Злой гений (гет)

Сознание резко, рывком всплыло из черноты забвения, а потом ухнуло обратно, но он успел почувствовать обрушившийся на него водопад. Во время следующего просветления успел расслышать какие-то голоса, которые о чём-то ему напомнили, но темнота снова вернулась. Третье всплытие оказалось более успешным — реальность медленно просачивалась в сознание тягучими каплями, постепенно стало светло, но по-прежнему не было ничего видно, голоса снова что-то обсуждали, точнее, они звучали, но звуки, которые они издавали, не были понятны хоть даже чуть-чуть. Два прекрасных чарующих голоса, один из которых был звонким и чистым, как горный ручей, а другой — насыщенным и сладким, как мёд в сотах. Их можно было слушать бесконечно, чем он и занялся, просто блаженно улыбаясь этой красоте.

Из ниоткуда, из светлого сумрака пришло понимание того, что можно поднять веки. Он продолжил впитывать в себя чарующие звуки, пока сознание вытягивало из темноты, что же такое “веки” и зачем их “поднимать”. Сумерки дрогнули, их прорезала яркая горизонтальная полоса, в “глаза” ворвался настоящий свет, стало даже больно, а полоса продолжила расширяться… вверх и вниз, пока… сумерки не пали, явив взору целый мир… И два красивых “лица”, — он сразу вспомнил, что это называется “лицо”, — на которых можно было прочитать тревогу.

— Смотри, он, кажется, очнулся, — произнёс хрустальный голос.

— Гарри? — спросил сладкий.

Теперь он мог распознавать слова, но зачем они были нужны, оставалось пока неведомо.

— Гарри? — переспросил он.

— Гарри, ты меня слышишь? — послышался сладкий голос.

— Слышишь? — опять переспросил он и расхохотался, захлёбываясь собственным смехом.

В голове взорвалось кромешным мраком, и снова со всех сторон набросилась темнота.

— Он сейчас отключится! — в панике воскликнул сладкий голос.

— Агаменти! — зазвенел хрустальный, и на темноту обрушился водопад, вытесняя, вымывая её из сознания и отбрасывая туда, откуда ей уже не вернуться.

Он почувствовал, что всё лицо покрыто влагой, а веки снова опущены. Облизал губы, что бы это ни значило

— О-о, тёпленькая! — пробормотал он, блаженно улыбаясь.

— Гарри, ты с нами? — напряжённо спросил хрустальный голос.

Дафна. Это память услужливо подсказала. Дафна. Она красивая, и он так думает не только потому, что уже год не видел ни одной молоденькой особы женского пола. Нет, она и вправду красивая. И её подружка красивая. Панси, да? Хочется на них смотреть и слушать их красивые голоса. И нужно опять поднять веки.

— Я никак не пойму, он пришёл в себя или нет? — нервно спросил сладкий голос, когда снова удалось раскрыть глаза.

Он посмотрел на неё, впитывая каждую чёрточку. Симпатичная и хорошенькая. Вид немного усталый, но он и должен быть усталый, нет? Они же… Панси и Дафна должны быть усталыми, а почему, вспомнить пока не удавалось.

— Смотри, как на тебя таращится, — недовольно хмыкнул хрустальный голос. — И улыбается ещё, мордредово племя.

— Гарри? — нахмурилась Панси.

Да, это она, Панси. Темноволосая милашка с зелёными глазами.

— Гарри? — переспросил он, и в этот момент вспомнил, что именно его так и зовут.

— А на меня ноль внимания, — ещё более недовольно заявил хрустальный голос.

Гарри повернул голову, чтобы любоваться Дафной, и на всякий случай повторил:

— Внимания?

— По-моему, он ничего не соображает, — в панике воскликнул медовый голос.

— Соображает? — переспросил он, глядя на Дафну, которая отчего-то хмурилась ещё и ещё сильнее.

Недостающая часть сознания будто плотину прорвала и вернулась, стремительным потоком полностью занимая причитающееся место на чердаке. Лихорадочно замелькали образы, практически вся жизнь пронеслась перед глазами, а потом замедлилась, прокручивая события вечера… скорее всего, предыдущего вечера. Появление в замке двух симпатичных девиц, последовавшая за этим пьянка — иначе не назовёшь — и накрывшая всё темнота. На самом интересном месте.

— Уф, — разочарованно пробормотал он. — Вот же чёрт!

На лице Дафны мелькнуло облегчение.

— Скажи что-нибудь, — попросила Панси. — Ты пришёл в себя?

— Что это было? — откликнулся он, поворачиваясь к ней, но увидел лишь, как она быстро отвернулась, прижимая руки к лицу.

— Это было злоупотребление зельями, — отчего-то зло произнесла Дафна. — Случай, когда отравитель отведал собственного яда.

