тихий шёпот Оливии. Он преодолел разделявшее их расстояние в два прыжка. — Хочешь посмотреть на церемонию? — не дожидаясь ответа, девушка тихо, но чётко произнесла: — Гарри Поттер, я приглашаю тебя стать свидетелем моей борьбы за право стать учеником мастера.

Гарри растерялся от неожиданности. Рядом стояла оторопевшая Гермиона. Будто прочитав её мысли, Оливия добавила:

— Ты можешь провести с собой любого из друзей, — и она слегка подтолкнула их к двери, — идите уже, скорее...

Ещё не веря своему счастью, на ватных ногах ребята миновали проход. Гарри даже взял Гермиону за руку для верности — вдруг двери чего-то не поняли. Но вот они уже пробираются в самый дальний угол, поближе к стене, чувствуя себя ужасно неловко среди разодетой публики в своих школьных мантиях и пыльных туфлях.

«Рон меня убьёт», — мелькнула и исчезла мысль, когда вместо привычной школьной скамьи, Гарри опустился в мягкое волшебное кресло. Пары вошли в зал, и двери закрылись.

__________

* Индовинелло — (с итал.) загадка.

Ни Гарри, ни, что удивительно, Гермиона, к большому разочарованию Рона и компании гриффиндорцев, которые, как по команде, собрались в гостиной после ужина, так и не смогли толком рассказать о том, что происходило тем вечером в Большом зале. Да и какими словами можно было описать восторг, охвативший их при виде золота, льющегося прямо с потолка и на глазах превращающегося в падающие звезды? Одну такую звезду, с начертанной заклинанием памятной датой, Гарри позже демонстрировал всем желающим, на радость, гордившемуся своей работой, Флитвику. Но и то, что ребята помнили, поражало воображение.

Когда последний из гостей занял своё место, профессор МакГонагалл церемонно представила всех мастеров и молодых волшебников, желающих пройти обряд вступления в ученичество. Когда дошло дело до Оливии, профессор объявила, что лично не может удовлетворить ходатайство мисс Кендл, но та будет иметь возможность продемонстрировать свои силы и достигнуть желаемого у кого-нибудь из других мастеров школы. Гарри заметил удивлённый взгляд, которым обменялись подруги, но тут директор Дамблдор, а за ним и остальные преподаватели, словно по команде взмахнули волшебными палочками.

Стены замка задрожали и зашевелились, шурша старой кладкой, и ребята изо всех сил вцепились в свои кресла. На глазах изумлённых зрителей, из окон исчезли стекла, а сами окна превратились в высокие арки, через которые хлынул поток свежего сентябрьского воздуха. Повинуясь приказу, огромные камни начали складываться в колонны. Затем, некоторые из этих колонн, покрылись корою и листвой, превращаясь в стволы деревьев, и сомкнулись вверху, образуя могучую крону, заменив собой стены и потолок зала. Сквозь крону, словно в окна, заглядывали звезды, а в воздухе витал терпкий аромат трав и цветов, устеливших собою каменный пол. Теперь парадный зал напоминал живописные развалины где-нибудь в неизведанном месте Запретного леса. Он погрузился в сонный полумрак, освещаемый лишь луной и звёздами, такими же волшебными, как и даримый ими свет. На поляне, где стояли сотворившие это чудо волшебники, журчал слабо мерцавший в лунном свете ручей и, чудилось, будто время повернулось вспять, вернув людей к истокам зарождения магии и самой истории возникновения ученичества.

— Это было нечто, — прошептал, потрясённый зрелищем Гарри, а Гермиона лишь восхищённо вздохнула. Она могла перечислить большинство использованных сейчас заклинаний, но так же, как, чего греха таить, и многие взрослые маги в зале, понимала, что её Диффиндо может поднять с места лишь небольшой камень, тогда как директор Дамблдор легко сдвинет им гору. Да и остальные учителя Хогвартса многого стоили!

Между тем, мастера торжественно заняли предназначавшиеся им места вокруг небольшой поляны, на которой должны были проходить испытания, а не имевшие этого высокого звания преподаватели расположились за чертой круга. Ребятам казалось, будто они сидят в уютных креслах, которые при этом внешне напоминали удачно обтёсанные пни. На мантии Дамблдора мерцали звезды, и она выглядела тут куда более уместно, чем на Тисовой улице когда-то. Остальные тоже не отставали: парадный наряд мадам Спраут делала волшебницу намного моложе, а профессор Нумерологии мадам Вектор казалась ещё выше в своей нарядной остроконечной шляпе. Гарри поискал взглядом Снейпа и, приглядевшись, распознал его фигуру в привычном чёрном одеянии. Правда, из рукавов его мантии виднелась тонкая полоска изысканного серебряного кружева. Лица волшебников расплывались в полумраке, но все же, света было достаточно, чтобы видеть происходящее.

Первой объявила своё испытание мадам Спраут, и в центр поляны к ней вышло сразу два соискателя. Гарри мало занимала травология, но зато Гермиона ловила каждое слово. Она вытянула шею, и вдруг её кресло подалось вверх, словно у него выросли ноги! Видеть стало намного лучше, и девочка окинула взглядом зал.

— Смотри, там Малфой, — она указала на чету аристократов, между которыми, выпрямив спину и изо всех сил стараясь сохранить такой же невозмутимый, как у родителей, вид, сидел Драко Малфой. Гарри повернул голову, и их взгляды встретились. Изумление, смешанное с досадой, так ясно отразилось на лице последнего, что Гарри весело шепнул на ухо Гермионе:

— Похоже, он не ожидал нас здесь увидеть!

Впрочем, Малфой-младший быстро опомнился и, изобразив надменную улыбку, отвесил Гарри светский кивок. Гермиону он предсказуемо проигнорировал. Сам не ожидая от себя подобного, Гарри ответил, вернув однокурснику вежливое, но не менее ехидное приветствие.

Тем временем на поляне разворачивалось удивительное зрелище. Каждый из двух желающих изучать травологию в Хогвартсе решал поставленную задачу, пытаясь раньше соперника найти способ разомкнуть крону могучих деревьев и дать свету больше доступа в полутёмный зал. Первый начал выращивать ползучие лианы, которые буквально за пару минут достигли человеческого роста, и чем выше поднимались, тем сильнее становились, все оплетая и оплетая стволы деревьев. Молодой волшебник снизу контролировал их действие, заклинаниями заставляя подбираться к более тонким веткам и подтягивать их друг к другу, словно зелёные портьеры. Сквозь образовавшиеся широкие просветы, с зачарованного хогвартского потолка ярче засветили звёзды. Покончив с одной стороной зала, он перешёл ко второй. Между тем, его соперник внимательно оглядывал территорию, заглядывая под сотворённые волшебством пни и коряги. В центре круга перед учителями, отмеряя минуты, стояли огромные песочные часы, и, поглядывая на них, молодой человек заметно торопился. Наконец, он издал радостный возглас и, бросившись к неброскому колючему кусту, сорвал с него ветку. На ней висело несколько круглых ягод, которые он выжал в тут же наколдованный стакан. Набрав у ручья воды и тщательно перемешав ее с полученным соком, волшебник подошёл к одному из деревьев и пролил несколько капель у его корней. Сначала зрителям показалось, что ничего не происходит, и все в недоумении смотрели на снующего между деревьями молодого волшебника, то там, то сям разливающем своё зелье, но постепенно в зале начало светлеть. Гарри поднял глаза и увидел, что могучие деревья, в буквальном смысле слова, росли вниз! Их ветви уменьшались на глазах, стволы становились стройнее и короче, вместе с висящими на них лианами, а крона больше не заслоняла луну, теперь уже полностью осветившую поляну. Вместо дремучего леса перед присутствующими предстала молодая роща. Зал разразился овациями.

— Эликсир обратного роста! — догадалась Гермиона.

— Его так просто сделать? — удивился Гарри, прикидывая, как полезна может быть толика такого эликсира, если его добавить в компот кузену Дадли.

— Ничего не просто! — перекрикивая шум рукоплесканий, отозвалась Гермиона. — Ягоды, которые для него нужны, чрезвычайно редки и созревают лишь раз в пять лет.

Видимо, Снейп был согласен с ней, потому что также сорвал несколько веток с ягодами. После внимательного осмотра и некоторыхмало кем замеченных манипуляций, они исчезли в глубинах профессорской мантии. Мадам Спраут, улыбаясь, вышла вперёд, приветствуя победителя.

— Как вам пришло в голову искать сентябрьский боярышник? — спросила она его.

— Я понял, что не умею так быстро растить лианы, как мой соперник, — скромно ответил молодой человек, в котором при более ярком свете Гарри узнал товарища Софии и Оливии.

Добрая волшебница с удовольствием рассматривала открытое круглолицее лицо слегка смущённого таким пристальным вниманием парня.

— Я не ожидала, что вы приготовите Эликсир обратного роста в столь быстрый срок.

— Это лишь основа эликсира, и я не мог сделать точных расчётов, — признал ученик, — но мне важна была скорость. Поэтому я рискнул.

— И вы выиграли. Я сожалею, молодой человек, — повернулась Спраут к проигравшему, — что не могу взять сразу двух учеников. Вы действовали прекрасно. Но правила есть правила.

Один из молодых людей скрылся в тени деревьев, а другой почтительно склонился перед волшебницей.

— Что же, мистер Лещински, сегодня вы доказали, что обладаете знаниями, наблюдательностью и ловкостью, которая необходима ученику мастера травологии, и можете предложить мне свою палочку.

— Что? — не понял Гарри, переглянувшись с такой же удивлённой Гермионой. Как будто отвечая на вопрос, молодой человек опустился на колени и, вынув свою волшебную палочку, на обеих руках протянул её мастеру. Следующий диалог ребята хорошо запомнили, потому что впоследствии слышали его ещё несколько раз.

— Quid quaeritis?

— Scientiam.

— Quod das vicissim?

— Magicam et fidem.*

После этих слов, волшебница взмахнула принятой из рук юноши палочкой, и из неё вырвались сияющие серебряные верёвки. Они обвили руки ученика и символически привязали его к поясу, который предусмотрительно был одет на каждом, из присутствующих здесь мастеров. Через минуту их перестали видеть окружающие, но при этом ученик остался привязанным к мастеру так же сильно.

Первое испытание закончилось. Оно показалось Гарри скорее увлекательным, чем опасным, поэтому, когда в центр поляны вышла мадам Вектор, всегда спокойная, уравновешенная дама, которая не любила лишних слов, предпочитая им ровные столбики цифр, он расслабился. Между тем по знаку Вектор откуда-то из темноты зала в центр поляны вышла группа гоблинов, несущая на плечах большой ящик. Приглядевшись внимательней, Гарри зашептал на ухо подруге:

— Это же ячейка «Гринготтс»!

И действительно, данный предмет был копией сейфа около двух метров высотой. Любопытство заставило Гермиону, которой пока ещё не приходилось бывать в подземельях волшебного банка, посильнее вытянуть шею.

— Сейчас, каждый из вас по очереди войдёт в сейф, любезно предоставленный сотрудниками «Гринготтса», — волшебница вежливо кивнула старшему из гоблинов, на что тот хищно оскалился. — Замок за вами замкнётся, и все, что нужно сделать, — это открыть его, разгадав цифровую комбинацию. С помощью палочки сейфы банка «Гринготтс» не открываются, — добавила она, и гоблины самодовольно захихикали.

На лицах почтительно стоящей перед волшебницей пары отразилось недоумение — испытание выглядело достаточно простым.

— Я уверена, что при обычных обстоятельствах, — продолжила мадам Вектор, — вы быстро справитесь с этим заданием, но моим учеником станет лишь тот из вас, кто в критическую минуту проявит те же качества, что и в учебном классе. Поскольку у нас только один сейф, вы будете проходить испытание по очереди. Я обращаю ваше внимание на необходимость тщательно проверить расчёты перед тем, как непосредственно приступить к раскодированию. А сейчас я прошу одного из вас пройти вперёд, пока другой будет подвергнут заклинанию, дабы все происходящее стало для него таким же сюрпризом, как и для соперника.

Высокий и уверенный в себе молодой волшебник, не оглядываясь, первым шагнул вперёд, тогда, как другой смиренно застыл на месте, ничего не видя и не слыша, под присмотром профессора заклинаний Филиуса Флитвика. Решетчатая дверь в сейф захлопнулась.

— Как в мышеловке, — сказал Гарри.

— Здесь должен быть какой-то подвох, — Гермиона, старалась получше рассмотреть замок на тяжёлом засове, замкнувшемся комбинацией из шести цифр.

— Заметьте, что общая сумма кода, равна количеству прожитых вами лет, — и профессор Нумерологии взмахнула палочкой. Песочные часы плавно перевернулись в воздухе и встали на прежнее место, неторопливо рассыпая песчинки-секунды.

— Время пошло, — напомнила мадам Вектор.

Запертый внутри волшебник взялся за дело. Сквозь решетчатую дверь было видно, как он, пользуясь вместо пера палочку, чертил схему из цифр у себя под ногами, рассчитывая возможные комбинации. Через пару минут работы он удовлетворённо кивнул сам себе, взялся за замок и провернул первое колёсико на предполагаемую цифру. В напряжённой тишине зала раздался щелчок, и железный засов слегка сдвинулся. Зрители облегчённо вздохнули и ободряюще зааплодировали. В этот момент произошло нечто неожиданное: потолок и стены сейфа, движимые какой-то неведомой силой, начали сжиматься, с каждой секундой оставляя внутри все меньше и меньше пространства. Зал ахнул, и молодой человек оглянулся, пытаясь понять, что же произошло. Оценив ситуацию, он начал лихорадочно поворачивать колёсики с цифрами, и с каждым разом засов продвигался все больше и больше. Зрители следили за его усилиями, не отрывая глаз. Казалось, ещё несколько секунд и клетка откроется, но в какой-то момент крыша сейфа коснулась головы юноши. Он вздрогнул и ошибся. Не понятно было, то ли он просто перепутал цифру, то ли его расчёты изначально были неправильны. Парень заметался от своих чертежей к двери и обратно, лихорадочно пытаясь исправить ошибку, но времени было слишком мало. Сейф неумолимо уменьшался, заставляя находившегося внутри человека сначала пригнуться, затем встать на колени...

В зале раздались вскрики женщин, Гермиона в волнении схватила Гарри за руку, и все взгляды устремились на стоявших вокруг мастеров, которые поражали своей невозмутимостью. Гарри показалось, или он действительно заметил злорадное выражение на лице Снейпа? Между тем парень сделал отчаянную попытку выбраться наружу, выпустив из своей палочки мощное разбивающее заклинание. Замок остался висеть на месте, но куски дерева и металла, из которых был сделан сейф, разлетелись вокруг, задевая передние ряды. Директор протянул перед собою руку, и на секунду, ребятам показалось, что они окунулись в пустое пространство, где сама тишина звенит в ушах. Все цвета и звуки исчезли...

Когда они пришли в себя, то никаких следов неудачно закончившегося испытания на поляне не было, а сейф, как новенький, стоял в своём первоначальном виде.

Волшебники вокруг зашумели, и если некоторые из них сдержанно переговаривались между собой, как Малфои, то нашлись и такие, которые спустились со своих мест и подошли к Дамблдору и мадам Вектор.

— Он же не погиб, нет? — с надеждой озвучила общую мысль Гермиона.

— Не знаю, меня бы точно раздавило, — ответил потрясённый Гарри. — Я сразу не поверил, когда ты говорила, что это опасные испытания. А оказывается... — в этот момент он встретился взглядом с Малфоем и с удовлетворением увидел в его глазах такой же испуг, какой испытывал сам. Это заставило гриффиндорца взять себя в руки.

— Господа, — звучно начал Дамблдор, — спешу успокоить вас, что, не смотря на неудачу, молодой человек совершенно здоров и сейчас находится на попечении нашего лекаря, мадам Помфри. Этот случай лишь ещё раз подчеркнул необходимость каждому из соискателей хорошенько взвесить свои силы, дабы быть готовым к любым испытаниям. А сейчас я предлагаю продолжить.

— Позвольте, — раздался голос, в котором явственно слышался иностранный акцент, и в переднем ряду поднялся богато одетый волшебник. — Я думаю, что выражу мнение большинства, если попрошу мастера Вектор вначале самой исполнить действие, которое требуется от её ученика, если она, конечно, не знает пароль...

— Я протестую, — пользуясь правом распорядителя, возразила МакГонагалл, — если молодой человек не захочет проходить испытание, то он вправе отказаться, но никто не может диктовать условия мастеру!

— Это верно, — неожиданно поддержал её профессор Снейп, — по древним законам ученичества, подмастерье обязан, — возвысил он голос, — полностью пройти выбранный мастером обряд, иначе магический контракт между ними не состоится. И я уверен, что на деле это испытание было достаточно выполнимым... — едко добавил он.

— Это верно, — согласилась мадам Вектор, ни на минуту не утратившая своего торжественного вида. Как и все немногословные люди, она была очень наблюдательна и поэтому заметила, как вытянулось лицо министра магии Фаджа, уже предвидевшего новые осложнения в международных отношениях. Поэтому, не желая ставить под удар школу и её директора, мудрая женщина продолжила: — Но я готова оказать вам любезность.

Задавший вопрос маг удовлетворённо поклонился и уселся на место. МакГонагалл недовольно поджала губы.

— Господа, — обратилась она к гоблинам, — прошу ваше слово.

— Кхе-кхе, — откашлялся один из них, очевидно старший по званию, — репутация нашего банка для нас превыше всего! И господа волшебники могут наглядно убедиться в его надёжности! Прошу вас, мадам, — и он, все также мерзко хихикая, открыл перед волшебницей вход в сейф.

Вектор даже не шелохнулась, когда дверца за ней захлопнулась, но Гарри показалось, что оставшиеся снаружи преподаватели встали плотнее друг к другу. Сейчас они были едины, как никогда, и Гарри испытал особое чувство гордости, оттого, что учится в Хогвартсе. Часы перевернулись в воздухе, и не успели ребята испугаться, как волшебница, под дружные рукоплескания, оказалась на свободе: блестящему мастеру Нумерологии не понадобилось делать долгих вычислений для такой простой задачки.

— Это же совсем не сложно, — возбуждённо затараторила Гермиона, — если мне 13 лет, то нужно сложить 6 любых цифр, чтобы получилось число 13!

— Тебе все не сложно, — проворчал Гарри, — это может быть несколько разных цифр.

— Ну и что? Комбинаций не так уж много...

— Только не говори, что тебе хочется лезть в эту клетку!

— Нет, конечно, — девочка поёжилась, представив, как стены давят ей на плечи, — но я бы хотела стать ученицей. Нужно просто расслабиться и не нервничать.

Видимо, следующий испытуемый был с ней согласен. Во всяком случае, он прослушал задание довольно спокойно и, войдя в сейф, быстро огляделся. Не обнаружив ничего подозрительного, он также принялся за вычисления, потратив на них даже больше времени, чем соперник. И лишь когда верхняя часть песочных часов угрожающе опустела, он взялся за замок. Как и в предыдущий раз, зал, затаив дыхание, следил за происходящим. Раздался щелчок, другой... Вот уже начали двигаться стены сейфа, вот потолок коснулся волос... Молодой человек с упорством утопающего крутил колёсики замка, не обращая внимания на крики и шум вокруг. Снаружи за ним пристально наблюдала его будущий мастер. В какой-то момент всем показалось, что парень ошибся, и Гермиона испуганно вскрикнула:

— Нет!

Но в этот момент загремел замок, клетка открылась, и волшебник вывалился наружу, через ставшую уже вдвое меньше, дверь. Он поднялся на ноги, вытер выступивший на лбу пот, и, бросив победный взгляд в сторону, где, очевидно, сидели его родители, подошёл к своему мастеру. Та приветствовала его с неожиданной сердечностью.

— Я уверена, что настанет момент, когда ваши расчёты поставят в тупик лучшие умы волшебного мира.

Юноша довольно улыбнулся и опустился на колени.

— Quid quaeritis?

— Scientiam.

— Quod das vicissim?

— Magicam et fidem.

Волшебница взяла в руки протянутую ей палочку и сделала то же, что и перед ней мастер Спраут, — соединила руки ученика воображаемой верёвкой и привязала её к своему поясу.

— Это означает, что теперь он должен повсюду следовать за мастером, куда бы тот не пошёл, — начала объяснять Гермиона.

— Я догадался, — ответил Гарри, и девочка сконфуженно замолчала.

После пережитых волнений, МакГонагалл объявила пятиминутный перерыв. Большинство волшебников прохаживалось по преображённому залу, приветствуя друг друга и делясь впечатлениями. Гермионе тоже не сиделось на месте, и она потянула Гарри в центр, к поляне.

— Куда ты? — зашипел тот.

— Сентябрьский боярышник, мы должны найти его!

— Зачем? — мальчик предпочёл бы остаться на месте, чем сновать по залу, рискуя столкнуться с кем-нибудь, вроде Малфоя. Тем более что некоторые колдуны, сведущие в зельях, попытались тоже отыскать ценное растение, но оно уже бесследно исчезло. Дамблдор о чем-то тихо совещался с МакГонагалл, и на лице последней то и дело мелькало удивление, смешанное с недоверием.

— А кто будет проводить это испытание? — как-то неуверенно произнесла она.

Дамблдор посмотрел в сторону профессоров. На секунду его взгляд задержался на Снейпе, а потом скользнул туда, где сидели остальные хогвартские учителя.

— Пожалуй, Ремус справится лучше других.

— Но он даже не мастер, Альбус!

— Тем лучше, Минерва, — ответил старый волшебник и улыбнулся в бороду, — дадим ребятам фору...

Все ещё скептически настроенная распорядительница подозвала Люпина и шёпотом принялась ему что-то объяснять. Тот также удивился, но, поискав взглядом директора и увидев в нем что-то, понятное лишь ему одному, согласно кивнул. Между тем, Снейп приблизился к мастеру Чар. Выслушав его, Филиус Флитвик взмахнул своей палочкой, и яркие факелы, рассеивая полумрак, со всех сторон осветили поляну. Зрители приняли это как сигнал вернуться на места.

— София Индовинелло, прошу вас, — торжественно объявила МакГонагалл, и Гарри, затаив дыхание, сжал кулаки.

Строгий ученический наряд скрывал фигуру девушки, но зато оттенял томные глаза и пухлые алые губы. Честно говоря, сама Софи терпеть не могла, когда люди начинали судить ее по внешности, а слепое обожание и вовсе доводило до бешенства. «Кто сказал, что у красивых нет мозгов?», — злилась она, насылая сглаз на очередного поклонника. Родители отговаривали её от ученичества, справедливо полагая, что девушке ее рода и положения в обществе не пристало иметь никаких других уз, кроме семейных, но упрямая красавица настояла на своём. Поэтому, сидя сейчас с женою в первом ряду, почтенный синьор Индовинелло был готов использовать любую возможность, чтобы остановить дочь от совершения этой «brutto errore»**. Пусть лорд Малфой и уверяет, что Снейп заслуживает доверия, но свою девочку он предпочитал не доверять никому. И все же, когда по залу раздался восхищённый шёпот, отец красавицы гордо приосанился.

— Как ты думаешь, дорогая, Северус одолжит мне свой фолиант о древних ядах? — Люциус Малфой наклонился к жене через голову сына.

— Не думаю, — в тон ему ответила Нарцисса, — он не любит слишком яркие цвета.

Пока Драко вычислял истинный смысл диалога родителей, профессор Снейп, ещё более надменный, чем обычно, выступил вперёд. Полы темной мантии взметнулись, в пламени факелов замерцало серебро кружев. Пресловутые длинные волосы обрамляли неправильное лицо, на которое сейчас было устремлено сотни глаз. Большинство глядело испытующе, с любопытством, кое-кто с гордостью, многие с неприязнью. Глупая мысль пришла в голову Северусу о том, что в этот миг его триумфа вокруг не было никого, кто смотрел бы с любовью. «Сентиментальный идиот», — мысленно обругал он себя и снял Дезиллюминационные чары с огромного серебряного котла и небольшого столика на котором стояло нечто, покрытое непрозрачной тканью.

— Я не сомневаюсь в том, что, мечтая о высоком звании мастера, ученик мечтает о власти, которую даёт владение истинным искусством зельеварения, — медленно начал он. — Мастеру не нужна палочка, чтобы управлять телом, разумом и чувствами любого, даже самого могущественного волшебника. Мастер знает, как сделать жизнь — отравой, а смерть — спасением.

При этих словах в зале стало совсем тихо. Профессор приподнял крышку котла и из него на публику повалил густой пар.

— Зелья, основа которых находится здесь, могут излечить от проклятий, придать силы, вызвать удачу и остановить время. Они же могут одурманить, обмануть и оставить лежать тихо, очень тихо...

— Как флоббер-черви, — меланхолично прошептал Флитвик.

— Умеет же наш зельевар напустить туману, — одними губами отозвалась мадам Спраут, с трудом сохраняя торжественный вид.

Естественно, в зале не слышали их диалог, и потому голос Снейпа произвёл ожидаемое впечатление. Гарри нервно сглотнул и поёжился.

— Итак, если здесь есть желающие научиться творить чудеса без помощи волшебной палочки, — продолжил мастер Зельеварения, — то сейчас вы можете заявить об этом.

— Ты уверена, что на самом деле хочешь этого? — прошептала Оливия подруге, не отрывая взгляда от столика перед Снейпом. Софи покосилась на неё и уже была готова что-то спросить, но передумала, смело посмотрела вперёд и, усмехнувшись, ответила:

— Я уже здесь, так что умру в расцвете лет.

— Просто сделай все, что можешь, — и темноволосая девушка осталась стоять в одиночестве за чертой волшебной поляны, с волнением глядя вслед подруге.

— Я хотела бы попытаться, мастер Снейп, — с достоинством объявила Софи.

________________

* — Quid quaeritis?

— Scientiam.

— Quod das vicissim?

— Magicam et fidem.

— Чего вы ищете?

— Знания

— Что принесли взамен?

— Магию и верность (лат.)

** brutto errore — большая ошибка (итал.)

— Что ж, — зельевар, наконец, удостоил взглядом Софию, — в таком случае, приступим. Женская половина зачарованно следила за мастером. Его движения сейчас напоминали некое священнодействие, совсем не похожее на студенческую возню вокруг котла. Если уж Нарцисса Малфой не отрывала взгляд от фигуры в чёрном, то что говорить о Гермионе, которая и на лекциях глядела учителю в рот. Гарри скептически пожал плечами и нащупал в кармане палочку — с ней гораздо надёжней. Наверное, Снейп прав, от мамы ему передались лишь красивые зелёные глаза...

Мастер проверил состояние основы зелья и обратился к почтительно стоящей рядом молодой волшебнице:

— Я буду готовить трёхфазовый эликсир на растительной основе. Здесь, — он указал на стол, — флаконы с недостающими ингредиентами. Ваша задача— правильно определить, что именно мне потребуется. Я уверен, — Снейп медленно обвёл глазами зал, — все мы достаточно опытны, чтобы иметь при себе противоядие, но в случае ошибки, здоровье тех, кто по какой-то случайности забыл о нем, — голос зельевара был полон опасного сарказма, — находиться на вашей ответственности. Впрочем, если вы ожидаемо подготовлены, то смертельного исхода удастся избежать.

— Не беспокойтесь, господа, немного эйфории нам не помешает, — возвысил голос Дамблдор, реагируя на пробежавший залу шёпот, и мастер Снейп снял покров со стоящего на столике блюда.

С этой минуты к Софи полностью вернулось привычное спокойствие. Если большинство сидящих видело лишь причудливые хрустальные флаконы, оправленные в золото и серебро, то для неё форма, оправа и, конечно же, цвет жидкости внутри говорили об их возможном содержимом. Помимо воли девушка приоткрыла рот от восхищения — коллекция была действительно потрясающей.

— Мисс Индовинелло, — выговорил Снейп, — что вы добавите в растительную основу, если хотите создать зелье, освобождающее голову от лишних мыслей?

— Голову друга или врага, сэр? — уточнила Софи.

— Друга, мисс, — ответил мастер тоном, каким другой человек сказал бы «врага».

Волшебница подошла ближе и зорко оглядела флаконы на столе. Выбрав один прямоугольной формы, довольно увесистый и тяжёлый, она уверенно протянула к нему руку.

— Вот это, сэр.

— Объясните ваш выбор, — голос Снейпа был совершенно бесстрастным.

— Лишь экстракт макового семени и имбирного корня делает мысли настолько лёгкими, что они перестают волновать, тогда как все остальные ингредиенты на вашем столе скорее подходят, чтобы навсегда избавить человека от способности мыслить.

— Я не просил давать лишних объяснений, мисс Индовинелло, — холодно процедил зельевар, — но в целом вы правы. Рассчитайте, сколько капель нам понадобится.

— Семь капель, сэр, — ответила девушка, тщетно пытаясь понять, что же такое лишнее она сказала.

— И все? — Снейп иронично поднял бровь.

— Ещё нужно мешать против часовой стрелки по два раза после каждой капли, сэр.

— Плавно помешивать, мисс Индовинелло.

Брови сидящего напротив юной волшебницы отца сошлись на переносице, но в это время мастер взял из рук Софии флакон и торжественно произвёлвышеупомянутое действие. В зал повалил густой пар. Некоторые поспешили сотворить заклинание, окружая себя сферой со свежим воздухом. Софи достала из кармана маленький бутылёк и проглотила несколько горошин белого порошка.

— Антидот от воздействия испарений, — сообразила следившая за ней Гермиона, и эта мысль стала последней, на которой отличница-гриффиндорка смогла сосредоточиться. Враз все, что её заботило и интересовало, исчезло из сознания, оставив лишь ощущение полного удовлетворения. Голова стала лёгкой, а тело воздушным. В другой момент Гарри очень удивился бы выражению лица вечно задумчивой подруги, но сейчас он, как и большинство в зале, ощущал то же самое, и лишь взгляд Снейпа, очевидно, принявшего меры безопасности, был полон скрытого довольства и торжества.

— Директор Дамблдор упоминал об эйфории, — вновь обратился он к своей предполагаемой ученице, — располагаем ли мы средствами, чтобы добиться этого эффекта?

— Безусловно, сэр, — коротко ответила девушка, решив теперь ограничиться минимальным количеством слов.

— Какими же?

— Белладонна. Она одновременно возбуждает и успокаивает, давая ход лишь позитивным эмоциям.

— Прекрасно, — на этот раз одобрил мастер, — добавьте её сами, — сказал он, уступая место у котла.

Софи приблизилась, держа в руке флакон с жидкостью. Она повернула ложку противосолонь, и только потом три голубых капли упали на поверхность. Дымка над моментально преобразившимся зельем стала почти прозрачной, заблестела и невидимым облаком повисла над залом. Действие эликсира на этот раз оказалось настолько мощным, что большинству присутствующих не помогли обереги и заклинания. Но никто не возмущался, просто не мог бы! Зелье эйфории вызывало примерно те же ассоциации, что и зеркало желаний, с той лишь разницей, что под его воздействием человек не видел сокровенное, а чувствовал, будто уже достиг его. Северус Снейп обвёл взглядом зал: старый друг Люциус сиял мрачным торжеством, пожирая взглядом директора. Не стоило труда догадаться, о чем мечтает гордый лорд. Министр магии Фадж выглядел на редкость глупо, со слащавым выражением блаженства на лице. МакГонагалл казалась полностью умиротворённой. «Кубок школы и квиддича, не иначе. А может, и ещё кое-что, — и тут мастеру на глаза попался Гарри. — А он что здесь делает?».

Вид мечтающего Поттера выбил Снейпа из колеи, и Софи вздрогнула, когда он резко произнёс:

— Нейтрализующее!

— Корень валерианы, сэр, — не замедлила она, и зельевар, не снисходя на этот раз до диалога, сам добавил в зелье нужное количество жидкости.

Если Гарри раньше лишь слышал выражение «спустить с небес на землю», то сейчас он это почувствовал. Впрочем, не он один. С другого конца зала на него недоверчиво уставился Драко Малфой. Очевидно, присутствие Поттера в целости и сохранности, произвело на слизеринца отрезвляющее впечатление.

— Он представил, что ты упал с метлы, — предположила Гермиона.

— Ага, то-то он на меня сморит, как на привидение.

Ребята перекинулись было ещё парой слов, описывая пережитые ощущения, но тут с поляны послышался раздражённый голос мастера зелий.

— Я не ослышался, мисс?

— Нет, сэр.

— То есть, вы отказываетесь исполнить мой приказ? — надменно произнёс он, и глаза его при этом коварно сверкнули.

— Да, сэр.

Зрители возбуждённо зашептались, а родители молодой волшебницы подались вперёд, напряжённо ловя каждое слово.

— И какова же причина? — теперь Снейп заговорил нарочито спокойно. Оливия, стоящая достаточно близко, пригляделась к его лицу и вздохнула — очевидно, что мастер уже принял решение. Софи же, напротив, с присущей ей отвагой принялась горячо объяснять:

— У нас нет противоядия, сэр! Я не могу подвергнуть людей действию подобного зелья без возможности его нейтрализовать!

После этих слов в зале одобрительно зашумели, но Снейп и бровью не повёл.

— Мисс, Индовинелло, — едко начал он, — мне послышалось или вы сказали «у нас»?

Девушка покраснела и тихо ответила.

— Я хотела сказать, на столе, сэр. Среди предложенных вами ингредиентов, я не вижу противоядия или нейтрализатора.

— И поэтому вы не исполнили то, что я велел?

— Да, сэр, — ещё тише подтвердила Софи.

Гарри с Гермионой переглянулись. Не исполнить прямого указания Снейпа? В их случае это почти самоубийство.

— Вероятно, вы плохо себе представляете, что значит быть учеником мастера, мисс. Ваше дело беспрекословно исполнить любой— я подчёркиваю, — любой мой приказ.

— Но, сэр...

— Ученик должен полностью доверять своему мастеру. Я просил вас подать мне настойку полыни...

— Но это значит, что добавив ее сейчас в эликсир...— перебила девушка.

— Я разве просил вас добавить её, мисс? — возвысил голос Снейп.

— Нет, но так как до этого... — Софи уже поняла свою ошибку, но зельевара было не остановить.

— Вы сделали поспешный вывод, не исполнив прямого указания мастера. Вы предположили у меня тот же ход мысли, что и у вас! По-вашему, я не могу знать то, что не знаете вы, мисс? Тогда, чему же вы собираетесь у меня научиться?

Софи сочла за лучшее промолчать.

— Кроме того, — презрительно добавил Снейп, — возможно, вы и не видите на столе противоядия, но это не значит, что у меня его нет! Впрочем, я даю вам ещё один шанс, — тут он неожиданно взмахнул палочкой и песочные часы начали отсчёт. — Что может послужить нейтрализатором, если бы мы с вами трансформировали имеющийся эликсир в «Зелье сонного тумана»?

— Прямо сейчас? — уточнила Софи, лихорадочно перебирая в голове известные ей ингредиенты.

— Прямо сейчас, — ухмыльнувшись, кивнул Снейп.

— Что это за зелье такое? — тихонько спросил Гарри.

— Если его добавить в питье, то будут сниться кошмары, а если надышаться, то будешь спать наяву. Ну, что-то вроде психологического оружия, — нетерпеливо отмахнулась Гермиона.

Тем временем Софи ответила:

— Безоаровый камень послужит нейтрализатором, но его нельзя добавить в зелье напрямую, и я затрудняюсь предположить, где мы найдём необходимое количество для...

— Достаточно. Вы не оригинальны, мисс Индовинелло, но мне понятен ход вашей мысли. Он не верен. Будут ещё варианты?

Молодая волшебница начала мысленно вычислять, каким именно способом лучше отомстить Снейпу за унижение. В том, что она провалила испытание, Софи уже не сомневалась. Разумеется, несколько способов нейтрализации мощного галлюциногенного зелья ей были известны, но ни один не подходил в данный момент, да и на столе у мастера ничего подходящего не было. Поэтому она молчала. Время истекло.

— Жаль, — Снейп картинно развёл руками, — я ожидал от вас большего. Взгляните, — и мастер извлёк из глубин мантии красивый хрустальный флакон. Девушка невольно пригляделась. Прозрачная жидкость искрилась и переливалась в лучах факелов, и многие заинтриговано перешёптывались, пытаясь угадать, что за чудотворное зелье зельевар так гордо держит в руке. Один директор не был удивлён. Он лишь вздохнул, дал знак Люпину приготовиться и, обернувшись к МакГонагалл, тихо заметил:

— Двое из шести. Маловато, Минерва, так что, сама понимаешь...

— По-моему, эта девушка вполне хороша, — сердито проговорила та.

— Вот, именно, она слишком хороша, — многозначительно добавил Дамблдор, — поэтому, Северус и принял меры.

— Провоцировать человека, по-вашему, значит принять меры? — фыркнула принципиальная дама.

— Здесь находиться ингредиент, способный нейтрализовать действие яда любого происхождения, — между тем продолжал Снейп, — как животного, так и растительного. Он может служить противоядием в чистом виде к любому, известному в магической природе яду. И наконец, смешанный с настойкой полыни, он даёт противоположный эффект тому, что ожидается от использования полыни самой по себе.

Малфои многозначительно переглянулись, профессора заинтересованно подняли головы, а Софи неверяще уставилась на мастера. Похоже, до нее начало доходить, что именно может держать в руке Снейп. «Ах, ты, русалочий хвост! Ну, я и тупица! Могла бы раньше догадаться...»

— Долгое время, из-за чрезвычайной редкости он считался утерянным, но в Школе чародейства и волшебства Хогвартс, — гордо заметил зельевар, — есть несколько человек, испытавших его действие на себе. Верно, мистер Поттер? — возвысил голос мастер.

От неожиданности Гарри вздрогнул. Сотни глаз обратились к месту, где сидели ребята. Мальчик медленно поднялся и кивнул, неспособный выговорить ни слова.

— Вы знаете, что находится в этом флаконе? Скажите же!

— Слезы феникса, э... сэр! — с запозданием добавил Гарри, правильно истолковав толчок подруги.

Его пересохший от волнения голос был, тем не менее, услышан в зале, и Снейп, тотчас потеряв к Поттеру всякий интерес, повернулся к стоявшей перед ним волшебнице.

— Как видите, вы не можете ответить на вопрос, который по силам третьекурснику, и я решительно не вижу смысла в продолжении данного испытания.

— Я тоже, мистер Снейп, — проговорила гордая итальянка. Её слова можно было истолковать как вежливое согласие, но голос и взгляд Софи, которым она напоследок одарила несостоявшегося наставника, скорее говорил о презрении.

— А что я говорила? — Нарцисса довольно посмотрела на мужа. Лорд Малфой мысленно усмехнулся и, нагнувшись, поцеловал руку жены.

— Ты, как всегда, была права, — ответил он на её взгляд.

Гарри был расстроен. Гермиона успокоительно погладила его по руке.

— Чего ты ждал от Снейпа? И вообще, в целом, все справедливо, ты и правда знал ответ на вопрос, — заметила она.

Котёл и столик с ингредиентами исчез. Мастер Зельеварения под прицелом множества заинтересованных глаз покинул центр поляны.

— Прошу внимания, — призвала к тишине МакГонагалл бурно обсуждающих пережитое гостей, — у нас остался ещё один испытуемый, — и она жестом пригласила Оливию выйти вперёд.

— Мисс Кендл, в своём прошении вы указали трансфигурацию, как основной интересующий вас предмет, но кроме этого вы изучали чары и защиту, не так ли?

— Да, мадам.

— В таком случае, мы готовы провести соответствующее испытание при условии, что вы должны будете учиться у того преподавателя, кто пожелает взять вас к себе.

— Для меня это большая честь, мадам.

— Прекрасно, тогда приготовьтесь. Испытание проведёт профессор Люпин, наш новый преподаватель Защиты от Темных Искусств.

Снейп скорчил презрительную гримасу. Министр Фадж кинул вопросительный взгляд на директора, но увидев, что тот лишь благодушно улыбается в бороду, поджал губы.

— Нам понадобиться место, господа, — выходя на поляну, вежливо объявил преподаватель Защиты, и его коллеги поспешили расположиться в первом ряду зрителей. — Вы не против начать с заклинания ограничения? — мягко обратился он к Оливии.

Вместо ответа она взмахнула палочкой и, не произнеся ни слова, начертила над головой воображаемый круг. Вокруг места поединка, — а в том, что сейчас произойдёт именно магический поединок, уже никто не сомневался, — выросла прозрачная стена.

— Проверим? — Люпин послал несколько достаточно сильных проклятий прямо в зал. К счастью, стена устояла.

— Отлично, мисс, — он отсалютовал девушке палочкой, — ваша задача — разоружить меня или же продержаться до тех пор, пока не будет дан знак остановиться. Вы готовы?

— Абсолютно, — Оливия, к удовольствию Гарри и Гермионы, которой она сразу понравилась гораздо больше своей подруги, выглядела собранно и спокойно.

—Титиландо, — начал Люпин.

— Протего, — легко прикрылась девушка.

— Локомотор Мортис.

— Протего.

— Коллашио!*

— Рефлекто! — довольно легко отразив направленные на неё заклинания, Оливия решила сменить тактику. Она прекрасно понимала, что сейчас её лишь проверяют на прочность. Люпин отбил собственный удар, слегка пошатнувшись от неожиданности.

Гарри словно раздвоился: с одной стороны, ему очень хотелось, чтобы Оливия прошла испытание, с другой — мысль о том, что Люпин может оказаться разоружённым на глазах у всех, особенно Снейпа, была очень неприятна. Словно почувствовав его волнение, профессор увеличил скорость, и на девушку посыпались заклинания одно за другим.

— Петрификус Тоталус! — отбито. — Риктумсемпра! Бомбарда! — отбито.

Волшебница и не думала отступать; напротив, Ремус давно не получал такого удовольствия. «Девочке не хватает практики, — думал он, — но ведь какая выдержка!»

Впрочем, Снейп явно не разделал его мнения, бесстрастно разглядывая свои ботинки. Не ясно было, кого он считал более скучным — ученицу или самого профессора ЗОТИ. Хотя большинство его мнения не разделяло.

— Вау! — только успевал восклицать Гарри, когда очередной красный луч скрещивался с оранжевым.

— Вот это бой! — согласилась Гермиона и вздохнула, невольно сравнивая Люпина со Гилдероем Локхартом, разумеется, не в пользу последнего. И как она могла быть такой слепой?

Их новый учитель не был красноречив и великолепен в своей старенькой мантии, но от него нельзя было оторвать взор: быстр, непредсказуем, решителен и полон азарта, — он сыпал заклинаниями, словно перелистывал школьный учебник.

Загоняв Оливию, он в свою очередь решил сменить тактику и перешёл на менее опасные, но сложные в исполнении чары.

Уходя вправо от летевшего на неё тёмного вихря, волшебница срезала Диффиндо несколько веток от макушки соседнего кедра. Трансфигурировав из них венок, наподобие погребального, она направила его на противника и попыталась затянуть, как лассо. Преподаватель не без труда сбросил удавку.

— Рано ещё хороните меня, мисс, — хитро улыбнулся Ремус. «С её затеями прямой путь к декану Рэйвенкло, — подумал он, — та-а-ак, а теперь исполним просьбу директора...» Его глаза заблестели, движения приобрели особую грацию, происхождение которой девушке было непонятно, но она почувствовала, что теперь стоит ошибиться раз и другого шанса уже не будет.

Деревья бросали зловещие тени на пространство вокруг противников, изменяя предметы и лица. Посторонние голоса остались за чертой защитной стены, и Оливия чувствовала запах опасности, исходящий от притаившегося напротив человека. Заклинания посыпались с опасной скоростью. Использовать темномагические проклятья Люпин не мог; все-таки, это лишь испытание, и он лично ничего не имел против того, чтобы мисс Кендл осталась здесь, в Хогвартсе. «Ну, держи палочку крепче, девочка...»

Неожиданно, поляна погрузилась во тьму. В наступившей тишине каждый напряжённо вглядывался перед собой, стараясь уловить малейшее движение. Первый побуждением было засветить Люмос, но Оливия вовремя сообразила, что обнаружить себя — не слишком хорошая тактика. Стараясь двигаться как можно тише, она осторожно начала прощупывать почву под ногами. Внезапно справа блеснул золотой луч Экспеллиармуса. Волшебница успела среагировать и заметила, как недалеко за деревьями мелькнула человеческая фигура. Что-то в ее повадках вызывало беспокойство. Оливия наугад выпустила несколько не попавших в цель заклинаний, сразу же меняя позицию, но единственный луч разоружающего, снова прилетевший к ней, откуда не ждали, дал понять, что противник ориентируется в темноте намного лучше. Он подстерегал её из засады, словно хищный зверь свою добычу. С трудом отбив очередной удар, девушка остановилась и прислушалась. Увидеть что-то было нереально, но в какой-то момент ей показалось, что она слышит едва уловимое дыхание. Мысль, пришедшая в голову, была дикой, но привыкшая доверять своему инстинкту волшебница покрыла себя чарами, скрывающими запах, и начала медленно двигаться, держа наготове палочку.

«Куда она подевалась?.. — Люпин вглядывался в темноту, пробуя ноздрями воздух. — Хм, ладно, попробуем по-другому». Он подвесил в центре поляны опознавательные чары и замер в ожидании. Несколько длительных минут вокруг не раздавалось ни звука. Поневоле оказавшимся в темноте зрителям стало жутковато — древний лес при скупом мерцании колдовского неба не казался безопасным. Снейп поёжился; он мог презирать Люпина, унижать его, но самому выйти ночью против вервольфа, даже в человеческом облике, ему было бы жутковато.

«Я, словно мышь, боюсь перебежать светлую полосу», — подумала Оливия и зацепила в темноте сигналку. Тот час на неё полетел Петрификус, и только вовремя брошенный Протего помог удержать палочку в руках. Дальше так продолжать было бессмысленно, и девушка решительно произнесла: «Инфламаре!»

«Огонь — друг человека, не так ли?»

Яркий костёр озарил поляну, и, встав к нему спиной, Оливия заняла оборонительную позицию.

— Аква эрукто! — донеслось до неё. Вода из ручья поднялась в воздух, закружилась воронкой и понеслась, угрожая залить огонь.

— Импервиус, Глассио! — мощным заклинанием ей удалось заморозить смерч, и глыба льда рухнула на землю, с грохотом рассыпаясь на кусочки.

— Депримо, — пол задрожал под ногами. Контрзаклятием волшебница остановила землетрясение и ответила Люпину уверенным Ступефаем. В ответ Ремус лишь сменил дислокацию. Оливия постоянно поворачивалась к нему лицом, пытаясь обнаружить слабое место.

«Смелая девочка», — подумал Люпин, удивляясь, как быстро она вышла на единственно правильное решение. Свет костра резал ему глаза, сигнала от МакГонагалл все не было, приходилось идти на риск.

Сделав замысловатое движение палочкой, он резко отпрыгнул в сторону. Оливия почувствовала, что почва уходит у неё из под ног, превращаясь в болотную жижу. Костер шипел и гас, заставляя кашлять от дыма, зловеще хлюпала тина. В попытках выбраться, она испробовала десяток заклинаний, но болото лишь поглощало их, засасывая волшебницу все больше и больше. Силы быстро уходили. Несколько человек в зале, не в состоянии равнодушно смотреть на это зрелище, выхватили палочки, но, увы, их магии не хватило, чтобы разрушить защитный барьер, созданный самой девушкой.

— Карпе ретрактум! — наконец сообразила она.

Все видели, как Оливия схватилась рукой за ветку ближайшего дерева, но тут со стороны Люпина донеслось Диффиндо.

Зал возмущённо ахнул. Испытание давно походило на настоящий бой, в котором симпатии публики были на стороне смелой волшебницы. Ветка с хрустом треснула пополам, и тут случилось нечто неожиданное. Что-то взмыло в воздух и пронеслось мимо стоящего под деревьями преподавателя. Девушка исчезла из виду. Ремус замер, в недоумении оглядываясь по сторонам. Наконец, над поляной вспыхнул сигнальный салют, и барьер исчез.

