Червь (джен)

По микрофону постучали.

— Пожалуйста, прошу тишины.

Тихий гомон разговоров в помещении постепенно смолк. Зал не был переполнен, однако четыре из пяти сидений были заняты, и ещё группа людей толпилась позади, в основном журналисты. Многие приезжие.

Взгляд метался по залу, пытаясь оценить происходящее. Тучная женщина в первом ряду — это же Суинки? Наверное логично, что здесь собрались все мало-мальски значимые люди. Бедствия, обрушившиеся на город, да и атака Сплетницы на сотовые вышки привели к отсутствию телевидения и телефонной связи, и единственный способ выяснить, что хотят сказать кандидаты — это личное присутствие.

За пределами зала, в вестибюле и у входа в здание, собирались люди Выверта. Некоторые занимали позиции на крыше и, работая парами, помогали друг другу в сборке снайперских винтовок. Они готовились к сражению. К войне.

Сейчас Выверт был в вестибюле, и к нему присоединялись другие. Я узнала Цирк, в основном по молоту, который она несла, постукивая металлической головкой по полу. Выверт сказал ей что-то, и она подняла оружие. Наверное, он не хотел шума? Неважно. Рядом с ним были ещё двое, которых я не узнала. Подросток и крупный мускулистый человек в тяжёлом металлическом облачении.

— Спасибо всем, что пришли. Сегодня состоятся трёхсторонние дебаты. Позвольте мне представить ваших кандидатов. Для начала, мистер Рой Кристнер, наш действующий мэр. Кроме того, мисс Карлин Падило, городской советник по связям с общественностью и мистер Кейт Грув, исполнительный директор Истар Файненшелс. Сегодняшней темой дебатов будет преступность, общественная безопасность и состояние города. Вы могли бы начать, господин Кристнер? Что, по вашему мнению, выделяет вас среди других кандидатов?

Я взглянула через плечо, чтобы убедится в том, что сказали мне насекомые. Молодой человек с ребёнком на руках шел по проходу к выходу, прямиком к Выверту.

— Не буду лгать, — сказал Кристнер. Я посмотрела на него и обнаружила, что он выглядел измождённым. В некотором роде это помогало ему, придавало более решительный вид. — Дела плохи. Ситуация лучше, чем всего неделю назад, но всё ещё ужасна. Не менее чем сорок процентов населения города эвакуировано, больницы переполнены, злодеи предъявляют претензии на власть над улицами…

Я взглянула назад на мужчину с ребёнком. Они открыли дверь, вышли из зала, и тут же двое солдат Выверта, не давая издать ни звука, набросились на них. Им закрыли рты руками, разделили друг от друга и оттащили от двери. Через несколько секунд они оказались связаны и с кляпами во рту.

Дверь закрылась, никто не заметил того, что произошло.

— … вовлечены с необходимостью обороняться на каждом шагу. Я обсуждал этот вопрос с Легендой, с Драконом и с главным директором СКП Коста-Браун. Сегодня мы с директором Суинки провели обсуждение и определили меры, которые необходимо предпринять, чтобы вернуть город к тому состоянию, в котором он когда-то был.

— Вы чертовски низко помещаете планку, — сказал Грув, обхватив руками края трибуны.

— Не нужно прерывать выступление, — заговорила председатель. Кристнер отмахнулся от неё. — Вы отказываетесь от завершения своего выступления, господин мэр?

— Давайте послушаем, что хочет сказать Грув.

— Очень хорошо. Мистер Грув. У вас две минуты.

— Он собирается вернуть город к состоянию, в котором он был? Кажется он хочет, чтобы мы забыли, что ещё до того, как пришёл Губитель, половина города напоминала выгребную яму. Многие из присутствующих здесь живут в северной части города. Вы знаете, насколько плохо там было. Или может быть господин мэр ссылается на расцвет города, когда в доках бурлила жизнь и весь город слышал как приходят и уходят корабли из порта? Если он пытается убедить вас, что мы вернёмся в те времена, значит, он говорит откровенную ложь. Восстановление Королевского порта, известного сейчас как “кладбище кораблей”, обойдётся городу в двадцать три миллиона долларов. И это только расходы на расчистку от повреждённых кораблей и их утилизацию. Сюда не входит стоимость восстановления всего района и приведение его к современным стандартам. Не стоит забывать и о том, что любой, кто приближается на два-три километра к кладбищу кораблей, испытывает неконтролируемое, самоубийственное отчаяние. Я был там. Я знаю о чём говорю.

