Студент года (гет)

Не очень приятно осознавать, что ты начинаешь чувствовать подобие приязни к человеку, который никогда не ответит взаимностью. Его симпатия, конечно, если это вообще можно так назвать, возникла лишь потому, что они слишком много времени проводили вдали от привычного общества… А когда такое происходит, человек кажется ближе, чем он есть на самом деле.

«Я не чувствую, что мне там рады…» — как бы кощунственно это ни звучало, эта фраза для Драко значила очень многое. Грейнджер больше не привязана к Золотому трио… И, может быть, у него даже появился крохотный шанс завоевать её доверие.

И зачем ему эта дружба с грязнокровкой?!!

Поттер и Уизли готовы были жизни за неё отдать. Разве он способен понять это?

Вообще, может ли человек интуитивно стремиться к близким отношениям, если его не учили этому в родительской семье? Очевидно, ему будет трудно.

— Пойдём, — направился он в сторону совятни.

— В другой раз. — У неё не было ни сил, ни желания находиться в компании Малфоя.

— Мы совсем рядом, Грейнджер, и смысл возвращаться сейчас в дом, если тебе действительно нужно отправить сообщение. А я так понимаю, нужно, иначе ты не собралась бы делать этого ночью.

Драко был прав.

Он решил подождать снаружи, пока она отправляла письмо.

Интересно, кому оно адресовано? Рыжему или шрамированной знаменитости? Он иногда задумывался: имел ли он право так плохо говорить о её друзьях… Если бы не они, он был бы мёртв. С другой стороны, если бы не они, вероятно, его семья была бы жива, пусть и под гнётом Тёмного Лорда.

Он присел на корточки и взял в руки горсть снега, слепив большой снежок. А затем ещё один поменьше, который поставил на первый. И ещё меньше… В детстве он всегда так делал, когда отправлялся в совятню с отцом зимой. С отцом. Он сшиб хлипкую конструкцию, ощутив короткую вспышку гнева. Интересно, кому отец отправлял письма в таком количестве… Иногда Драко мог по полчаса проводить время подобным образом.

— Малфой, — негромкий голос вырвал его из задумчивости.

— Ты быстро. — Он встал и, отряхнув покрасневшие руки, засунул их в карманы тёплой мантии.

Гермиону не покидало странное чувство. Кажется, десять минут назад её обнимал Драко Малфой. И пусть объятие это не было похоже на настоящее, он, казалось, почти не касался её, но стена между ними в этот момент дала серьёзную трещину. Надменный Пожиратель? Или просто человек? Интересно, о чём он думал… Похоже, он действительно не хотел, чтобы она уезжала, иначе зачем было удерживать её. Когда всё настолько извратилось, как же так оказалось, что он утешал её вместо Рона и Гарри?

Они шли молча и думали о своём. Лишь перед входом в дом Гермиона почти решилась узнать то, что беспокоило её в последние дни, но так и не рискнула остановить Драко, шедшего немного впереди.

Он открыл перед ней дверь, пропуская вперёд, но она лишь стояла, недоумённо глядя на него.

— Останешься на улице? — устало спросил слизеринец.

Ну конечно, этикет никто не отменял, и она не могла съязвить по этому поводу. Это был его дом, и Драко не сделал сейчас ничего, что могло бы как-то оскорбить её.

— Спасибо. — Недостаточно громко, но он слышал.

— Спокойной ночи.

Малфой так и не осмелился сказать, насколько понимал её.

«Ничего не в порядке… Мои родители ненавидят друг друга, я даже не попрощалась. Я вру друзьям, потому что чувствую, что не нужна им… Не верю, что мне там рады, да и что будет дальше…»

Они могли бы просто выговориться друг другу. Если бы, конечно, не искали во всём подвоха. А потом можно было бы забыть о разговоре и жить дальше, по привычке продолжая создавать видимость вражды.

* * *

Пара следующих дней прошла в разговорах, чтении, прогулках по парку и занятных играх. Эмиль, как всегда, был просто фонтаном идей, и Драко был ему за это искренне благодарен. Слизеринец поймал себя на мысли, что перестал делать различия между Грейнджер и остальными членами компании, а она, кажется, немного раскрепостилась. Малфой дал понять, что он совершенно не против её пребывания здесь, и Гермиона решила, что не будет надумывать лишнего.

Конечно, настроение оставляло желать лучшего, даже несмотря на внешние старания казаться жизнерадостной.

Она не была такой же беззаботной, как остальные, но одновременно в ней было что-то притягивающее. Вчера Драко отметил, что Гермиона очень здраво рассуждала на любые темы, которые затрагивались в их компании, а темы были совершенно небанальными. Так было и раньше, но он всегда блокировал эти мысли, отгоняя их и считая недостойными.