Вновь ярко засияли звезды. Проследив за взглядами людей, Люпин поднял голову и увидел на фоне полной луны силуэт прекрасной белой птицы. Широко раскинув крылья, она безмятежно парила над поляной, словно и не было ей дела до людской толпы с её тревогами, темнотой и грязью.

— Как прекрасно, — очарованный, прошептал он.

— Как непрактично, — пожал плечами Снейп.

— Вот это здорово! — восхитился Гарри.

Собственно, эти три фразы на все лады звучали сейчас на устах присутствующих, причём вариант зельевара остался в меньшинстве. Гости рукоплескали. Учителя, возбуждённо жестикулируя, совещались между собой, и лишь директор молчал, о чем-то задумавшись. Привыкший замечать то, чего не видят другие, Северус подивился печально-мечтательному выражению на лице Альбуса Дамблдора.

— Вы успешно прошли испытание, мисс Кендл, — объявила МакГонагалл, — но почему я не видела вашего имени в списке анимагов?

— О, простите, мадам, — произнесла уже вернувшая человечески облик, Оливия.

— Поскольку мисс Кендл не гражданка нашей страны, — громко заметил Фадж, — то в этом не было необходимости. А если и возникнет, то вопрос будет улажен, вне всякого сомнения.

— В любом случае, мисс, вынуждена признать, что ваши знания в области трансфигурации достаточно высоки. Я даже не уверена, что мы с вами достигли бы большего.

— Знаний никогда не бывает много, мадам, и я уверена, что ваше руководство может быть неоценимым.

Оливия заметила, что Минерва МакГонагалл колеблется. Честно сказать, теперь она и сама не знала, хочет ли, чтобы декан Гриффиндора пересмотрела своё решение, но одно она знала точно: ее основное желание — остаться в Хогвартсе. Замок словно опоил её Амортенцией в тот момент, как она впервые увидела древние стены с высоты птичьего полёта. Говорила подруга — не летай высоко, не летай далеко, но кто же слушает мудрых советов? Пройдя сегодня по загадочным хогвартским коридорам, она поняла, что хочет слиться с их магией, раствориться, затеряться, да что угодно сделать, лишь бы остаться здесь как можно дольше.

— Мастер Флитвик будет рад изучать с вами чары, мисс Кендл, а также, преподаватель Древних Рун убеждена, что ваша природная магия даст много преимуществ в изучении ее предмета, — МакГонагалл никак не могла заставить себя переступить через принципы и изменить принятое однажды решение. — Вы можете выбирать, а это само по себе уже является большой привилегией, — добавила она.

Оливия волновалась больше, чем когда либо. Ей неожиданно предоставили выбор, который может стать выбором всей жизни. Она решила рискнуть.

— Прошу прощения, мадам, — не слишком решительно начала она, — моей главной целью было дальнейшее изучение искусства трансфигурации, но если такой возможности сейчас нет, то не будет ли мне позволено продолжить образование по защите от Темных Искусств?

МакГонагалл слегка растерялась. Профессор Люпин, которого Оливия тщетно искала взглядом, скрылся в тени, а Снейп приподнял бровь, с интересом ожидая ответа мадам распорядительницы. Но вместо неё неожиданно раздался голос директора.

— У вас есть возможность изучать трансфигурацию в Хогвартсе, мисс Кендл. А вместе с ней и защиту.

Старый волшебник медленно подошёл к девушке. На его плече, осеняя ореолом своих золотых перьев, сидела прекрасная птица. По залу прошёл взволнованный шёпот, преподаватели встали с мест, Фадж выглядел более чем удивлённым. Альбус Дамблдор с минуту испытующе смотрел на девушку, потом ободряюще улыбнулся. Ещё не вполне осознавая, что происходит, Оливия опустилась на колени и протянула ему свою палочку.

— Quid quaeritis?

— Scientiam.

— Quod das vicissim?

— Magicam et fidem.

После принесённой клятвы несколько секунд стояла оглушающая тишина, затем маги словно опомнились, и зал разразился рукоплесканиями. На сей раз, справедливо решила Оливия, рукоплескали её мастеру. Как ни успешно она прошла испытание, а решение великого волшебника вновь стать учителем было более значимым. Особенно в связи со слухами, которые будоражили Магическую Британию: пока Дамблдор в строю, о будущем есть кому позаботиться.

Впрочем, Гарри и Гермиона с энтузиазмом аплодировали именно ей. Оливия радостно помахала ребятам и поискала глазами Софи. Подойдя с поздравлениями к подруге, итальянка послала многозначительный взгляд в сторону Снейпа.

— Отомсти за меня, — тихо уронила она. Оливия понимающе кивнула. — И не забудь сообщить, когда здесь откроется вакансия зельевара!

Девушки рассмеялись и обнялись на прощанье. В глазах обеих блеснули слезы.

— Мне так жаль, что ты уезжаешь...

— А мне ни капельки. Да тут бы на третий день дошло до Авады! Не представляю, как можно терпеть такого... — Софи выразительно округлила глаза, отмечая, что такой старательно пытается избежать встречи, всякий раз поворачиваясь к ней спиной.

— Наверно, ты права, — Оливия тоже проследила взглядом за зельеваром, — но все же он отличный мастер.

— Да? — Софи скептически оглядела подругу. — Ты, случайно, все ещё не в эйфории?

— От чего? От чёрного цвета? Нет, конечно, а вот твоих золотых волос мне будет не хватать.

— Знаешь что, — Софи быстро порылась в кармане мантии и вынула из неё флакон с белым порошком, — возьми это себе. Пригодиться.

— Твой растолчённый безоар?

— Именно. Раз в Хогвартсе принято носить противоядие с собой, — сузив глаза, сказала она, — то следуй этому правилу. Мало ли что... Не вызывают у меня доверия люди в чёрном.

__________

*Описания действий всех использованных заклинаний можно найти на сайте Pottermore.сom в книгах «Темные Силы: Путеводитель по самозащите», «Стандартная книга заклинаний», а также «Чары и контрзаклятия». На реальной дуэли заклинания употреблялись невербально, но я их озвучиваю для удобства читателей.

Вместе с потоком гостей ребят вынесло на школьный двор, прямо навстречу яркому сентябрьскому закату. Гости рассеивались, и студенты потянулись на ужин, кидая любопытные взгляды на отбывающих. Часы на башне пробили без четверти семь.

— Я думала, уже гораздо позже, — прищурилась от света Гермиона, — поищем Рона?

— Пошли, — согласился Гарри, окидывая взглядом окрестности. — Интересно, куда подевались дементоры, — заметил он. Над замком не было и следа грозных стражей Азкабана.

— Министр магии отослал их на сегодня, чтобы не пугать гостей, — раздался голос за их спиной.

— Профессор Люпин! — обернулись ребята, — вы так здорово провели испытание!

— О, спасибо, мне самому было интересно поразмяться, как в добрые школьные времена.

— Вы учили все эти заклинания в школе?

— Не все, но большинство. Точнее, мы изобретали их всей компанией. Вместе с твоим отцом.

— А как изобретаются заклинания? — спросила гриффиндорская отличница, пока Гарри собирался с мыслями, что всегда случалось после упоминания о родителях.

— О, это интересный процесс. Начинался он, скажем так, с хорошей...

— Я прошу прощения, профессор, — разговор прервал голос Оливии. Девушка стояла перед ними в той же синей мантии, которая была на ней во время испытания, но на талии теперь виднелся тонкий блестящий поясок — знак ученичества. — Мастер Дамблдор просит вас к себе в кабинет.

— Извините ребята, в другой раз, мы ещё вернёмся к этой теме, — пообещал Люпин и двинулся вслед за девушкой. — Вы уже приступили к своим обязанностям, мисс Кендл?

— Да, сэр. И я вам очень благодарна за великолепный урок! Даже не представляла себе, что есть заклинания, построенные так нестандартно...

Ребята с лёгкой завистью проводили взглядом пару, чьи голоса постепенно затихали в холле. Пора было идти на ужин. Рон, скорее всего, уже там. Обходя запоздавших гостей, ребята вовремя свернули в боковой ход, чтобы не столкнуться с четой Малфоев и Фаджем. Министр магии выглядел очень довольным: что ни говори, а Хогвартс сегодня был на высоте! Поэтому на напоминание Малфоя о нерешённом вопросе с гиппогрифом он поморщился:

— Давайте не будем портить такой чудесный вечер, мистер Малфой, прошу вас. Соберется совет попечителей, там и решим.

Ноздри аристократа затрепетали от гнева, но настаивать он не стал. Волшебники раскланялись и тут министр заметил Гарри.

— Мистер Поттер, — отеческим тоном начал он, — рад видеть вас в добром здравии. Ну, как успехи в школе?

— Спасибо, сэр, хорошо, — пробормотал Гарри под скептическим взглядом стоящего неподалёку Снейпа. За спиной зельевара маячила фигура Драко Малфоя.

— Отлично, отлично. Ну, если что-то будет нужно, то дай мне знать, — благодушно закончил министр и поспешил дальше.

Гарри и Гермиона скрылись из виду, а декан слизерина подошёл к Малфоям.

— Нарцисса, — приветствовал он даму, — Люциус...

— Могу я немного прогуляться с Драко, Северус? — попросила леди Малфой, изобразив вежливую улыбку.

— Безусловно. Драко, вы можете пропустить ужин. Мисс Паркинсон, я полагаю, позаботится, о сэндвичах для вас.

— Спасибо, сэр, — Драко слегка покраснел, пряча глаза от родителей.

Отец усмехнулся, но обратился не к сыну, а к жене:

— Разве мы не возвращаемся домой, Нарцисса? — он часто использовал такой вопросительно-утвердительный тон, чтобы вежливо, но однозначно выразить своё желание. После него обычно следовало «безусловно, милорд» или «как тебе угодно, Люциус», но сегодня Нарцисса ответила:

— Я хотела бы пообщаться с сыном, Люциус.

Малфой-старший перевёл взгляд с жены на отпрыска и обратно. «Что ж, изменим наши планы», — резонно подумал он, быстро прикидывая, какое иное продолжение может иметь сегодняшний вечер.

— Ждать ли вас к ужину, дорогая? — Эта обычная для Нарциссы фраза, в устах её мужа прозвучала с оттенком лёгкой иронии.

— Как получится, — и взгляд её сверкнул по-девичьему лукаво, — я хочу пройтись по знакомым местам.

— В таком случае, я тоже не прочь пройтись... — дождавшись от жены заинтересованного взгляда, глава семейства со значением добавил, — ты отвечаешь за леди Малфой, Драко. Сын утвердительно кивнул и с готовностью подал матери руку. — Прошу со мной, Северус.

Немой свидетель этой странной семейной сцены коротко кивнул и пары раскланялись. Мужчины неспешно двинулись к аппарационному барьеру, а мать с сыном пошли по усыпанным гравием дорожкам школьного парка.

— Только не гуляйте после отбоя, — донеслось им вслед, — а главное, берегитесь Филча... — Определённо, у лорда Малфоя улучшилось настроение.

Запах осенней листвы после короткого дождя стал особенно острым и Нарцисса с наслаждением вдыхала его аромат. Она любила Хогвартс. Не так сильно, как свой нынешний дом, но уж точно больше, чем родительский особняк с его узкими сводчатыми окнами, почти не пропускающими солнечного света и эльфийскими головами, вместо украшений. Хогвартс всегда давал ей многое: свободу от домашнего террора, уверенность в себе, надёжность, знания, в конце концов. Именно в Хогвартсе начался её роман с Люциусом. Что ни говори, она единственная из трёх сестёр Блэк, которая выдержала родительское «воспитание», не убежала, как Андромеда и не тронулась умом, как Беллатрикс. Правда, завистницы не раз называли её «холодной статуей», за постоянный надменный вид и неприступность, но это её даже устраивало. Её репутация была безупречна, также как приёмы и наряды. Центром вселенной были сын и муж. А все остальное интересовало Нарциссу лишь настолько, насколько это касалось её семьи. Кроме того, когда-то страдавшая от излишней родительской строгости, Нарцисса считала, что ребёнка нужно баловать в детстве, поскольку взрослая жизнь сама по себе не слишком большое удовольствие. Натянув однажды требуемую маску «холодной» аристократки, Нарцисса снимала её все реже и реже, но наедине с сыном она была сама собой, одаривая Драко вниманием, подарками и лаской.

Драко рос в сложное для Малфоев время: Лорд исчез, Люциус едва избежал осуждения, а сестра и вовсе попала в Азкабан. Нарцисса боялась всего. Сын был невероятно раним (сказались её нервные ночи во время беременности), часто плакал и болел. Он не доверял никому, часами просиживал на руках матери и до семи лет почти не имел друзей. Зато когда завёл товарищей, то они были самыми крупными среди его сверстников и Нарцисса знала почему: унаследовавший её хрупкость и изящество, мальчик не был уверен в своей физической силе, а что до ума товарищей, то он справедливо полагал, что его собственного хватит на троих.

Авторитет лорда Малфоя в семье был огромен и ослушаться его сын боялся не потому, что будет наказан, а потому, что сама мысль разочаровать отца была ужасна. Поэтому, между ними всегда была некая дистанция, которую Драко держал, как подобает почтительному сыну. А мать он любил. В детстве Нарцисса рассказывала ему о могучих волшебниках древности, среди которых были их предки, о чарах, сохраняющих силу веками, о нежной любви и преданности. Вечерами в слизеринской спальне он мог подолгу лежать с закрытыми главами и под мирный храп Гойла вспоминать материнский голос и сладкий аромат её духов. Неприступной аристократки леди Малфой для Драко просто не существовало.

— Мама, — начал он, как только отец скрылся из виду, — скоро мы идём в Хогсмид!

— Не забудь надеть шарф, холодает, — машинально ответила мать.

— Там продаётся столько полезных вещей.

— Действительно? — Нарцисса оторвалась от своих размышлений.

— Я хочу купить как можно больше шоколадных лягушек в «Сладком королевстве».

— Не пойму, что же в них полезного, разве что ты получишь аллергию на шоколад.

— А мы поспорили с Блейзом, кто первый достанет карточку Бродячего Шекеля, а чем больше лягушек, тем выше шансы. И, мама, — укоризненно протянул сын, — я же не собираюсь их есть.

— Иногда полезнее проиграть, Драко. Ты же не гриффиндорец, твоё дело думать, что выгоднее.

— И где тут выгода? — нахмурилась восходящая слизеринская звезда.

— Очень просто, — мать слегка пожала плечами, — если ты дашь Блейзу выиграть, то он охотнее уступит в том, что действительно важно. Или тебе хочется угостить шоколадом девочек?

— Ещё чего, — буркнул Драко, — мне бы Креба с Гойлом прокормить.

Нарцисса поморщилась. Что ни говори, а друзей сын мог выбирать и получше. С другой стороны, она выяснила, что внимание Драко к мисс Паркинсон сильно преувеличено. Что-что, а это сторону жизни сына она решительно желала держать под контролем.

— А ещё мне нужно в Зонко, поискать чего-нибудь подходящего для грифов, например, «Беспамятные капли». Вот бы здорово подлить им незаметно за завтраком!

— Это опасно, Драко, — мягко, но строго ответила Нарцисса. — Помни, что у грифов достаточно смелости на ответный ход. Мало нам истории с гиппогрифом?

— Мам, — сын тут же ушёл от опасной темы и она улыбнулась про себя его изворотливости, — а что с ним сделают?

— С животным? Пока не знаю. Или ты имел в виду лесничего?

— И его тоже! Этот бездарь теперь заставляет нас изучать каких-то бесполезных червяков и постоянно хлюпает на уроках в свой грязнущий платок, — Драко брезгливо фыркнул, зная, что его мать терпеть не может дурные манеры.

— Мне жаль, что не все люди получили должное воспитание.

Нарцисса прекрасно понимала сына. Она и сама никогда не любила уроки по уходу, как и животных в целом. Даже пресловутых Малфоевских павлинов, предмет гордости мужа, она терпела исключительно из-за оперения. Лично её не слишком устраивал этот кричащий стиль паркового искусства. А уж изменить пристрастия нынешнего директора она и подавно не имела полномочий. Как, впрочем, и Люциус. Дипломатично замолчав, женщина опустилась на каменную скамейку у северной стены замка, и теперь задумчиво смотрела, как в чаше фонтана медленно качается луна.

— Тебе понравился сегодняшний вечер, Драко?

— Ещё бы!

— А что вызывает у тебя эйфорию? — с любопытством спросила мать.

Драко стоял рядом с ней, глядя на уже загоревшиеся ранние звезды и вспоминая то пьянящее чувство высоты и торжества, что заполонило сердце на время, пока действовали пары Снейповского зелья.

— Полет! И ещё победа! Вот, если бы на самом деле...

— На самом деле что?

— Да, ничего... Мам, а это может сбыться?

— Ты не говоришь, что именно?

— Ну, чтобы Поттер упал с метлы...

— Ох, сынок, — рассмеялась Нарцисса, — чтобы такие пустяки могли вызвать эйфорию!

— Так, если он упадёт с метлы, — продолжил ободрённый её реакцией Драко, — снитч будет мой!

— Увы, нет. Зелье эйфории не показывает будущее. Я помню, — уже серьёзнее продолжила мать, — отец Гарри Поттера был хорошим ловцом. Возможно, ему передался отцовский талант.

— Ему просто везёт!

— Возможно, тебе тоже больше повезёт, если ты попробуешь себя в ином качестве. Твой природный талант не в том, чтобы гоняться за глупым шариком, а в том, чтобы хорошо защищать свой тыл. Твой дед был отличным вратарём и возможно, ты унаследовал...

— Быть вратарём? Ни за что! Я не хочу торчать у колец!

Нарцисса только вздохнула: упрямством сын пошёл в отца.

— Что за плебейские выражения, Драко и с каких пор ты перебиваешь старших? — матери не хотелось переходить на официальный тон, но она знала, что иногда только с детства внушаемое уважение к авторитету родителей заставит сына выслушать её слова.

— Извините, миледи, — буркнул наследник, потупившись.

— Послушай меня внимательно, сынок, — уже мягче сказала она, мысленно взвешивая каждое слово, — твоя конфронтация с мистером Поттером противоестественна.

— Противо...естественна? — сын уставился на мать, онемев от удивления. До сих пор она ни разу не высказывалась по поводу его стычек в школе, хотя и Драко, и Люциус не раз упоминали имя Поттера рядом со своими неприятностями. Мало того, она почти никак не отреагировала на исчезновение из домашнего штата эльфа Добби, заметив лишь, что своими вечными воплями сокрушения он ей прилично надоел. И вдруг такое.

— Разве не ты говорил мне когда-то, что неплохо бы подружиться с волшебником, на которого не подействовало смертельное заклинание?

— Ну и что? — Драко гордо выпрямился, скрывая досаду под напускной надменностью. — Я же не знал тогда, что он просто везучий болван? — сказал он, дословно повторяя известный деканский эпитет.

Нарцисса вздохнула. На секунду ей показалось, что она слышит голос мужа. Но Люциус был чистокровный Малфой, слишком прямолинейный в своей ненависти к грязнокровным. Её же сын унаследовал и кровь матери, урождённой Блэк, а у Блэков всякое случалось. Невольно на ум пришла мысль о беглом кузене-гриффиндорце.

— Почему я не вижу дементоров? — неожиданно произнесла она.

— Декан говорил, что их убрали на сегодня, — ответил сбитый с толку Драко.

— Это может быть небезопасно...

— Думаешь, для нас тоже? — вкрадчиво спросил он.

Нарцисса пристально посмотрела на сына. «Мой мальчик умён не по годам», — с нежностью подумала она, привлекая его к себе.

— Я надеюсь, что нет, Драко, родная кровь значит очень много, — многозначительно добавила она, — и именно поэтому прошу: старайся не сталкиваться с Поттером, раз уж ты не можешь с ним подружиться.

Младший Малфой с немым вопросом смотрел на мать.

— Бабка Гарри Поттера по отцовской линии была урождённая Блэк и приходилась родной сестрой моему отцу.

— Что? А почему я об этом ничего не знаю? — удивился сын.

— По той же причине, по которой ты не найдёшь на семейном древе имена многих наших родственников.

Драко вспомнил старинный гобелен на стене парадной залы дома Блэков и содрогнулся. Быть выжженным оттуда означало потерять часть кровной связи, фамильной магии и вообще...

— Она что, тоже вышла замуж за грязнокровку?

— Нет, — Нарцисса поморщилась, — дед Поттера был чистокровным волшебником и даже занимал важный пост в министерстве. Но их род всегда был враждебен роду Блэков, равно как и роду твоего отца. Тем не менее, вас обоих связывает толика общей крови. Вражда не принесёт пользы ни ему, ни тебе. — Она выпустила сына из объятий и теперь думала, не сказала ли слишком много.

— Мам, почему ты раньше мне ничего не рассказывала?

— Потому что раньше это не имело значения.

Сын понимающе кивнул, о чем-то размышляя.

— Выходит, мы с Потти родственники. Надо же! А он знает?

— Нет, не думаю. Насколько я понимаю, он воспитывается сестрой своей матери, а маглы, — тут её тон стал пренебрежительным, — вообще не способны правильно воспитывать детей.

— Мам, — продолжал допытываться Драко,а Сириус Блэк действительно ищет его?

— С чего ты это взял, Драко, — нахмурилась мать.

— Я просто слышал разговор...

— Что значит — просто? — она приподняла брови.

— Отец говорил при мне с деканом, что из-за Поттера мы все должны терпеть присутствие дементоров. А это, между прочим, вредно для здоровья! Всем известно, что дементоры ищут узника, сбежавшего из Азкабана. Вот я и подумал...

— Он подумал, — леди Малфой вздохнула. — Слава Мерлину, что вы с этим мальчиком на разных факультетах. С ним ещё не раз случатся неприятности, и чем дальше ты будешь от всего этого, тем лучше. Тем более, если Сириус и правда его ищет, — отвечая на свои мысли, после паузы произнесла она.

— А это правда, что он выдал его родителей Тёмному Лорду?

— Ты и об этом знаешь? — теперь в голосе Нарциссы слышался неподдельный испуг, который вызывало одно воспоминание о кошмаре тринадцатилетней давности. Драко же гордо поднял голову.

— Значит — правда. Какой же Поттер все-таки трус! Если бы кто-то посмел тебя обидеть, я бы страшно отомстил! А он...

— Надеюсь, до этого не дойдёт. Ты мне слишком дорог, — проговорила тронутая Нарцисса.

— Хотя, может он не знает, — развивал свою мысль Драко.

— И не стоит ему рассказывать, Драко, — предостерегла мать, — помни, это cугубо семейный разговор! А сейчас беги, уже стемнело, я не буду провожать тебя в подземелья.

— Хорошо мам, — сын покладисто кивнул, поцеловал её руку и просительно заглянул в лицо. Нарцисса, припомнив первую часть их беседы, в который раз улыбнулась. Ну, как откажешь такому хорошему мальчику?

— Ох, Драко-Драко, — только лишь сказала она, потрепав светлую голову, — завтра я пришлю тебе сову.

— Благодарю вас, миледи! — лукаво улыбнувшись, Малфой-младший отвесил матери церемонный поклон.

В последний раз оглянувшись на двери замка, за которыми скрылся сын, леди Малфой не торопясь пошла по дорожке к запретному лесу. Чуть левее от него, недалеко от хижины Хагрида, располагался аппарационный барьер. Под ногами хрустели опавшие листья, где-то недалеко ухал филин. Стемнело. Та часть долины, куда не падал свет хогвартских окон, погрузилась во мрак. Какая-то тень стелилась по земле вслед за женщиной. Почувствовав себя неуютно, она прибавила шагу и достала палочку:

— Люмос! — свет осветил ближайшие кусты и стоящую за ними человеческую фигуру.

Некоторое время Нарцисса напряжённо вглядывалась в тeмнотy , готовая в любую секунду произнести заклинание, но вместо этого, из её горла вырвался приглушенный вскрик:

— Ты!

Когда необходимо сделать выбор, а

вы его не делаете — это тоже выбор.

Худой человек среднего возраста с завидным аппетитом поедал омлет в Трёх Мётлах. Впрочем, под строгим взглядом леди Малфой, он умудрялся выглядеть более-менее прилично.

— А у вас неплохо с трансфигурацией, кузина, — намекнул он на свою удачно превращённую мантию. — А как долго продержатся чары? Не хочу улепётывать отсюда, как Золушка под бой часов.

— Я слышала, что министр снабдил вас газетами. Неужели в них теперь печатают магловские сказки?

— Так уж и магловские. Или это я разбрасывал под Рождество башмачки? *

— Я бы с удовольствием ударилась в воспоминания, но меня ждут дома.

Нарцисса хорошо владела собой, и никто бы не заподозрил, сколько эмоций, от ужаса до восхищения, сейчас бушевало под её аристократической маской.

— Это сладкое слово — дом, — Сириус Блэк внезапно наклонился ближе, — мне нужно попасть на Гриммо.

— Это невозможно! — вскрикнула женщина и осеклась. — Это невозможно, уже тише заговорила она. — Дом сейчас стережётся особо тщательно. Лезть туда — самоубийство.

— Спасибо на добром слове. Приятно знать, что не все желают тебя убить...

— Я не сказала, что не желаю.

— Верно, — голос мужчины стал жёстким. — Я прекрасно понимаю, кузина, что вы предпочли бы не мараться в грязи, но, увы, этого я не гарантирую. Вы или со мной или...— Леди Малфой содрогнулась и сцепила руки под столом, нащупав палочку, — или вы предпочитаете выдать меня дементорам?

— Я сделаю, что смогу. Но при условии, что ни мой сын, ни мой муж не будут замешаны.

— Отлично. В мои планы не входит посвящать их в наши семейные дела.Спасибо за ужин, кузина.

Выбрав момент, пока хозяйка была занята с другими клиентами, оба посетителя вышли из трактира и двинулись вдоль по улице.

— Что вы собираетесь делать?

— Попасть домой, это необходимо.

— А что вы хотите от меня?

— Мне нужна помощь для отвлечения авроров. Они дежурят по двое в районе входа. Скучают, бедняги.

— То есть, я должна их развлечь?

— Я прошу вас, — со значением произнёс Блэк.

— Хорошо. А вы уверены, что для вас двери откроются?

— Насколько мне известно, родители не провели обряд отречения, или? — голос Блэка напрягся.

— Они собирались, но передумали...— Нарцисса покосилась на кузена.

— Понимаю, — в его улыбке скользнула горечь, — моя почётная ссылка в Азкабан послужила достаточным оправданием беспутному сыну. Что ж, раз так, то двери откроются...

Похолодало. Осенний ветер тоскливо шумел листвой, редкие фонари едва освещали дорогу. За поворотом потянуло холодом. Дементоры. Нарцисса вгляделась в лицо побледневшего мужчины. Его расширившиеся до темных зрачков глаза, неожиданно напомнили ей глаза сестры...

— Бэлла, как она?

— Плохо, — сиплый голос напрягся, — там не может быть иначе.

Он протянул Нарциссе не слишком чистую ладонь.

— Родная кровь значит очень много, не так ли?

Она содрогнулась, думая о Драко.

Через пару минут дементоры заполнили пространство узкой деревенской улочки.

Утро в октябрьскую субботу перед Хэллоуином выдалось на редкость унылым. За окном моросил дождь, и Гарри почти не сожалел о так и не подписанном разрешении на прогулку в Хогсмид. Рон ещё спал, Симус тихонько посапывал в подушку. В гостиной эльфы разожгли камин, но вылезать из-под тёплого одеяла было не охота. Гарри так и остался лежать, слушая шум дождя и разглядывая мутные потеки на окнах. С соседней кровати послышался тихий вздох.

— Не спишь?

— Не сплю, — Невилл съёжился под одеялом, — вот погодка, — а я ещё водоотталкивающие чары не выучил.

— Надень плащ.

— Засмеют.

— Скажи, бабушка велела.

Невилл снова вздохнул.

— Не-а, не выйдет. Симус её последнее письмо видел. Ба писала, что раз на третьем курсе изучают водоотталкивающие, то и плащ мне больше не понадобится.

— Тогда оставайся, а то опять будешь перечное хлебать у мадам Помфри.

— Понимаешь, мне нужно для Мемблетонии удобрение купить...

— Гермиону попроси, — Гарри потянулся за очками. Пора было просыпаться.

— Может быть... А может дождь ещё перестанет. Ты пойдёшь?

— Нет.

— А, ну да, — с запозданием протянул Невилл и надолго замолчал.

После завтрака большинство студентов ушли в Хогсмид, и только младшекурсники да те, кто не получил разрешения родителей, слонялись по коридорам. Дождь почти перестал. Устав сидеть в одиночестве, Гарри решил захватить пару бутербродов и навестить Хагрида. С Малфоем, почему-то задержавшемся в замке, они столкнулись у самого выхода.

— Что, Поттер, проголодался? — начал тот, — я слышал, маглы тебя голодом морят, — припомнил тот чью-то сплетню.

— Не твоё дело, — меньше всего Гарри хотелось портить себе настроение, и он сделал шаг в сторону, обходя слизеринца и его неразлучную свиту.

— О, а может, ты Блэка испугался?

Гарри замер, как вкопанный.

— Чего мне его бояться? — как можно безразличнее спросил он.

— А почему тогда, — Малфой подошёл ближе, — ты его не ищешь? Если бы я был на твоём месте, то из-под земли его достал бы!

— Это дело министерства — искать преступников, при чем здесь я?

— О, какие мы важные! Хочешь сказать, что все министерство на тебя одного работает?

— А тебе завидно, Малфой?

— Размечтался, Поттер! Кому завидовать? Тебе? Да у тебя даже разрешения на прогулку в Хогсмид нет. Что ж ты у министра не попросил?

— Так, разрешение надо от родителей, — нахмурив лоб, сообразил Кребб.

— Ага, нет родителей — нет разрешения, — грубовато хмыкнул Гойл.

Сжав кулаки, Гарри приготовился дать отпор, но вдруг неожиданно близко раздался голос:

— Я вижу, у вас появилось много свободного времени, господа?

Профессор зельеварения с неизменной холодной иронией в глазах, разглядывал студентов.

— Тогда окажите мне любезность, — зельевар левитировал в руки растерявшихся громил по аккуратной стопке неведомо откуда появившихся учебников, — отнесите это в класс.

Не удостоив взглядом Поттера, он отвернулся, взмахнув на прощанье полою чёрной мантии. Слизеринцы, вслед за деканом, нехотя поплелись в сторону подземелий, но Малфой задержался и Гарри заметил в его манерах непривычное колебание.

— Слушай, Поттер, — начал тот, — ты что, действительно ничего не знаешь?

Гарри слегка пожал плечами.

— Я знаю все, что мне нужно, понял?

— Действительно, зачем тебе нужно знать о собственной семье? — увидев ошарашенное лицо гриффиндорца, Драко довольно усмехнулся. — Говорил я тебе, надо правильно выбирать друзей!

— При чем здесь мои друзья, — сразу ощетинился Гарри.

— Да при том, что любой чистокровный знает, кто такой Блэк, а ваша всезнайка — нет. Что она может знать о настоящих волшебниках, — презрительно бросил он.

— Гермиона стоит больше, чем десяток твоих «настоящих волшебников»!

— Вот и спросил бы у неё, раз она такая незаменимая, — на лицо Малфоя вернулось привычное самодовольное выражение, — ладно, так и быть, обращайся. Может и расскажу тебе, — надменно процедил он и, кинув Гарри снисходительный взгляд, направился в сторону подземелий.

«Ещё чего не хватало!», — раздосадованный, Гарри шёл по наружной галерее, поддевая ногами камешки, когда заметил неподалёку знакомую фигуру в потрёпанном пальто.

— Здравствуйте, мистер Люпин, — догнал он профессора.

— Привет, Гарри. Я думал, ты в Хогсмиде.

— У меня нет разрешения.

— Ах, да...— Ремус виновато улыбнулся, — ты к Хагриду?

— Да, то есть, нет... — Гарри нерешительно переминался с ноги на ногу. Люпин был единственный человек среди учителей, кто общался с ним, как с другом и он решился:

— Мистер Люпин, скажите мне, пожалуйста, почему я должен бояться Сириуса Блэка?

Лицо преподавателя сразу стало серьёзным.

— А почему ты решил, что должен его бояться?

— Все так говорят — неуверенно начал Гарри.

— Гм, кто это — все?

— Ну, министр магии, Хагрид, миссис Уизли, разные люди...

— Понятно. И как же они объясняют интерес Блэка к тебе?

— Все думают, что он хочет меня убить, — просто сказал Гарри и, немало повидавший на своём веку мужчина, удивился, насколько буднично это звучало из уст тринадцатилетнего мальчика.

— Я надеюсь, они ошибаются, — задумчиво сказал он.

— Так вы объясните мне? — с надеждой повторил свой вопрос Гарри, — надоело, что все шепчутся у меня за спиной!

Люпин вздохнул, приобнял Гарри за плечи и они вдвоём медленно двинулись по продуваемой всеми ветрами, галерее. «Рано или поздно он все равно узнает, — подумал Ремус, — лучше, если от меня...»

— Хорошо, — твёрдо ответил он, — возможно, не все одобрят этот поступок, но по-моему, ты уже достаточно взрослый.

К полудню снова зачастил дождь. С неба свисали тяжёлые тучи, примолкли, нахохлившись, птицы на ветках, а серый дым от хагридова очага почти сливался с серой завесой дождя. «Если б не водоотталкивающее, то капли бы стекали за шиворот, и мы давно бы промокли», — отстранённо подумал юный волшебник. После всего, что он услышал, на душе было так же хмуро и мерзко, как сейчас на улице. В голове вертелся несформулированный вопрос.

— Жизнь сложная штука, Гарри, но в ней есть и светлые полосы, — попробовал ободрить его Люпин и помахал рукой заметившему их великану, — пойдём, поможем Хагриду с тыквами.

Перед Хэллоуином, огромные оранжевые тыквы очищали от мякоти, вырезали глаза и рот, вставляли внутрь свечи и подвешивали как украшение в большом зале. Профессор ЗОТИ, прицелившись палочкой, старался нарисовать оскал пострашнее.

— Эк, ты загнул, — кряхтел Хагрид, — складывая в телегу готовые овощи, — детишек распугаешь.

— Таких распугаешь, — отозвался Люпин, — присоединяйся, Гарри, поработаем.

Ученик и учитель возились с тыквами, пока последняя не оказалась в тележке лесника, а на лице мальчике не появилась улыбка.

— Давай греться, — подтолкнул его к хижине Люпин, — Хагрид, нальёшь нам чаю?

Зубастый Клык приветливо лаял и слюнявил гостям штаны, хозяин разливал кипяток.

— Давненько ты ко мне не захаживал, Ремус, — пробасил он, — сколько лет прошло, а?

— Было дело, друг, было дело...— хлебнув из чашки, Люпин поморщился, — сахарку не дашь?

— Сейчас.

Хагрид полез за сахаром, а Люпин заговорщицки подмигнул Гарри и, тихонько достав палочку, постучал по краю их глиняных кружек.

— Вот, держите, — Хагрид бухнул на стол тяжёлую банку.

— Спасибо, дружище.

— Какой вкусный чай, — мальчик постарался, чтоб его голос звучал ровно, но глаза из-за стёкол очков довольно смеялись. После уличной сырости было так приятно посидеть за столом с кем-то, кому не плевать, что тебе плохо и одиноко.

— Как дела у Клювокрыла?

— Пока ничего не известно, — вздохнул лесничий, — будет слушание, там и решат, значит...Эх, глупец этот Малфой, таких дел натворил...

— А когда слушание?

— Да вот аккурат перед Рождеством.

— Гермиона уже пол библиотеки перерыла, она обязательно что-то найдёт, чтобы тебе помочь! Клювокрыл не виноват!

— Хорошие вы ребята, Гарри, — прослезился Хагрид.

— Ты не переживай так, — посоветовал ему Люпин, — Дамблдор наверняка замолвит словечко. Расскажи нам лучше, как твои соплохвосты поживают?

— Да никак. Я их всех в заповедник отправил, а новых пока не раздобыл.

— Скучаешь, значит?

— Да где уж тут скучать-то. Я ж теперь, вроде как, профессор...

— Да, — Ремус от души улыбнулся, — жаль, мне у тебя поучиться не пришлось.

— И не скажи! Кто бы мог подумать? Так и вижу, как вы здесь вместе, у меня за столом сидите: ты, Джеймс, Питер и Сири...— он оборвал себя на полуслове и виновато опустил глаза, — ну, словом, хорошее было времечко. Кто ж знал тогда... да...— неопределённо промямлил он.

— Я знаю, что Сириус Блэк был другом моего отца и что он... — голос мальчика дрогнул и он поставил чашку.

Ремус сочувственно приобнял его и пригладил вихрастые поттеровские волосы.

— Зачем ему было предавать их, профессор?

— Я задаю себе этот вопрос уже 13 лет, дружок.

— И вы что-нибудь выяснили?

Люпин покачал головой.

— Если бы он только отрицал вину, но он молчал...

— Вот и я говорю, почему молчал-то? — вступил Хагрид, — честный человек, он молчать не должен. Да и маглов, зачем убивать? Все-таки, Блэковская, видать, кровь заговорила...

— Блэки чистокровные, — пояснил Гарри преподаватель, — вся родня Сириуса была маглоненавистники, а он каким-то образом попал на Гриффиндор. Там мы все и подружились.

— Вы сказали, — Гарри наконец поймал ускользавшую от него мысль, — что, может быть, все ошибаются и Сириус Блэк не предатель.

— Гм, — крякнул Хагрид, поперхнувшись чаем.

— Для меня его вина не доказана, Гарри, — Ремус многозначительно посмотрел на, открывшего было рот, лесничего. — Вот, ты бы легко поверил, что твой лучший друг — предатель?

— Рон? Нет! Никогда!

— Вот видишь, и мне тоже в это не верится. Сначала, я должен выяснить, почему он молчит. Кроме того, есть ещё одно обстоятельство, которое ... — Люпин остановился на полуслове, — впрочем, говорить об этом пока рано...

— Профессор, а где вы были, когда, ну, все это случилось, — машинально Гарри дотронулся до шрама на лбу.

Ремус смутился и вздохнул.

— Меня не было в городе. И вернуться я смог не сразу, а когда вернулся, то Сириуса уже отправили в Азкабан.

— И вы ни разу не пробовали с ним встретиться?

— Это невозможно. Посещать заключённых могут только официальные лица и ближайшие родственники.

Несколько минут пили чай молча. События тринадцатилетней давности всплывали перед Ремусом, словно тени из омута памяти.

* * *

В тот день, сразу после похорон друзей, он буквально вцепился директору в мантию и они аппарировали прямо на порог его хогвартского кабинета. Дамблдор и сам был мрачен, как никогда. Только этим, да чувством вины Люпин объяснял себе потом его терпение.

— Как такое могло случиться? Вы обещали защитить их!

— Я предполагал, что Джеймс сделает меня хранителем, но он отказался.

— Надо было настоять!

— Надо было...

— А Лили-то за что? — бледный и страшный после полнолуния, Ремус метался по кабинету, как раненый зверь.

— Она защищала сына. И защитила, — тихо добавил директор.

— А Гарри? Что с ним будет? Отдайте его мне!

Брови старого волшебника поползли вверх, Ремус сник и закрыл лицо руками.

— У тебя появится возможность быть с ним рядом, — Дамблдор понимающе положил руку ему на плечо, — я обещаю...

* * *

Сейчас Гарри сидит напротив и есть что-то правильное в том, что они, наконец, вместе, и что мальчик доверяет ему.

— Ещё по чайку? — прервал молчание Хагрид, — мне скоро тыквы в замок везти, пока ребятишки-то не вернулись... А ты чего не пошёл в Хогсмид, а, Гарри? — довольный, что удачно сменил тему, спросил лесник.

— У меня нет разрешения...

— А, ну да...

Гости поднялись. На пороге Клык приветливо завилял мальчику хвостом.

— Ты хотел бы иметь собаку? — как бы невзначай бросил Люпин.

— Нет, сэр, мне хватает Букли. Хотя, — в памяти всплыло его летнее приключение, — я однажды уже чуть не завёл собаку.

— Когда это?

— Этим летом, когда убежал от Дурслей. Мы подружились с одним псом, очень умным.

— Неужто, умнее нашего Клычка? — Ремус наклонился погладить пса.

— Не знаю, но он точно мне помог. Я не решался колдовать, чтоб не исключили, а он мне палочку почти что из кармана достал. И все хорошо закончилось.

Сердце старого гриффиндорца забылось быстрее.

— Как это — достал палочку? — переспросил он.

— Ну, я тогда был совсем один. В парке было темно и я хотел переночевать на скамейке. А тут этот пес. Я сначала испугался, когда он выскочил из темноты, такой большой и черный, почти как волк. А он, оказывается, есть хотел. Я ему объяснил, что у меня ничего нет, но он не ушел, а остался и мы с ним разговаривали... В смысле, я говорил, а он слушал. А потом носом учуял мою палочку.

— Что ж ты его не взял с собой? Или пес в мотоцикл не поместился?

— Да нет, он поменьше все-таки был, чем Клык, но пока я с Хагридом разговаривал, он куда-то исчез.

— Понятно, — Гарри заметил, что профессор думает о чем-то своём, — так ты всерьёз собирался ночевать на улице?

— А что было делать, — вздохнул мальчик, — не возвращаться же.

Ремус вздохнул в свою очередь: «Как же плохо, что у тебя нет своего дома, малыш!»

До замка шли молча. Преподаватель помогал Хагриду заклинаниями на особо крутых подъёмах, но в основном, великан прекрасно справлялся сам. У входа в большой зал Хагрид передал груз Флитвику, а Люпин, простившись с мальчиком, отправился вверх по лестнице к кабинету директора.

— Джинжер брэд, — поколебавшись немного, назвал он пароль.

Дамблдор был у себя и если и удивился приходу преподавателя ЗОТИ, то виду не подал.

— Садись, мальчик мой. Будешь чаю?

— Спасибо, не откажусь.

Люпина, в отличие от Снейпа, обращение «мальчик мой» скорее успокаивало, чем раздражало. От него веяло семейным уютом, которого Ремус был лишён. Перед полнолунием вервольф выглядел особенно утомлённым и постоянно кутался в свой старенький плащ. Избегая встречаться взглядом с Дамблдором, он смотрел куда-то вдаль сквозь стекла, по которым по-прежнему стекали холодные струи дождя.

— Погода нынче сырая, — Дамблдор усилил огонь в камине. — Северус приносит тебе зелье, я полагаю?

— Да, спасибо. — Видимо, на его лице отразилось что-то, что стало причиной следующей фразы директора.

— Не сердись на него. Я знаю, с ним не просто.

— А с кем просто? — покладисто кивнул Люпин.

Разлив чай, директор уселся в своё любимое кресло с высокой спинкой и выжидающе замолчал.

— Сегодня я говорил с Гарри, он спрашивал, почему Сириус ищет именно его. Я рассказал все, что знаю. Он уже достаточно взрослый, — прибавил Ремус, не понимая, как истолковать затянувшееся молчание директора.

Часы на стене отсчитывали секунды, тихо трещали дрова. Мудрый волшебник, задумавшись, постукивал пальцем по столешнице.

— Я часто задаю себе вопрос, Ремус, а точнее несколько вопросов: зачем Сириус ищет Гарри и как ему удаётся скрываться все это время?

Дамблдор испытующе посмотрел на преподавателя. Ремус был многим ему обязан. Иногда он вообще не понимал, с какой стати директору знаменитой школы и сильнейшему британскому (и не только) волшебнику понадобилось возиться с больным мальчишкой-полукровкой из бедной семьи. Даже сейчас, почти сорока лет отроду, Люпин зависел от директора настолько, настолько позволяла его гордость. Все, что он мог предложить взамен, это верность и преданность, как в магической формуле ученичества. Иногда этого казалось ничтожно мало. Но сейчас он колебался между тем, что должно и тем, что подсказывало сердце. Странно, наверное, просить гарантии для беглого преступника, и тем не менее...

— Директор, скажите, вы когда-нибудь пробовали поговорить с Сириусом?

Дамблдор вздохнул. Опять возвращение в прошлое.

— Пробовал, Ремус. Более того, если бы он сам решил заговорить, мне бы сообщили об этом, не сомневайся.

— Значит он...

— Не позвал меня ни разу за все эти годы.

Ремус вздохнул.

— Значит, вы верите в его виновность.

— А ты, нет?

— Не знаю, сэр. На первый взгляд его вина кажется неоспоримой, но бывают моменты, когда я чувствую, что заблуждаюсь на его счёт.

— Что именно тебя смущает?

— Отсутствие мотива.

— Мотивы не всегда бывают на виду, Ремус. Хочешь знать мою версию?

— Конечно!

— Я думаю, Сириус не хотел предавать Джеймса. Но что-то его вынудило. Или кто-то.

— Или кто-то?

Директор кивнул, сложив пальцы шатром.

— Я уверен, что за Джеймса Сириус перенёс бы любые пытки! — с жаром заспорил Ремус.

— А империо?

Вникнув в аргумент, профессор ЗОТИ поник.

— Значит, если дементоры обнаружат его, то...

— То приговор будет приведён в исполнение немедленно, да.

— Даже если он невиновен? Половина темных волшебников была оправдана из-за того же, якобы, империо!

— Пойми, мальчик мой, своим поведением Сириус не дал нам возможности его защищать! У меня нет ни малейшего повода, ни малейшей зацепки, чтобы сделать это.

Дамблдор умолк, откинувшись на спинку кресла, а Ремус, напротив, вскочил и сделал несолько шагов по кабинету.

— Почему ему не дали веритасерум?

— Потому что он не отрицал свою вину.

— Его даже не судили!

— Вспомни, что тогда творилось, Ремус! Кроме того, возможно, это был его собственный выбор.

— Ну, а сейчас? Что сейчас мешает пересмотреть дело ещё раз?

— Друг мой, — устало сказал Дамблдор, — я понимаю твои чувства, но до тех пор, пока нет иных доказательств... — он развёл руками, — неужели ты готов рисковать жизнью Гарри, чтобы убедиться в невиновности старого приятеля?

— А что, если у Сириуса уже была возможность убить Гарри, но он этого не сделал? Что, если все ошибаются и он хочет защитить его?

— Это предположение или ...?

Ремус остановился. Прикрыл глаза. Вдох, выдох. Как иногда трудно вымолвить пару слов. На седьмом курсе ему нравилась девушка. Сколько Сири пытался подбить его на признание, сколько свиданий подстраивал, но три заветных слова так и не были сказаны.

И вот, сейчас, Дамблдор ждёт и нужно сказать, наконец, то, что давно пора сказать...А перед глазами лес. Поляна. Четыре руки в одном жесте. Клятва. Двоих уже нет, а третий... «Я хочу спасти тебя, бродяга! Прости!»

— Директор, вы помните, какой патронус был у Джеймса?

— Конечно помню: великолепный лесной олень. Такого не скоро забудешь. Потому вы и прозвали его Сохатым, если мне не изменяет память.

— Не только за это, — Ремус сглотнул, и поднял глаза, — Джеймс был анимагом. Его анимагическая форма — олень.

На лице Дамблдора мелькнуло удивленное и заинтересованное выражение.

— Кто занимался с ним анимагией?

— Никто. Он сам раздобыл книгу в родительской библиотеке.

— Поразительно... Продолжай, мальчик мой.

— Я не знаю, видели ли вы патронус Сириуса...

— Если не ошибаюсь, это была собака.

— Правильно, — Ремус выжидающе посмотрел на мудрого волшебника.

— Ты хочешь сказать, что это не только патронус?

