Муженек Луны (Luna’s Hubby) (гет)

Селена вышла из камина в своей гостиной, когда настало время обеда.

– О, Гарри! – воскликнула она. Мальчик и девочка только что вошли в дом. Дети играли у ручья и ОЧЕНЬ сильно запачкались – Быстро снимайте обувь и носки, и живо в ванную! Вы тоже, юная леди. Чтобы к обеду были чистыми! И бросьте грязную одежду в стирку.

Она пошла за Гарри наверх, сняла с него одежду, оставив в одном нижнем белье, и помогла вымыться. Она даже попыталась пригладить его волосы, но поняла всю тщетность этой затеи. Селена уже хотела отправить Гарри в спальню одеваться, как в ванную забежала Луна, тоже в одном белье.

– Луна Лавгуд! Если дверь в ванную закрыта, то в нее надо стучаться! Гарри, марш в спальню переодеваться.

Она решила, что детям надо растолковать, что некоторые вещи нельзя делать вместе. Спустя несколько минут Гарри был готов к походу на Диагон-аллею. Селена мысленно прокляла тех умников, которые решили, что банк Гринготтс не стоит подключать к каминной сети.

Она надела на Гарри панаму, позаимствованную на Складе Маггловской Одежды, и сказала ему не поднимать голову высоко. Стоит ли говорить, что мальчик пропустил это мимо ушей? Они миновали проход за «Дырявым Котлом» и оказались на Диагон-аллее, где Гарри чуть шею не свернул, пытаясь рассмотреть все вокруг. А Селена даже не могла прикрикнуть на него – это привлекло бы к ним ненужное внимание. Она просто ускорила шаг, чтобы у мальчика не было времени отвлекаться. Должно быть, это выглядело, как будто она тащит его куда-то, но она не знала, что еще можно сделать.

Они дошли до Гринготтса без происшествий. Гарри опять начал глядеть по сторонам, особенно на гоблинов, которые бегали туда-сюда. Женщина подошла к гоблину-администратору и попросила отвести ее к сотруднику, который занимается завещаниями. Гоблин посмотрел на нее и спросил, чьим завещанием она интересуется, на что Селена ответила, что не хотела бы говорить об этом при таком скоплении народа. Тогда он отвел их в небольшой кабинет в конце холла. Через несколько минут вошел другой гоблин.

– Меня зовут Хорнсваггл. И я очень занятой гоблин. Что вы хотели узнать?

– Мне нужна информация о завещании Джеймса и Лили Поттеров.

Гоблин на мгновение выглядел удивленным, но быстро взял себя в руки.

– И что дает вам право получить эту информацию?

– Меня зовут Селена Лавгуд, а это – Гарри Поттер, – она сняла с мальчика панаму. Она торопилась, зная, что он может выгнать ее в любой момент, если не убедить его, что это действительно Гарри Поттер. – Несколько дней назад Гарри сбежал от своих опекунов, которые издевались над ним. Я заботилась о нем все это время, а теперь решила попробовать получить законное право на его опеку. Однако для этого мне нужно поговорить с дядей и тетей мальчика. Их адрес должен быть указан в завещании Джеймса и Лили.

– А вы, случайно, не собираетесь получить контроль над деньгами Поттеров?

– Я понятия не имею о состоянии Поттеров, и у меня нет желания присвоить его себе. Я просто хочу защитить Гарри от издевательств и дать ему нормальную семью. И только.

– Но вы понимаете, что если вы усыновите его и поменяете ему фамилию, он может потерять все права на владение поместьем его родителей?

– Что вы сказали про моих родителей? – голос Гарри сорвался на фальцет.

– Если эта волшебница усыновит тебя, то ты можешь не получить то, что тебе оставили родители. Ты этого хочешь?

До того, как Луна спасла его, Гарри ничего не знал о своих родителях. Селена нашла несколько их фотографий – она училась в школе вместе с Лили и Джеймсом. Внезапно мысль о «родителях», которые относились бы к нему, как Вернон и Петунья относятся к Дадли, сменилась образами двух реальных людей, за которых он бы отдал все на свете.

– А что мои родители оставили мне? Если это мое, вы должны отдать это мне!

– Ты не можешь получить наследство до семнадцатилетия. Если же эта леди будет растить тебя, то ты вообще ничего можешь не получить.

Гарри посмотрел на Селену с болью в глазах.

– Гарри, я не знаю, о чем именно он говорит. Но все выглядит так, как будто ты должен выбрать: вернуться к Дурслям, а потом, когда тебе исполнится семнадцать, получить наследство родителей, или ты можешь остаться с нами. Прости, родной, не я придумала эти законы.

Гарри задумался на минуту. Он вспомнил о подарках, которые получал Дадли на дни рождения и Рождество. Тот всегда выглядел таким счастливым. Но после праздника все подарки «проживали» от силы день-два.

Он улыбнулся.

– Тетя Селена, я хочу остаться с вами и дядей Ларри, и быть мужем Луны.

Селена покраснела. Она еще не говорила с детьми на эту тему.

– Вот вам ответ, мистер Хорнсваггл. Лучше мы будем семьей. Теперь, если вы не против, поделитесь нужной нам информацией.

Гоблин кивнул и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с какой-то папкой в руках. Он сел за рабочий стол и начал внимательно рассматривать ее содержимое. Казалось, он читает одни и те же страницы по несколько раз. Наконец, он позвонил в маленький колокольчик, который стоял у него на столе. Дверь открылась, и вошел еще один гоблин.

