Наследия. Чары Солидуса (гет)

Где-то в Атлантике, в нескольких милях от западного побережья Англии, несколько лучших волшебников наконец-то достигли места назначения. Они бесшумно пробирались через скалистое побережье, расположенное к северу от старой средневековой крепости; их пронизывало холодным ветром и обдавало ледяными брызгами… Массивное здание сурово возвышалось над морем — это было зловещее сооружение из огромных каменных блоков, очевидно, оставшееся здесь с незапамятных времен.

— К югу отсюда между полуостровом и скалой есть потайной ход. Оттуда мы могли бы проникнуть в подземелья нижнего уровня и, надеюсь, в главные залы… — шепча, сообщила Тонкс команде, пока они пробирались вдоль стены по периметру здания. Они нашли тайный лаз достаточно быстро и, после отчаянного цепляния по скользким камням успешно проникли в крепость. Волшебники вошли внутрь и оказались на перекрестке из коридоров; они уходили в шесть разных залов, образуя настоящий лабиринт. Центральный коридор освещался факелами, и стали видны грязные стены — заплесневелые и сырые.

— Не слишком ли просто? — прошептал Ремус, чувствуя, что здесь что-то не так. В воздухе витала темная магия. Он вытащил свой вредноскоп — он крутился как сумасшедший, готовый разлететься. Он посмотрел на профессора Дамблдора, и тот мрачно кивнул.

— Том Риддл здесь. В этом нет никакого сомнения. Фоукс! — позвал он своего феникса. Дамблдор уже открыл было рот, чтобы обратиться к птице, настолько был уверен, что его питомец через мгновение будет рядом, как только он его призовет. Однако в воздухе не было ни вспышки пламени, сигнализирующей о его появлении, ни мистического появления ярко окрашенной птицы, ни его обычного крика, который он издавал, спускаясь с высоты.

— Фоукс! — повторил он снова, на этот раз более настойчиво. Тишина. — Интересно… — мрачно сказал Дамблдор.

— Твой Феникс не сможет прийти тебе на помощь, Альбус Дамблдор, — прогремел холодный голос. Все, кроме Альбуса Дамблдора, выхватили свои палочки, повернувшись спинами друг к другу, образуя тесный круг. Чарли Уизли моментально вспотел. Его охватила внезапная паника; он чувствовал, что попал в ловушку.

— Том, мы знаем, что ты здесь. Мы пришли за своим товарищем. Выходи, чтобы мы могли уладить это дело! — скомандовал Дамблдор.

— Ах, это было бы слишком просто… Не кажется ли тебе, что вы уже в моих руках? Я планирую медленно убивать каждого из вас… Может, я оставлю оборотня в живых, чтобы у моей главной цели была причина прийти сюда, — небрежно произнес Волдеморт.

— Твое злорадство нас отнюдь впечатляет. ПОКАЖИСЬ! — скомандовал Дамблдор. Он решил использовать проявляющее заклинание, взмахнул палочкой по широкой дуге, охватив все пространство коридора. — Illuminos!

Ничего не произошло. Ни свечения палочки, ни возникновения Темного Лорда, совсем ничего. Дамблдор осмотрел свою палочку и попробовал другое заклинание. И снова… ничего. Ремус и Чарли Уизли тоже попытались, но не получили никакого результата. В ужасе Хагрид выступил вперед с арбалетом наготове.

— НЕМЕДЛЕННО ПОКАЖИСЬ, ЧЕРТОВ ТРУС! — взревел он. Раздался высокий смешок, который, казалось, доносился сразу со всех сторон.

— Ах, ну надо же, нелюдь требует моего присутствия, — сказал Лорд самодовольно. — Я всегда был очарован тобой, полувеликан. Я выполню все ваши просьбы по очереди.

Волдеморт аппарировал перед группой спасателей и низко поклонился, изображая имитацию приветствия. Каждый волшебник направил на него свое оружие.