Ремус кивнул. Директор, сосредоточившись, нахмурил лоб. «Просто невероятно... Такие талантливые ребята и все понапрасну...»

— Теперь понятно, почему он оказался сильнее магии дементоров.

— Это ещё не все. Я думаю, что он виделся с Гарри.

Теперь уже Дамблдор вздрогнул и встал, опершись одной рукой о стол. Люпину показалось, или директор схватился за сердце?

— Когда?

— В ночь, когда Гарри убежал от Дурслей. В виде собаки.

— Ты уверен?

— Не на сто процентов, но если бы посмотреть воспоминания мальчика...

— Ты узнаешь собаку Сириуса?

— Да, конечно.

Директор выпрямился, очевидно, принимая какое-то решение. В этот миг перед ним появилась серебристая кошка и голосом Минервы МакГонагалл произнесла:

— У нас чрезвычайное происшествие, Альбус! Нужна твоя помощь!

* У волшебниц есть поверье: кто в праздничную ночь найдет их башмачок, тот влюбится. Оно просочилось и к маглам, как всегда в перевернутом виде.

Дом на Гриммо встретил хозяина пылью и мраком. Нарцисса сразу же аппарировала прочь, так что Сириус Блэк, чистокровный лорд и беглый преступник стоял один посреди душного и тёмного холла. Осторожно ступая в темноте, он уже почти добрался до лестницы, когда неожиданно раздавшийся голос заставил вздрогнуть.

— Сириус! Пришёл-таки, блудный сын!

— Да, это я, маменька, — он невольно остановился перед запылившимся портретом.

— Зажги факелы! Я посмотрю на тебя!

— А можно попозже?

— Как всегда, перечишь?! — голос женщины был визгливым и сиплым одновременно. Сириус усмехнулся.

— А вы, как всегда, полны нежности: у меня нет палочки, чтобы зажечь свет.

— Мерлин и Моргана! Дожили! Наследник благородного дома Блэк без палочки! Позор!

— Я бежал из Азкабана! Единственный, за всю историю тюрьмы! Без палочки! Так что я вполне достоин нашего тёмного имени, маменька! Вам есть чем гордиться.

Его злой крик отозвался эхом в пустом доме и в наступившей тишине отчётливо послышался хлопок.

Сириус не сразу нашёл взглядом маленькую сгорбившуюся фигурку.

— Кричер, — обрадовался он, — ты все ещё жив...

— Кричер жив, хозяин Сириус,— старый эльф откровенно уставился на пришельца.

— Дай свету, Кричер... — присутствие домовика обрадовало Сириуса и теперь он обдумывал, с чего же начать. Эльф щёлкнул пальцами, факелы загорелись и осветили холл.

— На тебе лохмотья... — женщина на портрете брезгливо фыркнула.

Сириус уже повернулся к портрету спиной.

— Кричер, приготовь ванну! И почему так грязно? Убери в столовой и достань что-нибудь поесть.

— Да, хозяин.

По освещённой лестнице, Сириус поднялся на второй этаж и открыл одну из дверей. Эта комната служила кабинетом ещё прадеду. В последний раз он был здесь незадолго до своего побега к Поттерам.

«Ты мой старший сын, — холодно сказал тогда отец, — на тебе ответственность за честь нашего рода. Либо ты соответствуешь, либо... Выбирай». Юный наследник выбрал свободу. Через месяц лорд Блэк внезапно скончался, так и не приведя в действие свою угрозу о лишении наследства.

— Где же она, — бормотал беглец, обшаривая один за другим ящики секретера. Многие не поддавались, а открыть их сейчас возможности не было. Наконец, он обратил внимание на простой чёрный ящичек с замком в форме герба дома Блэк. В груди что-то ёкнуло. Он подошёл, внимательно разглядел небольшой острый шип, прямо под языком серебристой змеи и медленно приложил к нему свой палец, уже пораненный сегодня у входа в дом.

— Мантикора задери эту кровную магию, — он с шипением прижал ранку, когда алая капля задымилась на острие. В этот момент ящик раскрылся.

— Видите, маменька, не такой уж я никчёмный бродяга! — Сириус с трепетом взял в руки волшебную палочку тёмного дерева. По ладони разлилось тепло. Только человек, лишённый руки и внезапно получивший её обратно, мог бы почувствовать то же, что сейчас испытывал волшебник, долгие годы лишённый самого необходимого средства к существованию. Он взмахнул рукой и сноп искр осветил тёмное помещение. Старая отцовская палочка прекрасно служила сыну.

— Мы ещё повоюем, Гарри... — с восторгом мальчишки прошептал Сириус.

Через несколько дней, поздним вечером, у заброшенной хижины с заколоченными ставнями и наглухо забитой дверью трансгрессировал человек. Поёжившись от студёного ветра, он окинул беглым взглядом окрестности и сделал несколько решительных шагов по направлению к двери.

— Вперёд, бродяга, пора действовать! — сказал он самому себе.

* * *

— Каждый раз на Хэллоуин жди неприятностей, — бурчал Рон, устраиваясь поудобнее в своём спальном мешке, — то тролль, то василиск, а теперь этот...

Но бурчал он скорее по привычке. На деле, поспать на полу в большом зале казалось очень необычным. Будет, что вспоминать на каникулах.

— А по мне, история с троллем не так уж плохо закончилась, — произнесла Гермиона, думая о том, как бы сложилась её дружба с мальчиками, если бы не та знаменитая потасовка на первом курсе.

— Вообще-то — да, на Хэллоуин и хорошие события случались, — снова подал голос Рон, — например, закончилась война с Тем-Кого-Нельзя-Называть.

— Это на следующее утро, а на Хэллоуин...— девочка замолчала и посмотрела на Гарри. Тот молчал, погруженный в свои мысли. Заботливо укутав друга согревающими чарами, Гермиона закрыла глаза.

Прошло некоторое время.

— А что же Поттер, скажете ему, наконец? — донесловь до Гарри сквозь дрёму.

— Он уже знает, Северус.

Гарри услышал над своей головой тихое хмыканье Снейпа.

— Теперь лучше не упускать его из виду. Кто смог пробраться в Хогвартс один раз, может это сделать и во второй. Директор, а вы уверены в том, что Люпин...

— Уверен, — тихо, но твёрдо ответил Дамблдор, — я уверен в нем так же, как и в тебе, Северус.

На это Снейпу было нечего возразить.

— Альбус, замок осмотрен сверху донизу, — к волшебникам подошла МакГонагалл. — Ремус отправился на дорогу в Хогсмид.

— Хорошо, Минерва. Пожалуй, на сегодня все.

— А кто остаётся с детьми?

— Первым дежурю я, — отозвался Снейп.

— Я сменю тебя через три часа, — кивнула декан гриффиндора.

— Пойдём, Минерва, обсудим кое-что, пока дети спят. Как прекрасен мир, являющийся во снах...

Перед тем, как заснуть, Гарри ещё успел подумать, что директор ошибается, и иногда было бы лучше вообще не видеть снов.

* * *

В личных апартаментах МакГонагалл ярко горел обложенный красным кирпичом камин. Рядом на уютных диванах коллеги не раз сиживали за кружкой чаю, а то и чего покрепче. Тем более странным ей показался сейчас официальный тон директора:

— Я думаю, тебе стоит знать, Минерва, — без предисловий начал Дамблдор.

— О чем?

— Я догадываюсь, как Блэк смог проникнуть в замок.

Женщина застыла в ожидании. В её взгляде без труда читалось волнение и беспокойство.

— Он сделал это, пользуясь своей анимагической формой!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты не знала, что Сириус анимаг? — интонация Дамблдора не была лишена ехидства.

— Впервые слышу... Мой студент занимался трансфигурацией человека, а я даже не знала!

— И не один студент, Минерва. Его друг, Джеймс, тоже был анимагом. Его форма — олень.

— А, а какая же форма Блэка? — чуть не заикаясь, спросила преподаватель трансфигурации.

— Собака. Теперь ты понимаешь, как он проник в Хогвартс?

Потрясённая преподавательница упала в кресло.

— Собака... Да, собака может, у неё же нюх...и, и защитные чары её пропустят, — потрясённая, МакГонагалл не могла собраться с мыслями. Трясущимися руками она приняла из рук Дамблдора стакан воды и теперь застыла, глядя в одну точку.

— Ладно, Минни, — смягчился Альбус, — успокойся. Мы узнали вовремя.

— А откуда, собственно, ты знаешь?

— От Ремуса, — он вздохнул, — он рассказал мне сегодня. Как раз перед тем, как...

— От Ремуса? Долго же он думал! Но я — то, как же я проглядела?

— Какая разница? Главное, теперь мы знаем, почему Сириус так неуловим. Нужно обезопасить все тайные входы и выходы.

— Так ведь, и без того...

— Я подозреваю, что их гораздо больше, чем принято считать. Даже если учитывать те, что входят в директорский арсенал.

— Хорошо, я разведаю, — голос женщины зазвучал бодрее.

— Только ты осторожней, все-таки, — несмотря на серьёзность ситуации Дамблдор усмехнулся, — разница в весе не в твою пользу.

— Посмотрим! — Минерва зло сверкнула глазами, — а ты что думаешь предпринять? Сообщишь в министерство?

— Ещё не знаю. Может, позже...

— Но как же безопасность Гарри?!

— В замке ему ничего не грозит, — начал было Дамблдор, и осёкся, — на первый взгляд.

— Рада, что ты признал это. К сожалению, нарушение дисциплины вошло у гриффиндорцев в привычку, — декан нахмурилась, — зря ты вернул мальчику мантию, Альбус. Скажи на милость, как я могу уследить за ребёнком, который имеет такую возможность пройти незаметно!

— Я просто не мог больше держать её у себя, — ответил директор и погрузился в раздумья.

— Филч, конечно, очень исполнителен...

— Даже слишком, — поддакнула МакГонагалл.

— Но он не может быть в нескольких местах одновременно, — произнёс директор.

— Кстати, а что случилось с его шваброй? — волшебница вдруг вспомнила удивительную картину, виденную ею накануне: школьный завхоз, насвистывая, шёл по коридору, а за ним двигалась швабра, начищая до блеска полы. Причём, декана больше удивило довольное выражение лица Филча, чем его ходячий инвентарь.

— Это мисс Кендл постаралась, — улыбнулся директор, — добрая девочка. Зря ты не взяла её, Минерва. Она очень способна.

— Я рада, — сухо ответила та, давая понять, что она думает об идее завести ученицу именно сейчас.

— Все должно идти своим чередом, дорогая, — возразил Альбус, прекрасно зная мнение своего первого заместителя, — мы должны работать, дети — учиться, а министерство — поддерживать порядок. Все должно идти своим чередом...

МакГонагалл поднялась, подошла к высокой стрельчатой арке и молча уставилась в окно. Пара фонарей освещала дорогу на Хогсмид и в их неровном свете искрились и падали на землю снежинки.

— Первый снег... — на её руку легли длинные пальцы, унизанные перстнями.

— Похоже, зима будет ранняя...

Два волшебника молча стояли и смотрели на белоснежный ковёр, покрывающий землю. Его сверкание скрывало изъяны, стирало грязь и словно возвращало природе утраченную красоту. Земля казалось чистой, как в первый день Творения.

— Если бы обелить наши души было так просто...

По дороге, сгорбившись, в замок возвращался преподаватель ЗОТИ.

— Бедный Ремус, — Минерва невольно вздохнула, — и ничем нельзя помочь...

— Он просил за Сириуса, — тихо сказал Дамблдор, — говорил, что не верит в его вину. Что ты скажешь?

— Скажу, что когда я вспоминаю весёлого мальчишку, семь лет бывшего у меня перед глазами, мне тоже не верится.

— В школе и Том не был похож на одержимого.

— Но после сегодняшнего, Альбус, — декан покачала головой, — зачем было резать ножом портрет? Что за дикость?

— Не ножом, Минерва. Толстая леди ошиблась с перепугу. Блэк использовал заклинание. У него есть палочка.

— Тогда, что мы будем делать? Я тоже боюсь ошибиться, Альбус! Мы просто не имеем права... Возможно, все же стоит дать знать министру?

— Если бы я верил, что это поможет, — Дамблдор скептически пожал плечами, — но увы...Переловят всех собак, да и только.

Минерва доверчиво посмотрела на своего директора.

— Я знаю, что лучший маг Британии находится в Хогвартсе, но ты не можешь делать все сам.

— Я поручу Оливии глаз не спускать с Гарри на переменах и после уроков, а во время лекций он не должен отлучаться из класса. Предупреди всех, пожалуйста.

— Конечно. А ты не слишком доверяешь мисс Кендл? Она ещё молода.

— У нее хорошая интуиция и быстрая реакция. К тому же, мы связаны и будет легко проследить...

— Да, действительно, — согласилась Минерва, с ностальгией вспоминая то время, когда сама могла чувствовать своего учителя на расстоянии.

Они ещё постояли немного, смотря на снег и слушая, как за спиной потрескивают в камине дрова.

— Возможно, я опоздаю к завтраку, — помолчав, добавил Дамблдор.

— Куда ты?

— Хочу кое-что проверить.

— Это опасно?

— Не думаю. Не более чем пройтись по улице.

— Знаешь, все неприятности случаются именно тогда, когда человек просто идёт по улице!

— На этот раз, все будет хорошо. Кто осмелится переходить дорогу лучшему магу Британии? — голубые глаза за стёклами очков озорно блеснули, — но ты можешь поволноваться, и старому деду приятно знать, что за него волнуются.

* * *

С утра первым по расписанию шло зельеварение, потом астрономия и трансфигурация. Гарри наспех перечитывал кусок манускрипта о неорганических соединениях и их свойствах. Рон доедал свой бутерброд.

— Поторапливайтесь, ещё только за опоздание снятых баллов не хватало!

Не слишком охотно, мальчишки поспешили следом за Гермионой.

— Надо будет насыпать ей снегу за шиворот, — предложил Рон, — застукаем её сегодня во дворе, ты в деле?

— Ага, обязательно.

В подземельях было особенно холодно. Изо рта шёл пар.

— Почему нельзя наложить нормальные согревающие, — тихо возмущались девчонки Патил, пряча под мантией ледяшки пальцев.

— Потому что замок отталкивает дополнительные чары, будете работать — согреетесь.

Гермиона не видела, как за её спиной, близняшки состроили гримасу: «зануда», зато её заметил, появившийся за секунду до того, профессор Снейп. Не похоже было, чтобы он страдал от холода, зато вид его был — холодней некуда.

— Рад, что у вас отличное настроение, мисс Патил. Надеюсь, предстоящий зачёт его не испортит.

— О, нет...

По классу прокатилась волна недовольства. Одна Гермиона с готовностью смотрела на профессора. «И Поттер не возмущается, надо же», — зельевар взмахнул палочкой, распределяя по партам приготовленные листы с вопросами. Через минуту уже вовсю скрипели перья, а Снейп прохаживался между рядов. Честно говоря, он любил этот процесс написания контрольных: тихий скрип по пергаменту, сосредоточенные лица и тишина...Достаточно заглянуть студенту через плечо, чтобы узнать, как обстоят дела. Особенно интересно наблюдать за старшеклассниками. «Жаль, учить некого, разве что Грейнджер с Малфоем. Но Драко далеко не пойдёт, наследничек, — зельевар сам себе усмехнулся, — а Грейнджер... С ней никаких нервов не хватит».

— Не витайте в облаках, мисс Браун, — заметил он вслух, — там никого нет, кто подсказал бы ответ.

По классу прошёл смешок. Малфой тоже усмехнулся, но и вполовину не так презрительно, как если бы речь шла о Грейнджер. «Мы не против чистокровных красоток, даже если они с гриффиндора, да, Драко? Посмотрим, что там у нас...». На пару секунд задержавшись за спиной слизеринца, он пошёл дальше, мимоходом указав пальцем на ошибку. Тот с готовностью начал переписывать ответ.

— Финниган, если вы смешаете все, что написали, то получите очередной взрыв. Включите мозги, наконец!

Гарри покосился, чтобы увидеть, как Симус растерянно вычёркивает что-то на бумаге, а бедняга Невилл сидит ни жив, ни мёртв, под взглядом стоящего рядом зельевара. Впрочем, Снейп, ничего не говоря, пошёл дальше по ряду и Гарри поспешил вернуться к своим ответам. «Хорошо, что Гермиона напомнила почитать сегодня, — подумал он, — а то б совсем провалил...» Мысль, что, может, стоит предупредить её насчёт засады во дворе, мелькнула и погасла, так как сзади раздался ехидный голос:

— Перестраховываетесь, Поттер?

Гарри покраснел. Он записал в список ядовитых почти все травы, действие которых точно не знал.

— Но в одном вы правы, тестировать нужно на лягушках, так как перепробовать все это даже у вас жизней не хватит...

Больше сосредоточиться Гарри уже не мог.

Мимо Уизли Снейп прошёл, как мимо пустого места. Зато возле Паркинсон ему пришлось задержаться. Сверху её контрольной лежал аккуратно исписанный листок, гласивший: «Мистер Снейп, назначьте мне отработку на сегодня. Мне необходимо с вами поговорить. Прошу вас. Пэнси». «Что за чушь опять в голове у этой девчонки?». Впрочем, через пару секунд рядом проявилась надпись: сегодня в 6:45 у меня в кабинете. Зельевар с удовлетворением заметил, как вытянулось лицо слизеринки: до ужина останется всего 15 минут и времени у девицы хватит лишь на парочку томных взглядов. « А в девять у меня другое свидание, мисс, уж извините».

Профессор Синистра часто жаловалась, что не может давать полноценные уроки астрономии днём. Только на пятом курсе занятия ставили в вечернее время, но тогда уже студентам было не до учёбы: вечером у старшекурсников находились дела поприятней. Сегодня они изучали карту неба северного полушария.

— Кто назовёт мне созвездие, в котором находится Полярная звезда?

Несколько человек подняли руки.

— Прошу, мисс Патил.

— Малая Медведица, профессор.

— Да, так и есть. Садитесь, мисс Патил. Пять баллов гриффиндору, — Парвати довольно уселась на место. — А какая звезда считается самой яркой?

На этот раз поднялась только одна рука.

— Да, мисс Грейнджер, — профессор едва слышно вздохнула.

— Самая яркая звезда ночного неба — это Сириус, профессор. Он является альфой созвездия Большого Пса и наблюдается с любого региона Земли.

Почему-то в этот момент Гермиона взглянула на Гарри и сделала паузу.

— Прекрасно, мисс Грейнджер, садитесь, пять баллов, — сориентировалась профессор астрономии. — Сейчас каждый из вас начертит схему этих двух созвездий и подпишет указанные звезды. Задание на дом: отыскать их на вечернем небе.

— А можно разрешение, чтобы не спать после отбоя? — тут же воспользовался Дин Томас.

— Вы очень предприимчивы, молодой человек. Отбой в 10 часов. Гарантирую вам, что Сириус появится раньше.

Если б кто-нибудь сейчас посмотрел в сторону Поттера, то увидел бы, как тот вздрогнул.

После ужина Гарри не пошёл в спальню, а завернулся в мантию-невидимку и поднялся на верхнюю площадку астрономической башни. Иногда тянуло просто посидеть в тишине, разглядывая звезды. Вот она, самая яркая, по имени Сириус...Неожиданно, ему вспомнилось окаменевшее от взгляда василиска лицо подруги... «Терять друзей — страшно, а потерять из-за предательства, наверное, ещё хуже». Гарри вздохнул и пошевелился.

— Кто здесь? — раздался тихий голос. Приглядевшись, он увидел замершую возле самых перил тонкую фигурку. Инстинктивно, мальчик оправил мантию. Впрочем, девушка его не видела, напряжённо вглядываясь в пустоту. В её руках мелькнула волшебная палочка.

— Это я, Гарри Поттер, — предпочёл отозваться он.

— Уф, — она заметно расслабилась и обернулась на голос, — ну, и напугал ты меня!

Гарри довольно давно не встречался с Оливией. То ли он был слишком занят уроками, то ли она куда-то исчезла из виду.

— Извини, я не видел, как ты пришла.

— Я не пришла, я прилетела. Может, покажешься уже, или как?

Гарри, сконфузившись, скинул мантию.

— Я взгляну? — Оливия не стала брать плащ у него из рук, а только погладила блестящую ткань и поводила над ней палочкой, словно к чему-то прислушиваясь.

— Удивительная вещь! Словно соткана из ничего...

— Что? — не понял он.

— Я не пойму из чего она сделана, — пояснила девушка, — обычно, легко определить материю, а тут никакого следа: ни растительного, ни животного...

— Это папина.

— Не сомневаюсь. Такую вещь не украдёшь и не купишь.

— Точно, не украдёшь? — переспросил Гарри. Честно сказать, страх потерять мантию мучил его постоянно.

— Точно, — улыбнулась волшебница, — это приносит несчастье и в итоге, мантия все равно вернётся к владельцу.

Оливия наколдовала уютную скамеечку и усадила его рядом.

— Гарри, могу я задать тебе личный вопрос?

Мальчик смущённо кивнул.

— Я не слишком любопытна, но так получилось, что мне не раз за эти пару месяцев пришлось услышать историю Мальчика-Который-Выжил. Я не собираюсь спрашивать, как ты остановил Волдеморта, меня интересует другое. Как вышло, что ты совершенно не похож на наследника древнего волшебного рода? Я хочу сказать, не внешне или в поведении, — уточнила она, — я говорю о духовном наследии.

— А, что значит, духовное наследие? — сказать, что Гарри был удивлён, это ничего не сказать.

— Это знания, семейные тайны, предсказания, артефакты, передающиеся только по наследству, — она ещё раз любовно коснулась блестящей ткани. — Ты не глуп, Гарри, но не знаешь простейших вещей, известных с детства всем чистокровным волшебникам.

— Моя мама была маглорожденной.

— Я понимаю, но отец-то нет. Он, как и ты, потомок самих Певереллов!

— Кого?

— Певереллов, Гарри! Не удивлюсь, если твоя мантия как раз унаследована от них. Это правда, что ты живёшь у родственников-маглов?

Мальчик ошарашенно кивнул в ответ. « Надо узнать у Гермионы, кто такие Певереллы!»

— И они не рассказывали тебе ничего о волшебном мире?

— Я только в 11 лет узнал, что на свете есть волшебники.

— Это многое объясняет, — Оливия задумалась, — и все же, как-то странно. Недавно, изучая магические родословные Британии, я наткнулась на фамилию Поттер. Ты же наследник старинного рода с тысячелетней историей. У тебя должно быть много родственников среди магических семей. Иначе просто не бывает. Как же ты оказался у магглов?

— А ты маглорожденная? — рискнул задать вопрос Гарри.

— Да нет, чистокровная, — Оливия слегка удивилась, — почему ты так решил? Честно говоря, наша родословная лежит в гостиной на видном месте, чтобы, как отец говорил, «производить впечатление», но открывала я её давненько. В моей семье не придают значения всем этим вещам. Хотя, определённые традиции, конечно, есть.... А вот в Англии можно попасть впросак, не зная своих предков хотя бы до четвёртого колена. Представляешь, подходят ко мне люди после церемонии, поздравляют: «мы гордимся вами, кузина», а я только глазами хлопаю, — улыбнулась девушка.

— Думаешь, это нормально, гордиться своей родословной?

— Почему это должно быть ненормально? Ты ведь гордишься родителями? А они также гордились своими, а те своими...Гордость не делает тебя лучше, но стимулирует быть не хуже.

Гарри задумался, глядя на звезды. Выходит, что ещё много-много лет назад кто-то, очень похожий на него, ходил по Земле, думал, колдовал, может даже, совершал какие-то подвиги. И он их наследник! Как Малфой! Впрочем, мысль о Малфое спустила его с небес на землю: ещё не хватало стать таким же напыщенным индюком, как он!

— Оливия, а ты поможешь найти мне информацию...

— О древних родах? Да, конечно. Хотя, у тебя должно быть своё собственное семейное древо. Оно тоже переходит от одного поколения к другому.

Гарри отрицательно покачал головой.

— У меня есть ключ от сейфа в Гринготтс и папина мантия. Это все.

— А что в сейфе? Извини, я не о деньгах, — поспешила исправиться девушка, — в сейфе могут храниться и другие семейные реликвии и даже завещание твоего отца, если таковое существовало. Извини Гарри, но твои родители понимали, что рискуют жизнью. Они могли и приготовиться, на всякий случай.

— Я, я не знаю, — Гарри сосредоточился, ругая себя, что не замечал ничего, кроме ровных стопок золотых и серебряных монет. А вдруг, Оливия права? Вдруг, родители написали ему? Ведь такое возможно? Его сердце забилось сильнее.

— Мой сейф небольшой, — наконец сказал он, — если бы там что-то лежало, кроме денег, я бы увидел.

— Тогда скорее всего, это твой «безопасный» сейф, — и видя Гаррино недоумение, продолжила, — его открывают родители для несовершеннолетних детей и кладут туда столько, сколько посчитают нужным на мелкие расходы. Я почти уверена, что у семьи Поттер есть огромный фамильный сейф.

— А, как можно точно узнать?

Оливия на секунду задумалась.

— Кто дал тебе ключ от ячейки?

— Хагрид, то есть, я думаю, что ему передал ключ профессор Дамблдор.

— Значит, он и ответит на твои вопросы. Не переживай, мы выберем удобный момент и спросим, хорошо? — она ободряюще потрепала Гарри по плечу.

— А ещё, — Гарри обрадовался, — можно спросить у профессора Люпина! Он знал моих родителей, они дружили!

— Дружили? Хм, тогда странно...

Что именно странно Гарри не понял, но не успел задать вопрос, потому что Оливия попросила:

— Расскажи мне, как ты живёшь у тётки.

Сам удивляясь своей откровенности, Гарри поведал про чулан под лестницей, про трёпку за разбитую Дадли вазу, про дни рождения, о которых никто не помнил и ещё много чего. Оливия наколдовала сосуд с огнём и призвала прямо с кухни горячий грог. Согревшись, какое-то время ребята молча разглядывали небо, где на Луне отчётливо виднелись тёмные впадины кратеров. Каждый думал о своём.

— Скажи, Оливия, если у меня и правда есть семейное хранилище, то кто-нибудь ещё может в него зайти, ну, до моего совершеннолетия? — спросил Гарри.

— Может. Твой законный опекун или опекунша, — и увидев, как тот шокирован, добавила, — не думаю, что твои маглы даже знают о нем. Гарри? В чем дело?

— У меня есть крестный, — глаза мальчик наполнились невольными слезами, — он волшебник.

— И кто же это?

— Сириус Блэк. — Гриффиндорец не увидел, но почувствовал ужас, промелькнувший на лице молодой волшебницы. Она прижала его к себе, потом отстранила и посмотрела прямо в глаза.

— Мистер Блэк явно не в том положении, чтобы разгуливать по Гринготтсу, Гарри. Не нужно его бояться. Ты не один.

— Я и не боюсь. И вообще...

— Пойдём, я провожу тебя в спальню. Поздно уже.

— Не надо, я сам дойду.

— Филч застукает.

— А я под мантией, — Гарри поднялся и исчез.

— О... — Почему-то он был уверен, что Оливия вспомнила летние каникулы и давний разговор во дворе гостиницы.

— Теперь ты можешь точно узнать, как она действует, — донеслось до волшебницы из ниоткуда.

Она кивнула, приоткрыв от волнения рот, и даже как-то неуверенно, взмахнула палочкой.

— Хоменум Ревелио, — потом ещё раз, — Хоменум Ревелио!

Все ещё сомневаясь, девушка позвала:

— Гарри, ты здесь?

Он откинул капюшон и появился буквально у неё под носом.

— Да...— от восхищения у волшебницы перехватило дух, — я с вами дружу, мистер Поттер! И пусть теперь Софи попробует издеваться над моими «теориями»...

Оливия видела, что Гарри польщён, хотя и пытается сдержать довольную улыбку.

— А ты ведь с самого начала знал, что мантии-невидимки существуют.

— Не мог же я вам тогда этого сказать.

— Это точно. Под такой мантией тебе не страшен даже Блэк.

— Думаю, он знает про мантию.

— Откуда?

— Мой отец, мистер Люпин, Блэк и ещё один человек, по имени Петтигрю были друзьями.

— Это профессор Люпин тебе сказал?

— Да. И, знаешь, Оливия, он не до конца уверен, что Блэк — предатель.

Попрощавшись с Гарри у дверей в гриффиндорскую гостиную, волшебница задумчиво шла вдоль по коридору. За один вечер она узнала столько нового, что было над чем подумать. « Надо обязательно поговорить с мастером. Так не должно продолжаться», — решила она о Дурслях. Где-то хлопнула дверь кабинета, пролётом ниже раздались осторожные шаги. Оливия нагнулась и успела заметить фигуру преподавателя ЗОТИ, открывавшего запасной выход во двор. Ещё секунду назад никуда не собиравшаяся, девушка уже спешила вниз с палочкой наперевес. Было странно и неловко подозревать человека, который, в общем-то, нравился ей, но в ушах ещё слышалось: « они были друзьями...»

Стараясь ступать как можно тише по хрустящему снегу, она кралась за профессором до самой плакучей ивы и, притаившись за кустом, видела, как дерево замерло, а человек исчез. Немного поколебавшись, патронус Оливии взмахнул крыльями и отправился к Дамблдору. Ещё через минуту феникс принёс ответ: возвращайтесь к себе немедленно. Обычно мягкий голос мастера звучал строго. Непонятно было, тревожился за нее старый волшебник или сердился, но ученице пришлось подчиниться. Неприятное чувство вины поселилось где-то внутри и росло с каждой минутой. Словно ее застали за подглядыванием в замочную скважину.

Оливия вошла в замок, миновала проход в подземелья и направилась к лестнице по коридору первого этажа. Дверь в кабинет ЗОТИ была странным образом приоткрыта. Борясь сама с собой, девушка остановилась. Люпин казался милым, добрым и отзывчивым... и все же, Оливия временами замечала какую-то натянутость в его поведении. «Ладно, раз дверь открыта, то я не сделаю ничего неприличного, если войду», — договорилась она с собой.

В классе все было как обычно: на столе тускло светил ночник, на потолке гремели костями чучела. Цепким взглядом волшебница приметила кубок с откидной крышкой, стоявший на столе среди книг и тетрадей. Подойдя, она осторожно подняла его и заглянула внутрь. Кубок был пуст, но от влажного следа на стенках сосуда шёл терпкий, тяжёлый запах.

— Мерлин...— потрясённая внезапной догадкой, девушка перевела взгляд на окно, за которым висела полная луна, и медленно осела на край стола. Словно завершая и без того мрачную картину, над её ухом раздался низкий голос:

— Страшно, мисс Кендл?

Если два человека только и делают,

что ищут друг друга, нет ничего удивительного,

что они время от времени встречаются.

Джастин Гардер

— Ступефай! — вспышка мощнейшего заклинания осветила аудиторию. Загремела отброшенная мебель, треснули колбы на полках, из оконных рам брызнуло выбитое стекло. Завершая картину, с потолка сорвался доисторический скелет, и кости разного калибра погребли под собой застывшего на полу человека.

Из коридора отчётливо донёсся топот.

«Сейчас здесь будет вся школа!» — с запозданием подумала Оливия. Понимая, что проблем не избежать, она спрятала палочку и зажгла свет. Люпин, зелье и полнолуние были забыты: перекошенное лицо лежащего между парт мужчины сулило гораздо больше неприятностей. Не вполне соображая, что делает, девушка, трясущимися руками, начала подбирать кости ...

Через полминуты класс наполнился людьми.

— Что случилось?

— Где Блэк?!

— Мерлинова борода! Это что за кладбище такое...

У Оливии было желание заткнуть уши. Последней появилась серая кошка и, обернувшись МакГонагалл, сразу же расставила приоритеты.

— Северус, ты жив? Энервейт!

Девушку оттеснили в сторону, Флитвик сгрёб к стенам мусор, а мадам Помфри склонилась над пациентом.

— Ушибы, небольшая гематома на голове, скорее всего, лёгкое сотрясение мозга, — с некоторым сожалением констатировала она, — ничего серьёзного.

— Да отмените же проклятие! — спохватилась Спраут. Зельевар, наконец-то, получил возможность встать, но тут же, по-магловски, чертыхнулся и схватился за лодыжку.

— Ага! Да у него вывих, а может, и перелом! Немедленно в больничное крыло, там разберёмся.

Не слушая яростных возражений Снейпа, его подняли на носилки и торжественно препроводили в лазарет.

— Вы можете объяснить, что здесь произошло? — строго спросила декан Гриффиндора у безучастно стоявшей в сторонке ученицы.

— Это недоразумение, мадам, профессор Снейп напугал меня и, от неожиданности, я ударила ступефаем...

— Профессор Снейп? Напугал?!

— То есть, — поспешила исправиться Оливия, — я не видела в темноте, что это он, я подумала о беглом из Азкабана...

— Понятно, — недоверчиво протянула МакГонагалл, — думаю, вам лучше пройти к директору, мисс Кендл.

— Да, конечно, — и девушка поплелась вверх по лестнице. «Мало мне истории с Люпином», — сокрушалась она.

* * *

Солнце медленно поднималось над деревушкой. Остатками разума, который ещё держался благодаря ликантропному зелью, Ремус понял, что сейчас начнётся превращение и смиренно ждал, когда после боли придёт милосердный сон. Сегодняшняя ночь была спокойной. Не тянуло выть, бежать куда-то и грызть все, что ни попадало в зубы. Значит, его человеческое тело не будет так болеть, как обычно это бывает после бешеной скачки и травм. «Спасибо Нюнчику, я таки начал что-то соображать... если б он ещё придумал, как уменьшить боль, то я бы ему тапочки носил...». Судорога сковала суставы, по телу разлилась противная мелкая дрожь. Захрустели кости и звериная шкура, в буквальном смысле, начала облезать клочьями...

Наконец, все закончилось. С трудом разогнувшись, Ремус поковылял к кровати и натянул рубашку. Ужасно хотелось пить. Он потянулся к полке, на которой уцелел стакан с водой. Ослабевшая рука дрогнула, разливая жидкость, и в глазах потемнело... Краем помутневшего сознания, он отметил осторожные шаги, звук струящейся воды, а через секунду почувствовал на губах долгожданную влагу.

— Пей, Луни, вот так, сейчас полегчает...

«Луни? Он сказал «Луни»? Не может быть...». Медленно, очень медленно Ремус открыл глаза и сфокусировал непослушный взгляд. Крик замер в горле, сердце сделало бешеный рывок.

Этого человека нельзя было узнать. Но и не узнать его тоже было нельзя.

Мозг заработал с критической скоростью. «Нет, этот худой, как щепка, а у него фигура плотнее...этот стриженый, а у него волосы вьются...лицо серое какое-то... он не мог стать таким!».

Сил дотянуться до своей, надёжно припрятанной палочки, у Ремуса не было. Проследив за его взглядом, человек неторопливо встал, открыл тайник и сунул ему в руки волшебный артефакт.

— За столько лет можно было и поменять место, а, Лунатик?

Голос тоже был другой, хриплый и ниже, чем у его друга, но интонации те же. Руки снова предательски задрожали и Ремус обмяк на кровати. Приведись защищаться, он и не сможет. А надо ли? Надо ли?!! Сердце дало ответ в ту же секунду, но разум заставлял сомневаться.

— Бродяга, — почти прошептал он, — Бродяга, это ты?

Он сторожил с вечера. Видел, как друг нырнул в нору под ивой, видел девушку, возвращавшуюся в замок, но грохот, донёсшийся вскоре с первого этажа, не дал исполнить намеченного. Превращаться в человека Сириус поостерегся и решил войти в Визжащую хижину через Хогсмид. Сделать круг было недолго, но до трансформации он не успел и остался ждать в коридоре.

Удивляла относительная тишина. Только утром, когда стихли слабые стоны и шарканье, он приоткрыл дверь. Ничего не изменилось: заколоченные окна, исцарапанные панели и бледный измождённый человек на кровати. Отбросив все остальные соображения, Сириус взял стакан с водой и склонился перед другом.

Волна нежности заполнила его сердце. Время меняет лица, а дорогие лица — особенно. Вон, у Лунатика от виска дорожка засеребрилась, веки окружила паутина морщин и весь он сгорбился, как старик... Сириус и желал и боялся посмотреть в глаза бывшему товарищу. Ещё один груз вины, о котором он предпочитал не думать, всей тяжестью опустился на плечи.

«Какая же я скотина, дружище...». Ремус открыл глаза и пошевелился, пытаясь встать. Скрывая вздох, Сириус нашёл тайник, вложил в руки другу волшебную палочку и, почти не дыша, поднял глаза... Нет, ничего не изменилось. Глаза Лунатика те же: добрые, всепрощающие.

В носу предательски защипало и, неожиданно, кончился кислород.

— Бродяга, это ты?

Горячие капли заблестели в глазницах раньше, чем друг произнёс его имя. Какой кретин сказал, что мужчины не плачут???

* * *

Примерно в это же время, Северус Снейп разглядывал потолок в больничном крыле. Он был ровным и ожидаемо белым, поэтому отражал даже скупой ноябрьский рассвет. Зельевару понадобилось некоторое время, чтобы осознать, как он здесь оказался. Резкая смена интерьера озадачивала, и память возвращалась не сразу. Первое чувство, оказавшееся сильнее прочих, была досада. Ещё бы! Его годами поддерживаемая репутация отличного дуэлянта пошла коту под хвост из-за пугливой девчонки, которая и в Хогвартсе-то без году неделя. Он понимал, что возмущаться не стоит, и без того выставил себя на посмешище. Собственно, это и выводило из себя: с самого первого дня в школе, Северус Снейп боялся выглядеть смешно и нелепо. Вчера он преуспел по обоим пунктам. «А сейчас я, похоже, удачно продолжу начатое...» — подумал декан слизерина, разглядывая свою мягкую фланелевую пижаму со снитчами, наводящую на мысль о сегодняшнем матче. Стараясь не обращать внимания на то, во что превратилась его мантия, Северус приподнялся в кровати. Пружины скрипнули и в дверях, словно по волшебству, появилась школьная медсестра. Хотя, почему «словно»? На этот случай, у мадам Помфри работало соответствующее заклинание, и только наивные полагали, будто она, по чистой случайности, всегда появляется в нужный момент.

— Доброе утро, Северус! Как спалось?

— Отвратительно.

— Нога болит?

— Вы прекрасно знаете, что нет, Помона: доза обезболивающего и снотворного была лошадиная.

— Это не вредно, зато выспался в кои-то веки, — медсестра слишком давно наблюдала этого пациента, чтобы соблюдать субординацию, — сейчас займёмся твоей ногой, но сначала — завтрак. Хочешь чего-нибудь?

— Да, чашку кофе и свежую газету.

— Пророк не выходит по выходным, ты же знаешь.

— Неужели? А я надеялся на экстренный выпуск с заголовком: Битва в Хогвартсе или Ночное нападение: профессор зельеварения в коме...

— Шутишь, — медсестра улыбнулась, — такого потрясения эти стены не перенесут.

— Эти стены и не такое переносили, — Снейп хмыкнул и поморщился, перемещая больную ногу.

— Во сколько я принимал костерост?

— Без пяти минут двенадцать.

— Почему так поздно?!

— Что?!

Зельевар отвёл глаза. Действительно, после двух попыток сбежать по дороге и активного сопротивления любой предлагаемой помощи, вопрос был неуместен. Досадно только, что действие зелья рассчитано на 12 часов, а квиддич начинается в десять.

— Квиддич придётся пропустить, — в унисон его мыслям рассудила мадам Помфри, — не Слизерин играет, так что переживёшь.

— Если я не появлюсь на матче, то начнутся расспросы, а их лучше избежать.

— Безусловно, — не спорила медсестра, — но полностью скрыть этот инцидент все равно не удастся: в коридоре стоял такой грохот, что даже Сибилла спустилась вниз. Конечно, мы ей ничего объяснять не стали, — добавила медсестра, предвидя реакцию своего нервного пациента.

— А вот и кофе! — Помона Спраут внесла кофейник и свежую выпечку на большом старинном подносе. — Но лучше бы ты травки попил, Северус, они полезнее в твоём состоянии, — заключила она, вызвав у зельевара очередной приступ меланхолии.

Вслед за ней появились МакГонагалл и Вектор.

— Ну, как он?

— Совсем неплохо, — мадам Помфри закончила перевязку, — я опасалась обмороков от сотрясения, но, похоже, обошлось.

— Дамы, не говорите обо мне, как об отсутствующем, — рявкнул Снейп.

Шестым чувством он понимал, что будучи больным может позволить себе больше обычного, получая в ответ лишь снисходительно-сочувствующие взгляды.

— Сибилла передавала привет. Мы сказали ей, что на тебя упал скелет в кабинете ЗОТИ. И она просила предупредить, что тебя ждут новые потрясения в виде...

— Увольте, — произнёс Снейп, — относительно меня все её худшие предсказания сбылись.

— Не все, Северус, помнишь, она говорила про «конец твоего одиночества», — имитация получилась средненькой, но вполне узнаваемой.

— Не добивай лежачего, Минерва, это не по гриффиндорски, — захихикал присоединившийся к коллегам Флитвик.

Дамы переглянулись и, не сговариваясь, подступили к кровати.

— Ума не приложу, что у вас там произошло, Северус... — миссис Спраут и не пыталась скрывать любопытство.

«Начинается», мрачно подумал Снейп и натянул одеяло повыше.

* * *

Когда нужно многое сказать, то слов, как правило, не хватает. Оба привыкали друг к другу — новым и искали что-то прежнее, неуловимое.

— Ты такой, такой...

— Красивый? — горечи в голосе бывшего гриффиндорского ловеласа хватало.

— Нет, бледный. Ты не болен?

— Кто бы говорил! Это загар азкабанский, дружище. Лучший оттенок серого, можешь завидовать...

— Постригся...— Ремус несмело притронулся к волосам приятеля.

— Пришлось, — хмыкнул Сириус, — блохи замучили.

Ремус чувствовал, что, не смотря на слезы, рот расплывается в глупой улыбке. Как он мог сомневаться все эти годы? Сириус — это Сириус.

— Скажи, что ты не виновен, — почти жалобно попросил он, — скажи, что ты их не предавал...

— Конечно, нет! Может, я слепой дурак, но не предатель!

Накатившее, как волна, облегчение через минуту сменилось чувством досады.

— Так почему ты молчал, Сири?! Это же... это же просто идиотизм!

Блэк вздохнул.

— Я не хотел молчать, Луни, я просто не мог говорить.

— Как это?

— Не мог — и все. Сначала от горя, а потом...— лицо Бродяги помрачнело, — ты недооцениваешь дементоров, дружище. У меня ведь мозги совсем онемели. Если б не анимагия, и того бы не осталось...

Сириус опустился на колени перед кроватью.

— Когда я Джеймсу глаза закрыл, то думал, что жить слишком больно, легче умереть. Мне было все равно, что со мной будет, понимаешь? Я не предавал их, Луни, все гораздо хуже: я совершил ошибку и это... сам знаешь, чем кончилось.

Ремус молча кивнул, и Сириус перевёл дыхание.

— В тот момент, что-то блэковское во мне проснулось. Хотелось крушить все без разбору. Попадись мне кто из их шайки — голыми руками разорвал бы! Я искал Хвоста, думал, убью — полегчает, а когда поймал и увидел, как его крысиные глазки бегают, тошно стало...Что толку было, убить эту падаль? Джеймса не вернёшь. Когда до меня дошло, то руки опустились... Может, будь ты рядом, иначе бы вышло. Одним словом, очнулся я в Азкабане. А там сил не стало сопротивляться. Там живёшь, как в тумане, но оно и к лучшему: что день, что год — все едино.

Ремус боялся перебить этот монолог, оставляя вопросы на потом. Может, он будет проклинать свой гриффиндорский идиотизм, но сейчас он верил, верил абсолютно. Ещё бы понять, что Сириус говорит о Питере...

— Тебе лучше? — друг озабоченно заглянул ему в глаза.

— Мне замечательно.

— Давай-ка, оденемся, подать что-нибудь?

Ремус, наконец, взял в руки свою палочку и нахмурился, вспоминая, что Сириуса лишили права колдовать.

Правильно истолковав его взгляд, тот достал свой артефакт и протянул другу рукоятью вперёд: бери, мол, если тебе так будет спокойней, я все понимаю... После короткого молчания, Ремус покачал головой и беглец снова спрятал палочку в карман.

— Не поверишь, но эта фамильная реликвия принадлежала моему деду.

— Ты был на Гриммо? — удивился Ремус.

— Именно! Для отвергнутого сына самое надёжное место.

— Никогда бы не подумал.

— На то и рассчитываю.

— А кто там сейчас живёт?

— Я да Кикимер, эльф. Вымерла родня моя, Лунатик, а кто остался, то сам знаешь где...

Ремус задумался, что-то соображая.

— Расскажи, как ты сбежал?

— Как Бродяга, дружище, как же ещё! Выбрал удобный момент, превратился, пролез через решётку и шмыгнул на почтовую лодку. Дементоры не так сильно животных чувствуют, потому что охотятся за чувствами, которые под этой вот штукой, — он постучал по лбу, — а у собаки совсем другой диапазон. До самого берега просидел под кормой, так что даже кончиком хвоста воды не понюхал.

— Так что же ты раньше думал?! Ждать двенадцать лет... — Ремусу хотелось кричать и он ощутимо тряхнул приятеля за плечи.

— А я, чтоб наверняка... Да, ладно тебе, успокойся, псих, сам еле шевелиться, а в драку лезет...

— Знал, когда ко мне подобраться, Бродяга... — Сириус благоразумно не стал подтверждать эти слова, а встал с кровати и начал нервными шагами из угла в угол мерять комнату. «Как арестант...» — мелькнуло у Ремуса в мозгу.

— Я двенадцать лет не понимал, ради чего мне жить, а чтобы в Азкабане выжить, нужно знать, ради чего! Только очень сильные эмоции могут удержаться в голове, только они заставляют думать! Я смог бежать, когда понял, что Гарри в опасности. До этого в мозгу ни единой яркой мысли не было. Все высосали, понимаешь?

— Но Гарри постоянно в опасности, особенно с тех пор, как пошёл в Хогвартс.

— Но я этого не знал, Луни, понимаешь? А когда узнал, то это все изменило!

— И как ты узнал?

— Я увидел вот это, — Сириус вынул из кармана потёртый кусок пергамента и поднёс другу к глазам. — Ты читаешь газеты?

— Как придётся, — непонимающе вглядывался в текст Ремус.

— Не туда смотришь, — Сириус ткнул пальцем в колдографию, — сюда смотри, внимательней!

Ремус пригляделся: Артур, Молли, рыжие близнецы на фоне египетский пирамид...Он все ещё не понимал... Рон Уизли, друг Гарри...Ремус протёр глаза и взял газету из рук Сириуса. Волосы встали дыбом!

— Мерлин!

— Наконец-то! — Сириус удовлетворённо хлопнул себя по колену, — теперь понимаешь?

— Это же Питер! — Ремус поворачивал снимок и так и этак, чтобы убедиться, — но зачем он скрывается? Это же нелепо. Все оплакивали его и мать...

— Так ты не знал... — словно издалека протянул Сириус.

— Нет, что не знал? — голос испуганно осел.

— Я все гадал, сказал тебе Джеймс или нет...

— Ну?! — казалось, что жизнь зависела от этого ответа.

— Питер был Хранителем тайны, Луни. Питер — не я.

* * *

Тот, о ком в это утро так много говорили бывшие Мародёры, сидел между друзьями в столовой, пытаясь что-нибудь проглотить.

— Нужно поесть, иначе ветром сдует, — настаивала Гермиона.

— Угу, — кивал ловец, — чьи мысли занимал лишь вопрос о поисках снитча в условиях повышенной облачности.

