Когда розы снова зацветут (гет)

На мгновение Минерва подумала, что нарвалась на неприятности. Её никогда раньше не вызывали неожиданно в кабинет директора, и, хотя она не могла понять, зачем она могла понадобиться, в голову не приходило ни одного проступка, из-за которого её могли бы вызвать.

Карлус, а с недавних пор и Гарри были теми, кто чаще всех из их компании попадал в различные истории, но в последнее время никто из них не участвовал в чём-то, что могло бы вызвать подобную реакцию. С приближением экзаменов ЖАБА гриффиндорцы погружались в учёбу, и у Минервы не было идей, что именно могло произойти.

— Входите, Минерва, — раздался знакомый голос директора, когда она постучала в дверь.

Она вошла и увидела профессора Диппета и профессора Дамблдора.

— Что-то случилось, сэр? — с волнением спросила Минерва.

Она всегда была прилежной ученицей, и её сердце сжалось от тревоги при виде их серьезных лиц.

— Совсем нет, — успокаивающе улыбнулся Диппет. — Присаживайтесь, мы просто хотим кое-что с вами обсудить.

Минерва села, чувствуя, как напряжение слегка ослабевает, но вопрос продолжал висеть в воздухе. Первым заговорил директор.

— Незадолго до окончания прошлого семестра мы с профессором Дамблдором обсудили ваше будущее. Если быть кратким, нам бы хотелось узнать, какие у вас планы после школы?

Минерва как раз недавно размышляла над этим. Она мечтала найти место, где могла бы углубиться в изучение трансфигурации, но пока не нашла ничего подходящего. Возможностей было немного, и многие из них требовали уехать за границу, чтобы учиться у мастера.

— Пока не знаю, — призналась она со вздохом.

Диппет кивнул, задумчиво оглядывая её.

— Тогда мы с Альбусом хотели бы предложить вам должность школьного ассистента профессора Дамблдора.

Минерва нахмурилась, не до конца понимая, что это означает.

— Ассистент профессора Дамблдора? — переспросила она.

Диппет улыбнулся шире и кивнул.

— Да, вы будете помогать ему с уроками и подготовкой к занятиям, а также сможете продолжать своё обучение под его руководством, чтобы получить степень мастера трансфигурации. Зарплата, конечно, будет меньше, чем у преподавателя, но ее будет достаточно.

— То есть это что-то вроде ученичества? — с растущим энтузиазмом спросила Минерва.

— В некотором роде, да, — подтвердил Дамблдор, — но это будет оплачиваемое ученичество.

— Но у вас никогда не было учеников, — с удивлением заметила Минерва.

— Никогда не было ученицы столь преданной своему делу, как вы, — мягко ответил Дамблдор. — Мы с Армандо уверены, что ваша усердная работа заслуживает признания, и что будущие ученики школы также могут многое от вас получить. Вам не нужно спешить с решением...

— Я согласна! — поспешно перебила его Минерва, её голос дрожал от радости. — С моей стороны было бы глупо отказываться.

Дамблдор и Диппет тепло улыбнулись.

— Тогда мы обсудим детали после того, как вы сдадите экзамены, — произнёс директор, вставая из-за стола. — Но я от всего сердца рад, что вы заинтересовались нашим предложением.

Минерва всё ещё пребывала в лёгком шоке, но не забыла крепко пожать протянутую руку. Затем, словно на крыльях, устремилась к двери.

— Если вы собираетесь возвращаться в гостиную, не могли бы вы попросить мистера Поттера присоединиться к нам? Это избавит одного из эльфов от необходимости звать его, — попросил Диппет, когда она уже собиралась уйти.

Минерва кивнула и вышла из кабинета, чувствуя, как радость и облегчение заполняют её сердце.

Ей не терпелось рассказать об этом друзьям.

* * *

— Проклятье! — раздражённо воскликнул Тиберий.

Он готовился к экзамену по чарам и хотя совсем не был так уж ужасен в этом предмете, постоянное повторение одних и тех же заклинаний и перечитывание материала начало выводить из себя.

— Сделай перерыв, Огден, — спокойно предложил Карлус. — Не выйдет ничего хорошего, если ты будешь заставлять себя.

Тиберий вздохнул и благодарно кивнул.

Это был не первый раз, когда он переживал подобный момент, и не последний. Даже Поппи, Минерва и Августа временами испытывали сильнейший стресс перед экзаменами, но всегда приходили в себя после короткой передышки. Теперь настала очередь Тиберия.

— Ты прав, — согласился Тиберий. — Пройдусь немного возле теплиц, глядишь, что-нибудь меня съест, и тогда можно будет не беспокоиться о ЖАБА.

Гарри и Карлус засмеялись, провожая друга взглядом, а в эту минуту в гостиную вошла Минерва, заметно бледнее обычного.

— Всё в порядке? — спросил Карлус, обеспокоенно глядя на неё.

Минерва кивнула.

— Профессор Диппет хочет тебя видеть, — сообщила она.

— Иди, — подбодрил Гарри. — Я прослежу, чтобы с ней было всё хорошо.

Карлус кивнул и покинул гостиную, оставив Гарри наедине с всё ещё явно потрясённой Минервой.

— Прогуляемся? — предложил Гарри. — Мне не помешает немного свежего воздуха.

Минерва молча кивнула, и он мягко взял её за руку.

Они последовали по тому же пути, что и Карлус с Тиберием, покинули башню и направились через замок прогуляться по окрестностям, наслаждаясь тёплым воздухом поздней весны.

Минерва не проронила ни слова, и Гарри дал ей немного времени, прежде чем снова заговорить.