Я выстроила перед Вывертом надпись из насекомых.

"Я здесь. Стой."

Пренебрежительно, лёгким взмахом руки он разрушил надпись и рассеял насекомых. Конечно, это его не остановит. Он не скрывал, насколько важны его планы. Он не остановится сейчас, в самый критический момент.

— Мэр хочет вернуть нас туда, где мы были? Этого недостаточно. Я предлагаю превратить текущую ситуацию в благоприятную возможность. Нам нечего терять. Давайте начнём с чистого листа. Существуют национальные и международные фонды, созданные для того, чтобы помочь восстановлению после нападений Губителей и событий, связанных с деятельностью паралюдей. Моя смета, которая детально описана в прилагаемых материалах в вестибюле, описывает, как нам нужно использовать бюджетные средства и поступления из фондов восстановления для обновления города. Печально известный среди местного населения паром снова начнёт функционировать. В северной части будут созданы недорогие высокодоходные участки для застройки, обширные районы центра и другие разрушенные части города будут расчищены от завалов и перестроены. Образ упорства и человеческого духа привлечёт в Броктон-Бей финансирование, новых жителей и поток туристов.

— Советник Падилло, — произнесла председатель, — какие-то комментарии?

— Кейт Грув не раскрыл вопрос. Он рисует чудесную картинку, но забывает упомянуть о местных суперзлодеях и о давлении, которое они оказывают на нас…

Я поёрзала. Могла ли я напасть? Должна ли? Если прямо сейчас я уйду, например, в боковой коридор, то скроюсь от солдат и получу удобную возможность контратаковать Выверта.

Вот только я не знаю, что он задумал, а здесь мой отец. Можно было бы вытащить отца, но тогда мне придётся объяснять ему, что происходит, а кроме того, придётся бросить Курта, Александра и Лейси. Бросить остальных гражданских.

Брать кого-то с собой было неразумно, но оставить отца было выше моих сил. Не знаю почему, но мне казалось, если я брошу его сейчас, то никогда уже к нему не вернусь. Это уничтожит наши отношения, поскольку либо меня раскроют как суперзлодея, что разрушит возникшее между нами хрупкое доверие, либо кто-то из нас погибнет.

Мне нужно действовать более рационально, не опираясь на эмоции. Хотя, по правде говоря, моя рационализация в значительной степени определялась чувствами. Я могла придумать рациональное объяснение почти для любого плана действий. До сих пор мне это удавалось. Хотя, наверное, ничего хорошего в этом нет.

Пока в моей голове стремительным потоком проносились все эти мысли, сенатор Падилло продолжала говорить:

— …указывает на неразумное использование ресурсов. Мэр хочет, чтобы мы поверили, что для спасения города он предпринимает невероятные усилия. Я сомневаюсь, что он согласится взять ответственность за недавние операции СКП. Неудача за неудачей преследовала наших героев. Неудачи — не вина героев, их можно понять, с учётом уровня опасности Губителя, Бойни номер Девять и прочих разнообразных угроз в пределах города…

Выверт пришёл в движение, его люди собрались в шеренги и окружали его, подчинённые паралюди шагали рядом.

Мне нужно принять решение. Остановить его и подвергнуть опасности всё, чего я достигла? Выступить против Выверта здесь и сейчас, несмотря на его суперсилу, несмотря на то, что его прикрывало трое паралюдей и не менее чем двадцать отборных солдат, которые, как я знала, были весьма боеспособны? Даже если я буду действовать, прячась в толпе, нельзя надеяться, что он не заметит меня или моего отца и не отдаст приказ одному из своих людей.

Другой вариант — делать то, что мне приказано, избегать проявлений силы, довериться Выверту в его способности разрешить ситуацию. Я, до некоторой степени, его недолюбливала, но знала, что он умён. И я знала, что он знает, что я здесь. Я спрашивала Лизу, она уточнила у него, можно ли мне тут находится. Он должен был предусмотреть возможность устранить меня, если я начну действовать.