Удивительно, как одни и те же обстоятельства влияют на людей по-разному. Близнецы Уизли поглощали свой завтрак, молотя челюстями за четверых, а Гарри не лез кусок в горло.

— Как настроение, ребята? — подошёл Вуд, — уверен, сегодня будет наш день. Мы — лучшие! Главное — все делать, как на тренировках и победа в кармане.

Его бледное лицо как-то не очень соответствовало сказанному, но раз большинство капитанов считало, что именно такие фразы поднимают боевой дух, то Оливер решил ими не пренебрегать. Во всяком случае, теперь он точно сделал для победы все, что мог.

— Кстати, знаете новость? Снейп в больничном крыле!

— Да ну? — несколько голов разом повернулись к нему.

— Точные сведения. Вчера вечером в кабинете у Люпина был взрыв. Староста рейвенкловцев слышал, как Снейпа несли в лазарет. Говорит, он переломал все ребра, обе ноги и лежит без сознания.

К их разговору уже внимательно прислушивались слизеринцы, удивлявшиеся отсутствию своего декана, и Оливер пожалел, что сегодня они не играют.

— Потрясающая новость! Наконец-то, хоть кто-то отплатил ему за гадости!

— Рон! — по привычке возмутилась Гермиона, — а известно, кто на него напал?

— Точно не известно, но говорят, что это был кто-то из профессорских учеников.

— Зачем им это?

— А, вот этого я не знаю.

По инерции все взоры обратились на то место возле преподавательского стола, где обычно сидели подмастерья. Оливии среди них не было.

— Это не может быть она, — прошептал друзьям Гарри.

— Почему?

— Мы весь вечер сидели в башне.

— Ладно, завтра спросишь. Ты не против, если я пойду с тобой в библиотеку?

— Нет, конечно.

— Слушайте, так может, зелья в понедельник отменят?

— Не знаю, Рон, — Оливер пожал плечами, — все, мне пора. Встречаемся в раздевалке через десять минут.

Он шёл к выходу между рядами, когда кто-то обогнал его сзади, задев плечом.

— Куда спешишь, Малфой?

Слизеринец, не оглядываясь, рванул вперёд и через три минуты, запыхавшись, уже стучал в дверь своего декана. Спешил он не зря. Во-первых, Драко любил получать новости первым, чтобы потом милостиво делиться с окружающими, а во-вторых, ему на самом деле было не безразлично, куда пропал его любимый учитель. Не получив ответа он задумался и начал подниматься вверх по лестнице. Не придумав ничего оригинального и не решаясь самому отправиться в больничное крыло, — «Если все это — выдумки, меня засмеют», — Драко поднялся в совятню и начеркал на куске пергамента несколько слов.

— Отнеси отцу, быстро! — прищёлкнул он пальцами, подзывая своего филина. Пора было идти на квиддич.

* * *

В Визжащей Хижине не топилось и утренний холод потихоньку пробирался в жилище.

— Тебе пора возвращаться, пока не стали искать.

— Сюда никто не придёт, разве что директор может прислать Патронус.

— Как он, кстати говоря?

— Стареет, но это если внимательно приглядеться. Сири...

— Что?

— Дамблдор знает, что ты анимаг.

— Сдал, значит? — прищурился Бродяга.

— Можно и так сказать... А чего ради ты напал на портрет? Это что, от большого ума?

— Да, не собирался я его трогать, просто ты не представляешь, каково это — знать, что враг за дверью, а тут этот дурацкий портрет мешает! Да ладно, Луни, лучше скажи, что теперь делать будем? Хвоста надо отловить, во что бы то ни стало! Чует моё сердце, не зря он к Гарри подбирается...

— Отловим, — и от злых ноток в голосе друга Сириусу стало неожиданно хорошо. — Но важно не спугнуть, иначе — только мы его и видели. Я думаю, если он столько лет прожил у Уизли, то и сейчас, никуда не денется.

— Нам нужен план.

— Сначала нужно тебя вытаскивать! Сейчас любой дементор может без суда...

— Я знаю, — перебил Сириус, — но безопасность Гарри важнее.

— А, ведь ты его видел, Бродяга, — ухмыльнулся Ремус.

Сириус удивился.

— Это он тебе сказал? А как он догадался или ты...

— Нет, он не знает пока о твоих способностях, но я слышал однажды, как он друзьям рассказывал про «умного пса с человеческим взглядом». Собственно, с того момента я и стал надеяться, что ты невиновен, — вздохнул он.

— Надо же, — Сириус был более чем доволен, — запомнил-таки меня, сохатик. Он ужасно похож на Джеймса, правда?

— Правда. Между прочим, сегодня квиддич, Гриффиндор играет против Хаффлпаффа. Гарри — догадайся кто?

— Неужто...

— А то! Ловец, да какой! — Ремус поднял большой палец.

— Я должен это видеть!

— ?!

— Луни, давай вместе пойдём. Ну, кто обратит внимание? А если что, то я мигом в кусты.

— Ладно, только на поле не лезь! Постоим возле леса, там тоже хорошо видно.

Друзья вышли из хижины плечем к плечу. Мокрый снег таял на мантиях и норовил залепить лицо, но им обоим казалось, что лучшей погоды просто не может быть.

А вот игроки на поле были иного мнения. Дождь вперемешку со снегом, делал квиддичный матч, на который так возлагал надежды Вуд, провальным с самого начала. Противный ветер то и дело менял направление, не давая игрокам действовать уверенно. Снитч маячил где-то у самой земли, а на хвосте сидел Диггори, ловец хаффлпаффцев. Гарри вильнул раз, другой и вошёл в пике, стремясь не пропустить момент, чтобы выровнять метлу. Земля приближалась с огромной скоростью. Наконец, гриффиндорец вытянул руку и рванул древко резко вверх. Дементоры появились как раз тогда, когда впереди снова затрепыхался золотой шарик. В глазах потемнело и прежде чем скрыться в тумане, гриффиндорец заметил на земле за трибунами фигуру большого чёрного пса. Даже не успев удивиться, Гарри понял, что падает, и тут отчётливо услышал звонкий собачий лай. Заглушая его, где-то прозвучало:

— Экспекто Патронум! — и серебристое облако со стороны Запретного леса полетело в воздух. К нему, как по команде, присоединилось несколько патронусов, выпущенных с трибун.

Мальчик плохо понял, что именно помогло ему прийти в себя, но дементоры исчезли и холодная темнота отступила. Выровняв метлу и не обращая внимания на всеобщую сумятицу, Гарри снова отыскал глазами снитч. Все внимание зрителей было направлено на вернувшегося в строй ловца и, поэтому, никто не заметил, как директор что-то сказал на ухо МакГонагалл и исчез.

* * *

— Бродяга, давай на Гриммо, живо, пока Дамблдор не проверил, кто тут шатается, — скомандовал Ремус.

— Лучше бы он за своими стражами следил, — Сириуса трясло от волнения, — дементоры на игровом поле! Ребёнок мог убиться насмерть!

— Я должен поговорить с директором раньше, чем он тебя найдёт, понимаешь? Беги к зоне да аппарируй. И я тебя прошу, не высовывайся пока, ради Мерлина!

Лихо обернувшись, Сириус махнул на прощанье черным хвостом и потрусил к деревне. Все дело заняло у него не больше пятнадцати минут. Уже в человеческом облике он аккуратно переместился в сквер возле площади Гриммо.

Старинный блэковский особняк не пропускал посторонних, но и не был скрыт от Министерства. Именно поэтому после знаменитого побега из Азкабана там дежурила пара авроров. К счастью для беглеца, мало кто верил, что он будет искать убежища в изгнавшем его доме, так что и слежка велась больше для проформы. Вход был защищён кровной магией, без приглашения внутрь никто не мог сунуться. Собственно, поэтому Сириус и подстраховался с удачно подвернувшейся Нарциссой. Он не был уверен, признает ли его, отверженного, родовое гнездо. Как ни странно, либо маменька не доглядела, либо отец не успел, но двери для него раскрылись сразу. Так что все, чем он был обязан кузине, это лёгким оглушающим и последующим обливиэйтом, предназначенным для голубых аврорских мантий. Леди Малфой была в прекрасной форме.

Выбрав подходящий момент, Сириус использовал дезиллюминационные чары и трансгрессировал на крыльцо. Беглец уже чувствовал себя в безопасности, когда тонкие пальцы с рубиновым перстнем стальной хваткой вцепились ему в запястье.

— Будет лучше, если ты пригласишь меня в дом, Сириус.

— Ко...конечно, господин директор.

Сириус двигался как в тумане. Ладони вспотели, колени подкашивались от волнения. Вот она, встреча, о которой мечтал, детали которой продумывал тысячу раз...

— Надеюсь, ты не собираешься бежать, — голос Дамблдора оставался спокойным.

— Только не сейчас, профессор.

— Тогда, если ты не против... — палочка Сириуса плавно вылетела из потайного кармана и опустилась в руки старого волшебника.

— Профессор, прошу вас, выслушайте меня!

— Я давно хочу это сделать, — директор подчеркнул слово «давно».

Успокоив таким образом бывшего ученика, Дамблдор окинул взглядом холл.

— Где мы можем поговорить?

— Пожалуйста, сюда, — поборов первое замешательство, Сириус торопливо начал открывать двери, пока они не очутились в довольно чистой и светлой столовой. Дамблдор выбрал место спиной к окну и кивнул.

— Садись, Сириус. Я тебя слушаю.

— Профессор, — беглец понял, что судьба, наконец, дала ему шанс, — я хотел бы, чтобы вы не усомнились в моей правдивости. Уверен, что для вас это возможно.

Директор кивнул головой. Для человека, которого застали врасплох, Сириус выглядел довольно собранно, смотрел прямо и не старался избегать его взгляда.

— Так будет даже лучше, хотя я бы предпочёл думосбор. Легиллименс!

* * *

Отмечать у Минервы победу гриффиндорцев Ремус отказался, сославшись на плохое самочувствие. Попросив сообщить, когда возвратится директор, он пошёл в лазарет. Сведения о вчерашнем происшествии он получил весьма противоречивые, и навестить Снейпа бывшему мародёру показалось забавным.

«Расскажу Бродяге — повеселимся», — с нежностью подумал он. Пошарив на столе в поисках нужного блокнота, он затолкал его поглубже в карман и надёжно запечатал дверь заклинанием.

Зельевара он застал в одиночестве. Проводив приходившего с извинениями Дамблдора, Снейп относительно спокойно дожидался момента, когда сможет покинуть лазарет. Люпин присел рядом.

— Знакомая картина, не правда ли? — ухмыляясь, протянул больной.

— Ты на больничной койке? Да, бывало.

— Доволен?

— Чем? — искренне удивился Ремус.

Снейп не стал продолжать.

— Зачем пришёл?

— Вот то, о чем ты просил, — вервольф выложил на тумбочку блокнот, — постарался ничего не упустить. И ещё я тебе очень благодарен за сегодняшнюю ночь, Северус, — добавил он, — спасибо.

— Если это все, то можешь идти.

— Хорошо, не буду мешать. Поправляйся.

Зельевар посмотрел на часы. Без четверти двенадцать. Ещё немного, и можно вставать. Когда посетитель был почти в дверях, он бросил вслед:

— Я-то поправлюсь, а вот для тебя последствия будут намного серьёзнее, Люпин, — он нарочно произнёс фамилию так, чтобы подчеркнуть истинный смысл.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурился вервольф.

— Двери надо закрывать, когда уходишь гулять по ночам, — загадочно бросил зельевар и, убедившись, что его слова произвели нужный эффект, отвернулся.

«Пусть подумает, я предупредил...»

Охваченный нехорошим предчувствием, Ремус возвратился к себе. После обеда его навестил Гарри, и отчего-то просьба мальчика научить его вызывать Патронус сюрпризом не стала...

* * *

Блэку показалось, что голова раскалывается на части. Инстинкт самозащиты сработал непредсказуемо для него самого, строя в голове твёрдую каменную стену. Дамблдор опустил палочку. Он выглядел заинтересовано, изучающе.

— Что это было? — спросил Сириус.

— Разве ты не знаком с легиллименцией?

— На практике пока не доводилось, — Сириус потёр виски. — Что я должен делать?

— Думай о том, что ты хочешь мне рассказать. И помни, Сириус, — отеческим тоном прибавил директор, — я здесь, чтобы помочь тебе.

— Я постараюсь, профессор! — воспряв духом, он на секунду зажмурился, прогоняя ненужные мысли, сосредоточился и распахнул глаза.

На этот раз боли от заклинания он не почувствовал.

Уютная комната в Годриковой Лощине.

— По-вашему, получается, что наш ребёнок и есть тот самый, который... — Джеймс Поттер выглядел растеряно.

— Так считает Волдеморт.

— Но это же чушь! — Лили всплеснула руками. — Как можно верить в такую ерунду?

— Найдётся достаточно желающих, — а это сам Сириус, молодой, кудрявый, красивый. — Те, кто занимаются темной магией, разучились верить здравому смыслу.

Из-за дверей слышен крик проснувшегося ребёнка. Лили устремляется к нему.

— Что будем делать, Сохатый? — пользуясь её отсутствием, переглядываются мужчины.

— Профессор, скажите честно, насколько всё серьёзно? — спрашивает Джеймс.

— Более чем, Джеймс. У меня есть сведения, что Том уже начал охоту...

— Тогда нам придётся прятаться. Я не могу рисковать жизнью своей семьи!

— Вам нужно исчезнуть, уехать как можно дальше, — вступает в разговор Питер.

— Я могу отвезти Лили и Гарри на континент, только куда? И что мне потом там делать?

— Джеймс! Твоя первая задача — охранять жену и ребёнка. — Ремус, стройный и ещё не седой, стоит спиной к свету: после полнолуния его глаза слезятся. — Надо найти убежище, и чем быстрее, тем лучше.

— У меня есть один вариант, — обращает на себя внимание Дамблдор.

— Что вы предлагаете, профессор?

— Фиделиус.

— Это идея! Я могу быть Хранителем, — сразу же откликается Сириус.

— Я тоже, — подаёт голос Ремус. — На тебя, Бродяга, подумают в первую очередь! Начнётся слежка и тогда...

— Ха, меня не так-то легко выследить!

— Возможно, в данной ситуации лучше будет довериться мне? — предлагает Дамблдор.

— Спасибо, профессор, — Джеймс серьёзно задумался, — я раньше не проводил этот обряд. Дайте мне подготовиться и поговорить с Лили...

Вихрь воспоминаний меняется, словно кто-то перелистывает в голове страницы.

Через секунду Блэк уже летит на мотоцикле, поднимая в воздух опавшую листву. Впереди маячит Годрикова Лощина. Внезапно он начинает недоуменно озираться и достаёт из кармана сквозное зеркало.

— Джеймс! Джеймс, отзовись! — Сириус явно рассержен.

— Привет, Бродяга, — лицо друга, напротив, полно веселья.

— Я не понял, где дом? Вы что, решили обойтись без меня ?!

— Не сердись. Это для твоего же блага.

— Спасибо, позаботился! А ну, давай ко мне...

Джеймс аппарирует неподалёку от мотоцикла. Сириус смотрит сердито, по-блэковски.

— Что это значит, Сохатый?

— Прости, друг, но Луни был прав — тебя будут подозревать в первую очередь. Лили тоже так считает. Я уже рискую сыном. Не хочу рисковать ещё и лучшим другом.

— И кто же Хранитель? Дамблдор?

— Нет. Мы попросили Питера, и Хвостик согласился. Он у нас парень тихий, надёжный.

— Да он же первый свой хвост прижимает, если что... — Сириус шокирован.

— Да, он на рожон не лезет, но это как раз правильно. Пожиратели о нем знают куда меньше, чем о некоторых! Пошли, я проведу тебя в дом, Гарри уже спрашивал, где его «Бодяга».

Ночь. Сириус в весёлой компании празднует Хэллоуин, сочувствуя Джеймсу, который должен сидеть дома. Внезапно он наталкивается на озадаченный взгляд сидящей рядом девушки.

— Мэри, что случилось?

— Ничего, просто я вдруг ни с того ни с сего вспомнила, где находится дом Поттеров! Но он же под Фиделиусом, разве нет?

Сириусу становится не по себе. Под взгляды недоумевающих друзей, он выбегает на улицу и аппарирует.

Вот он медленно поднимается по лестнице, догадываясь, что его ждёт впереди... склоняется над другом, зовёт его... Где-то неподалёку плачет Гарри...

* * *

— Гар-ри! Гар-ри! — орава восторженных гриффиндорцев чествовала победителей. Под потолком гостиной золотел снитч, а с десяток первокурсников пытались поймать неудовимый трофей. Счастливый ловец обещал покатать победителя на своей метле, так что даже девчонки с визгом кружили между столов и диванов.

Оливер Вуд взахлёб обсуждал со всеми желающими детали матча и каждый раз, встречаясь глазами с Гарри, отдавал ему честь.

— Ну как, — тихо спросила Гермиона, подобравшись к веселившимся ребятам, — он согласился?

— Да, — кивнул ей Гарри.

— Это хорошо. — разумеется, девочка была рада за друга, но в её голосе отчётливо слышалась тоска. Гермиона обожала дополнительные уроки, которые ей почему-то никто не хотел давать.

— Слушай, ты посещаешь на несколько предметов больше, чем мы. Тебе мало?

— Нет, не мало, но это же так интересно! Ты покажешь мне своего Патронуса?

— Если получится. Профессор Люпин говорит, что это сложно.

— Перестань в себе сомневаться! Если бы ты не тратил столько времени на квиддич...

— То мы упустили бы снитч! — вклинился Рон. — Гермион, хотя бы сейчас не будь занудой ! Просто ты плохо летаешь, и потому тебе трудно понять...

— Я плохо летаю? — оскорблённая до глубины души отличница возмущённо уставилась на приятеля. — Запомни, Рон Уизли, я ничего не делаю плохо! Если бы я хотела, то летала бы не хуже любого другого! Но полёты на метле меня не интересуют, потому что есть другие, более продвинутые способы перемещения.

— Если ты это о машинах, то в прошлом году мы с Гарри... — ох, не вовремя Рон попробовал спорить. С понятием о безусловной правоте женщин* он был знаком ещё меньше, чем с исключениями к закону Гемпа.

— Что «вы с Гарри»? Покалечили Дракучую иву? Только не рассказывай мне, будто умеешь водить автомобиль. Чтобы взлететь много ума не надо, а вот удачно приземлиться ты способен исключительно возле своей тарелки!

— Какая наблюдательность! — появление близнецов отвлекло внимание собравшихся. — Ронни, братик, не кусай эту девочку, она тебе не по зубам. Лучше смотрите сюда! — и театральным жестом озорники стянули покрывало с большой плетёной корзины.

— Ура! — в гостиной раздались аплодисменты.

* * *

— Минерва! — им вторили голоса по ту сторону большого сквозного зеркала в кабинете гриффиндорского декана. — Это же сливочное пиво!

— Вижу, — сконфуженно отозвалась та.

— Ты дала им разрешение?

— Нет, конечно! Уизли могли запастись с прошлого посещения Хогсмида или выпросить у домовиков на кухне...

— Ты прекрасно знаешь, что пива на кухне нет. — Помона Спраут сердилась больше обычного. Её команда проиграла, а победители безнаказанно распивают в школьных стенах спиртные напитки.

— Я сейчас же пойду и выясню, — с готовностью встала МакГонагалл.

— Прошу вас, дамы, — остановил ее декан Рэйвенкло, — давайте не будем ничего выяснять. Детям нужно развлекаться время от времени. Господа Уизли угощают друзей сливочным пивом, что тут криминального? Это же не огневиски, в самом деле. Давайте лучше продолжим...Предлагаю выпить за удачу!

«Сегодня же проверю лаз за одноглазой горгульей, — подумала про себя МакГонагалл, подливая коллегам хорошо выстоянный шотландский эль, — все это весьма подозрительно».

Хлопок аппарации раздался сразу, как только они опрокинули свои бокалы. Мрачный вид директора бросался в глаза. Деканы напряглись.

— Альбус, все в порядке?

Дамблдор молча прошёлся по комнате.

— Где Северус?

— У себя. Сказал, что отдыхает.

— А Ремус?

— Он искал тебя по срочному делу, а с нами посидеть не захотел: говорит, что в... — Минерва сконфузилась, — волшебники его типа не переносят алкоголь.

Дамблдор ещё раз прошёлся по комнате и, наконец решившись, посмотрел своим коллегам в глаза.

— Что ж, раз вы тут все вместе, наверно, это судьба... Друзья, я только что имел честь беседовать с Сириусом Блэком.

В наступившей тишине послышался звон упавшего бокала и отдалённый шум из гриффиндорской гостиной. Директор подошёл к зеркалу, с грустной улыбкой посмотрел на весёлые юные лица и стер изображение.

— Минерва, твой думосбор в исправности?

— Да, конечно, — очнулась та. Место на столе освободили и хозяйка поставила на него широкую чашу на высокой ножке. Тонкая струйка воспоминаний змейкой скользнула вглубь, и волшебники склонились над чашей. Сам же директор прокручивал в голове подробности этой встречи.

— Нет смысла продолжать лигиллименцию, — Дамблдор прервал зрительный контакт и устало закрыл глаза. — Расскажи сам, что произошло у вас с Питером?

— Я нашёл его у магглов, профессор.

— А потом?

— А потом... Хвост всегда был мастак свою шкуру спасать, на этот раз даже палец пожертвовал. — Сириус сплюнул в сторону. — Я спросил: «Что ты выторговал себе за жизнь Джеймса, Хвост?» Он понёс околёсицу про мою совесть, стал орать, что это я Хранителем был... Меня такой смех разобрал, что хоть плачь...

— Вот значит как... — какое-то время Дамблдор обдумывал сказанное. Сириус вглядывался в лицо старого волшебника, стараясь не пропустить малейшего изменения его мысли. — А почему ты молчал, не оправдывался? Разве ты не понимал, что нужен Гарри?

При упоминании о крестнике показное спокойствие Блэка как рукой сняло.

— Вот тут вы ошибаетесь, директор! Я не собирался молчать, только мои слова никого не интересовали! Я надеялся на вашу помощь, ждал, что вы придете, что меня хотя бы выслушают, но не тут то было...

— В тот момент я как раз занимался безопасностью Гарри, искал семью его тети...

— Вам не Дурслей нужно было искать, профессор! Вам нужно было искать меня! Вы же сами сказали, что я был нужен Гарри! Я его законный опекун! — Сириус приподнялся со своего места, но движением палочки директор вернул его назад. — Ладно, пусть так, главное — выслушайте! Когда появились авроры, я, наивный, полагал, что мы под вашей защитой, и сокрушался лишь о том, что мой друг, мой брат нуждался во мне, а я не пришёл на помощь! — Сириус рванул ворот рубашки; казалось, он задыхался. — Профессор, на каминной полке лежит выпуск «Пророка». Я нашёл его здесь, в доме. Прошу вас, — он горько усмехнулся, — ознакомьтесь с официальной версией Министерства.

— Я знаком с ней, Сириус, — возразил директор, но все же призвал и развернул газету. С передовицы на него смотрело дикое, почти сумасшедшее лицо сидевшего напротив мужчины. «Сириус Блэк, ранее обвиняемый в убийстве двенадцати магглов и волшебника Питера Петтигрю, приговорён Верховным судом к пожизненному заключению в Азкабан. В ходе следствия выяснилась его причастность к убийству семейства Поттеров и подлинная деятельность как участника группы, называемой Пожирателями Смерти. Приговор будет приведён в исполнение немедленно, 1 ноября 1981 года».

— Что здесь не так?

В ответ раздался сиплый, лающий смех.

— Да здесь все не так! Не было никакого следствия! Не было суда! Кому, как не вам, верховному чародею Визенгамота, об этом знать?!

— Что значит — не было? — Дамблдор против воли был встревожен, и смутные подозрения омрачили его лицо. — Я лично расспрашивал Крауча во всех подробностях. Он утверждал, что ты не хочешь сотрудничать и не отрицаешь свою вину. Говорил, что ты полностью неадекватен...

— Краучу не было до меня никакого дела! Мы, гриффиндорцы, с детства привыкли думать, что вы самый сильный, умный и проницательный волшебник столетия. Как же получилось, что вы не знали, что я валяюсь в каменном мешке Министерства? — Сириус наклонился к директору и слова посыпались одно за другим, словно он боялся остановиться. — Где были вы, когда я просил отпустить меня на похороны друзей?! Именно этого я требовал, пока меня не лишили голоса, — Сириус перевёл дыхание. — Где были вы, когда меня оглушили, заковали в клетку для преступников, сломали палочку и без суда и следствия отправили в Азкабан?! Где, профессор?! Я до последнего надеялся, что это ошибка, что вы сейчас появитесь и всё прояснится... Взгляните ещё раз на это фото, не отворачивайтесь! Видите, я кричу, но меня не слышат! А я звал вас, Дамблдор!

— Но, — голос старого профессора задрожал, — На Лонгботтомов напали после смерти Лили и Джеймса. Ситуация была тежелой. Я хотел спрятать Гарри подальше от чистокровных волшебников и пока я искал Дурслей, состоялся твой допрос. И Сириус, я посылал к тебе в Азкабан, спрашивал, не хочешь ли ты мне что-нибудь сказать...

Сириус горестно вздохнул в ответ.

— Вы находились возле дементоров, директор, значит, должны были чувствовать, как путаются ваши мысли. Так?

Дамблдор кивнул.

— Вот то-то же. А ведь вы просто стояли неподалёку! А я... Это поймёт только тот, кто побывал в моей шкуре. Если бы вы навестили меня сами, может, я бы вспомнил, за что сижу...

Только сейчас, выговорившись, Сириус заметил, что нижняя губа старого волшебника мелко подрагивает, а по щекам разливается опасная бледность. Дамблдор дышал рывками, как при нехватке воздуха.

— Профессор, что с вами, профессор? Кикимер, воды, быстро!

Эльф материализовался в столовой со стаканом ледяной воды.

— Я в порядке, Сириус, — слабо отозвался Дамблдор, делая глоток, — просто спазмы. Надо будет сходить к Поппи за зельем.

— А почему не к Снейпу? Я слышал, он у вас теперь в фаворитах...

— Не надо так, Сириус, — Дамблдор тяжело вздохнул и прикрыл глаза, — ему тоже пришлось несладко. Иногда я думаю, что мёртвым легче — они спокойно спят, пока живые должны жить и за себя, и за них...

Сириус коротко кивнул и сбавил тон. Он умел прощать. Зелья и чары помогают волшебникам сохранять внешнюю молодость и магическую силу, но не излечивают душевные раны. В конце концов, Дамблдор просто пожилой, многое переживший человек, а не великий волшебник с карточки на шоколадной лягушке. Во всяком случае, не для него.

— Я был уверен, что Барти не питал к тебе личной неприязни, — тем временем продолжил директор, — и не ожидал от него подвоха...

— Как я уже говорил, Краучу не было дела лично до меня — он радел о своей карьере. Зато при моем так называемом допросе были те, кто ненавидел саму фамилию Блэк! И мне даже не за что их винить...

— Понимаю. Дай мне время, Сириус, ситуация изменится.

— Время! — Сириус резко захохотал. — О, этого добра у меня хватает. Похоже, ни у кого нет столько времени, чтобы ждать, сколько у меня! Все, чего я хочу, профессор, — это прожить среди людей, сколько мне ещё осталось, и заботиться о Гарри! Видел я, как ему живётся у Дурслей. Лили бы мне не простила... — его нервное напряжение потихоньку переходило в следующую стадию. — Ведь вы позволите мне быть с ним, профессор? Я обещаю, я буду самым лучшим крестным на свете! Я клянусь!

— Сириус, — вздохнул директор, — не знаю, должен ли я оправдываться, но... За эти годы я перебрал много вариантов: предполагал пытки, обман, Империо, но и на секунду не мог представить, что не ты был Хранителем тайны. Дело даже не в том, что я поверил словам Петтигрю. Незадолго до трагедии Джеймс прислал сову. Он писал, что моя помощь не понадобится, потому что они приняли предложение друга. О ком мне было думать? Ремус отпадал из-за полнолуния, а Питера, увы, я никогда серьёзно не принимал в расчёт. Будь он жив, я, возможно, усомнился бы, а так...

— У вас будет возможность усомниться.

— То есть?

— Вы ещё не спросили, что толкнуло меня, подобно вору, полезть в замок, профессор.

— Действительно, без этой глупости мне было бы легче перевести тебя на легальное положение...

— У меня была весомая причина!

— Какая же?

— Питер! Питер скрывается там!

— Но он же мёртв!

— Он мёртв не больше, чем мы с вами! Он почти все эти годы скрывался в Хогвартсе!

— Но это невозможно, Сириус! — теперь директор выглядел по-настоящему растерянным. — Посторонний человек не может незамеченным находиться в замке! Рано или поздно он будет обнаружен!

— Человек, профессор! Но не крыса!

— Крыса?!

— Именно, крыса! Профессор МакГонагалл отлично преподавала нам трансфигурацию. Питер — анимаг.

— Ремус мне этого не сказал...

— Наверное, не успел. Питер уже двенадцать лет живёт в семье Уизли, и сейчас он — ручная крыса у их мальчишки, который спит в одной спальне с Гарри! Я не Гарри искал в башне, а крысу Рональда Уизли! Анимага Питера Петтигрю!

Уже стоя на пороге, Дамблдор вернул Блэку его палочку.

— Сириус, мне больно говорить об этом, но мы должны спрятать дом. Рано или поздно тебя выследит кто-нибудь ещё.

— Фиделиус? — Блэк кривовато усмехнулся.

— Да. И на этот раз сюрпризов не будет. Разве что меня не станет в живых.

— Хорошо, я согласен! А когда я смогу увидеть Гарри?

— Завтра воскресенье, уроков нет. Я пришлю к тебе Ремуса, обсуди это с ним. Уверен, вам есть о чем поговорить. И прошу тебя, больше никаких сюрпризов! Это очень важно.

* * *

Думосбор слабо мерцал, бросая таинственные блики на мрачные лица стоявших рядом волшебников. Первой опомнилась мадам Спраут. Она поколдовала немного над оставшимся элем и, сделав его похожим на микстуру, налила всем по стопочке.

— За что пьём? — тихо поинтересовался Флитвик.

— За Азкабан. За тех, кто сгинул там безвинно. — на сухом, бледном лице МакГонагалл застыла одинокая слеза. — И не вини себя, Альбус, ты виноват не больше нашего, мы все в одинаковой ситуации.

— Сириус был таким способным мальчиком... — профессор Спраут высморкалась в платок. — Как же ему не повезло, бедняге. Двенадцать лет ни за что! Мы просто обязаны ему помочь!

— Министр не захочет просто так сдавать позиции. Это не шутка — признаться, что двенадцать лет держали в тюрьме не того, — высказался Флитвик, — нужны неопровержимые доказательства.

Альбус кивал, молча соглашаясь, а у самого не шли из головы мысли о четырёх талантливых ребятах с такой незавидной судьбой. Питер Петтигрю, не слишком приметный, но всегда такой услужливый и аккуратный, провёл двенадцать лет в образе крысы. Что он должен чувствовать, как бояться?

— Самым лучшим доказательством будет поимка Петтигрю! — в этот момент провозгласила МакГонагалл.

— Минерва, он живёт в гостиной твоего факультета, — заметил преподаватель чар.

— Ты хочешь, чтобы я сейчас туда пошла? Я пойду. — второй раз за сегодня Минерва сделала шаг к дверям.

— Погоди, не торопись. — директор отошёл от окна.

— Только не говори, Альбус, что мы опять будем чего-то ждать!

— Мы будем ждать, Минерва, — не допускающим возражений тоном сказал Дамблдор. — Сначала я поговорю с Фаджем. Доказать невиновность Сириуса будет проще, если в министерстве подключатся к поискам Питера.

— Согласен, — поддержал его Флитвик, — «Пророк» напишет об изворотливости Министерства, а это достаточный повод пойти на уступки Сириусу Блэку.

— Блэку не нужны уступки, раз он невиновен, — возмутилась МакГонагалл. С чисто гриффиндорской логикой она была готова так же рьяно защищать беглеца, как раньше — его ловить.

— Но ты не можешь окунуть все население магической Британии в думосбор! Люди привыкли к мысли, что он преступник, и, пока не будет назван настоящий предатель, на оправдание надеяться нельзя.

— Когда ты собираешься увидеться с Фаджем, Альбус?

— В понедельник. Нам нужны неопровержимые улики того, что Петтигрю в замке. Я хочу сам посмотреть на эту крысу!

— Почти два дня! А если он ускользнёт?

— Найдём его и наложим следящие чары, — предложил Флитвик, — есть вариации, действующие на анимагов в любой ипостаси.

— Пока ты будешь накладывать чары, он догадается и сбежит! — фыркнула Спраут.

— Значит, чары должен наложить тот, кто не внушает подозрений, например, сам Рон Уизли, — Флитвик сказал и поморщился: — Нет, это плохая идея. Может, мисс Грейнджер?

— А вот это удачная мысль, — согласился Дамблдор.

— Ещё один вопрос, Альбус, — Минерва многозначительно посмотрела директору в глаза. — Северус...

— Боюсь, в данном вопросе мы пока не можем рассчитывать на его лояльность.

— Значит...

Директор коротко кивнул, и деканы удовлетворённо переглянулись между собой: профессору Снейпу нужно отдохнуть.

* * *

День подходил к концу. Несколько минут после ужина Оливия потратила, чтобы узнать, не сменили ли очередной пароль в гриффиндорскую гостиную. Ей хотелось поздравить Гарри и заодно убедиться, что никаких прогулок на сегодня не намечается. Проходя мимо класса ЗОТИ, она прибавила шагу, когда неожиданно в дверях показался профессор Люпин.

— Мисс Кендл, зайдёте на пару слов? Похоже, я нашёл подходящую для вас книгу...

В аудитории уже не осталось и следа от недавних разрушений, лишь злополучный скелет птеродактиля, который взялись восстанавливать рэйвенкловцы, тихо лежал в сторонке. Заметив взгляд, каким девушка окинула комнату, Люпин добродушно спросил:

— Что-то не так? Говорят, здесь прошёл смерч...

— Да нет, всего лишь Ступефай, — смутилась та.

— Очень удачный Ступефай, вы не находите? — его глаза смеялись.

— Боюсь, профессор Снейп так не считает.

— Ну, да, Минерва рассказывала. Но я надеялся услышать подробности из первых уст. Чем вас напугал наш зельевар? И что вы, позвольте спросить, делали одна в моем кабинете?

— Я проходила мимо...

Люпин стоял рядом, держа в руках потрёпанный томик заклинаний. Девушка опустила голову и невольно взглянула на его пальцы — синие после превращения лунки ногтей ярко выделялись на бледной коже. Мужчина перехватил её взгляд, вздрогнул и отшатнулся. «Так вот что он имел в виду...» Повисло неловкое молчание. На лице преподавателя промелькнуло выражение усталой обречённости.

— Можете не отвечать, мисс Кендл. Вероятно, вам больше не нужна моя помощь?

— Что вы, профессор Люпин! Очень нужна, — Оливия, словно очнувшись, порывисто потянулась за рукописью, касаясь своими пальцами его рук. На секунду их глаза встретились. — Не сердитесь на меня, это получилось случайно, — тихо попросила она.

— За что мне на вас сердиться? За то, что вы умны и внимательны? Это не причина. Но если вы не захотите со мною больше общаться, то я пойму.

— Я... да мне и в голову такое не приходило! — горячо возразила девушка. — Мне все равно, что вы... То есть, мне не все равно, но... — Оливия не находила слов. Впрочем, их больше не понадобилось. Взгляд преподавателя потеплел, и он мягко высвободил свои руки из её.

— А давайте ка выпьем чаю?

Пока Люпин занимался приготовлением, девушка молчала, бессмысленно глядя вокруг. После насыщенного дня усталый мозг отказывался соображать. Не задавая лишних вопросов, Ремус расставил чашки и выудил из своих запасов маленькую бутылочку бренди.

— Пару ложек в чай нам не повредят, правда?

— Да можно и не пару, и не только в чай, — хмыкнула девушка.

Люпин бросил на неё озадаченный взгляд.

— Извините, — покраснев, спохватилась Оливия.

Преподаватель уселся напротив и понимающе кивнул.

— Как идёт ваша учёба?

— Пока в основном сижу в библиотеке. Мастер Дамблдор даёт пояснения, когда они нужны, а на практику хожу к вам, — девушка улыбнулась. — Мастер сказал, что проэкзаменует меня лично, как только закончит с более срочными делами...

Ремус закашлялся, скрывая замешательство, и сменил направление беседы:

— Вы уже выбрали тему для проекта? **

— Пока нет подходящих идей. Меня привлекает изучение пространственных и отражающих артефактов, но хочется иметь дело с чем-то ранее не исследованным... Магическое зеркало директора много раз изучено, сквозные зеркала тоже не редкость... И вообще, может, мне не стоит концентрироваться лишь на зеркалах...

— А что если вам не заниматься изучением существующих артефактов, а создать свой?

— Например?

— Например, в этом сборнике, — преподаватель кивнул на книгу, лежащую у Оливии на коленях, — собраны древние заклинания обнаружения. Среди них вы найдёте одно, позволяющее сотворить вторую тень и даже отобразить ее движение на поверхности. Когда-то я его удачно модифицировал... — неожиданно Люпин замолчал.

— Что вы имеете в виду, профессор?

— Да так... — видя, что мисс Кендл ждёт пояснений, он собрался с мыслями. — В бытность учениками мы с друзьями работали над картой по заданию профессора Вектор. Нашим заданием было начертить план гриффиндорской гостиной и наложить заклинание слежения на любой выбранный объект. — Ремус скорее размышлял вслух, чем просто рассказывал. — Заклинание не самое сложное, но требовало участия не менее двух волшебников и немного юношеского азарта. Нас было четверо и азарта хоть отбавляй...

— И что же получилось?

— Получилась отличная карта, нечто большее, чем мы ожидали. Сейчас она бы не помешала, — последние слова Ремус произнёс так тихо, что волшебнице пришлось напрячь слух.

— А что с ней сталось? — поинтересовалась Оливия.

— Сгинула в недрах филчевого кабинета, где-то в середине нашего седьмого курса. Так что если сама идея вас заинтересовала, то придётся начинать все сначала. Но я постараюсь припомнить детали...

— Вы говорите, это была карта гриффиндорской гостиной?

— Не совсем, — Люпин мечтательно вздохнул, — это была карта замка со всеми ходами и выходами. Постепенно мы её усовершенствовали. Добавили антианимагические чары, чтобы находить профессора МакГонагалл в любом виде, потом Сир... один из нас придумал пароль. Словом, это была редкая по качеству вещь, повторить которую не так-то просто... — с грустью закончил он.

— Можно попытаться найти старую! — глаза молодой волшебницы загорелись. — Мистер Филч никогда не выбрасывает конфискованные предметы!

— Откуда вы знаете?

— Он сам мне сказал. У него в каморке просто залежи всякого барахла!

«А ведь она права, поцелуй меня дементор! Давно надо было проверить! А вдруг?»

— Вы думаете, карта может быть там? — переспросил он. Оливия энергично кивнула. — Гм, мистер Филч никогда не выходит, не закрыв свою каморку.

— Мистера Филча я беру на себя. Как выглядела эта карта?

— Похоже, я подбил вас на авантюру, — Ремус с удивлением разглядывал девушку, словно видел её впервые. — Карта выглядела как простой кусок старого пергамента, но, честно говоря, я не уверен, что это хорошая идея. Если вас застанут...

— Это вряд ли, — Оливия заговорщицки сверкнула глазами, — у меня есть идея!

— Надеюсь, без применения Непростительных? — усмехнулся преподаватель ЗОТИ. — С вами опасно иметь дело в тёмном коридоре, мисс Кендл.

— С вами тоже не стоит гулять под луной, мистер Люпин,— не осталась она в долгу, и Ремус лишний раз убедился, что одно и то же слово может звучать совсем по-разному.

* * *

Вернувшись к себе из лазарета, зельевар решил, что на сегодня ему хватит лежать в кровати. Не зря же он отказался от банкета у Минервы! Патрулирование Хогвартса после отбоя — приятнейшая часть его учительской практики, а после победы гриффиндорцев в квиддич оно и вовсе обещало возможность снять с них десяток-другой баллов. Темные переходы замка он знал как свои пять пальцев и первым делом проверял укромные местечки, где жатва была особенно велика. Но то ли студенты внезапно поумнели, то ли сегодня вообще был не его день, только за полчаса, проведённых в поисках, он не встретил никого, кроме Филча.

Наконец, у лестницы послышались негромкие голоса. Предвкушая удовольствие, Снейп взял след. Неслышно ступая за поднимающейся наверх парой, он подошёл ближе и дождался, когда лестницы вынесут их на свет.

— Осторожно, мисс Кендл, — Ремус поддержал зазевавшуюся спутницу, — нам в другую сторону.

— Никак не привыкну, — охнула девушка. — В первое время я вообще боялась отпустить перила. Спасибо за помощь, мистер Люпин.

«Вот как... — волна разочарования накрыла одиноко стоящего в стороне мужчину. — Определённо, жизнь проходит мимо меня».

Потеряв всякое желание бродить по коридорам, зельевар вернулся к себе. Похоже, день обещал закончиться так же паршиво, как и начинался. Он пнул ногой лежавший на пороге домашний тапок (подарок Минервы на прошлое Рождество), и как раз в этот момент камин полыхнул зелёным.

— Северус? Ну, наконец-то! — в пламени показалось надменное аристократическое лицо. — Я здесь уже во второй раз! Ты один?

— А кто у меня может быть в такое время? — ворчливо ответил Снейп, хотя на душе у него внезапно повеселело.

____________________

*Пункт первый: женщина всегда права. Пункт второй: если женщина не права, то смотри пункт первый.

** Для получения звания мастера все студенты обязаны защитить свой проект. Это сопоставимо с защитой диссертации в маггловском университете.

В воскресение, около десяти часов утра, Гермиона Грейнджер как ошпаренная вылетела из спальни девочек и понеслась в библиотеку. До назначенной там встречи оставался ещё целый час, но по выходным находиться с однокурсницами в одной комнате было просто невозможно! Сначала Патил полчаса крутилась перед болтливым зеркалом, слушая дифирамбы своей восточной грации, потом Лаванда без труда получила от старой стекляшки комплимент «сладкая пышечка», а когда она, Гермиона, без всякой задней мысли проходила мимо, зеркало начало дико орать: «Сними эту шляпу!» Нет, ну всему есть предел! Гермиона со злостью вспомнила снисходительный взгляд одноклассниц и предложение: «Слушай, Грейнджер, давай мы уложим тебе волосы, а ты поможешь нам написать эссе по Трансфигурации». Как будто дело в волосах! Между прочим, Гарри с Роном дружат именно с ней, а они, как ни крути, самые стоящие парни на всем третьем курсе. «Пусть эти красотки теперь сами разбираются, — мстительно подумала Гермиона, хлопнув дверью, — у меня и без них забот хватает».

А забот действительно хватало. Девочка на ходу достала из кармана записку и пробежала по ней глазами. «1. Хагрид и Клювокрыл». Перед глазами промелькнула длиннющая вереница прочитанных книг. Вот если бы она сама могла выступать в защиту гиппогрифа, тогда усилия не пропали бы понапрасну... На ораторские таланты лесничего полагаться не приходилось. «2. Эссе по Истории магии. Законы ученичества (уточнить у Оливии о пункте 11). «3. Теория создания новых заклинаний» (секция Чар, третья полка сверху, четвертая книга справа)». Гермионе так и не удалось больше поговорить на эту тему с профессором Люпином. После уроков времени не хватало, а в последний раз его вообще заменял Снейп. Потому она решила воспользоваться привычной методикой и прочесть обо всем в библиотеке. Пункт «4.Зельеварение» был выделен яростным восклицательным знаком, парочкой жирных подчеркиваний, а затем зачеркнут. Он появился в списке дел вчера после того, как девушка зашвырнула подальше возвращённую зельеваром контрольную с унизительной отметкой «выше ожидаемого». Но спрашивать у слизеринского декана «почему» — это она явно погорячилась. «5. Купить рождественские подарки». Поход в Хогсмид намечался в следующую субботу. «Жаль, что Гарри снова будет сидеть в школе», — подумалось ей с сожалением. Шестым пунктом значилось напоминание заказать микстуру для Коросты, что, как надеялась Грейнджер, поможет Рону сменить гнев на милость и оставить ее Живоглота в покое.

Мысль о Коросте напомнила вчерашний разговор с МакГонагалл. После получения вызова к декану факультета, Гермиона уже было запереживала, не провинилась ли она чем-либо, но ситуация оказалась куда как интереснее. Без долгих предисловий, профессор дала ей задание, попросив не задавать лишних вопросов. Но думать ведь никто не запрещал?.. Она не понимала, зачем накладывать на крысу Рональда Следящие чары и как они будут работать, а МакГонагалл ничего не пояснила на сей счёт.

«Или учителя просто экспериментируют? Раз у магглов крысы самые удобные для экспериментов животные, то, возможно, у магов тоже? Хорошо, допустим. Тогда зачем понадобилась Короста? Неужели в замке нет других крыс? Хотя, если хорошенько подумать, ронова крыса, наверно, самая старая. А сколько вообще живут крысы? Не помню...»

Гермиона встала на нужную лестницу и, пока та несла её наверх, аккуратным почерком добавила в свой список ещё один пункт. Добравшись до библиотеки, девочка прошлась между книжных полок, выбирая литературу, а потом уселась в самом светлом углу. «Эх, жаль, нельзя рассказать обо всем ребятам...»

— Где же мальчишки? Хоть бы разок пришли пораньше, — бурчала она себе под нос, обложившись книгами. — Они гуляют, а я тут сижу...

Но ребята не могли прийти пораньше. Вчера вечером один из второкурсников таки поймал под потолком гостиной трофейный снитч. Волей-неволей Гарри пришлось исполнить обещание и он, скрепя сердце, принёс на поле свой Нимбус. Теперь вся квиддичная команда, развалившись на траве, наблюдала за неровным полётом счастливчика. А неподалёку, задрав к небу головы, столпились гаррины однокурсники и ребята помладше.

— Наша смена растёт, — тоном умудрённого опытом старика заметил Вуд.

— Ха, рановато ты, дружище, на покой собрался. Ещё кубок выиграть надо! — ответил Фред.

— Давайте по мётлам, — вскочил Джордж, — покажем им класс!

За ним поднялась Алисия Спинет, а через минуту метлу оседлал и сам Оливер.

— Эх, ну почему вчера не было такой погоды? — сказал он и взмыл в чистое небо. Скоро к нему присоединилась вся команда за исключением Гарри, оставшегося без метлы. Он стоял рядом с Роном, напряжённо вглядываясь ввысь, и его вдруг охватило предчувствие чего-то нехорошего.

— Оливер, скажи ему, чтоб спускался, — крикнул он капитану.

— Сейчас мы снимем его с метлы, Гарри, — вместо капитала отозвались близнецы и с двух сторон начали заходить в тыл второкурснику. Мальчишка испуганно вильнул в воздухе, Гарри вскрикнул и замахал руками... Ему было не до того, что из сумки приятеля выбрался и шмыгнул прочь маленький зверёк.

Примерно в это же время в кабинет Дамблдора тихо постучали.

— Войдите, — волшебник стоял у высокого, в полный человеческий рост магического зеркала.

— Вы звали меня, мастер?

— Да, Оливия.

Ученица с готовностью сделала несколько шагов и почтительно остановилась, ожидая дальнейших указаний.

— Мы с профессором Флитвиком вчера поколдовали немного, — он указал рукой на стоящий в углу предмет, — и хотим узнать ваше мнение.