— Что случилось?

Они остановились недалеко от границы Запретного леса, и Минерва, улыбнувшись, посмотрела на него. Её улыбка выражала целую бурю эмоций.

Гарри видел в ней облегчение, радость и множество других чувств, которые сменялись одно за другим на её лице. Но больше всего его тронули слёзы, блестевшие в её глазах.

— Профессор Диппет предложил мне работу, — сказала она наконец.

— Работу?

Минерва кивнула.

— Я не знала, что буду делать после выпуска. Думала об этом месяцами и так и не нашла ответа, — призналась она. — С первого же урока по трансфигурации я поняла, что хочу заниматься этим всю жизнь. Я влюбилась в это дело и с тех пор мечтала стать профессором.

— И теперь ты им станешь.

Минерва покачала головой.

— Не совсем, но начало положено, — ответила она. — Я буду ассистенткой профессора Дамблдора. Смогу получить степень мастера и, возможно, однажды буду преподавать здесь.

— И это то, чего ты хочешь?

— Больше всего на свете, — подтвердила Минерва. — Все это просто немного ошеломляет.

Так оно и было.

Она попыталась сдержать слёзы, но не смогла, и Гарри обнял её за плечи.

— Ты заслужила, — прошептал он.

Минерва молчала несколько мгновений, а потом, вытерев слёзы, снова посмотрела на него.

— Ты знал, что так будет?

— Нет, — честно ответил Гарри.

— Но ты знаешь больше, чем говоришь, — мягко заметила она. В её голосе не было обвинения или обиды, лишь тихая просьба.

— Знаю, — признался Гарри, — но я не хочу рассказывать тебе, чтобы не испортить твоё будущее.

Минерва снова улыбнулась.

— Но оно теперь отличается от того, что ты знал.

— Чем? — нахмурившись, спросил Гарри.

— Потому что ты — его часть, — просто ответила она.

Её слова согрели его изнутри, а лёгкая, озорная улыбка — ещё больше.

Она казалась совсем другой по сравнению с той строгой женщиной, которую он знал: с тугим пучком волос, тонкими губами и неодобрительным взглядом.

Что же случилось, что сделало её такой?

Гарри этого не знал.

Хотя Минерва считала, что он знает подробности её жизни, он не знал. Она была для него лишь профессором МакГонагалл — уважаемой, а иногда и внушающей страх заместительница директора и деканом Гриффиндора.

Кроме этого, он ничего о ней не знал.

Но, проведя с ней почти два года, он чувствовал, что теперь знает её намного лучше — эту молодую, полную жизни девушку, с которой проводил столько времени. Она стала его близким другом, и хотя Гарри привязался к Карлусу и остальным, именно с Минервой он чувствовал прочнейшую связь.

— Ну что, полетаем?

Минерва приподняла бровь.

— Ты же ясно дал понять, что тот квиддичный матч, который вы сыграли в прошлом году, был перым и последним, — напомнила она.

Он действительно так говорил.

Карлус и другие игроки буквально умоляли его стать ловцом на последний год, но Гарри отказался.

Хотя он и получил удовольствие от того единственного матча, квиддич больше не приносил ему радости. Без Фреда, Джорджа, Рона и других членов команды, с которыми он играл вместе, его сердце больше не лежало к этому спорту.

Он все еще скучал по ним, а квиддич был тем, что их связывало больше всего. Играть без них казалось ему почти предательством и чем-то неправильным.

— Полёты — это не квиддич, — напомнил он с улыбкой.

Минерва тихо хмыкнула, но всё же направилась к стадиону.

— Значит, ты всё ещё будешь в Хогвартсе? — спросил Гарри, стараясь сменить тему на более приятную. — А твои родители не расстроятся, что ты не вернёшься домой?

Минерва слегка напряглась, её выражение стало более жёстким.

— Они не станут сильно возражать, — пробормотала она. — Так будет даже проще, чем возвращаться в деревню.

— Прости, я не хотел...

Она махнула рукой, вздохнув.

— Наши отношения стали натянутыми с тех пор, как я получила письмо из Хогвартса. Моя мать, хоть и не признается в этом никогда, надеялась, что я окажусь сквибом, чтобы ей не пришлось раскрывать свою тайну перед отцом.

— Сквибом?

Минерва кивнула.

— Она скрывала, что является ведьмой до тех пор, пока мою магию уже нельзя было объяснить случайностями. Отец это воспринял тяжело. Я рассказывала тебе, что он — маггл и ещё к тому же священник. Верит в бога, который, согласно Библии, считает нас чудовищами, — с горькой усмешкой добавила она. — Он уже много лет разрывается между верой и любовью к нам с матерью. Ему приходится нелегко.

Гарри понимающе кивнул.

— Так что ему даже легче вдали от нас. Если в доме будет меньше ведьм, то это пойдет ему только на пользу.

— Сомневаюсь, что это правда, — мягко возразил Гарри.

— Может быть, — вздохнула она, пожав плечами, — но я чувствую, что живу во лжи, когда возвращаюсь домой. Хогвартс стал моим настоящим домом, Гарри. Ты понимаешь?

— Понимаю, — ответил он с тяжёлым вздохом. — Уехать от моих маггловских родственников было лучшим моментом моей жизни. Они ненавидели магию. Ненавидели и меня за то, что я — волшебник. Пытались «выбить из меня магию», но у них ничего не вышло, — добавил он с тихой усмешкой.

Минерва резко остановилась, её взгляд стал ледяным.

— Что они делали?

— Неважно, — беспечно ответил Гарри. — Эти люди ещё даже не родились, и я не собираюсь с ними встречаться в будущем.