— STUPEFY! — прокричал хор голосов, и звон тетивы мгновенно нарушил тишину. Однако цели достигла лишь одна атака. Волдеморт небрежно махнул рукой и отразил огромную стрелу. Она ударилась о стену и упала на землю, не причинив ему совершенно никакого вреда. Дамблдор и его команда не могли поверить своим глазам. Ни одно из их заклинаний не сработало. Понимая, в какой смертельной опасности они оказались, все замерли как вкопанные.

Волдеморт не проявил никаких эмоций, даже ухмылка не коснулась его почти незаметных губ. Как будто это было единственно логичным поступком в этой ситуации, он направил палочку на Хагрида, даже не подняв ее выше пояса.

— Imperio.

Глаза Хагрида неподвижно замерли, его руки и ноги задрожали, но он попытался отбить заклинание. Хагрид упал на одно колено, медленно управляемый заклинанием, овладевшим его разумом. Волдеморт придвинулся ближе и, словно пытаясь объяснить младенцу простые истины, терпеливо посмотрел на Хагрида, глаза которого беспокойно подергивались.

— Ты не можешь сопротивляться, — тихо усмехнулся он, когда глаза Хагрида наконец закатились. Он снова поднялся на ноги, изо всех сил пытаясь не приближаться к Волдеморту, все еще борясь с заклятием Империус. Его дыхание было затруднено, но он неумолимо двигался вперед маленькими шажками. Он поднял кулак, намереваясь размозжить эту змеевидную голову. В последний момент Волдеморт продемонстрировал свой триумф, ухмыльнувшись, и произнес еще одно заклинание. Хагрид неожиданно растерялся. Он повернулся к Ордену, и остальные в страхе начали отступать. Один лишь взмах могучей руки — и он сбил их всех с ног, как тряпичных кукол. Тела разлетелись во все стороны, и раздался отвратительный треск, когда Чарли Уизли неуклюже упал на ногу. Тонкс сразу же потеряла сознание; Ремус и Дамблдор лежали на земле в оцепенении.

Хагрид стоял, дергаясь из стороны в сторону, глядя на всех сверху вниз.

— Expelliarmus, — сказал Волдеморт, и четыре палочки и арбалет взлетели в воздух. — Accio.

Палочки полетели в его протянутую руку, и он уничтожил арбалет одним взмахом своей собственной палочки.

— Хагрид! Ты должен бороться с этим! Ты можешь это сделать! — закричал Чарли Уизли.

— Silence. — Волдеморт поразил его оглушающим заклинанием прямо в лицо. — Хм-м. Это все, на что способен Дамблдор? Я ожидал большего. Принеси их мне, полувеликан, — приказал он, и Хагрид подхватил всех, закинув Ремуса и Чарли себе на плечи, а Тонкс и Дамблдор оказались у него под мышками. Дамблдор боролся с потерей сознания, и последней его мыслью было попробовать заклинание окклюменции, ненадолго связавшись с одной из самых могущественных ныне живущих ведьм.

* * *

В этот же момент на вечеринке у Чоу плохие предчувствия Рона, связанные со странным поведением Джинни, достигли своего апогея. Он должен был озвучить свои опасения Гарри, который не придал этой маленькой сцене должного внимания.

— Странно… Что Джинни хотела сказать Гермионе такого важного и секретного, что ей необходимо было выйти на улицу, чтобы поговорить с ней? — сказал Рон, совершенно сбитый с толку поведением сестры.

— Да, это было немного странно… Я…

Гарри остановился на полуслове. Внезапно в его мыслях возникло зловещее присутствие — присутствие, которое он хорошо знал с начала пятого курса. Волдеморт был в восторге от одержанной им крупной победы. Однако Гарри не должен был чувствовать его эмоции… Гермиона ведь позаботилась об этом… От того, что он так сильно чувствовал радость Темного Лорда, сердце Гарри внезапно забилось в страхе. Что произошло? Когда он собирался высказать свои опасения, он почувствовал агонию кого-то, кого мучают проклятием Круциатус. Где-то рядом. Закрыв глаза, он попытался это увидеть. Перед его мысленным взором предстал Невилл, лежащий на земле; на его шее вздулись вены, и безумный смех эхом разносился в ночном воздухе… Этот смех был ему хорошо знаком… Он слышал его всего месяц назад.