Они не оставались наедине, не цепляли друг друга, можно даже сказать, мирно обменивались парой фраз в общих беседах. Дурмстранговцы прекрасно понимали, каких тем лучше не касаться, но порой Малфой готов был лезть на стену от убивающих его невысказанных размышлений.

На улице красовалась целая галерея снежных человечков, слепленных ими только что возле особняка под весёлый хохот Роуз и Джей. Драко снова покосился на Грейнджер, понимая, что её улыбка далека от искренней, и теперь он знал причину.

— Смотрите, сова! Интересно, кому письмо... — Роуз смотрела на маленькую серую точку, которая почти сливалась с пасмурным декабрьским небом.

Видимо, ответ. Конечно, Гермиона тут же положила его в карман мантии, вежливо извинилась и отправилась в свою комнату.

* * *

— Герми просила передать, что плохо себя чувствует, так что вечер придётся провести без неё, — сообщила Джейлин, появившись в столовой к ужину.

— Что-то серьёзное? — вопросительно посмотрел на неё Хольм.

— Нет, точнее, я поняла, что нет, она просто была какая-то расстроенная, или мне показалось. Не думаю, что нам стоит лезть.

— Может, это из-за письма? — предположила Рози. — От кого оно вообще было, кто-нибудь знает?

— Я бы не стал это связывать с письмом; может, просто человек себя плохо чувствует, а вы тут сейчас готовы строить догадки вселенского масштаба. — Слава Мерлину, хоть Колин не стал поддерживать эту тему.

— Я отправлю к ней Кико, — пообещал Малфой.

Сам же он её отсутствие связывал именно с сообщением, вновь вспоминая их короткий разговор по пути в совятню.

Забавно. У него появился уникальный шанс растоптать занудную подругу Поттера. Он с лёгкостью мог довести её до срыва всего лишь парой фраз, несколько лет назад он с трудом отказал бы себе в таком удовольствии. Теперь эти мысли вызывали лишь стыд.

Он практически тут же приказал эльфу отнести ужин ей в комнату, то ли играя гостеприимного хозяина перед компанией, то ли действительно считая, что это будет правильным. Впрочем, эльф вскоре вернулся с нетронутыми блюдами, сообщив, что молодая мисс благодарит за заботу и просит не беспокоиться.

* * *

Они разошлись уже час назад, но спать совершенно не хотелось. В последнее время Драко вообще мало спал, это можно было связать с постоянным нервным напряжением, именно поэтому каждое утро он просыпался разбитым. Он решил почитать в гостиной. Она нравилась ему гораздо больше собственной холодной комнаты, но, дойдя до неё, замер у самого входа.

На диване спиной к нему сидела Грейнджер и что-то неспешно листала. Свет был приглушённым, и он не сразу распознал в её руках толстый альбом со своими детскими колдографиями. Откуда он у неё?! Вероятно, нашла на полке с книгами… Смешанные чувства. Вначале его охватило негодование. Но разве в этом действии можно было рассмотреть злой умысел?

Просто Драко сам не листал этот альбом уже несколько лет. Не мог. И не верил, что после казни родителей вообще сможет вспоминать о своём детстве…

Вот она перевернула страницу и увидела его совсем маленьким. Светловолосый мальчишка беззаботно улыбался, держа в руках плюшевого кролика. Гермиона грустно вздохнула и перевела взгляд на следующую страницу. Обычный ребёнок... Жевал пергамент, видимо, пойманный врасплох. Это изображение заставило уголки её губ поползти вверх. Вот ведь какая штука… Разве можно было тогда сказать, что этот жизнерадостный малыш будет носить Чёрную метку? Ещё страница, за ней ещё одна…

— Мне здесь три. Это моя первая метла, — негромко произнёс Малфой и, видимо, прилично её напугал — Гермиона вздрогнула от неожиданности.

— Прости… наверное, мне не следовало, просто не спалось, и… — Она всё ещё боялась его реакции на такое вторжение в его жизнь.

— Всё в порядке. — Его голос был каким-то отрешённым.

Хотел извиниться, что напугал её, но не стал.

— А эта справа была сделана в день моего первого полёта, — с какой-то даже грустью вспомнил слизеринец, подойдя ближе. — Я тогда упал и разбил подбородок, мама долго не разговаривала с отцом, считая, что мне слишком рано летать.

— Ты здесь счастливый, — наконец произнесла гриффиндорка, переворачивая страницу.

— Так и было.

Драко стоял сзади, не в силах остановить пытку над собой...

— Что это? — Гермиона указала на изображение серебристого свитка, к которому маленький Малфой прильнул губами.