Хотя она явно не была готова отпустить эту тему, Минерва больше ничего не сказала, пока они шли к стадиону.

— Знаешь, я рассказала матери о тебе, — неожиданно призналась она. — Это первый раз, когда мы обсудили что-то, связанное с Хогвартсом, если не считать моей просьбы остаться здесь на летние каникулы.

— Ты сказала ей, что я летаю лучше тебя?

Минерва с прищуром посмотрела на него, вызов блеснул в её глазах.

— Теперь я точно не скажу, о чём мы говорили, — фыркнула она, взмахом палочки открыв сарай и доставая две метлы.

— А о том, что я лучше тебя в трансфигурации, ты упомянула?

На этот раз Минерва рассмеялась. Как бы хорош ни был Гарри, она знала, что в трансфигурации превосходит его.

— Продолжай в это верить, — ответила она, погладив его по щеке, после чего села на метку и резко взлетела.

Гарри лишь покачал головой и вскоре поднялся в воздух, догоняя её.

— Ты всё равно не можешь не рассказать мне! — выкрикнул он.

Минерва оглянулась, улыбнувшись.

— Хочешь узнать? Для этого тебе придется меня поймать, — бросила она и резко увеличила скорость.

Гарри был не из тех, кто отступает перед вызовом, поэтому поспешил вперед, начиная азартную погоню.

Какое-то время Минерве удавалось от него ускользать, и хотя в трансфигурации она действительно была лучше, то в полётах на метле Гарри не было равных. На седьмом круге он догнал её, слегка задев хвост метлы и сумев обогнать.

— Это нечестно! — воскликнула она с сильным шотландским акцентом, который видимо от азарт стал сильнее заметен.

— И что ты собираешься с этим сделать? — с широкой улыбкой ответил Гарри.

Она что-то пробормотала, но слов было не разобрать. Однако он знал, что её упрямство не позволит ей просто так признать поражение. Теперь она сама преследовала его, но, несмотря на все усилия, не смогла догнать. В конце концов она неохотно сдалась и полетела к трибунам, где вскоре к ней присоединился Гарри.

— У тебя еще есть трансфигурация, — утешил он её.

Минерва кивнула, продолжая хмуриться, но улыбка всё же появилась на её губах.

— Это верно, — признала она. — И ты меня всё-таки поймал.

— Так что же ты рассказала обо мне своей матери?

— Не буду так уж сильно тешить твоё самолюбие, — пробормотала Минерва, слегка покраснев. — Но ей понравилось то, что она услышала. Она считает тебя милым. Хотя, конечно, она ещё не знакома с тобой.

— Уверен, вот тогда-то у нее и откроются глаза, — усмехнулся Гарри.

— Возможно, — согласилась Минерва. — Но я не позволю, чтобы моя мать считала меня лгуньей. Если ты с ней встретишься, тебе придётся вести себя как подобает. Что бы это ни значило.

Гарри рассмеялся и кивнул.

— Обещаю, я не расскажу ей о нашем первом знакомстве, — сказал он, — и уж точно не упомяну, как я присматривал за твоими превращениями. Если твой отец узнает, он, наверное, попытается провести надо мной обряд изгнания. Хотя, если выбирать, лучше уж это, чем что-нибудь другое, — добавил он с усмешкой.

Минерва шутливо пнула его по плечу.

— Мой отец — самый добрый человек, которого ты когда-либо встретишь, — сказала она с теплотой в голосе. — Худшее, что он мог бы сделать — это заставить тебя исповедаться, чтобы спасти душу.

— Сколько у него есть времени, чтобы выслушать все мои грехи? — развеселившись, пробормотал Гарри.

Минерва бросила на него странный взгляд.

— Неужели твоя жизнь была настолько плоха? Я знаю, что путешествие во времени, смена имени и необходимость притворяться кем-то другим — это не просто, но…

Гарри перебил её коротким смешком.

— Эти два года были самыми лёгкими в моей жизни, — ответил он искренне. — До этого меня пытались убить, на меня нападали самые разные существа и меня заставили участвовать в Турнир трёх волшебников. Я видел, как моего друга убили прямо на моих глазах. Так что, как бы я ни скучал по своим друзьям, эти два года — лучшие, что у меня были здесь, — добавил он, кивая в сторону видневшегося вдалеке замка.

Когда он повернулся к Минерве, она смотрела на него широко раскрытыми от ужаса глазами.

— Это правда?

Гарри глубоко вздохнул и сдержанно кивнул.

— Да, — подтвердил он, — и это даже еще не всё.

— Я даже не знаю, что сказать, — печально сказала Минерва, взяв его за руку. — Как ты не сломался?

Гарри грустно улыбнулся.

— Я сломлен, — признался он. — Я потерял слишком много дорогих мне людей из-за тех, кто хотел мне навредить.

— Поэтому ты хочешь стать боевым магом? Чтобы остановить таких людей?

— Не совсем, — невозмутимо сказал Гарри. — Я хочу этим заниматься, потому что у меня это хорошо получается. Да и, как бы я ни ненавидел это признавать, я привык к опасностям и даже полюбил их. Не знаю почему, но, похоже, это просто часть того, кто я есть.

— Так ты действительно собираешься это сделать?

Гарри кивнул.

— С тем, что я знаю, я смогу изменить что-то — надеюсь, к лучшему.

Минерва посмотрела на него с грустью. На его плечах лежала огромная ответственность, но он, казалось, принимал её как должное.

— Тогда я не буду пытаться тебя отговорить, даже если мне кажется, что смогла бы, — сказала она с улыбкой.

