A Familiar Place (гет)

Все перемены — к худшему

После памятной ночи в больничном крыле мир Драко перевернулся, словно раскололся на две части. «Старый» Драко наконец-то выбрался наружу. Сам Малфой не мог объяснить, что произошло и почему, но в одном был уверен точно: жизнь больше не станет прежней. Он осознавал, что не может никому рассказать о своей находке, особенно Гермионе, потому что просто не мог заставить себя рассказать о той ночи. Положение было безвыходным, и он не понимал, что делать дальше. Теперь он знал, что за всем стоят профессор Стивенс и Братство ворона и что его собственная жизнь в опасности, но что он, Драко, мог поделать? Возможно, он заслужил подготовленное Братством наказание.

Драко часто вспоминал ту ночь, когда она погибла. Чарити Бербидж. Бедную женщину подвесили, как куклу, над обеденным столом в его собственном доме. Ее тело безвольно крутилось вокруг своей оси. Чарити молила о пощаде, просила окружающих спасти ее… Одни только воспоминания были невыносимы. Но ведь он, Драко, не мог в тот момент ничего сделать, верно? После ее смерти мысли денно и нощно не давали ему покоя: что лично он мог сделать? Ничего… Ничего! Момент, когда Волан-де-Морт походя отнял жизнь женщины только за то, что она смела преподавать в Хогвартсе маггловедение, задал тон всей дальнейшей жизни Драко.

Гермиона заметила перемены в поведении Драко, и она беспокоилась. После ночи, проведенной в больничном крыше, он заметно отдалился и охладел. Они все еще виделись втайне ото всех, учились вместе, читали, но заговаривали теперь редко — по крайней мере, не говорили ни о чем конкретном. Она хотела вернуть прежнего Драко, но не знала, как до него добраться.

В тот вечер они раскладывали ингредиенты в подземельях профессора Мэнкина. Гермиона решила еще раз попробовать вывести Драко на разговор о том, что он выяснил тогда, в больничном крыле.

— Гермиона, передай, пожалуйста, вон тот пузырек, — попросил Драко, указывая на колбочку с голубой жидкостью, которую Гермиона только что примостила на одну из полок.

— Зачем? Она стоит на своем месте.

— Ради Мерлина, не спорь, а?! — рявкнул Драко. — Она не там должна стоять. Не все же тебе делать идеально! Бутылка должна стоять на полке с другими антидотами, — резким тоном закончил он и сам потянулся за колбочкой над ее головой.

— Драко, что случилось? Почему ты теперь все время мрачный? — недовольно спросила Гермиона.

— Что, правда? А я и не заметил, вот спасибо тебе, принцесса, — нелюбезно отозвался Малфой.

Гермиона вздохнула и переключила внимание на другие полки.

— Как продвигаются поиски? — деланно непринужденным тоном поинтересовалась Гермиона, стараясь, чтобы вопрос выглядел незапланированным, хотя она давно выбирала момент, чтобы его задать.

— Какие поиски? — притворно удивился Драко, хотя с первого раза понял, о чем она спрашивает.

— Поиски ответов в архиве, — выпрямилась Гермиона.

Драко снова помрачнел.

— Поиски закончены, и с тобой я ничего обсуждать не хочу!

— И о чем с тобой теперь можно разговаривать? О погоде? — огрызнулась она.

— Да, твою мать, о погоде! Как же холодно, не правда ли, грязнокровка?

Драко пожалел о своем выпаде сразу же: Гермиона смотрела так, будто он влепил ей пощечину, хотя она не давала ему повода срывать на ней злость. Он подошел было к ней, чтобы обнять и извиниться, но Гермиона со всей силы оттолкнула его, и Драко врезался в полки позади себя. Бутылочки, колбы, пузырьки, реторты посыпались на пол, осыпая все вокруг грудой осколков, и комната наполнилась разноцветными испарениями.

— А теперь убирай! — воскликнул Драко, хватая Гермиону за руку. Та снова толкнула его, но в этот раз Драко устоял.

— Да что с тобой?!

— И правда, что? Ты на меня накинулась с кулаками, а еще кто-то хочет меня убить. Достаточно для нетипичного поведения?!

Драко отвернулся, чтобы достать палочку и убрать учиненный ими беспорядок, а Гермиона собралась было выйти из комнаты, но вдруг развернулась и попросила:

— Драко, посмотри на меня.

