Когда розы снова зацветут (гет)

Альбус с озабоченным видом оглянулся на сиротский приют, из которого только что вышел. Он печально покачал головой, когда мысли вновь вернулись к мальчику, с которым он недавно познакомился.

Том Реддл явно не был обычным одиннадцатилетним ребенком. Воровство — одно дело, злопамятность — другое, но жестокость ради самой жестокости была для профессора трансфигурации чем-то непостижимым.

Юный Том обладал такими наклонностями наряду с другими чертами характера, которые вызывали не просто беспокойство, а откровенную тревогу.

Альбусу встречались избалованные дети, застенчивые и даже иногда хулиганы, но Том был другим. Он был жестоким ребёнком, лишённым всякого сочувствия. Умный, без сомнения, но совершенно лишенный чувства вины за свои поступки.

По мнению самого мальчика, его действия были полностью оправданы, и заглянуть в этот мир оказалось крайне неприятным опытом.

Альбус снова покачал головой.

Нет, Том вырос в унылой обстановке. Весь его мир сводился к стенам приюта, где он получал лишь самое необходимое. Судя по тому, что Альбус видел, здесь не было ни любви, ни заботы, ни сострадания.

Профессор обдумал грозное предупреждение Гарри о мальчике, который должен был поступить в Хогвартс в этом сентябре.

Конечно, его бывший ученик мог быть предвзят по отношению к Тому, который позже убил его родителей, но можно ли было изменить судьбу мальчика? Есть ли шанс, что внутри этого ребенка сохранилась хотя бы тень человечности?

Альбус не был уверен, но чувствовал, что не выполнит свой долг, если даже не попытается помочь ему. Он решил хотя бы попробовать дать Тому ту заботу, которой тому так не хватало, и восполнить годы пренебрежения.

Даже попытка сделать это казалось чем-то неправильным, но Альбус решил игнорировать своё внутреннее предчувствие.

Юный Том ещё ребёнок. Неужели нельзя направить его на правильный путь и сделать достойным членом общества?

Альбус надеялся, что это возможно.

По рассказам мальчика о том, как он контролировал свою магию, становилось ясно, что Том был по-настоящему одарённым. Для своего возраста он демонстрировал выдающиеся способности и умел использовать магию как для самозащиты, так и для нападения.

Эта мысль заставила Альбуса нахмуриться.

Как бы то ни было, за Томом нужно было внимательно следить.

Слишком многое в его характере нельзя было оставить без внимания. Хотя Альбус не собирался считать его потерянным, что-то внутри подсказывало, что Том Реддл мог просто родиться жестоким человеком.

Мало кто рождается таким, но, казалось, в свои одиннадцать Том был лишён даже малейшего признака того, что его еще можно было спасти...

«Когда придёт время, я его убью…»

Или Гарри, если уж на то пошло.

* * *

Последние два месяца Гарри почти не видел внешний мир, но город Гент не был похож ни на что, что он видел раньше. Он словно перенесся на несколько столетий назад, а здания стояли ещё с древних времён. В этом был особый шарм, и хотя местные жители относились к чужакам с осторожностью, они всё же были достаточно дружелюбны.

Тем не менее, в городе витала атмосфера тревоги, и Гарри понимал, что это не было уникальным явлением. Он не знал языка, но за три дня, что провёл здесь, не раз слышал произнесённое с беспокойством имя «Гитлер». Это было ещё одно напоминание о приближении войны.

Он отпил кофе и плотнее закутался в куртку, которую купил у бездомного, предложив тому несколько дней в тёплом отеле, с новыми вещами и горячей едой. Это оказалось слишком заманчиво для подозрительного бродяги.

Гарри сделал это не потому, что замёрз, а потому что видел, как человек, за которого он себя выдавал, точно так же кутался в свою одежду в те часы, когда он за ним наблюдал издалека.

Гарри было нужно, чтобы его прикрытие оставалось убедительным еще несколько часов.

За последние пару дней он уже ощущал присутствие волшебников поблизости, но до сих пор ему удавалось от них ускользать. Его рваная одежда и грязный вид были убедительны, хоть и неприятны.

Ночевать на улице было не слишком проблематично. Он провёл детство в чулане под лестницей и укрывался под сводами местной мясной лавки, и этого было достаточно, чтобы уберечься от самого сильного дождя, если только ветер не задувал капли прямо на него.

К счастью, такое случалось нечасто, а когда случалось, он просто принимал это как неизбежность.

Единственное заклинание, которое он использовал, было направлено на изменение внешности. Больше никакой магии.

Он питался объедками, которые находил в ближайших мусорных баках, а однажды мясник даже дал ему кусок жареной свинины, которую не смог продать. Кофе, который он пил сейчас, тоже был подарком добросердечного прохожего, который бросил монету в жестянку у его ног.

Этот маленький жест сделал его утро еще лучше.

Гарри сохранял спокойствие, когда почувствовал приближение волшебников. Они быстро свернули за угол и вошли в мясную лавку.