— …открытые сражения на улицах. Нет, вина лежит на СКП и на администрации мэра, которая, как он сам признаёт, значительно повлияла на принятие этих решений. Весьма сомнительных решений избегать конфронтации в то время, когда злодеи могли быть остановлены. И начинать активные действия в то время, когда герои были серьёзно ослаблены…

Я увидела, как Суинки заёрзала в кресле. Может быть таков план? Всё инсценировано?

Выверт зашагал к двойной двери, ведущей к задней части аудитории. С одной стороны шла Цирк, с другой — второй парачеловек, за ними двигались ряды солдат.

Я взяла за руку отца и крепко сжала, однако осталась на месте.

Дверь с ударом распахнулась. Выверт, Цирк и… с ними был Убер в тяжёлом металлическом костюме. Лит шагнул в сторону, удерживая в руках штуковину, напоминающую лучевое оружие. Поднялся крик, и по залу прокатилось нечто вроде цепной реакции. Люди бросились к выходам, однако они оказались заблокированы появившимися оттуда солдатами.

Отец и я остались на сиденьях, я низко пригнулась и заставила отца тоже спрятаться.

— Какого чёрта? — рявкнул Мэр в микрофон. — Выверт?

— Здравствуйте, Господин мэр, — ответил Выверт.

— Это безумие, — произнёс Грув.

— Для тех, кто не способен разглядеть всю картину целиком, подобным образом может выглядеть гений, — Выверт продвинулся по проходу достаточно далеко, чтобы я могла его хорошо видеть. Он повернулся, чтобы осмотреть толпу и на мгновение мне показалось, что его взгляд остановится на мне. Однако он повернулся и продолжил спуск к сцене.

— Местные герои… — начал Грув.

— Слишком заняты. В некоторых районах начались пожары, большого ущерба можно избежать, однако для этого нельзя допустить распространение огня. Один из таких мест — ваша штаб-квартира. Мои извинения. Мне нужно было воздействовать на наиболее ценные места. Возгорания также отвлекут Неформалов и Скитальцев и замедлят их, даже после того, как они оправятся от потерь своих штаб-квартир.

Я напряглась. Что из этого было блефом?

— Ты ублюдок, — прорычал мэр. — Сначала моя племянница, теперь это?

Племянница?

Ну конечно же. Я слышала, что Дина была племянницей одного из кандидатов. Я не осознавала, что это племянница мэра.

— Она цела и в безопасности, — сказал Выверт. — Как и любой здесь присутствующий человек без чинов. Но если вы носите звание мэра, кандидата в мэры, шефа полиции, лейтенанта, члена правления или майора, я не могу гарантировать вашу неприкосновенность.

— Что ты собираешься делать?

— Позвольте мне лучше показать. Цирк?

Цирк шагала по зрительному залу словно по твёрдой земле, однако каждый шаг приходился на спинку одного из сидений. Она развела руки в стороны, растопырив пальцы, а затем сжала ладони в кулаки. В пространстве между пальцами сверкнули ножи.

Мистер Грув и Мисс Падилло первыми бросились бежать, Мэр Кристнер отставал всего на пару шагов. Это ничего не изменило. Цирк выбросила руки вперёд и каждый из восьми ножей достиг своей цели.

Люди повскакивали с мест, и несколько длинных секунд после этого я не могла видеть, что происходит на сцене. Чувство роя подсказало, что тела упали на пол. Я не осмеливалась приказать насекомым двигаться и определить, куда именно попали ножи.

Солдаты держали журналистов и операторов под прицелом. Я поднялась и увидела, что Выверт повернулся к крупнейшему скоплению камер.

— Другие злодеи хотели захватить город снизу. Пытались начать с улиц, подальше от глаз, чтобы устранить всех, кто угрожал их начинанию. Они собирались один за другим захватить отдельные районы города, но забыли о том, что кроме паралюдей, существуют и другие люди, наделённые властью. Обычные смертные обладающие правом принимать решения и оказывать влияние на своих сограждан. Я предпочитаю более прямой путь. Броктон-Бей — мой. Я буду принимать решения, назначать и получать налоги, решать, кто будет занимать посты. Любой, кто попытается противостоять мне разделит участь мэра, господина Грува и мисс Падилло.