— Да что?! — рявкнул Драко, прыжком разворачиваясь к двери.

— Я тебя люблю, — сказала Гермиона, удерживая жгучие слезы, и медленно вышла. На миг Драко остолбенел, пнул пару не разбившихся бутылочек, а потом выскочил за дверь, чтобы сказать, что тоже ее любит, но Гермионы нигде не было. Он убрался в лаборатории и продолжил начатую сортировку. Закончив, он направился на ужин в Большой зал.

Сев рядом с Невиллом, Драко спросил приглушенным голосом:

— Где Грейнджер?

— Не знаю, но Майкл Корнер просил передать тебе вот это, — отозвался Невилл, протягивая Драко кусочек пергамента.

Драко пробежал глазами записку, тихо выругался и выбежал из Большого зала.

«Мы ждем тебя в вашем сарае. Там ты найдешь то, что ищешь».

Драко выскочил из замка и бегом кинулся к выходу с территории. «Как же не хватает трансгрессии в этом гребаном Хогвартсе!» Оказавшись, наконец, за воротами, он крутнулся на месте и переместился прямо ко входу в сарай. Выдернув палочку, он ворвался внутрь и увидел Майкла Корнера, Терри Бута и Гермиону Грейнджер. «Твою мать!»

Спасибо, что заскочил на чай

Трое восьмикурсников сидели за столом и попивали чай с печеньем. Сцена выглядела фотографией из прошлых времен. Драко подошел к столу и перевернул его вверх дном; со звоном посыпались чашки, блюдца, выплеснулся чай, рассыпалось печенье. Гермиона осталась сидеть и, склонив голову набок, рассматривала Драко. Майкл вскочил и выхватил палочку. Терри свалился со стула на пол.

— Дракл тебя побери! — отозвался с пола Терри.

— Какого черта, Малфой? — воскликнул Майкл, палочкой вытягивая чай из ткани своих брюк.

— Иди сюда, Грейнджер! — прокричал удивленный Драко, все еще не понимая, в опасности она или нет.

Гермиона медленно подошла к Драко, бросая красноречивые взгляды на Терри и Майкла. Драко загородил девушку собой.

— Да ладно, Драко, если так хотелось кофе, мог бы попросить — у нас был… — усталым голосом проговорила Гермиона.

Драко вынул таинственную записку из кармана.

— Что это значит?

— Дай мне сначала встать с пола, а потом, может, все же сядем за стол и поговорим как цивилизованные люди? — отозвался Терри, поднимаясь с пола и пытаясь вернуть столу вертикальное положение. Майкл взялся ему помогать, и вскоре комната приобрела прежний вид. Терри и Майкл сели, предлагая Гермионе сесть на третий свободный стул. Та взглянула на Драко, не понимая, садиться ей или оставаться на ногах. Драко сел вместо нее и, потянув Гермиону за руку, чтобы та стояла рядом с ним.

— Ну разумеется, побудь джентльменом, не предлагай даме сесть, — закатил глаза Майкл.

— А может, я хочу, чтобы она могла убежать, в случае чего? — огрызнулся Драко.

— А тут мило, знаете, — сказал Майкл оглядываясь, — в самый раз для встреч. Я так и подумал тогда, в первый раз, когда шел за вами двумя.

— Что происходит? — спросил Драко, глядя на Гермиону.

— Можно, я сяду? — попросила та.

Вместо ответа Драко усадил ее к себе на колено: он не собирался отпускать ее слишком далеко. Гермиона вывернула шею, чтобы посмотреть на Драко, и сказала:

— Я пока не все до конца поняла, но, вроде как, Терри и Майкл предлагают нам свою защиту.

Драко вскочил так порывисто, что Гермиона свалилась на пол. Протянув руку, он помог ей встать.

— Мне не нужна их защита, и тебе тоже. Я сам тебя защищу.

— А мы считаем, что нужна, — ответил Терри. — Я не буду раскрывать тебе всех секретов, Малфой, так что придется поверить мне на слово, но, благодаря моему лучшему другу, — он махнул рукой в сторону Майкла, — я кое о чем разузнал, и мы поняли, что происходит. Пока мы не сможем это прекратить, мы будем защищать вас.