Приглядевшись, Оливия поняла, что перед ней стоит не совсем обычная клетка. По размеру она вполне подошла бы для какого-то крупного животного, а металлические прутья были настолько плотно пригнаны друг к другу, что напоминали решето.

— Клетка снабжена некоторыми не слишком широко известными чарами, — продолжил объяснения мастер. — Чтобы испытать их, нам нужен анимаг.

От перспективы оказаться в замкнутом пространстве ученица невольно поёжилась.

— Это нисколько не опасно, — угадав её мысли, прибавил Дамблдор.

Не колеблясь более, Оливия обернулась в красивого белого лебедя и плавно взмахнула крыльями под высоким потолком. Директор приглашающим жестом открыл дверку и закрыл сразу же, как только птица уместилась внутри. Внезапно раздался хлопок, похожий на звук аппарации, и волшебница приняла свой человеческий облик.

— Это то, что вы ожидали, мастер? — она с удивлением озиралась по сторонам.

— Совершенно верно. А теперь попробуйте превратиться обратно, — попросил он.

Оливия сосредоточилась. Безрезультатно.

— Попытайтесь ещё раз, — настаивал Дамблдор.

— Не получается, — она развела руками.

— Вы абсолютно уверены?

— Уверена, сэр. Превращение не возможно.

— Отлично, — директор казался очень довольным. — Можете выходить.

Оливия вышла, бросая любопытные взгляды на клетку.

— А замок? — осмелилась спросить она.

Действительно, замка на дверке пока не было.

— Профессор Вектор работает над ним. Спасибо, дорогая, вы нам очень помогли.

Дамблдор удовлетворённо посмотрел на свою ученицу. Летом, уговаривая коллег согласиться на предложение Министерства, он и на секунду не думал о себе в качестве мастера, и его решение взять девушку было чисто спонтанным. В старину ученик следовал за учителем, исполняя его поручения и прислуживая порою как настоящий слуга. Взамен, он участвовал в обрядах, ассистировал при наложении сложных заклинаний и чар. Нередко, талантливые ученики становились наследниками ценных рукописей и артефактов. Сейчас традиции изменились. Сроки ученичества сократились с пяти до двух лет, обряды изучались теоретически и сам титул мастера для работников Министерства стал скорее украшением в резюме карьериста, чем знаком настоящего мастерства. Именно поэтому настоящих мастеров своего дела найти становилось все труднее и труднее. Но только не в Хогвартсе. У Дамблдора за всю его долгую учительскую карьеру было всего два ученика. Первая — Минерва, а второй... Он невольно вздохнул. Венус Холлистер был талантливым и весёлым парнем с глубокими голубыми, как у самого Альбуса, глазами. Некоторые даже предполагали между ними тайное родство. Волдеморт убил его лично за две недели до защиты звания. Эта потеря глубоко ранила старого волшебника и, смотря на Оливию, он думал, не совершил ли ошибки? Не подставил ли её под удар? Ему нравился характер ученицы, особенно её способность находить общий язык со всеми, даже на первый взгляд, очень сложными личностями (один Филч чего стоил), но девушка была ещё так наивна и доверчива...

Оторвавшись от размышлений, он пояснил:

— Мы с профессором Флитвиком изучаем чары, выявляющие скрытую сущность. Было не ясно их влияние на волшебников-анимагов.

— А о какой скрытой сущности идёт речь? В случае анимагии все понятно, а еще?

— Хороший вопрос. В основе формулы лежит заклинание, которое обычно используют для проверки артефактов на предмет темной магии. Но если вместо «rerum»* в формуле использовать «vivae»**... — Дамблдор хитро прищурился.

— Да, конечно, — ученица понимающе кивнула, — только при основной формуле не подходит клетка, ведь неизвестный предмет в руки лучше не брать.

— Совершенно верно, — учитель был доволен. — Вы уже освоились в Хогвартсе? — вдруг безо всякого перехода спросил он.

— Да, мастер, мне здесь очень нравиться!

— Я рад, — старый волшебник вернулся в кресло и усадил Оливию напротив. — Лимонных долек?

— Спасибо, — девушка взяла лакомство и аккуратно положила конфетку в рот. Когда-то в далёком детстве, мать учила её не отказываться от небольших подарков, ради удовольствия дарителя. «Дарить приятнее, чем получать», — говорила она. Дамблдор довольно улыбнулся.

— Я хотел поговорить о двух вещах, Оливия. Во-первых, скажите мне, чего вы ожидаете от ученичества и лично от меня? Нам нужно определить то направление магии, в котором вы заинтересованы больше всего.

— Я хочу научиться всему, что возможно, мастер, — с энтузиазмом ответила девушка.

— Похвально, — улыбнулся Дамблдор. — Тогда скажите, в чем вы видите своё призвание?

— Я мечтаю, что когда-нибудь научусь создавать артефакты, достойные Основателей Хогвартса. Или хотя бы смогу упорядочить движение замковых лестниц.

—А что с ними не так? — удивился директор.

— Они так неожиданно меняют направление. Иногда такое чувство, словно сел не в тот поезд... Может быть, лестницы можно перенастроить?

— Может быть, — согласился директор, — но тогда Хогвартс потеряет что-то в своей непредсказуемости, вам не кажется?

— Да, наверное.

— Вы отлично провели испытательный поединок. Я бы хотел, чтоб вы развивали способности мастера трансфигурации именно в дуэльном искусстве. Пусть это не совсем женское занятие, но в наше смутное время оно пригодиться, — мастер усмехнулся про себя, глядя, как загорелись глаза у девушки. — Как я и обещал, проведём первый урок мы проведём сразу после Рождества. Посмотрим, чем вы меня удивите, — добродушно прибавил он. — Что до создания новых артефактов... У вас есть ещё идеи, кроме починки хогвартских лестниц?

— Есть, но я ещё не совсем определилась...

— Хорошо. Тогда скажете, когда будете готовы. Уверен, что профессор Флитвик не откажет нам в консультации. Теперь второе, это касается профессора Люпина, — тут Дамблдор пристально посмотрел на Оливию. — Меня интересует, не поменяли ли вы своё мнение и согласны ли ассистировать ему и дальше.

— Не поменяла, мастер, — твёрдо ответила ученица. — Я уверена, что вы приняли все меры, чтобы обеспечить безопасность учеников.

— Так оно и есть. Под ивой находиться вход в убежище, где мистер Люпин проводит полнолуние. Не скрою, я был бы разочарован, если бы вы решили пойти за ним. Так что, прислав Патронус, вы поступили совершенно правильно.

Оливия облегчённо вздохнула.

— А профессор Снейп варит ему Антиликантропное зелье?

— Совершенно верно. Да, а как у вас обстоят дела с зельеварением? Профессор Снейп в этом году остался без помощника, — издалека начал Дамблдор.

— Хорошо, — скрепя сердце ответила ученица, — но только в рамках школьной программы. Я неплохо определяю и классифицирую зелья, но сам процесс варки меня никогда не привлекал. — По тому, как девушка втянула плечи, Дамблдор понял её настроение и улыбнулся.

— Вам не стоит бояться профессора Снейпа, мисс Кендл. Уверен, в глубине души он испытывает к вам уважение. Но учитывая, что наш зельевар не любит выглядеть смешным, то наверняка не успокоиться, пока не сыграет с вами какую-нибудь шутку в его духе. Я бы посоветовал проверять свой бокал перед едой, особенно четырнадцатого февраля, — тут Дамблдор многозначительно усмехнулся и подмигнул.

— Я учту, мастер, спасибо за предупреждение.

— Тогда у меня на сегодня все. Возможно, вы хотите спросить о чем-нибудь?

Оливия задумалась. Пожалуй, момент как раз подходящий.

— Недавно мы беседовали с Гарри Поттером, — начала она

— Да? — директор был явно заинтересован.

— Он хотел бы посетить свой фамильный сейф в «Гринготтс».

— Разве он потерял ключ?

— Речь идёт не о его личной ячейке, мастер, а именно о фамильном сейфе. Гарри полагает, что в нем могут находиться важные документы, которые помогут ему больше узнать о своей семье.

— А почему Гарри спросил об этом именно вас?

— Он привык обращаться ко мне с вопросами ещё во время летних каникул. Разве это плохо?

— Нет, отчего же, — Дамблдор призадумался, — о чем ещё вас расспрашивал Гарри?

— Не то, чтобы расспрашивал, мы просто беседовали. Мастер, вы знаете, что магглы, у которых он живёт, очень плохо с ним обращаются?

— Знаю, — вздохнул директор, — к сожалению, я не могу заставить тётку полюбить мальчика.

— Но есть другие методы.

Тут профессор с интересом посмотрел на Оливию.

— Например, какие? Припугнуть?

— Не обязательно, можно попробовать их чем-то заинтересовать.

— Хм, — Дамблдор улыбнулся, — хорошее предложение, мы к нему еще вернёмся. А пока объясните Гарри, что до совершеннолетия он, к сожалению, не имеет права посетить фамильный сейф, если только...

— Если что?

В этот момент директора что-то отвлекло. Он быстро поднялся с кресла и подошёл к магическому зеркалу. Оливия бросила взгляд поверх его плеча, и ей показалось, что на фоне хогвартского пейзажа двигается маленькая, но яркая точка.

— Я прошу прощения, Оливия, мы продолжим этот разговор в следующий раз, — сказал мастер. И подождав, когда за ученицей закроется дверь, повернулся к экрану. — Интересно, очень интересно...

Оказавшись в коридоре, Оливия медленно пошла по направлению к библиотеке. Ещё в памятный вечер перед полнолунием она обещала Гарри принести туда книгу, а заодно и помочь с эссе по Трансфигурации. Девушка не спешила, времени было достаточно, и ей хотелось обдумать свой маленький план по проверке каморки мистера Филча.

Кругом стояла тишина. Воскресный день порадовал хорошей погодой, лужи высохли и большинство студентов разбрелось по округе. Девушка шла, оглядываясь на портреты, и слушая, как в опустевшем коридоре раздаётся эхо ее шагов. Мозаичные стекла пропускали мало света, и конец коридора терялся далеко в темноте. Стены и своды замка были тверды, как самый прочный камень, и в тоже время чудилось, что они способны менять форму и уводить путника от цели, подобно зачарованным лестницам... Но Оливии не было страшно; наоборот, ей казалось, что в темных переходах замка спрятано само очарование волшебства, и она понимала студентов, готовых бродить по ним ночью, в поисках приключений ...

Гермиона занималась уже около часу, когда услышала тихое: «Привет. Не помешаю?»

—Нет, конечно, — обрадовалась она, — я вот тут как раз эссе заканчиваю.

Перед ней на столе лежало несколько свитков и открытых учебников, а сама девочка старательно корпела над толстой книгой в ветхом переплёте.

— А где ребята?

— Пошли на поле, но обещали прийти к одиннадцати.

— Хорошо, подождём. Что читаешь? — Оливия перевернула обложку, аккуратно заложив палец на открытой странице. — Теория создания новых заклинаний. Хм, не рановато ли?

— Похоже, что да, — со вздохом согласилась Гермиона, — я половины не понимаю. Тут везде латынь. Почему волшебники постоянно её используют ?

— Латынь принята в международной терминологии. И наши палочки были созданы при помощи латинских заклинаний. Это их, можно сказать, родной язык.

— Тогда почему мы не учим латынь в школе?

— Видишь ли, Гермиона, школа должна заложить базу для развития магических способностей, а они не у всех одинаковые. Многие, особенно магглорожденные волшебники, нуждаются в обучении самым простым вещам. На изучение языков здесь просто не хватает времени. Не все такие организованные, как ты, — улыбнулась Оливия.

Девочка с сожалением захлопнула книгу.

— Жаль. Как же я могу создавать новые заклинания, не зная латынь?

— Ого! А существующих заклинаний тебе не хватает?

Гермиона пожала плечами.

— Иногда проще самой придумать, чем найти.

— Ты ищешь что-то конкретное?

— Нет, то есть да... — внезапно в голове гриффиндорки созрел вопрос. — Я хотела бы понять, как работают Следящие чары. Ты это знаешь?

— Конечно, но Следящих чар великое множество. Какие именно тебя интересуют?

Гермиона растерялась. Может, их и великое множество, но она знакома только с одними.

— Reflectere in umbra Hogwarts.

— Как ты сказала? — удивилась Оливия.

—Reflectere in umbra Hogwarts, — послушно повторила девочка.

— А откуда ты его знаешь?

— Из книги...

— Да? — недоверчиво переспросила Оливия. Она поняла, что девочка что-то скрывает, но напрямую расспрашивать не стала: — Это Чары слежения очень высокого уровня. Объект, на который наложены такие чары, будет находиться под постоянным контролем. Например, ими пользуется министр магии, чтобы авроры могли наблюдать за его передвижением и, в случае опасности, прийти на помощь.

— Но как они наблюдают? — недоумевала Гермиона.

— Много разных вариантов: карты, нити, зеркала...

—И для каждого артефакта свои собственные чары?

— Не совсем. Первая часть твоей формулы — это само заклинание, оно остаётся неизменным, а вторая часть — название артефакта.

— Значит, reflectere — это Рефлекто, обычные Отражающие чары, а umbra Hogwarts — это артефакт?

— Значит, так.

«И я даже знаю, какой», — продолжила про себя Оливия, чувствуя, что между вопросами мисс Грейнджер и тем, что она видела сегодня в кабинете директора, есть прямая связь.

Некоторое время волшебницы провели, занимаясь в библиотеке, но когда большие настенные часы пробили двенадцать, Оливия озабоченно сказала:

— Пойду-ка я, поищу Гарри. Что-то он сильно задерживается.

— Я с тобой, — засобиралась Гермиона, поспешно складывая вещи, — наверно, они с Роном все ещё на поле, мальчишки думают про учёбу только когда экзамены на носу... Ой, я хотела у тебя кое-что спросить по эссе! — воскликнула она, глянув мельком в свой список, прежде чем вложить его в учебник.

— Пойдём, спросишь по дороге.

И они вместе пошли по направлению к гриффиндорской гостиной. Через приоткрывшуюся дверь, им навстречу выскочила Джинни. Увидев Гермиону, она ойкнула и прошептала:

— Что сейчас будет...

Гермиона с тревогой прибавила шагу. Посреди комнаты стояла группа ребят из квиддичной команды и с сумрачными лицами смотрела на Рона, который что-то возмущённо кричал. Увидев Гермиону, он ткнул в неё пальцем:

— Ну что, довольна теперь, защитница угнетённых? Так-то ты следишь за своим котом? Предупреждаю, если я ещё раз увижу здесь этого людоеда, то за себя не ручаюсь!

— В чем дело, причём здесь Живоглот?

— А при том! Посмотри, что он сделал с Коростой! — недолго думая, Рон потащил девочку за руку в мальчишескую спальню и пихнул ближе к своей не застеленной кровати. На простыне ярко выделялись красные пятна с прилипшими к ним короткими волосками. Гриффиндорка в ужасе уставилась на постель.

—Нет, Живоглотик не мог это сделать...

— Как же, не мог! Он давно уже на Коросту поглядывал и вот добрался-таки, зверюга!

— Неправда!

—Правда! Где он? Где этот рыжий негодяй? Я из него сейчас чучело сделаю...

Перепугавшись за кота, Гермиона метнулась в женскую спальню. Рон помчался за ней, но стоило ему поставить ногу на ступеньку лестницы, как она превратилась в покатый жёлоб, и парень полетел головой вниз, растянувшись на красном ковре гостиной.

В любой другой момент никто не удержался бы от хохота, но сейчас захихикала одна Лаванда Браун. Все остальные едва повернули головы.

«Не может быть, чтобы они так переживали из-за крысы», — справедливо решила Гермиона. Она уже cобралась выяснять, что случилось, как её опередил профессор Люпин.

— Что здесь происходит, ребята? — спросил он, входя в гостиную.

— Это все Живоглот, — в мёртвой тишине начал оправдываться Рон, но быстро стушевался и замолчал.

Студенты расступились перед профессором, и только сейчас девочка заметила Гарри, стоявшего в углу гостиной с выражением полного неверия на лице. Рядом с ним близнецы, оба красные, как раки, держали в руках то, что когда-то было первоклассной метлой.

— Ох, — только и смогла вымолвить девочка.

— Может, ещё можно что-то сделать? — Оливия подошла к ближе. — Давайте я схожу с ней к профессору Флитвику.

— Вряд ли, — Люпин с сочувствием посмотрел на гриффиндорца, — боюсь, что случай слишком серьёзный...

Вдруг Гарри словно пришёл в себя. Он выхватил из рук Джорджа переломанное в трёх местах древко и, прижав к груди, скрылся с ним в спальне. Проводив его взглядом, Люпин повернулся к Рону.

— Ты что-то сказал, Рон?

— Представляете, профессор, гермионин кот сожрал мою крысу!

— Что?! — Люпин, казалось, был потрясён. — Не может быть!

— Вот и я говорю, профессор, не мог он этого сделать! — подхватила Гермиона. — Живоглотик не такой...

— Да вы сами посмотрите, — гнул своё Рон. — Мы пришли, Коросты нигде нет, а у меня на кровати кровь! Нужно запретить держать этого кота в школе!

— Да куда же я его дену, Рон? Он же не виноват, у него инстинкты... А твоя крыса могла просто сбежать!

— Что? Она жила в нашей семье двенадцать лет и вдруг сбежала?!

Пока ребята препирались, Люпин быстро поднялся в спальню мальчиков, сказал Гарри несколько утешительных слов, и через пару минут спустился вниз.

— Не переживай, Рон. Я думаю, твоя крыса найдётся, — сказал он и поспешно покинул гостиную.

Когда гриффиндорцы спустились в большой зал на обед, Гарри среди них не было. Метла была для него не просто дорогой вещью. Она в буквальном смысле слова пережила с ним вместе взлёты и падения. Мальчик, съёжившись, сидел на подоконнике, снова и снова вспоминая тот момент, когда кто-то из веселящихся в небе гриффиндорцев взорвал за спиной второкурсника хлопушку. С перепугу, малыш кувыркнулся в воздухе и полетел вниз. Пока его ловили, метлу отнесло ветром и она угодила прямо в Дракучую Иву. « Какая разница, кто бросил эту злосчастную хлопушку, — думал Гарри, слушая, как разоряется на эту тему Вуд. — Метлы больше нет...»

Если потеря совершенно отбила у Гарри аппетит, то Рон ел за двоих. При этом он не забывал рассказывать всем и каждому, как жестоки люди, не понимающие страданий других. Например, сегодня он потерял друга, а некоторые даже не хотят извиниться... Гермиона смотрела в тарелку, делая вид, что причитания Рона к ней совершенно не относятся.

— Что, Грейнджер, отделалась? Больше не нужно тратиться на крысиную микстуру, — вдруг донеслось до неё со слизеринского стола.

— Теперь понятно, почему у неё все эссе на отлично: она к старшеклассникам за подсказками бегает, — злорадно добавила Буллстроуд и побледневшая Гермиона увидела, как Малфой машет знакомым листком бумаги, исписанным её почерком.

— Как он попал к тебе? Отдай сейчас же!

— Попробуй, отними, Грейнджер, — засмеялся Малфой. — Что, без дружков своих подойти боишься?

Гермиона резко встала с места, но неожиданно за нее заступился Невилл.

— Верни чужую вещь, Малфой, — чётко сказал он.

— И кто это мне указывает? — ехидно произнёс слизеринец. — Что хочу, то и беру, понятно? — он выхватил палочку и произнёс заклинание раньше, чем Невилл достал свою. Ничего особого не произошло, но постепенно волосы гриффиндорца начали менять цвет и, под громкий хохот слизеринцев, приняли оттенок яркой зелёной травы.

— Теперь он будет неделю ходить с такой шевелюрой, — ухмыльнулся Малфой, поспешно возвращаясь на своё место. К ним стремительной походкой, уже приближался слизеринский декан. Несмотря на все слухи, и к глубокому разочарованию большинства студентов, он выглядел совершенно здоровым.

— Десять баллов с Гриффиндора за неподобающий вид, — с удовольствием процедил зельевар.

— Это всё Малфой, —послышалось от гриффиндорского стола.

Не обращая внимания, Снейп добавил:

— И приведите себя в порядок, Лонгботтом, пока я не снял больше.

— Что со мной, Гермиона? — расстроенно спросил Невилл. Он-то не мог видеть себя со стороны.

— Ничего страшного, — девочка достала палочку и одним точным взмахом сняла заклинание.

— Десять баллов гриффиндору за отличные Чары отмены, — раздался рядом голос, принадлежавший как раз проходившему мимо профессору Чар. Снейп скривился, но ничего не сказал. Он повернулся к слизеринцам и сделал пас палочкой. Если у Гермионы на секунду и появилась надежда, что Снейп вернёт ей злополучный список, то она испарилась, как дым. Даже не посмотрев на листок, декан сунул его в карман и пошёл прочь.

Тем временем, преподаватель ЗОТИ бегом преодолел расстояние от гриффиндорской гостиной до входа в директорский кабинет.

—Профессор Дамблдор!

— Что случилось, Ремус?

Люпин перевёл дыхание. Только сейчас до него дошло, что он не знает с чего начать.

— Попробую догадаться, — неожиданно помог директор, — ты узнал, что крыса Рональда Уизли пропала, не так ли?

— А откуда вы знаете? — потрясённо вымолвил тот.

— Смотри, — директор подвёл его к магическому зеркалу, которое сейчас отражало хогвартские окрестности, и указал на ярко-красную точку, мерцавшую, словно небольшой маячок. — Он в хижине Хагрида.

— Он? — Ремус почти со страхом глядел на Дамблдора.

— Я виделся с Сириусом, — не стал мучить его директор. — Не скажу, что мне это легко далось. Как для бывшего узника Азкабана, он ещё очень резв, так что пришлось и мне побегать.

— Сириус невиновен! Я искал вас со вчерашнего дня...

— Я знаю, Ремус. Ты был прав, мальчик мой.

Люпин облегчённо перевёл дух.

— А где он сейчас?

— Ждёт, что ты навестишь его в доме на Гриммо.

— Спасибо, профессор! А что с Петтигрю? У вас есть план?

— Есть. Мы поймаем его, Ремус. Я жду лишь министра Фаджа. Важно, чтобы он лично присутствовал при поимке.

—Да, понимаю. А что могу сделать я?

— Для начала внуши Сириусу, что он не должен покидать дом, пока ситуация не измениться. Дементоры все ещё на чеку.

— А если он захочет участвовать...

— Ни в коем случае! Скажи ему, что теперь Питер никуда не денется!

— А когда мы начнем действовать, директор?

— Завтра, — коротко ответил Дамблдор.

«День прошёл не напрасно», — думал Снейп, направляясь после ужина к себе. Сегодня ему удалось хорошо пощипать расслабившихся гриффиндорцев, да и остальным перепало. Слизеринский декан словно навёрстывал упущенное в лазарете время. Кидая ледяные взгляды на стол подмастерьев, он с удовлетворением замечал, как старательно прячет глаза мисс Кендл. Одно настораживало — коллеги делали то же самое. Спраут выглядела подавлено, а на вопросы отмалчивалась, ссылаясь на головную боль. МакГонагалл, которая вообще плохо умела врать, сказала, что у неё неотложные дела, и в Большом зале не появлялась; зато, Снейпу не раз мерещилась в коридорах знакомая серая кошка. Директора тоже нигде не было видно. С одной стороны, все это развязывало зельевару руки, что хорошо почувствовали все, исключая студентов его факультета. Но с другой, Снейп готов был поклясться, что от него что-то скрывают.

Сунув руку в карман, он вспомнил про конфискованный список и с некоторым интересом пробежал по нему глазами. «Что за чепуха? Грейнджер интересует, сколько живут крысы? Тьфу...» — он скомкал бумажку и одним метким Эванеско заставил её исчезнуть.

И все же, лёжа в кровати, он тщетно старался подавить противное ощущение, словно упустил сегодня нечто важное...

______________

rerum* (лат.) — сущее, неживой предмет;

vivae** (лат.) — живое.

Удивительно, как все может измениться за одну ночь. Ещё вчера Питер легко пересёк поле, сливаясь с опавшими листьями, а сегодня зима уже окутала избушку сугробами, основательно, до самых окон, и лезет в щели противным колючим морозом. Жаль, что крысы не линяют на зиму, как зайцы, а на снегу слишком заметна тонкая цепочка следов.

Хагрид занёс внутрь охапку хвороста и, весело насвистывая, разводит в очаге огонь. Тут куда спокойнее, чем в шумной гриффиндорской гостиной. До весны можно на улицу и не высовываться. Еда, правда, не очень... От хлебной корки, припрятанной в углу под скамейкой, остались одни крошки. Нужно слазить на стол за другой. Хорошо ещё, что лесник не особо следит за порядком, а то худо бы пришлось после сытной жизни у Уизли. Выходит, что его лучшие годы прошли в образе крысы. Противно? Зато безопасно... Было, пока этот огромный котяра не начал подстерегать его за каждым углом! Питер даже размышлял, не превратиться ли на минутку в человека и не придушить ли его? Быть постоянной добычей — это все равно, что ходить по острию ножа, но быть собой ещё опаснее...

Если немного подумать, то выясняется, что человек и крыса имеют больше общего, чем только внутреннюю анатомию. Анатомия — это не самое главное, важнее инстинкт самосохранения, который и заставляет крысу бежать с тонущего корабля. А раз подавшись в бега, остановиться ой как не просто... Джейм превращался в оленя, он и в жизни был, как олень: гордо стоял на самом видном месте, словно ждал достойного соперника. А о Сириусе и говорить было нечего: его преданность вошла в поговорку, как и собачья. Наверное в нем, Питере, всегда было что-то от крысы. Он не любил рисковать, да и жертвовать собой ему никак не хотелось. Выходит, если ты отважен, как лев, то, наверное, можешь побороться с инстинктами, а вот если ты и в человеческом облике не слишком смел, то превращаться в крысу тебе строго противопоказано.

Он с детства боялся темноты, и Хогвартс показался ему мрачным и опасным местом. Именно страх заставил его отчаянно спорить с Распределяющей Шляпой, которая точно знала, что на Гриффиндоре ему делать нечего. Но глупый маленький Питер решил, что ему непременно нужно попасть на факультет отважных и смелых. Не потому, что он сам такой, Боже упаси, но потому что там он сможет найти отважных и смелых товарищей. И все бы хорошо сложилось, если бы не это проклятая анимагия! Нет, сам Питер был доволен: в образе крысы он чувствовал себя комфортно, особенно в темноте, но он так и не смог забыть хохот Джеймса, после того, как выяснилось, какая анимагическая форма у малышки Питера. Именно тогда он и превратился в Хвоста. Но все равно, он не хотел смерти Джеймса, честно, не хотел. А тем более смерти Лили. Было так уютно сидеть на кухне, пока она пекла лучшие на свете булочки... Разве он виноват, что рядом с ними стало небезопасно? Разве он виноват, что Дамблдор не защитил их? Нет, вовсе нет. Он лишь хотел жить спокойно. Нет, не так: он лишь хотел жить!

Улучив момент, крыса тихонько взобралась на стол по колченогому табурету. Кексы Хагрида пахли отвратительно, но выбирать не приходилось. В этот момент дверь заскрипела.

— Добро пожаловать, директор Дамблдор, Ремус, — громко стуча сапожищами, лесник поспешил навстречу гостям. — Заходите, заходите, морозец-то сегодня знатный...

~*~*~*~

Сегодня каждому потоку МакГонагалл давала внеплановую контрольную, хотя времени на проверку катастрофически не хватало. Лишь бы молчали... Мерлин, как же тяжело ждать! Наконец-то, Альбус зовёт!

— Ты идёшь один? — спросила она, входя в кабинет и вставая на сторожевом посту у зеркала.

— Я захвачу с собой Ремуса на всякий случай. Корнелиус уже в пути. Если все пойдёт по плану, то я встречу его у входа. Если задержусь, ты тут похозяйничай за меня. В остальном действуем, как договорились.

— Конечно-конечно! Я все сделаю!

Время опять потянулось удивительно медленно. Минерва, не отрываясь, следила за небольшим волшебным маячком. «Надо было поставить чары, чтобы видеть сквозь крышу! К Мерлину эту конфиденциальность, особенно в такой момент!» Вечная гриффиндорка в душе, декан предпочитала принимать во всем непосредственное участие...

Когда, наконец, мерцающий красный огонёк сменился на неподвижный синий, она непроизвольно дёрнулась и кинулась к камину.

— Помона, Помона! — громко позвала она. — Поднимайся, они сейчас будут!

— Поймали?

— Да!

Поговорив таким же образом с Помфри, Вектор и Флитвиком, она взмахнула палочкой, вызывая Патронуса.

— Мисс Кендл, немедленно приведите в кабинет директора мистера Поттера, Уизли и мисс Грейнджер.

Послушно мяукнув, серебристая кошка растаяла в воздухе.

~*~*~*~

Войдя в хижину, Ремус застыл у входа. Сердце колотилось почти так же сильно, как недавно, когда он увидел склонившегося над ним Бродягу. Горечь от предательства — теперь уже настоящего —поднималась к горлу, словно желчь, заставляя непроизвольно кривить губы в презрительной гримасе. Было мерзко думать, что с этим человеком... тьфу, существом, Ремус спал в одной спальне, делил радости все семь лет жизни в Хогвартсе, помогал учиться и попадался на проказах. Но самой противной была мысль о том, что он столько лет зря сокрушался о гибели Питера. «Я бы, пожалуй, не превращал его в человека. Крысу и прибить не жалко», — думал он с отвращением.

— Как дела, Хагрид? — издалека начал директор.

— А как им быть-то, все в порядке. Вот, лишь бы Клювокрыла отпустили... Да вы проходите, садитесь, чего в дверях стоять-то.

— Мы на минутку, — подал голос Люпин. Директор тем временем вытащил палочку, медленно обвёл ею помещение и, повернувшись к преподавателю Защиты, многозначительно повёл глазами в сторону большого кувшина, стоящего в центре стола.

— Тебе не скучно тут, как я погляжу. На крыльце гиппогриф, у дверей собака, в углу соплохвосты... Надеюсь, драконов в этом году вы не проходите? — подмигнул леснику директор.

— А, это, не-е...— смутившись, протянул полувеликан. — Как же можно? Запрещено же...

— Ну, да, — кивнул Дамблдор то ли леснику, то ли преподавателю, и тут глиняный кувшин треснул посередине, а в его осколках мелькнул длинный крысиный хвост. Короткий взмах палочки, и зверёк замер в воздухе, выпучив маленькие испуганные глазёнки.

— Да, это он, — выдохнул Люпин, делая шаг вперёд. Удовлетворённый Дамблдор достал из кармана небольшой мешочек, левитировал в него крысу и с брезгливой гримасой опустил в карман своей мантии.

— Хорошенько гляди за постояльцами, Хагрид, — сказал он ничего не понимающему лесничему, — а то много у тебя нахлебников развелось.

— Пока, Хагрид, — кивнул напоследок Люпин, приводя кувшин в порядок. — Я ещё загляну к тебе как-нибудь.

Лесничий так и остался стоять посреди хижины, широко раскрыв рот.

~*~*~*~

Ремус ступал по следам директора, стараясь не увязнуть в глубоком снегу. Он сожалел, что не может вызывать материальный Патронус, иначе отправил бы весточку Бродяге, чтобы тот не скучал в одиночестве. Жаль, конечно, что его сейчас с ними нет, но Дамблдор прав — с дементорами шутки плохи. Остановить их, в случае чего, без прямого указа министра будет почти невозможно. Он посмотрел в сторону леса, где над белыми макушками деревьев зависли серые мрачные фигуры. М-да, Сириусу придётся потерпеть.

— Хороший день сегодня, Корнелиус, — приветствовал Дамблдор министра, уже спешащего к замку.

— Да, до Рождества зима ещё не надоедает, — ответил Фадж, пожимая ему руку. — Что за срочные новости вы мне приготовили? Надеюсь, что-нибудь приятное?

— Скорее да, чем нет, — уклонился от прямого ответа директор. — Пройдём ко мне, там нас ждут, — и сделав приглашающий жест рукой, он пропустил гостя вперёд.

В кабинете действительно было непривычно много народу. С удивлением, министр заметил среди преподавателей троих студентов гриффиндорского факультета во главе с Гарри Поттером. Ребята смущённо жались поближе друг к другу. Ремус Люпин подошёл к ним и встал сзади, положив Гарри руку на плечо, отчего мальчик сразу почувствовал себя увереннее. Гермиона молчала, но в отличии от Рона, который чувствовал себя без вины виноватым, она стояла спокойно, бросая любопытные взгляды по сторонам.

— Некоторые из вас, вероятно, спрашивают себя, что они здесь делают, — в наступившей тишине начал директор. — Объяснение простое: я хотел, чтобы вы стали свидетелями некоего события, последствия которого коснутся каждого из вас. Это будет справедливо. Итак, господин министр, — тут Фадж приосанился, — я должен сделать официальное заявление.

Министр явно был удивлён, но, тем не менее, встал в позу и произнёс:

— Как уполномоченный представитель власти, я готов выслушать вас.

— Спасибо, господин министр. Я, Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс, перед лицом здесь собравшихся магов заявляю: на основе появившихся у меня доказательств выяснилось, что ранее осуждённый и ныне беглый узник Сириус Блэк не совершал преступлений, в которых его обвиняют. Он не виновен!

— Не виновен?— произнёс шокированный его словами министр. — Появившихся доказательств? И что же это за доказательства?

— Очень убедительные, могу вас заверить, и в своё время я готов предъявить их в Визенгамоте. А сейчас я должен познакомить вас с истинным виновником тех ужасных событий, которые произошли двенадцать лет тому назад.

Эти слова прозвучали как раз вовремя. Дамблдор знал, что реакция Фаджа будет неоднозначной. Одно дело, как вчера мудро заметил Флитвик, спорить с общественным мнением на основе непонятно откуда взявшихся доказательств, и совсем другое — предоставить публике настоящего убийцу. Министр нахмурился, но от высказываний воздержался, решив выяснить все до конца.

— Рон, подойди ко мне, мальчик мой.

Рон Уизли был удивлён не меньше других, привыкший, что в центре внимания всегда оказывается Гарри. На негнущихся ногах он подошёл к Дамблдору. Тот аккуратно вынул из кармана холщовый мешочек, раскрыл его и левитировал наружу все ещё неподвижную крысу.

— Короста, — громко воскликнул Рон. — Это моя ручная крыса Короста! Она вчера пропала, и я думал... думал, что... — тут он виновато посмотрел на сразу поджавшую губы Гермиону.

— Ты думал, что её съел кот мисс Грейнджер.

— Ну да. А что с ней?

— Ничего существенного. Рон, скажи всем присутствующим, сколько лет эта крыса живёт у тебя?

— Ну, она мне досталась по наследству от старшего брата Перси, когда он стал старостой и родители купили ему сову, так что крыса стала ему не нужна, а Фред с Джорджем сказали, что крысу им тоже даром не надо, поэтому Короста стала жить со мной, потому что Джинни боится...

— Вас спросили, сколько лет этой крысе, мистер Уизли, — оборвала его МакГонагалл.

— Двенадцать.

— Это очень важная деталь, господин министр, — обратился к нему Дамблдор. — А сейчас позвольте мне... — и он взмахнул палочкой. Зверёк пошевелился, но так и остался висеть в воздухе, обводя присутствующих глазенками, в которых читался настоящий ужас.

— Что вы делаете, сэр! Это моя крыса! Я не хочу, чтобы она пострадала! — Рон сам ошалел от своей смелости, но видеть гибель своего зверька ещё раз не хотел.

— Если это обыкновенная крыса, то с ней ничего не станется, Рон, — нетерпеливо заметил профессор Люпин.

— Посмотрите, — сказал директор, — у этой крысы есть особая примета, — и он указал на лапу с недостающим пальцем. — А теперь прошу внимания.

Подчиняясь чарам его палочки, крыса медленно поплыла по воздуху прямо в клетку, которую большинство собравшихся заметило только сейчас. Дверца захлопнулась, и мадам Вектор протянула директору принесённый с собою замок.

Волшебники застыли в ожидании. Прошло несколько секунд, показавшихся Ремусу вечностью. Зверёк встал на задние лапки, повёл носом, словно ориентируясь, директор едва заметно нахмурился и... чары, наконец, сработали. Маленькое тело стремительно увеличилось так, что в тесном пространстве почти не осталось места. Рон пронзительно закричал от ужаса, а Гарри наоборот задохнулся от нахлынувших эмоций.

— Кто это? — напряжённо задал вопрос Фадж, подходя ближе.

— Перед вами бывший ученик этой школы, бывший член Ордена Феникса, а по совместительству, член организации, называющей себя Пожирателями Смерти, волшебник-анимаг Питер Петтигрю!

~*~*~*~

Северус Снейп на секунду замер, стоя на пороге и подумывая, не вернуться ли за тёплой мантией. Поля в глубине долины под толстым покровом снега казались девственно чистыми. Ветра не было, и морозный воздух искрился на солнце, не обжигая лицо. «Нет, не стоит», — решил он, натянув перчатки и, не торопясь, пошёл к лесу. Со стороны могло показаться, что профессор решил прогуляться по свежему снежку, но на деле все было куда прозаичнее — Снейп шёл за ягодами. В зельеварении было много разных условностей относительно ингредиентов, особенно это касалось растений. Одни должны быть высушены, другие только свежие. От одних пригоден лишь первый урожай, а другие должны висеть на ветке, пока не ударит первый мороз... Зато эффект от ягод был порою не меньший, чем от дорогих и редких ингредиентов, так что дело того стоило.

Запретный лес сегодня выглядел особенно красиво. Исполинские ели, прикрытые снегом, и пушистые сугробы, надёжно скрывающие коряги и пни, делали его похожим на сказочный дворец, но у Северуса было не то настроение, чтобы замечать подобные мелочи. Он уже успел порвать в двух местах одну перчатку и расцарапать руки об колючки шиповника.

— В следующем году придётся взять ученика. Надеюсь, опять не пришлют девчонку ... — бурчал он, обрывая ярко-алые ягоды и пряча их в припасённый мешок с Чарами расширения.

И правда, лазить по кустам профессору было уже как-то не солидно, а студентов послать он не мог — Запретный лес все-таки. Плюс дементоры, да ещё и зверье совсем не стесняется, бегает у самой опушки. Снейп давно приметил несколько крупных следов, похожих на волчьи. Они то появлялись, то исчезали, становясь все отчётливей и глубже. Видно, зверь проходил совсем недавно. Постепенно, движения зельевара становились все осторожнее и осторожнее. Он и до того передвигался тихо, а сейчас и вовсе старался не делать лишних движений. Впереди, за белыми сугробами, прямо перед хижиной Хагрида что-то мелькнуло. Он вынул палочку и, неслышно ступая по снегу, двинулся вперёд.

Что-то большое и лохматое притаилось в кустах. Северус не был уверен, волк это или медведь. Хрустнула ветка, спугнутое животное прянуло вбок. Волшебник резко вскинул палочку, и луч парализующего заклятия настиг жертву, заставив её распластаться на снегу. Подойдя ближе, Снейп присмотрелся. Ого! Это был не волк, а огромная собака, которую Трелони с удовольствием приняла бы за легендарного Гримма. Мохнатая, взлохмаченная, с внушительного вида клыками, видневшимися через неплотно сомкнутую пасть. Для верности он связал чудище ещё одним заклинанием и начал выбираться из сугроба, намереваясь заглянуть на обратной дороге к Хагриду. На пару часов чар хватит, а там пусть лесничий сам разбирается...

Выбравшись на более плотный снег зельевар обернулся, чтобы лучше запомнить место, и вдруг остановился, как вкопанный. Контуры фигуры зашевелились, меняя очертания, и через секунду на заснеженной поляне лежал уже не зверь, а человек.

We will be known

Forever by the tracks

We leave *

Волшебники столпились возле клетки, стараясь получше разглядеть пленника.

— Значит, это Петтигрю. Но позвольте, он же невинно пострадавший, получивший посмертно Орден Мерлина, если не ошибаюсь!

— Верно, Корнелиус, но у меня найдутся доказательства, что Питер Петтигрю был отнюдь не жертвой; напротив — преступником.

— Но... а как же Орден Мерлина?

— Боюсь, он был награждён им незаслуженно.

Министр переменился в лице — растерянность сменило злорадство. Он едва ли не потирал руки от удовольствия, представляя, что можно сделать с этой информацией, если выгодно подать ее прессе.

— Так-так, ошибки прежнего руководства... Прекрасно, Дамблдор, прекрасно!.. — он наткнулся на осуждающие взгляды деканов и директора и осёкся. — То есть, я хочу сказать, что ситуация в целом весьма прискорбна. Ведь Поттеры... — тут он не нашёлся, как продолжить, потому что не видел, к каким мыслям его подталкивали.

— Просто удивительно, — вступил в дело Флитвик, — как вам удалось одним махом разрубить весь узел, господин министр! Раз Петтигрю тот, кто предал семью Поттеров, то Блэк, очевидно невиновен, и общество, наконец, успокоиться.

— Э, боюсь это несколько преждевременно, — призадумался Фадж, хотя было видно, что наживку он проглотил. — Во-первых, нужно точно установить личность этого человека. Понадобятся неопровержимые свидетели. Петтигрю исчез довольно давно. Он был не из чистокровной семьи, если не ошибаюсь?

— Его отец не был волшебником. Мать — магглорожденная, — тихо сказал Люпин.

— О, ничего личного, разумеется, — торопливо добавил министр, — но вот счёт в «Гринготтс», открытый на его имя, облегчил бы дело. Гоблины не простой народец, но в умении удостоверить личность им не откажешь. И остаётся второй вопрос, как именно Петтигрю предал Поттеров, если Хранителем Тайны был Блэк?

Услышав эти слова, человек-крыса зашевелился.

— Я не виноват, я ни в чем не виноват, — суетливо зачастил он.

— Я предполагаю, что мы ошибались, Корнелиус, — сказал директор, никак не реагируя на звуки из клетки, — очевидно, что не Блэк был Хранителем Тайны, им был Петтигрю.

— Не может быть! Никогда бы не подумал, — сказал министр и пригляделся к фигуре в клетке.

— На это они и рассчитывали, — директор вздохнул, — а установить личность будет не слишком уж затруднительно. Можно для начала спросить у него самого.

— Вы — Питер Петтигрю? — брезгливо поморщился Фадж.

— Я не знаю, я ничего не знаю, я ни в чем не виноват! — маленькие глазки забегали от одного волшебника к другому.

— На твоём месте я бы тоже предпочёл забыть своё имя, Питер, — Ремус Люпин медленно приблизился к прутьям решётки, стараясь сдержать прилив ярости. — Как ты мог? Мы бы дали себя на куски разорвать ради тебя, если бы понадобилось...

Под его взглядом Петтигрю ещё больше скукожился и втянул голову в плечи. Он и в человеческом облике чем-то неуловимо походил на крысу.

— Я не виноват, я не знаю, о чем вы говорите...

— Я жил с ним в одной комнате семь лет, господин министр, — Люпин повернулся к Фаджу, — несомненно, это Петтигрю.

— К моему великому стыду, — МакГонагалл тоже подошла поближе, — этот волшебник был моим студентом. Вот о чем я не знала раньше, — тут она бросила осуждающий взгляд на Люпина, — так это о его анимагических способностях!

— Что же, — сразу повеселел Фадж, — тогда все сходиться! Незаконное пребывание в доме сотрудника Министерства в качестве незарегистрированного анимага — достаточное основание для ареста, ну а дальше... Мне нужно срочно связаться с Министерством, — Фадж сделал несколько шагов к камину.

— Господин министр, сэр, а Сириуса Блэка теперь оправдают? — Гарри поборол свою стеснительность и решился задать вопрос, который волновал его больше всего.

— Эээ... — протянул тот, поглядывая на директора. — Хотя стало очевидно, что при задержании Блэка не провели досконального расследования, его невиновность пока не доказана. Так что приказ об аресте остаётся в силе до полного расследования дела в Визенгамоте.

— Как это — не доказана? — возмутилась МакГонагалл. — Ведь Петтигрю пойман, и теперь...

— Сама по себе поимка Петтигрю ещё не доказательство, — Фадж снисходительно улыбнулся. — Но я вам гарантирую, что все надлежащие меры для установления правды будут приняты строго в соответствии с протоколом. Если в военное время нарушение процессуальных норм было простительно, то сейчас Министерство себе такого позволить не может.

— Нынешнее Министерство ни в коем случае не несёт ответственности за ошибки прежнего, — глубокомысленно заметил Флитвик.

Фадж довольно кивнул.

— Безусловно.

— То есть, Петтигрю будет допрошен с применением Сыворотки правды и, в случае необходимости, легилименции? — МакГонагалл бросила уничижительный взгляд на бывшего ученика, запертого в клетке.

— Именно так.

— А как же Блэк? — настаивала она.

— Если в результате расследования выясниться, что Блэк не виновен, то тогда... Мы примем справедливое решение.

— Но вы ведь отзовёте приказ дементорам о немедленной казни? — попросила Помона Спраут своим мягким голосом. — Если позже выясниться, что Блэк был невиновен, то репутация министерства сильно пострадает.

— Несомненно, — легко согласился Фадж. — Я сейчас же отдам распоряжение...

— В таком случае, Корнелиус, я, как директор, требую, чтобы школа была немедленно освобождена от дементоров. Их присутствие травмирует детей, и вы знаете, что только крайняя необходимость заставила меня согласиться на этот шаг.

— Но, в таком случае, как мы будем продолжать поиски Блэка? — не то, чтобы Фадж был против, поскольку присутствие дементоров в Хогвартсе было не самым популярным решением Министерства, но поиски преступника затянулись и теперь его поимка стала личным делом министра.

— Думаю, если в «Ежедневном Пророке» сообщить об аресте Петтигрю и предложить Блэку очную ставку, то он немедленно сдастся властям, — предположил Дамблдор, бросив на Люпина многозначительный взгляд. Фадж на секунду задумался.

— Ну, если вы так считаете, Дамблдор... Это был бы наилучший выход из ситуации. Господа, — обратился он к присутствующим, — ваши свидетельства понадобятся в Визенгамоте.

Во время этого диалога преподаватель ЗОТИ пытался совладать со своими чувствами, но когда Фадж отошёл к камину за летучим порохом, а деканы один за другим начали покидать кабинет, Люпин снова подошёл к клетке. Он должен был получить ответ на вопрос, который всё ещё оставался не прояснённым.

— Питер, ты ничего не хочешь мне сказать?

— Ремус, я не хотел!.. Клянусь тебе, я не хотел, меня заставили!.. — пропищал жалкий человек, прижимаясь к решётке.

— Кто тебя заставил?

— Тёмный Лорд...

Лицо Люпина искривилось.

— Волдеморт? Ты называешь его тем же именем, что и Пожиратели Смерти. А не стал ли ты сам одним из них, Питер?

— Нет, нет...

— Это легко проверить. Покажи свою руку!

Гарри не узнавал профессора: у обычно спокойного и доброжелательного волшебника дрожали руки, лицо побелело.

— Ты не имеешь права! — взвизгнул Петтигрю.

Глаз у Ремуса нервно задёргался.

— Даже так? Что ж, Червехвост, видимо, тебе есть что скрывать!

— Ты ничего не знаешь, Ремус, я не виноват, меня заставили...

— Заставили принять Метку?

Петтигрю бы попятился, но пространство не позволяло. Сделав несколько тяжёлых шагов, Дамблдор подошёл к бывшим друзьям.

— Мы выясним правду, Ремус, каждый имеет право быть услышанным.

— Кроме тех, кто не в состоянии говорить, — горько заметил Люпин. Гарри приблизился к нему и встал рядом, а Рон наоборот отодвинулся подальше: при мысли, что он носил в кармане человека-крысу, беднягу начинало тошнить.