– Позови Хакля, – сказал Хорнсваггл, и вошедший снова скрылся за дверью.

– Какие-то проблемы, мистер Хорнсваггл?

– Да, миссис Лавгуд. Оказывается, завещание не исполнено в соответствии с волей усопших, и я хочу узнать почему.

В кабинет вошел гоблин в бордовом в полоску костюме. Он мельком взглянул на Селену и Гарри, затем обратился к Хорнсвагглу.

– Нужно составить юридический документ? Вы поступили мудро. «Баджер и Хакль» – лучшая адвокатская контора в магической Англии.

– У меня уже есть один, – ответил Хорнсваггл, – Почему завещание не исполнено в соответствии с желанием клиента? – он протянул документ Хаклю.

Раньше Селена никогда не видела, чтобы гоблины бледнели. На ее взгляд, такой цвет лица им явно не шел. Они уже кричали друг на друга на своем языке, гоблдигуке. Гоблин-адвокат вышел, а Хорнсваггл повернулся к Селене:

– В завещании, помимо прочего, содержались инструкции относительно того, кто будет о нем заботиться. Первый в списке крестный отец мальчика, Сириус Блэк. За ним – крестная мать, Алиса Лонгботтом. Если они и еще трое людей, друзей Джеймса и Лили Поттеров, не будут иметь возможности растить Гарри, то должны будут найти семью волшебников, которые позаботились бы о нем. Кроме того, все пятеро должны были наблюдать, в каких условиях растет мальчик. Похоже, что вопреки законодательству, глава Визенгамота аннулировал этот пункт завещания и отдал Гарри родственникам-магглам, полагая, что таким образом защитит его. Гоблины не обязаны подчиняться решениям Визенгамота, но, видимо, на Хакля было оказано давление, и он уступил. Однако я не собираюсь этого делать.

– Получается, с разрешения оставшихся четырех друзей Джеймса и Лили, я могу оформить опеку над Гарри?

– Нет. Из пятерых сейчас доступен лишь один. Питер Петтигрю, Алиса Лонгботтом и Кендис Боунс не способны исполнить свои обязательства. Остался только Ремус Люпин.

– Кендис? А, Кендис МакКарти, она вышла замуж за Эдгара Боунса. И Ремус, да? Он должен был учиться в Рейвенкло. Иногда я поражаюсь, почему… впрочем, неважно. Вы ведь знаете, как с ним связаться?

– Да. Я свяжусь с ним и назначу вам встречу в ближайшее время. Я сообщу вам обо всем позже.

– Спасибо, мистер Хорнсваггл.

– Не за что, миссис Лавгуд.

Селена и Гарри поспешили обратно на Диагон-аллею, стараясь не привлекать ненужного внимания.

* * *

После всех этих забот Селена опоздала на работу. Она извинилась перед начальником и обещала, что сегодня задержится.

* * *

Как и попросила жена, Ларри накормил детей ужином. Позже, когда Гарри и Луна начали мыть посуду, он решил немного помочь им с помощью магии. Увы, ему не слишком хорошо давались бытовые чары, поэтому он все-таки разбил один стакан. Он починил его с помощью Reparo, и предоставил детям самим мыть посуду. Когда Гарри и Луна уже лежали в кроватках, Ларри почитал им о приключениях Гулливера – историю, написанную самим Лемуэлем Гулливером, а не ту маггловскую версию, которую записал Свифт со слов пьяного в зюзю Гулливера, когда они вместе выпивали в пабе.

Целый день он бился над статьей о скачках кентавров. Проблема отчасти была в недостатке информации – у него было только одно свидетельство того, что Фадж поставил на них крупную сумму. К тому же семья кентавров, обитающих в лесу неподалеку, уверяла его, что они в таких мероприятиях не участвуют. Конечно, они сказали это, находясь под давлением – ведь скачки кентавров были вне закона. Как ни пытался он рассуждать логически, пробелов становилось все больше, пытаясь найти ответы, он получал еще больше вопросов.

Он отложил в сторону статью о кентаврах и оглядел документы у себя на столе, потом взял в руки ориентировку на Гарри Поттера и усмехнулся. О, да, он помнил, как веселился, читая это на работе. Он быстро переписал ее, в стиле «Придиры» – добавив несколько интересных деталей, и положил в стопку бумаг «Законченное». Он опубликует это в ближайшем номере. Ларри улыбнулся, подумав о том, как во время отпуска проведет денек-другой на руинах Стоунхенджа. Он отметил для себя, что надо бы поговорить с чиновниками Министерства, ответственными за древние артефакты, в связи с возросшей популярностью этого места в последнее время. У него уже почти готовы несколько статей, посвященных Гарри Поттеру. Да, Гарри – хороший мальчик, разве что немного скован, и так хочет всем понравиться. Что ж, у его дочери неплохой вкус. Стоп! Они на самом деле не женаты – надо это запомнить. Обязательно запомнить! Ларри еще немного потерзал замок от шкафчика с алкоголем, потом бросил это дело и вернулся к статье о кентаврах.

* * *

Когда Селена вернулась, уже совсем стемнело. Она достала из холодильника две бутылки сливочного пива и плюхнулась в свое любимое кресло в кабинете Ларри.

– Тяжелый день, дорогая?

– Да. Представляешь, пришел запрос из Визенгамота на разработку нового заклинания – причем как можно быстрее. Они считают себя такими умными! Нельзя же так просто взять и создать заклинание, только по описанию его действия! Это требует немало времени и сил. Я отказалась ради этого препарировать почтовых сов.

