Наследия. Чары Солидуса (гет)

Хмурое пасмурное небо не пропускало сквозь окна солнечный свет. Всю ночь шел дождь, и его сны также были мрачными и тревожными.

— Гарри? Гарри! — низкий могучий голос разбудил его ото сна. — Давай, Гарри, нам пора вставать.

Он открыл глаза и машинально потянулся за очками. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что они ему больше не нужны, и покосился на огромную фигуру, загораживающую дверной проем.

— Хагрид… — он сел в постели, слабо улыбаясь своему другу. — Рад тебя видеть, — невнятно сквозь сон пробормотал он.

— Все в порядке, Гарри? Я тоже рад тебя видеть, — пробормотал Хагрид, пытаясь улыбнуться. — Слышал, что вчера с тобой случилось.

— Как он?

— У Грюма дела пока не особо хорошо, он все еще в критическом состоянии, — мрачно сказал Хагрид. — Но не переживай, он крепкий парень. Тебе надо одеться: я здесь, чтобы отвезти тебя на встречу с мамой Чоу; тебе действительно важно с ней встретиться, иначе мы бы и не поехали.

— Который сейчас час? — спросил Гарри, опуская ноги с кровати.

— Сейчас около девяти, и нам уже нужно выдвигаться.

— Хорошо, я буду готов через десять минут, — ответил он, и Хагрид кивнул.

— Я буду внизу, в столовой.

Он быстро принял душ и оделся, и пятнадцать минут спустя был в столовой. Он жадно набросился на еду, ведь вчера у него не было возможности поесть. Прожевав несколько первых кусочков, он понял, что пища для него была на вкус как песок. Он откашлялся, создав отвратительную мешанину на всей своей тарелке.

Обхватив голову руками, Гарри сидел и думал о том, что вчера произошло. Иногда ему хотелось просто проснуться и избавиться от всего этого кошмара. Всего несколько часов назад произошло еще одно покушение на его жизнь, причем чертовски удачное. Одно дело — встретиться с волшебником на дуэли, но победить человека, неуязвимого к магии?

Что он должен был сделать?

Он посмотрел на Хагрида, который заметил отчаяние, написанное на его лице. Хагрид беспокойно переступил с ноги на ногу у главного входа, поправляя ближайшие висевшие рядом с ним доспехи.

— Хагрид? — осторожно спросил Гарри. Хагрид улыбнулся из-под своей огромной бороды и случайно задел рыцарское копье, которое упало с оглушительным звоном.

— Что такое? — весело спросил он. Даже чересчур весело.

— Я… чувствую… как бы это объяснить… — вздохнул Гарри. — Не знаю. Знаешь, как будто это все не наяву… Не знаю, как назвать это чувство, но это уже не страх, — выпалил он как на духу. — Этот Чернокнижник сразил Грюма, даже не напрягаясь. И теперь он охотится за мной, — добавил он.

Хагрид громко вздохнул и неловко уселся на противоположную от Гарри скамью Гриффиндора, скрестив руки на столе. Он наклонился немного ближе и негромко заговорил.

— Я знаю, Гарри, знаю. Бояться — это нормально; это естественно. Не волнуйся, я буду рядом, и с тобой ничего не случится.

— Хагрид, для меня это очень много значит, спасибо.

— Да, тебе сейчас тяжело, но ты сильный парень, и мы все здесь рядом с тобой, — заверил его Хагрид. — Смотри, — он указал на часы на стене. — Ты готов?

— Я думаю, да, — ответил тот.

Они прошли через обеденный зал к главному входу, и вышли наружу. Мотоцикл Сириуса все еще стоял там, где он оставил его вчера вечером.

— Я помню, как управлял им почти шестнадцать лет назад, когда… — Хагрид остановился, взглянув на Гарри.

— Когда что, Хагрид?

— Неважно. Давай, некогда болтать, — он сел на байк. — Держись крепче, не хочу, чтобы ты упал.

— Хагрид! — раздался голос из холла. — Хагрид, подожди!

К ним быстро шел профессор Дамблдор.

— Профессор? Забыли что-то?

На лице Альбуса Дамблдора было встревоженное выражение, и Гарри подумал, что странно и неестественно видеть, что директор так обеспокоен. В руке он держал что-то, обернутое мягкой черной тканью, и по всей длине сверток был аккуратно перевязан золотой тесьмой. Объект имел цилиндрическую форму и был в длину около трех с половиной футов. В последний момент он нерешительно отдал его Гарри.

— Я думаю, тебе следует взять это, — сказал Дамблдор с обнадеживающей улыбкой на лице.