— Ты это слышал? — рявкнул он, окинув взглядом Рона.

— Слышал — что, дружище? — спросил тот, глядя на него, опасаясь, не сошел ли он с ума. Сам Гарри понимал, что абсолютно не сошел… Используя свои весьма заурядные окклюменционные способности, он чувствовал нечто внешнее, сканируя образ мыслей всех присутствующих. Он почувствовал счастье, горе, похоть, одиночество, и затем… — это ударило его, как целая тонна кирпичей — он усилием воли прекратил сеанс окклюменции.

Непреодолимое чувство психопатического головокружения. Безумие до такой степени, что единственное, что можно сделать — это кого-нибудь убить, чтобы получить еще более лихорадочный кайф.

— Лестрейндж… — прошептал Гарри, и по его коже пробежали мурашки.

— Кто?! — сказал Рон, теперь и он начал беспокоиться.

Ты должен иметь в виду, что Поттер…

— Бери своих братьев, бери Чоу и немедленно гони всех отсюда! Сейчас же! — кричал он, пробегая сквозь толпу людей, не заботясь о том, кого он задел и чьи напитки пролил. — Рон! Торопись! — крикнул он через плечо, пока бежал к входной двери. Все смотрели на него, как на сумасшедшего, когда он перепрыгнул через кушетку с лежащими на ней людьми и практически сшиб Кэти и Кантонму в дверях. Гарри нащупал сквозь рубашку серебряный медальон ордена Феникса. Он обхватил его пальцами, и впервые в жизни почувствовал, что он ледяной.

Никто не может ему помочь… Что случилось с Орденом Феникса?

— Гарри, что за хрень… — проворчал Кантонма, вставая с пола.

— О-О-О, ПОТТЕР, МАЛЬЧИК МОЙ! ВЫХОДИ И ПОИГРАЙ СО МНОЙ! Я СКУЧАЛА ПО ТЕБЕ! — прокричал голос.

Этот голос снился Гарри в кошмарах… В тех жутких кошмарах, которые заканчивались тем, что Сириус снова и снова проваливался сквозь эту пелену… Не задумываясь, он выбежал наружу, чувствуя, как сдерживаемая ненависть рвется из его груди. Он совершенно не чувствовал страха. Да и как это было возможно? Он думал, что уже никогда не сможет ненавидеть никого больше, чем Червехвоста или Волдеморта…

Он ошибался.

Он поклялся себе, что заставит Лестрейндж страдать за убийство своего крестного! И он сделает все, чтобы сдержать данное самому себе слово; он не побоится. Выбежав на безлюдную улицу, он увидел, как по дороге мечется фигура в плаще с капюшоном. Джинни и Гермиона висели вверх ногами, медленно вращаясь в воздухе, и находились почти в тридцати футах от нее. Он резко остановился и вытянул шею, чтобы посмотреть на их бессознательные тела.

Беллатриса Лестрейндж дирижировала своим личным оркестром — ее палочка взмахивала то тут, то там, пока Джинни и Гермиона кружились в неком подобии вальса; их движения были устрашающе грациозными и демоническими одновременно.