Я приподнялась, чтобы бросить взгляд на сцену. Мэр лежал на спине, грудь судорожно вздымалась и опадала, словно он вдыхал полные лёгкие воздуха и с силой выдыхал. В середине туловища торчал нож, ещё один в плече и ещё один в ноге. Отец потянул меня вниз раньше, чем я сумела рассмотреть остальных.

Мэр не был убит, однако похоже, его жизнь под угрозой. Неужели я молча проглочу это? Я обещала себе, что дам Выверту реализовать его план, только при условии, что он не сделает ничего недопустимого. А сейчас он, кажется, перешёл черту. Я до сих пор оставалась в бездействии и пряталась от солдат и их автоматов только потому, что мэр всё ещё был жив и я не придумала, что можно сделать, чтобы остановить их.

— Даже не рассчитывай, что твой план сработает, — раздался голос из динамиков.

— Директор Суинки, — начал Выверт. — Встаёте на линию огня. Должен отметить вашу смелость, особенно с учётом вашего последнего приключения. Вас похищали Неформалы, не так ли?

Насекомые ощущали, как Суинки тяжело склонилась на стол перед сценой, и говорила в микрофон председателя.

— Твой план обречён на провал с самого начала. Только за то, что ты сделал здесь и сейчас, запугав людей и отдав приказ на убийство троих человек, они пришлют за тобой Протекторат. Вся Америка потребует этого. Неужели ты настолько свихнулся, что думаешь, что тебе позволят короновать себя?

— Свихнулся? Нет. Чудовище? Может быть. Но лучше сказать, что я каприз природы. Моя сила определяет мою собственную судьбу, формирует её и взращивает. То, что вы здесь видите, только верхушка айсберга.

— Значит существует великий замысел?

— Разумеется. Жаль, что вы о нём не узнаете. Цирк?

Суинки отскочила от стола и низко пригнулась, но это не помогло. Цирк подкинула нож. Высоко вверх, по кривой дуге. Она даже не видела директора, однако клинок взлетел, сверкнул в верхней точки траектории под самым потолком зала и устремился вниз прямиком к своей цели. Передняя часть помещения наполнилась криками.

— Кто-то вызывал героев, — проговорил Лит. — Мой интерфейс говорит они в пути.

— Хорошо, — ответил Выверт, — Цирк, пойдём. Капитаны подразделений, поддерживайте порядок. Мы вернёмся, когда закончим.

— Эта сука слишком жирная. Не уверена, что задела что-то жизненно важное, — сказала Цирк.

— Доведи дело до конца, — приказал Выверт, и повернулся чтобы уходить вместе с Убером и Литом. Цирк тоже повернулась, небрежно взмахнув через плечо рукой. Три ножа взлетели в воздух зловеще синхронно, почти коснулись потолка и, двигаясь как один, начали падать на Суинки.

Вряд ли у меня было время задуматься, когда я вскочила на ноги и призвала насекомых. Я знала, что их будет слишком мало, что они не успеют, но я не могла оставаться безучастной наблюдая за хладнокровным убийством. Четыре-пять жуков, кучка домашних мух, но этого было явно недостаточно. Я прятала насекомых, пыталась убрать их из виду, и сейчас их было слишком мало, чтобы остановить ножи или хотя бы отклонить их движение.

Рядом со Суинки сверкнула вспышка света и на секунду я подумала, что у неё есть суперсилы. Возможно у неё произошёл триггер, или она до сих пор скрывала их?

Но это была не она. Ножи поймал Сталевар, и дал им погрузиться в ладонь по самые рукоятки.