Гарри взял сверток, и ему стало любопытно посмотреть, что же там внутри. Он развязал тесьму и развернул ткань, чтобы увидеть, что это такое. Это был меч. Черная рукоять ослепительно блестела даже в такую пасмурную погоду, а серебряная окантовка была просто безупречной красоты.

— Что это? — спросил он почти ошеломленно.

— Это тот самый меч, которым ты убил василиска, — ответил Дамблдор. Гарри провел ладонью по гладким ножнам.

— Это он? Но тот меч был намного меньше и совершенно другой, — смущенно заметил он.

— Ах, — задумчиво произнес Дамблдор. — В этом и есть вся прелесть меча Гриффиндора, он адаптируется к каждому, кто им владеет. Могу только добавить, что далеко не все это могут. Тогда тебе было всего двенадцать, поэтому он принял форму достаточно небольшую и легкую, чтобы ты мог с ним справиться и управлять им. В руках самого первого своего владельца это был огромный скандинавский палаш, — объяснил Дамблдор. — Давай, вытащи его из ножен.

Гарри вынул его и теперь держал обеими руками. Это было действительно великолепное оружие, с красивым, выгравированным у рукояти на ножнах гиппогрифом. Его хищные опаловые глаза загорелись, когда Гарри взялся за рукоять. Вглядываясь в пустоту глаз животного, он поднял меч на уровень глаз. Это был прямой клинок с обоюдоострым лезвием, рукоять которого была отделана древней шкурой сфинкса, имеющей гибкую текстуру. Удерживая рукоять справа и ножны слева, Гарри развел их в стороны, исследуя каждый дюйм лезвия, медленно обнажая его. Мастерство того, кто его сделал, было действительно необыкновенным; отражение в стали было точнее любого зеркала.

Чем больше он вынимал меч из ножен, тем сильнее от него исходила магическая сила, и волосы Гарри зашевелились; он почувствовал бешеный прилив энергии. Его глаза загорелись и начали испускать слабый свет, горевший синим отблеском в его зрачках. Он почувствовал, как в его тело проникает неведомая сила, давая ему необыкновенный приток энергии; в последние несколько недель эта же энергия проявлялась в не контролируемых им самим магических действиях. Держа меч в руках, Гарри чувствовал нарастающее в нем возбуждение и понимал, что сейчас может вновь случиться подобная «вспышка». Ненадолго закрыв глаза, он усилием воли поборол это неприятное чувство. После этого его глаза вновь стали изумрудно-зелеными, и устремились на выгравированную по всей длине меча надпись — имя создателя и первого владельца — «Годрик Гриффиндор».

Последним плавным движением Гарри полностью вытащил меч из ножен и держал его на расстоянии вытянутой руки.

— Это… великолепно, — тихо заметил он, не сводя взгляда с клинка.

— Да, это так, — кивнул Дамблдор, также очарованный внешним видом меча. Гарри рассматривал его под разными углами, вращая запястьем; он хотел почувствовать его вес и прислушивался к своим ощущениям. Некоторое время они все смотрели на меч как завороженные, пока Гарри, наконец, не осознал, что перед ним вовсе не игрушка.

— Я… я думаю… что мне следует сейчас его убрать, — запинаясь, пробормотал Гарри, пытаясь оторвать прикованный к клинку взгляд. Он осторожно вложил его обратно в ножны, и странное напряжение в воздухе исчезло. — Ведь я же совсем не умею им пользоваться…

Дамблдор на мгновение задумался. Ему в голову приходили те же самые мысли.

— Я верю в тебя — просто доверься своей интуиции. Ведь ты же убил василиска, когда был еще младше! — ответил Дамблдор. — Кофейная гуща сегодня утром подала мне знак. Однако я сомневался, что правильно его понял; но, похоже, что я не ошибся — меч действительно отреагировал на твое присутствие. Он даже изменил свою форму, чтобы соответствовать тебе. С момента последнего использования этого меча никто не касался. Теперь он снова преобразился в твоих руках. Это поистине удивительно…

— Так вы действительно хотите, чтобы я его использовал? — совершенно растерянно пробормотал Гарри. Он не умел обращаться с мечом — в прошлый раз, когда он сражался с василиском, ему просто повезло.

— Когда придет время, тебе не нужно будет знать, как им пользоваться. Просто доверься своим инстинктам… — тихо сказал Дамблдор. — Вы двое должны ехать, миссис Чанг ждет тебя, — Дамблдор сменил тему. Гарри сел позади Хагрида на мотоцикле. — Прощай, Гарри, желаю тебе счастливого и главное — безопасного пути, — он махнул рукой и подождал, пока они не превратятся в две маленькие черные точки в небе, прежде чем окончательно скрыться из виду.