– А зачем им нужно, чтобы ты это делала?

– Они хотят получить заклинание, которое будет действовать как магические почтовые совы. Но больше я ничего не скажу. И ты это не напечатаешь.

– Как скажешь, дорогая, – когда-то, будучи аврором, Ларри подчинялся приказам. Сейчас, когда он стал журналистом, они с женой пришли к другому соглашению. Он никогда не будет расследовать и печатать то, что Селена ему не разрешит. Они решили, что их взаимное доверие намного важнее работы. Ларри знал, что если жена не будет доверять ему, то их семье придет конец. Ради нее можно и потерпеть.

– Все так плохо?

– Ну, мое заклинание «Найди Меня» показывает на восток. Думаю, это хотя бы что-то. Но моя команда как-то очень быстро умыла руки. О, Боже. Похоже, придется задержаться на работе во вторник. Как там дети?

– В полном порядке. Гарри такой аккуратный, что это даже немного пугает. Ах да, я пытался сегодня с помощью магии помочь им помыть посуду и разбил стакан. Нет, я, конечно, его потом починил, но все же решил, что они вдвоем справятся куда лучше без моей помощи. Может, подтянешь меня в бытовой магии?

– Лучше я детей обучу этим чарам. Так хоть уборка меньше времени занимать будет. Я пошла спать. Не засиживайся допоздна, тебе завтра рано вставать.

– Хорошо, дорогая, – и Ларри вернулся к своей статье. Он уже отчаялся найти ответы на вопросы, которые поставил в ней. Видимо, придется еще что-нибудь искать по этому делу.

* * *

Селена открыла дверь комнаты Луны. Она посмотрела на спящих детей и затаила дыхание. Нет, Луна и Гарри спали каждый в своей кровати, с этим все в порядке. У них действительно не было другого места, где можно было устроить Гарри, вот и пришлось его тут укладывать, на неопределенно долгое время. Однако Ларри… но это уже другая история. Лавгуды наколдовали кровать и сделали перестановку в комнате, чтобы обоим хватило места. И вот сейчас они сладко сопят во сне. Проблем быть не должно, всего лишь два семилетних ребенка спят в одной комнате.

Одной из особенностей составителей заклинаний было усиленное магическое чутье. То есть, они могли «видеть», как именно действует только что созданное заклинание. Всплеск магии затухает после произведенных чар, но не пропадает полностью. Селена видела магию, что была в детской комнате: тонкие линии были схожи друг с другом, и в то же время различны. Она пригляделась внимательнее. Негаснущие свечи отливали красным и белым, в них было совсем чуть-чуть магии. Живые фотообои на стене отдавали серебристо-красным, зеленым и рыжевато-коричневым – заклинание иллюзии заставляло растения и животных, изображенных на них, двигаться. Теми же цветами переливались книжки Луны. Кровать Гарри светилась ярким многоцветьем – ведь ее наколдовали совсем недавно. Все было в норме.

Аура Луны была бледно-желтой, что было характерно для прорицателей, ясновидцев и магов-ученых. Такой же цвет, только немного ярче, был и у Селены. Сама она никогда не пророчествовала, но ее тетя преподавала прорицания в Хогвартсе. А у Луны еще присутствовал серебристо-красный оттенок – способность видеть сквозь иллюзии.

Что же Гарри? Это было нечто! В нем был и светло-коричневый цвет, обозначающий наличие магии животного мира – неужели мальчик анимаг? Ярко-синие пятна указывали на способность к магии мысли и эмпатии. А это что такое? Селена не могла определить, что могли значить эти цвета. Может быть, талант к языкам? «Барти Крауч знает около двухсот языков, – подумала она. – Возможно, Гарри – полиглот». А яркость ауры мальчика выдавала в нем очень сильного волшебника, однако это была не только его собственная сила – вокруг ребенка была и другая магия.

Лиловое сияние вперемешку с кроваво-красным – защитная и исцеляющая магия? Нет, цвет не как у исцеляющей, скорее – какая-то разновидность магии крови. Странно, она никогда не слышала, чтобы магию крови использовали в качестве защиты. Кроме того, от этой ауры отделялось «щупальце» и уходило куда-то через стену. Селена достала свою палочку и использовала заклинание «Найди Меня». «Хмм, – подумала она. – Запад-Северо-Запад? Уэльс?» Она повторила еще раз, используя модифицированную версию заклинания, и палочка указала на восток, куда-то по направлению к Лондону. Гарри как-то проговорился, что жил в графстве Суррей, но точный адрес не назвал – испугался, что его могут отправить обратно. Селена не стала настаивать, чтобы расстраивать его.

Вокруг шрама Гарри аура была черной, казалось, она поглощает свет. Это был след смертельного заклятья. Селена присмотрелась внимательнее. Из шрама отходили еле видимые черные линии, она насчитала шесть штук. Шесть? Шесть сохранившихся связей от заклинания смерти? Это нужно исследовать подробнее!

Селена глубоко вздохнула. Было еще кое-что. Сперва она не обратила внимания, сосредоточившись на аурах детей, но больше не могла закрывать на это глаза. Это было именно то, о чем она подумала – и то, чего, возможно, боялась – переплетенные голубые линии, соединяющие руки Луны и Гарри.

Магглы обещают, дают слово, обет или зарок, клянутся небесам. Но все это – пустой звук. И в этом одна из сложностей в отношениях магов и магглов. Магглы могут взять свои слова назад без всяких последствий, потому что их слова не имеют силы.