— Во-первых, — подхватил Майкл, — вам нужно держаться друг от друга подальше. Мы знаем, что вы какое-то время уже притворяетесь, что расстались, но, в конце концов, кто-нибудь заметит, что это не так. Черт, да даже я, когда вернулся с рождественских каникул вместе с Терри, слышал, как вы трахались в комнате Грейнджер!

Драко нахмурился, и даже Гермиона смерила его взглядом. Не впечатлившись, Майкл продолжил:

— Я также смог найти ваше гнездышко и передвинуть пару вещей с привычных мест, чтобы понять, поймете ли вы, что кто-то был здесь, но нет — глухо!

— Неправда, — возразила Гермиона, — мы поняли, что кто-то был тут, поэтому перестали встречаться.

— Вот именно! Драко, Гермиона, — продолжил Терри, — вы должны перестать видеться, по-настоящему! Хотя бы на время! Поверьте нам! Все, что происходит сейчас, — это подковерные игры, неужели не понятно? Пока это скотство не закончится, нужно быть осторожнее!

— Мы не можем сказать больше, — сказал Майкл, — без того, чтобы не нарушить данную одной организации клятву. Кроме того, мы уже не доверяем некоторым нашим однокурсникам, поэтому отнеситесь к этим мерам предосторожности со всей серьезностью!

— А что вы можете сказать? — усталым голосом спросил Драко, которому надоела эта сверхсекретность.

— Ничего, но, я думаю, вы знаете, кто мы и к какой организации принадлежим, и вы, по-видимому, считаете, что происходящее — дело рук этой самой организации. Это не так. Но, пока мы не сможем рассказать больше, вам нужно прекратить видеться. Взаправду. — Терри был непреклонен.

Гермионе захотелось плакать, потому что она не понимала, как это — не видеть Драко. Помолчав, она, наконец, спросила:

— И что вы предлагаете?

— Грандиозно поссориться. На самом деле — так, чтобы все поверили, разругаться на виду у всех. Майкл поможет Драко придумать версию, о которой не узнает Гермиона — все должно выглядеть естественно. А ты, Гермиона, проговоришь свою версию со мной. Малфой не узнает о твоем «сценарии» по тем же причинам. Выбора нет, — повторил Терри, подходя ближе к Гермионе. Он мягко добавил: — Ну пожалуйста, Гермиона. Я ведь никогда ни о чем не врал тебе. Я всегда был тебе другом. Я помогал во время войны. Я хочу, чтобы вы оба могли мне доверять. Гермиона, ты веришь мне?

Гермиона посмотрела ему в глаза:

— Да.

— Нет! — воскликнул Драко. — Вы не даете ответов ни на какие вопросы, и мне плевать, что вы там несете, я поступлю по-своему.

— Хорошо, Малфой, но тогда ты сдохнешь, и мне будет плевать, но я не хочу, чтобы умирала Гермиона. Хватит уже думать о себе и подумай хотя бы раз о других. Если ты любишь Гермиону, ты поступишь по-нашему. — Майкл поднялся, чтобы уйти, но потом повернулся к Гермионе: — Прости. Мы будем пытаться защитить тебя другими путями. Пошли, Терри. — С этими словами Майкл вышел.

Терри постоял пару мгновений и, прежде чем выйти, сказал:

— Дайте знать, что вы решили.

Драко оторопело уставился на Гермиону:

— Они же не сказали ни слова!

— Драко, они сказали, возможно, даже больше, чем могли. Я не хочу больше подвергать тебя опасности. Ты уже хотел так защитить меня, но теперь я буду защищать тебя этим же способом. Между нами все кончено, и я говорю это только потому, что люблю тебя. — Она поперхнулась воздухом, будто слезы сдавили ей горло, и бросилась на шею Драко. — Я люблю тебя больше, чем ты можешь представить. Пожалуйста, расстанься со мной, сделай как лучше. Ради меня.

Драко рассмеялся над абсурдностью этих слов и обнял ее. «Стоять бы так вечно».

— Хорошо, Грейнджер. Считай, что мы расстались, но, блин, когда мы снова сойдемся, у нас должен быть самый лучший «примирительный секс» — лучший из всех, что у меня были. Поняла?

— Как скажешь, — ответила Гермиона и поцеловала его.