* * *

Гарри крепко держался одной рукой за пальто Хагрида, а другой — за бархатные ножны. Одна вещь казалась ему чертовски странной — тяжесть меча сбоку была удивительно знакома, казалось, что ему просто вернули еще одну давно отсутствующую часть его тела.

Они взлетели над полями и холмами, окружающими Хогвартс, и вскоре пролетели над массивными лондонскими зданиями прямо в район Челси. Они приземлились в переулке позади здания, где располагались адвокаты Чанг и Ратчкинс.

Когда они выходили, Хагрид нервно огляделся; даже его немного смутила та легкость, с которой был повержен Грюм. Он был настроен не терять бдительности. Орден на него рассчитывал, да и Гарри тоже.

— Пошли, Гарри, — сказал Хагрид, проводя его за угол к фасаду здания. Он открыл ему дверь, затем сам нырнул внутрь. Павел Янкинс поздоровался с ними, сразу узнав Хагрида, и лишь мельком взглянул на вошедшего с ним молодого человека.

— Хагрид! Как поживаешь? Я тебя не видел с тех пор, как уехал из Хогвартса много лет назад…

— Хорошо, а ты, Янкинс? Думаю, ты уже встречал Гарри раньше? — он кивнул в его сторону.

— Гарри? О да, мистер Поттер! Приятно видеть вас снова. Полагаю, вы пришли к миссис Чанг? — спросил тот. Он многозначительно взглянул на завернутый в бархат предмет, который Гарри держал в руках. Он посмотрел на него с некоторым интересом и сказал: — Простите меня, но есть некоторые формальности — я должен проверять всех посетителей; хотя я знаю, что вы двое не нарушаете установленного порядка — это просто меры безопасности; потому что за время моей службы люди пытались пронести внутрь такие вещи, что вы даже не поверите…

Гарри и Хагрид взглянули друг на друга и пожали плечами.

«Что ж, лучше просто сказать ему правду, чем совершить очередную глупость».

— Эм-м. Мистер Янкинс, это мой меч, — объяснил Гарри, слегка приподняв его. — Это очень важно, — как-то неубедительно добавил он.

Павел нахмурился. — Меч? Разве это не магловское оружие? Зачем он вам здесь?

— Ну-у…

— Это необходимость, дело Хогвартса, — добавил Хагрид, прерывая его.

Мистер Янкинс приподнял бровь.

— Дело Хогвартса, да? Очень хорошо, но мне все равно нужно будет его осмотреть. Можно мне взглянуть? — Гарри развернул бархат и передал меч Янкинсу. Сотрудник службы безопасности взял его в руки, изучил тонкую работу и отличную отделку меча. Он взялся за рукоять, пытаясь вытащить лезвие. Меч не поддавался; и после целой минуты борьбы мистер Янкинс наконец сдался. — Ну, он кажется достаточно безобидным и даже не вынимается. Я не чувствую никакой магии, наложенной на него; я был обучен всевозможным заклинаниям иллюзий и маскирующим чарам — и мне кажется, что все в порядке; думаю, вы могли бы пройти дальше.

Он вернул меч Гарри, который облегченно вздохнул. Тот аккуратно завернул клинок и вошел в лифт. Хагриду пришлось пригнуться, чтобы попасть внутрь, он слегка присел, чтобы приспособиться к относительно небольшой высоте лифта. Гарри нажал кнопку, чтобы они могли попасть в нужный им офис. Лифт остановился на следующем этаже, и вошел кто-то еще.

— Хагрид! Как поживаешь? — лучезарно улыбнулась Чоу, даже не взглянув на Гарри, стоящего позади него. — Что ты здесь делаешь?

— О, привет, Чоу. Я здесь для того, чтобы сопровождать Гарри на встречу с твоей мамой, — ответил он. — Я думаю, вам двоим нужно наверстать упущенное, — улыбнулся он, подмигивая Гарри.

Чоу холодно взглянула на Гарри.

— Что значит «наверстать упущенное»? Мы жили в одном доме почти две недели — и, да, Гарри, почему ты похож на беглеца из больницы Святого Мунго? — она взглянула на его халат пациента с логотипом больницы напротив сердца.

Гарри поморщился. Почему все к нему лезут?

— Что? Подумать только! Меня не было всего несколько недель, и первое, что я слышу, когда возвращаюсь — это то, что Гарри спас жизнь Грюма; а теперь еще оказывается, что вы двое жили вместе?