Гарри благодарно кивнул.

— Ты будешь здесь, где и должна быть, а я — там, где нужен.

Мысль о том, что Гарри покинет Хогвартс, не давала покоя Минерве, но она пообещала не пытаться его отговорить.

— В твоём времени я была профессором? — спросила она, уже не надеясь на ответ.

Гарри задумался, а затем с притворным раздражением покачал головой.

— Ты действительно хочешь знать?

— Хочу, — уверенно ответила она. — Как я уже говорила, моё будущее уже изменилось из-за того, что ты здесь. Я не думаю, что всё будет так же, если ты останешься.

— Ладно, — вздохнул Гарри, — но после этого больше никаких вопросов.

— Обещаю.

— Ты преподавала здесь трансфигурацию.

— И ты был моим учеником? Я была хорошим профессором?

— Я же сказал — никаких вопросов, — напомнил Гарри с улыбкой. — Всё, что могу сказать — я никогда не думал, что буду так наслаждаться твоим обществом, и уж точно не ожидал встретить тебя при таких обстоятельствах.

— Я так сильно изменилась?

— Ты старше на шестьдесят лет, Минерва, — напомнил он.

Она замерла на мгновение, осознавая разницу.

— Мерлин, я об этом не подумала, — прошептала она. — Это наверное очень странно для тебя.

— Поначалу так и было, — признал Гарри, — но теперь уже нет. Я привык видеть тебя такой и быть твоим другом, а не бояться вызова к тебе в кабинет на ковер.

— Если ты боялся, значит, ты был настоящим хулиганом, — с улыбкой заметила Минерва.

— Можно и так сказать, — задумчиво ответил Гарри.

Он знал, что за свои выходки его уже давно должны были исключить.

— Я рада, что ты здесь, Гарри, — сказала Минерва, прерывая его мысли. — Благодаря тебе два последних года в школе стали лучше, чем были все остальные.

— Значит, мне стоит навещать тебя чаще, — подмигнул Гарри. — Не хочу, чтобы ты была несчастна.

— Или я, — вмешался Карлус, шутливо похлопав Гарри по плечу, когда подошёл к ним. — Что? Где ещё я мог бы вас найти, если не здесь в укромном уголке?

— Он прав, — вздохнула Минерва. — Так что хотел профессор Диппет?

— Он хотел узнать, интересно ли мне будут поработать с Дамблдором в следующем году, пока я буду учиться управлять семейными делами. Я сказал, что мне нужно обсудить это с отцом, но не вижу причин отказываться. Было бы здорово побыть здесь еще немного.

— Значит, нас уже двое, — сказала Минерва.

Карлус кивнул.

— Диппет упомянул, что ты остаёшься, и я рад этому. Не могу представить тебя где-то ещё, кроме Хогвартса.

— Я тоже, — согласилась Минерва.

— Ну, может, нас будет трое, — заявил Карлус. — Они попросили позвать тебя следующим, — пояснил он Гарри.

Гарри отпустил руку Минервы.

— Встретимся в гостиной, когда я закончу.

— Удачи, — крикнула Минерва.

— Думаешь, он согласится?

Минерва покачала головой.

— Нет, не согласится, — вздохнула она. — У Гарри свои планы, и они не включают Хогвартс после окончания учебного года.

— Значит, мы просто позволим ему уйти?

Минерва промолчала. Она не хотела, чтобы он уезжал и брался за одну из самых опасных работ в мире, но Гарри уже твёрдо решил, и ничто не могло изменить его решение.

* * *

— Я не думаю, что этот разговор принесёт нам желаемое, — пробормотал Армандо, услышав шаги на лестнице у своего кабинета.

— Увы, я с тобой согласен, старый друг, — ответил Дамблдор.

— Входи, Гарри, — пригласил директор.

Мальчик вошёл, и Армандо заметил, что это был уже не тот робкий, потерянный и убитый горем юноша, который появился здесь в ту роковую июньскую ночь. Теперь Гарри выглядел выше, крепче и здоровее.

— Выглядишь потрясающе, — приветствовал его Армандо. — Кажется, будто только вчера ты вошёл в эту дверь испуганным и потерянным ребенком.

Гарри усмехнулся.

— Я всё ещё потерян, — ответил он, — но уже не так сильно испуган.

— Думаю, страх ты уже преодолел, учитывая твой выбор профессии, — вмешался Дамблдор.

Гарри тяжело вздохнул.

— Так вот в чем дело?

— Отчасти, — признал Армандо.

— Мы просто обеспокоены, Гарри, — добавил Дамблдор. — Неужели мы ничего не можем сказать, чтобы заставить тебя пересмотреть свои намерения?

Гарри покачал головой.

— Если бы вы знали, что нас ждёт, вы бы поняли, почему я делаю то, что делаю, — раздражённо сказал он. — Возможно, вы даже перестали бы почивать на лаврах и сами что-нибудь предприняли.

— Я не понимаю, — нахмурился Дамблдор, однако вид у него был слегка смущенный.

— Люди будут умирать, профессор, — ответил Гарри, подчеркнув его звание, — больше людей, чем вы можете себе представить. Я понимаю, что вам сложно осознать, что нас ждёт, но это будет настоящий ад на земле как для магглов, так и для волшебников. Я не могу просто сидеть сложа руки и позволить этому произойти.

Дамблдор обеспокоенно взглянул на Армандо.

— Я понимаю, почему вы считаете, что не можете ничего сделать, профессор, — продолжил Гарри, его голос стал мягче. — Сначала я не понимал и злился на вас, может даже всё ещё злюсь, но теперь понимаю. Только когда я поставил себя на ваше место, я понял это.