На мгновение Гарри подумал, что его поймали, почувствовав чей-то пристальный взгляд в спину.

Ведьма разговаривала с мясником, а сопровождавший её волшебник не сводил с него глаз.

Гарри не понимал, о чём они говорили, но услышал имя Жюль — того самого человека, за которого он выдавал себя.

Через несколько минут ведьма и волшебник ушли, причем последний продолжал пристально смотреть на Гарри, пока не встретил его взгляд. Женщина извиняюще ему улыбнулась и бросила монету в жестянку. Она что-то пробормотала, после чего увела своего спутника, и Гарри облегчённо выдохнул, мысленно поблагодарив мясника.

Этот человек был бы не прочь поймать его.

Гарри одолел его во время своей аттестации по дуэлям, и испанцу это явно не понравилось.

Поймать Гарри стало бы для него способом восстановить свою репутацию перед экзаменаторами. Если Гарри правильно помнил, его прозвище было Эль Диабло.

Гарри тихо усмехнулся.

Прозвище, которое дал себе этот человек, было почти смехотворным. Если уж на то пошло, то он был скорее капризным ребенком, чем дьяволом.

Тем не менее, Гарри удалось избежать поимки, это было не так просто, как ему хотелось бы, даже если бы за ним охотился самоназванный дьявол.

— Осталось всего несколько часов, — прошептал он себе.

Скрытность и умение сливаться с толпой были последними навыками, которые проверяли на экзамене. Если Гарри справится, он получит лицензию боевого мага и сможет работать в поле.

Федеров советовал ему присоединиться к команде, но Гарри не захотел. Ему нравилось работать в одиночку, и за последние два года он к этому привык.

Мысль о том, что придётся подчиняться кому-то, его не устраивала. Более того, он считал, что работа в команде скорее будет сдерживать его, чем приносить пользу.

Нет, у Гарри были свои планы, которые выходили за рамки охоты на преступников по всему миру в составе отряда боевых магов. Он серьёзно относился к своей работе, но не мог игнорировать другие цели, ради которых трудился.

— Serpiente (прим. пер: Змей (исп)? — громко окликнули его.

Испанец вернулся.

Он шел по улице с палочкой в руке, за ним следовала напарница, которая, похоже, пыталась его успокоить. Тот раздражённо отмахнулся от нее и продолжил поиски.

— Я знаю, что ты здесь, Serpiente!

Его английский был с сильным акцентом, что только привлекало внимание прохожих. Люди начали выходить из магазинов, чтобы посмотреть, что это была за суматоха.

— Я чувствую твой запах, — продолжал испанец, резко вдыхая воздух, пока напарница пыталась его утихомирить. — Serpiente!

Он терял самообладание, и если надеялся, что крики заставят Гарри выдать себя, то сильно ошибался. В раздражении испанец пнул стоящую рядом урну, и к нему подошли двое маггловских полицейских. Между ними завязалась жаркая перепалка, и в ходе разгоревшейся ссоры португальская женщина, его напарница, выстрелила красными искрами в воздух.

Через мгновение несколько волшебников аппарировали на место, и Гарри наблюдал, как они быстро взяли ситуацию под контроль. Сначала они оглушили и увели испанца, после чего занялись стиранием памяти у свидетелей магглов.

Всё произошло так стремительно, что Гарри не заметил приближения Федерова, пока тот не оказался всего в дюжине футов от него, сканируя толпу.

— Выходи, Змей, — произнёс он. — Ты сдал экзамен.

Гарри не сдвинулся с места. Оставалось ещё три минуты до конца испытания, и он собирался довести его до конца.

— Кто-нибудь видел его? — спросил Федеров у группы волшебников.

Они лишь пожимали плечами и отрицательно качали головами, и Федеров продолжил поиски.

— Змей?

Гарри по-прежнему не двигался.

Что-то было не так. Оглядывая улицу, он заметил, что ещё одна ведьма приближалась к нему с палочкой наготове. Она собиралась стереть ему память, а Гарри не мог этого допустить — до конца экзамена оставалась всего минута. Он быстро прицелился сквозь дыру в рукаве и направил палочку на одного из стоявших рядом магглов.

— Империо.

Тот безропотно подчинился.

Он закричал, привлекая внимание ведьмы, приближавшейся к Гарри, и бросился на неё. Гарри успел скрыться в ближайшем переулке и накинуть на себя мантию-невидимку. Ему не нравилось использовать этот способ, понимая, что в реальных условиях мантия не всегда будет надёжной. Важно было уметь сливаться с толпой, не вызывая подозрений, а мантия могла быть как преимуществом, так и уязвимостью. Стоило кому-то случайно задеть его, и он был бы обнаружен. Но сейчас, как и в других критических ситуациях, мантия оставалась его лучшим инструментом.

Где-то неподалёку раздался сигнал, официально завершающий экзамен.

Осторожно сняв мантию, Гарри убрал её в карман пальто, наложил на себя Дезиллюминационное заклинание и вновь вышел на улицу. Группа волшебников всё ещё оставалась на месте, они продолжали искать его. Даже испанец стоял рядом с Федеровым.