— Гарри… Что? — воскликнула Чоу, бросив на Гарри недоверчивый взгляд.

— Ну, понимаешь… — начал Хагрид, но его остановил звук открывающейся двери лифта. — Вот мы и приехали… — объявил он. Глаза Гарри сузились, когда он увидел очень напряженную миссис Чанг, расхаживающую по залу ожидания.

— Наконец-то! — воскликнула она, вытаскивая Гарри из лифта. — Что у тебя вчера было в голове, когда ты произносил эти два заклинания? Левитация и кровоостанавливающие чары? Два чиновника дышат мне в затылок, желая поговорить с тобой. Всего три недели без заклинаний! Ну неужели это так сложно?

— Когда у тебя под боком будут Волдеморт и Охотник, пытающийся тебя убить, ты поймешь, — тихо прошипел Гарри себе под нос.

Сегодня все определенно были против него. Его челюсть начала напрягаться, а лицо застыло. Миссис Чанг выглядела как полная идиотка. Гарри прошел мимо нее и вошел в кабинет, где его уже ждали два суровых волшебника. Он оценил их, и они так же оценили его, глядя на предмет, который он держал в руке.

— Мистер Поттер, — обратился к нему тот, что был повыше. Гарри посмотрел на него своими ярко-зелеными глазами.

— Да, а кто вы?

— Не слишком ли? Для пятнадцатилетнего паренька, — прокомментировал другой волшебник.

— Очевидно, вы осведомлены, что Сектор борьбы с неправомерным использованием магии, занимающийся в частности расследованием незаконного использования магии несовершеннолетними, строго-настрого запретил вам использовать какие-либо заклинания до слушания вашего дела?

— Да, но…

— А вы все равно использовали, так, посмотрим… — он взглянул на кусок пергамента. — Заклинание левитации и кровоостанавливающее заклинание?

— Да — но послушайте…

— Должно быть, у вас была чрезвычайно важная причина для того, чтобы вы открыто бросили вызов закону; по-видимому, великому Гарри Поттеру не нужно соблюдать указы, которым подчиняются все остальные? — насмехался над ним первый волшебник.

— Скорее всего, он расскажет нам историю о том, как на него напал Тот-кого-нельзя-называть. Я прав? — усмехнулся другой. Гарри быстро терял терпение. Волдеморт этим летом уже совсем близко подобрался к нему, но дело было не в этом. Он холодно посмотрел на них.

— Кто-нибудь из вас, эм, джентльмены, — он сделал акцент на этом слове, — знает аврора по имени Аластор Грюм? — спросил он.

— Конечно же, да, он обучал большинство авроров в Министерстве и был одним из моих наставников в академии, — важно надулся один, решив, что это звучит по-настоящему круто.

— Мы обучались под его руководством в Элите С.T.A.Р. — сблефовал другой волшебник. Хагрид приподнял бровь.

— А теперь не лги, сынок, — предупредил тот.

Они притихли, будучи пойманными на вранье. Больше они не настаивали на своем.

— Ну вот! — Гарри сделал вид, что не слышал последней фразы. — Что ж, тогда я уверен, что вы знаете, что в данный момент он борется за свою жизнь в больнице Святого Мунго — он попал туда с раной в груди, оставленной мечом Чернокнижника; и единственная причина, по которой он все еще жив — это то, что я доставил его вчера в больницу! — воскликнул он.

— О чем ты говоришь? Чернокнижники были истреблены несколько веков назад, — сказал тот, что был повыше. — Не сочиняй глупости, так ты только заработаешь себе еще больше неприятностей.

Они взглянули на него так, как будто он был карманником, который плетет небылицы, только бы избежать наказания за кражу бумажника. Гарри подошел к камину, взял немного каминного пороха и бросил его в огонь.

— Больница Святого Мунго!

Теперь все смотрели на него, начиная от Чоу, и до последнего сотрудника, работающего на этом этаже.

Вчерашняя дежурная привет-ведьма ответила на его звонок: 

— Больница Святого Мунго, что у вас случилось?

— Э-э… Привет, Мэри, это Гарри. Я был у вас вчера, помнишь?

— Конечно, помню! Как я могу забыть? Я рассказала всем своим друзьям.

— Хорошо, хорошо. Давай пока не будем об этом, есть очень важное дело. Мне нужно знать, как себя чувствует пациент в палате двадцать девять — Аластор Грюм, — перебил он ее.