— Ловлю на слове, Грейнджер, — сказал Малфой и притянул Гермиону к груди. Он поймал ее на слове. Нет, не на слове — в объятия.

Гермиона подняла на него глаза.

— Может, попрощаемся по-хорошему?

— В смысле? — осторожно переспросил Драко.

— Вместо того чтобы ждать примирения, можно проявить свои чувства сейчас. Я вот по тебе скучала, Драко — сильно, — ответила Гермиона, утыкаясь лицом в грудь Драко и теребя его одежду. Он тоже соскучился — больше, чем мог бы рассказать словами.

Драко оттеснил Гермиону в угол сарая. Он нервничал и надеялся, что понял ее правильно. Он снял мантию, прикрывая ею грязный пол, стянул с себя свитер и галстук, кинув их рядом с мантией. Затем он посмотрел в глаза Гермионе, пытаясь понять ее реакцию. В ответ Гермиона скинула с себя мантию с бросила рядом с одеждой Драко, за ней последовали пиджак и жилетка, затем — серый галстук, обувь, гольфы. Гермиона осталась в одной рубашке и плиссированной серой юбке и потому начала мелко дрожать от холода. Драко наколдовал согревающее заклинание на весь сарай, положил палочку на пол и снял рубашку, обувь и носки.

Все это время они просто смотрели друг на друга. Все их действия будто подчинялись правилам неведомой игры, в которой они по очереди делая ход. Гермиона последовательно расстегнула пуговицы на рубашке: начала с рукавов, затем медленно принялась за основной ряд пуговиц. Рубашку она оставила надетой, как бы говоря: твоя очередь. Голову Гермиона склонила чуть набок: ей было интересно, что будет дальше. Драко улыбнулся.

— Иди сюда, маленькая. Я скучал.

Гермиона быстро сократила дистанцию между ними, на ходу сбрасывая рубашку; Драко снял футболку и брюки. Гермиона расстегнула юбку, и та с шорохом сползла на пол. Гермиона вышла из нее. Костяшками пальцев Драко обвел округлость ее груди. Он медленно начал заходить ей за спину, внимательно осматривал, как бы изучая: оглядел каждый изгиб, проследил, как плечи поднимаются в такт дыханию, провел взглядом по холму под ее пупком, по стройным бедрам, длинным ногам, округлым ягодицам, линии спины. Оказавшись сзади, он расстегнул бюстгальтер, и тот последовал в кучку одежды у их ног.

Отведя ее темные кудри, он поцеловал ее плечо, затем — шею. Гермиона отклонилась, касаясь его высокой, крепкой фигуры, растворяясь в ощущениях. Драко рывком сорвал с них обоих трусы и, обняв, поднял ее на руки так неожиданно, что ей показалось, будто она взлетела. Встав на колени, Драко уложил Гермиону на груду одежды и медленно провел рукой от ее плеча по груди, ребрам и животу, целуя в губы. Они целовались так отчаянно, будто в последний раз.

Гермиона вцепилась в шею Драко, пытаясь быть как можно ближе, и, когда ей показалось, что она больше не может, он резко вошел в нее и задвигался сильными толчками; Гермиона отвечала в такт. Она закусила губу, чтобы не закричать, он задышал тяжелее.

— Гермиона, не держись, — прорычал Драко.

Она не поняла, о чем речь, но ей было наплевать, потому что в этот момент она, неведомо для себя, подчинилась и перестала сдерживаться, и они кончили одновременно.

Разрыв

Быстро одевшись, они коротко поцеловались, и обратный путь в школу прошел в молчании, хотя они держались за руки.

— Если мы правда решили согласиться, то придется совсем расстаться. Пути назад нет. Согласна? — спросил Драко, когда они подошли к воротам школы.

— Давай заключим соглашение: пообещаем друг другу не забывать, как сильно мы друг друга любим, — попросила Гермиона, крепко сжимая его руку.

— Разумеется, — согласился Драко. Он постарается. Наклонившись, он коснулся ладонью ее лица и снова поцеловал, а затем сказал: — Ты первая, я — после тебя. Иди быстро, найди Терри и узнай, какие у него планы насчет тебя. Я найду Корнера.