— Нич-чего не понимаю, — признался он и попытался поднять руку, чтобы вытереть воду с лица — девушки, похоже, именно водой только что вернули его обратно в чувство.

Рука не поднялась.

Опустив голову, Гарри обнаружил себя сидящим в кресле. Из одежды были лишь промокшие насквозь шорты и футболка. Руки-ноги не двигались, хотя им ничто не препятствовало. Как он ни морщил лоб, пытаясь двинуть хотя бы мизинцем, всё равно ничего не вышло.

— Что такое? — возмутился он. — Это вы меня заколдовали? Выпустите меня!

— Петрификус, — спокойным голосом пояснила Панси. — Да, мы. И нет.

— Нет? — не понял он. — Нет?!

— Нет, Гарри, — вмешалась Дафна. — Амортенция, помнишь?

— Амортенция? — не понял он. — Какая Амортенция?

— Которой ты меня опоил… — криво усмехнулась Дафна.

— Погоди, — возмутился он.

— И меня, — поджала губы Панси.

— И тебя? — переспросил Гарри.

— И тебя? — удивилась Дафна, большими глазами глядя на подругу.

— И меня, — нахмурилась та.

— Я никого не поил! — воскликнул Гарри.

— Кричер, твой эльф-домовик, был так любезен и показал нам шкаф с зельями, — задрала нос Дафна. — И там в пыли обнаружились два пятна от недостающих фиалов Амортенции. Которые, кстати, мы нашли в камине. К которому, к слову, ты отходил, чтобы налить нам вина. Ты ведь для этого от нас отвернулся? Для того, чтобы мы не видели, что ты делаешь с зельем, которое намеревался добавить нам в вино, да?

— Погоди, это всё не так… — начал Гарри. — Я не добавлял ничего в вино…

— Ну хотя бы ты не отрицаешь, что запасся Амортенцией, — перебила она, повысив голос. — А на столе в кабинете зельеварения оставил два флакона с противоядием. Спасибо, что подготовился! Мы так рады были

— Вы всё не так поняли! — простонал Гарри. — Да, я взял Амортенцию с полки, но передумал и просто вылил её в камин… И снотворное тоже туда вылил…

— Смотри-ка, серьёзно подготовился! — воскликнула Дафна, глядя на ещё более помрачневшую Панси.

— Это всё не так! — взмолился Гарри.

— Конечно, это всё не так, — неожиданно согласилась Дафна. — К тебе просто на огонёк заглянули две необычайно ветреные девицы, и одна в благодарность за кров решила отдаться с тобой безудержной страсти?..

— Обе решили, — поправила Панси.

Исключая комментарий Панси, по факту дело примерно так и обстояло. Дурдом какой-то!

— Погоди, — попросил Гарри. — Я совсем запутался. Ну почему же сразу — ветреные?

— Ну как же, — пожала она плечами. — Всё же понятно, Гарри. Мне уже двадцать, а любовника всё нет и нет. Я как раз на свадьбу к подруге направлялась, чтобы как следует там потанцевать и найти какого-нибудь красавца, чтобы ему отдаться наконец.

— Да ну, — нервно ответил Гарри, пытаясь справиться с гадким липким чувством прямо под ложечкой. — Ну бред же.

Вот зачем она такую гадость сказала? Про “какого-нибудь красавца”. Чтобы сделать ему неприятно? А ведь получилось!

— А мне и красавцы без разницы, — поддакнула Панси. — Знаешь, я очень рассчитывала у Трейси на свадьбе познакомиться с каким-нибудь обеспеченным человеком. Знаешь, чтобы и деньги были, и дом побольше…

Гарри даже поморщился. Это она точно нарочно говорит. Или не нарочно? Ну нельзя же, в самом деле, быть такой красивой и такой расчётливой!

— Скажи, Гарри, — вдруг необычно злым голосом спросила Дафна, подавшись вперёд и пристально на него глядя. — Скажи, я похожа на девушку, которая отдаст всю себя первому встречному после пары часов знакомства?

— Нет, — решительно помотал он головой. — Но…

— Гарри, “нет” или “но”? — вкрадчиво переспросила она.

— Нет, — сдался он, понимая, что из этой ловушки ему не выбраться. — Но…

— Без “но”, Гарри, — гневно фыркнула она. — Ты опоил меня…

— Нас, — буркнула Панси, глядя в пол перед собой.

— …Нас Амортенцией, — отмахнулась Дафна. — И дальше я…

— Мы, — снова перебила Панси.

— Боггарт, Панси! — сердито воскликнула Дафна, глядя на неё из-под насупленных бровей. — Ладно, ты опоил нас Амортенцией, и дальше мы уже стали покорными игрушками твоих низменных страстей!

