Дело Мести (джен)

В магазин девяносто третьего дома по Косому переулку проскользнул очередной посетитель. Наверное, необычным была в нем лишь его неприметность. При беглом взгляде в душе случайного наблюдателя невольно могла зародиться уверенность в том, что покупатель этот отчаянно не хотел быть узнанным или запомненным. Странным немного было и время посещения — практически за несколько минут до закрытия.

С другой стороны, в магазин «Ужастики Умников Уизли» кто только ни заходил, да и сами его владельцы были людьми широких взглядов, а потому обслуживали клиентов иногда и в последние минуты работы, и даже после времени официального закрытия магазина. Тем более, что такого стороннего наблюдателя и не было на улице в этот час. Пусто и холодно было в Косом переулке. Быстро спускающиеся сумерки поглощали дома, шаги случайных прохожих, суету оживленного рабочего дня.

— О, мальчики, извините, что так поздно, — пропел красивый низкий, немного бархатный голос, так резко контрастировавший с ничем не привлекательной, даже несколько нарочитой блеклой внешностью припозднившейся посетительницы.

«Ты иди уже, я сам обслужу», — еле слышно прошептал Рон брату. Джордж только возвел глаза к небу.

«И вечно ты норовишь увильнуть от проверки кассы и сведения баланса прибыли», — ясно читалось в его кривой усмешке. Рон на это только вздохнул.

«Я облысею так к тридцати годам от этих твоих цифр», — подумал он, но вслух пробормотал только:

— И это вместо благодарности за неустанную работу с клиентами!.. Чем могу быть полезен? — уже совсем другим, уверенным и официально-доброжелательным голосом произнес Рон, проходя в зал, где в явной растерянности замерла покупательница.

Если бы Рон следовал совету Гермионы и постарался быть чуточку внимательнее к окружающему его — от него не ускользнуло бы внезапная хищная улыбка, исказившая на секунду миловидные черты посетительницы. Но как раз в это самое время Рональд Биллиус Уизли размышлял о том, удастся ли ему полностью освободиться хотя бы через полчаса и будет ли к тому времени еще открыт магазинчик Фортескью. Роззи так любила медовое мороженое со взрывами, а небольшой шоколадный суфле мог бы помочь в разговоре с Гермионой. Она по-прежнему терпеть не могла, когда муж задерживался на работе, и не очень хорошо умела готовить. Подавив вздох досады, Рон посмотрел всё-таки на посетительницу, лицо которой уже приняло прежнее извиняющееся и полное растерянности выражение.

— О, мне действительно так неудобно, что задерживаю вас. Но мне так нужна ваша помощь. Или даже, скорее, совет опытного специалиста.

При этих словах плечи Рона невольно расправились, и улыбка на лице стала менее дежурной. Он даже на минуту чуть внимательнее вгляделся в лицо женщины, стоящей перед ним.

«Где-то я ее уже видел», — промелькнула мысль. И потухла: как ни крути, а мир волшебников очень тесен, и все они друг друга где-то уже видели.

Посетительница тем временем, преодолев робость, пустилась в долгие и по-женски путанные объяснения. Уставший к концу рабочего дня мозг Рона тонул во всех этих виньетках и завитушках фраз, отказываясь понимать, кто и кому приходится племянником в многочисленной родне говорившей.

— Ну, вы меня понимаете? — время от времени спрашивала та у него, и Рон, стараясь сохранять осмысленность взгляда, усиленно кивал ей в ответ.

Минут через пятнадцать бесконечного потока сознания у Рона таки стали закрадываться подозрения, что какой-то юный отпрыск в родне разговорчивой покупательницы страдал бессонницей, что причиняло множество неудобств остальным членам несомненно милого семейства.

С солидным видом всезнающего и умудренного опыта советчика Рон мягко подвел посетительницу к отделу по продаже музыкальных шкатулок со встроенными сонными чарами.

— Вот, пожалуйста, на любой вкус. Выбирайте мелодию, а я пойду закрывать кассу, — с нажимом произнес он.

