Amor spina est (гет)

Энн с Эйлин прожили в квартире Берта уже три недели. Тут и правда было очень спокойно, да и район города им понравился. Но Энн всё равно очень сильно тянуло домой! Северус не беспокоил их даже письмами. Бертово «уходите от него ко мне» не шло у неё из головы, и сначала она не знала, как себя с ним вести. В конце концов решила делать вид, что признаний того вечера не было. Берт ей нравился, конечно, однако не в том же смысле! Но всё же теперь она увидела в нём привлекательного мужчину. А сам Берт вёл себя с ней и Эйлин как всегда.

Ещё Энн открыла вдруг, что в ходе семейной жизни как-то очень незаметно осталась без близких подруг, и стала обдумывать это. Возможно, причина была естественной: все они вышли замуж, родили детей и разъехались в разные стороны. Джилл, её школьная наперсница, жила в Ирландии, а хохотушка Лори в Голландии; переписывались они теперь гораздо реже, чем раньше. Или же она так зациклилась на своих делах, что сама от них отдалилась? Энн написала подругам письма, скоро дождалась ответов. Обе писали, что надо бы встретиться, а то не виделись сто лет.

А потом ей вдруг пришло письмо от Алекса Хьюза: он просил о встрече! Конечно, она пошла, но поставила условие: Северуса там быть не должно! Место было то же: Oxo Tower. Алекс Хьюз сидел за столиком лицом к окну и любовался видом, когда она его окликнула.

— Здравствуй, дорогая Энн! — он тотчас поднялся, поцеловал ей руку, придвинул стул Энн и уселся сам. — Вижу, ты обеспокоена.

— Что случилось, господин министр? Или вы здесь как частное лицо? — Хьюз-Бруствер ей нравился в обоих обличьях, но ведь он — друг Северуса!

— Скорее всего, в смешанном виде, — ответил Алекс-Кингсли с улыбкой и замолчал, давая ей время на размышление. А Энн в который раз удивилась тому, как легко с ним разговаривать. Перед ней был Алекс Хьюз, очень приятный в общении человек, а не руководитель магической Британии. Как же трудно противиться симпатии к такому обаятельному собеседнику! «Вот уж кто мастер переходить из одной ипостаси в другую!» — подумала она в который раз.

— Я теряюсь в догадках. Вы хотите поговорить о Северусе?

— Скорее, о сложившейся ситуации. Энн, ты окончательно решила расстаться с мужем?

Её этот вопрос почему-то задел, и ответила она резковато:

— И как часто министр самолично вмешивается в семейные дрязги своих избирателей?

— У вас особая ситуация, — Кингсли ничуть не смутился, — ритуал… — он сделал многозначительную паузу.

— Мы, значит, подопытные кролики? — сердито спросила Энн.

— Скорее уж, вы кролики, которые сами начали опыт, а затем обратились ко мне, чтобы я его пронаблюдал. Вы кролики, которые заигрались с атомной бомбой, — веско ответил он.

— Вот даже как, — протянула ошарашенная Энн.

— Именно. Ты даже не представляешь, во что вы ввязались.

— Надеюсь, вы всё же преувеличиваете.

— Я и сам хотел бы на это надеяться, — в тон ей ответил Кингсли. — Словом, моя задача — как-то уменьшить эту проблему. Думаю, это и в ваших интересах тоже. Главная сложность: вы не можете расстаться. Я имею в виду, расторгнуть брак нельзя, даже если на руках у вас будут документы о разводе. Не имеет значения измена и продолжительный адюльтер на стороне. Если вы оба влюбитесь в кого-то и станете жить каждый с новой парой, тоже ничего не изменится.

— Сейчас мы живём раздельно, — зачем-то сказала Энн и тотчас об этом пожалела. Кингсли и так в курсе!

— Я знаю, — терпеливо проговорил он. — Но долго так не может продолжаться.

— У вас есть какое-то предложение? — не зря же он вызвал её сюда!

— Можно магически разделить дом на зоны с закрытым доступом. Смысл в том, что вы не сможете встретиться друг с другом без разрешения. Разрешения настоящего, добровольного, я имею в виду. Любое принуждение исключается, более того, оно жёстко наказуемо. Северус на это согласен.

— И с чего бы? — Энн всё это показалось подозрительным.

— Тут нет никакого подвоха, Энн, — мягко ответил Кингсли. — Он тоже хочет спокойствия. Когда вас нет дома, он с ума сходит, и это не связано с его дурным нравом. Сейчас, к примеру, он заперт в своём кабинете.

— И кто же его так?

— Я. По его же просьбе.

— Я не хочу возвращаться к нему! — повторила Энн. — Он сам во всём виноват!

— Я тебя понимаю, Энн, что бы ты ни думала, — в голосе его было участие. — Я опасался, что Северус так или иначе оттолкнёт тебя от себя. Такой уж он человек. Он и меня не раз доставал своим дурным характером, и дико бесил сначала. Не раз хотелось ему по голове настучать без всякой магии… Возвращаться к нему тебе не нужно. Ты можешь вернуться домой, — Кингсли выделил «к нему» и «домой», — и не будешь видеть Северуса.