А волшебники пользуются словами, чтобы менять мир вокруг себя. Например, понадобились только слова, намерение и образ, чтобы сотворить кровать для Гарри. С помощью слов волшебный мир играет с силами природы.

Нерушимая клятва, долг жизни, магически связывающие контракты – все это олицетворения силы желания, то есть доказательство, что для магии не важны какие-то определенные слова.

Брачный обет для волшебника и волшебницы – тоже своего рода заклинание. Как и другие виды магических контрактов, он может быть нарушен, но последствия будут ужасными. С грустью рассматривая видимые проявления детской клятвы, Селена надеялась, что с ними будет все хорошо, ведь они еще такие маленькие.

Она не знала, как это произошло. Может, спонтанно, хотя это маловероятно. Она смотрела на них, и слезы наворачивались на глаза. Дети, играющие во взрослые игры, они еще столкнутся с взрослыми проблемами. Селена знала слишком много историй о детских клятвах, приведших к трагедии. Недоверие, разрыв – и это будет иметь кошмарные последствия для Гарри и Луны. Но откуда детям знать, что их «сосед по песочнице» – человек, с которым они повязаны одной ниточкой до конца дней? Селена надеялась, что когда Гарри вырастет, он будет так же сильно любить Луну, как и сейчас, и Луна тоже будет любить Гарри.

Их свадьба была не самой пышной и красивой, но факт остается фактом. Около ста лет назад один писатель называл самой частой причиной развода в американских семьях НЕСОЧЕТАЕМОСТЬ мужчины и женщины. Селена не могла не согласиться, что Ларри – уже не тот человек, за которого она выходила замуж. Часть ее винила во всем то шальное заклятье, другая – только себя. Любовь и вправду слепа – по крайней мере, влюбленность – и возможно, если бы у Ларри не было его недостатков, они бы и не поженились. Но никакие недостатки не смогут свести на нет их зрелую, проверенную временем любовь.

Селена посмотрела на своих детей. Что ж, ничего уже не поделаешь, надо просто научить их любить друг друга. Теперь нужно решить, говорить ли обо всем Ларри, взвесить все за и против.

Она поцеловала детей на ночь. Гарри приоткрыл глаза.

– Спи, мой сладкий. Все хорошо.

* * *

Ремус Люпин расправил диван-кровать в своей квартирке в городке недалеко от Бостона. Он был одинок, но знал точно, что все не так уж плохо. У него была работа, начальство согласилось предоставляеть ему ежемесячные выходные. Ходили слухи, что он болен СПИДом. Ремус улыбнулся – у него куда боле опасная и заразная болезнь. В полнолуния его выручал друг детства. Джон Коллин стал священником, и Ремус поражался, как естественно он принял не только тот факт, что оборотни на самом деле существуют, но и то, что Ремус был одним из них. Более того, Люпин получил его благословение. Отец Джон запирал его каждое полнолуние в тайной комнате в подвале старой церкви. Но важнее было не это. Он поддерживал его, не позволял никому унижать и оскорблять его. Иногда оборотень спрашивал себя – не из-за отца Джона ли бакалейщик, на которого Рем работал, так легко согласился дать ему «дополнительные выходные». Если так – это еще один повод быть благодарным священнику.

Он очень устал. Не из-за работы – сегодня не надо было разгружать очередную партию товара. Он устал, потому что через три дня будет полнолуние. У него будет три выходных. Следующие два дня Ремус будет становиться все более и более раздражительным, растеряет свое легендарное терпение. Потом наступит день боли. Когда с помощью отца Джона он вернется домой, то наложит согревающие чары на ванну и будет «отмокать» несколько часов. Он улыбнулся. Иногда хорошо быть волшебником.

Неожиданный стук заставил его вздрогнуть. Ремус открыл окно и впустил сову, которая принесла пергамент с печатью Гринготтса.

– Подожди ты, у меня не так много сов. Извини, но совиного печенья нет, крекер будешь? И вода, можешь пить. Ты будешь ждать ответа? Да, конечно, будешь. Погоди, я сейчас прочитаю.

Он был отрезан от Волшебного мира. Это было неизбежно. Люди сделали это неизбежным. Кто бы что ни говорил, но когда становится известно, что он оборотень, его сразу увольняют. А потом еще удивляются, почему оборотни обращаются к Тьме.

Письмо было не очень содержательным. Его приглашали в удобное для него время встретиться и поговорить относительно ошибки, допущенной банком. Ремус написал, что будет в Гринготтсе завтра в девять утра. Нет времени тянуть – скоро его чувства выйдут из-под контроля.

* * *

Селена встала как обычно рано, Гарри тоже проснулся ни свет ни заря. Вопреки обыкновению, она не стала одеваться, просто накинула халат поверх ночной сорочки. Она встретила мальчика счастливой улыбкой, а тот посмотрел на нее заинтересованно:

– А разве сегодня суббота?

– Нет, дорогой, просто выходной у меня в среду. Дядя Ларри пойдет на работу, а мы проведем весь день вместе – ты, я и Луна.

– Звучит здорово, а чем мы займемся?

– Ох, сначала это будет кое-что не очень забавное. Мы займемся стиркой. А перед этим надо позавтракать. Ты мне поможешь?

Гарри кивнул и принялся за работу, но вскоре замер, очарованный тем, как веничек взбивает яйца сам по себе.