— О, а что бы посоветовали лично вы? — явно не понимая намека и чуть ли не вцепившись в мантию Рона, певуче произнесла запоздавшая покупательница.

«Черт, а голос у нее все-таки красивый. Но где же я его уже слышал?» — пронеслось в голове у Рона, прежде чем мысли его были вновь сметены бесконечными рассуждениями черноокой посетительницы.

— Знаете, мой муж работает в Министерстве и неоднократно слышал, как аврор Поттер не советовал делать покупки в вашем магазине. Этот Поттер считает, что ваши товары могут быть опасны для здоровья, особенно для детей, но мне кажется, что в таком солидном магазине все изделия подвергаются предварительному тестированию, не правда ли? И вообще, мне иногда кажется, что многие очерняют вашу фирму, поддаваясь элементарной зависти. Все-таки ваша компания известна широко не только в Англии, о ней слышали и за ее пределами, а слава некоторых победителей осталась только в прошлом.

Слова, якобы произносимые аврором Поттером, неприятно царапнули Рона. Конечно, Гарри бы так не сказал. Но вдруг он сказал как-то иначе? Рон попытался забыть об этом, в конце концов, чертовски приятно было слышать, что их с Джорджем магазинчик известен и за границей. Нет, ну не может быть, чтобы Гарри так сказал! Рон решил, что обязательно поговорит обо всем этом с Гермионой, и, тряхнув головой, произнес вслух:

— Как представитель фирмы и партнер ее основателей, могу вас уверить, что все наши товары проходят тщательнейшую предварительную проверку и одобрены специальной комиссией Министерства. Более того, мы с моим братом сами пользуемся изделиями нашей фирмы. У нас тоже есть дети, — не к месту добавил Рон, уже немного другим, более мягким голосом, изо всех сил надеясь, что этот намек не пройдет мимо задерживающей его клиентки.

— Ах, да, конечно! Так что же используете вы для своей семьи?

Видя, что затянувшийся разговор все же подходит к концу, Рон вздохнул с некоторым облегчением и протянул покупательнице шкатулку. Небольшая коробочка резного дерева удобно лежала в руке. Открывающий ее видел алый бархат и слышал мягкие окутывающие звуки нежной песни. Если человек слушал эту мелодию достаточно долго, его затягивало в мягкий и легкий сон. Роззи больше всего любила именно эту песню про Реббити-Беббити. Вспоминая ее сонные, подернутые дремотой голубые глаза, Рон невольно заулыбался.

— И еще, может быть, распылить усыпитель, на всякий случай? — неожиданно выдернула его из забытья настойчивая посетительница. — Вдруг песня малышу не понравится?

— Вообще-то и одного из этих элементов будет более чем достаточно. Оба сразу мы не продаем, — начал Рон, но смутился и прервал себя сам. — Но ради вас, так и быть, сделаю исключение.

И уже перед самой кассой клиентка прихватила бутылочку с духами «Розовые грезы» — безобидную парфюмерию, которая помогала располагать к себе людей.

— А это лично для меня, — чувственно прошептала она, и Рону показалось, что глаза ее на минуту вспыхнули необычайным огнем.

Рон никогда бы не подумал, что звонок кассового аппарата, выбивавшего последний на сегодня чек, может быть таким чарующим. Разговорчивая клиентка торопливо уменьшала свои покупки. Практически одновременно открылись две двери: одна, ведущая на улицу, впустила изрядную струю холодного вечернего воздуха и аврора Поттера в придачу. Вторая распахнулась в служебные помещения, и из них выглянул несколько всклокоченный, но очень довольный Джордж.

— Рон! — почти хором крикнули они.

— Ха-ха, — почти как в былые времена громко расхохотался Джордж. — Одновременно и слово в слово! Когда радоваться, приятель?

И они с Поттером поспешили навстречу друг другу.