— Вы хоть можете объяснить, как ритуал влияет на него? — Энн имела право это знать!

— Одно из проявлений — это стремление усилить контроль над домочадцами, — охотно пояснил Кингсли. — Ведь он не только salvatus (1), но и salvator (2) для вас и до, и после ритуала. Тебя заколдовать хотели, Энн. Это случилось, когда вашей дочке было полтора. Тебе пришла посылка, Северус почуял неладное... Пришлось его лечить потом. Помнишь его срочный вызов нам на помощь? — потрясённая Энн молча кивнула, а собеседник продолжил: — Да и с Бертом был случай: Северус его вытащил из одной передряги… Теперь-то всё спокойно, но первые три года были очень непростыми. Мы не хотели людей пугать, просто по-тихому вылавливали всяких мстителей. Я тебе это рассказываю, Энн, чтобы ты понимала, в чём дело. Метка его тоже роль сыграла...

— Я не доверяю Северусу, — ответила Энн. — И, несмотря на объяснения, мне не ясна ваша роль, господин министр! — как же трудно вот так говорить человеку, который излучает сочувствие и симпатию!

— Это связано с ритуалом, я же сказал, — терпеливо проговорил Кингсли. — И только с ним. Повторюсь: всё в высшей степени серьёзно и касается не только вашей семьи. Я не мог доверить беседу с тобой никому другому. Лучше всего вам с Эйлин вернуться домой. Я сам могу стать гарантом вашего договора, — значительно добавил он.

— А если я откажусь?

— Ты продержишься самое большее два месяца, станешь нервной и раздражительной, а затем бросишься домой. И для тебя такое развитие событий будет только хуже. Ты превратишься в провинившегося эльфа.

— И зачем тогда ему соглашаться на договор? — парировала Энн. — Раз он и так выигрывает?

— Потому что Северус не идиот, и потому что вмешался я, — медленно, акцентируя каждое слово, выговорил Кингсли. — Он предпочёл не доводить до... крайностей.

— О каких же крайностях речь, если не секрет? — Энн думала, что понимает, в чём дело, но хотела услышать соображения Бруствера.

— Представь себе равнобедренный треугольник с очень длинными боковыми сторонами. Ты, Северус и Эгберт и есть такой треугольник, причём Северус — наиболее удалённая вершина. В норме треугольник должен быть равносторонним. Если ты живёшь отдельно, то напряжение усиливается. И это может привести к непредсказуемым последствиям.

— А если я вернусь домой, то треугольник, конечно, выровняется? — риторически спросила Энн. — И всё равно мне не понятно, как ситуация в нашей семье может повлиять ещё на кого-то.

— Думай об этом, как о камне, способном подтолкнуть лавину, — медленно проговорил Кингсли. — Пока я не могу объяснить подробнее. Отвечу на твой вопрос так. Твоё возвращение домой вернёт нам всем относительный контроль над ситуацией. Ты подумай обо всём на холодную голову, Энн. И помни, что вас четверо в семье.

— Вы всё время говорите загадками, господин министр!

— Мы ещё не раз поговорим более открыто. Но позже, в своё время.

Этот разговор надолго испортил Энн настроение: будущее показалось безысходным. Сам Бруствер вмешался! «Атомная бомба»!

Ей и посоветоваться-то не с кем! Хоть бы портрет Абигайль Линч был под рукой! Но, увы, она не могла до него добраться. Помня о том, что в семье они с мужем не одни, она стала наблюдать за дочерью с удвоенным вниманием, но каких-либо изменений не замечала. В конце концов она отправилась за советом к деду, хотя и не стала излагать подробности о ритуале. Ответил он вполне ожидаемо: заключить договор можно, если есть серьёзный гарант. Через неделю после разговора с Бруствером прилетела сова Северуса! Он настоятельно просил о встрече, но Энн решительно отказала. Однако на следующий день к ней явился Берт, передал ещё одно письмо мужа, и вызвался её охранять. «Ты ничем не рискуешь, Энн! Северус хочет просто поговорить, — сказал он. — Ты сама выбираешь место и дату. А я буду рядом. Я смогу тебя защитить. Разговор ваш я не услышу». Кафе для встречи Энн выбрала по жребию, а мужу сообщила о времени и месте всего за двадцать минут до начала: она надеялась, что он не успеет придумать какое-нибудь хитрое колдовство. Прибыла она туда раньше него, и к его появлению перед ней уже стояла чашка кофе. Берт и Северус прибыли почти одновременно, Берт уселся через три столика от них. Северус выглядел плохо. Он был какой-то осунувшийся: под глазами круги, бледность. Энн внутренне была готова к бою, но муж повёл себя вовсе не так, как она предполагала.

— Я рад тебя видеть, Энн, — были его первые слова. — Здравствуй, — холода, злости и ещё чего-то в этом роде в его голосе не было.

— Здравствуй, Северус, — напряженно ответила она. — Чего ты хочешь?