Гермиона кивнула, повернулась к двери, но вдруг кинулась обратно, быстро поцеловала его на прощание и бросилась в школу. Считая ступеньки по пути наверх, она повторяла, как мантру, одно и то же: «Дай мне сил, дай мне сил…»

Драко же направился к двери, как вдруг остановился: он увидел сбоку от себя Майкла Корнера — тот подпирал стену замка.

— Терри сказал, что ты согласишься, но я с ним поспорил на обратное. Скотина, я теперь ему пятьдесят галлеонов должен, потому что ты поступил как надо!

— Деньги я тебе верну, придурок, — зло отозвался Драко.

— Что ж, приступим. Я расскажу, что надо делать. Надо успеть все к завтрашнему вечеру, это пятница. После занятий и ужина. Пошли, — сказал Майкл, придерживая дверь, и Драко вошел внутрь.

Гермиона дошла до комнаты Терри и собиралась было постучать, как вдруг увидела самого Терри, появившегося в коридоре со стороны гостиной. Гермиона кивнула ему трижды. Терри кивнул в ответ — дважды — и махнул в сторону ее комнаты. Она направилась туда, и Терри пошел следом спустя пару мгновений.

В пятницу у них были нумерология и древние руны. Напряжение, зависшее в классе, можно было резать ножом. Падма единственная из присутствующих не знала, что происходит. Поскольку их было всего пятеро, они всегда занимали самый маленький класс из отведенных восьмикурсникам трех, где стоял только один общий стол. Вот и сегодня пятеро восьмикурсников тихо сидели за столом. Дважды Драко втайне от остальных сжимал руку Гермионы. Он был уверен, что она ужасно боится грядущего вечером представления, да и у самого Малфоя это не выходило из головы. Он взглянул на свою пока еще девушку и понял, что не знает, справится ли он с этим спектаклем. Терри заметил, куда смотрит Малфой, и бросил на него предостерегающий взгляд, покачав головой. Драко перестал таращиться на Гермиону и вернулся к работе.

Наконец, настал вечер. Гермиона сидела в гостиной за длинным столом рядом с Терри. Вошел Драко и сел за тот же стол, вытаскивая книгу. Терри взял Гермиону за руку. Драко вспомнил: это было сигналом к действию.

Встав, он подошел к однокурсникам.

— Что ж, Грейнджер, слухи не врут? Быстренько забыла меня и спуталась с этим чмом?

Гермиона не поняла, о чем он, и потому выглядела искренне изумленной.

— Свали, Малфой, — велел Терри, снова беря Гермиону за руку. Та склонилась над книгой.

— Смотри мне в глаза, Грейнджер, когда я с тобой разговариваю. Тебя что, вонючие родители-магглы не учили уважать тех, кто выше тебя по происхождению? — Драко скрестил руки и уселся прямо перед ней на стол.

— Что?

— Что происходит между тобой и Бутом? — обманчиво мягко спросил он.

— Это что, часть плана? — спросила Гермиона. Терри встал.

— Повторяю в последний раз, Малфой: проваливай и оставь ее в покое.

— Пошли заниматься в мою комнату, Терри, — бросила Гермиона и стала собирать учебники, но Драко выбил их из ее рук. Гермиона потрясенно уставилась на него: Драко, казалось, на самом деле зол — так и было. Он призвал на помощь всю свою злость, весь копившийся в нем гнев, чтобы свести его в одну эту сцену. Спектакль выглядел убедительно.

Терри принялся поднимать упавшие книги, а Гермиона с Драко стояли друг напротив друга. Она знала, что должна дождаться своего условного знака, знала, что будет делать, как только увидит этот знак, но пока его не было.

— Ты хотел порвать со мной — я подчинилась, так что отвали, Малфой.

Гермиона хотела было обойти Драко, но тот схватил ее за руку — пожалуй, слишком сильно. Гермиона вскрикнула, Терри бросился ей на помощь, пытаясь заставить Малфоя ослабить хватку. Отбросив руку Гермионы, Драко толкнул Терри так, что тот упал на пол. Вот он — ее условный знак!

— Прекрати всех терроризировать! Хватит вести себя, как испорченный мудак! Я думала, ты изменился, но ты все такой же богатенький, надменный сын Пожирателя смерти! — Гермиона протянула руку Терри, чтобы помочь ему подняться. Обернувшись к Драко, она увидела, что на них таращатся все присутствующие, и ее начала душить совесть, хотя все сказанное было понарошку.