— Кодекс семьи, — угрюмо ответил он. — Мне здесь пять, а в пять лет все Малфои дают присягу следовать ряду правил.

Он был благодарен за то, что Гермиона не стала расспрашивать.

— А это в гостях у дяди Крафта, моя двоюродная сестра, — горько усмехнулся он, очевидно, имея в виду совместное колдо с маленькой блондинкой.

— Вы похожи, — констатировала Гермиона, всё ещё ожидая от Драко неприятностей. Но он, очевидно, смирился с тем, что она сейчас разглядывала этот альбом. Он обошёл диван и присел рядом — не совсем удобно было смотреть колдографии с высоты своего роста.

— Только внешне… — Малфой задумался. — А это моя первая сова Гюго.

«Отец убил её в наказание за то, что я общался с Элис», — этого вслух он решил не произносить.

— Я бы сказала, она похожа на ту, которая у тебя сейчас. — Гермиона была права, он лишь пожал на это плечами. — А это в Мунго? — спросила гриффиндорка, глядя на изображение Драко на больничной койке.

Сама проницательность.

— Да, я неудачно упал, — соврал Драко, вспомнив, как отец чуть не убил его, когда пришёл в бешенство от того, что его сын отказался общаться с мерзким отпрыском какого-то министра. Тяжёлый вдох.

— А таким я тебя помню, — нервно усмехнувшись, сообщила гриффиндорка, глядя на его школьное фото. Мантия Слизерина… Маленький напыщенный блондин, оскорблявший её друзей и называвший её грязнокровкой.

Драко не стал ничего отвечать. Если она испытывала сейчас отвращение, он это заслужил.

Их взгляды скользнули на колдографию какого-то школьного матча. Драко со снитчем в руке, довольный и гордый.

— Мой отец не покупал мне место в команде, — зачем-то произнёс он. Эта обида сидела в нём долгие годы, прячась за напускным безразличием.

— Я так не думала. — Краем глаза Гермиона заметила, что взгляд устремился на неё. Она посмотрела на него в ответ. — Мы были детьми.

— Я не умел вести себя по-другому, — сказал он без тени надменности. — Я боготворил отца.

— Дети любят любых родителей, какие бы они ни были, — печально промолвила Гермиона.

— Твои разводятся? — осторожно спросил Драко.

Она задумалась, стоило ли отвечать на этот личный вопрос.

— Я не знаю. Я не понимаю их… Они ссорились, сколько себя помню, ты… видел через Легилименцию, как это бывает. — Её взгляд устремился куда-то в сторону. — А я выросла, и не могу больше это слышать, слава Мерлину, я не привязана к ним…

Зачем она ему это рассказывала? Иногда бывает, что атмосфера доверия появляется совершенно неожиданно. Сейчас ей не хотелось скрывать от него свои проблемы, банально, но, кроме него, об этом, кажется, не спрашивали ни Рон, ни Гарри…

— Поверь, если их не станет, ты не простишь себе своих мыслей. Я бы сейчас всё отдал, чтобы увидеть мать живой.

Повисла звенящая тишина. Лишь потрескивание камина возвращало их в настоящее.

Гермиона почувствовала, как фраза Малфоя вызвала в ней целую бурю эмоций. Жалость к родителям, сожаление, обида, вина…

Они долго молчали. Рядом с ней сидел живой человек. Со своими чувствами и страхами, которыми, также как и она, не хотел, а может, боялся делиться.

— Мои устроили совершенно жуткую сцену на Рождество, я не смогла этого видеть. Я иногда думаю: зачем они вообще живут вместе…

— Поэтому сбежала?

Она решила не отвечать, лишь потерев уставшие глаза. Почему они вообще разговаривают на такие темы?!

Гермиона закрыла альбом, который машинально досмотрела до конца. Малфой сидел рядом и изучал её, от этого стало совершенно неуютно.

— Панси как-то сказала такую вещь… Наверное, прочитала где-то. Я запомнил. Люди думают, что уедут в другое место и всё изменится, но это не так, потому что, куда бы они ни ехали, они берут с собой себя.

Она отвернулась, чувствуя, что они перешли какую-то грань.

Малфой поднялся и уже через минуту принёс полную бутылку огневиски и два стакана.

Молча наполнив один из них, он протянул его Гермионе.

— Всегда решаешь проблемы алкоголем? — спросила она.

— Нет. Мы ведь ничего не решаем, Грейнджер. К сожалению, многого уже не изменить. — Они снова напиваются? Плевать.

— Ты всегда был таким пессимистом? — с наигранным укором спросила гриффиндорка.

— Полагаю, что нет.