— О, тот самый аврор, которого ты принес к нам вчера? Подожди, я свяжу тебя с его целителем, — и она исчезла, связав Гарри с целителем, который принимал его вчера.

— Гарри! — Терри Ричардсон выглядел крайне потрепанным; видимо, он работал всю ночь. — Это чудо, что он до сих пор жив! Если бы вы пришли на десять минут позже, он уже был бы мертв.

— Как он сейчас? — спросил Гарри.

— Не очень хорошо… Эта рана особенная, ни один из привычных волшебных методов здесь не работает… Вполне возможно, что он умер бы на месте, если бы ты не остановил потерю крови. Пока он все еще находится в пограничном состоянии, и я скрещиваю пальцы, чтобы все закончилось благополучно… Если к завтрашнему утру будут улучшения, это станет переломным моментом, он поправится. Мы искусственно поддерживаем ему дыхание, заодно и ищем способ лечения его колотой раны.

— Он сможет, — твердо прошептал Гарри.

— Я надеюсь, что так и будет… Буду на связи, мне надо бежать, я срочно нужен другому пациенту.

— Спасибо, целитель Ричардсон, — сказал Гарри.

— Береги себя, — сказал Ричардсон. — Хорошая работа, сынок.

Огонь погас, разговор был окончен.

Гарри взглянул на двух волшебников.

— Теперь вы мне верите?

Двое так и не назвавших своего имени мужчин вопросительно посмотрели друг на друга. — Нам нужно будет проверить, м-м, состояние аврора Грюма… Но пока, я полагаю, мы отложим расследование до дальнейшего уведомления. Надеюсь, ваша версия подтвердится. Мы свяжемся с вами, миссис Чанг.

Они бросили на него один из тех взглядов, которые он замечал, когда делал то, чего никто не ожидал от пятнадцатилетнего подростка; этот взгляд был также очень похож на первоначальную реакцию миссис Чанг на историю Гарри. Они вышли в лифт, и оба старались держаться от Хагрида подальше, поскольку выглядел он очень разъяренным.

— Гарри, послушай, нам нужно поговорить, — миссис Чанг указала на свой кабинет. — Эту историю предали огласке, Гарри, и во всех подробностях, — тяжело вздохнула она. Ее обычно идеально ухоженные волосы были растрепаны от того, что она в волнении провела по ним руками. — Твои однокурсники из Хогвартса получили повестку в суд, чтобы рассказать о том дне; и Джек Лавгуд решил, что из этого может получиться отличная история. Это статья в утреннем выпуске Придиры, — она достала журнал и подала ему. На обложке был изображен сам Гарри, одетый в английскую форму для квиддича; он стоял в тюремной камере, держась за решетку. Заголовок гласил:

ГАРРИ ПОТТЕР — УЗНИК АЗКАБАНА?

Гарри выругался.

— Что же нам теперь делать?

— Что ж, мы можем подготовить тебя ко всем вопросам, которыми тебя станут засыпать репортеры. Как ни странно, статья кажется вполне правдивой, хотя это и большая редкость для подобной желтой прессы, — она закрыла за собой дверь. — Ну, — начала она, немного смущаясь. — Если ты не возражаешь, я задам тебе вопрос — у тебя что-нибудь было с Полумной Лавгуд? — она взглянула на него с любопытством.

— Полумна? — это поставило его в тупик. Да с чего она это взяла? — Нет, ничего такого. Почему вы так решили?

Она указала на журнал. Он взял его и прочитал статью. Все выглядело довольно правдиво, как заметила миссис Чанг. Должно быть, она так решила еще и после разговора с другими людьми, например, с Джинни, ведь они с Полумной были подругами.

— Обрати внимание на интервью самой Полумны, — сказала она ему. Он перевернул страницу и прочитал ее личный взгляд на случившийся инцидент. Полумна, казалось, невероятно похорошела рядом с Гарри, в ее рассказе он выглядел настоящим храбрым рыцарем. Действительно, если не знать правды, вполне можно было подумать, что между ними действительно что-то происходит. Чтобы еще больше заинтриговать читателей, она закончила свой рассказ на такой романтической ноте:

— Он был великолепен, он всегда будет моим героем.

Полумна Лавгуд

Это было лестно, он не знал, что и сказать. Он взглянул на миссис Чанг, которая с любопытством смотрела на него.

— Что? — спросил он.

— Гарри, дорогой, мне нужно знать. Что происходит между тобой и моей дочерью? Она сдала экзамены, но, как я и предполагала, она не очень-то счастлива. Я бы даже сказала, она выглядит совсем измученной.