— Да, а ты осталась такой же занудной самоуверенной всезнайкой-грязнокровкой, Грейнджер.

Что-то в этом слове — неважно, искренне оно было сказано или нет — взбесило ее, и она с размаху влепила ему пощечину. Драко схватил ее за обе руки, притянул к себе и, шепнув на ухо: «Прости» — отшвырнул ее от себя так сильно, что Гермиона упала и приземлилась на зад.

Она расплакалась — не столько от боли, сколько оттого, что им приходится поддерживать эту мистификацию. Она видела боль в его глазах и помнила его тихое «прости». Для всех остальных, однако, на сцену вернулись Малфой и Грейнджер образца прошлых лет, и происходящее уже выглядело неприятно.

Терри попытался помочь Гермионе, но Невилл оказался рядом быстрее. Дин и Джастин кинулись на Драко, и Дин первым ударил Малфоя. Гермиона видела, как тот падает от удара на пол, хотела броситься к нему, но не могла. Поднявшись, Драко показал всем присутствующим неприличный жест обеими руками и вихрем умчался из комнаты. Собрав учебники, Гермиона хотела уйти плакать в свою комнату, но Терри забрал у нее книжки и обнял. В объятиях было тепло и комфортно. Она надеялась, что долго так притворяться не придется, потому что ей было невыносимо причинять Драко боль и видеть результаты в его взгляде. На душе было погано.

Успокоившись, Гермиона вернулась за стол, снова разложив учебники. Майкл не прекращал обсуждать случившееся: вслух рассуждал, как ему противен Малфой, снова развлекая праздную публику. Гермиона захотелось кричать. Спустя час, когда было почти десять вечера, Драко ворвался в портретный проем и, так, чтобы все слышали, прокричал:

— Эй, Грейнджер! У меня для тебя подарок, смотри!

Гермиона взглянула на Терри, но тот пожал плечами. Все медленно потянулись из гостиной в коридор. Малфоя шатало — он, по-видимому, был пьян, — а в обнимку с ним стояла высокая красивая слизеринка с седьмого курса.

— Грейнджер, — воскликнул Малфой, обвивая рукой талию слизеринки, — я хотел показать тебе, как выглядят красивые девушки — чистокровные. Видишь, на взгляд можно отличить, хотя, возможно, дело в запахе! — Они с девушкой рассмеялись, и Драко направился было в свою комнату, но тут встрял Невилл.

— В свои комнаты водить младшекурсников нельзя, особенно противоположного пола.

— А почему нет, Долгопупс? У тебя девчонка в комнате каждый день бывает — ах, черт, это же был ты! Ты такой неженка, вот я и принял тебя за девчонку, — снова расхохотался Драко и открыл дверь в свою комнату. Гермиона наблюдала, как он, шатаясь, проскользнул внутрь и хлопнул дверью, слышала их с девчонкой смех.

Гермиона бросилась к себе, Терри — за ней. Закрыв за собой дверь, он сел рядом с Гермионой на кровать. Та пустым взглядом таращилась в потолок. Шли минуты. Наконец, она повернулась к нему и покачала головой:

— Знаешь, я тебя ненавижу.

— Все нормально. Можешь меня ненавидеть, зато вы оба будете живы. Я сообщил обо всем отцу, он в курсе, что происходит. Не могу сказать, зачем, но это очень важно. Я надеюсь, он вскоре что-нибудь придумает.

Терри обнял Гермиону за плечи, и она, склонившись к коленям, заплакала. Терри похлопывал ее по спине.

В это время у себя в комнате Драко плюхнулся на кровать, а красивая слизеринка заявила:

— Марш с кровати, Малфой. Раз уж я должна провести ночь в этой клетке, кровать моя. Спать будешь на полу. Ах да: Корнер сказал, что ты мне заплатишь, так что гони бабки.

Девушка протянула руку, и Драко вытащил из кармана несколько монет. Развалившись на кровати, девушка кинула Малфою одну из подушек. Взяв подушку и стянув покрывало с кровати, он постелился на полу и лег набок. Вот его истинное место: на полу. Он чувствовал себя грязью. Он повел себя безобразно, и Гермиону — он видел — просто разрывало на куски. Уж лучше пусть их ждет счастливый конец, подумалось Драко, потому что, если ничего не выйдет, случится нечто ужасное.