– Магия – это здорово. А когда я смогу колдовать?

– А ты хочешь попробовать?

Мальчик кивнул. Селена показала как правильно накладывать «кулинарные» чары и дала ему свою палочку. Гарри схватывал на все лету, у него правильно получилось уже после нескольких попыток, и это было впечатляюще.

– Если у тебя и были какие-либо сомнения, Гарри, то сейчас они полностью развеяны. Ты – волшебник. И очень неплохой, учитывая как хорошо у тебя все получается. Но, Гарри, есть одна хитрость. Детям не положено колдовать, поэтому, пожалуйста, никому не говори. А то у нас обоих будут неприятности.

Гарри кивнул, все еще находясь под впечатлением. Селена знала, что за использованием детьми бытовых чар следят не так уж бдительно. Но если Министерство захочет тебя достать, то это будет расцениваться как противозаконное деяние.

Когда прилетела сова, Гарри накрывал на стол, Ларри, в деловой мантии, спускался по лестнице, а Луна чистила зубы. Селена быстро разложила завтрак по тарелкам и отвязала от лапки совы письмо из Гринготтса.

Она взглянула на часы – у них в запасе было еще больше часа, и быстро написала ответ.

Все позавтракали, Селена послала детей одеваться, и сама занялась тем же. У нее было хорошее предчувствие насчет предстоящей встречи.

* * *

Ремус был у Гринготтса раньше назначенного времени. Пунктуальность – это та черта его характера, которой он гордился. Он никогда не опаздывал на работу. Другой же причиной его раннего прихода было то,что Рем предпочитал разобраться со всеми неприятными делами сразу, чем мучиться с ними целый день. Он жил не так уж плохо, был одинок, но никогда не впадал в депрессию. Однако, если его ждали дурные вести, надо узнать все как можно раньше. Он вспомнил песенку, которую слышал в детстве:

Кто ходит в гости по утрам,

На то оно и утро.

Надо же, сколько лет прошло. Черт возьми, он даже не помнит, когда в последний раз ее слышал. Было больно думать о своем «существовании» после окончания школы, о несбывшихся надеждах. Еще молодой человек, Люпин иногда чувствовал себя стариком.

Ремус сидел в вестибюле и рассматривал прохожих. Казалось, все как всегда, ничего необычного. Вот два клиента чем-то расстроены или встревожены, еще парочка (он был уверен – чистокровные) демонстрировала гоблинам свое высокомерие, и одна молодая мама с двумя детьми, кажется, куда-то спешила. Она держала сынишку за руку, а тот, в свою очередь, – свою сестру. Пока мама пыталась идти вперед, дети растягивали «цепочку» как можно сильнее, а потом резко сближались, как пружина. Они сталкивались, смеялись, и начинали сначала. Они возились так, пока мама не прикрикнула на них. Дети притихли, а женщина обратилась к гоблину.

Еще одна его несбыточная мечта. У него никогда не будет семьи.

Тем временем гоблин подошел к Люпину и пригласил следовать за ним. Впереди он видел ту самую семейку с двумя детьми. Гоблин привел Рема к неприметной двери, открыл ее и пригласил его войти внутрь. Его удивлению не было предела, когда он обнаружил там уже знакомую ему блондинку и двух ребятишек-сорванцов.

Маленькая девочка канючила:

– Но когда закончим, можно будет посмотреть на дракона? Пожааааааалуйста!

– Да, пожаааааалуйста, – вторил ей мальчик.

– Все, хватит! Вы оба, ну-ка тихо! – она оглянулась и сказала.

– Здравствуй, Ремус.

Он уставился на нее, но потом его осенило:

– Селена Оливандер! Как поживаешь? Не знаешь, зачем мы здесь? А эти двое твои? Все, молчу-молчу.

Селена рассмеялась.

– Ремус Люпин, позволь представить тебе мистера Хорнсваггла. Кстати, сейчас я Селена Лавгуд. На днях я приходила сюда по важному делу, и неожиданно обнаружилась кое-какая ошибка в документах. Сейчас, надеюсь, мы ее исправим.

Ремус понял, что ничего не понял, а главное – он все еще не понимал, зачем он тут. Он обратился к гоблину:

– Какого рода ошибка?

– Похоже, что условия завещания Джеймса и Лили Поттер не были выполнены.

Его сердце екнуло. Неужели гоблин думал, что ему была выгодна их смерть? Ремус вздохнул. Лучше бы он остался дома.

Тем временем служащий продолжал:

– Вы были указаны в завещании, как один из людей, которые должны были следить за благополучием их ребенка. Поскольку его крестные отец и мать не в состоянии о нем заботиться, то вы и еще два человека должны были найти семью, которая заботилась бы о Гарри Поттере.

– ЧТО? А кто еще? Кто решил? Кто решил вычеркнуть меня?

– Ремус, пожалуйста, успокойся, ты детей пугаешь.

Ремус остановился на полуслове. Почему, кстати, здесь находятся дети? Он присмотрелся к ним внимательнее. Девочка была точной копией мамы. А мальчик… смотрел на него с недоверием и, кажется, боялся. Ремус моргнул, раз, потом другой…

– Гарри? – он посмотрел на Селену. Женщина кивнула. Он попытался обнять его, но мальчик вскрикнул и отпрыгнул от него. Он спрятался – Ремус не мог подобрать другого слова – за Селеной. Она усадила Гарри на колени, а девочка погладила его руку и бросила на Рема сердитый взгляд.

Гоблин перечислил умерших людей, упомянутых в списке.