— Понял что, Гарри? — спросил Дамблдор.

— Гриндевальд. Он был вашим другом.

Дамблдора потрясена молчал.

— Полагаю, ты знал это ещё до того, как появился у нас?

Гарри покачал головой.

— Нет, понятия не имел, — искренне ответил он. — Только когда я встретил Батильду Бэгшот, я узнал об этом, и все встало на свои места.

— Понимаю.

— И я тоже, — устало вздохнул Гарри. — Вот почему я не могу сидеть сложа руки. Вот почему я делаю то, что делаю. К тому же, у меня это хорошо получается. Если кто и может это понять, так это вы двое.

— Я не сомневаюсь, что ты справишься, Гарри, — честно признал Армандо. — Я просто не хочу, чтобы ты попал под удар из-за того, что происходит на континенте.

Гарри рассмеялся безрадостно.

— Честно говоря, с моей удачей можно почти гарантировать, что это произойдёт. Проблемы находят меня сами, — пояснил он. — Даже страшно представить, сколько их появится, когда я начну их искать.

— Так зачем ты всё-таки это делаешь? — спросил Армандо.

Гарри тихо усмехнулся, и на его лице промелькнуло понимание.

— Потому что впереди тёмные времена, и мне придется выбирать между тем, что легко, и тем, что правильно, — пробормотал он. — Однажды мне так сказал человек, на которого я равнялся, и только теперь я понимаю, что он имел в виду. Может, мои усилия будут напрасными, но я точно не сделаю хуже, чем будет, если просто останусь в стороне.

Армандо не нашёл, что ответить, и вместе с Альбусом проводил взглядом Гарри, который покинул кабинет, явно обсудив всё, что хотел.

— Действительно, бесплодно, — вздохнул директор.

Дамблдор угрюмо кивнул.

— Для такого молодого человека он видит мир глазами того, кто намного старше.

Они оба вздрогнули, когда из-за двери донеслись шум и крики. Выхватив палочки, они стремительно направились на звук.

Картина, что предстала перед ними, была не из приятных.

Трое семикурсников из Слизерина лежали без сознания среди россыпи обломков, вырванных из ближайшей стены. Двух других держали на мушке мечей рыцарские доспехи, украшавшие коридор. Последнего, Бэзила Паркинсона, Гарри держал за горло, оказавшись с ним нос к носу.

— Ты чертов идиот, — прошипел Гарри. — Неужели тебя ничему не научил прошлый год?

Прежде чем Армандо или Альбус успели вмешаться, Гарри ударил своего пленника коленом в грудь, а затем в нос, и тот согнулся пополам.

— Хватит! — рявкнул директор, когда Гарри направил палочку на поверженного слизеринца.

— Они напали на меня! — защищаясь, ответил гриффиндорец.

— И им же хуже от этого, — заметил Армандо. — Отпустите их, мистер Эванс. Я с ними разберусь.

С неохотой Гарри подчинился, бросив последний взгляд, полный презрения, прежде чем уйти.

— И какое наказание он понесет? — спросил Альбус.

— За то, что защищался? Я не стану наказывать его за это, — твёрдо сказал Армандо. — Эти мальчишки сами виноваты в том, что с ними случилось.

Хотя Альбус не выразил своего мнения вслух, было очевидно, что он не одобряет действий Гарри. Армандо, впрочем, тоже, но тяжело было сочувствовать слизеринцам, которые сами и спровоцировали ситуацию.

* * *

Пребывание на континенте никогда не приносило Ориону Блэку особой радости. Он воспринимал свои визиты как необходимую неприятность, связанную с его положением лорда влиятельной семьи. Если бы не обширные деловые интересы, заложенные одним из его предков, он бы и вовсе избегал подобных поездок.

Однако на этот раз он с удовольствием проводил время в Болгарии. Пусть еда не всегда соответствовала его вкусам, а местные жители казались простоватыми, наблюдать, как Геллерт Гриндевальд управляет своей обширной организацией, было настоящим удовольствием.

Орион уважал амбиции, и хотя иногда сомневался, сможет ли Гриндевальд собрать достаточно сторонников для реализации своих планов, он был рад ошибаться.

Люди стекались со всех концов света, чтобы присягнуть Гриндевальду на верность. Среди них были французы, немцы и даже несколько соотечественников Ориона. Он также заметил людей с Ближнего Востока.

Слухи о замыслах Геллерта распространялись, и вместе с ними росла его поддержка.

— Что это? — с подозрением спросил Орион, глядя на миску с красной жижей и тарелку с простым хлебом.

— Это лютеница, лорд Блэк, — пояснил Геллерт. — Что-то вроде соуса из протертых сладких перцев и помидоров. Намазывайте на хлеб вот так, — показал он.

Орион пробурчал что-то себе под нос, но последовал примеру, кивнув одобрительно после первого укуса.

— Неплохо, — признал он. — Конечно, это не сэндвич с беконом, но сойдёт.

Геллерт рассмеялся, как часто делал, когда слышал колкости Ориона.

— Здесь питаются не так, как в Англии, лорд Блэк. Возможно, когда Селвин прибудет, мы сможем обсудить возможность привезти для вас немного домашних блюд. Он должен появиться здесь с минуты на минуту.

Орион кивнул.

— Убил бы за хороший стейк с пинтой эля, — заявил он. — И, может быть, немного картофельного пюре.

— Всему свое время, друг мой, — утешил Геллерт. — А вот и мистер Селвин.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетел разъярённый Титус Селвин.

— Ты даже в собственном доме не можешь навести порядок, Блэк? — выплюнул он.