Это были его друзья… Точнее, двое его лучших друзей. Он не подведет. Сейчас он просто не может себе это позволить… Их жизни висят на волоске…

— Ах… Вот и ты… Гарри, милый! Тебе нравятся мои марионетки? Они очень красивые, не правда ли? — хихикала Лестрейндж, пролетая под ними; ее темный плащ развевался на ветру, обнажая смелый черный наряд, состоящий из множества кожаных полосок, едва прикрывавших ее тело. Поначалу Гарри был шокирован ее наглостью. Но интуитивно он понимал, что она ничто; если он просто доверится своим инстинктам, как он это не раз делал в прошлом, он их обязательно спасет. Гарри стоял, расставив ноги, руки свободно свисали по бокам. Пошевелив пальцами, словно пытаясь расслабить нервы, он решил, что немедленно сделает то, что нужно было сделать. Он сделал вдох, чтобы его голос оставался ровным. Гарри медленно вытащил палочку, даже не пытаясь скрывать свои намерения.

— Опусти их на землю. Я не буду повторять дважды, — громко скомандовал он.

Остальные уже вплотную приблизились к лужайке и кричали Гарри, чтобы он бежал.

Теперь шокирована была уже Беллатриса… Взглянув на собравшихся, она недоверчиво улыбнулась. — Ты мне угрожаешь? Мне! Как это мило! Stupefy! — закричала она, направляя на него свою палочку.

— Гарри, пригнись! — крикнул Рон. Гарри не пошевелился. Он не покажет страха.

Гарри спокойно сделал шаг в сторону, как будто заранее знал место удара, и проклятие пролетело мимо; пылающий красный шар, освещающий темную улицу, растворился в ночи. Адреналин хлынул в его вены, а шея начала дрожать от нетерпения. Раздался громкий хлопок, и все присутствующие ученики вздрогнули; стало понятно, что неожиданно перегорели все фонари. Волосы на затылке Гарри начали медленно электризоваться… Единственным источником света у двух противников было лишь мягкое сияние луны.

— Нам надо уносить отсюда ноги… — ахнул Ли Джордан, наблюдая, как Гарри спокойно подошел к Лестрейндж, которой стало явно не по себе. Остальные тоже были поражены — черт возьми, он в одиночку собирался сражаться с Пожирателем Смерти?!

И снова это ощущение пульсирующего жжения в затылке; и он на мгновение закрыл глаза, позволяя этой странной магии просочиться в его поры… Медленно, не спеша, он поднял перед собой правую руку.

— Иди ко мне, — прошептал Гарри. По команде меч вылетел из того места, где он был закреплен на мотоцикле Сириуса. Он взлетел по высокой дуге и аккуратно упал в его протянутую руку. Как только Гарри почувствовал его, то инстинктивно понял, что время отомстить за Сириуса — это не какой-то неопределенный момент в будущем, а именно здесь и сейчас. Он снова открыл глаза, медленно и целенаправленно доставая меч из ножен; его зрачки начали слабо светиться в темноте.

— О, новые трюки?! — язвительно прошипела Беллатриса, но тут же сама с удивлением поняла, как натянуто это прозвучало… Неожиданно отцовский плащ, символизирующий принадлежность к Ордену Феникса, материализовался на плечах Гарри. Двое противников вновь вступили в схватку; Беллатриса быстро оглядела его. Мальчик уже знал заклинания Проявления? Отбросив эту мысль в сторону, она почувствовала, как что-то промелькнуло у нее между ног. Она взглянула вниз, и ее глаза расширились. Засохшие листья упали с деревьев на Гарри, как-то необъяснимо притянутые его аурой; сделав один круг вокруг его лодыжек, они беспорядочно разлетелись в стороны. Опавшей листвы становилось все больше и больше, она кружилась в жутком танце, и в ночи потоком хлынула могущественная магия.

— Что… Да что, черт возьми, происходит? Stupefy! — закричала она, вновь прицеливаясь. Его талант в Защите от темных искусств наконец-то дал о себе знать; Гарри действительно почувствовал приближение заклинания еще до того, как она его произнесла. Теперь ему все стало ясно… Еще два шага вперед… А затем — поворот влево. Повернувшись, он плавно уклонился от удара заклинания, затем стал медленно продвигаться вперед.

— Reducto! — еще громче закричала она, и в ее голосе послышалось отчаяние.

