Великая древняя Зебрика (гет)

Обрей отложил табличку с выжженным оксидом текстом. Вобщем, на металле полагалось писать очень мелко, примерно раз в десять мельче, чем на пергаменте или папирусе. Но в этот раз его попросили составить учебник для одной из столичных школ. Таблички, понятно, не дадут ученикам, а перепишут, например, на бумагу. А так как переписчики — те ещё маги, то Обрей писал довольно крупно, для чего велел принести побольше дешёвых медных листов.

Он почувствовал лёгкий магический посыл с приветствием, а несколько секунд спустя в дверь кабинета вошёл дворецкий.

— Господин Брин просит его принять.

— Пусть войдёт, — кивнул жеребец, и когда глава Тайной службы Гильдии вошёл, кивнул ему на кресло, — присаживайся.

Гость бросил мимолётный взгляд на таблички.

— Когда-то говорил вам, учитель, ваши мысли достойны обрамления только в золото…

— А я когда-то говорил, что лесть унижает нас всех, — без улыбки ответил Обрей. — Что-то случилось? Ты не так часто радуешь меня визитами…

— Король снова захворал… На этот раз почки. Конечно, лучшие лекари Гильдии работают с ним, но старость, увы, не лечится. В связи с этим вчера вечером Тайным Советом было принято решение вызвать наследника из той сатрапии, куда он был отправлен отцом набираться опыта.

Хозяин кабинета откинулся на спинку кресла и на несколько секунд задумался.

— Что он собой представляет, Брин? Я помню его мальчишкой, а потом как-то не удосужился узнать многое. Это плохо, но так уж вышло… Погоди. Пусть подадут чаю.

И когда принесли здоровенные, почти литровые кружки, Обрей кивнул:

— Итак?

— Ему двадцать два года. Возраст довольно зрелый… Юноша весьма бодр и активен.

Обрей чуть улыбнулся, оценив фразу.

— Также он справедлив. Преследует воров и взяточников, правда, только тех, кто не знаком ему лично. Хотя это общая беда. — Глава гильдейских шпионов махнул копытом. — Однако, есть и тревожные признаки. Например, он хочет воевать.

— Ну, кто из нас в таком возрасте не хотел воевать? Мудрые советники и дыра в казне в полторы тысячи талантов серебра подрежут ему крылья.

— Вот о мудрых советниках я и хотел поговорить. Сегодня магистр соберёт нас всех на совещание. Он сумел продавить решение, чтоб главным наставником принца стал бы один из заместителей главы Гильдии. На мой взгляд, для страны было бы лучше всего, чтоб этим наставником стали вы…

Он прижал копыта к груди в умоляющем жесте:

— Я понимаю, что вам неинтересно возиться с малолетним… Гм, наследником. Но он уже довольно испорчен тем, что был, по сути, верховной властью в той провинции, где находился. Исправлять это надо самому лучшему специалисту… Если мы вдвоём будем убеждать в этом магистра, он согласится.

Обрей усмехнулся:

— Приятно, что мой ученик вырос в такого патриота-государственника. Расскажи мне ещё о принце.

— Он расточителен. Дарит и обещает больше чем способен дать.

— Это плохо, — заметил Обрей, — очень важно для правителя держать слово.

— Нет, он искренне верит, когда даёт слово, что его исполнит, но потом возникают обстоятельства… Ещё он почему-то мнит себя большим специалистом во всех областях знания, особенно в военных. Хотя его наставники отзывались о нём, как о весьма посредственном ученике.

— Что, так и отзывались? — Переспросил Обрей.

— Мне отзывались. Как начальнику Тайной службы Гильдии. И моему предшественнику.

Обрей поднялся, жестом удержав собеседника. Формально, по должностям они были почти равны, но разницу учитель-ученик преодолеть всё же было трудно, ну и кроме того, как волшебник, Брин уступал Обрею во много раз.

— Войны требуют денег, как и пышность двора, — заметил вице-магистр. — А денег у нас нет. Их не так трудно найти, заключив договоры о мире и торговле с соседями. Я бы даже взял на себя эту обязанность. — Обрей улыбнулся чуть шире, чем обычно. — Главное, чтоб они не были спущены на фавориток.

* * *

— Я вот слышал, — сказал Нониз, — что ты с Неем за сараем целовалась.

Кобылка фыркнула:

— А если даже и да, так что?.. Но ладно, чтоб ты не мучился, скажу: нет, я не целовалась с Неем. И могу даже объяснить, почему.

— И почему?