– Ремус, в доме сестры Лили над Гарри издевались. У него вся спина в шрамах, и, как ты уже заметил, он боится, что люди, которые быстро приближаются, сделают ему больно. С начала недели он живет у нас, и, кажется, пока все хорошо. Я бы хотела стать его мамой по закону, чтобы никто не мог его забрать. Поэтому я пришла в Гринготтс, а они связались с тобой. Нам нужно, чтобы ты подписал бумаги об усыновлении.

Ремус посмотрел на нее, тяжело опустился на свое место.

– Как такое произошло?

– Визенгамот решил аннулировать завещание и отправить Гарри к его родственникам. Несколько дней назад, эта мисс Недоразумение – ты знаком с моей дочерью Луной? – решила, что ей просто необходим муж. Как ей это удалось провернуть, покрыто мраком, но, похоже, предложенный ему шанс сбежать от опекунов Гарри не упустил. С тех пор они с Луной неразлучны. Когда я обнаружила эти шрамы, то решила, что никому его не отдам. Кроме того, мы все очень его полюбили.

Гарри немножко успокоился, слез с колен Селены и сел на стул, подальше от Ремуса.

– Мистер Люпин, я так понимаю, вы не следили за благополучием мистера Поттера? – Спросил гоблин.

– Нет. Дамблдор никому не говорил, где мальчик. Я видел сестру Лили только раз, и даже не знаю, как зовут ее мужа. Тем более, где они живут.

Гоблин что-то записал и сказал:

– Очень хорошо. Время – деньги. Итак, мистер Люпин, вы должны решить, где будет жить мальчик. Сообщите, пожалуйста, о своем решении. Спасибо. Можете идти.

Дверь открылась сама собой, и Ремус с Селеной посмотрели на нее, удивленные таким скорым окончанием разговора.

– И вправду, мама, это магия.

* * *

Пятнадцать минут спустя Селена, Ремус, Гарри и Луна сидели в маггловском ресторане. Взрослые пили черный кофе, дети – с молоком.

– Как мне убедить тебя согласиться оставить Гарри у нас?

– Дай мне поговорить с ним.

– Оставить вас наедине?

– В этом нет необходимости. Гарри, я – друг твоего отца, мы вместе учились в школе. Извини, что напугал тебя тогда. Давай начнем сначала. Как поживаешь? – Ремус протянул руку. Гарри посмотрел на нее, потом неуверенно пожал. В его глазах больше не было недоверия. Селена вернула мальчику очки. Она объяснила Ремусу, что без них меньше шансов, что его узнают. Ей не хотелось, чтобы люди поняли, кто этот мальчик на самом деле, и где он живет. Она рассказала, что Малфой и компания пытались добраться до информации о нем.

– Твои дядя и тетя не очень хорошо к тебе относились, так?

Поначалу с неохотой, а потом, распаляясь все больше и больше, Гарри рассказывал, как его задирал Дадли, что из-за кузена у него не было друзей, как часто его били. Он сказал о том, что он «был плохим мальчиком» и не получал подарков к Рождеству, о работе по дому, об одежде, которую донашивал за Дадли – фактически, обносках, о том, как его обзывали.

Пока мальчик говорил, Селена гладила его по спине, а Луна держала за руку. Гарри уже готов был разреветься, но Ремус протянул ему стакан молока, чтобы хоть как-то отвлечь.

– А как тебе твоя семейная жизнь, нравится? – пошутил он, пытаясь если не рассмешить Гарри, то хотя бы вызвать улыбку. Настроение мальчика внезапно изменилось.

– О, все прекрасно! У меня много еды, мы играем и читаем книжки, а еще у нас на заднем дворе живет змейка, которая скоро станет мамой. Мы моем посуду вместе! Быть мужем Луны просто здорово!

Ремус не ожидал такой пылкой реакции.

– Луна, а тебе нравится, что Гарри живет вместе с тобой? Вы хорошо ладите?

Девочка посмотрела на него, как на умалишенного:

– А где еще должен жить мой муж? И, конечно, мы ладим. Мы ведь женаты.

Селена закрыла лицо руками:

– Мы еще не говорили на эту тему. Понимаешь, было столько неотложных дел, более важных, чем попытки объяснить детям, почему они не могут пожениться, пока им не исполнится семнадцать лет.

– Последний вопрос, Гарри. Ты хочешь остаться с Луной и ее семьей? По крайней мере, до тех пор, пока не вырастешь, начнешь работать и построишь собственный дом. Подумай хорошо, это очень важное решение, Гарри.

Гарри не колебался:

– Да. Я хочу остаться. Я никогда не вернусь к тете Петунье и дяде Вернону. Я хочу быть с Луной, тетей Селеной и дядей Ларри.

– Очень хорошо, Гарри. Я согласен тебе помочь, Селена. Я сообщу о своем решении гоблинам. Пойдешь со мной?

– Просто перешли мне потом документы. Мне надо вернуть этих сорванцов домой до того, как они станут совсем неуправляемы.

– Хорошо. А я могу навестить вас?

– Конечно, Ремус, в любое время! Мы ведь столько лет не виделись. Наш дом в каминной сети называется «Поляна».

– Моя квартира не подключена к сети, но я могу воспользоваться общественным камином. Обязательно вас навещу.

– Только не позже пятницы. Мы собираемся в отпуск на две недели. Уже заказали международный портключ на утро субботы.