— Директор, директор Дамблдор! — сделал попытку Петтигрю. — Помогите мне, простите меня, прошу вас! Да, я был не прав, я скрывался, но меня заставили раскрыть Тайну...

— Питер, — печально сказал директор, — я был бы рад найти доказательства тому, о чем ты говоришь.

— Если ты предал наших друзей, потому что не выдержал пыток, то кто заставил тебя подставить Сириуса?

— Я испугался!.. Сириус ничего не хотел слушать! Ты же знаешь, какой он бывает в гневе, а что я мог сделать против Блэка? Он хотел убить меня! Я не виноват, Ремус, клянусь! Помоги мне, вспомни, сколько нас связывало. Разве я был плохим приятелем? Я же всегда тебя уважал, не предавал...

Ремус вздрогнул и отшатнулся.

— Ты предал наших лучших друзей и отдал в руки убийцы невинного ребёнка, — жёстко сказал он, — больше нас ничего не связывает.

— Джеймс простил бы меня! — тут пленник попытался дотянуться до Гарри сквозь частые прутья. — Я не хотел предавать! Меня пытали, мучили... Помоги мне, скажи им, что твой отец простил бы меня!

— Как ты смеешь обращаться к Гарри! — зарычал Люпин. — Как ты смеешь...

— А ты? Как ты смеешь стоять рядом с ним?! — голос Питера неожиданно перешёл на визг, как у загнанного в угол зверька. — Господин министр, он не имеет права преподавать в школе, он не может свидетельствовать в суде! Он опасен, потому что он оборотень!

В наступившей тишине Ремус услышал тихий вскрик Гермионы и машинально убрал руку, которая до этого лежала у мальчика на плече. Вся его ярость куда-то пропала, и вместо привычного чувства обречённости, в голове мелькнуло, что Бродяге будет нужна компания. Жаль только, что он не сможет больше учить Гарри. Он печально взглянул на мальчика и неожиданно увидел, как на его лице шок сменяется пониманием, словно его только что озарила какая-то мысль...

— Кто ещё думает, что я, как директор, не могу обеспечить безопасность своих учеников? — задал вопрос Дамблдор, обводя взглядом присутствующих.

Волшебники молчали. Похоже, Фадж один был не в курсе ситуации, хотя и слышал краем уха, что с Люпином не все чисто. Только связываться с Дамблдором именно сейчас ему хотелось меньше всего.

— Полагаю, это строго конфиденциальная информация?

— Я нахожусь в школе ради безопасности Гарри, — сказал Люпин, глядя в пол. — Как только необходимость в этом отпадёт, я подам в отставку.

— Позволь мне самому решить, Ремус, — твёрдо сказал Дамблдор.

~*~*~*~

В директорском кабинете стало душно, и гриффиндорцы не сожалели, что их отослали в гостиную. Выйдя следом, Люпин обнаружил, что маленькая группка поджидала его за первым же поворотом. Рон, правда, жался в сторонке, зато Гермиона и Гарри поспешили навстречу учителю, и в глазах мальчика бедный оборотень увидел нечто такое, отчего у него на сердце внезапно потеплело.

— Простите меня, ребята. Сами понимаете — хвастаться было нечем...

— Это поэтому вы пропускаете уроки, да, профессор?

— Да, Гермиона. Совершенно верно.

— А где же вы проводили полнолуние?

— В Визжащей хижине, — немного поколебавшись, ответил Люпин. — Так что её мрачная слава не преувеличена.

Ребята переглянулись.

— И никто кроме директора об этом не знает? — переспросил Рон.

— Все учителя знают, Рон, — нетерпеливо перебила его Гермиона, — разве ты не заметил, что они совсем не удивились?

— Это правда, — профессор улыбнулся наблюдательной девочке.

— А почему Петтигрю сказал, что вы не имеете права стоять рядом со мной, — спросил Гарри, — ведь мои родители с вами дружили...

— Твои родители были очень хорошими людьми, Гарри, они не судили человека за то, что он не мог изменить. Но, к сожалению, обычно волшебники боятся оборотней, и я их понимаю. Поэтому, скоро я буду вынужден покинуть вас, ребята. Не хочу, чтобы завтра в школу налетели совы, требуя от директора уволить опасное существо, — вздохнул он, — да и не все преподаватели согласны с директором...

— Профессор Снейп, — скорее утверждая, чем спрашивая, сказала Гермиона.

— Но вы самый лучший учитель ЗОТИ, какой у нас только был! И от нас никто ничего не узнает!

— Спасибо, ребята, но все тайное рано или поздно становиться явным.

— Теперь я понимаю, почему вы ни разу не навестили меня за все это время.

Ремус тяжело вздохнул.

— Надеюсь, ты простишь меня. Мой визит вряд ли сослужил бы тебе хорошую службу, а предложить нечто большее я не имел права.

Люпин проводил гриффиндорцев на шестой этаж до входа в гостиную. У него в кармане лежало сквозное зеркало, сохранившееся со школьных времён, и Ремус собирался связаться с Гриммо, чтобы передать нужную информацию, а главное убедиться, что Сириус усидел дома.

— Профессор, а можно ещё один вопрос? — спросил Гарри, пользуясь тем, что сэр Кэдоган был занят пререканиями с волшебником на соседнем портрете. — Вы не знаете, почему мама и папа выбрали моим крестным именно Сириуса Блэка? — Гарри даже приостановился, затаив дыхание.

— Хороший вопрос, — улыбнулся волшебник. — Вообще-то, Лили больше склонялась к моей кандидатуре, но я дал самоотвод. Из меня получился бы плохой крестный. К тому же, — Ремус с притворным огорчением развёл руками, — ты всегда предпочитал мне и моим сказкам общество нашего главного шалопая Сириуса.

— Я же был совсем маленьким, — смутился мальчик.

— Ну конечно, и потому у него было неоспоримое преимущество в твоих глазах, — заговорщицки подмигнул учитель.

— Какое?

— Гм, а вот это не мой секрет, так что спросишь у него. Но очевидно, из всех друзей Джеймса именно Бродяга был предан тебе больше всех.

— Мы с ним... встретимся? — несмело спросил гриффиндорец.

— Обязательно. Вопрос лишь в том, как скоро.

Сердце Гарри учащённо забилось, хотя он сам толком не мог объяснить отчего. Он всегда знал, что его по-своему любят МакГонагалл и Дамблдор, что к нему очень добры большинство остальных учителей, а мадам Помфри даже как-то проверила его гардероб на наличии зимних вещей, чтобы « убедиться, что вы не замёрзнете в мороз, мистер Поттер». Так что он не был совсем брошен и одинок, но... Крестный — это почти что отец, правда?

Словно услышав его мысли, Рон спросил:

— Профессор, так если Блэк — крестный Гарри, то он может жить с ним, а не с этими Дурслями?

Ремус хмыкнул, представив, как его приятель обрадуется этой идее.

— Рановато говорить об этом, Рон. Пока в глазах магического мира Сириус преступник, но вот как только ситуация измениться... Думаю, все будет зависеть от желания Гарри, — и он ободряюще потрепал парня по плечу. — Никто из них не подозревал, что человек, на которого возлагаются такие большие надежды, сейчас лежит, скованный проклятием, на холодном снегу за хижиной Хагрида.

Пленнику мучительно хотелось скрести по земле руками. Боль раздирала тело, разливаясь по онемевшим конечностям. Перед глазами, как в тумане, плавало ненавистное лицо с черными патлами.

— Какая же ты все-таки сволочь, Снейп, — выплюнул Блэк, силясь набрать побольше воздуха в лёгкие.

Снейп тоже задыхался, палочка в его руках дрожала.

— Я столько лет мечтал придушить тебя собственными руками...

— Мечты у тебя такие же убогие, как и ты сам, — разум твердил, что не стоит сейчас злить врага, но привычка брала верх.

— Ничего, я переживу... Зато ты, наш блистательный Блэк, подохнешь, лёжа в грязи, как и подобает вшивой собаке. Но не сразу, — Северус снова поднял палочку, — у меня было время подумать над способом, сам понимаешь...

Через секунду Сириусу показалось, что он лежит не на покрытой снегом земле, а на раскалённых углях. Его спину постепенно охватывал жар, на лбу выступили капельки пота, и он сдавленно застонал.

— Не нравиться? Привыкай. На том свете ничего лучше тебя не ждёт! — не похоже было, чтобы Снейп собирался остановиться, и Сириус понял, что времени до того, как он сойдёт с ума, осталось не много. Приходилось прятать гордость куда подальше.

— Только такой идиот, как ты, мог поверить, что я предал своего лучшего друга! — выкрикнул он.

— Да мне плевать на твоего дружка, Блэк, он был ни на что не способен, как и ты, но её смерть я тебе не прощу! Сейчас моя очередь... Может, и дементорам останется кое-что, если ты не такой уж хлипкий...

— Ты слепая сволочь, Снейп, Гарри тебе этого не простит, когда узнает ...

— При чем здесь Поттер? — зельевар буквально вскипел и от неожиданности ослабил проклятье.— Если он кого-то должен ненавидеть, так это тебя! И запомни, Блэк, пока я охраняю мальчишку, ни один волос не упадёт с его головы!

— Заботишься о сыне Джеймса? — в хрипящем голосе послышалось невольное удивление.

— Это не твоё собачье дело, Дамблдор поручил его мне...

— Дамблдор знает, что я здесь, — Сириус закрыл глаза, чтобы не видеть ненавистной физиономии, и постарался взять себя в руки. Если не убедить Снейпа сейчас, пока он дал ему секундную передышку, то второго шанса не будет. — Он знает, что я невиновен. Настоящий предатель в замке. Питер Петтигрю жив, Снейп, ты ведь помнишь Питера?

Снейп затрясся в приступе беззвучного смеха.

— Какую сказку ещё приготовил, Блэк? Ты хоть и мерзавец, но чистокровный, а ваш Петтигрю был не способен на простейшую трансфигурацию! В кого же он мог превратиться? В червяка?

— В крысу по имени Червехвост.

Услышав неподдельную уверенность и злость в голосе поверженного волшебника, Снейп замолчал и нахмурился. Какая-то мысль не давая покоя крутилась в голове... Вот оно — список Грейнджер и этот странный вопрос о том, сколько лет живут крысы! Неужели девчонка догадалась раньше всех? Северус мысленно перелистал свои воспоминания о вчерашнем происшествии за ужином, стараясь сконцентрироваться на деталях. На ум приходили мимоходом услышанные обвинения, которые Уизли бросал в сторону подруги, замечания Малфоя о крысиной микстуре, молчаливое беспокойство коллег, Люпин, сидящий за учительским столом, как на иголках... Картинка сложилась по кусочкам, словно маггловский паззл. «Они знали! Мантикора всех задери, они знали!..» Обида, разочарование и злость накатили одной волной. Ему не доверяют! Ну, что ж...

Секунду поколебавшись, он принял решение.

— Я не верю тебе, Блэк, да и приказ Министерства пока никто не отменял, — Северус поднял голову вверх и посмотрел в ту сторону, где недавно маячили плащи дементоров.

— Ты что, Снейп! — завопил анимаг, и в голосе зельевар с удовольствием услышал настоящее отчаяние. — Я невино...

— Силенсио! Ты так долго молчал, помолчи ещё немного, — и, бросив пленнику на прощанье ещё один презрительный взгляд, он зашагал прочь.

— Слушайте, — заговорщицки сказала Гермиона, дождавшись, когда Люпин исчезнет в глубине коридора.

— Ну?

— Несколько дней назад профессор МакГонагалл поручила мне заколдовать Коросту.

— Что?! — Рон так возмутился, словно Короста была ещё его Коростой, а не темным волшебником.

— Я всего лишь наложила на крысу Следящие чары!

— А нам ничего не сказала! Я сам бы мог... Все-таки это была моя крыса.

— Извините, мне профессор МакГонагалл запретила рассказывать и потом, Рон, разве ты умеешь накладывать Следящие чары? — фыркнула девочка.

Рон умолк.

— Мне поручили сделать так, чтобы Короста — то есть Петтигрю — ничего не заподозрил. Я успела как раз перед тем, как крыса сбежала, а ты обвинил Глотика!

— А откуда там была кровь?

— Может, это и не кровь была? Может, он это специально подстроил, чтобы ты на моего кота подумал? Помните, когда Рон рассказал профессору Люпину, что его крысу съели, то Люпин сначала даже вскрикнул: «Не может быть»? А потом пошёл наверх в вашу спальню?

— Помню я, ну и что?

— А то, что профессор подумал, будто Живоглот съел не простую крысу. Он уже тогда все знал! Гарри, что профессор делал в вашей спальне?

— Ну, он меня по плечу похлопал. Сказал, что «Нимбус» — не последняя метла в моей жизни... К кровати Рона тоже вроде подходил, она как раз по дороге к дверям, а вот колдовал он или нет, я не помню...

— Он наверняка незаметно выяснил, что это была не кровь, и потому сказал Рону, что его крыса найдется.

— Так ты думаешь, это Люпин сообщил директору... — вымолвил Гарри.

— Конечно! Я все не понимала, зачем нашему декану понадобилось следить за какой-то крысой? А теперь получается, что Дамблдор узнал, что это был анимаг .

— Но профессор Люпин сам считал Петтигрю погибшим много лет назад...

— Значит, его кто-то переубедил! — Гермиона многозначительно замолчала.

— Ты думаешь, что это мог сделать Сириус Блэк?

— А кто же ещё? Я думаю, что профессор Люпин все-таки догадался, где он может прятаться, и нашел его.

— Да, такое может быть, — согласился Гарри. — Ведь они дружили в школе. Я слышал, как профессор Снейп говорил Дамблдору, что именно поэтому профессору Люпину нельзя доверять.

Рон почесал нос.

— Какая теперь разница, раз Блэк невиновен?

— Мне вот что непонятно, — продолжила девочка, — зачем профессор Люпин просил, чтобы Петтигрю показал ему свою руку?

На этот раз Рон, к удивлению Гарри, гордо вскинул голову.

— Я знаю! Тот-Кого-Нельзя-Называть ставил Пожирателям свой знак — Чёрную Метку. Я однажды слышал, как отец Биллу рассказывал. Это рисунок со змеёй и черепом , папа видел его когда-то давно на суде.

Ребята потрясённо замолчали.

В этот момент раздался грохот доспехов, и сэр Кэдоган наконец вернулся на своё место на картине. Был он, судя по всему, изрядно навеселе.

— Приветствую вас, мои юные йомены, ик... Пароль?

— Пойдёмте лучше прогуляемся, до ужина ещё время есть, — скривился Рон.

— А уроки?

— Какие уроки! У меня после всех этих новостей мозги не работают. Пошли, Гарри!

Мальчишки поспешили вниз, и Гермионе ничего не оставалось, как предусмотрительно захватив из гостиной их тёплые мантии, отправиться следом. Через несколько минут гриффиндорцы уже бежали по склону, на ходу перебрасываясь снежками.

— Давайте махнём к Хагриду? Мы к нему давно не заходили, — предложил Рон.

Гарри идея понравилась. Троица уже успела выбраться на знакомую тропинку, когда Гермиона вдруг тихо вскрикнула и потянула их за соседний пригорок.

— Там Снейп!

Ребята едва разминулись с фигурой в развевающейся чёрной мантии. Собственно, сейчас они не нарушали никаких правил, но привычка избегать подобных встреч брала верх. В лучшем случает Снейп рявкнет что-нибудь неприятное, а в худшем может и отработку назначить, если будет не в духе. Причина-то у него всегда найдётся! Но на этот раз всегда бдительный профессор даже не отреагировал на цепочку следов, тянувшуюся к их убежищу.

— Куда он так спешит? — удивился Гарри.— Может, к директору вызвали?

— А давайте наложим на него Следящие чары, — предложил Рон, — и будем точно знать, где он ходит, чтобы не попадаться.

— И как же ты за ним следить собираешься?— ехидно спросила Гермиона.

— Ну как... А как за Петтигрю следили?

— Мне Оливия рассказывала, пока мы с ней вас в библиотеке ждали, что есть много разных способов, но всегда должен быть какой-то предмет, в котором будут отражаться следы. Видели в директорском кабинете большое зеркало? Я читала, что это зеркало сделала Хельга Хаффлпафф. Оно показывает любое место в замке по просьбе директора и сообщает, когда появляется посторонний. Поэтому и говорят, что без ведома директора в замок никто проникнуть не может.

— Ха! — воскликнул Рон. — А почему тогда Дамблдор не сказал мне, что моя крыса это вовсе не крыса, а Питер Петтигрю?!

— Потому что Петтигрю был в анимагической форме, а чары на анимагов не распространяются.

— И Блэк , выходит, тоже анимаг? — не мог угомониться Рон. — Он ведь тоже как-то проник в замок!

Гермиона поражённо уставилась на него.

— Все может быть... Это многое объяснило бы...

Тем временем Снейп уже почти исчез за сугробами, и гриффиндорцы продолжили свой путь. На дорожке до хижины Хагрида снег блестел нетронутой чистотой, будто до них тут никого ещё не было.

— Странно, будто Снейп по воздуху летел, — заметил Гарри.

Гермиона показала на цепочку следов, ведущую куда-то вдаль от тропинки, где над опушкой леса висели дементоры.

— Не туда смотришь, Рон.

Хижину Хагрида до самых окон засыпало снегом. Клык лежал на пороге, но хозяина внутри не оказалось. Правда, неподалёку слышался звук топора. Очевидно, лесничий колол дрова.

— Он на огороде, — оглянулся Гарри.

— Что сейчас делать на огороде? — пробурчала девочка, видя, как мальчишки огибают домик, зарываясь в снег. Она решительно достала палочку и произнесла заклинание. Снег зашевелился, и среди сугробов показалась аккуратная дорожка. Волшебница удовлетворённо хмыкнула.

— И зачем им только палочки?

~*~*~*~

Сириус, не мигая, смотрел в небо. Он перестал чувствовать своё тело, и только сердце отчаянно билось, приподнимая костлявую грудь. Мысли лихорадочно кружились в голове, одна обгоняя другую. Правы были Ремус и Дамблдор, чего ему не сиделось дома? Кто знает, как много времени понадобиться дементорам, чтобы заметить на поляне сгусток человеческого тепла? Оставалась надежда, что Снейп все-таки пошёл к директору, но Сириус не обманывался — даже если тот и поверил ему, то удобнее случая свести старые счёты и придумать нельзя. В итоге, никто не обвинит зельевара в преднамеренном убийстве... Но как не хочется умирать, только не теперь, когда он, наконец, понял, что делать с этой жизнью! Сириус почувствовал, как в кармане завибрировало сквозное зеркало. Это Ремус! Сердце в груди пленника от радости сделало кульбит. Он его ищет, а не получив ответ, догадается, куда он мог деться, непременно догадается! Осталось только продержаться до его прихода. Пленник с удвоенной энергией начал вспоминать все, что знал о беспалочковой магии, пытаясь снять с себя связывающие путы.

Вдруг белый снег отразил зловещие, плавно спускавшиеся вниз тени, и водоворот мыслей закружился, поднимая со дна души все самое ужасное и мерзкое. « Вот ты и довоевался, Сириус...» Внезапно из глубины памяти на него посмотрели неподвижные, мёртвые глаза лучшего друга. « Я не хочу, чтобы ты был Хранителем, Бродяга. Если мы оба погибнем, кто позаботиться о Гарри?..» Осознание невыполненного долга заставило пленника сделать ещё одно нечеловеческое усилие, и ему показалось, что путы заклятия стали немного слабее. Пленник с удвоенной энергией сосредоточился, мысленно повторяя: «Фините Инкантатем... Фините Инкантатем...» Дементоры зашевелились, приметив свою жертву. Оцепеневшее на снегу тело непроизвольно задрожало, и, осознавая собственное бессилие, Сириус закричал...

Этот полный отчаянья крик разрушил Чары молчания и заставил споткнуться волшебника, спешившего в замок. Снейп обернулся и с полминуты в оцепенении наблюдал за силуэтами стражей Азкабана, исчезавших между деревьями. Потом, проклиная собственное малодушие, он по-маггловски чертыхнулся и взмахнул палочкой...

Сквозь судорожно сомкнутые веки Сириусу почудился мягкий серебристый свет. Вокруг потеплело. Приоткрыв глаза, он увидел, что дементоры сбились в кучу и неожиданно ринулись ввысь...

— Лили? — поражённо прошептал он перед тем, как потерять сознание.

~*~*~*~

— Вы слышали, кто-то кричит?!

— Это там, — Рон махнул рукой в сторону, куда раньше показывала Гермиона. — Смотрите!

Ребята увидели, как фигуры в мрачных капюшонах поднимаются вверх и улетают куда-то к границе школьной территории. Они переглянулись и, не сговариваясь, бросились к тому месту, откуда сквозь деревья виднелся мерцающий свет. За спиной раздался окрик Хагрида, но они даже не обратили внимания, продолжая бежать, спотыкаясь в глубоком снегу, пока не остановились за первым же растущим у опушки кустом.

Перед ними над поляной, разливая вокруг яркие лучи света, грациозно парила серебристая лань. Она повернулась к гриффиндорцам и словно разглядывала ребят, грустно склонив на бок голову. Заворожённый, Гарри сделал шаг вперёд, но тут Гермиона, вынув палочку, решительно остановила его — перед ними на снегу лежал незнакомец.

Он был мало похож на волшебника, чьё изображение с лета будоражило весь волшебный мир, но Гарри сразу понял, кто перед ним. Поняли это и Рон с Гермионой, и Гарри сам не заметил, как оказался за их спинами. Так они и стояли, замерев в нерешительности, не зная, что предпринять. Неожиданно гриффиндорец вспомнил залитую летним солнцем Косую аллею и наставления Снейпа: «Все, что от вас требуется при встрече с Блэком, это активировать портал. Прикоснитесь к нему, назовите пароль, и вы окажетесь в безопасном месте». Автоматически он нащупал служивший порталом орех, заботливо спрятанный за подкладку мантии. Честно говоря, сих пор орех лишь служил напоминаем того, что и со Снейпом можно общаться по-человечески. Гарри не думал, что когда-нибудь применит его по назначению, тем более сейчас, после разоблачения в директорском кабинете.

— Ему нужна помощь, — сказал он, видя, что человек на снегу не шевелится.

— Мы вернёмся в замок и вызовем директора, — ответила Гермиона. — Не приближайся к нему, Гарри!

— Гермиона права, друг, помнишь, министр говорил, что его невиновность ещё не доказана? Пошли в замок, позовём кого-нибудь.

— А пока мы будем ходить, сюда снова налетят дементоры! — возразил Гарри.— Его нельзя тут оставлять!

В это время серебристая лань начала таять в воздухе и, послав ребятам прощальный взгляд, пропала. Как раз в этот момент Хагрид добрался до поляны.

— А ну-ка, отойдите назад, ребятки, — скомандовал он, отстраняя школьников. — Что тут такое?

— Мы подошли, а он тут лежит... — скомкано объяснил Рон.

Хагрид склонился над лежащим без сознания человеком.

— Да это же... — лесничий крякнул и осёкся. — Вот что, давайте бегом в замок к директору, а я пока тут посторожу. А это кто еще...

Обернувшись, ребята увидели, как бежит профессор Люпин, чарами откидывая с дороги снег. Не останавливаясь, растрёпанный и мокрый от пота, он пронёсся мимо них и упал на колени возле тела друга.

— Сириус! Сириус, ты жив? — в отчаянье он начал трясти его за плечи, но потом, собравшись с мыслями, выкрикнул: — Энервейт!

Человек на снегу дёрнулся и открыл глаза. Его губы тронула слабая улыбка. Ремус сканировал товарища, ужасаясь найденными повреждениями, и накладывал все исцеляющие чары, которые знал. — Кто тебя так...

— Здесь были дементоры, — подал голос Гарри, делая шаг вперёд.

— Дементоры? — воскликнул Люпин, только сейчас обратив внимание на ребят, прижавшихся друг ко другу.

— И дементоры тоже... меня спасла Лили, — слабым шёпотом сказал Сириус, но гриффиндорцы все равно услышали его и недоуменно переглянулись.

— Я думал о них с Джеймсом, и тут появился её Патронус...

— Тут была волшебная лань, профессор, но она растаяла, а больше мы никого не видели.

Какое то время Люпин ничего не мог сказать от потрясения. А когда он все-таки решился раскрыть рот, короткий жест приятеля заставил его замолчать. Приподнявшись на локтях, Блэк смотрел на Гарри, а гриффиндорец не отводил взгляда от глаз, которые показались ему неожиданно знакомыми. Сердце Гарри подпрыгнуло под самое горло, и он неуверенно произнёс: «Бродяга?»

Все, что произошло дальше, казалось сказочным сном.

Секунду назад на снегу лежал человек, и вот уже Гарри сжимает в объятиях огромную лохматую собаку...

Гермиона откровенно хлюпала носом, Рон улыбался, растроганный Люпин поднялся на ноги и взял под локоть Хагрида.

— Это как же это, а? Я чего-то не возьму в толк...

— Все в порядке, Хагрид, все в полном порядке.

— Так ведь приказано, чтобы сразу арестовать и...

— Сириус не виновен, Хагрид, — Ремус сжал его локоть, — Дамблдор хочет его спасти.

— А, ну ежели так... Ежели Дамблдор...

С высоких елей на людей облетал снежок, а пёс крутился вокруг ребят, без устали махая хвостом. Выглядел он уже не таким худым, как летом, но все таким же лохматым.

— Это тот мой пёс, я вам про него рассказывал, помните? — то ли плача, то ли смеясь, объяснял Гарри. Так счастлив он был только раз, когда узнал, что уедет от Дурслей в Хогвартс. Наконец-то, когда он почти потерял веру, в его жизни появился кто-то, кто будет по— настоящему заботиться о нем. Мальчик понял, что ему хотел сказать Люпин о тайне Сириуса Блэка. Чары Хогвартса не реагировали на анимага, поэтому он и смог пробраться в замок.

— Профессор, — тут Гарри обратился к Люпину, — а как вы узнали?

— Я все объясню, только давайте уйдём отсюда. Сириусу нельзя здесь оставаться. — Ремус подошёл ближе к вилявшей хвостом собаке, — возвращайся домой немедленно! Понял?

Пёс недовольно фыркнул, но потом, легко встав на передние лапы, лизнул приятеля в нос. Ребята засмеялись. Люпин потрепал собаку по холке.

— Будь хорошей собакой, Бродяга! Беги домой!

Гавкнув и вильнув на прощанье хвостом, Сириус крупной рысью заспешил в Хогсмид, чтобы оттуда аппарировать на Гриммо.

— Хагрид, можно к тебе на чаек? Нужно потолковать, — сказал Люпин и потянул ребят к избушке лесничего. Напоследок профессор ЗОТИ взмахнул палочкой, заметая следы. Делегация волшебников, возглавляемая Снейпом, показалась в долине как раз тогда, когда за ребятами захлопнулась дверь.

Эпиграф: Нас узнают по следам, которые мы оставляем.(Или как-то так. Сие высказывание написано на одной из моих любимых чашек и каждое утро напоминает, чтоб не наследила чего-нибудь :)

Первые недели декабря дул противный ветер и трещал такой мороз, что в коридорах замка стало совсем неуютно. Профессора жаловались директору, что из-за большого количества магических потоков не получается стабилизировать согревающие чары, но Дамблдор только разводил руками, не в силах остановить этот магический сквозняк. Спраут каждую пару у старшеклассников начинала с поливки растений анти морозной настойкой, а младших заставляла утеплять особо чувствительные экземпляры вручную. Гарри заметил, что из-за своих волшебных свойств, его мантия-невидимка вполне может заменить отличную шубу. Поэтому он ежедневно совершал вылазки на поляну за хижиной Хагрида, но там уже вторую неделю не появлялось никаких следов. Так продолжалось до тех пор, пока в Пророке не появилась статья, что сбежавший из Азкабана преступник Сириус Блэк добровольно сдался властям. Дамблдор немедленно добился устранения дементоров с территории школы, о чем торжественно сообщил за ужином. Заседание Визенгамота было назначено на вторник, двадцать первого декабря, и для Гарри потянулись тяжелые дни ожидания.

Друзья регулярно обсуждали шансы Сириуса на свободу. Рону казалось, что ему стоило подождать, пока в Министерстве разберутся с личностью Петтигрю. Гермиона же была твердо уверена, что добровольное содействие следствию только доказывает его невиновность. Этого же мнения придерживалась и Оливия, говоря, что шансы на реабилитацию его крестного высоки, как никогда. Все это ободряло Гарри, но кто его знает, что там решат в министерстве?

Центр жизни на время зимней непогоды полностью переместился в Большой зал. Там в огромных каминах трещали дрова, и каждый желающий мог согреться стаканом отличного яблочного сидра* с корицей. По слухам, профессор Снейп лично снабжал своих студентов каким-то новоизобретенным зельем, понижающим чувствительность к морозу, и теперь слизеринцы то и дело ловили на себе завистливые взгляды. Для остального большинства, единственным источником тепла в подземельях стал зажжённый под котлом огонь.

Кроме непогоды у студентов была еще одна проблема — экзамены. Пусть не годовые, но тоже весьма серьезные. Студенты поделились на две группы. Первая обложилась конспектами и пыталась за оставшиеся пару дней выучить весь материал ушедшего семестра, а вторая посматривала на них с сознанием собственного превосходства, иногда вставляя пару-тройку полезных советов о том, что нужно запомнить обязательно, а что можно и пропустить. Гарри, не смотря на все старания Гермионы закономерно входивший в первую группу, добросовестно пытался заниматься, но сконцентрироваться не мог. Он знал, что от того, как обернется дело Сириуса будет зависеть его жизнь и перед этим даже контрольная по зельеварению отходила на второй план. Напрасно Гермиона увещевала мальчишек. Напрасно старосты проводили дополнительные занятия — подход Рона, беспечно прятавшего учебники сразу после уроков, сейчас выглядел более актуальным. Ведь в глубине души Гарри чувствовал, что Снейп все равно не поставит ему больше чем «удовлетворительно».

Во вторник у третьекурсников не было урока Защиты, но они знали от близнецов Уизли, что профессор Люпин не сможет провести занятия, потому выступает свидетелем на собрании Визенгамота.

— Его будет замещать Снейп, — недовольно сообщил Джордж.

— Пора нам поискать средство от летучих мышей. Правда, братец Дред?

У близнецов были все основания возмущаться, потому что пока замок гудел, обсуждая на все лады новости о Блэке, Снейп ходил мрачный, как туча, беспощадно снимая баллы за малейшую провинность. Ребята знали, что его поход в лес окончился ужасным скандалом, подробности которого им отказался сообщать даже профессор Люпин и теперь они благоразумно старались не попадаться зельевару под руку. Но это не мешало гриффиндорцам терять баллы буквально каждые десять минут и красные рубины сохранялись в часах лишь благодаря совместным усилиям всех остальных профессоров. Гарри замечал, как поджимались губы профессора МакГонагалл, когда после каждого урока зелий она слышала завуалированные жалобы своих подопечных, но на зельеваара это не производило впечатления.

Выходные перед судебным разбирательством Гарри провел как во сне, внимательно слушая лишь Гермиону, и то лишь, когда она зачитывала вслух статьи из «Пророка». Долгожданный день двадцать первого декабря потянулся для него совсем медленно. Часы на стене большого зала словно остановились. До ужина Гарри успел сбегать за новостями к Хагриду, несколько раз безрезультатно постучаться к Люпину в класс ЗОТИ, пять раз спросить у МакГонагалл не вернулся ли в школу директор... В конце концов, декан не придумала ничего лучшего, чем засадить его за домашнее задание по Трансфигурации, но увы: когда Филч разогнал всех по гостиным, его эссе состояло ровно из трех предложений. В среду утром Пророк, как назло, задерживался, заставляя гриффиндорца стоить одно предположение хуже другого. А что, если Сириуса не оправдали и снова отправили в Азкабан? А что, если Петтигрю сбежал? Наконец, когда неведение стало невыносимым, все пришло в движение. За учительский стол о чем-то оживленно беседуя прошли преподаватели, а под потолком захлопали крыльями совы. Поймав ободряющую улыбку профессора ЗОТИ Гарри вспомнил, как дышать.

«Побег из Азкабана: подробности из первых уст», «Правосудие длиною в двенадцать лет», «Блестящая комбинация министерства», «Разоблачение десятилетия!» пестрела заголовками газета в руках Гермионы. Волнуясь, она открыла передовицу и прочитала:

— Отныне мирные граждане могут спать спокойно: человек, которым долгое время пугали детей, был признан невиновным во всех вменяемых ему преступлениях и освобожден в зале суда... Вот видишь, Гарри, я же говорила! — обрадовалась девочка.

Продолжения Гарри не слушал. Напряжение последних дней схлынуло, уступив место какой-то счастливой апатии.

— Я тоже говорил, что все хорошо закончится! — вставил Рон, распаковывая полученные из дому пироги. — Теперь тебе не понадобиться ехать к этим противным Дурслям.

— Думаешь? — Гарри сам себе боялся признаться, что надеялся на это с момента, как узнал правду о своем крестном. Выходит, он был эгоистом...

— Гарри, это нормально, когда ребенок живет у крестных родителей. И если Сириус Блэк захочет, то он имеет право тебя усыновить, — проницательно заметила Гермиона.

— Да, наверное. А что, если он не захочет? Мы так мало знакомы.

— Чепуха! Сразу видно, что он тебя любит. И ты его тоже.

Гарри почувствовал, как по его лицу расплывается улыбка и тут, словно вторя словам Гермионы в его руки упало запоздавшее письмо. Сердце Гарри екнуло, а друзья с любопытством наклонились, вчитываясь в незнакомый адрес.

— Гарри Джеймсу Поттеру. Открывай, что там? — первой опомнилась Гермиона.

Подросток взял со стола нож и аккуратно разрезал конверт. «Гарри, я буду ждать тебя в пятницу на вокзале Кингс-кросс. Ты ведь не оставишь старого приятеля на праздники одного? P.S.: Не успеваю украсить дом, но надеюсь, вместе мы справимся. Твой Сириус.»

Между тем Хогвартс прихорашивался к Рождеству. Повсюду были развешаны гирлянды омелы и остролиста, на ёлках в большом зале мерцал иней, а эльфийской выпечкой пахло так, что о праздничном ужине мечтали даже учителя. Кроме них в замке на каникулы оставалось не больше дюжины студентов, считая трех подмастерий. Гарри впервые уезжал из Хогвартса зимой. Обычно он молча наблюдал за суетой приятелей и его тоскливый взгляд замечала разве что Гермиона. В этот раз все было иначе. Его, как и всех остальных охватила предпраздничная лихорадка. Девчонки хихикали на уроках, пряча под партой подарочные каталоги, мальчишки их дразнили, но Гарри точно знал, что старшеклассники исподтишка запоминали номера открытых страниц, чтобы сделать даме сердца рождественский сюрприз. Магглорожденные студенты упаковывали родителям сладости из «Волшебного королевства». Некоторые, как Гермиона, аккуратным почерком выводили поздравительные открытки для учителей. А вечером накануне отъезда на каникулы, третьекурсники застукали близнецов, возвращавшихся в гостиную после отбоя. Их карманы подозрительно оттопыривались, в руках была сумка, доверху набитая заказами. Подмигнув Рону, близнецы скрылись за дверью спальни, откуда сразу же раздался веселый шум.

— Как они это проворачивают? — Гермиона проводила рыжих братьев подозрительным взглядом.

— Знать бы, как, — проворчал Рон.

Глядя на все это, Гарри понял, что времени сделать подарки друзьям осталось совсем немного. Походы в Хогсмид ему не полагались, а в каталогах он ориентировался плохо. Тем более, Гарри помнил причитания Перси, когда заказанная для Пенелопы брошь, на которую он копил несколько месяцев, оказалась совсем не такой, как он себе представлял. Так что вся надежда была на Сириуса: у него должно быть больше опыта по части подарков. Гарри в тот же день ответил на письмо крестного, сказав, что с удовольствием встретит с ним Рождество. На следующее утро огромная пестрая сипуха принесла ответ и между ними завязалась переписка. Сириус предложил сразу по приезду отправиться на Косую Аллею, чтобы уладить там вопрос с подарками. Гарри с радостью согласился. Подарок для самого Сириуса он придумал очень быстро. По поводу Рона — посоветовался с Гермионой. Единственную сложность для него представлял подарок для нее самой. Конечно, всегда оставался вариант подарить книгу, но он уже дарил ей книги на прошлое Рождество, да и на позапрошлое тоже.

— Книга? — переспросила Оливия, к которой он догадался обратится за помощью. — Хорошая вещь, мне тоже постоянно дарили книги, но помниться в четырнадцать лет я мечтала о цветах или украшениях...

— Цветах? Это как в горшках у Невилла?

— Не обязательно в горшке, хотя можно и так, Гермиона девушка практичная. Но все же, я бы посоветовала тебе посмотреть Рождественский каталог. Там сейчас предлагают много красивых амулетов. Их носят как браслеты или кулоны.

— А зачем они?

— Как зачем? Гермиона — девушка! Каждая девушка любит красивые вещи. Тем более, если это подарок от...друга.

Наконец сборы были позади, ребята веселой компанией сели в поезд и вагон тронулся, оставляя позади перрон, засыпанную снегом деревушку и башни Хогвартса.

Около полудня того же дня, в доме по адресу Гриммо 12 Сириус Блэк тщательно подбирал себе наряд для первого выхода в свет. На перроне у Хогвартс-экспресса можно было встретить не меньше народа, чем на министерском приеме, и Сириус хотел выглядеть настолько хорошо, насколько вообще возможно. Его комната была завалена одеждой: старой, сохранившейся с юности — из открытого платяного шкафа и новой, маггловской, сваленной прямо на кровать. Рядом примостился Люпин и с добродушной улыбкой наблюдал, как Сириус примеряет одну рубашку за другой. Он аппарировал к другу сразу после окончания экзаменов, втихомолку порадовавшись, что праздничный вечер не приходится на его «особые дни». Наконец, Сириус закончил свое перевоплощение из обитателя тюремной камеры в хозяина респектабельного особняка и теперь внимательно разглядывал свое отражение. Подумав, он стряхнул с идеально сшитого костюма-тройки невидимую пылинку и выпустил на всеобщее обозрение дорогую цепочку карманных часов.

— Как я выгляжу? — спросил он.

— Как старая ржавая вешалка, — ответило зеркало.

— Заткнись, стекляшка! Тебя не спрашивают, — прикрикнул волшебник.

— Как человек, которому не хватает внимания публики. То есть, как и в былые времена, — мягко улыбнулся Люпин.

— Как в былые времена, — в ответной улыбке Сириуса сквозила неприкрытая горечь. — Двенадцать лет коту под хвост, Ремус! Да и до Азкабана... Я после школы больше Авад повидал, чем бутылок с огневиски... Кстати, не мешало бы подкрепиться. Кричер, обед готов? — спросил он, когда в комнате по его вызову материализовался старый эльф.

— Готов, хозяин Сириус, разбивший сердце госпожи Вальбурги...

— Цыц! Еще раз услышу — накажу, понял?

— Понял, хозяин.

— И вот еще что. Сегодня вечером сюда приезжает мой крестник, Гарри Поттер. Приготовь ему комнату. Ту, в которой раньше останавливалась Андромеда. Вычисти там все хорошенько.

— Кричер сделает, как хочет хозяин, но хозяин не должен приводить в дом отщепенцев, предателей крови.

— Если ты еще раз так назовешь моих друзей... — глаза Сириуса вспыхнули, и он схватился за палочку.

— Сириус! — Ремус вскочил, не давая другу приблизиться к эльфу. — Успокойся, я тебя прошу! Кричер провел двенадцать лет один на один с твоей матушкой. Чего ты хочешь? Он просто свихнулся от одиночества.

— Скройся с глаз! — Кричер с хлопком исчез, а Сириус, тяжело дыша опустил руку. Его взгляд упал на зеркало, и то, что он там увидел не могло не пугать: злой, полубезумный взгляд на худом изможденном лице.

— Ты должен держать себя в руках, Бродяга. Я понимаю, как тебе тошно, но...в конце концов все это пройдет.

— И это пройдет? — Сириус кивнул на свое отражение. — От меня уже ничего не осталось прежнего. Я стал похож на свою безумную кузину.

— Не согласен. Внешне мы с годами становимся похожи на родственников, но внутри все те же гриффиндорцы, только немножко потрепанные.

— Ладно, Лунатик, — ухмыльнулся Сириус. — Пойдем, поедим. Нарастим фактуру, чтобы не выглядеть как...

— «Старая ржавая вешалка», — хором закончили они.

Столовая в доме Блэков когда-то была величественной, но сейчас от былого великолепия остался только старый эльф да разваливающийся на куски антиквариат. Ремус немного нервно оглядывался по сторонам, а вот бывшему узнику эта картина не портила аппетит и Сириус живо орудовал ложкой.

— После казенных харчей и нелюбимый родительский дом покажется раем. Особенно когда в нем кормят. Придется терпеть старого пройдоху Кричера ради его стряпни. Расскажи мне о Гарри. Как он учиться?

— По моему предмету очень хорошо. По остальным мог бы лучше, но мотивации не хватает. Сказываются годы в доме Петуньи: никто не обращал внимание на его учебу. Но потенциал есть!

— Как ты думаешь, когда уже можно будет подать прошение?

— Надо дождаться, пока из «Дырявого котла» исчезнут твои старые колдографии. И вообще, чтобы добиться положительного результата, то нужно учесть все.

— Дамблдор не в восторге от этой идеи, — Сириуса скривился и передразнил: — Рано об этом говорить, мальчик мой. Вы пообщайтесь, познакомьтесь друг с другом. Как будто мне нужно знакомиться с Гарри! Мерлиновы кальсоны! Признавайся, Лунатик, ты тоже считаешь, что я не справлюсь?

— Вовсе нет, — Ремус был серьезен, как никогда. — Я бы сам попытался, если бы не...Ну, ты знаешь — что. Гарри славный ребенок, добрый, отзывчивый. Он очень похож на Джеймса, но по характеру больше напоминает Лили.

— Светлая память, — Сириус поднял бокал, и друзья молча выпили.

— Кстати: а как к нему относится Снейп?

— Сложно сказать. На первый взгляд придирается, воображает, что Гарри — это маленький Джеймс.

— Он скотина. Как был, так и остался змеей. Пусть только даст повод: я ему все припомню!

— Оставь его, Сириус, ему и без тебя Минерва такой сюрприз приготовила — мало не покажется.

— Да? А чем он так насолил нашей старушенции?

— Баллами, чем же еще. Нет, я понимаю, что дети иногда заслуживают порицаний, но после твоего удачного побега Северус так обозлился, что явно перегнул палку.

— А дети-то тут причем?

— Ну, не на директора же ему желчь выливать. Грифы еще терпели по привычке, но тут кто-то из умников не выдержал, да написал родителям, что мол, учитель зельеварения снял с него баллы за то, что он «слишком спокойно выглядел» на его уроке. Родители написали Флитвику, тот был вынужден разбираться и выяснилось, что пострадали и те, кто выглядел «слишком уверено», «слишком довольно» и «был чересчур усерден» ...

Сириус захохотал.

— А за то, что дети вообще в его класс приходят он баллы не снимает?

— Думаю, был бы не против, — улыбнулся Ремус. — В общем, Минерва взяла это дело под контроль и на первом же педсовете нас ждет что-то интересное.

— Давно пора. Снейп чуть не скормил меня дементорам! И если бы не патронус Лили, у него бы получилось!

— Но это не мог быть ее патронус. Я никогда не слышал о подобном явлении. Ты был еле живой и вполне мог ошибиться. Может, у кого-то похожий патронус, в конце концов, — предположил Ремус, видя упрямое выражение на лице приятеля.

— У кого, например? У директора сто лет, как патронус-феникс. Снейп — так он для того и оставил меня там лежать, авось и ему рук марать не придется, гаду слизеринскому. Потом появились дети и Хагрид, у которых патронуса нет. Дальше ты знаешь... Так что это был привет с того света, приятель. Напоминание, что я должен позаботиться о Гарри.

— Странно все это...

— Может быть. Эх, да ладно Лунатик! Не делай такое серьезное лицо. Вот отобьём Гарри у Дурслей, и заживем тут втроем на славу.

— Всегда поражался твоему оптимизму. А еще говоришь, что изменился. — Люпин подпер рукой подбородок и задумчиво посмотрел на приятеля. — Сириус, я знаю, что для тебя значит Гарри, но получить опеку над ним будет сложно. Не смотря на то, что ты его крестный ...

— По-твоему, будет лучше, чтобы он жил с магглами?

— Нет, но он — Мальчик-Который-Выжил, и просто взять и поселить его здесь у тебя не получится.

— А кого спрашивал Дамблдор, когда отдавал сына Джеймса магглам? Кому Гарри был нужен все эти годы? Кто-нибудь озаботился проверить, как ребенок живет, как с ним обращаются? Видел бы это картину: ночь, кругом ни души, и одинокий мальчонка на скамейке в парке, где из людей только парочка алкоголиков и знакомый тебе пес.

— Я слышал, как Гарри рассказывал друзьям о той ночи... У меня сразу мелькнула мысль о тебе. Потому я приглядывал за ним до самого Хогвартса.

Сириус только ухмыльнулся и Ремус продолжил.

— Ясно, что Дурсли ему не рады. Гарри никогда не уезжает из школы на праздники и донашивает старые вещи своего кузена.

— На три размера больше собственных! Мне хочется прибить Петунью.

— Может, она не так и виновата, Сириус. Ей явно навязали ребенка, и ее муж наверняка был против, не смотря на то, что Гарри — сын ее родной сестры. Как бы там ни было, Дамблдор отправил его в дом, где по логике мальчика должны были принять как родного. Только он не учел отношений между сестрами. Скорее всего, он о них не знал.

— Не знал, — проворчал Сириус. — А кто тогда должен знать? Великий волшебник называется. Все эти детали можно выяснить в два счета.

Ремус с легким уроком покачал головой.

— Я боюсь, что есть какая-то иная причина, почему мальчик все еще там. Мы должны это выяснить и тогда еще раз поговорить с директором.

— Выясним. — Сириус задумчиво уставился на пыльный гобелен. — Есть у меня одна идея.

— Ты о чем?

— Надо сходить в банк и кое-что проверить. Сегодня мы гуляем с Гарри, а вот сразу после Рождества...

Видя, что друг задумался, Ремус не стал допытываться до причин. Если сочтет нужным, то расскажет сам.

— И еще одно. Сириус, очень важно, какое впечатление произведешь лично ты, и не столько на Гарри, сколько на заведующего Департамента по делам несовершеннолетних волшебников. Это последняя инстанция, если Дамблдор не поможет. Детей не отдают на воспитание кому попало.Твой имидж должен быть абсолютно положительным. Не стоит с первых шагов эпатировать публику, так что советую идти переодеваться, если не хочешь опоздать на вокзал, — нарочито строго закончил бывший староста.

— Я понял, — Сириус хохотнул и с притворным вздохом поднялся в спальню. Там он скинул пиджак, напялив вместо него дорогую мантию из старых запасов. Подумав секунду, он покопался в прикроватной тумбочке и стянул воротник дорогой серебряной заколкой с гербом рода Блэков.

— Ну как?

— Главное, перед портретом матушки пройтись не забудь.

— А то!..

Поезд остановился на платформе 9 и ¾. Поток студентов вынес Гарри наружу, и он замер, неуверенно поглядывая по сторонам.

— Вот он, — тихонько шепнула Гермиона, указывая на приближавшегося к ним человека. Школяры расступались перед высоким волшебником в дорогой темной мантии и без стеснения пялились ему вслед. Осанкой и манерой держать себя незнакомец чем-то неуловимо напоминал Люциуса Малфоя, но на его лице вместо выражения вселенской надменности сияла счастливая улыбка, которая стала еще шире, едва волшебник заметил их компанию.