— Экзамен завершен, Змей, — громко объявил Федеров.

Гарри кивнул и снял чары, появившись перед собравшимися, с которыми работал последние месяцы. Толпа встретила его аплодисментами, а Федеров даже одарил его редкой одобрительной улыбкой.

— Вы выполнили все приказы безупречно, — заявил он, — и не попались в последнюю ловушку, как многие до вас. Молодцы, вы сдали.

Гарри облегчённо выдохнул.

Недели, проведённые в Бельгии, были одними из самых тяжёлых в его жизни.

Каждый день его проверяли на пригодность к работе, заставляли выкладываться на пределе физических и умственных возможностей. Теперь, когда всё было позади, Гарри чувствовал невероятное облегчение.

— Пойдёмте, — Федеров протянул ему конец верёвки. — Вернёмся в мой кабинет, и я оформлю все бумаги.

Приняв портключ, Гарри мгновенно оказался в знакомом кабинете, том самом, где сдавал теоретическую часть экзамена под пристальным взглядом Федерова.

Тот вздохнул и сел за стол.

Достав перо и обмакнув его в чернила, он на несколько мгновений задумался, а затем начал быстро что-то записывать. Подписав документ, он лёгким движением палочки запечатал его.

— Если честно, мистер Эванс, я надеялся найти причину для отказа. Ничего личного, — добавил он, — напротив. Редко кто-то в вашем возрасте доходит до этого этапа, но вы превзошли все мои ожидания. Если это действительно то, чего вы хотите, вы это заслужили.

Гарри кивнул.

Казалось, все вокруг пытались отговорить его от карьеры боевого мага.

Тем не менее, Гарри взял пергамент со стола.

— Эта лицензия даёт вам право преследовать, задерживать и, если потребуется, устранять любого, кто признан особой угрозой для страны, являющейся членом Международной конфедерации магов. Полный список таких лиц и дополнительную информацию вы можете получить в Управлении юстиции в Женеве. Но прежде чем приступите к делу, обязательно возьмите минимум неделю на отдых, — объяснил Федеров. — Чтобы получить вознаграждение, всех задержанных необходимо передать в Управление юстиции для обработки и судебного разбирательства. Всё ли понятно?

— Понятно.

— Тогда остаётся только искренне поздравить вас. Если вам когда-либо потребуется моя помощь — не стесняйтесь обращаться. Любая обученная сова меня найдёт.

Гарри кивнул.

— Спасибо, я это учту.

Федеров усмехнулся и махнул рукой, указывая на ту же верёвку, с помощью которой они сюда перенеслись.

— Вот, — сказал он. — Она вернёт вас на точку аппарации на Косом переулке. Наслаждайтесь заслуженным отдыхом, но не забудьте составить завещание. Надеюсь, оно вам не понадобится, но лучше быть готовым.

Гарри и так собирался это сделать.

После всего, что ему пришлось пережить, и с учётом того, что ждёт его впереди, отдых был ему необходим.

Приняв верёвку, Гарри почувствовал, как его выдернуло из комнаты и перенесло в хорошо знакомый переулок. Он был рад вернуться в Англию, пусть и ненадолго.

Впрочем здесь ему ничего не был нужно, поэтому после короткой передышки он аппарировал в дом, который снимал в Годриковой Лощине. Там его ждала стопка писем, накопившихся за время отсутствия.

Они могли подождать ещё несколько часов.

Сейчас ему нужно было выспаться, а после он отправит ответы Минерве, Карлусу и остальным, кто пытался с ним связаться.

* * *

Сидеть за преподавательским столом было странно, а смотреть на учеников, которые совсем недавно были её однокурсниками, было ещё более странно. Но, несмотря на волнение, для Минервы этот момент стал воплощением её мечты.

Всё лето она готовилась к этому событию, и в кои-то веки ей потребовалась помощь наставника не только для развития своих навыков в трансфигурации. Конечно, занятиями они не пренебрегали, но Дамблдор, или Альбус, как он теперь настоял, чтобы она его называла, давал ей советы о том, как проводить уроки, как ставить задачи, которые будут развивать учеников, как оценивать и многое другое, что, по его мнению, должно было помочь ей стать хорошим преподавателем.

Минерва с жадностью впитывала все его советы и теперь стояла на пороге того, чтобы применить их на практике. Но до начала уроков оставался ещё один важный ритуал — распределение первокурсников. Минерва наблюдала, как они по одному входили в зал под предводительством Альбуса.

Её взгляд блуждал среди новеньких в поисках одного мальчика, и она даже знала, как он выглядит.

Никто не выделялся.

Как можно было взглянуть в одиннадцатилетнего ребёнка и разглядеть в нём будущего убийцу?

Это было невозможно. Но Минерва внимательно слушала, когда Альбус начал зачитывать имена, пока наконец не прозвучало то самое.

— Том Реддл.