Теперь Гарри чувствовал себя очень неуютно под этим проницательным взглядом, которым юристы имеют привычку буквально сверлить людей.

— Ты ей действительно нравишься, ты же знаешь?

— Ну-у, я думаю, вроде да, — неопределенно ответил он.

— Ты думаешь вроде да? Она то и дело плачет с тех пор, как вернулась домой на каникулы, и даже сказала мне, что не хочет идти в субботу на тренировку; я считаю, что это из-за тебя. Она решила, что она тебе больше не нравится. Пожалуйста, поговори с ней, вам двоим действительно нужно разобраться в ваших чувствах, — она улыбнулась ему. — Я думаю, вы двое хорошо подойдете друг другу.

Он нерешительно улыбнулся ей в ответ, внутренне проклиная себя за то, что вляпался в еще одну историю, с которой теперь нужно разбираться. Миссис Чанг заметила, как помрачнело его лицо, и мудро сменила тему.

— В любом случае, тебе придется иметь дело с репортерами, и я записала несколько общих вопросов, которые они обязательно будут тебе задавать, так что давай проработаем их, чтобы они не стали для тебя неожиданностью. Хорошо?

Он кивнул, и они приступили к делу.

* * *

Драко Малфой читал утренний выпуск «Придиры». Его лицо потемнело от тех слов, которые он прочитал, это бы очень не понравилось отцу. К черту все это — во всем виноват этот Поттер. Он автоматически согнул правую руку, его пальцы теперь часто плохо сгибались, по временам их сводило судорогой — таковы были последствия исцеляющего заклинания Пэнси. Когда она накладывала свое заклинание, это было чертовски больно, но зато рука была приведена в порядок; а небольшие покалывания время от времени — это не смертельно. Его мать все еще была в отчаянии, и теперь ему приходилось идти и кормить ее, когда она отказывалась есть. Нарцисса Малфой сильно похудела и большую часть времени находилась в затуманенном сознании; она подолгу сидела в оцепенении и уже неоднократно называла его Люциусом, даже после того, как он поправлял ее. Это было действительно странное чувство — говорить своей матери, чтобы она запомнила, что тебя зовут Драко; на что она отвечала ему со вздохом: 

— Я знаю, Люциус.

Он не щадил себя и наконец достиг первого уровня Призывателя Огня; с тех пор на его правой лопатке появилась символичная татуировка. Это был знак отличия; и если он когда-нибудь достигнет седьмого уровня и станет мастером-призывателем, его тело почти полностью покроется татуировками. Татуировка была нанесена магическим способом, она светилась, когда он тренировался, и давала ему стойкость к огню, а также способность вызывать небольшое пламя. Он гордился собой — обычно у волшебников на завершение первого уровня уходило почти два года; ему же удалось его достичь менее чем за три месяца. Логан Эш был беспощаден, но с ним Драко добился результатов; вот почему он был лучшим.

Через несколько дней он будет в одном помещении вместе с Поттером; но ему нужно держать себя в руках. Призывателей недолюбливали, поскольку они могли творить опасную магию, которую было невозможно отследить Министерству. Это был идеальный способ устроить хаос и остаться не пойманным. Например, также Маги земли — Элементали — на Дальнем Востоке могли устроить ради развлечения небольшое землетрясение; из-за этого их никто никогда не трогал, обходили стороной.

А пока он будет хладнокровно сдерживаться и дождется подходящего момента. Его отец предстал перед судом; ему нужно стать хозяином в этом доме, раз уж его мать была совсем не в себе.

— Люциус! — донесся голос сверху.

Драко вздохнул, отложил журнал и пошел проверить, как там мать. Он посмотрел на ее желтоватое лицо и нахмурился, увидев, насколько она похудела. Он решительно начал ее кормить той самой едой, которую поставил для нее на прикроватном столике и которая была абсолютно не тронута; он уговаривал ее, как маленького ребенка. Мысли о Поттере вновь пронеслись в его голове.

Скоро. Очень скоро у него появится шанс.

* * *

В это же самое время за своими родителями ухаживал и другой молодой человек. Невилл Лонгботтом находился возле родителей в больнице Святого Мунго. Он уже не был тем неуклюжим и угловатым юношей, каким был еще год назад. Он стал выше, походка — увереннее. Сражение в министерстве изменило его как физически, так и эмоционально. Его сломанный нос придал характер его мальчишескому лицу, а от шрамов на его лице все еще оставались едва заметные светлые участки. Невилл не стал их убирать исцеляющим заклинанием, он оставил эти отметины как напоминание о том, что теперь он намерен сделать то, о чем раньше даже и не подозревал, что вообще на такое способен.