Лицо Ориона мгновенно исказилось от гнева.

— У тебя должна быть чертовски веская причина, чтобы заявиться сюда и разговаривать со мной в таком тоне! — процедил он.

— Веская причина? Ты не получал мои письма?

— Здесь я недоступен для сов, — коротко ответил Орион. — Теперь говори, что тебя так взбесило?

Селвин покачал головой.

— Твой сын разорвал все наши деловые сделки!

— Это сделал Персей?

— Нет, другой, чёрт побери!

— Арктурус? — Орион выглядел удивлённым. — И что же он натворил?

— Он явился в Визенгамот и заявил, что в твоё отсутствие намерен вести дела семьи. Из-за него я потерял целое состояние и был вынужден выплатить вашей семье крупную сумму.

Орион одобрительно кивнул.

— Он всегда был развит не по годам, — усмехнулся он. — Если он счел нужным поступить таким образом, значит, у него была на то причина.

Селвина поразила эта спокойная реакция лорда Блэка.

— Так ты ничего не собираешься предпринимать?

— Это зависит от того, почему мой мальчик поступил так. Он не дурак и не стал бы действовать сгоряча. Итак, Селвин, почему мой сын выбрал тебя своей целью, или это касалось кого-то ещё?

— Нет, только меня, — признал Селвин. — Похоже, он обиделся на деловое предложение, которое я вам прислал.

— И что же это было за деловое предложение?

— Я предложил брак для твоей младшей дочери.

— Что ты сделал? — Орион нахмурился.

— Это было сделано с наилучшими намерениями...

— И при этом ты сумел оскорбить моего сына? Нет, тут что-то не так. Я хочу услышать правду, иначе сам поговорю с сыном.

— Больше ничего не было, — заверил Селвин.

— Мне сложно в это поверить, мистер Селвин, — вмешался Геллерт. — Либо сын лорда Блэка неблагоразумен, либо вы утверждаете, что лорд Блэк не обучил его как следует.

— Он неблагоразумен! — твёрдо заявил Селвин. — Он дал мне шестьдесят дней на выплату золота, и с тех пор все нашли предприятия рухнули без вашего финансирования.

— Значит, они не были прибыльными, — холодно отозвался Орион. — Похоже, Арктурус оказался прав. Как думаешь, Персей? — спросил он, когда его старший сын вошёл в комнату.

— О чём речь?

— Об Арктурусе. Кажется, он взял на себя бразды правления в моё отсутствие.

Персей сдержанно кивнул.

Орион был очень недоволен тем, что оба его сына едва не поссорились во время визита старшего из них. Персей вернулся в Болгарию, переполненный яростью из-за враждебности Арктуруса, и хотя он почти ничего не рассказывал, Орион чувствовал, что Персей до сих пор держит зло на брата.

— Что же он натворил? — спросил Персей.

— Он отклонил предложение лорда Селвина выдать Дорею замуж за его сына.

Персей фыркнул.

— Ни один из твоих отпрысков не достоин нашей Дореи, — заявил он. — Будь моя воля, она бы вообще не выходила замуж.

— Но это больше не в твоей власти, — напомнил Орион. — Теперь это решает Арктурус, если, конечно, не появится подходящий кандидат, — добавил он, обращаясь к Геллерту, который кивнул.

— В своё время это обязательно произойдёт, лорд Блэк.

— Так что твоё предложение всё равно было бы отклонено.

— Но не так грубо, как это сделал Арктурус, — с горечью пробормотал Селвин, недовольно глядя на Ориона, будто пытаясь разгадать его намерения.

— Да, не так, — согласился лорд Блэк. — Но отказ был бы неизбежен. А теперь, если ты закончил жаловаться, разве тебя пригласили сюда не по делу?

— Да, так и есть, — вздохнул Селвин.

— И как продвигаются ваши попытки привлечь новых сторонников? — вмешался Геллерт, откинувшись на стуле и отставив еду в стороне, чтобы сосредоточиться на разговоре.

— Не очень, — с досадой признался Селвин. — Те, с кем я разговаривал, не склонны поддерживать ваше дело. Британцы упрямы, мистер Гриндевальд, полны национальной гордости и не желают слоняться перед иностранным влиянием.

Геллерт рассмеялся.

— Я так и думал, — усмехнулся он. — Именно поэтому я восхищаюсь ими, но когда они поймут, что их положение безнадёжно, я не сомневаюсь, что они станут под мои знамена. Когда они увидят, как процветает народ этой земли, они будут готовы к переговорам.

— Похоже, вы очень уверены, — заметил Селвин вслух.

— Британия — великая держава, — признал Гриндевальд, — но она никогда не сталкивалась с силой, подобной моей. Единственный человек, который мог бы попытаться остановить меня и, возможно, победить, не сделает этого.

— Кто это? — спросил Орион.

— Альбус.

— Дамблдор?

Геллерт кивнул.

— Да, именно он. Возможно, он полукровка, но не обманывайтесь, господа: Альбус Дамблдор — самый талантливый, находчивый и, осмелюсь сказать, могущественный волшебник, которого я когда-либо встречал. Только он мог бы представлять для меня угрозу, но, вероятно, эти дни уже позади, — загадочно добавил он, поглаживая палочку, спрятанную в рукаве. — Все остальные, кто мог бы быть достойным противником, либо уже присоединились ко мне, либо больше не способны на это.

— На континенте, — поправил Орион. — Не знаю, как долго вы были вдали от Британии, Геллерт, но есть и другие, с кем вам следует считаться.

— Вот как? — спросил Гриндевальд с ухмылкой.

Орион кивнул.