Еще один шаг вперед, и горящий шар энергии все ближе и ближе к нему — затем быстрый финт вправо. Сухие листья сгорели под действием заклинания, но оно не причинило самому Гарри совершенно никакого вреда. Беллатриса прищурилась. Как он так легко уворачивался?

— CRUCIO! 

Беллатриса вскрикнула, чувствуя, как ее беспокойство усиливает посланное ею заклинание. Она больше не промахнется — ведь это ее излюбленное заклятие! К ее изумлению, Гарри не просто увернулся от него, он набрал скорость и теперь стремительно несся к ней! Она побледнела.

Даже на расстоянии… он читал ее мысли? Но, к ее ужасу, пока она думала о том, какое заклинание ей попробовать на этот раз, ее противник каким-то чудом сократил расстояние между ними вдвое и оказался прямо перед ней… Его глаза неестественно сияли…

— Stup... stup… — она запнулась. В панике Беллатриса начала бросать в него заклинания одно за другим, с каждой неудачной попыткой ее цель становилась все ближе и ближе. Гарри бежал все быстрее и быстрее — заклинания, сверкающие в его сторону, странным образом безвредно проносились мимо его головы. Гарри оскалился в ухмылке и практически исчез, его смутная тень каким-то образом исчезала и возвращалась в темноте через каждые три или, может быть, четыре шага, пока свет застилал ей глаза. Прежде чем она смогла понять, какую иллюзорную технику он использовал, она увидела пару светящихся глаз почти на расстоянии вытянутой руки от нее.

— Охотник! Помоги мне! — закричала она, и прежде, чем ее просьба была исполнена, от ближайшего пожарного гидранта отделилась тень, и темная фигура появилась, казалось бы, из ниоткуда; стальная вспышка обрушилась по смертельной дуге прямо на голову Гарри. Он вовремя затормозил и инстинктивно поднял свой клинок, отражая атаку убийцы. Неожиданно для него самого импульс магии Гарри сработал против него, и он на полпути боком врезался в бордюр; Гарри упал на спину, но вскочил на ноги.

Чернокнижник использовал свое преимущество, пока Гарри все еще стоял на одном колене; их клинки звенели между ними. Гарри держал меч обеими руками, он повернул клинок, отклонив атаку Охотника, а затем быстро отбежал влево. Одним плавным движением он вновь поднялся на обе ноги, и встал с мечом наготове. Они снова схлестнулись; Охотник использовал быстрые атаки, но Гарри инстинктивно парировал и отражал их все.

— Впечатляет. Твои рефлексы на высоте, даже по нашим стандартам, — улыбнулся Стэтхэм. — Было предсказано, что найдется тот, кто снова овладеет знаменитым Мечом Годрика Гриффиндора. Я одержу победу в этой битве, которая станет испытанием моих навыков; противник будет самый достойный.

Он слегка поклонился Гарри, но тот не ответил на этот жест. Лестрейндж неистово захохотала, и в ее голосе каким-то образом было слышно самое настоящее сексуальное вожделение.

— ДА! — застонала она. — УБЕЙ ЕГО, ОХОТНИК!

Лестрейндж была полна бешеной жажды крови, ее глаза горели настоящей страстью. Две девушки быстро закружились в воздухе. Гарри не сводил глаз с пустых бесцветных очей Чернокнижника.

— Ты идиотка. Ты будешь следующей, Лестрейндж… — ответил Стэтхэм, не сводя глаз с Гарри. Тот оставался на месте, слегка поворачиваясь, когда его противник медленно шагнул влево, кружа вокруг него. Гарри понимал, что у него нет большого опыта, в то время как его противник был настоящим мастером фехтования, поэтому он не должен быть небрежным…

В эту секунду Охотник атаковал, его шаги были быстрыми — он был подобен молнии, и Гарри потерял его из виду. О нет!