Селена и Ремус немного поговорили о предстоящем путешествии, но потом уже не могли игнорировать выходки детей. Пришлось возвращаться к «Дырявому Котлу», где их пути разошлись.

* * *

Грозный Глаз Хмури находился в полицейском участке Литтл Уингинга и следил за допросом соседей Дурслей. Ничего! Как мог восьмилетний ребенок просто исчезнуть без следа? Вообще-то, он знал – как. Но Дамблдор настаивал, что мальчик жив. Он дал Петунье и Вернону веритасерум и теперь был точно уверен, что они не совершали убийства. Их обвиняли в издевательствах над ребенком. Сейчас с Дурслями работал социальный работник. Их постоянное потакание собственному сыночку (ему, кстати, предъявили многочисленные обвинения в хулиганстве, а его жертвы чувствовали себя намного спокойнее из-за присутствия полицейских), – и отношение к племяннику могло стоить им родительских прав. Дурсли могут отделаться предупреждением или потерять сына – все зависит от социального работника.

Хмури закончил отчет и решил еще раз осмотреть окрестности. Возможно, он что-нибудь упустил. Маловероятно, но лишний раз проверить не помешает.

* * *

О магии написано много книг. Как это работает, почему это работает, почему это не выходит у магглов, зачем нужно Occulus Reparo, когда есть просто Reparo, почему комплексная магия работает не так, как от нее ожидают, и тому подобное… Отношения между магией и желанием еще не очень хорошо изучены. Но это явление объяснено (точнее – еще более запутано) в нескольких толстых томах. Можно пытаться углубиться в эту проблему, но ответ лежит на поверхности – чем сложнее и могущественнее заклинание, тем более вероятно, что оно не будет работать, как ожидается. Особенно, когда слова не совпадают с намерениями. Иначе говоря, если ты говоришь не то, что думаешь, шансы получить нужный результат стремятся к нулю. Лучший пример этому – Магический Закон Подлости (англичане и американцы называют его Законом Мерфи), объяснение которого можно найти во многих библиотеках.

Все сказанное выше напрямую было связано с произошедшими событиями. Чары вокруг Привет-драйв были очень сложными и мощными, и наложены они были с определенной целью. Дамблдор использовал их, чтобы увеличить «зону покрытия» защиты, той самой, что дала Гарри его мать. Эти чары должны были уберечь его от Пожирателей Смерти, хотя… спорный вопрос – ведь Пожиратели его так и не нашли, а значит, случая проверить защиту не представилось. Но что было прекрасно известно полиции, а теперь и паре преподавателей Хогвартса (но не директору) – что эти Узы Крови не уберегли Гарри от боли, которую причиняли ему родственники.

Дамблдор пытался укрепить эти Узы, полагая, что все прекрасно, и пока Гарри у Дурслей, Узы его защитят. Но он не говорил никому, считая это неважным тот факт, что чары удалось наложить только со второй попытки. Может быть, из-за того, что они были действительно сложными и запутанными, а возможно – потому, что он думал не столько о том, как дать ребенку дом и семью, а о том, как убрать следы Темной магии, оставив только Узы. В конце концов, директор ставил Узы там, где, как он считал, будет дом Гарри. Но все получилось не так, как планировалось.

* * *

А Ремус Люпин одним росчерком пера свел на нет все чары, узы и старания директора.

* * *

Хмури только сейчас заметил следы магии на заднем дворе. Они были очень слабыми, почти неуловимыми, поэтому неудивительно, что он пропустил их, когда осматривал дом в первый раз. Он перебирал в уме известные ему отслеживающие чары, когда пала Защита Крови. Мягко говоря – это было мощно. Вынесло все окна в доме Дурслей, да и окна близлежащих домов тоже. Грозного Глаза сбило с ног волной магии. Он быстро поднялся и поспешил в Хогвартс.

* * *

Селена хотела побыстрее отправить детей домой, но была вынуждена сделать еще одну остановку. Она повела детей в магазинчик, который находился в середине Диагон аллеи. Войдя, Гарри с трепетом оглядывался по сторонам. Повсюду были полки, заставленные множеством каких-то коробочек.

– Доброе утро, Селена. И чем же я обязан твоему визиту?

– Дядя Олли! Дядя Олли! – девочка подбежала к старику и крепко его обняла.

– Луна, моя дорогая! Какой приятный сюрприз! А кто этот молодой человек?

Не успела Селена открыть рот, как Луна выпалила:

– Это Гарри Лавгуд, мой муж!

Ее мать закатила глаза, а старик протянул Гарри руку.

– Здравствуйте, молодой человек. Я – Оливер Оливандер, дядя миссис Лавгуд. А вы знаете, что, раз уж вы ее муж, то должны о ней заботиться? Я надеюсь, вы справитесь со своей новой обязанностью.

Гарри кивнул – этот человек его немного напугал. Мальчик посмотрел в глаза старику, и увидел, что они такие же светлые, как у Луны.

– Будьте хорошим мужем, и мы с вами всегда будем друзьями, мистер Поттер.

Селена открыла рот от удивления, Оливандер только усмехнулся.

Луна заявила в своей решительной манере:

– Его фамилия Лавгуд!

– Похоже, это будет занимательная история. Не хочешь поделиться со мной, Селена?

– Не сейчас. Может, ты придешь к нам на ужин, когда мы вернемся из отпуска, недели через две? Обещаю, я обо всем расскажу. Но пока я бы хотела купить им волшебные палочки.

– А ты понимаешь, что им нельзя колдовать?