«Когда радоваться, когда радоваться», — стучало молоточком в голове Рона. Гарри уже обменивался объятиями с Джорджем. Глядя на их открытые и теплые улыбки, было решительно невозможно поверить в то, что аврор Поттер мог когда либо усомнится в надежности магазинчика Уизли, да еще заявить об этом публично. Рон постарался вытряхнуть неприятные мысли из головы и похлопал Поттера по плечу. Как в старые времена.

— А ты чего один? Где Джинни?

— Зашла к мадам Малкин, обновить гардероб, ты же понимаешь — в ее положении все время приходится искать другие размеры. И лучше подгонять сразу по фигуре, — ответил тот.

Никто из троих приятелей не обратил внимания на случайно замешкавшуюся в дверях припозднившуюся покупательницу. Ее мантия неловко обмоталась вокруг ручки двери, и женщина была вынуждена задержаться, невольно подслушивая последующий разговор.

Сторонний наблюдатель был бы опять-таки явно удивлен внезапной хищной и какой-то даже звериной ухмылке, придавшей миловидному лицу молодой женщины выражение какого-то дьявольского ликования.

«Как же это я удачно зашла, — подумала так задерживавшая Рона покупательница. — На ловца и зверь бежит».

И она пошла стремительно и неумолимо, ее мантия струилась за спиной, как черные крылья кровожадной Эринии.

«А Лаванда бы небось не решилась, мямля. Зато у меня уже все с собой. Вот что значит истинная охотница!» — ухмыльнулась черноглазая женщина и ускорила шаг.

* * *

В мастерской мадам Малкин в этот поздний час еще было светло и не по-вечернему людно. Припозднившиеся посетительницы обсуждали последние сплетни-новости и ожидали своих заказов. Мало кто обратил внимание на ничем не примечательную молодую черноглазую женщину, задумчиво бродившую по магазину. Она осторожно перебирала материалы на ощупь и в задумчивости смотрела на фасоны готовых мантий, словно не решив еще, что же ей окончательно нужно. Оказавшись рядом с рыжеволосой беременной миссис Поттер, женщина вдруг резко наклонилась, как будто подбирая что-то с пола, и через секунду уже выпрямилась, хотя в руках ее было по-прежнему пусто. Даже более пусто, чем за секунду до этого — маленькая, еле заметная булавка осталась в подоле мантии Джинни.

«Дело сделано! — подумала Ромильда и хищно облизнулась, глядя вслед удалявшейся и ни о чем не подозревающей Джинни. — Теперь надо только, чтобы этот растяпа эльф выполнил свои обещания. Эх, жаль, что в таком важном деле приходится полагаться на всяких остолопов, — точеные ноздри вздулись от ярости. Миловидное лицо исказила лютая ненависть. — Жаль, что я не могу справиться со всем в одиночку. Так действительно было бы намного приятнее».

* * *

Когда от банка отошла хрупкая фигурка в аккуратной мантии, Лаванда бросилась ей навстречу.

— Флер, — произнесла она, запыхавшись, когда наконец приблизилась. — Я... хотела извиниться. Я глупости говорила Биллу. И это моя затея... Даже не знаю, что сказать.

Флер окинула взглядом Лаванду.

— Я собиралась за пирожными, потом домой, — спокойно произнесла она. — Не составишь мне компанию?

Лаванда удивилась, но кивнула.

— Ты прости меня,.. — продолжила она.

— Поговорим дома, ладно? — мягко произнесла Флер, и Лаванда вдруг ощутила, что ей катастрофически хочется её послушаться.

Светлый дом на берегу моря заставил сердце Лаванды внезапно затрепетать. Она вспомнила, какие мечты у неё были после Битвы... Она тоже хотела бы себе работу, дом, мужа, детей... Тогда казалось, что уж теперь-то всё будет хорошо. В зеркало она старалась не смотреть.

Но как не смотреть, когда вуаль стала её постоянным спутником? Когда каждый, кто ей встречался, отворачивал смущённо взгляд. Ну и как, как тут жить дальше?