Это были Стражи. Рядом со Сталеваром у сцены стояла Виста. Она подняла руки, выгибая стены и охватывая ими тех солдат Выверта, которые не держали заложников. Крутыш стоял в углу помещения и испускал что-то вроде шоковых зарядов, которые попадали как в солдат, так и в гражданских. В обоих руках у него были пистолеты, а парящие над плечами турели значительно увеличивали его скорострельность. Первым же залпом он вывел из строя большинство противников, а последующие отдельные выстрелы явно предназначались для солдат, которым удалось подняться на ноги либо поднять оружие. Судя по тому, с какой лёгкостью он палил по скоплениям людей, пушки, очевидно, были нелетальным оружием, предназначенным, чтобы оглушить и обезвредить, а не для того, чтобы причинить вред.

Колесничий держал оружие, испускающее заряды электричества, вроде того, что я одолжила у Крутыша. Он парил в воздухе над скоплениями солдат и обстреливал их сверху. С того раза, как я его видела, костюм изменился: на ногах были роликовые коньки, каждый с одним колесом, а за спиной находилась конструкция, обеспечивающая его полёт: за головой и плечами, не касаясь тела, висел диск размером с автомобильную покрышку, который весь переливался от избытка энергии. С обеих сторон из него выступали крылья, которые испускали струи золотого цвета.

Последним в ударной группе был Стояк. Он не принимал непосредственного участия в сражении. Он стоял возле закрывавшего группу солдат куска белой ткани, замороженного во времени.

Им удалось резко преломить ход событий. Появились внезапно, расположение бойцов по помещению продумано. Было ясно, что они всё спланировали: заранее оценили ситуацию, решили куда кого разместить, чтобы защитить людей и нанести наиболее эффективный удар, а затем телепортировались внутрь. Я знала, что у них есть технология телепорта. Не знала только, что она годилась для людей.

— Сюда, — проревел Сталевар. — Выходите через выход позади сцены. Держитесь ближе к стенам! Нужна медицинская помощь раненым!

Стражи были изрядно потрёпаны, избиты и покрыты синяками. Многие части костюмов были недавно заменены. Там, где виднелась открытая кожа, я замечала следы укусов насекомых, которые до сих пор не исчезли. Виста спрятала их под макияжем, но они всё равно были видны.

Я замерла от нерешительности. Как бы странно это не звучало, у меня появилась надежда. Если хорошие парни одержат верх, если они действительно побьют Выверта, то я смогу спасти Дину, просто открыв дверь в её комнату на подземной базе. Сейчас по его приказу четверо человек были серьёзно ранены. Если я помогу…

Нет, мою помощь не ждут. Это может быть даже опасно — отвлечь их в такой момент. Кроме того, мне потом придётся убегать. Уверенная победа героев, возможно, заставит их опечатать территорию, чтобы получить свидетельские показания или чтобы убедиться, что никто из солдат не ускользнул, избавившись от своей униформы и смешавшись с толпой. Никто не заметил моей тщетной попытки спасти Суинки. Но если станет известно, что в здании находится Рой, то чтобы найти меня достаточно будет сузить круг поисков до девочки-подростка.

А если я попытаюсь помочь, но выиграет Выверт, то и я, и отец окажемся в жопе. Не имеет смысла смягчать выражения. Злодей сможет не только отомстить, но и сделать это так, чтобы не потерять при этом поддержку моих товарищей.

Но если что-то и остановило меня, так это рука отца, схватившая меня за ладонь. Другой рукой он ухватился за моё запястье, словно пытаясь защитить меня своим телом. Лицо было искажено от страха, тело напряжено.

— Стражи! — крикнул Сталевар. — Всё чисто?

— Чисто, — раздалось три ответа от Стояка, Крутыша и Колесничего. Солдаты были обезврежены.

Отец потащил меня за руку. Большинство людей двигались вниз по проходам, где не было возможности свернуть. Я последовала за ним, позволяя ему вести меня к выходу.

— Перегруппировка! Станьте шире, лицом к дверям! — приказал Сталевар. Виста, Стояк, Крутыш и Колесничий устремились к центру помещения. Сам он остался на месте, наблюдая как гражданские оказывают помощь раненым. Все за исключением мэра были, кажется, живы. О состоянии мэра нельзя было судить. Он лежал без движения, двое человек делали ему искусственное дыхание.

— Давай! — крикнул Сталевар.

Стояк шагнул на метр влево и коснулся Колесничего. Тот замер в воздухе.