Он сидел с родителями — между их соседних кроватей — и вел односторонний разговор.

— Мам, пап, я видел ее… Я знаю, кто это с вами сотворил… Я знаю, что вы чувствуете… Я бы хотел, чтобы вы справились с этим, о, как я бы хотел, чтобы вы поговорили со мной сейчас! Мне нужно услышать, как ты скажешь, что мне дальше делать, мама. Беллатриса Лестрейндж днем и ночью в моей голове, а она ведь находится где-то там, на свободе… Я вернул тебе палочку, папа, — он протянул отцу палочку, сломанную пополам. — Извини, что так вышло, что она сломалась. Для меня очень много значит то, что ты оставил ее мне. Так или иначе, я взял мамину и отнес ее к Олливандеру, просто чтобы узнать, что мистер Олливандер думает о том, что я ее использую. Он сказал, что она подходит мне даже больше, чем твоя, папа.

Он смотрел на их ничего не выражающие лица, изо всех сил стараясь обратить на себя их внимание. Это всегда было так, когда он пытался заставить их осознать его присутствие рядом. Он прикоснулся к игрушке, висящей над кроватью его матери — это был толстый слон с крошечными крылышками. Он начал кружиться в воздухе, и его мать улыбнулась бессмысленной улыбкой, глядя на него. Глаза Невилла наполнились слезами, и он грубо вытер их.

— У меня есть очень хороший друг, мой однокурсник, который показал мне, что храбрость — это не героизм или сила; храбрость — это верить и бороться за то, во что ты веришь. Любой может бороться, и он научил нас этому. За один год он мне преподнёс большее количество магических уроков, чем я узнал за все мои предыдущие занятия. Он действительно классный. Он взялся за Беллатрису и дал ей порцию ее же собственного зелья! Он справился с Пожирателями Смерти, мам! И он учится в моем классе!

Его голос даже стал громче от восторженного восхищения. Невилл взял очередной фантик из пальцев матери и помолчал.

— Я почувствовал, что значит бороться за правое дело, и он боролся, пап, он боролся за всех нас. Я верю в него, и я поддержу его в этом судебном процессе. Вы можете себе представить, что его пытаются посадить в тюрьму? И, после всего случившегося, еще и не верят, когда он говорит им, что Волдеморт вернулся? Он собирается убить Волдеморта, я это чувствую. Сейчас Гарри очень изменился; у него был такой взгляд в последние дни учебы в этом году…. Этот огонь горит и во мне, и… и я обещаю, Лестрейндж заплатит…

Он шмыгнул носом, взял их за руки и склонил голову, чтобы скрыть свои безмолвные слезы.

— Мне пора, — пробормотал он и встал, вытирая с лица свои гневные слезы.

Он повернулся, чтобы уйти, но его остановила бледная рука матери. Она потихоньку пожала его пальцы и притянула к себе. Она что-то пробормотала, затем протянула ему фантик. Он осторожно взял его; слезы еще сильнее потекли по его лицу.

— Я обещаю, мам, обещаю.

* * *

Джинни и Рон находились во «Всевозможных волшебных вредилках», помогая своим братьям провести инвентаризацию. С тех пор, как Рон получил свои оценки, он старательно избегал матери. Он закончил год неплохо, но он с треском провалил прорицания, историю магии и астрологию, и она определенно была недовольна. И вот, он и Джинни проверяли некоторые из новых вещей, приобретенных их братьями, когда они вдруг закричали в унисон: 

— Рон!

Близнецы ворвались в кладовую из-за стойки.

— Ты знал и не сказал нам?!

— Знал что?

— ЧТО ГАРРИ МОЖЕТ БЫТЬ ОТПРАВЛЕН В АЗКАБАН! — взревели они, приближаясь к Рону, который весь съежился в углу.

— Погодите, я обещал Гарри никому не рассказывать, он даже сам не хотел говорить мне! Он не хотел, чтобы все знали, что у него серьезные проблемы, пытался не афишировать это, клянусь! — воскликнул Рон.

Все трое — его братья и сестра — посмотрели друг на друга и согласились с тем, что сказал Рон.

— Это похоже на то, что сделал бы Гарри. Но тайны теперь раскрыты, и отец этой полоумной Лавгуд предал их огласке, — они ткнули ему сегодняшний номер «Придиры».

— Вот черт, теперь все знают. Какой облом будет у Министерства магии в этот день… Ужасно, — расстроенно пробормотал Рон.

— Так, не раскисай, я уверена, что все наладится, — как-то неубедительно сказала Джинни.