— Ну, то что мы с тобой уезжаем в село, в филиал школы, это еще полбеды. В конце-концов, можно и пробежаться сотню стадиев, чтобы хорошенько поцеловаться. Но ведь Ней же от большого ума завербовался в армию, и его даже взяли, а это значит, что год-другой мы его точно не увидим. И хоть, не стану скрывать, он мне нравится, я слишком молода и эгоистична, чтобы стать его особенной кобылкой и потом ждать-пождать с моря погоды. Мало ли жеребцов вокруг?.. И год-другой, это если не будет заварухи какой-то, которые последнее время случаются постоянно.

Нониз поморщился.

— Да, я знаю, — продолжила Алое, — ты не любишь такие разговоры, но об этом говорят в каждом кабаке. Старый король ничем не правит уже в силу возраста, а молодой принц отчего-то мнит себя великим полководцем и начинает войны одну за другой. Иногда не завершив предыдущей, а иногда завершив так, что лучше б не начинал. Очень печально, что Обрея, нового магистра нашего, не назначили когда-то его учить... Говорят ещё, что старый король ведёт переговоры с банкирскими домами об очередном займе — совсем нет денег в казне. И налоги постоянно растут. Я уже думаю увезти отца куда-то в провинцию. Там за взятку можно устроить так, чтоб не платить или почти не платить… И хорошо, что воюем мы пока только с мелкими королевствами. А если этот наш стратег додумается заключить союз с каким-нибудь буферным государством, и сцепится с серьёзным противником? С королём Фессоном, например. Не полетят ли от нас клочки?

Алое тяжело вздохнула, сетуя на идиотизм династии. Нониз поинтересовался:

— Кстати, а что ты думаешь обо всех этих легендах?

— Про этого короля? Что ему пару сотен лет, что он ростом в пять колец, и вообще — бог?

— Ага.

— Про рост думаю, правда — такое трудно не заметить. Про то, что бог — конечно, чушь, просто сильный маг. Отсюда и возраст. Возможно, он знает какой-то способ продлевать жизнь. Но может, всё проще. Это может быть несколько монархов с одинаковым именем, которые в дремучих головах слились в одного. Вживую-то из наших соотечественников кто его видел, если до их столицы больше тысячи лиг, и стоит она не на побережье? Так, десятикратно перевирают чужое враньё.

— Ну, храмов у него натыкано по всей стране. Мой дядька был хоть и не в столице, конечно, но в главном городе провинции. Стоит статуя и храм. Он даже немного проволоки медной там оставил. Принято так.

Алое пожала плечами.

— И что? Вот в Ликлосе сто пятьдесят лет назад тамошний король приказал свою любовницу обожествить, которая утонула в речке когда купалась. Монарх он был толковый, ну подданные сказали: «хрен бы с ней, пусть будет»… Но мы же всерьёз такие вещи воспринимать не будем?

* * *

Ней хлебал суп, попутно рассказывая последние новости.

— И вот наш великий стратег… Нет, блин, постараюсь быть объективным...

— Лучше б ты постарался быть приличным, — заметил Нониз.

— Не надо, — отмахнулась Алое. — Я знаю, что в армии матом не ругаются, а на нём разговаривают, потому себя не сдерживай.

— Ну вот. — Продолжил Ней. — Поскольку мы не умеем снабжать крупные соединения, то принц разделил войско на четыре части по две с половиной тыщи солдат. Не, решение нормальное, и офицеры говорили, что при тактической грамотности ничего страшного в том нет. Идём порознь, сражаемся вместе, всё нормально. Но это ж при грамотности. Начальником нашего корпуса Его высочество назначил своего давнего, мать его в душу, товарища. Интересно, что он три года просиживал в Академии, где его то ли мало пороли, то ли я хер его знает… Короче, началось всё, вроде, неплохо. Разведку организовать он сумел, а вот понять их сведения — уже нет. И когда несколько патрулей пропало, мы всё так же бодро пёрли к реке. Нахрапом взяли крепость на переправе — противник, я так понимаю, просто охерел от такой самоубийственной наглости. И эта крепость стала нам могилой. Потому что влезть в неё все мы не могли — едва только треть — а бросать её и драпать наш идиот был не готов. А противник-то находился двумя корпусами уже на этом берегу, и нас зажали с трёх сторон — со стороны моста, с наспех сооружённых щитовых укреплений нас постоянно обстреливали. И тут впервые нам повезло, а именно: командующий словил стрелу в шею, и отправился в страну вечнозелёных пастбищ, а дальше управляли уже нормальные военные. Ясно было, что надо идти на прорыв, и лучше ночью, но до ночи с такими раскладами мы могли не дожить. Поэтому пошли днём. Раненных, которые не могли идти, бросили.

Нониз в очередной раз поморщился.