— Прости меня, Энн! — с болью выговорил он. — Если можешь, прости!

Чего-чего, а этого она не ожидала! Но настрой её никак не смягчился: она заподозрила какую-то игру с его стороны.

— Чего ты хочешь? — требовательно повторила она. — Если ты здесь ради договора, я тебя слушаю.

— Нет, я не ради договора, — медленно сказал Северус. — Я хочу нормально поговорить.

— Так говори, — Энн сложила руки на груди и откинулась на спинку стула.

— Я не враг тебе и дочери. Я не хочу быть вашим несчастьем.

Энн, прищурившись, молча смотрела на него. «Куда только подевались его длинные предложения и монологи!» — подумала она. Северус тоже замолчал.

— Не знаю, когда мы теперь увидимся в неофициальной обстановке, — продолжил он после длинной паузы. — Я хотел тебе сказать это до договора. Не надо меня бояться, — попросил он с тоской и снова надолго замолк. Энн ждала, что он ещё скажет.

— После сделки ты дашь мне видеться с Эйлин? — наконец выговорил он.

— Это будет зависеть от тебя, — она не собиралась уступать. — Ещё что-то?

Северус глубоко вдохнул, выдохнул. Он словно собрался духом и тихо спросил:

— Ты любишь Берта? — Северус так и впился глазами в её лицо, а сам побледнел ещё больше. — Если да, то не могли бы вы… Только не дома! — почти выкрикнул он и сжал кулаки. — Я не смогу!

Берт за своим столом мгновенно напрягся, готовясь вмешаться, но Энн покачала головой, и он остался на месте.

— Между мной и Бертом ничего нет, Северус, — спокойно ответила Энн. — Так вот зачем ты затеял эту встречу. — Теперь ей всё стало ясно. Она сделала глоток кофе. — У тебя всё ко мне?

— Прости, Энн! Прости! — Северус вдруг нежно обхватил её руку своими. Её словно обожгло, и она резко выдернула кисть. — Я тебе не враг! Не враг! — с надрывом сказал он. — Я только это хотел сказать, Энн!

— Я поняла. До свидания, Северус.

Энн оставила деньги на столе и пошла к выходу, не оборачиваясь.

— Подожди, Энн! — Северус вскочил за ней. — Вот, возьми! — он протянул Энн плоскую коробку. — Это портрет Абигайль!

После этой встречи она не могла ни о чём думать; её колотила дрожь. Она была не в силах общаться даже с дочерью и не стала забирать её у бабушки. Ночью Энн не смога уснуть, всё прокручивала в голове разговор с Северусом. Прикосновение мужа сильно взволновало её, но она не могла понять, что чувствует. И тут же лезло в голову воспоминание о том вечере с Бертом, когда они танцевали… Что дальше? Как дальше? Вот так всю жизнь?.. Целую жизнь жить так беспокойно?.. А как же Эйлин?.. Как всё это повлияет на неё?.. Нужно всё разрешить, добиться максимальной ясности!

Да, они заключат этот договор! Будут жить в доме Дамблдора, как невидимые соседи?.. И тут же будет Берт, который сделал ей недвусмысленное предложение. А он что станет делать?

Утром она отправила Кингсли сову с просьбой прислать проект сделки, и уже днём получила его.

Вечером того же дня Берт попросил о встрече, и Энн согласилась. Едва они поздоровались, он утвердительно спросил:

— Ты согласилась на договор?

— Ещё нет, но думаю, что у меня нет выхода, — обречённо ответила она.

— Не у тебя. У нас, — устало сказал Берт и замолчал. Через некоторое время он продолжил: — Я смогу защитить вас от Сэвэра, Энн. Он тоже это знает.

Снова пауза, но Энн чувствовала, что Берт ещё не закончил; он не мялся в раздумьях, продолжить или нет, скорее уж размышлял, как именно говорить.

— Энн, я не отказываюсь от тех своих слов в сквере. Они в силе, но сейчас ещё рано на что-то решаться, — он взял её руки в свои. — Я не хочу взваливать на тебя ещё и эту ответственность, просто знай: ты для меня единственная. Я не буду делать что-то тебе во вред и как-то осложнять тебе жизнь. Я могу отсутствовать какое-то время, но это ничего не меняет. Я не монах, и это тоже ничего не меняет… Нам всем нужно время, — он отпустил её руки. — Не говори ничего, хорошо? — он легко прикоснулся пальцем к её губам. — Проводишь меня?

Энн растерянно закивала. Берт ушёл, а она сварила себе кофе и стала медленно пить. Необходимо было переварить этот разговор.

Энн согласилась на сделку. Всё состоялось в их доме, в той же комнате, где они с Бертом создали «жизнь-в-кольцо». Договор был четырёхсторонним: участвовали не только Энн, Северус и Берт, но ещё и Кингсли Бруствер в своём настоящем обличье.

Энн с Эйлин вернулись домой.

Примечание:

1. salvatus — спасённый.

2. salvator — спаситель, избавитель.