– Теоретически, это школьникам нельзя колдовать вне школы. А они еще пока не школьники, – ответила Селена с улыбкой.

– А также, теоретически, они еще не могут контролировать свою магию, с палочкой или без. Ни к чему хорошему это не приведет.

– Гарри применял бытовые чары сегодня утром. Думаю, они могли бы помогать мне по дому, под очень строгим контролем, – она посмотрела на обоих детей взглядом Лучше-Вам-Не-Испытывать-Моего-Терпения. – Я бы хотела научить их чему-нибудь. Никогда не считала, что дети не могут правильно колдовать до школы. Гарри, определенно, может. Луна, наверно, тоже.

– Хорошо. Но если тебя поймают – ты меня не знаешь. – Такие не слишком ласковые слова совсем не вязались с его улыбкой.

Он повесил на дверь табличку «Закрыто» и начал подбирать детям палочки. После нескольких попыток Гарри вдруг закричал и опустился на пол, держась за грудь.

– Что случилось, Гарри? – Селена бросилась к нему.

– Лиловая линия улетела, – сказала Луна.

– Что за лиловая линия, милая?

– Лиловая линия магии улетела туда, – она указала куда-то на юго-запад.

– Ты можешь видеть эту линию? А другие цвета вокруг Гарри? – Луна кивнула. – А черные линии?

– Они еще здесь.

Оливандер не знал, что сказать на это. Когда через минуту Гарри стало лучше, они продолжили выбирать палочки.

* * *

Альбус Дамблдор, Большая Шишка в мире магии и т. д. и т. п., сидел в Большом Зале Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс и разглядывал лимонную дольку, которой намеревался завершить завтрак. Рядом с ним был профессор Северус Снейп. Вообще-то он должен был тут появиться несколькими днями раньше, но был занят приготовлением зелий, по рецепту которых надо было следить за лунным циклом. Полная луна за окном – Северус за котлом.

Хагрид, как обычно, пропадал где-то в лесу. Он вообще редко приходил трапезничать в Большой Зал, так как считал себя взрослым, самостоятельным полувеликаном.

Еще несколько дней в замке не будет никого кроме них, эльфов и привидений. Хотя кому какое дело до эльфов и привидений? У них и так все прекрасно, они и без директора справляются с делами. А в понедельник Дамблдор уже будет лежать на одном из пляжей Мальты вместе с Олимпией Максим и Игорем Каркаровым. Они продолжат славную 600-летнюю традицию совместных посиделок директоров школ магии – будут выпивать и жаловаться друг другу на правительства, учителей и студентов.

Однако не успел директор съесть свою лимонную дольку, как сработал предупреждающий звонок. Директор взглянул куда-то… и тень страха легла на его лицо.

– Что это за шум, Альбус? – спросил Мастер Зелий.

– Обрушилась защита, которую я наложил на Гарри. Одно из двух: или умерли его тетя и кузен, или…

– Или что?

– Или сам Гарри Поттер.

Он побежал в свой кабинет, или, вернее, поспешил так быстро, как смог бы двигаться 150-летний старик после сытного обеда. Дамблдор вошел в кабинет, Снейп – следом за ним. На полу, на полках и на столе было разбросано множество серебряных осколков.

– Что случилось?

– Ответная реакция. Когда Узы разорвались, все приборы, которые я настроил на них, получили огромной силы магический импульс. Вот этот отмечал все попытки аппарировать в дом. Тот отслеживал портключи. А этот указывал на появление там домовых эльфов…

– Там могли быть домовые эльфы? Он что, настолько избалован?

– Нет, там не было ничего волшебного. Просто если бы Пожиратели Смерти заслали к Гарри домового эльфа, то это устройство предупредило бы меня. Он очень чувствительный, и все это время работал вхолостую. Был бы я подозрительным человеком, подумал бы, что наши домовые эльфы не вытирали с него пыль. Но это не имеет никакого значения! Надо узнать, что случилось.

– Зачем? Да, очень прискорбно, что мальчик умер, но чем же так важен Гарри Поттер? Он просто ребенок весьма неприятных во всех отношениях родителей.

– Ты так и не смог простить Лили то, что она получала лучшие оценки по зельям, чем у тебя, Северус. Конечно, ужасно, что ребенок умер. Но ведь ты был там! Ты слышал пророчество! Гарри суждено победить Темного Лорда!

– А он и победил. Работа выполнена, теперь он не стоит и усов книзла.

– Он не победил его! Ведь твоя метка не исчезла! Волдеморт где-то прячется, он выжидает, планирует, строит козни. Как змея в траве, он высматривает свою жертву. Гарри не закончил свою работу. И что нам теперь делать?

– Альбус, придите в себя! Вам, как и мне, известно, что пророчество – вещь коварная. Разве Поттер – единственный ребенок, который родился в конце июля у людей, трижды бросивших вызов Лорду? Вы не думали, что пророчество описывало события, произошедшие в Годриковой Лощине? Вы. Должны. Взять. Себя. В. Руки.

– Ты прав. Нужно подумать. Я не знаю всех фактов. Возможно, умерли магглы.

В этот момент Грозный Глаз Хмури вышел из камина.

– Альбус! Я только что от Дурслей. Чары пали.

– Спасибо за несколько устаревшие новости, – с сарказмом заметил Снейп.

– С Дурслями все благополучно?

– У них немного поврежден дом, но сами они были в полном порядке, когда я уходил.

Дамблдор опустил лицо в ладони и произнес очень недиректорское слово.