Сзади…

Не раздумывая, он, перекатываясь, бросился вперед, и клинок Охотника мелькнул всего в нескольких дюймах от него. Он вскочил на ноги и рванулся вперед, контратаковав Охотника мощным ударом в сердце. Стэтхэм ловко сгруппировался, и лезвие сверкнуло у него по груди, разрезая ткань и не принеся ему никакого вреда. Охотник завершил маневр — его нога с разворота коснулась виска Гарри точным ударом. Затем ботинок Охотника ударил его в лицо; левая щека Гарри была рассечена, кровь и грязь смешались на переносице… Гарри увидел звезды; его голова откинулась назад, и он полетел на землю. Стэтхэм рассмеялся, когда он упал, но внезапно прекратил смех, когда увидел, что Гарри повернулся в воздухе, и сгруппировался. Используя свой вес во время падения, он сделал сальто назад, не задействовав руки. Гарри неуверенно приземлился на ноги, отступив на несколько шагов, чтобы сохранять равновесие. Его лицо было обезображено почти до неузнаваемости, но он, по крайней мере, стоял на ногах.

Гарри слегка пошатнулся, но он все еще был готов к бою. Охотник нахмурился, ожидая, что его противник мертв или, по крайней мере, потерял сознание. Увидев решимость в глазах Гарри, он самодовольно улыбнулся.

— Меньшего я и не ожидал. Ты импульсивен, и у тебя отсутствует техника удара, но по какой-то причине тебя нелегко убить…. Интересно, почему так? Неважно.

Охотник снова бросился в атаку, по диагонали направо от себя. Гарри отступил на шаг и резко сделал выпад в сторону, заранее уклоняясь от атаки. Не ожидая, что его действия будет так легко просчитать, Охотник пропустил удар, оставив всю свою левую часть туловища полностью незащищенной. Глаза Гарри встретились со стальными серыми глазами противника, и он увидел в них страх, пока они плавно скользили мимо друг друга. Но прежде чем Охотник смог выкрикнуть «Нет!», он понял, что уже слишком поздно.

…Левой ногой вперед, локоть направлен наружу, вытянуть руку и нанести удар …

Вспышка стали, и кровь залила одежду, и Охотник почувствовал, как рвутся его брюшные мышцы с каждым выдохом кровавого воздуха… Не в состоянии даже ответить — он рухнул как подкошенный, драгоценная живительная кровь утекала… Гарри теперь стоял позади него, его меч был залит кровью.

— Удар вниз… — простонал Стэтхэм, схватившись за бок. — То же самое о-оружие, такая же… атака… — вся левая часть его живота была рассечена, и он рухнул, держась за зияющую рану. — Т-ты… — пошептал он, закрыв глаза. Обратив внимание на Лестрейндж, Гарри впился в нее взглядом, его глаза горели ярко-синим огнем. Меч спокойно висел у него на боку, но он чувствовал, как его магия продолжает работать. Его голова кружилась от страшного удара, нанесенного Охотником, но он по-прежнему держался на ногах. Гарри даже не понял, что страшная рана, покрывающая большую часть левой стороны его лица, перестала кровоточить. Зато это заметила Беллатриса, и ее бравада заметно поубавилась.

— Твои фокусы мне не страшны, Поттер! Я убила лучшего члена твоего глупого Ордена — моего дорогого кузена Сириуса, и я собираюсь сейчас же прикончить тебя!

Ее палочка начала ярко светиться, глаза Лестрейндж впились в его глаза, от ее палочки начал исходить яркий бело-зеленый свет…

— AVADA KEDAVRA!

Заклинание попало Гарри прямо в грудь. Его тело было пронзено смертельной магией; рубашка и джинсы разлетелись в клочья в яркой вспышке зеленой молнии… Вся улица была освещена этим страшным зеленым пятном, и большинство студентов потеряли равновесие и попадали на землю, а другие закрывали лицо руками, чтобы не видеть этот слепящий свет… Беллатриса Лестрейндж хихикала как маньячка; ее голова запрокинулась к небу, а голос пронзил тишину ночи. После нескольких мгновений оргазмического поздравления самой себя она открыла глаза и застыла, когда увидела пару мрачных зеленых глаз, сверлящих ее лицо.