Изначально полная надежды, она стала винить в своих проблемах других. Рона, что предпочёл ей Гермиону. Гермиону, которая разрушила их с Роном пару. Вот вышла бы за Гарри, да и дело с концом! Или за того же Кормака... Наконец, Лаванда не могла не винить самого Гарри. Пока Лаванда проходила через все тяготы, пришедшие к ним с директорством Снейпа, Гарри где-то... прохлаждался. Да и сразу... почему он не победил Волдеморта сразу? В начале Битвы? Что стоило ему сразу начать атаковать?

Лаванда спустила на попытки лечения все свои деньги. Надо сказать, частично они действительно помогли: шрамы теперь стали тоньше и не такие воспалённые. Но на этом весь эффект и закончился. Была ещё одна клиника, которая специализировалась на таких операциях... Но лечение в ней стоило бы намного больше денег, чем те, которые у неё когда-то были.

Что она могла сделать? Только винить докторов, которые не могли её вылечить, работодателей, что отказывались брать её на работу, профессоров, что не уберегли её; других учеников, выживших, даже погибших. Но больше всего ненависти она испытывала, видя виноватые взгляды Гарри и Рона и пренебрежительные — Гермионы.

Поэтому когда Ромильда внезапно подошла к ней на праздновании очередной годовщины Победы и предложила поучаствовать в небольшом дельце, где можно будет отомстить тем, кто этого заслуживает, а главное — немного подзаработать, Лаванда тут же согласилась.

Хотя её и смутили методы и предложения... Слава Мерлину, Лаванде удалось отговорить Кормака и Ромильду от ограбления прохожих. А вот ювелирный они всё-таки ограбили. Воспользовавшись информацией, которую получили от неё. И эта её вина привязала её к ним крепче всякой верёвки.

Её талант — располагать людей — для неё самой стал открытием. Незнакомые люди были готовы делиться с ней своими тайнами. Не дружить, нет, но, допустим, сказать, что через пару дней будут снимать кассу, ей вполне могли.

Возможно, Флер тоже привела её именно поэтому?

В гостиной их встретил мрачный Билл с маленьким Луи на руках. Он внимательно смотрел на Флер, не говоря ничего ни самой Флер, ни Лаванде, но Флер только рассмеялась и закружила Билла, ловко перехватывая радостно лопочущего что-то Луи. Кусочек подсмотренного счастья заставил Лаванду быстро-быстро моргать, чтобы никто не понял, что....

— Извини, Билл. И Флер. Я была неправа, просто выдался тяжелый день...

— Я всё понимаю, — кивнула Флер. — И Билл на тебя не сердится. Ведь так?

Билл согласно промычал, отправляясь на кухню. Флер села на кресло и предложила другое Лаванде.

— Знаешь, я тебя понимаю, — усмехнулась Флер.

Лаванда удивленно на нее посмотрела.

— Я сама еле сдерживаюсь, чтобы не начать целовать Билла прямо у всех на глазах. Правда, он секси? Да ладно, не делай такие глаза, я шучу. Я знаю, что ты не пытаешься соблазнить Билла.

Луи выбрался из рук мамы и направился к Лаванде.

— На, — произнес он, протягивая ей вагончик.

— А ты ему понравилась, — удивлённо сказала Флер. — Слушай, я сейчас к Биллу, кое-что спрошу, побудь с Луи.

Флер исчезла, оставив после себя запах бергамота и корицы, а Лаванда, забыв обо всём, сосредоточенно катала вместе с Луи волшебную копию Хогвартса-экспресса. Она удивилась, когда услышала своё имя. Оказывается, Билл и Флер сидели в креслах и уже некоторое время за ней наблюдали.

— Ты действительно наслаждаешься временем, проведённом с детьми, — задумчиво отметила Флер.

— Мне нравится, — застенчиво ответила Лаванда. — Я чувствую себя счастливой и... без этого, — она указала рукой на своё лицо.

— Мы можем одолжить тебе деньги на операцию, — просто произнёс Билл.

Лаванда выронила паровозик.