Повисло неловкое молчание, за которое они успели сделать несколько глотков крепкого напитка. На самом деле, оба они надеялись, что это позволит им немного расслабиться, раз уж так вышло, что ни он, ни она не хотели заканчивать этот вечер откровений. Они просто отпустили себя.

— Я совершил глупость. — К моменту, когда он решился сказать это, он уже почувствовал расслабляющее действие огневиски.

— Какую? — тихо спросила она, тем временем удобно устроившись на диване и обхватив колени руками.

— Не думал, что расскажу это, — последнее сомнение, — перед тем, как вы приехали, я… перебрал и написал письмо Панси.

— Паркинсон? Разве вы не… — Гермиона посмотрела на него.

— Она выходит замуж, — выпалил он почти шёпотом, и она заметила, как побледнело его лицо. Она никогда не думала, что человек может за секунду так измениться внешне.

— Блейз?

— Она не уточняла. Думаю, что да… — Малфой сделал ещё пару глотков и вновь наполнил стаканы.

Что Гермиона должна была сказать на это? Что ей жаль?

— Ты до сих пор её любишь?.. — вкрадчиво спросила она, поражаясь, насколько сейчас он был уязвим.

Он пожал плечами, но для неё ответ был очевиден.

— Я помню, ещё в октябре, когда мы первый раз встречались компанией у старост, тебе задавали вопрос про первую любовь, — он мельком посмотрел на неё, — ты тогда ответила, что она самая недолговечная... Мне бы хотелось в это верить.

— Не думала, что ты меня слушал.

— Почему же?

— Всё ещё может измениться, Малфой. Например, она поймёт, что Блейз не тот человек, который ей нужен. Не отчаивайся. Таких историй полно… Может, это с ней у тебя будет двое детей, — она вздохнула.

Что-то очень личное происходило сейчас между ними. Алкоголь снимал все границы, но причина была не только в этом.

Долгое молчание.

— Можно я тоже поделюсь с тобой кое-чем… — совершенно тихо.

Он лишь кивнул, посмотрев куда-то вверх.

Она решалась.

— Мне кажется, что… — Как же тяжело это было…

И замолчала.

— Ну? — Драко вопросительно уставился на неё.

Ответа не последовало.

— Грейнджер, выпей ещё огневиски. Поверь, я сегодня могу быть чьим угодно личным психиатром.

— Мы с Гарри и Роном отдаляемся. — Глубокий вдох.

— Ты преувеличиваешь. — Он изучал её и понял, что это признание далось гриффиндорке нелегко.

— Нет. Поверь, я говорю сейчас то, что думаю. — Нервный смешок. — У Рона новая девушка. И когда я была в этот раз в Норе… — Снова этот вдох. — Я чувствую, что что-то не так. Гарри и Джинни помолвлены, а я узнаю об этом последней…

— Может, они просто забыли отправить тебе сову? — глупейшее предположение.

— Не надо, — задумчиво. — Мне кажется, они были рады, когда я сказала, что уезжаю из Норы…

— Ты же умная, Грейнджер, вероятно, знаешь, что такое эйфория от отношений.

— Знаю. Но всё равно… это меня задело.

— Отключи эмоции и посмотри на всё это логично. Хочешь взгляд со стороны? — Малфй посмотрел ей в глаза.

Гермиона пожала плечами.

— Я всегда говорил, что Уизли — редкостный идиот, уж не обижайся, ему нужна такая же, как и он.

— Прекрати! — она насупилась.

— Дослушай. Браун подходит ему больше, чем ты. Просто прими это как факт и радуйся, что это произошло сейчас, а не когда у вас будет трое детей и ноль шансов что-то поменять. — Ни тени насмешки. — Вы не смогли бы сохранить дружбу втроём на всю жизнь, признай. Твоему мужу бы это явно не понравилось.

Ей было нечего сказать, потому что он был прав, ну, конечно, за исключением умственных способностей Рона.

Что побудило потянуться и взять её за руку? Она, кажется, вздрогнула. Драко подвинулся к ней ближе и притянул к себе так, как делал это с Панси, когда она была расстроена.

Кажется, они снова были пьяны, потому что она не сопротивлялась и уткнулась в его плечо. Уютно…

— Моему мужу будет всё равно, Малфой, ты слышал предсказание. — Она закрыла глаза.

— Ты совсем спятила, если думаешь об этом. — Его голос стал каким-то далёким.

* * *

Гермиона проснулась уже под утро, нога затекла и в целом было неудобно. Они спали полулёжа, всё ещё прислонившись друг к другу… Тепло.

Ей удалось неслышно высвободиться из его объятий и отправиться в свою комнату, проклиная себя за то, что подпустила его так близко. Как она теперь в глаза ему будет смотреть после всех этих откровений… И дело тут совершенно не в алкоголе. Они просто устали от одиночества.