Даже заместитель директора бросил на мальчика обеспокоенный взгляд, когда тот уверенно прошёл к табурету и сел.

Шляпа едва коснулась его головы, как громко провозгласила:

— Слизерин!

Мальчик, который, по словам Гарри, однажды станет чудовищем, с улыбкой направился к столу, за которым сидели ученики в зелёных и серебряных мантиях.

Однако вместо того, чтобы тепло его принять, слизеринцы встретили его хмурыми взглядами: кто-то смотрел с подозрением, кто-то с недоумением, кто-то с откровенным отвращением.

Реддл — не чистокровная фамилия, и ему будет непросто заслужить признание в доме змей уже только по одной этой причине.

Но тот, казалось, проигнорировал своих новых однокурсников. Он дождался, пока столы наполнятся едой, и начал есть, словно ему было совершенно всё равно, что его не приняли так, как других.

Минерва отвернулась от новоиспеченного слизеринца и принялась за еду, погрузившись в свои мысли. Ей вспоминались те дни, когда она сама сидела среди учеников.

Она скучала по этим временам.

Она скучала по Поппи и Августе, хотя по-прежнему часто их видела. Скучала по Карлусу, даже по Огдену с его неуместными шутками. Но больше всего она скучала по Гарри.

За те два года, что она его знала, она привыкла к его обществу, к его помощи, когда что-то не удавалось, и больше всего сейчас она скучала просто по его присутствию.

Минерва посмотрела на зачарованный потолок и пожалела, что не может провести со своими друзьями хотя бы ещё один год в школе.

От Гарри не было вестей уже несколько недель.

Он предупреждал, что будет недоступен какое-то время, но это не избавляло её от беспокойства.

В безопасности ли он? Справляется ли без её помощи в этом новом для него мире?

Минерва не знала, но в те минуты, когда её мысли не были заняты работой, она часто вспоминала о нём и надеялась, что с ним всё было в порядке.

Отгоняя мрачные мысли, Минерва вернулась к своему ужину, но её отвлёк лёгкий толчок локтем от Альбуса. Она увидела его многозначительный взгляд, в котором плескались искорки смеха, и увидела, что он указывал на знакомую сову, сидевшую на деревянных балках.

— Тесей! — прошептала она.

Сова громко ухнула, затем взлетела и мягко приземлилась на её плечо, крепко вцепившись когтями. Минерва не возражала и даже украдкой погладила его перья, когда отвязывала письмо от лапки.

— Отдохни в совятне, — посоветовала она. — Уверена, он не будет против.

Путь между Годриковой Лощиной и Хогвартсом был довольно долгим, и сове нужно было отдохнуть перед возвращением. Тесей снова взлетел и отправился отдыхать тем же путем.

Минерва проводила его взглядом, а затем наконец обратила внимание на долгожданное письмо. Вскрыв конверт, она с облегчением увидела знакомый почерк Гарри.

«Дорогая Минерва,

Прости за долгое молчание, но теперь я снова на связи.

Как прошло твоё лето?

Моё оказалось не из лёгких, но теперь всё позади. Со вчерашнего дня я стал обладателем лицензии.

Не буду вдаваться в подробности, для чего она нужна, так как мне нужно сохранить определённую анонимность в будущем.

Чувствую себя странно, ведь обычно я сидел бы рядом с тобой, а ты бы бросала на меня тот самый неодобрительный взгляд, по которому я так скучаю.

Я написал Карлусу, Огдену и Поппи, так что они, возможно, дадут тебе знать, что я вернулся, хотя и ненадолго — всего на неделю.

Не буду отвлекать тебя от работы.

Надеюсь на скорую встречу — напиши, когда тебе будет удобно.

Г.Э.

P.S. Знаю, что это лишнее, но за ним нужно внимательно следить. Я не могу даже выразить словами, насколько он опасен.

Будь осторожна»

Получив это письмо, Минерва ощутила невероятное облегчение. Она и не осознавала, как сильно нуждалась в этом известии. Теперь, зная, что Гарри в Британии и в безопасности, она смогла значительно расслабиться.

Гарри мог скучать по её неодобрительным взглядам, но она скучала по всему, что с ним было связано.

На протяжении последних двух лет она проводила с ним большую часть каждого дня, и теперь казалось, что его больше нет. Минерва осталась в Хогвартсе, а Гарри находился где-то в мире, который с каждым днём становился всё менее гостеприимным. Это её беспокоило.

Она не просто скучала по другу, больше всего её тревожило, что она может никогда его не увидеть.

С этими мыслями она достала из сумки перо, пергамент и чернила и быстро написала ответ. Как только пир закончится, она сразу же отправит письмо. Она хотела, чтобы Гарри получил его до того, как покинет Британию и вернется на континент.

* * *

— Значит, это был он? — спросил Армандо.

Альбус кивнул.

— Он такой же тревожный, каким я его помню, — тихо проговорил Альбус.

Армандо согласно кивнул.

Может, он и знал, кем станет этот мальчик, но, наблюдая за его распределением, директор испытывал чувство тревоги.