— Это не насовсем. Знаешь, я поговорил кое с кем... Действительно в магическом сообществе не хватает поддерживающих обществ. Твоя идея хороша, в её рамках можно организовать фонд со сбором средств... но без хорошего примера ничего не получится. А вот если ты сделаешь операцию, а потом вернёшь деньги — ты вернёшь их в фонд, а не нам,..

— И, может быть, даже организуешь свой детский сад, — продолжила Флер.

— И клуб анонимных поцарапанных, что сразу привлечёт внимание, — закончил Билл.

Лаванда чувствовала себя потерянной. Ей предлагали то, о чём она и мечтать не могла! И для этого не надо было ничего воровать и никому мстить. Но... Но она уже была связана с Кормаком и Ромильдой. Но как же так: она собиралась вызнать дополнительную информацию, а вместо этого...

— Спасибо, — она покачала головой. — Можно я пока не буду соглашаться? Но мне понравилось играть с Луи. Я была бы рада провести с ним время... Может, вам нужна няня? У меня есть рекомендательное письмо... Правда, дети-маглы меня боятся, а волшебники не очень-то хотят меня брать.

— Я подумаю, — улыбнулась Флер. — Но пока с Луи может посидеть Молли, как и со старшими детьми. Ей, конечно, уже тяжело, но она бы на нас обиделась, если бы мы позвали кого-то другого.

Разговор длился, и длился, и длился. Они обсуждали поезда и оборотней, способы приготовления клубничного мусса и выведения докси. Когда Луи стал зевать и просить сказку на ночь, Лаванда даже удивилась.

— А почему вы просто не используете музыкальную шкатулку? Мои знакомые всё не нарадуются. Это же изобретение ваших братьев. Включил — и зевающий ребенок спит. Мечта всех мам и нянь!

Билл и Флер переглянулись.

— У Рона не было выбора, — ехидно пояснил Билл. — Ему приходится укладывать двоих детей каждый раз, когда Гермиона задерживается. Вот он и проявил чудеса изобретательства. Но это ментальные чары, они, как и ментальные зелья, не работают на тех людей, в которых сильна вейловская кровь.

Лаванда встрепенулась. Это правда! Амортенция на Флер не подействует. Другая девушка, работающая на сопровождении, человеческой крови, с ней всё в порядке. А это значит, что Флер нужно будет выманить из банка...

А сделать это намного проще, если самой сидеть с Луи, который её просто очаровал.

* * *

«Просто ужасно, что в таком важном деле приходится полагаться на помощь всяких идиотов!» — в раздражении думал про себя Кормак Маклагген, меряя шагами опустевшую комнату. Пару минут назад в ней стояло и хлопало ушами самое несуразное существо, которое только можно было себе вообразить.

— Ты понял меня? Никаких увечий, можешь тараканов на них наслать, из канализации.

— Да, мастер, сэр, понял! — отвечало ему существо, монотонно кивая головой, как китайский болванчик в этих ужасных магловских магазинах.

«Когда он так метет ушами пол, то ужасно похож на осла», — в раздражении подумал Кормак. Хотелось одновременно треснуть проклятого эльфа по лбу и расхохотаться от всей нелепости сложившейся ситуации: даже эльф у них был какой-то порченный. Впрочем, «порченный» не было самым подходящим словом для описания внешности эльфа. Но и обыкновенным его тоже назвать было никак нельзя. Непомерно длинные даже для эльфов уши действительно едва не подметали пол. Нос при этом был хищно изогнут крючком, а глаза вместо огромных эльфийских плошек представляли собой две узкие щелочки, угольно-черные, без белков.

Но больше всего Кормака пугали длинные пальцы с огромными ногтями, которые находились в постоянном движении.

«Как будто нити силков прядет», — внезапно пришло в голову Кормаку, и он чуть не сплюнул в раздражении, стараясь не думать о дурном впечатлении, напомнив себе, что урод он и есть урод, и не важно, гоблин он, эльф или человек, и что в этом покойница бабушка была совершенно права.