Рон недоверчиво посмотрел на нее.

— Джинни, дорогая сестричка, мы говорим о Гарри. Не о нашем Гарри, а о Гарри Поттере, которого все знают. Когда у него были сложные времена и ничего не получалось, как все болтали о нем на каждом углу? Вспомни Турнир Трех Волшебников; в этот раз в газетах будет еще большая шумиха… И вдобавок он на днях выиграл игру против «Пушек», и все до сих пор гудят о том, что он такой молодец, умница, просто бог или что-то там подобное… Там же будет куча людей!

Он плюхнулся на табурет и провел рукой по своим колючим рыжим волосам.

— Все же жаль, что нас не было рядом с ним в тот день, мы могли бы неплохо помочь ему с этими Пожирателями Смерти, — сказал Фред, похлопывая Джорджа по спине.

Джинни яростно взглянула на них.

— Не вспоминайте тот день, мы чуть не умерли там, а одного человека уже нет с нами! — закричала она.

В кладовой воцарилась гробовая тишина. Улыбки исчезли с лиц близнецов, и Рон испуганно взглянул на Джинни. Она выскочила из магазина и бросилась бежать по Косому переулку.

— Нам нужно пойти и поддержать Гарри. А заодно и поищем Джинни, — сказал Рон.

Братья кивнули, закрыли магазин, и они все вместе отправились на поиски сестры.

* * *

На середине своего пути через Англию Эрни Макмиллан увидел и прочитал статью в «Придире». Он тут же вскочил и подбежал к камину.

— Резиденция Бутов! — крикнул он в зеленое пламя, зовя своего приятеля Терри Бута.

Падма и Парвати Патил уже обошли своих подруг — Алисию Спиннет и Кэти Белл. Кэти, которая дружила с Ханной Эбботт из Хаффлпаффа, уже сообщила ей эту новость; Ханна, в свою очередь, сообщила Энтони Голдштейну и Майклу Корнеру, которые уже успели поговорить с Терри Бутом, поэтому он дважды узнал эту новость из двух разных источников. Терри Бут был заядлым фанатом игрока футбольного клуба «Вест Хэм Юнайтэд» по имени Дин Томас; он, судя по всему, связался со своим лучшим другом Симусом Финниганом. Вскоре вся армия Дамблдора узнала о предстоящем суде; и теперь все они связались со своими однокурсниками и сказали им, что, если у них еще нет свежего номера «Придиры», то нужно пойти и купить его сейчас же. В течение нескольких часов уже все учащиеся Хогвартса говорили об этом через каминную сеть, и каждый пытался связаться с Джинни, Роном, Невиллом, Полумной и Гермионой. Никто не знал, как связаться с самим Гарри, поэтому все они пытались дозвониться хоть до кого-то, кто был упомянут в статье. Об этом знала уже вся армия Дамблдора, и они готовы были разорвать любого, кто осмеливался оклеветать его имя.

— Мы должны придумать что-нибудь, чтобы показать, что мы поддержим его в пятницу, мы не можем позволить ему остаться одному в этой непростой ситуации, — заявила Алисия Падме и Парвати. — Он так много сделал для всех нас, не говоря уже о том, что он выдающийся ловец!

— Думаю, я могла бы забыть про тот Святочный бал, хотя я до сих пор и не простила его за то, что он так со мной поступил; но я на самом деле считаю, что он для нас был лучшим защитником от псевдо-профессоров Защиты от Темных Искусств за все это время… Что думаешь, Падма?

— Конечно!

— Отлично, — сказала Алисия. — Тогда давайте приступим к делу.

* * *

Полумна Лавгуд лежала в своей спальне, глядя в потолок. У нее на стене висел плакат с изображением Гарри в полном квиддичном обмундировании, а журнал «Придира» лежал на кровати разворотом вниз, открытый на той странице, где было ее интервью. Она была безумно влюблена в Гарри с тех пор, как в тот роковой день в начале пятого курса он сел рядом с ней за парту; и вот наконец после того сражения в Министерстве у нее хватило смелости сделать хоть что-то, чтобы он понял, что она чувствовала к нему. Все лето она больше не могла думать ни о чем другом; и статья, которую решил опубликовать ее отец после того, как к ней прибыла совиная почта с повесткой о ее вызове в суд, была потрясающей возможностью, которую просто нельзя было упустить. Она знала, что он влюблен в Чоу, но ей было все равно. В пятницу она снова увидит его, и она была по-настоящему счастлива — с тех пор, как сова принесла ей то самое письмо.