— Жалкая, — прошептал Гарри. Его шрам светился красным, он стоял, весь дрожа, и натянуто улыбался ей. Она застыла как вкопанная на целую секунду. Ее внимание внезапно привлекла странная тень позади Поттера, мелькнувшая в конце улицы. Что это? Собака?

Она в изумлении отступила.

— Нет… это… невозможно. Это проклятие убило целую кучу людей! Я лично это сделала! — она взвизгнула, почти пытаясь убедить саму себя. — Я… я… ты… ты не настоящий! Я убила тебя! Я-я-не промахнулась, — захныкала она. У него были общие черты с ее мужем? Этот волшебник смог ее обмануть, или он смог обмануть даже смерть?

— Тебе дважды повезло, Лестрейндж… — сказал он, вонзив меч ей в живот.

Незадолго до того, как он успел нанести смертельный удар, его внезапно охватило сильнейшее удушье. Охотник из последних сил схватил его за ногу, и защитная магия Гарри по капле покидала его. Меч выпал из его пальцев, Гарри упал на колени. Он попытался освободиться от хватки Охотника, но его силы истощались очень быстро… Беллатриса Лестрейндж в страхе смотрела на них обоих. Охотник буквально цеплялся за последние ниточки своей жизни, теряя кровь; в это же время Поттер боролся с удушьем; он страшно побледнел, румянец сошел с его лица.

— Больно? Ответь мне, мальчик, прежде че умрешь! — усмехнулась она, чувствуя, как снова приближается оргазм. О, да ведь она просто была создана для этих ситуаций — этих сексуальных опытов на грани смерти! Как от этого у нее закипала кровь… Она нуждалась в Родольфусе; ну когда же уже он выздоровеет и вернется домой, она больше не может ждать! Может, на нее так действовало зелье Страсти? Или, возможно, просто из-за того, что она не могла удовлетворять свои естественные потребности…

Из последних сил Гарри схватил медальон на своей груди в отчаянной попытке позвать на помощь… Он почувствовал, как надежда покидает его, когда его глаза закрылись от холода, который казался каким-то успокаивающим… Но затем они вновь распахнулись, когда медальон ожил и потеплел в его ладони. Раздался щелкающий звук, и кто-то аппарировал; Гарри почувствовал, как тепло поднимается из глубины его души… Это было похоже на тот день в Министерстве…

— Сириус? — выдохнул он в агонии, когда его глаза вновь смогли сфокусироваться на прибывшем ему на помощь волшебнике.

— Не совсем, Поттер. INCENDIO AL MUSTIRA! — закричал Драко Малфой, и раздался крик Охотника, вспыхнувшего огнем. Хватка на его ноге ослабла, и Гарри почувствовал, как к нему снова возвращается его защитная магия. Его глаза снова вспыхнули, и он неуверенно поднялся на ноги. Зрачки Драко светились красным светом, в то время как у Гарри — синим; этот синий огонек становился все ярче и ярче, по мере того, как его сила медленно возвращалась к нему.

Оба молодых человека впились взглядом в Беллатрису, которая застыла как вкопанная. Несмотря на то, что Гарри должен был быть мертв, он стоял на ногах, и по какой-то странной причине энергия Драко, находившегося поблизости, ускоряла восстановление магии, текущей по его венам. Глаза Драко сузились, когда двое молодых людей одновременно взглянули на Лестрейндж.

— Я дам тебе то, чего ты так ждешь… Скоро ты встретишься с Волдемортом в аду, — усмехнулся Драко. — Поттер, ты чувствуешь? Только после меня…

Даже не задумываясь, Гарри понял, о чем он говорит. Он поднял правую руку ладонью вверх, на ней вспыхнуло небольшое пламя.