— Нотты — с ними надо быть осторожным.

— И Грюмы, — добавил Селвин. — Политической власти у них немного, но в бою им нет равных.

— И Поттеры, — продолжил Орион. — Сейчас это только Уильям, но его сын, говорят, весьма одарён. Да и сам Уильям — не из тех, кого стоит недооценивать.

— А ещё есть мальчик Фламелей.

— Мальчик Фламелей? — переспросил Геллерт.

— Племянник алхимика, — пояснил Селвин. — Сам по себе он не опасен, но, по словам Малфоя, Фламель сильно его опекает. Если Фламель того пожелает, вся Франция вступит в войну.

Гриндевальд усмехнулся.

— Вся Франция уже будет лежать у моих ног, прежде чем мы обратим взоры на Британию, — уверенно заявил он. — Фламель меня не беспокоит.

Орион покачал головой.

— Если мы не заручимся поддержкой влиятельных британских семей, привлечь их в свои ряды будет сложно.

— Тогда мы покажем им, что у них нет выбора, господа, — ответил Геллерт. — Завоевание Британии может даже не понадобится. Они сами придут к нам.

Орион не был столь уверен, как Гриндевальд, но если и был человек, способный воплотить такую смелую идею в жизнь, то это, безусловно, Геллерт. До сих пор у Ориона не было поводов сомневаться в своём соратнике, и он не собирался начинать сейчас, когда их дела только набирали обороты.

* * *

Не успел Гарри оглянуться, как экзамены ЖАБА настигли его и остальных семикурсников, многие были вне себя от стресса, а некоторым даже потребовалась помочь целителей. Как и два года назад во время сдачи СОВ, некоторым студентам давали успокоительные зелья, а если они не помогали — снотворные.

Заключительные экзамены в Хогвартсе явно оправдывали своё название: они были жестокими и изматывающими. Большую часть недели Гарри часы напролёт сидел в Большом зале, отвечая на вопросы теоретической части экзаменов. Только сдача трансфигурации заняла пять часов с коротким перерывом примерно в середине пути, а остальные предметы… Ну, он не мог дождаться момента, когда они станут лишь далекими воспоминаниями.

Неделя была трудной, и хотя он знал, что показал себя с лучшей стороны, он не будет вспоминать ее с особой любовью. По правде говоря, Гарри был рад, что всё наконец закончилось. Но теперь перед ним вставала новая реальность: через несколько дней ему предстояло покинуть стены замка навсегда.

Эта мысль не приносила радости, как он ожидал. Скорее, она заставляла осознать, что то, что происходит в мире за пределами Хогвартса, больше нельзя игнорировать. В безопасности стен замка было легко забыть, что за пределами Хогвартса существует мир, и тот, в котором он окажется, не будет благоприятным.

— Ну вот и всё, — грустно подытожил Карлус. — Больше не будет Хогвартса. Поппи отправляется в больницу Святого Мунго, чтобы стать лучшим целителем страны, а Августа и Фрэнк скоро поженятся.

— Я буду вместе с отцом изучать ведение семейного бизнеса и еще этот Визенгамот, — вставил Тиберий.

— Встретимся там, — усмехнулся Карлус.

— Минни останется здесь, а Гарри... — Огден не закончил фразу.

Все знали, чем Гарри будет заниматься, но предпочитали не обсуждать это вслух, будто надеясь, что если не говорить об этом, то этого не случится. Но игнорировать реальность было нельзя. Сегодня утром Гарри получил послание от Федерова.

— Я буду в Бельгии, пока не пройду аттестацию, — объявил он, доставая письмо из-под мантии. — Это займёт около двух месяцев.

Карлус едва не выхватил конверт у него из рук, пробежался глазами по содержимому и, закончив чтение, заметно погрустнел.

— Значит, это всё?

Гарри кивнул.

— Вы все знали, что это возможно, — напомнил он. — У всех нас будут свои дела, но это не значит, что мы не сможем встречаться и переписываться.

Карлус кивнул, одарив Гарри улыбкой, которой не хватало искренности.

— Просто не понимаю, зачем ты это делаешь, Гарри, — вздохнул он. — Ты мог бы сделать здесь столько замечательных вещей, но ты выбираешь это. Я просто не понимаю.

— Я и не жду, что ты поймешь, — усмехнулся Гарри.

— Но ты только что арендовал дом, — влез Тиберий.

— И я планирую там оставаться так часто, как только смогу, — ответил Гарри.

Он был доволен своим выбором.

Для состоятельных людей это было бы весьма скромное жилье, но его полностью устраивал арендованный только для себя коттедж с тремя спальнями. Изначально он хотел купить дом, но владелец пока не хотел его продавать. По крайней мере, пока.

Так что Гарри оставалось пока довольствоваться арендой.

— Где это? — спросила Августа. — Ты так и не сказал.

— В Годриковой Лощине, — ответил Гарри, заметив, как Карлус резко повернулся к нему.

— В Годриковой Лощине? — переспросил наследник Поттеров.

Гарри кивнул, уголки его губ тронула лёгкая улыбка.

— Мне там очень понравилось. Когда я увидел, что дом сдаётся, не смог отказаться.

Карлус одобрительно усмехнулся.

— Вот это решение я поддерживаю, — рассмеялся он. — Мой отец будет рад узнать, что ты там поселился.

Хотя Гарри был рад, что сможет видеться с родственниками хотя бы раз в год на Рождество, это была не единственная причина, по которой он решил арендовать дом. Для него Годрикова Лощина была тем местом, где всё началось. И хотя пройдёт ещё немало времени, прежде чем он разберётся с Томом Реддлом, Тёмный Лорд всегда был рядом с ним — и душой, и мыслями.