— Ну да, война это грязное дело. Это потом рассказываем, как мы гнали противника без потерь, и своих не бросали. А так — следую своим курсом… Ну вот, вырвалась из мешка едва тысяча зебр. Мне в процессе прилетело по башке, к счастью, вскользь. Шли всю ночь. И ещё дождь грёбанный шел всю ночь. Думаю, если б не он, на пару сотен больше бы дошло, а так мы через день, когда шли обратно, видели много ног, торчащих из канав… Принц немножко расстроился. Не оправдали мы, де, доверия, и потому были сведены в два полка. От балды, без слаживания, с левыми, незнакомыми командирами, что потом еще сыграет. То есть дураку ясно, что на войне ещё не такое бывает, но не ставь такой полк, даже если он тебе нахрен не нужен, на острие удара. Вот разве, на вспомогательном направлении…

Алое заинтересованно подняла голову.

— Ну-ка, ну-ка, это интересно… Впрочем, ладно, потом.

— И вот, всей мощью подошли мы к переправе, и что видим? Крепость брошена, мост разрушен, с той стороны зебр видимо-невидимо. Меньше, чем нас, но не то чтобы очень.

Как быть?

Алое пожала плечами.

— Заключать мир и давить экономическими методами… Э-э, то есть, скрытно двигаться вверх или вниз по течению, наводить плацдарм, и нещадно бить врага, не жалея никого. Кобылы ещё нарожают.

— Ну да, — кивнул Ней. — Вот ты, при своём чудовищном разуме, всего лишь гражданская, а соображение есть. А у наших идиотов его нет… Тут, как ты правильно сказала, ключевое слово «скрытно». Наши два полка ушли в тыл, и потом двинулись на юг, параллельно речке, а с наступлением ночи, уже по прямой, должен был сняться один из корпусов. И что же? Млять, какой-то штабной, чтоб не опоздать, установил время за час до заката. А уж собираться начали чуть не с полудня. Понятно, что противник был полностью в курсе, в корпусах же было всем насрать — на то начальство есть, а наши два полка были далеко в степи… И когда переправились вплавь, я едва успел топор вытащить, нас уже очень ждали и разнесли вдребезги. Может, две сотни вернулись из пяти, которые переплыли туда. Долго думали, какое взыскание на нас наложить. Я для себя решил: тому, кто заявит мне об взыскании, проломлю копытом голову, будь он хоть принц, чтобы знал. Потом уйду к разбойникам. Потому что, либо жить по-нормальному, либо не жить, а рабом быть я не хочу, и не стану.

— Ну ты не думай, что ты один такой, — холодно бросил Нониз.

— Извини, — буркнул Ней, — ничего такого не имел ввиду. В итоге на нас махнули копытом… Но нет, однако, худа без добра. После такого провала наше начальство начало вести переговоры о мире. Возможно, это станет самой короткой войной, которую учинил наш стратег. Потому что противник выставил сопоставимые силы, но это всё, что они могут, а мы ещё два раза по столько можем собрать, пусть и через несколько месяцев — и они это понимают, и пойдут на переговоры.

— Ней, — мягко сказала Алое, — это немного не по теме, но скажи-ка мне, если на сто солдат в подразделении окажется девяносто пять комплектов зимней формы, потому что пять продал наряд по роте, что будет?

— С попустительства командира или без? — усмехнулся Ней. — В обстановке войны или мира? В каких широтах? В тёплых-то можно их все продать, впрочем, задолго до ротного, их продаст сам принц, или его камарилья, солдаты их и не увидят… В роте же восемьдесят зебр если есть, то это хорошо. А двадцать ставок идёт в кошель начальству…

— То есть ты понимаешь, что армия нуждается в реформе?

Ней кашлянул.

— Ну как бы да.

— И ты готов её провести?

Ней чуть не свалился со стула.

— Ты вообще о чём? Я унтер-офицер, сейчас уже почти в отставке. Мне ли проводить реформу войск? Нужно, как минимум, проконсультироваться со старшими командирами…

— Это хорошо. Что ты осознаёшь сложность проблемы… Нониз, у нас есть влияние в Академии?

— Есть. — Буркнул Нониз. — Пятьдесят сиклей в год, и…

— Это возможно, — кивнула Алое, — я заплачу за обучение.

— Да ты с ума сошла! — в один голос вскрикнули Ней и Нониз.

— Я совершенно этого не стою!

— Он этого не стоит!

— Тихо! — Прикрикнула Алое. — Я знаю, что делаю. Более того, я не налагаю никаких обязательств в дальнейшем… Если захочешь помогать, добро пожаловать, а нет, так нет.