— Как ты думаешь, разумно ли будет позволить ему остаться, зная то, что мы знаем?

Альбус нахмурился.

— Ты полагаешь, что отказать ему в обучении здесь— разумное решение? Не будет ли это только подпитывать его и без того неприятные наклонности?

Армандо тяжело вздохнул и покачал головой.

— Не знаю, Альбус. Впервые с тех пор, как я стал директором, я чувствую себя не в своей тарелке.

— Понимаю, — искренне ответил Альбус, — но могу я дать совет?

Армандо жестом дал ему понять продолжать.

— Возможно, нам стоит оставить его под присмотром здесь. Признаюсь, он вызывает у меня опасения, но лучше держать его рядом, чем оттолкнуть. Возможно, нам даже удастся достучаться до него и изменить его путь.

— Возможно, — с сомнением согласился Армандо. — Я буду внимательно наблюдать за ним. Гарри, с учетом того, что он видел и пережил, больше всего беспокоится об этом мальчик, который, несомненно, стал причиной всего, что с ним случилось.

— Тогда будем надеяться, что сможем предотвратить это, — ответил Альбус. — Мы должны помнить, Армандо, что Том Реддл сейчас — всего лишь первокурсник, такой же, как и все остальные. Пока он не проявил себя иначе, стоит относиться к нему именно так.

Армандо снова кивнул, хотя сомнения не покидали его.

Если Том Реддл окажется таким проблемным человеком, каким считал его Гарри, то неважно, что они с Альбусом будут делать.

* * *

— Должен признать, мистер Эванс, что нечасто вижу в своем кабинете столь юного человека, который желал бы составить завещание, — вздохнул адвокат, которого Гарри выбрал для своего первого дела в списке.

Дэвид Томкинс был мужчиной средних лет, лысеющим и полноватым, но он не задавал лишних вопросов и обещал полную конфиденциальность.

Чего ещё можно было желать в таком деле?

— Я просто не хочу рисковать, чтобы мои последние пожелания остались неисполненными, — ответил Гарри.

Томкинс кивнул.

— Итак, вы хотите передать все свои денежные активы Минерве Макгонагалл, включая ваши деловые инвестиции?

— Да.

— Коллекцию книг и сундук вы завещаете Николасу и Пернелле Фламель?

— Верно, — подтвердил Гарри.

— И, наконец, вы хотите передать мантию-невидимку семье Поттеров вместе с письмом, которое вы только что мне передали?

Гарри кивнул.

Письмо должно было объяснить его семье всё, что они должны были знать.

На его составление у Гарри ушли долгие часы, и хотя он понимал, что никогда не будет полностью им доволен, этот вариант был лучшим, что он мог сделать.

— Оно откроется только Поттеру, — напомнил он адвокату. — Если кто-то другой попытается это сделать, последствия будут весьма неприятными.

Гарри наложил на документ хитроумное проклятие крови, найденное в одной из книг Слизерина.

— Принято к сведению, — нервно отозвался Томкинс, аккуратно убирая конверт в подготовленную папку. — Если это всё, полагаю, мы закончили. Вы хотите, чтобы наследников уведомили?

Гарри покачал головой, вставая.

— Нет. Надеюсь, это так и останется мерой предосторожности, но лучше быть готовым ко всему.

— Согласен, — кивнул Томкинс. — Тогда эта встреча останется исключительно между нами. Спасибо, мистер Эванс. Если что-то ещё понадобится, обращайтесь.

Гарри пожал руку и покинул кабинет.

Написание завещания никогда не входило в его планы, хотя, оглядываясь на всё, через что он прошёл, он понимал, что следовало бы об этом задуматься раньше.

Он тихо усмехнулся. Определенно, стоило. Хотя до недавнего времени он и не знал, что это необходимо.

Размышления вскоре сменились другими мыслями, пока он шёл по Косому переулку. Сегодня лил дождь, да такой сильный, что переулок почти опустел. Но даже это не мешало ему наслаждаться пребыванием здесь, даже на короткое время.

Сегодня Гарри отправлялся на континент, сначала в Швейцарию, а потом куда придется, чтобы выследить своего первого разыскиваемого преступника.

Убедившись, что никто не обращает на него пристальное внимание, он изменил внешность: удлинил волосы, сделал скулы более чёткими, а нос — тоньше. Этих изменений было достаточно, чтобы его не узнали те, кто его знал.

Закончив, Гарри вошёл в зону для аппарации и коснулся лицензии волшебной палочкой. Спустя мгновение он почувствовал, как его уносит из Англии, и вскоре оказался в небольшой приёмной, где за единственным столом сидела молодая женщина.

Стены были выкрашены в светло-голубой цвет, а за её спиной виднелась единственная дверь. Очевидно, это место не предназначалось для долгого ожидания.

— Вы — Змей? — спросила женщина с акцентом, который Гарри раньше не слышал.

Он кивнул и показал ей свою лицензию.

— Впервые здесь?