Волдеморт пришёл за ним как раз в эту самую деревню, еще когда Гарри был младенцем, и убил его родителей. Но Гарри не хотел, чтобы эти события остались единственными воспоминаниями о его первом доме.

Семья Поттеров уже смягчила горечь воспоминаний о Годриковой Лощине, и Гарри был решительно настроен вернуть это место себе.

Возможно, однажды он создаст здесь свою семью. В конце концов, Годрикова Лощина была местом, где жили его предки, и он не позволит ни Волдеморту, ни Гриндевальду лишить его этого.

Никогда снова.

Однако, прежде чем перебраться в Годрикову Лощину и отправиться в Бельгию через несколько недель, ему предстояло решить одно важное дело. И для этого ему нужна была помощь единственного человека, которому он доверял безоговорочно.

Минерва грустно ему улыбнулась.

Она уже дала понять, что не одобряет некоторые из его решений, но, несмотря на это, она всегда его поддерживала, и он планировал всецело положиться на неё на время своих отлучек.

Пришло время ей узнать еще больше о том, что делало Гарри тем, кем он стал.

* * *

Минерва нечасто заходила в совятню за все эти годы. Она редко писала родителям, не желая привлекать лишнее внимание к семье из-за странного с магловской точки зрения способа общения, которым пользовались волшебники.

Было бы достаточно сложно объяснить бдительным соседям, почему дом Макгонагаллов регулярно посещают совы.

Нет, это было бы слишком.

Вместо этого она решила отказаться от отправки писем и просто навещала семью на Рождество и летние каникулы в первые годы учёбы.

Почему Гарри попросил встретиться именно здесь? Она не знала, но он настоятельно требовал, чтобы она пришла одна. Встречаться наедине было для них не в новинку, но ещё никогда это не выглядело столь таинственно. Когда Минерва открыла дверь и заглянула внутрь, она увидела, как Гарри поглаживает оперение совы, которую она ему подарила, и выражение его лица было полно нежности.

— Похоже, он тебе всё же понравился? — спросила Минерва.

Гарри кивнул, но выражение его лица было озабоченным.

— В чем дело? — поинтересовалась она.

— Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала для меня, пока меня не будет, — тихо ответил Гарри, встретившись с ней взглядом. — Об этом знает директор и профессор Дамблдор тоже. Я понимаю, что ты ему доверяешь, но у меня есть причины не делать этого.

— Звучит очень серьёзно, — Минерва внимательно посмотрела на него.

Она уже давно заметила холодность и отстраненность Гарри в общении с её наставником, но никогда не обсуждала это. Впервые он признал, что между ними есть разногласия.

— Да, более чем, — подтвердил Гарри. — Это крайне важно.

— Что я должна сделать?

Гарри глубоко вздохнул.

— В сентябре в Хогвартс поступит один мальчик. Профессор Диппет подтвердил, что он есть в списках.

— Мальчик?

Гарри кивнул.

— Мне нужно, чтобы ты присматривала за ним, Минерва, причем очень внимательно. Я не могу выразить, насколько опасным он окажется.

Гарри выглядел встревоженным, как никогда раньше.

— Кто он?

— Его зовут Том Реддл, — сказал Гарри чуть ли не шепотом, будто сам мальчик — Он тот, кто убил моих родителей.

Минерва ахнула.

— Это был он?

— Да, но все гораздо хуже. Он принесёт войну в Британию, и многие погибнут. Я уже предпринял меры, чтобы это предотвратить, и убью его прежде, чем он станет тем, кем был раньше. Пока же мне нужно, чтобы ты следила за ним и рассказывала о том, что он делает, где бывает и с кем общается. Ты сможешь это сделать?

Минерва не могла ему отказать. Она была готова помочь любым способом.

— Конечно, — уверенно ответила она.

Гарри благодарно улыбнулся.

— Тогда тебе понадобится это, — сказал он, достал из кармана потрёпанный кусок пергамента и благоговейно посмотрел на него, после чего постучал по нему палочкой. — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость.

Минерва с удивлением наблюдала, как на пергаменте стали появляться слова, какие-то странные имена, а затем и карта школы с сотнями крошечных точек, каждая из которых была подписана.

— Это все, кто находится в Хогвартсе? — спросила она.

Гарри кивнул.

— Эта карта — одна из немногих вещей, которая осталась у меня от отца. Но сейчас она нужнее тебе. Мне она больше не пригодится, ведь я уезжаю.

Минерва приняла пергамент, чувствуя, как Гарри на мгновение крепче сжал его, прежде чем отпустил.

— Когда закончишь, просто коснись палочкой и скажи: «Шалость удалась».

Минерва так и сделала, и пергамент вновь стал чистым листом пергамента.

— Пожалуйста, береги её, — попросил Гарри.

— Обязательно, — пообещала Минерва, мягко взяв его за руку, прежде чем он успел уйти. — А тебе лучше позаботься о себе, Гарри Поттер. Я жду, что ты будешь писать мне хотя бы раз в неделю и навещать по возможности.

Он улыбнулся и кивнул, а Минерва поцеловала его в щёку.

— Не думай, что я не найду тебя, если будет нужно, — предупредила она. — Я не для того два года работала с тобой над трансфигурацией, чтобы ты просто бросил меня.

Гарри усмехнулся, покачав головой.

— Я вернусь, — пообещал он. — Всегда.

Минерва кивнула и отпустила его руку.

Она знала, что он сдержит слово.

Гарри всегда держал свои обещания, и это точно была не их последняя встреча.