— Inciendo!

— Inciendo! — прошептал Драко, и его глаза горели пламенем. Они оба начали бормотать бессвязные заклинания себе под нос. Пламя на их ладонях увеличилось вдвое, а затем начало испускать искры.

— Что… что ты делаешь? — жалобно протянула она, видя, как огонь в руке Гарри быстро разрастается, а Драко улыбается в предвкушении. Она подняла палочку, чтобы создать щит, но было уже слишком поздно. В следующее мгновение ее лоб вспыхнул; огонь охватил ее всю изнутри… Ее кожа лопалась, когда очаги огня начали появляться на случайных местах ее тела. Она кричала в агонии, пока язык пламени не вырвался из ее рта. Лестрейндж рухнула назад, и ее тело начало бесконтрольно дергаться, когда самовосполняющийся огонь побежал по ее венам. Вся ее кожа, открытая взору в откровенном кожаном костюме, начала гореть, по мере того, как по ее телу вспыхивало все больше новых пожаров.

Гарри просто стоял и бесстрастно смотрел на то, как она умирала; кожа на ее лице была так сильно обожжена, что под ней были ясно видны кости черепа. Пламя сожгло ее за считанные секунды; после этого две девушки резко упали с неба. Гарри быстро взмахнул палочкой.

— Mobilucorpus! 

Стараясь не смотреть на тлеющую массу у его ног, он подхватил двух девушек. Драко развернулся, как только огонь утих, и смотрел, как Гарри поплелся обратно к дому, а девушки плыли за ним. Он отнес их внутрь и уложил на диван. Чувствуя головокружение до потери сознания, он усилием воли заставил себя не спать, пока не узнал, что с ними все в порядке. Он нащупал их пульс, у обеих девушек он был очень слабым. Восстанавливающие чары были просто необходимы в такой ситуации. Им требовалась часть его собственных сил, чтобы они могли самостоятельно прийти в себя. К счастью, на этот раз Ослабляющее заклинание было достаточно слабым.

— Resuscitarus!

Гарри вздохнул и почувствовал, как его уже и без того истощенные силы угасают. Он скорее почувствовал, чем увидел, как Гермиона зашевелилась. Затем он направил палочку на Джинни. — Давай, Джин! Resuscitarus! — повторил он, и она тоже застонала.

Он рухнул на пол, чувствуя угасание своей собственной жизненной силы. Это было очень странное чувство — не такое уж плохое, как он думал. Может, он проснется, может, и не проснется, но все же… Ему нужно было решить еще кое-что, прежде чем он потеряет сознание. Используя последние силы, он мысленно обратился к Драко Малфою.

«Малфой, придурок… в следующий раз… не жди, пока я окончательно умру, чтобы совершить такой геройский трюк…»

* * *

Тем временем Драко снаружи заметал следы, используя заклинание Исчезновения, чтобы не осталось ни намека на останки одного из Пожирателей Смерти и Охотника. Вложив клинок Охотника в ножны, он засунул его за пояс и спокойно зашагал в переполненную комнату; он наслаждался своим новым приобретением. Никто не осмелился остановить его и помешать… На его груди по-прежнему висел медальон, который был на его матери, когда она умерла. Несколько минут назад он обжег его грудь, как раскаленное железо, и он почувствовал сильное желание аппарировать именно в это место. Он не ожидал оказаться в самом центре дуэли, но возможность навредить Волдеморту, убив его верного подданного, была чертовски хороша, и он не мог ее упустить. Присмотревшись к плащу Гарри, Драко снял свой. И вдруг до него дошло. Его матерью была Нарцисса — последний член семьи Блэков. Разве он не почувствовал, как этот медальон наполнился силой, пока он искал Поттера? Он осмотрел плащ и понял, что он во всех деталях соответствует плащу Гарри. Вот только надпись на воротнике была другой. Это было чье-то имя. Он прочитал:

Сириус Блэк,

Анимаг, класс «S».