— Да.

— Тогда следуйте за мной, — коротко сказала она. — Я покажу вам всё, что нужно.

Гарри последовал за ней в соседнюю, более просторную комнату, где стены были увешаны фотографиями с подписями.

— Все эти люди в розыске? — спросил он.

Женщина мрачно кивнула. На фотографиях были сотни лиц.

— Всё больше добавляют, а поймать удаётся единицы, — пояснила она. — Такая тенденция сохраняется уже давно. В любом случае, я бы рекомендовала начать с этой стены, — указала она на ближайшую. — Эти люди всё ещё опасны, но менее серьёзны, чем другие. Для первого раза они будут хорошим выбором.

Ряды лиц смотрели на Гарри сверху вниз: кто-то с безумными ухмылками, кто-то спокойно, а кто-то оценивающе, словно пытаясь понять, насколько он предоставляет для них угрозу.

Неожиданно одно лицо привлекло его внимание.

— Клайв Оллман? — спросил Гарри.

Женщина кивнула, выпуская облако дыма от сигареты, которую только что закурила.

— Американец. В розыске за мошенничество, ограбление банка и допрос по делу об убийстве русского дворянина.

— Звучит как приятный парень, — фыркнул Гарри.

— И поймать его невозможно, — добавила она с раздражением. — Он магглорожденный и использует это в своих интересах. Прячется в маггловском мире и чует магов за версту. Прежде чем кто-то успевает приблизиться, он исчезает.

Гарри задумчиво хмыкнул.

— Последний раз его видели в Минске?

— Что только усложняет поиски, — вздохнула она. — Советский Союз сейчас не самое гостеприимное место. Политическая нестабильность затронула и магическое сообщество, а Сталин ненавидит магию. Он считает нас угрозой для своего режима, несмотря на наши заверения, что мы не вмешиваемся в дела магглов. Подозрителен и нетерпим, а от местных жителей вы не получите никакой помощи, настолько они запуганы возможными репрессиями.

— Но если Оллман причастен к убийству дворянина, разве они не захотят его поймать?

Женщина усмехнулась покровительственно.

— Русские — гордые люди. Они презирают чужаков. Это плохая основа для сотрудничества.

— Чёрт побери, — пробормотал Гарри, желая, чтобы его внимание привлекла другая цель. — Есть ещё что-то, что мне нужно знать?

Женщина кивнула.

— Мы подозреваем, что Оллман действовал не в одиночку при ограблении банка. Московские гоблины уверены, что ему помогали свои. Шестеро из них пропали после ограбления. И хотя рядом с хранилищем нашли много крови, они убеждены, что гоблинов не убили, а они сами были в деле. Зачем бы Оллману понадобилось избавляться от тел?

— Значит, они могут быть с ним заодно?

— Я подозреваю, что да, и они не сдадутся без боя. Иначе их ждёт жестокая казнь, если их вернут гоблинам.

— Прекрасно, — саркастически протянул Гарри, понимая, что уже слишком увлёкся, чтобы отступить. — Похоже, придётся отправляться в Советский Союз.

Неприятности были неизбежны, в этом он не сомневался. Но мысль о погоне и риске слишком его захватили, чтобы отказаться от такой возможности.

К тому же, семьдесят пять галлеонов за поимку — серьёзная сумма, которой хватило бы на несколько выгодных вложений в Лондоне.

* * *

Бродить по коридорам Хогвартса без мантии, значка старосты или школы казалось Карлусу странным. Он не ожидал, что когда-нибудь снова сюда вернётся после окончания последнего года.

Но вот он здесь. Помимо работы с отцом, он согласился на предложение Дамблдора и Диппета пройти обучение на мастера трансфигурации в свободное время.

Эта передышка была ему крайне необходима.

Несмотря на глубокое уважение и привязанность к отцу, управление семейным делом оказалось куда более сложной задачей, чем Карлус представлял. Он знал, что Поттеры богаты и имеют множество деловых интересов, но не был готов к тому объему работы, с которым когда-нибудь придётся столкнуться.

Тем не менее, он не отступал перед вызовами, хотя и надеялся, что день полной ответственности настанет не скоро.

Он прогнал эту мысль.

Уильям Поттер был ещё молод и здоров, а значит, у Карлуса оставалось время посвятить себя тому, что действительно увлекало его.

Родители были в восторге, когда он сообщил им об этом предложении. Они настоятельно рекомендовали ему уделить время обучению. Так что теперь он снова оказался в Хогвартсе и направлялся в библиотеку.

Ему нужна была одна книга для задания, которое дал Дамблдор, и, несмотря на все попытки достать себе один экземпляр, оказалось, что она есть только в закрытой секции. К счастью, Карлусу представили к ней постоянный пропуск.

Уже одно это делало обучение стоящим.

Библиотека Хогвартса была одной из самых уважаемых в Британии, и получить её в своё полное распоряжение было настоящей удачей.

Передав библиотекарше пропуск, он заметил, как та внимательно его изучила, после чем вернула и с неохотой кивнула.