— Гарри! — Сириус подхватил мальчика и прижал к себе. — Как же я рад тебя видеть!

— Я тоже, — выдохнул Гарри утыкаясь лицом в его бархатный жилет.

— Как же ты вырос, каким стал красавцем! — Сириус прибавил бы еще что-то, но тут Гарри смущенно кашлянул и посмотрел на друзей. Гермиона радостно улыбалась, а Рон топтался рядом, держа в руках клетку с Хэдвиг.

— Представишь нас?

— Рон Уизли, Гермиона Грейнджер.

— Весьма польщен, — Сириус пожал руку Рону и одобрительно хмыкнул, оценивающе скользнув взглядом по девушке, чем заставил ее покраснеть. — Друзья Гарри — мои друзья, если, конечно, вы не имеете ничего против, — подмигнул он. Лица всех расплылись в улыбках, и волшебник остался доволен произведенным впечатлением.

— Сириус Блэк! — раздался голос за его спиной.

— Молли! — он еще раз раскрыл объятья. Миссис Уизли хлюпнула носом.

— Мне так жаль, Сириус...

— Перестань, Молли, — тихонько сказал мистер Уизли в свою очередь пожимая волшебнику руку. — Не здесь...

— Значит так, — миссис Уизли по-своему восприняла слова мужа. — Ждем вас в Норе в это воскресенье. И никаких отговорок!

— Это как решит, Гарри, — Сириус взял мальчика за руку.

— Я приготовлю яблочный пирог и рулеты с маком, — пообещала Молли обнимая мальчика.

— Спасибо, миссис Уизли.

Гермиона только сейчас заметила в толпе своих родителей, с любопытством разглядывающих все вокруг.

— Мам! Пап! Как вы тут оказались? Вы ведь не могли сами пройти сквозь барьер! — вскрикнула она, подбегая к ним.

— Нам немножко помогли, — улыбнулась миссис Грейнджер обнимая дочь, и кувнув в сторону мистера Уизли.

— Я обещал Артуру за это объяснить принцип работы микроволновой печи, — засмеялся мистер Грейнджер.

— Господа, — обратился ко всем Сириус, предварительно пошептавшись с Гарри. — Пользуясь случаем, позвольте пригласить вас всех в Блэк-холл. Мой крестник хочет встречать Новый год с друзьями.

— И мои мама с папой тоже могут прийти? — уточнила Гермиона.

— Естественно, — вежливо поклонился им Сириус. — Родители такой умной маленькой леди наверняка освоят порт-ключ.

В этот момент ребята заметил шествующих мимо Малфоев. Рон злорадно усмехнулся, когда Драко получил тычок от отца за то, что чуть не вывернул шею, разглядывая их компанию. Но Гарри больше удивило, что в ответ на короткий взгляд миссис Малфой Сириус наклонил головы. Некоторые из встречающих волшебников тоже удостоили его приветствия. Крестный отвечал каждому знакомому с преувеличенной вежливостью, словно задался целью продемонстрировать лучшие манеры, но его лукавому взгляду мальчик понял, что перед ним разыгрывается маленький спектакль. На немой вопрос крестника Сириус ответил, когда они шли по платформе к месту аппарации.

— Твой учитель ЗОТИ хочет, чтобы я произвел на публику благоприятное впечатление и все поскорее забыли мою страшную рожу с азкабановских колдографий. Иначе у нас будут трудности с опекой. Ты ведь не против жить со мной, Гарри? — с трудом скрывая волнение спросил он.

— Конечно! С того самого момента, как узнал правду. Мне так хотелось, чтобы тебя побыстрей оправдали. Наверное, я эгоист, да?

— Ну что ты, Гарри, — Сириус облегченно вздохнул. — Ты представить себе не можешь, что это для меня значит! — Он крепче прижал к себе крестника и они аппарировали в один из уголков Косой Аллеи.

*Речь идет о безалкогольном сидре. Дополнительную информацию можно прочитать здесь: http://en.wikipedia.org/wiki/Apple_cider

Гарри слегка побледнел, но в целом стойко пережил аппарацию.

— Что на счет уменьшающих чар? — спросил Сириус, заметив, что мальчик все еще тащит за собой клетку и чемодан. — Не проходили? Понятно, — он легко взмахнул палочкой, и маленькая копия сундука отправилась в карман. За ней последовала и клетка, а Хэдвиг выпустили полетать.

Сириус посмотрел на часы.

— Рем будет ждать нас в «Трех метлах» к восьми часам. Розмерта обещала шикарный рождественский ужин! А сейчас — гуляем! — и он потянул крестника из подворотни, где они оказались после перемещения, на широкую часть улицы.

— Рем — это профессор Люпин? — слегка робея, начал разговор Гарри.

— Именно, профессор, — Сириус усмехнулся. — Заглянем в «Гринготтс», а оттуда махнем за подарками. Идет?

— Здорово, а то меня в Хогсмид не пустили.

— Неужели из-за меня? — нахмурился Сириус.

— Да нет, — Гарри совсем не хотелось расстраивать крестного, так что некоторые соображения он оставил при себе. — Дядя Вернон не подписал разрешение.

— Почему? — Сириус порадовался, что повод начать расспросы появился так быстро.

— Ну, просто... В тот вечер, когда я увидел тебя впервые... Помнишь?

— Конечно!

— Мы поругались, и я раздул его сестру тетку Мардж.

Сириус захохотал.

— Тогда понятно. Ты непременно должен мне рассказать все в подробностях, идет? Только за ужином, иначе Рем заставит начать все сначала.

— А у тебя большой дом? — этот вопрос тоже волновал Гарри, который не хотел, чтобы из-за него были какие-то неудобства.

— Не переживай, места хватит. Это не дом, а настоящее волшебное гнездо, он достался мне от родителей. Там, мягко говоря, мрачновато, но жить можно. Есть еще имение дяди, которое он отписал мне перед смертью; как-нибудь прокатимся туда вместе.

Так рука об руку они подошли в месту, откуда были хорошо видны белые колонны банка.

— Интересно, а у гоблинов на самом деле сокровища охраняет дракон?

— На самом деле, — серьезно ответил Сириус.

— А почему я его не видел?

— Твой сейф находится уровнем выше.

Гарри хотел еще кое-что спросить, но тут он к своему удивлению заметил на площади нарядный палаточный городок. Гриффиндорец отлично помнил, как выглядело это место летом — благо времени изучить окрестности было достаточно, — и он сообразил, что десяток ярко украшенных торговых киосков появились здесь аккурат к Рождеству. Огоньки на их крышах переливались всеми цветами радуги, играла веселая музыка, а торговцы в нарядных мантиях жарили на решетках сосиски, чарами поддерживая огонь. Запах мяса смешался с запахом пряного вина и сладостей, разливая по улице неповторимый рождественский аромат.

— А мы посмотрим, что там, Сириус? Я так хотел побывать зимой на ярмарке, но Дурсли всегда оставляли меня сидеть дома, — с надеждой попросил Гарри.

— Сейчас потрясем гоблинов, а потом сразу туда!— ответил крестный, в который раз помянув Дурслей незлым тихими словом.

— У меня еще осталось около двадцати галеонов.

— Ишь, какой запасливый! Молодец. А я на мели, Сохатик, надо исправлять ситуацию, иначе зачем тебе нужен крестный с пустым карманом?

— Так у меня в сейфе еще деньги есть. Если тебе нужно, то мы можем взять, — от души предложил Гарри.

— Сохатик, — протянул Сириус с восхищением глядя на крестника. — Ты точно, как твой отец! Такой же бескорыстный и щедрый. Спасибо, дружок, но пока все не так плохо. У меня тоже есть наследство, на которое я собираюсь наложить свою лохматую лапу.

— А почему Сохатик? — хихикнул Гарри.

— О, это страшная тайна, хотя... Давай уговор — сегодня вечером я тебе все про Сохатого, а ты мне о своих приключениях. По рукам?

— По рукам.

В банк они зашли без всяких препятствий, и Сириус, приосанившись, протянул гоблину золотой ключ со сложной печатью, на которой Гарри приметил змею.

— Мистер Блэк желает посетить свой сейф? — проскрипел гоблин из-за высокой стойки.

— Желает, но не сегодня. Сейчас мне нужен бездонный кошелек.

— Одну минуту.

—А что это такое? — шёпотом спросил Гарри.

— Кошелек, соединенный с твоим сейфом, — так же ответил Сириус. — Не придется бегать за мелочью в банк, выйдем — я тебе объясню.

— И сделайте такой же для моего крестника, — уже громче добавил он.

— Вы желаете ввести его в пользователи вашего счета?

— Да.

— Тогда распишитесь, — гоблин невозмутимо протянул перо, и Сириус не глядя, подписал бумагу. При этом на его ладони выступила капелька крови, которую он тут же залечил.

Гарри помнил, как дядя Вернон обещал сделать Дадли собственную кредитку к шестнадцатилетию, так что он примерно понимал, о чем идет речь.

— Не нужно было, — смущенно сказал он, — у меня же есть деньги.

— Еще как нужно, — возразил Сириус. — Родительские деньги будешь тратить на необходимые вещи, а мои можешь просто тратить.

— Как это? — не понял мальчик.

— Да очень просто. Захочешь купить мороженое — бери и трать. Я обещал Лили избаловать тебя по полной, так что не подведи.

Они вышли на улицу и направились к одному из нарядных киосков, откуда тянулся соблазнительный аромат. По дороге Сириус объяснил, как использовать кошель.

— Он заговорен выдавать нужное количество денег при условии, что они есть у тебя в банке. Просто засунь руку и подумай, сколько галеонов тебе нужно. Тебе даже пересчитывать не придется. Очень удобно.

— А если в сейфе деньги кончились, что тогда? Тогда он не такой уже бездонный?

— Это уже зависит от договора с гоблинами. Они очень хитрые создания и не против дать взаймы небольшую сумму, но я бы не стал брать у них в кредит.

— Я тоже, — поспешно согласился Гарри. Еще не хватало, чтобы Сириус посчитал его транжирой.

— Имея такой кошелек, легко потерять счет деньгам, и если гоблины предоставляют кредит, то сам не заметишь, как начнешь тратить то, чего нет. А отдавать придется с процентами. Поэтому если у тебя сейф наполовину пуст, то есть смысл носить наличные.

Вспомнив, с кем он обычно ходил за покупками, Гарри понял, почему не видел раньше такой удобной вещи.

— Наверное, хорошо иметь такой кошель, чтобы не ходить в банк за деньгами. Хотя мне нравиться ездить на гоблинских тележках.

— Кстати о тележках. Дамблдор передал мне, что ты хотел посетить родительский сейф.

— Дамблдор? — удивился Гарри. — А, наверное, ему Оливия рассказала...

— Кто такая Оливия? Я думал, твою подружку зовут Гермиона.

— Она не подружка, она мой друг, — поправил Гарри, — а Оливия — это ученица директора. Она иногда мне помогает с уроками.

— А, анимаг! Ремус что-то про нее рассказывал... Значит так, объясняю: сейчас ты пользуешься счетом, который Джеймс открыл на твое имя сразу после рождения — у волшебников так принято. Туда перечисляется часть процентов по основным вкладам семьи Поттер, и она должна покрывать твои расходы до совершеннолетия, улавливаешь? — Гарри кивнул. — Если бы все было как должно, то ты бы вырос, начал зарабатывать собственные деньги, а уже после смерти родителей унаследовал состояние предков. — Сириус вздохнул. — Ну, а сейчас ты уже фактический владелец всего капитала...

— После праздников я собираюсь провести ревизию в своем сейфе, а заодно мы можем и в ваш заглянуть. Незадолго до этого проклятого Хэллоуина Джеймс решил кое-что спрятать там для сохранности, и мы вместе навещали «Гринготтс». Кстати, тогда он и оформил доверенность на мое имя.

— А я думал, что ты можешь войти туда просто так, потому что ты мой крестный.

— Ну, не все так просто. У гоблинов на все свои законы, так что мы решили подстраховаться.

— А что папа отнес туда?

— В основном бумаги, документы, кое-какие интересные артефакты, которые достались ему от отца, твоего деда. А что именно отправила туда Лили я не знаю, но думаю, что-то, связанное с тобой, — серьезно ответил Сириус.

Они уже подошли к разноцветным палаткам, и волшебник был рад, что есть повод закончить грустный разговор. Гарри все происходящее напоминало их первую прогулку с Хагридом, но только намного лучше. Вокруг толпилось немало таких же спешащих за покупками людей, и никто не обращал на них особого внимания. Крестный был серьезно настроен наверстать упущенное за двенадцать лет, и впервые в жизни мальчик ощутил себя на месте любимого сына. Ему не приходилось клянчить игрушки, как это делал Дадли. В глазах рябило от обилия нарядных лавок и коробок с товаром, о предназначении которого он даже не подозревал. Вместе они смотрели, трогали, пробовали, нюхали... Сириус покупал все, на чем только останавливался гаррин взгляд, и откровенно веселился не меньше школьника.

— Ты никогда не взрывал «Ежовый глобус»? Ха, надо будет показать, как это делается!

— Не пробовал мятных «Сосулек Снежной королевы»? Это непростительно для твоего возраста! Заверните нам дюжину.

Так незаметно Гарри оказался счастливым обладателем «Клыков вампира», «Гремучки-вонючки», «Лопоухого пера» и множества других столь же полезных вещиц.

Не забыли они и о подарках. Сириус зашел в шоколадную лавку, и, пользуясь случаем, Гарри набрал полный пакет сладостей, решив присовокупить их к своему подарку для Рона. А вот с подарком для Гермионы пришлось повозиться.

— Обычно я дарю ей книги, но Оливия сказала, что девушкам больше нравятся украшения. Теперь я не знаю, что лучше, — признался он Сириусу.

— Оливия права. Джеймс бы сказал, что книги — это до ужаса скучно. Я знаю, что любят девушки. Учись, пока я жив, — в Сириусе явно проснулся бывший дамский угодник, и Гарри сам не понял, как оказался втянут в перепалку по поводу подарка его лучшей подруге. Предложенное крестным ожерелье было чересчур гламурным, перстень — неприлично дорогим, а кулон-сердечко он категорически отмел, сказав, что для Гермионы это слишком банально и вообще, лучше бы он купил книгу.

— Что вы скажете об этом браслете, молодой человек? — наконец не выдержал продавец, с трудом обслуживающий наплыв покупателей. За спиной Сириуса и Гарри топталось уже не меньше пяти человек. — Оникс и змеевик, отличное сочетание.

Гарри так хотел поскорее покончить с этим, что, пока Сириус критиковал расцветку, он уже отсчитывал деньги из собственных запасов.

— Слизеринский цвет, — с притворным недовольством пробурчал Сириус, выбираясь из гомонящей толпы. — И змеевик, фи...

— Зато второй камень как ее глаза: темно-коричневый со светлыми прожилками... А что такого? — удивился Гарри, увидев, как Сириус сгибается пополам от хохота. — Я разглядел, когда мы вместе под мантией прятались от Филча. Она тогда здорово испугалась и глаза у нее были как плошки!

— Ладно, герой, давай закругляться, пока мы не превратились в двух снеговиков.

Ноги у Гарри и правда немного примерзли, но он ни за что бы в этом не признался. Сириус словно угадал мысли мальчика и, вынув палочку, что-то прошептал. В ботинки Гарри словно кто-то запустил в меру горячего пара, который полез выше по спине и добрался до самого подбородка. Гарри обдало теплом с головы до ног, и он смешно поежился, как от щекотки.

— Согрелся? — лукаво спросил крестный.

— Ага, это согревающие чары?

— Модифицированные. Бытовые слишком просты для нас, — подмигнул бывший мародер.

— Научишь?

— Естественно.

Дальше дело пошло быстрее. Для учителей были куплены подходящие по статусу коробки конфет, а Флитвику Сириус пообещал присовокупить кое-что от себя. Вообще, он не переставал задавать Гарри вопросы о его школьной жизни и был готов сделать подарок каждому, кто проявил по отношению к мальчику хоть капельку доброты. Грейнджерам приобрели огромную коробку мексиканских кофейных бобов со снотворным эффектом (мама Гермионы жаловалась, что ее муж обожает кофе, от которого потом не может заснуть), а для Оливии купили парочку чудных хрустальных колокольчиков.

— И украшение, и цветы, все как заказывали, — подмигнул Сириус.

Магазин мадам Малкин был еще открыт, и Блэку захотелось с ней поздороваться, а заодно и купить в подарок для Ремуса новую мантию. Впрочем, Гарри догадался, что это был только предлог, и одной мантией дело не ограничится. Сириус скупил все, что показалось ему достойным внимания, и остановился лишь тогда, когда мальчик заметил, что уже темнеет, а они еще не попробовали «тех булочек с корицей из красного ларька». Добрая мадам проводили их полным умиления взглядом.

Наконец двое уставших, но довольных волшебников уселись за высокие столики, поставленные прямо посреди улицы. Оказывается, Гарри уже здорово проголодался, и кроме булочек, к которым прилагался крем-чиз в специальной баночке, получил еще порцию только что поджаренных сосисок. А потом Сириус предложил ему глоток глинтвейна из своей чашки. Гарри с любопытством попробовал горячего вина. По ногам тут же разлилось приятное тепло и задвоилось в глазах.

— Моя маман говорила, что есть на улице — плебейская привычка, — ухмыльнулся Сириус, — но мы с приятелями все равно не пропускали ни одной забегаловки.

— Здесь вкуснее, да?

— Здесь интереснее и не нужно за манерами следить. Хотя, скажу я тебе, лучше, чтобы изо рта не падало. Помню, как-то раз идет мимо Эванс, а у Джеймса рот набит, глаза выпучены... Я думал, он так и подавится на месте...

Гарри стало и грустно, и смешно, когда он представил себе эту картину.

— А когда папа с мамой познакомились?

— Первого сентября, когда же еще. А ухаживать за ней Сохатый начал на пятом курсе. Но проходу с самого начала не давал: то косички заколдует, чтобы сами дергались, то записки строчит, то клянчит списать. Если бы не Нюнчик, они бы и встречаться раньше стали.

— Нюнчик — это кто?

— Один тип, от которого у меня портиться настроение.

— Тогда ладно.

На улице совсем стемнело, и в огнях праздничной иллюминации Косая алея стала казаться еще более волшебной и таинственной, чем раньше. Снег тоже казался разноцветным, и крыши домов отражались в нем, словно в воде. Народ потихоньку рассасывался: все спешили домой, к очагам и индейке с яблоками. Гарри много раз представлял себе эту поездку, но в реальности все оказалось еще лучше. Впервые у него все как у других людей: и подарки, и сладости сколько влезет, и есть кому о нем позаботится. Разве это не настоящее счастье? Сириус улыбнулся одними глазами, глядя на задумавшегося мальчика.

— Наелся? А Розмерта велела не портить аппетит.

— Ничего, снова появится.

— Вот и я так думаю. У меня есть еще одно важное дело до ужина. Выдержишь?

— Запросто.

Идти было недалеко. Уже через пару минут Сириус толкнул дверь в мрачноватую на вид лавочку Олливандера. Она немного выпадала из праздничной картины отсутствием нарядных гирлянд. Только над притолокой у входа висело несколько веток омелы, да на прилавке оплывало четыре свечи. Ни одного звука с улицы не проникало в дом, и в наступившей тишине спутники невольно перешли на шепот. Гарри казалось, что время в этой лавке останавливается, и потому появление Олливандера выглядит всегда неожиданным.

— Сириус Блэк собственной персоной!

— Не скажите, что не ожидали.

— Ожидал, — согласился мастер. — Рад и вас видеть, мистер Поттер. Надеюсь, с вашей палочкой все в порядке?

— Да, спасибо, — Гарри вытащил палочку и, хитро покосившись на крестного, выпустил из нее сноп красных искр.

— Прекрасно. Предупреждая ваш вопрос, мистер Блэк, скажу, что палочка Гарри Поттера мало похожа на палочку Джеймса, его отца. Общее — лишь размер, одиннадцать дюймов. В остальном же, это в своем роде уникальный инструмент, но его секрет откроет только сам мистер Поттер, если пожелает.

Проводив палочку крестника любопытным взглядом, Сириус достал свою.

— Фамильная реликвия рода Блэк! Рад видеть ее в добром здравии...

— Я хотел бы воспользоваться правом приобрести новую палочку.

— Совершенно разумно, но вряд ли вам что-то подойдет лучше.

— Тем не менее, иметь еще одну неплохую палочку мне не повредит.

— Хорошо. Не буду спорить.

Волшебники провели в магазине еще минут тридцать, пока Олливандер подбирал для Сириуса нужный артефакт. Им оказалась четырнадцатидюймовая палочка, сделанная из остролиста, как и палочка Гарри, но с драконьей жилой внутри. Сравнив обе палочки, Сириус понял, что старый мастер был прав: он уже сжился с наследством деда и не будет без необходимости пользоваться другой. Напоследок Олливандер вырезал на старой палочке Блэков еще одну руну — «сириус».

— Теперь она сохранит память о вас, когда перейдет к следующему владельцу. Возможно, это поможет ему в трудную минуту...

— Палочки на самом деле обладают памятью? — спросил Гарри, когда они вышли на улицу.

— Я думаю, что скорее памятью обладает заключенная в них магия. Когда я впервые взял в руки свою первую палочку, мне понадобилось время, пока я научился ею управлять. А эта, старая, сразу легла в руку, словно мы уже хорошо знакомы. Понимаешь?

— Понимаю.

К ночи мороз усилился, под ногами скрипел снег, в свете фонарей на улице плясали маленькие снежинки. На аллее уже почти не осталось народа, и Гарри взял Сириуса за руку. Его нос примерз и покраснел, а стекла очков заледенели от резкой смены температуры. Крестный заботливо помахал на них палочкой, пробуя какие-то чары.

— А где твоя первая палочка, Сириус?

— Сломали, когда отправили в Азкабан.

— Мне так жаль, правда. Почему никто не разобрался? Почему никто тебе не поверил?

— Людям было по большей части все равно. Главное — Волдеморт мертв. Но ты ведь веришь мне, малыш, правда?

— Да... Но мне было очень больно, когда я думал, что отца предал лучший друг.

— Я никогда бы этого не сделал...

— Я знаю.Я чувствовал, что ты не такой, как все думают. Сириус, а что будет с Петтигрю?

— Его приговорили к поцелую дементора. Когда закончатся праздники, то его отвезут в Азкабан и приговор приведут в исполнение.

— Наверное, это справедливо. Он предал моих родителей, убил столько невинных людей, из-за него ты почти двенадцать лет просидел в Азкабане, а я...

— А ты думал, что все тебя бросили, — Сириус снова не удержался и, наклонившись, крепко обнял ребенка. — Да, я тоже думаю, что это справедливо, хотя для меня это уже не самое важное. Волшебный мир очень задолжал тебе, Гарри, и мы будем стараться это исправить. Только я прошу, не слишком сердись на Рема за то, что он не забрал тебя от Дурслей. Он очень добрый человек, но с его проблемой...

— Я понимаю. Я и не думал на него сердиться.

— Вот и хорошо. А сейчас, если ты не слишком против, я аппарирую нас в Хогсмид. Боюсь, еще немного, и ты по-настоящему замерзнешь, а наш ворчун-староста будет меня ругать.

— Он уже не староста, а профессор.

— Брось, Сохатик, староста — это навсегда!

Второй раз за день оказавшись в Хогсмиде Гарри испытал какое-то странное чувство. Только этим утром он уезжал отсюда в Лондон, потратив на дорогу почти шесть часов, и вот за какие-то доли секунды снова здесь. Кругом царила тишина. Время словно остановилось на этих деревенских, засыпанных снегом улочках, у домиков с криво сидящими крышами. Живым казался только искрящийся снежинками воздух.

— Ммм, чувствуешь, чем пахнет? — Сириус демонстративно принюхался.

— Зимой?

— Ну, ты меня подводишь, крестник. Как можно не чувствовать этот божественный запах жареной индейки?

— Не у всех же собачий нюх, — лукаво поддел его мальчик.

Он чувствовал себя рядом с крестным так, словно они уже знакомы сто лет, а разницы в возрасте вовсе не существует. Сириус воровато оглянулся и, не увидев никого рядом, обернулся собакой и принялся носиться туда-сюда, заметая снег хвостом. Гарри слепил снежок и отправил его в анимага, тут же получив в ответ из-под крепких лап целую снежную лавину. Так, то догоняя, то обгоняя друг друга, они оказались у двери в паб, оба запыхавшиеся, мокрые, но довольные.

Гарри еще ни разу не был в «Трех метлах». Выяснилось, что кроме большого общего зала, про который рассказывали друзья, здесь есть еще парочка менее просторных, но более уютных помещений. В одном из них друзей ожидал Ремус Люпин.

Хозяйка заведения постаралась на славу: тут не только пахло всякими вкусностями, но и сама комната была вычищена до последней доски. Из-под балок потолка свисало деревянное колесо с девятью лампионами, на подоконниках таинственно мерцали свечи.

— Отлично, просто отлично, — потер руки Сириус, бросив взгляд на заставленный блюдами стол.

— Раз все в сборе, то можно начинать, — предложил Ремус, поздоровавшись с Гарри.

Сириус открыл бутылку медовухи и принялся разливать её по бокалам. Когда дошла очередь до мальчика, маг помедлил и искоса глянул на бывшего старосту, вопросительно изогнув бровь.

— Тринадцать лет, для алкоголя еще рановато, — ответил тот на безмолвный вопрос.

— Как будто нас с Джеймсом это смущало, —фыркнул Сириус, однако быстро сдался под строгим взглядом приятеля. — Ладно-ладно, молчу. Тогда сливочное пиво?

— Розмерта приготовила яблочный сидр с корицей... *

— Годится. Итак, господа гриффиндорцы, — отсалютовал Сириус, и Гарри почувствовал странное волнение, впервые как взрослый приподняв бокал. — Я просто хочу сказать, что жутко счастлив встречать этот день с вами! За нас!

Первые минуты все молча стучали вилками. Даже Гарри, который еще не успел проголодаться. И кто бы удержался при таком обилии блюд? Сириус положил себе на тарелку огромную запечённую и разрезанную вдоль картофелину, полил ее маслом, сверху добавил ломтики соленого лосося, щедро приправил все это какой-то густой белой подливкой, пахнущей чесноком, и отправил в рот огромный кусок. Ремус, выбрав из всех деликатесов самую знакомую пищу, наслаждался горячей ветчиной, заедая ее салатом из свежих овощей.

Немного подумав, Гарри отрезал себе кусок слоеного пирога с грибами и расплавленным тягучим сыром. Как раз в этот момент в комнату с подносом в руках вплыла хозяйка паба. Она несла огромную раздувавшуюся от начинки индейку. На жареных ножках колыхались нарядные манжеты из каких-то листьев. Надо отдать должное Сириусу: что бы он ни говорил о важности еды, а первый его взгляд предназначался женщине.

— Розмерта, дорогая моя, ты все так же хороша, — раскрыл он объятья. — Посиди с нами, укрась холостяцкую компанию.

— А ты все такой же подлиза, — объявила трактирщица, водружая тяжелое блюдо на стол.

Гарри заметил, что хозяйка ничуть не удивилась встрече с Сириусом, словно они уже давно и хорошо знакомы.

— Знакомься, это мой крестник, Гарри Поттер.

— А я думаю, кого он мне напоминает, — всплеснула руками женщина, — а ты, оказывается, сын Джеймса.

— Вы знали моего папу?

— А как же не знать такого парня, — Розмерта подсела за стол и начала ухаживать за гостями. — Красавец, умница, а вот судьба-то какая жестокая... Кто бы мог подумать... — тут она оборвала себя на полуслове и сменила тему: — Ты на него очень похож, только уж больно худенький. Надо кушать побольше. Что вас там, в Хогвартсе, кормить нормально перестали? — и тут же на тарелке перед мальчиком оказался огромный кусок мяса.

В вожделенной индейке было несколько слоев: под тонкой шкуркой источали аромат перемолотые и обжаренные с луком потроха, а после тонкого слоя белого мяса шла смесь из крупы, пряностей и каких-то ягод. Гарри к своему удивлению не обнаружил внутри костей. На его немой вопрос Розмерта добродушно объяснила:

— Этот рецепт моя тетка-сквиб подсмотрела у магглов. От самой индейки только крылышки да ножки остались, все остальное — начинка. Я вынимаю кости, отделяю мясо и готовлю его отдельно, а потом снова набиваю шкурку. Возни немеряно, но у меня-то хоть палочка есть, а вот как моя тетка все это без магии делает, я даже не представляю!

Отдав честь мясу, мужчины за столом подобрели и налили по второму бокалу, не забывая хозяйку.

— Чем ты будешь теперь заниматься? — спросила она Сириуса.

— А чем все остальные занимаются — жить буду! Пить и есть до сыта, в гости ходить, крестника выращу, женю, внуков дождусь...

Крестник при этом заявлении чуть не поперхнулся.

— Так ведь Гарри тоже жить хочет, — посмеиваясь, заступился за него Ремус. — Может, рановато ты со свадьбой?

— Ха! Да как сказать... Помнишь Ремус, как Джеймс ликовал на седьмом курсе после того, как они с Лили удирали от Филча?

— А как же. Она тогда в первый раз согласилась спрятаться под его мантией-невидимкой.

— Так вот, Гарри его превзошел! — Сириус сделал многозначительную паузу. — Он уже разглядел вблизи цвет глаз своей подружки...

— Она мой друг! — в сотый раз повторил Гарри. — И мы не просто гуляли... Это же Гермиона!

— А не та ли это девочка, — лукаво спросила Розмерта, — что покупала на прошлых выходных сливочного пива на вынос? Так сокрушалась, бедняжка, что у ее лучшего друга нет разрешения на прогулку.

Взрослые рассмеялись, а Гарри притворно насупился и уткнулся в тарелку.

— Розмерта, а как поживает мой заказ? Пора бы Сохатика и сладким побаловать, — подмигнул остальным Сириус.

— Заказ ждет в кладовке под охлаждающими. Сейчас доставим. А вы не скучайте тут без меня...

Хозяйка, бойко стуча каблучками, вышла за двери, и Ремус мысленно ухмыльнулся, заметив каким взглядом проводил приятель ее ладную фигурку.

— Не просто гуляли, говоришь? — возобновил разговор Сириус. — А что же вы тогда делали?

— Искали вход в Тайную комнату, — буркнул Гарри.

— И как, нашли? — спросил Ремус для того, чтобы поддержать разговор. И уж конечно, он не ожидал услышать на него однозначный ответ.

— Нашли.

Взрослые волшебники переглянулись и молча отложили вилки.

— Ты серьезно?

— Конечно. Это было в прошлом году, когда Волдеморт затащил туда Джинни, а мы с Роном пошли ее спасать.

— А это случайно не та история, в которой был замешан ваш прошлогодний учитель ЗОТИ? — уточнил Люпин. — Сколько ни расспрашивал, мне никто так и не рассказал толком, что с ним произошло.

Гарри утвердительно кивнул.

— И ты говоришь, что Джинни завлек в Тайную комнату Волдеморт?

Гарри порадовался, что Сириус произносит это имя без страха.

— Да, точнее его тень или дух... Я сам толком не пойму, но он был как бы не совсем живой и в то же время не совсем мертвый.

— Ну вот что, Гарри, расскажи нам все по порядку. Не пропускай ни одной мелочи, даже если тебе это кажется неважным, — серьезно сказал Ремус. — Особенно что касается Волдеморта.

— А еще лучше, — перебил Сириус, — расскажи с самого начало: о том, как ты жил у тетки, как узнал о магии, про школу и еще... Может быть ты хоть что-то помнишь о том, что случилось той ночью...

— Ничего не помню, Сириус, — мальчик грустно вздохнул. — Только как мама кричала и зеленую вспышку.

— Зря я спросил, — крестный обнял ребенка за плечи. — Прости.

— Начни свой рассказ с Дурслей, — Ремус добавил сливок в чашку с крепчайшим кофе и приготовился слушать...

~*~*~*~

Лавирующая между кухней и комнатами Розмерта несколько раз пробовала заглянуть к гостям, но каждый раз натыкалась на чары конфиденциальности. Прошел почти час, пока она смогла доставить заказ.

— Значит, Дамблдор отдал тебе отцовскую мантию, — доносилось из приоткрывшейся двери. — Сколько воспоминаний с ней связано...

— Удобно было пробираться на кухню после отбоя. Но самое интересное началось, когда мы отыскали тайный ход из Хогвартса в прямо в подвал «Сладкого королевства».

— Вот это да! Это через него ты попал в замок и напугал Толстую Леди?

— Было дело. В школе мы с твоим отцом носили через этот ход заказы для всего факультета.

Эти слова вызвали у Гарри кое-какие ассоциации, но тут его мысли переключились на огромный шоколадно-вафельный торт, самостоятельно вплывший в открытую дверь. Он был сделан в форме стоящего на скале замка, а верхушку венчала зубчатая башня. Может, в другой момент Ремус и сказал бы, что замок подозрительно напоминает ему Азкабан, но сейчас, все еще под впечатлением того, что услышал от Гарри, он только молча пронаблюдал, как Сириус снял шоколадную башню и с хрустом раскусил ее пополам.

— Ну что же, вечер удался, — молвил бывший узник, глядя на сонного крестника.

Напоследок о чем-то пошептавшись с хозяйкой, все трое аппарировали на Гриммо.

Гарри уложили в приготовленной Кричером комнате, и, разомлевший от сытной еды, он быстро провалился в сон.

~*~*~*~

Взрослым не спалось. Внизу Сириус мерил шагами полутемную гостиную от наскоро трансфигурированной елки до камина и обратно.

— Значит, этот ублюдок, убивший наших друзей, еще жив?

— Похоже, что да.

— Как ему это удалось, хотел бы я понять? Есть идеи?

— Не знаю, Сириус. Это, должно быть, очень темная магия, — Ремус выглядел подавлено.

— Так надо узнать, профессор Защиты от Темных Искусств! Ты понимаешь, что он не отстанет от Гарри? Куда смотрит директор? Как можно было так рисковать ребенком? Мало ему гибели Лили и Джеймса?

— Должны быть какие-то причины, почему он сделал так, а не иначе, — Ремус не утверждал, а скорее убеждал самого себя.

Сириус только скептически двинул плечами и вновь заходил по комнате. Наконец он остановился и глянул на приятеля в упор.

— С Дамблдором я поговорю завтра, но Дурсли должны запомнить это Рождество надолго! Ты со мной?

К его удовлетворению тот кивнул.

— Только я не знаю, где живет Петунья.

— Зато я отлично знаю.

~*~*~*~

В скверике, где летом Гарри впервые увидел Сириуса, все было засыпано снегом. По улице небольшими группками ходила молодёжь, горланя «IwishyouaMerryChristmas», и звуки взрываемых хлопушек заглушили негромкий хлопок аппарации. Отыскав нужный указатель, волшебники повернули на Прайвет-драйв. У них не было какого-либо плана. Бывшие Мародеры собирались действовать экспромтом, надеясь на вдохновение.

Сириус Блэк ничего не имел против магглов в целом. Ему было интересно заигрывать с маггловским миром, пользоваться их изобретениями, а имея перед глазами такой пример, как Лили Эванс, всех этих заморочек с чистой кровью он искренне не понимал. Но тем не менее, он был чистокровным магом в Мерлин знает каком поколении, и сама мысль о том, что какой-то негодяй мучал его крестника из-за принадлежности к волшебному миру, приводила Сириуса в бешенство! Да Джеймс в гробу переворачивается от желания надрать Вернону задницу, и то, что силы будут не равны, в данном случае только справедливо.

— Ремус, ты придумал что-нибудь? — сгорая от нетерпения просил он.

— Во-первых, я хочу своими глазами посмотреть на этот чулан под лестницей.

— Точно. Нам нужно попасть в дом.

— И второе — действовать надо тонко, чтобы никто ничего не заподозрил.

— Мы сваляли дурака. Надо было одолжить у Гарри мантию.

— Для Дурслей сойдет и Дезиллюминационное.

Сириус довольно хмыкнул.

— Видели бы сейчас школяры своего профессора.

— Это все твое тлетворное влияние... А вообще, я боюсь отпускать тебя одного. Как выяснилось, отмазать тебя от отработки и вытащить из Азкабана — не одно и тоже.

— А я-то все думал, почему ты так быстро согласился. Тсс... Мы пришли.

Волшебники приблизились к нужному дому и, осторожно пересекши лужайку, заглянули в окно.

Картина в гостиной Дурслей была почти идиллическая. Вернон, развалившись в кресле, смотрел телевизор. Рядом с ним стояла початая бутылка виски. Дадли выклянчил разрешение открыть половину подарков еще сегодня и теперь, сидя на полу под елкой, выбирал из двадцати коробок наиболее яркие. В центре заставленного снедью праздничного стола возвышался наполовину съеденный торт.

— Петунья, принеси мне лед, — зычно рыкнул Вернон, плеснув в стакан алкоголь.

— Сейчас, дорогой, — было слышно, как на кухне хлопнула дверка холодильника.

— Пап, а когда мы пойдем взрывать петарды?

— В двенадцать, как договорились.

— Не хочу, чтобы у нас они опять взлетели ниже, чем у Полкиссов.

— Не дождутся! В этом году мы возьмем реванш! — Вернон нагнулся к сыну и зашептал так, чтобы не услышала жена: — Я специально заезжал на блошиный рынок... Обещали, что рванет не хуже, чем в Диснейлэнде. По лицензии такое не продают, — подмигнул толстяк.

Дадли глупо захихикал, но тут же примолк, заметив, как в комнату входит мать. В этот момент сквозняком приоткрыло коридорную дверь, и в голове у него словно что-то щелкнуло...

— Дадличек, я принесла тебе мороженое, — обратилась к сыну Петунья.

— Я в туалет, мам, — проигнорировав лакомство, Дадли тяжело поднялся по лестнице, но вместо двери в ванную зачем-то приоткрыл дверь в пыльную комнату со старой мебелью. Какое-то время он просто стоял здесь, тупо подпирая стенку. Как и почему тут оказался, Дадли объяснить бы не смог, тем более, что мысли из головы словно испарились. Через пару минут ноги сами повели его к чуланчику под лестницей. Давно несмазанная дверка заскрипела... Парень отстраненно заметил тусклый свет, озаривший каморку, и услышал негромкие голоса...

Через пять минут он вернулся в гостиную, и Петунья, убиравшая со стола, еще успела заметить, как с лица ее ребенка исчезает какое-то странное выражение. Она подозрительно покосилась на окна и выглянула в коридор. Царившая там тишина немного успокоила, а увидев, с какой жадностью ее сын поглощает домашнее мороженое, она и вовсе выбросила лишние мысли из головы.

— Ну что, — загрохотал Вернон, — нам пора.

Толстяк грузно поднялся с дивана и, сопровождаемый Дадли, направился в гараж, по дороге прихватив со стола огромный кусок торта.

— Петунья, ты идешь?

Петунья засобиралась, накидывая на плечи шаль. Через пару минут вся семья Дурслей вышла на лужайку перед домом.

Никто из них не заметил две тени, легко проскользнувшие на кухню.

— А Дурсли не бедствуют, сволочи, — заметил Сириус, с ненавистью окинув взглядом мебель и чистую посуду.

— Спокойно, приятель, если мы начнем превращать кастрюли в корыта, то себя раскроем. У меня есть план получше, — на обычно добром лице Люпина появилась нехорошая усмешка. Сириус понял его с полуслова.

— Фейерверк? — хищно усмехнулся он. — Я тоже о нем подумал.

— У Дурслей наверняка есть страховка на дом, но если экспертиза установит, что имело место халатное обращение с огнем, но они могут остаться без компенсации или сумма будет намного ниже.

— А откуда такие познания о магглах? Кстати, угощайся, — Сириус приподнял крышку и подцепил кусок аппетитной ветчины.

— За эти годы я чего только не узнал о магглах, — Ремус взял мясо и закусил его соленым огурцом. — Нужно сделать все аккуратно, чтобы люди не пострадали. Кроме того, может, если Дурслям не на что будет баловать сына, то и парню это пойдет на пользу? Я сейчас устрою маленькое замыкание, а ты подпали вон ту тряпку и пошли на улицу... Да не так сильно! — Ремус бросил Агуаменти на вспыхнувшее полотенце. — Если сожжем все дотла, то непременно Аврорат заявится, и к директору не ходи.

Когда за волшебниками захлопнулась входная дверь, порыв ветра перекинул слабое пламя на колыхавшиеся занавески.

В это время на городской часовне раздался бой курантов, и в воздух на Прайвет-драйв взлетели первые петарды. Снопы разноцветных искр рассыпались в воздухе, сопровождаемые улюлюканьем и хлопками соседей. Подгоняемый сыном Вернон Дурсль достал длинную спичку и, старательно защищая огонек от ветра, зажег фитиль. Установка из двенадцати шестнадцатидюймовых ракетниц выглядела весьма солидно.

— Действуем в воздухе, еще не хватало покалечить кого-нибудь, — предостерег Ремус, выглядывая из-за заснеженных кустов.

— Идет. Ты проследи, чтобы пламя приземлилось куда надо, а я их немножечко повеселю.

Одна за другой в воздух взлетели все двенадцать ракет. Они начали взрываться на высоте около шестидесяти футов, мгновенно превращаясь в красные и зеленые мерцающие шары. На противоположной стороне улицы тоже раздался залп, и в воздухе засвистели кометы, оставляя за собой золотистые хвосты. Они мерцали в темноте, поднимаясь все выше и выше...

— Папа, — завопил Дадли, напряженно задрав голову, — мы отстаем!..

— Сейчас я тебе помогу, — коварно усмехнулся Сириус и взмахнул палочкой.

Затухающие огни фейерверка Дурслей разгорелись с новой силой и устремились ввысь, оставляя соседские кометы далеко позади. Дурсли взвыли, победно размахивая руками, а люди высыпали на улицу, чтобы лучше рассмотреть невиданное зрелище. В небе действительно происходило нечто невероятное. Горящий фейерверк начал множится и делиться, пока не образовал огромную фигуру петуха, символа уходящего года. Зрители заулюлюкали, кто-то схватился за камеры, Дадли чуть не плясал от восторга под завистливые взгляды мальчишек. Огненный петух, помахивая разноцветным хвостом, протанцевал от одного конца темного неба к другому и вдруг начал стремительно опускаться вниз, на ходу поделившись на множество своих мелких копий. Те, кто ожидал, что, достигнув положенной высоты, фейерверк потухнет, поняли свою ошибку, когда маленькие горящие бестии начали гонятся за ними по улице. Вокруг поднялся страшный гвалт. Кто-то визжал, кто-то смеялся, Дадли вопил, отбиваясь от маленького, но назойливого петушка, а Вернону пришлось хорошенько хлопнуть Петунью по плосковатой филейной части, чтобы погасить ее загоревшуюся шаль.

— Прекращай, Бродяга, шалость удалась, — шепнул Ремус, когда на улице появился первый огнетушитель. Фейерверк тут же погас сам собой, и Мародеры начали отходной маневр.

Возбужденные соседи бурно обсуждали фейерверк и искусство разработчиков. К Дадли подошли Полкиссы.

— Это было круто! — младший потряс приятелю руку. — Будет, что рассказать в школе.

— Откуда такое чудо, Вернон? — полюбопытствовал Конрад Полкисс.

— Спецзаказ с материка, — важно ответил тот. — Из той же партии, что и для летнего приема в садах Ее Величества. Стоит не дешево, но каков эффект!

— Согласен. В этом году ты нас сделал, приятель. Но не расслабляйтесь, мы возьмём реванш...

Удовлетворенные друг другом, соседи отправились по домам. Народ потихоньку расходился. На Прайвет-драйв стало почти безлюдно, когда раздался вопль Петуньи:

— Помогите! Горим!

Через минуту ее крик подхватили с другой стороны улицы, увидев, как на соседних крышах разгорается пламя от упавших петард.

~*~*~*~

Виновники этого переполоха быстрым шагом прошли полквартала и завернули в уже полностью опустевший сквер. Перевалило за пол ночь.

— Теперь на Гриммо?

— Погоди, — запыхавшись, Люпин привалился спиной к стене какого-то дома. — Я должен вернутся в школу.

— Не выдумывай, там все уже спят.

— Я оставил там зелье, а завтра полнолуние.

— А потом ты куда, в хижину? — нахмурился Сириус. — Я приду.

— Не нужно. Тебе сейчас лучше побыть с Гарри. Кроме того, я не хочу идти в Хогсмид. Уроков нет, спешить мне некуда, так что пусть люди в деревне поспят спокойно.

— А куда же ты тогда?

— В старый родительский дом в Суссексе. Я там себе подвал оборудовал.

— Но после всего — сразу ко мне, понял, Лунатик? Не появишься до послезавтрашнего вечера — сам найду.

— Да, конечно. Счастливого Рождества, Бродяга.

Ремус тихонько растворился в темноте, и Сириус остался один. Мороз крепчал, под ногами скрипел снег. Маг засунул руки в карманы и, не замечая холода, медленно пошел по переулку, подставляя лицо под падающие с неба снежинки. Мимо, завывая, проехала пожарная машина.

— Быстро магглы работают, — хмыкнул волшебник. Немного подумав, он вызвал Кричера. Тот материализовался, как грязная клякса на белом снегу.

— Как там Гарри?

— Спит, хозяин Сириус.

— Очень хорошо. Если проснется, то найдешь меня и известишь. Понял? Теперь ступай.

Отправив домой эльфа, Сириус еще немного прошелся пешком, испытывая странное удовольствие от ходьбы по улице, а потом, словно вспомнив о чем-то, аппарировал.

~*~*~*~

Розмерта стояла спиной к стойке, когда за ее спиной раздалось тихое «гм».

— Кто здесь? — вскрикнула она, развернувшись с палочкой наизготовку. Зазвенела о пол оставшаяся без чар посуда.

— Это я, — волшебник, словно извиняясь, прижал одну руку к сердцу, а другой ликвидировал причиненный ущерб.

— Сириус! Как ты меня напугал... Я думала, уже никто не придет... — Розмерта облегченно вздохнула, но не опустила палочку. — Как ты вошел?

— Через дверь, с парадного.

— Но мои чары... — волшебница растеряно посмотрела на дверь.

— Ну, разгадать их было не трудно, во всяком случае для меня. Кстати, давно ты сменила комбинацию?

— Этим летом... — автоматически ответила женщина и тут же смущенно опустила глаза.

— Получается, испугалась? Жаль. Я думал, ты лучше меня знаешь.

— А ты приходил сюда?

— Был неподалеку пару раз. Но, увидев свою страшную рожу на стене, понял, что мне здесь будут не рады...

— Сириус, откуда мне было знать что там у вас произошло, если уж сам Дамблдор сказал, что надежды на твое оправдание нет? Ты никогда не посвящал меня в свои планы, — женщина всхлипнула, — а я тут одна и защитить меня некому... Да еще дементоры... Мне правда жаль, Сириус, поверь...

Сириус молча кивнул и выложил на прилавок приличный мешок с галеонами.

— Я не заплатил за ужин. Все было великолепно!

— Так ведь Ремус заплатил...

— Так-то Ремус.

На несколько секунд воцарилось неловкое молчание.

— Ты только поэтому пришел? — наконец решилась Розмерта.

— Не совсем. Нальешь мне огневиски? — Сириус примостился у стойки.

— Поздно уже.

— Прогоняешь?

Розмерта окинула взглядом полутемный зал с перевернутыми на столы стульями и, помедлив не больше секунды, вышла из-за стойки, прихватив бутылку.

— Куда ты дел мальчика? — спросила она наполняя бокал.

— Гарри спит у меня дома, под присмотром эльфа, — ответил Сириус со всей искренностью. — А вот я никак не усну.

— Выпей «сон без сновидений». У меня есть, если хочешь...

— Спасибо, но менять хорошую выпивку на зелье — до такого я пока не дошел.