Я перестала понимать, что происходит. Неужели кто-то из Стражей был предателем? Нет. Крутыш и Виста не были удивлены. Оба помогали заковать Колесничего.

— Что вы делаете? — раздались крики из толпы. — Они ничего не делал!

— Он двойной агент, — ответил Сталевар спокойным голосом. — Работает на Выверта. Продолжайте движение. Выбирайтесь. Ситуация под контролем.

Он излучал уверенность. Блин, впервые за то время, пока мы сражались со Стражами, за всё время, когда я проклинала героев за то, что они не делали то, что от них требовалось, их поведение подавало надежду.

Отец и я пробирались по проходу мимо солдат, которых обезвредил Колесничий. Мы были уже в нескольких шагах от сцены, когда дверь снова распахнулась.

Это были Выверт, Лит и Цирк и отряд солдат, впереди всех шёл Убер. Его металлическое облачение приняло на себя большую часть разрядов электричества, шоковых зарядов Крутыша и его турелей, руками он прикрывал открытые части тела.

Виста начала сводить руки вместе, но прогресс был неспешным. Её сила плохо действовала в присутствии живых существ, тем не менее изменения происходили.

Толпа плохо реагировала на сражение: стрельбу, вспышки электричества. Люди кричали, вопили и пытались заставить других двигаться быстрее, толкаясь и распихивая соседей. Хуже всего, что они создавали такое количество шума, что я не могла следить за происходящим. Выверт сказал что-то, его слова были услышаны героями, но для меня всё потонуло в хаосе.

Мне не хотелось выдавать своё присутствие, поэтому я была ограничена в количестве насекомых. Небольшая горстка на Выверте помогала мне отслеживать его перемещения. Он стал на одно колено позади Убера, а Лит вложил в его руку небольшой пульт управления. Он сразу же нажал кнопку.

Звук стрельбы изменился. Не только я — многие повернулись посмотреть, что случилось.

Крутыш прекратил стрелять, помещение наполнил пронзительный вой. Он повернулся к Сталевару, который начал разрывать его броню.

Из-за Убера выступил Лит и выстрелил в Висту. Она кубарем покатилась вдоль прохода и врезалась в основание сцены. Следующий выстрел был в Стояка, однако тот заморозил себя. Крутыш выхватил из кобуры новый пистолет и выстрелил в Лита.

Сталевар закончил разборку брони Крутыша и вытащил нечто, напоминающее элемент питания.

Я не смогла разобрать слов, но кто-то из толпы смог. Женщина закричала:

— Он сказал, что это бомба! Диверсия! Бежим!

В одно мгновение толпа превратилась в свалку тел, каждое из которых пыталось изо всех сил достичь лестницы и движение почти остановилось. Убер, Лит, Цирк и Выверт двинулись к вестибюлю. Убер пнул дверь, оставив героев разбираться с бомбой, которая сейчас издавала тонкий свист с громкостью, нарастающий каждую секунду. Устройство начало светиться, переливаться и испускать золотистое свечение.

Крутыш указал на Колесничего. Паренёк был заморожен, но его крылья и рюкзак всё ещё работали, поскольку не касались костюма Колесничего, а значит, и не попали под эффект Стояка.

Сталевар выхватил устройство из воздуха, одним движением разорвал корпус. Крутыш колдовал над проводкой, они кричали что-то друг другу, но я не слышала слов. Сталевар показал наверх.

Бомба, точнее испорченный элемент питания исчез, был телепортирован в такой же сетке линий, которую Крутыш использовал, чтобы призывать свою массивную пушку. Я осознала что они сделали. Телепортировали бомбу высоко в небо, чтобы никто не попал под удар.

Вероятно, таков был их план. Но он не сработал. Я увидела вспышку света в вестибюле, яркий свет испускаемый устройством. Увидела Выверта, который обернулся лицом к нам. Его крик потонул в пронзительном визге и крике толпы.

Последующие события происходили так быстро, что я успела зафиксировать только отдельные моменты: бурлящая энергия испорченного элемента питания, тело Выверта, разорванное на куски, обломки стульев и щепки досок пола, разлетающиеся по воздуху словно в замедленной съёмке.

Затем удар достиг нас, и я видела только белую пелену и чувствовала только боль.