Карлус был уверен, что она немая.

За все годы учёбы он ни разу не слышал, чтобы она хоть что-то сказала. Библиотекарша была скорее стражем тишины, чем реальным человеком, и только сурово хмурилась на тех, кого считала слишком шумными.

Слегка покачав головой, он вошёл в запретную секцию, предвкушая, что сможет найти на полках.

— «Радости печени», — пробормотал он, сняв первую книгу с полки и прочитав её название вслух.

Любопытство взяло верх, и он открыл том, но уже через мгновение с отвращением закрыл его.

Это оказалось пособие о том, как охотиться на определённых животных, какие заклинания использовать для их убийства и как готовить добытую печень.

— Ну, я и раньше не любил печень, а теперь точно не стану её есть, — пробормотал он.

— Знаете, разговаривать с собой — первый признак безумия, — неожиданно раздался женский голос.

— Мисс Блэк? — удивлённо спросил Карлус, поражённый внезапным появлением девушки.

Дорея смотрела на него с лёгкой усмешкой.

— Не ожидала, что ты увлекаешься волшебной кулинарией, — сказала она, кивнув на книгу в его руках.

Карлус покачал головой, возвращая пособие на место.

— Нет, — ответил он, — просто любопытство.

Дорея хмыкнула.

— Тебе повезло, что ты не взял ту, что рядом. Она подробно рассказывает, как разделывать и готовить маггловское мясо.

— Правда? — с отвращением спросил Карлус, бросив взгляд на соседнюю книгу.

— Нет, но я бы не удивилась, если бы такая книга где-то существовала, — с усмешкой добавила Дорея.

— А что вы здесь делаете? — Карлус решил сменить тему на более приятную.

— Учусь, — напомнила она с иронией. — А что ты здесь делаешь? Разве ты не закончили школу в июле?

— Да, — подтвердил Карлус, — но сейчас я прохожу обучение на мастера по трансфигурации.

Дорея одобрительно кивнула.

— Тогда полагаю, мы ещё увидимся здесь, — улыбнулась она. — Береги себя, Поттер.

С этими словами она скрылась, оставив Карлуса наедине с собственными мыслями.

— Чёрт возьми, — пробормотал он.

Одна её улыбка моментально пробудила те чувства, которые он так долго старался игнорировать.

Если бы Гарри увидел его сейчас, он, несомненно, посмеялся бы над ним или попытался убедить чаще разговаривать с Дореей, о чем не могло быть и речи.

— Чёрт возьми, — повторил он, ударившись головой о полку.

Сколько бы времени ни прошло, Дорея Блэк всё ещё была в его мыслях, и, несмотря на все усилия забыть её, он потерпел полное фиаско.

* * *

В Советском Союзе было холодно. Даже самые морозные дни в Шотландии казались тёплыми летними днями по сравнению с пронизывающим ветром, что гулял по улицам Минска, и это настроение отражалось на людях.

Большую часть недели Гарри провёл, переходя из одного паба в другой, пытаясь хоть как-то согреться горячим кофе.

Первым делом он побывал в Москве, где купил одежду, подходящую для здешнего сурового климата, но даже она не спасала от ледяного ветра, который проникал сквозь зимние меха.

И вот он уже несколько дней здесь, а настроение его стало таким же серым и мрачным, как и этот город.

Люди оказались такими же неприветливыми, как его и предупреждали.

Подозрительные взгляды преследовали его повсюду, и он был подозревал, что в некоторые заведения его впускали только потому, что он тратил в них деньги.

Ему определенно здесь были не рады, как впрочем и к любому иностранцу, как сам Гарри уже начал думать. Однако с небольшой долей удачи, его пребывание в этом ледяном аду не затянется.

Его добыча была где-то рядом.

Вот уже два дня Гарри ощущал магическое присутствие. Сначала он сомневался, что это Оллман, но ограбление маггловского банка накануне при весьма подозрительных обстоятельствах убедило его в том, что магический след принадлежит именно тому, кого он искал.

Банк остался целым, как и его хранилища, а НКВД бросили все силы на поиски преступников.

Гарри мало что знал о российских правоохранительных органах, но местные жители боялись их до дрожи трусили, когда в здания врывались люди, больше похожие на солдат, чем на полицейских.

Он быстро понял, почему НКВД так боялись.

Они не просто задавали вопросы, но и охотно использовали приклады оружия и плети, которые некоторые из них носили.

Советский Союз казался ему мрачным и беспросветным местом.

Гарри продолжал потягивать кофе, чувствуя приближение того самого магического присутствия, которое становилось всё ближе.

Паб, в котором он находился, был как раз таким местом, куда частенько мог заглядывать такой же человек, как Оллман. Здесь было грязно, даже хуже, чем в «Кабаньей голове», но это не мешало его популярности. Паб находился в переулке в стороне от главных улиц, и даже НКВД сюда, казалось, не заглядывали.