Мужчина приманил точным жестом второй бокал и, плеснув туда немного из бутылки, всунул его в руку женщины. Они молча выпили, и Розмерта выжидающе подперла рукой подбородок.

— На свете не так много осталось в живых из тех, чье мнение мне не безразлично, — начал Сириус, словно продолжая разговор за ужином. — Собственно, их можно на пальцах одной руки сосчитать: Гарри, Ремус, директор... И ты, — тихо закончил он.

— Зачем ты мне это говоришь?

— И это меня спрашивает самая догадливая на свете женщина? — Сириус многозначительно смерил взглядом ее фигуру.

— Ох, Сириус... Не гожусь я уже для этих шуточек, — слегка смутилась она. — За эти годы многое изменилось.

— Многое, но не все. Например, ты опять не выставила меня за дверь.

— Такого выставишь!

— И отлично накормила.

— Это моя работа, — ответила хозяйка, впрочем, было видно, что ей приятна похвала.

— Значит, исключительно ради этого? — широко улыбнувшись, Сириус кивнул в сторону галеонов.

— Ну знаешь! — возмутилась женщина. — Меня так за дешево не купить!

— Тогда поторгуемся? Молчу, молчу... — притворно испугался он, когда Розмерта потянулась за сковородкой.

— Смотри, договоришься. Тогда и за дверь выставлю, и кредит закрою. Я тут за эти годы знаешь, как этой сковородкой трясти научилась?

— Тогда я тем более не уйду, ведь если у женщины есть, чем потрясти, то как можно уйти от такой потрясающей женщины?

* Яблочный сидр — безалкогольный напиток.

Утром двадцать пятого декабря Северус Снейп проснулся в скверном настроении. Он с детства не любил праздники, потому что обычно они приносили одни разочарования. Вот и вчерашний праздничный ужин в Большом зале, от которого отвертеться не удалось, добавил к имеющимся еще парочку неприятных воспоминаний. Профессор Зельеварения искренне не понимал, зачем волшебнику такого уровня, как Дамблдор, стоить из себя шута, и уж конечно терпеть не мог, когда его самого выставляли в подобном свете. По его мнению, напялить на себя дурацкий колпак с хлопушкой — это уже чересчур!

На столе Снейпа ожидало несколько коробок с подарками и стопка конвертов благообразного зеленого оттенка с поздравлениями от учеников. Все это было весьма ожидаемо и потому скучно. Он не глядя мог сказать, что лежит в той или иной коробке. Добрая Спраут традиционно слала ему редкие травы и сладости, мадам Трюк к бутылке дорогого вина прилагала намек в виде пароля к ее личным апартаментам, и не важно, что он из года в год игнорировал все ее попытки пофлиртовать. Приятно удивил Хагрид, прислав ему большой пучок волос из хвоста единорога. Видимо, в благодарность за пару заживляющих зелий для его питомцев. От Дамблдора традиционный редкий фолиант — будет чем заняться длинными вечерами.

В этот момент на стол к зельевару прыгнула грациозная серебристая кошка и голосом МакГонагалл сказала:

— Прошу всех деканов и находящихся в школе учителей собраться на педсовет. Жду всех сегодня в двенадцать часов дня в учительской.

Глянув на часы, Снейп отложил в сторону подарки и начал собираться. Сообщение МакГонагалл вызывало у него смутные подозрения. Традицией магглов не работать по праздникам обычно не пренебрегали и в школе волшебства... Так что за спешка, если до конца каникул больше недели? И почему учительская? Обычно педсовет проводили в уютных комнатах Спраут или Флитвика, где всегда можно было отлично закусить. Да и встреча в кабинете директора была предпочтительнее, потому что Дамблдор умудрялся привнести элемент шоу даже в скучное дело заполнения графиков. А тут — нейтральная территория, чуждая толерантности, где даже от спокойной Вектор можно ожидать чего угодно. Подозрения Снейпа усилились после того, как столкнувшийся с ним в коридоре маленький Флитвик поспешно отвел взгляд.

Тем не менее в назначенное время зельевар уже стоял у двери в учительскую. Последним прибыл Дамблдор.

— Случилось что-то срочное? — вполголоса проговорил Снейп, придерживая тому дверь.

— Сейчас узнаем, — тем же тоном ответил директор и прошел на свое место.

Снейпу ничего не оставалось, кроме как присоединится. Внутри уже собрался практически весь педагогический состав, за исключением Люпина и Трелони. В центре комнаты за небольшим столом с папками восседала замдиректора. Остальные расположились по периметру комнаты: кто на стуле, а кто и в кресле. Директор не обратил внимание на оставленное для него у стола место и, начертав себе кресло-качалку, устроился в нише у высокого окна.

Заместитель директора поднялась и начала весьма официальным тоном:

— Итак, господа, как вы уже догадываетесь, у меня есть причина собрать вас именно сегодня, потому как дело не терпит отлагательств. Надеюсь, вы сами поймете, почему. Профессор Флитвик зачитает нам письмо от родителей Фила Бинджера, и я прошу вашего внимания.

— Это так интересно? — по привычке прокомментировал Снейп.

— О, поверьте, профессор Снейп, это весьма интересно! Это настолько интересно, что я посчитала, мы должны ей ответить. Филиус, я жду.

— Уважаемый мистер Флитвик, — напялив пенсне, начал читать декан Равенкло, — я сожалею, что мне приходится беспокоить вас по такому поводу, но помня ваши добрые отзывы о нашем сыне, а также вашу неизменную доброжелательность... Э-э, мне все цитировать или можно выборочно?

— Выборочно, Филиус, — строгий взгляд его коллеги не предполагал шагов к отступлению.

— Мы очень озабочены плохой оценкой Фила по Зельеварению. Но еще больше нас обеспокоила формулировка, сопровождавшая оценку за его работу. Насколько мы помним со времен учебы, учителя Хогвартса всегда поощряли в детях стремление к знаниям. Поэтому педагогические методы вашего коллеги стали для нас полной неожиданностью. Как результат, Фил больше не хочет изучать Зельеварение и вынужден отказаться от ранее выбранной карьеры. Прилагаем копию его контрольной работы с комментариями мистера Снейпа и надеемся, что вы доведете до его сведения, равно как и до сведения директора, что лишь большое уважение к администрации школы и к вам лично мешает нам сразу обратиться в Попечительский совет с жалобой на неэтичное отношение к студентам.

Пока Флитвик зачитывал письмо, Снейп припомнил, о ком идет речь. Бинджер, шестой курс, продвинутое Зельеварение, отметка выше ожидаемого. Гм.

— А теперь я зачитаю комментарии профессора Снейпа, о которых идет речь, — объявила замдиректора, держа в руках трехфутовый пергамент.

— Это оригинал, да? — с любопытством уточнила профессор Астрономии.

— Да, это оригинал. Я проверяла на подлинность. Кто-то хочет перепроверить? — и она бросила на Снейпа ехидный взгляд.

Тот лишь с деланным безразличием пожал плечами.

— Тогда послушайте, — МакГонагалл откашлялась и, подражая интонациям зельевара, прочла: — Вы решили, что принадлежность к Равенкло автоматически наделяет вас мозгами? Большое заблуждение с вашей стороны. Удовлетворительно, и то лишь для того, чтобы снова не тратить время на проверку очередного плода вашего воображения.

Мадам Трюк откровенно прыснула, тут же смущенно опустив голову. Синистра, сама острая на язык, тоже едва сдержалась и нацепила на лицо выражение вежливой заинтересованности, зато директор бросил на Снейпа взгляд, от которого тому захотелось поёрзать на стуле, словно нашкодившему первоклашке. Сделав над собою усилие, зельевар приняв максимально бесстрастный вид.

— Что вы на это скажете, профессор Снейп? — прервала затянувшуюся паузу МакГонагалл.

— Я всего лишь констатировал факт.

— Какой именно?

— Факт, что наличие нашивки определенного факультета не наделяет студентов мозгами, трудолюбием и смелостью это признать.

— И изворотливостью, вы забыли, — любезность Минервы была под стать ее язвительности.

— И это тоже.

— Очень хорошо. Тогда, чтобы вы прониклись до конца всей серьезностью ситуации, мы продолжим.

«Ну, конечно. Захотелось поиграть в кошки-мышки», — скривился Снейп.

— Для меня, как для декана Гриффиндора, давно не секрет, что наибольшее количество баллов мой факультет теряет именно на Зельеварении. Я решила выяснить почему.

— Потому что ваши гриффиндорцы не в состоянии думать ни о чем, кроме квиддича, а на моем уроке нужно быть предельно внимательными, а не ловить воображаемый снитч! — пошел в атаку зельевар.

— Я бы согласилась с тобой, Северус, если бы не одно «но», — с деланной любезностью продолжила МакГонагалл. — Баллы снимались не за плохо выполненную работу или невнимательность, — тут она сделала театральную паузу, добившись заинтересованных взглядов. — Все было с точностью до наоборот.

— Как это возможно? — не поняла мадам Вектор. — Не мог же Северус снимать баллы за то, что работа была выполнена хорошо?

— Оказывается, мог. Я приведу примеры, — Минерва развернула еще один пергамент. — С мистера Гримсби, второй курс, было снято пять баллов, потому что он слушал «слишком внимательно». Надеюсь, вы не станете этого отрицать?

— Он смотрел мне в рот, когда нужно было не отвлекаться от котла, в итоге залил парту и испортил зелье. Не понимаю, какое это имеет отношение к хорошо выполненной работе.

— Допустим, — пропустила шпильку Минерва. — А с его соседки, мисс Бьют, вы сняли баллы за то, что она не предупредила мистера Гримсби, хотя в начале урока вы запретили ей это делать, тоже сняв баллы за попытку взаимопомощи.

— То, что вы называете взаимопомощью, я называю желанием одного студента сделать работу за счет другого. Это вопрос подхода, вот и все.

— Но, Северус, если ты сам запретил девочке вмешиваться, то зачем же было снимать с нее баллы? — заметила профессор Арифмантики.

— Какое это имеет значение? — буркнул Снейп.

— Огромное, — сказала справедливая Вектор. — Не ожидала от тебя такого ребячества, Северус.

— С мисс Пенелопы Кристалл было снято десять баллов за то, что ее эссе было на два дюйма длиннее. Я ничего не путаю? — продолжала свой список МакГонагалл.

— Ну, если к седьмому курсу она не научилась следовать инструкциям, то не понимаю, почему претензии предъявляются мне?

— То есть, старание ответить как можно лучше теперь называется «не следовать инструкциям»?

— Именно так. Поэтому снятие баллов в данном случае — совершенно обоснованно.

— Хорошо, — МакГонагалл прищурилась. — Тогда где обоснование тому, что десять баллов были сняты с мисс Грейнджер с формулировкой «иногда это вредно — сильно много знать»? Тем более, что вы уже снимали с нее баллы за то, что она, якобы, «невыносимая всезнайка»?

Преподаватели ахнули. Почти каждый из них имел повод посетовать на девочку с вечно поднятой рукой, и теперь они испытали смутную досаду от того, что один лишь Снейп позволил себе непозволительную роскошь осадить гриффиндорку. Зельевар понял, что отмолчатся не выйдет.

— С каких это пор я должен предоставлять обоснование, — вызывающе сказал он. — Как профессор, я имею право снимать баллы по собственному усмотрению, а мисс Грейнджер давно пора выписать лекарство от чрезмерного желания подавить одноклассников своим выдающимся псевдоинтеллектом. Снятие баллов прекрасно подходит для этой цели.

— Но тогда я должна снимать баллы с мистера Крэбба и мистера Гойла лишь потому, что интеллект у них вообще отсутствует, — парировала МакГонагалл. — Тем не менее, я не лишаю Слизерин баллов за «вызывающую тупость». И даже за опоздание на урок я сделала им обоим только устное замечание, хотя за такую же провинность ты снял с моих студентов по двадцать баллов с каждого. И я не позволяю себе неэтичные высказывания по отношению к детям, как это делаешь ты. Весь факультет обсуждал, как ты обвинил мистера Поттера в отсутствии мозгов только потому, что мальчик не угадал с каким-то ингредиентом!

— О, вот тут ты зря обвиняешь меня в непедагогичности, — почти добродушно возразил Снейп. — Экспериментальным путем я выяснил, что это лучший способ заставить мистера Поттера пошевелить мозгами.

— Ничего личного, Северус, — сказал Флитвик, — но как педагог ты должен принять к сведению, что студенты — это не ингредиенты в банке, с которыми можно экспериментировать.

— Доэкспериментировались уже в прошлом году, — проворчала Спраут. — Помните, что из всего этого вышло? Не хватало еще из-за глупых баллов приглашать сюда Попечительский совет.

— А, по-моему, ничего страшного. Мистер Снейп легко договорится с мистером Малфоем, — легкомысленно заявила Чарити Барбидж.

— О да, они договорятся! — МакГонагалл мало-помалу начала закипать. — Мистер Малфой еще выдаст премию за унижение моих студентов, предварительно снабдив это изящной формулировкой, наподобие…

— Не стоит, Минерва, — остановил ее молчавший до сего места директор. — Попечительский совет — это не только мистер Малфой. Но я согласен с тобой, ситуация с этой контрольной действительно щекотливая…

— Дело не только в ней. Северус использует свое Печально-Известное-Красное-Перо для проверки работ первокурсников. А что, если они однажды покажут их дома? Тогда у нас будет не одно, а целая библиотека подобных писем! Я уже не говорю о том, что профессор Снейп начисляет баллы, руководствуясь принадлежностью к факультету, — продолжила наступать Минерва. — Тут и доказательств не нужно — каждый может подсчитать столько баллов он назначает своим и всем остальным студентам за одинаковый ответ.

— Северус, — обратилась к зельевару мадам Спраут, — а тебе не приходило в голову, что мы можем ответить тем же? Почему ты решил, что тебе все позволено?

— Очевидно, наш коллега не желает следовать негласному кодексу, которого до сих пор всегда придерживались деканы, — заметил Флитвик. — Справедливость прежде всего.

— Вы не понимаете! — не выдержал Снейп. — Как, по-вашему, я должен держать дисциплину в классе, где одновременно присутствуют Поттер, Уизли и Лонгботтом? Да только за то, что я хожу на эти уроки, мне нужно платить премиальные!

— Но Северус! — воскликнула Спраут. — Мы ведь тоже учим этих детей и не жалуемся! А Невилл вообще прекрасный мальчик.

— Этот прекрасный мальчик расплавил больше котлов, чем все третьекурсники вместе взятые!

— Потому что он тебя боится, вот и все, — решила забить последний гвоздь Минерва. — Ты убил в нем желание изучать предмет, как и у мистера Бинджера, хотя мог бы добиться другого результата, если бы проявил терпение. Это называется непрофессионализм. Задание учителя — пробудить интерес к предмету. Вот, например, мистер Люпин. У Невилла на его уроке тоже были проблемы, и если бы Ремус поступил, как ты, и выставил ребенка на посмешище, то Невилл никогда не добился бы приличных результатов по ЗОТИ.

Уголок губ зельевара задергался.

— Зато никто не возмущается, что он выставил на посмешище меня... Кстати, где сейчас ваш замечательный Люпин? Почему-то я не удивлен, что ему позволяется пропустить педсовет. Только ему позволяется отдыхать на праздник?

— Северус, веди себя как взрослый человек! — обратил на себя внимание долго молчавший директор. — Я крайне удивлен, что у нас в коллективе могут быть такие разногласия. Минерва, ты закончила?

— Не совсем, но суть вам ясна. На этом пергаменте перечислено достаточно фактов, чтобы я, как заместитель директора школы, потребовала принять меры, дабы здоровое факультетское соревнование между студентами не превращалось в фарс! Школьная система поощрений нуждается в тщательной переоценке, и надеюсь, что никто не станет возражать, если я потребую составления чётких правил для начисления и снятия баллов. Жаль, если я нарушила чьи-то праздничные планы, но такое дело требует времени, а среди учебного года длиннее каникул, чем рождественские, нет.

— В общем, так, — подвел итог директор, — нам нужно подумать, как выбраться из этой ситуации с наименьшими потерями для школы. У тебя есть идеи, Филиус?

— Если предположить, — Филиус покосился на Снейпа, — что Печально-Известное-Красное-Перо, которым обычно профессор Снейп правит свои работы, могло бы быть испорчено…

— Что за чушь! Я проверял контрольные лично.

— Никто не сомневается в твоей добросовестности, Северус, — строго прервал зельевара директор. — Но лучше уж сослаться на то, что учитель был слишком загружен работой, чем признать, что студенты стали для него средством от депрессии.

— Как скажете, — Снейп демонстративно замолчал и отвернулся.

— Продолжай, Филиус.

— Так вот, я думаю, что если Северус лично напишет письмо с извинениями семье Бинджер, то на этот раз конфликт может быть исчерпан. И еще...

— Ах, еще? — зельевар саркастически приподнял бровь.

— Да, еще, — твердо ответил маленький чародей. — Мы должны быть уверены, что в будущем подобное не повториться, иначе все наши превентивные меры не имеют смысла.

Закончив, Филиус сел на свое место с видом человека, исполнившего свой долг. Директор вздохнул.

— Вы все взрослые люди, но иногда вы ведете себя как дети, честное слово. Неужели тебе, Северус, собственная гордость важнее, чем репутация школы? Или ты, Минерва, объявишь войну коллеге вместо того, чтобы подать ему хороший пример? Как, скажите, мы можем уменьшить факультетское противостояние, если наши деканы не могут найти общий язык?

Все молчали.

— Итак, я согласен с Минервой: за один и тот же проступок мы должны назначать одинаковое наказание. Септима, — повернулся он к учителю Арифмантики, — будь так добра, составь список самых частых студенческих нарушений и определи количество баллов, которые стоит за них вычислять. Надеюсь, кандидатура Септимы всех устроит? Прекрасно. Далее, я попрошу каждого из здесь присутствующих тщательнее подбирать выражения в общении со студентами. Выдавать свое личное мнение за единственно правильное, как мудро было замечено, непедагогично. Любой студент может достигнуть успехов в определенной области, согласно приложенным усилиям, и наше с вами дело помочь ему, поощряя желание учиться. Поэтому, Северус, если мисс Грейнджер опережает своих однокурсников, то я бы давал ей дополнительные задания. Она способная девочка.

Снейп скептически повел подбородком.

— Если господа Лонгботтом, Поттер и Уизли регулярно не справляются с заданием, то целесообразно будет сделать для них факультатив. И не говори мне, — тут Дамблдор предупреждающе поднял руку, — что у тебя нет времени. Факультатив полезнее, чем регулярные отработки, где дети отчищают котлы. Это не прибавляет любви к предмету, а ты по-прежнему теряешь время.

— Но кто тогда будет чистить котлы? Это полагается делать вручную. Сами знаете, что с применением магии инвентарь изнашивается вдвое быстрее.

— Этим с удовольствием займутся хогвартские эльфы. А ты, Северус, напишешь письмо с извинениями, если, конечно, тебе не хочется, чтобы в дела школы опять вмешивались попечители. Еще вопросы есть?

— Что же, Филиус, — шепнула Спраут, когда коллеги начали потихоньку расходится, — если все начнут поступать по правилам, то у нас тоже появиться надежда на кубок школы, как думаешь?

— Есть обстоятельства, отменяющие некоторые правила, — философски ответил тот, выходя за ней в коридор.

— Например, когда директор, пользуясь своим личным авторитетом, в последний момент меняет положение турнирной таблицы, — ядовито заметил идущий следом Снейп.

— Директор должен иметь свои привилегии, нравиться это нам или нет.

— А что остается профессорам, если у нас забрали единственную привилегию снимать баллы по собственному разумению? Теперь я должен тратить время, сверяясь со списком.

— Северус, — Спраут остановилась и повернулась лицом к молодому коллеге, — думаю, что тебе нужно чем-то заняться. Не зельями, я имею ввиду, — продолжила она в лицо слегка ошеломленному зельевару, — а чем-то более свойственным молодежи: сходить в паб, расслабиться, поухаживать за девушками, например. Ты слишком зациклен на школе и своих обязанностях...

— Благодарю, Помона, но смею заметить, что я достаточно взрослый, чтобы самому решать, чем мне заниматься и где, — холодно ответил Снейп.

— Как знаешь, — вздохнула волшебница. — Я не стала говорить при всех, но меня не устраивает, когда ты срываешь плохое настроение на моих барсучатах. Дети тут не причем.

— Ты немного ошиблась: именно дети и есть причина стресса, а никак не средство его снять. Позвольте откланяться.

Рассерженный зельевар резко повернул в противоположную сторону, чтобы скорее закончить неприятный разговор, но тут же столкнулся лицом к лицу с директором.

— Пойдем в мой кабинет, Северус. Есть дело.

~*~*~*~

Симус Финниган однажды сказал, что утро двадцать пятого декабря — единственный день в году, когда родителям не нужно его будить, и Гарри начинал понимать почему. Думая, что Сириус уже ждет его в столовой, мальчик вприпрыжку спустился со второго этажа, на ходу припоминая, где была нужная дверь. В первую очередь в глаза ему бросилась высокая, мохнатая елка. Правда, вместо традиционных шаров и гирлянд она почему-то была украшена серебряными ложками, вилками, чашками и прочей кухонной утварью, а вместо Сириуса по комнате ковылял очень старый эльф.

— Противный хозяин Сириус велел сразу разбудить его, когда полукровный мальчишка проснется, — пробурчал эльф исподлобья. — Еще он велел мне накормить мальчишку завтраком.

— С добрым утром, — не нашелся что сказать на это Гарри. — А где Сириус?

Эльф только глянул исподлобья и, щелкнув пальцами, испарился в воздухе. Ничего не понимая, Гарри осмотрелся. Если бы не елка, то комната показалась бы ему зловещей. Это вчера, полусонный, он не обратил внимания, что дом Сириуса похож на склеп или на старый заброшенный музей. А сегодня Гарри уже понимал, почему крестный не очень-то хочет в нем жить. Одному тут было неуютно. Тут камин за его спиной полыхнул ярким пламенем, и в комнату шагнул слегка помятый, но очень довольный Сириус.

— С добрым утром! — раскрыл он руки, и мальчик с облегчением рванулся к нему.

— Где ты был? Я соскучился.

— Извини, пока ты спал, я решил немного прогуляться. Вот противный эльф, прибил бы, да другого нет, — поморщился Сириус, заметив украшающую верхушку кастрюлю.

— А, по-моему, так даже интересней, — хихикнул Гарри. — Только эльф у тебя какой-то странный...

— Его зовут Кричер. Он очень старый и немного того… Столько хозяев перехоронил, что сам умом тронулся. Ты не обращай внимания на его болтовню, все равно он будет делать то, что я велю. Кричер, завтрак! Давай перекусим слегка, а то я голоден, как волк!

Выпив большую кружку теплого какао, Гарри начал открывать подарки. Миссис Уизли прислала ему ярко-красный свитер с грифоном и коробку домашнего печенья. Гермиона — книгу о волшебных животных с картинками и пожеланием изучить их получше. В подарок от Оливера Вуда Гарри получил самозаводящийся будильник, зачарованный показывать время следующей тренировки.

Длинная продолговатая коробка лежала отдельно. Мальчик несмело потянул ее к себе и, поощряемый взглядом крестного, открыл.

— Вот это да, — вырвалось у него. — Это мне?

Сириус многозначительно хмыкнул.

— Ты знаешь другого Гарри Поттера?

— Но она же такая дорогая, Сириус! — мальчик не знал, что и сказать от счастья.

— Ты этого заслуживаешь, правда? Как никак, самый молодой ловец в истории гриффиндорской команды! Владей! В конце концов, я тебе двенадцать лет ничего не дарил, — и, довольный произведенным впечатлением, Сириус вернулся к столу.

Гарри вертел свою Молнию и так, и эдак, мечтая попробовать ее в деле и представляя, как вытянется лицо Малфоя при виде его новой метлы. Потом он открыл еще несколько поздравительных открыток от одноклассников и под елкой остались только коробки, предназначавшиеся Сириусу. Там было довольно много писем с приглашениями, как догадался Гарри по характерным вензелям на конвертах. Просмотрев их, крестный только хмыкнул.

— Сейчас я покажу тебе дом, потом вместе подумаем, как будем гостей встречать. Пригласили целую компанию, а чем развлекать будем?

— А где профессор Люпин?

— Ремус? Он сегодня занят, — Сириус многозначительно кивнул за окно. — Должен появиться к завтрашнему вечеру.

Гарри покраснел от своей недогадливости. Про полнолуние он совершенно забыл, но Сириус лишь понимающе кивнул и потянул его за собой в коридор.

— Познакомься, Гарри, это моя матушка…

~*~*~*~

Время до ночи пролетело незаметно, и спать Гарри ложился уставшим и довольным.

Наутро они отправились в поход по лавкам и магазинам, прикупить разных магических штучек для новогоднего вечера, а потом Сириус аппарировал их на лужайку перед небольшой и уютной на вид усадьбой. Она выглядела в точности как традиционный английский дом на праздничных открытках. Стены красного кирпича, с южной стороны увитые плющом, и высокая черепичная крыша, припорошенная снегом. Справа и слева невысокие каменные пристройки.

— Это дом моего дяди Альфарда. Матушка выжгла его с семейного древа после того, как дядя помог мне деньгами. Правда, тому было глубоко плевать. Дядя учился на Слизерине, хотя и не был таким чистокровным снобом, как большинство Блэков. Этот дом он купил у магглов, догадываюсь, специально, чтобы позлить родню. Потом дядя добавил в него немного магии по своему вкусу, устроил камин, ритуальную комнату в подвале… В общем, все, что принято делать только в магических особняках, и, представляешь, скоро в доме завелся эльф!

— Я слышал, что они живут только в старинном и богатом волшебном доме.

Сириус пожал плечами.

— Так-то оно так, но, видимо, бывают исключения. Эльфам нужен не только дом, но и магия волшебника. А дядя Альфард был магом что надо. Как говорят магглы, кровь не пропьешь. Правда, я не уверен, жив ли еще тот эльф, в одиночестве они часто умирают.

Подойдя к дверям, Сириус остановился. Традиционные блэковские замки могли быть и здесь. Однако колоть руку на этот раз не понадобилось — двери открылись, стоило ему дотронутся до ручки. Из небольшого холла вверх на балюстраду вела красивая деревянная лестница. Прямо перед ними зал с камином и высоким тройным окном, а справа виднелся вход на кухню.

— Принси! — громко позвал крестный, и тотчас в воздухе материализовался эльф в чистой наволочке. Приглядевшись, Гарри понял, что это была эльф-девочка.

— Любимый племянник моего дорогого хозяина Альфарда пожаловал! Принси так рада, так рада, — заголосила эльфийка. — Наконец-то Принси может служить хозяину...

— Ну, хватит, хватит, — Сириус снисходительно усмехнулся. — Ты живешь здесь одна?

— Да, мастер Сириус, совсем одна. Но я выполняла приказ хозяина Альфарда и держала дом чистым. И сад, и огород, и …

— Достаточно, Принси. Я вижу, что ты хороший эльф. Тут и правда куда приятнее, чем у нас на Гриммо. Кричер совсем обнаглел... Это мой крестник, Гарри Поттер. Ты должна слушать его, как меня, и отвечать, если он тебя позовет. Понятно?

— Конечно, конечно, — торопливо закивала эльфийка. — Принси знает, как нужно ухаживать за молодыми хозяевами, и будет очень стараться…

Сам Гарри неловко переминался с ноги на ногу. У него уже есть в приятелях один ненормальный эльф, вчера он познакомился с Кричером, которого тоже сложно назвать послушным, а теперь очередное представление, от которого он не знал, чего ожидать.

— За мной не нужно ухаживать, только может чуть-чуть перекусить…

— Принси все сделает! — эльфийка тут же испарилась из холла, а в кухне зажурчала вода и зазвенела посуда.

— Пойдем, осмотримся, — позвал Сириус.

Они по очереди заглянули во все четыре спальни на втором этаже и нашли их вполне приемлемыми для жилья. Принси действительно заботилась о доме, никакого запаха сырости или пыли здесь не было. Наоборот, кругом чистота и уют. Гарри никак не мог взять в толк, почему комнаты выглядят такими большими. Снаружи не скажешь, что дом так велик.

— Здесь чары расширения пространства, — пояснил Сириус. — И думаю, это еще не все секреты дядюшкиного пристанища. Знаешь, что? Пригласим-ка твоих друзей сюда. Блэковский особняк слишком мрачный для празднования Нового года, а этот вполне подойдет. Тем более, что будут магглы. Смотри, тут даже электрический выключатель есть.

Гарри с радостью согласился. Родителям Гермионы можно будет приехать на машине, без всякой магии, да и ему здесь больше понравилось. Договорились перебраться сразу, как на Гриммо появится Ремус, и уже вместе начать праздничные приготовления, а пока они выбрали себе комнаты, разослали пригласительные с новым адресом и поели на кухне отличные эльфийские пирожки.

Ремуса ждали к ужину на Гриммо, но не этим вечером, ни следующим утром он так и не появился.

К полудню Сириус не выдержал и отправил Патронус со словами: "Лунатик, если ты не заявишься домой в ближайшие пару часов, то я отправлюсь на поиски".

Чтобы не тратить зря время, Гарри вместе с Сириусом тренировался вызывать Патронуса, и у него даже начало что-то получатся. Потом они пообедали, ни на секунду не выпуская из глаз камин, но когда стрелка часов перевалила за пять часов вечера, Сириус окончательно перестал делать вид, что все нормально. Гарри передалось настроение крестного, и он примолк в кресле, напряженно смотря на часы. Стук в окно прозвучал, как звон курантов, и Сириус, вскочив, побежал открывать. Увы, письмо было не от Ремуса. Сова принесла для Гарри толстый конверт и небольшой холщовый мешочек.

«Дорогой Гарри! Поздравляю тебя с Рождеством! Извини, что отправляю свой подарок с запозданием. Мне пришлось повозится с чарами дольше, чем планировала, но надеюсь, что результат того стоил. Я дарю тебе "Сладкие сны". Положи один камешек под подушку, когда будешь ложиться спать и увидишь, что получится.

Оливия.

P.S. Пожалуйста, передай запечатанный конверт лично в руки профессору Люпину».

Гарри заглянул в мешочек и обнаружил в нем шесть камушков величиною с грецкий орех, а в первый конверт был вложен еще один, поменьше. Он был запечатан и обвязан ленточкой.

— Еще бы знать, где этот профессор бродит, — проворчал Сириус, бесцеремонно прочитавший послание из-за гарриного плеча.

Словно ему в ответ камин затрещал и из него на ковер буквально вывалился Ремус Люпин. На него было страшно смотреть, такой он был бледный, небритый и растрёпанный.

— Что случилось, Рем? — Сириус довел приятеля до кресла и поспешил к буфету за стаканом огневиски.

Люпин взял стакан и сделал большой глоток, не замечая, как спиртное обжигает горло.

— Ремус, не молчи, я же вижу, что что-то случилось!

Люпин посмотрел на Гарри и застонал, закрыв лицо руками.

— Я не могу... — прошептал он.

— Не дури, Рем, здесь все свои, что случилось?

Гарри понял, что сейчас взрослым лучше остаться одним.

— Я пойду к себе, Сириус, — сказал он. — Спокойной ночи.

И, поймав напоследок благодарный взгляд крестного, Гарри пошел наверх. Ему ни на секунду не приходила в голову мысль подслушивать. Просто он не успел подняться по лестнице достаточно далеко, когда до него донесся полный муки голос:

— Сириус, я покалечил ребенка. Я думаю, что я его заразил...

— Еще огневиски?

— Нет, лучше воды.

Сириус метнулся за водой и подождал, пока приятель утолит жажду.

— Так, а теперь давай сначала. Где ты был, начиная со вчерашнего вечера? Я все ногти сгрыз, пока ждал твою мохнатую шкуру!

— Прости.

— Да что уж там, выкладывай.

Ремус нахмурил лоб, очевидно, решая, с чего начать.

— C самого начала, — помог Сириус. — И сразу не драматизируй, ладно? Заразил, покалечил… Ключевые слова — «я думаю», а то ты со своей страстью к самобичеванию еще не такое придумаешь.

Уловив на лице приятеля проблеск надежды, Сириус окончательно взял себя в руки и приступил к выяснению обстоятельств.

— Ты зелье пил?

— Пил.

— Значит, после зелья ты стал самым обычным домашним волком. Это раз. Теперь замки: проверял?

— Проверял конечно.

— Вот именно. Значит, что бы там не случилось, тебе все померещилось. Это два.

— Не померещилось. Я был в больнице. Это три, — тут Ремус еще больше съежился в кресле и опустил глаза.

— Так, — Сириус, наоборот, поднялся и нервно заходил по комнате из угла в угол. — Давай начнем сначала, подробнее. Ты аппарировал в Хогсмид, дошел до замка и там принял зелье. Правильно?

Тот кивнул.

— Вспоминай, Лунатик, все ли было как обычно? Ну там вкус, цвет?..

— А? Да-да, все, как обычно. Мерзость редкостная.

— Значит, предположим, что Снейп ничего не подменил.

— Зачем Северусу...

— Затем, — отрезал Сириус. — Что ты делал потом?

— Потом я вернулся в Хогсмид и уже оттуда аппарировал домой, на Кадмор-хилл.

Переночевал, утром сходил за продуктами, а после полудня заперся у себя в подвале. Поставил оглушающее, магглоотталкивающие, еще кое-что…

— Барьеры, небось?

— Ну, да… На всякий случай. Потом было все как обычно. Очнулся уже на следующий день в полдень.

Ремус немного замялся, потому что барьеры от оборотней попахивали темной магией, но Сириус этого словно не заметил.

— Ты помнишь хоть что-то?

— За ночь? Нет, в том-то и дело, что не помню! Вообще! В прошлый раз я точно мог сказать, что делал, я даже заметки потом писал… А тут — ничего. Превратился туда и обратно, и все, темнота. Боли, правда, тоже особо не чувствовал.

— Ладно, вернемся к этому позже. Когда очнулся, дверь была на месте?

— Вроде да. Все как обычно. Я нашел палочку, снял заклинания, поднялся наверх, вздремнул немного... Потом решил перед аппарацией проверить чары на доме. Я же не скоро планировал назад возвращаться. Вышел на улицу, а там шум, соседи стоят кучками, перешептываются.

Ремус тоже встал. От камина шло спасительное тепло, и оборотень повернулся спиной к пламени. Согреться долго не получалось. Ладони казались ледяными, и он обхватил руками плечи, пытаясь унять дрожь. Слова давались с трудом.

— Я подобрался поближе и услышал, что этой ночью на детей местного молочника напал волк. Одного мальчика увезла скорая, другому удалось спастись. Зверя никто толком не видел, но крики слышали все.

— Ты, конечно, сразу обвинил себя и бросился в больницу.

— Не сразу. Я никогда не был в кадморской больнице, нужно было узнать координаты. Тогда я решил, что должен расспросить того мальчика, который убежал, ну, ты понимаешь...

Сириус с сочувствием вздохнул.

— Понимаю, Лунатик. Ладно, давай не раскисать. Тебя пустили к ребенку?

— Пустили. Родители были в больнице, а его оставили с бабушкой. Я сказал, что из полиции.

Сириус невольно хрюкнул.

— Хорош, аврор… Что ты наплел ребенку?

— А ничего плести не понадобилось. Я его знаю.

— Да? И кто он такой?

— Мой студент, Колин Криви, Гриффиндор, второй курс.

— Ничего себе!

— Вот именно, — Ремус очередной раз вздохнул и поежился. — Мне и спрашивать ничего не надо было. Мальчик подумал, что "мы" уже и так все знаем, понимаешь?

— Понимаю. Тошно-то как.

Сириус с досадой приподнял опустевшую бутылку.

— Кричер, вина!

Друзья молчали, пока бурчащий эльф не налил по бокалам спиртное и не покинул комнату.

— Думаю, мне не стоит больше пить, — высказался Ремус.

— А я думаю, что стоит.

— Ты не понял... Я тут подумал, что в этом может быть причина...

— То есть? — Сириус непонимающе уставился на друга.

— Я сегодня пока ходил по больнице, заглянул в тамошнюю аптеку, думал, валерьянки купить. Так вот, на пузырьках с маггловскими лекарствами часто пишут: не принимать вместе с алкоголем. Алкоголь, как бы это сказать…

— Ослабляет действие лекарства?

— Да, а иногда, — голос Лунатика задрожал, — полностью его нейтрализует.

— Так-то маггловские, — Сириус тряхнул головой, словно отгоняя сон. — И на этом основании ты решил, что покалечил ребенка? А как же замки, барьеры и все остальное?

Оборотень только развел руками.

— Вот что, хочешь ты или нет, а я сейчас же свяжусь с Дамблдором. Он умеет извлекать воспоминания, попросим его проверить. И вообще, ты уверен, что это был именно оборотень, а не обычный волк?

— Уверен полностью.

— Значит мальчик?..

Ремус только кивнул, пряча глаза.

Больше не задавая вопросов, Сириус бросил в огонь щепотку летучего пороха. Как он и предполагал, несмотря на поздний час, директор еще не ложился.

— Сириус? Добрый вечер. С Гарри все в порядке?

— С Гарри — да, профессор. Я по поводу другого мальчика, студент Хогвартса, Колин Криви, второй курс, Гриффиндор, — припомнил он слова приятеля. — Ремус говорит, что в это полнолуние его младшего брата укусил оборотень, и хочет убедиться, что это был не он.

— Как такое возможно? — спокойствие директора как рукой сняло. — Разве Ремус не принимал зелье?

— Принимал, — из-за спины друга жалко прозвучал голос профессора Защиты.

— Вот и я говорю, что это невозможно, — поддержал Сириус, — но было бы лучше, чтоб вы сами проверили, директор.

— Проходите. Я жду.

* * *

Вечер затягивался. Гарри лежал на кровати, глядя в потолок. Сон никак не шел. Устав ворочаться, он забрался с ногами на подоконник и приоткрыл окно. С улицы потянуло свежим снегом, а в сугробах отразилась желтая луна.

— Кричер, — неожиданно для себя позвал он.

Домовик появился, весь сморщившись, словно напился уксуса.

— Кричер, мне нужна какая-нибудь книжка про оборотней. В библиотеке такая есть?

— В библиотеке благороднейшего дома Блэк есть все что угодно, только чтобы взять оттуда книгу, нужно разрешение хозяина.

— Сириус разрешил мне брать книги, чтобы делать домашнее задание. И я хочу изучить все про оборотней. Это для эссе по ЗОТИ, — зачем-то пояснил мальчик.

Старый эльф исчез, а через минуту на подоконнике появился увесистый книжный том.

— Темные существа, — прочитал Гарри, с опаской открывая книгу.

Он перелистнул несколько страниц, пока не дошел до рисунка, с которого на него смотрело чудовище, одновременно напоминающее и зверя, и человека. Под рисунком стояла надпись: «Оборотень во время превращения». Читать резко перехотелось. Гарри подумалось, что Кричер специально выбрал книгу с картинками пострашнее и вздрогнул от неожиданности, когда услышал у дверей скрип половиц:

— Гарри, ты спишь?

Мальчик с облегчением сполз с подоконника и побежал открывать.

— Нет, никак не могу заснуть. Что случилось с профессором Люпином? — робко спросил он.

— Ничего страшного. Просто полнолуние выдалось тяжелым.

Тут взгляд Сириуса упал на обложку книги в руках мальчика и его брови поползли вверх.

— Я хотел понять, откуда берутся оборотни, — виновато оправдывался Гарри. — И узнать, может быть… Может быть профессора можно вылечить?

Крестный грустно усмехнулся.

— Думаешь, мы с твоим отцом не пробовали? Я помню, когда Лили наконец разобралась, чем болеет Ремус, она тоже первым делом побежала за книжками, а потом еще долго пыталась найти лекарство. Даже со Снейпом думала мириться по этому поводу. Ты очень похож на родителей, Гарри. Они бы гордились тобой. А сейчас ложись, пожалуйста, и попробуй заснуть. Нам завтра в банк идти спозаранку. С гоблинами лучше иметь дела на свежую голову. — Сириус присел на кровать и заботливо подоткнул под крестником одеяло. — Сладких снов, Сохатик.

* * *

Примерно в это же время Северус Снейп стоял на пепелище, аккурат на том месте, где ранее находился дом Дурслей. Сейчас над обгоревшим хламом возвышались только кирпичные углы да пара несущих стен. Расчистив палочкой дорогу, он пробрался к одной из них, с остатками камина, и осмотрелся. Даже если кто-то и применял магию, то огонь уничтожил все следы. Обнаружить что-то было невозможно. Никаких отталкивающих внимание, а тем более охранных чар, о которых говорил Дамблдор, и близко не чувствовалось. Что же тут произошло? Волшебник заметил, как в окне одного из соседних домов мелькнула тень. Наверняка за ним подглядывает какая-то любопытная домохозяйка. Снейп усмехнулся и, решительно направившись к порогу, нажал на дверной звонок.

— Соседи уверяют, что это несчастный случай, — рассказывал он чуть позже в кабинете директора. — Дурсли пускали фейерверк в честь Нового года, и искры от петард попали на крышу дома. Это видело пол улицы, так что вряд ли есть какая-то другая причина. Следов темной магии я не засек.

— Ты и не мог, — Дамблдор задумчиво поглаживал бороду. — Слишком много времени прошло.

— Тогда что я вообще там делал? У меня куча заказов лежит в лаборатории!

— Северус, — директор укоризненно покачал головой. — Дурсли не пострадали?

— Нет. Они временно поселились у родственницы по имени Мардж, а Поттеру придется поискать новое жилье. Разве что вы позволите ему жить в конуре, которую ему хотят выделить любящие родственники.

— Хорошо. Спасибо. Можешь идти.

Уже спускаясь вниз по лестнице Северус отметил, что Дамблдор ни слова не сказал об инциденте с рэйвенкловским пятикурсником, и его настроение плавно поползло вверх.

* * *

Оставшиеся дни каникул пролетели для Гарри как во сне. Уроки начинались утром в понедельник, третьего января, поэтому в школу нужно было отправляться уже в воскресение.* Погрузившись на поезд, гриффиндорцы нашли свободное купе. Гермиона немедленно раскрыла учебник, Гарри молча смотрел в окно, а Рон клевал носом. Вчерашняя гулянка по поводу встречи Нового года затянулась, и гости отправились спать далеко за полночь...

Скоро городской пейзаж сменился сельским, потом начался лес и в вагоне стало темнее. Гермиона захлопнула книгу и зевнула, прикрыв рот ладошкой.

— Бутерброды будете?

— Пока нет, спасибо, — мотнул головой Гарри, — я вчера, кажется, переел.

Рон, в отличии от него, отказываться не стал.

— Неважно, сколько ты съел, все равно поел только один раз, — глубокомысленно заметил он. — Круто мы вчера погуляли!

— Да, это были лучшие каникулы в моей жизни.

— А почему Люпин с нами не едет? Я думал, он поедет поездом, как осенью.

— Профессор Люпин, Рон, — строго посмотрела Гермиона, — он уже в школе, готовиться к урокам.

— Мало ли, вдруг оборотни не умеют аппарировать...

— Какая чушь! Оборотни, чтоб ты знал, такие же волшебники, как и мы! А профессор еще и получше некоторых!

— Да ладно-ладно!.. Я знаю, что профессор Люпин хороший человек, просто иногда мне немного, ну того, страшно. А вдруг он превратиться?

— Рон, ты хоть иногда книги читаешь?

— Читаю, конечно, — не видя подвоха, ответил тот. — Мама даже читала нам с Джинни сказки про оборотня: он превращался и ночью нападал на детей, чтобы потом заманить их в свою стаю!

— Так-то сказки, Рон, — Гермиона посмотрела на приятеля, как на душевнобольного. — Там все выдумано. Нам же профессор Снейп задавал читать на странице 294! В учебнике есть все про оборотней. Они не превращаются просто так, а только в полнолуние.

— А есть там что-то про то, как снять проклятие?

— Нет, это же не проклятие, Гарри, — вздохнула девочка. — Это как неизлечимая болезнь. Оборотни либо рождаются от себе подобных, либо заражаются через укус другого оборотня, как профессор Люпин.

— Я слышал от Сириуса, что профессор больше всего боится кого-нибудь укусить. Поэтому он сам себя запирает перед полнолунием. А Снейп варит ему какое-то зелье, чтобы он не терял память по время превращений.

— Это совсем новое зелье, — с видом знатока начала объяснять Гермиона. — Называется Ликантропное зелье или еще Аконитовое, потому что в его состав входит аконит.

— Теперь понятно, почему Снейп Люпина терпеть не может, — подал голос Рон.

— Послушай, Гермиона, твои родители врачи, они ведь должны знать, как лечить неизлечимые болезни.

— Так они же не-из-ле-чи-мы-е, Гарри! Потому что лекарства от них пока не нашли, например, рак и СПИД...

— И черная оспа, — к удивлению друзей, вставил Рон. — А что, мне Билл рассказывал! В Египте до сих пор гробницы находят с этим, как его... Такой маленький, невидимый...

— Вирусом?

— Ага, так он называется. Билл говорит, что если вовремя в Мунго не попадешь, то умрешь черной смертью! А Билл точно знает.

— Между прочим, магглы от вируса оспы уже давно делают прививки.

— А что это такое? — удивился Рон.

— Это такой укол, идешь к врачу и тебе колют иголкой в руку, — тут Гарри продемонстрировал старый шрам на плече. — А через иголку льется жидкость с вирусом.

Рон выпучил глаза.

— Ну вы даете! Я бы ни за что не дался!

— Зато мы уже никогда не заболеем ни оспой, ни кучей других болезней. Я слышала, что в США даже от некоторых видов рака прививку изобрели…

— Так может там и от болезни Люпина прививка есть, а он о ней и не знает?

— Магглы думаю, что оборотни — это все выдумки, зачем им изобретать какие-то ненужные прививки?

Вздохнув, Гарри снова погрузился в молчание. Ну да, Сириус говорил, что они с отцом уже все перепробовали. А как было бы здорово найти лекарство.

Последние слова он произнес вслух, на что его умная подруга заметила:

— Несколько лет назад, когда Ликантропное зелье Белби еще не было изобретено, оборотни были смертельно опасны и неуправляемы. Тогда никто и не думал, что их можно превратить в почти домашнее животное. И прививки от оспы когда-то не существовало.

— Ты хочешь сказать, что когда-нибудь лекарство от ликантропии тоже появится?

— Обязательно.

— А ничего, что волшебники за столько лет ничего не придумали? — встрял Рон. — Они, чай, не последние люди.

Гермиона только фыркнула.

— Ты сейчас говоришь, как чистокровный. А я уверена, что однажды кто-то соединит маггловскую науку с волшебной и тогда произойдет настоящая революция! Вот профессор Снейп мог бы...

— Снейп не любит магглов, не станет он их наукой заниматься.

— Гермиона, — тут Гарри осенило, — ты могла бы! А что, — видя раскрывшие рты приятелей, Гарри принялся горяче защищать свою версию, — ты из мира магглов, ты самая умная, твои родители врачи и зелья ты знаешь лучше всех!

— Но, Гарри...

В этот момент двери в купе открыла продавщица, катя свою вечную тележку со сладостями. Пока Гарри по заведенной традиции покупал всем шоколадных лягушек, Гермиона справилась с окрасившим ее щеки румянцем. Потом ребята сосредоточенно молчали, поедая шоколад. Потом так же молча обменивались вкладышами. Надо же, на Гермиону, морща нос, с картинки смотрел Дамокл Белби!

________________________________________________________________________________

* Напоминаю, что речь идет о школьных порядках в Англии, а там каникулы не длятся столько, сколько в славянских широтах. Чаще всего, дети идут в школу уже 2-ого января. В данном случае — 3 января, потому что 2 приходится на воскресенье.