За несколько часов, что Гарри сидел у стойки, он стал свидетелем нелегальной торговли, азартных игр и даже особых услуг, которые предлагали некоторые женщины.

Дверь открылась, и вошёл мужчина, который ничем не походил на того, чьё фото Гарри видел, но он знал, что это был Оллман. Выдала его привычка нервно оглядываться по сторонам, и Гарри просто чувствовал, что это был тот, кого он искал.

Оллман оглянулся в последний раз, закрыл за собой дверь и подошёл к бармену.

— Водки, — пробормотал он, положив монету на стойку и хлопнув в ладони, чтобы согреться.

Бармен посмотрел на него с явным отвращением, но Оллман этого не заметил, продолжая нервно осматривать зал.

— Спасибо, товарищ, — пробормотал он, когда перед ним поставили стакан.

Гарри продолжал сидеть тихо, положив свою монету на стойку.

— Спасибо, — тихо сказал он и, поднявшись, направился к выходу, чувствуя, как Оллман пристально смотрит ему в спину.

На улице Гарри свернул в ближайший переулок и укрылся мантией-невидимкой.

Оллман был таким же параноиком, как все остальные, и почувствовал бы любое использование магии. Но мантия могла позволить Гарри застать его врасплох.

Он терпеливо ждал, чувствуя, как холод пробирается сквозь несколько слоёв одежды.

Прошёл час, и Гарри уже начал думать, что придётся уходить, чтобы не замёрзнуть насмерть, как вдруг увидел Оллмана и начал следить за ним.

Небо темнело, а фонари ещё не зажглись, что только усложняло преследование.

К счастью, Гарри удалось сократить расстояние между ними, но он выругался, когда Оллман внезапно остановился и резко обернулся, и они столкнулись.

Испуганный и с дикими глазами, Оллман аппарировал, но Гарри успел схватить его за пиджак прежде, чем тот исчез. Последнее, что он увидел перед перемещением, — группа бегущих к ним сотрудников НКВД.

— Помогите! — завопил Оллман, когда они с глухим стуком приземлились на деревянный пол.

Гарри почувствовал дезориентацию от неожиданного перемещения, а его мантия, похоже, соскользнула. Он выругался, почувствовав резкую боль в плече, и, когда зрение вернулось, увидел, что из плеча торчит небольшой топорик.

Еще хуже всего было то, что на него двигались полдюжины гоблинов с самым разнообразным оружием в руках.

Оллман уже спрятался за своими охранниками, а Гарри, уклонившись от удара грубым мечом, успел выхватить палочку.

— Чёрт, — прошипел он, когда один из гоблинов попытался ударить его в живот.

Уклонившись от удара, он отбросил гоблина в его товарищей, выиграв несколько мгновений, чтобы собраться.

Гоблины снова ринулись на него, и Гарри понял, что нужно действовать быстро. Стиснув зубы, он трансфигурировал ближайший комод в огромного медведя и натравил его на противников.

Гоблины тут же сплотились, чтобы отразить атаку зверя, а Гарри перевёл внимание на Оллмана, который в страхе пятился назад, зажимая кровоточащую культю вместо правой руки.

Тот был слишком напуган, чтобы попытаться аппарировать снова, и полагался на защиту гоблинов, которые не могли справиться с медведем — их оружие было для него как зубочистки.

Гарри воспользовался моментом, прицелился и заковал безоружного Оллмана в цепи — как раз вовремя.

С диким криком медведь пал под ударами гоблинов, и они снова устремились к Гарри, намереваясь закончить то, что начали. Гарри не горел желанием получить новые раны, поэтому он зашипел, размахивая палочкой, и комната начала наполняться огромными змеями.

Хотя гоблины отчаянно отбивались, убив несколько змей, вскоре их численность стала слишком большой, и Гарри быстро обезоружил и связал оставшихся врагов, которые теперь проклинали его на своём языке.

Не обращая внимания на ругающихся пленников, Гарри вздохнул с облегчением и, стиснув зубы, вытащил топорик из плеча.

Он рухнул на пол, плечо пульсировало болью. Болеть будет явно несколько дней.

От размышлений его отвлек злобных смех одного из гоблинов. Гарри взглянул на существо.

— Ты умрёшь, — прорычало оно на ломаном английском. — Яд мантикоры.

Гарри нахмурился.

Яд мантикоры был быстродействующим ядом, и он уже должен был чувствовать себя неважно. Но, кроме раны на плече, у него все было прекрасно.

Именно тогда в голове всплыли слова целительницы из Хогвартса:

«Скорее всего, вы устойчивы к большинству ядов, но не советую проверять эту теорию…»

Гарри рассмеялся.

Он и не собирался проверять, но, похоже, целительница оказалась права.

— И вот я всё ещё дышу, — весело прошипел он, вставая, чтобы показать гоблина, что с ним все было в порядке.

— Кто ты? — спросил тот же гоблин, пытаясь освободиться от цепей.

Гарри лишь усмехнулся, слегка поморщившись от неприятной боли в плече.

— Я — Змей, — просто ответил он.