Да что за бред она несёт! Какие могут быть низменные страсти, когда он в самый интересный момент потерял сознание? Или не потерял? Или он просто ничего не помнит. Дафна? С ней… всё получилось? Гарри с трудом сдержал стон. Какая дикая несправедливость! Наконец-то это случилось, а он ничего, ничегошеньки не помнит! И Панси? С Панси тоже всё было? Он провёл ночь с двумя девушками, и ничего из этого не помнит?

— Чёрт меня подери! — взмолился Гарри. — Всё, всё не так!

— Не так? — чуть склонив голову набок, спросила Дафна. — Значит, я… мы похожи на таких девушек?

Да он вообще не про это!

И что делать? Глядя на Дафну, Гарри пытался придумать, как выйти из этого положения, но мысли бешено скакали с одного на другое, на давая особо сосредоточиться. Пытаться доказать, что никого не поил Амортенцией? Что вылил в камин и туда же бросил флаконы? Дафна ему нравится, чертовски, безумно нравится. Чёрт, зачем вообще надо было брать чёртову Амортенцию? Какая собака его укусила? Панси красивая. Откуда они появились? Почему он их раньше не видел? Нет, если ввязаться в спор… Даже пока он в таком беспомощном состоянии — всё равно они не станут делать ему ничего плохого. Потому что он как дурак сидел взаперти всё это время, вместо того чтобы знакомиться с прекрасными девушками! Что же произошло? Если не Амортенция, то что? Вино? Могло случиться так, что пара бокалов вина оказала такое пагубное влияние на девушек? Дафна сказала, что она привычна к вину. Нет, стоп, она не так сказала. Как же она сказала? Но она и про кулинарные таланты тоже что-то такое говорила, а это значит — что? Она сказала, что у них в доме подают вино, точно! Вот оно! А Панси ещё уточнила, всем ли подают. Значит, Дафна… Интересно, они выпили противоядие — и что? Если — просто предположить! — Гарри им понравился, то противоядие никак это не изменило, ведь так? Или он сам настолько тронулся умом, что и вправду опоил их Амортенцией, а себя убедил, что вылил в огонь? А Панси вообще заснула. Она потом проснулась, после того как они с Дафной?.. Дафна не хочет признавать, что это из-за вина, ей такое и в голову не приходит. Ну не мог он и вправду подлить им эту гадость, ведь правда? Он им нравится, они сейчас растеряны из-за того, как всё неожиданно произошло… Конечно, легче думать, что это он виноват. Или мог? Зачем-то же он это взял? И точно думал при этом, что обязательно их напоит! Из-за того и провал в памяти — подсознание стёрло все воспоминания, чтобы совесть не мучила. Если он будет настаивать на справедливости, то они вполне могут уйти, а этого он не может позволить. Только не после того, как провёл с ними ночь. Дафна права — не могли сразу две такие красивые девушки согласиться на такое… Они думают, что он виноват, потому что… Сразу две! Они бы не то что целоваться с ним на стали бы, а даже и забыли бы на следующий день, покинув замок. Чёрт, где эта Гермиона со своими советами, когда так её не хватает! Неужто он и вправду добавил Амортенцию в вино? Что делать-то?

— Похожи? — с нажимом спросила Дафна.

— Нет, — выдохнул Гарри, прикрывая глаза и поднимая лицо к потолку. — Нет, вы не похожи на таких девушек.

— Теперь ты понимаешь, Гарри, почему мы тебя не выпустим? — спросила она. — Ты поступил очень плохо, Гарри, очень плохо. Гадко и вообще… И ты… будешь наказан.

Это ещё что за новости? Нет-нет, может, получится просто поговорить, помириться и…

— Наказан? — переспросил он. — Вы не можете меня наказывать!

— Я сейчас хочу твоей смерти, — раздражённо заметила Дафна. — Когда думаю обо всём этом, мне хочется рвать и метать. Поэтому будет справедливо, если ты как следует помучаешься. Но потом. Сначала… тебе нужно окончательно прийти в себя. Чтобы пытки не пропали втуне.

— Пытки? — повторил он.

— Пытки, — искусственно улыбнулась Дафна поднимаясь. Скорее даже изобразила гримасу веселья. — Мы тебя оставим ненадолго.

Панси тоже встала и двинулась на выход.

— Погодите, — вспомнил Гарри. — Мне нужно… Выйти, понимаете? Просто позарез. Прямо сейчас.

— Боггарт, — всплеснула руками Дафна и беспомощно посмотрела на подругу. — Панси?

Та с каким-то злорадством взмахнула палочкой, которую достала из красного чехла на предплечье, и Гарри почувствовал жестокий удар в живот. Он раскрыл рот, хватая воздух, а девушки, не обращая внимания на его мучения, оставили его одного.

Всё ещё пребывая в прострации от пробуждения, накативших догадок и жестокого обращения, он попытался понять, что происходит. Для начала огляделся — до того всё внимание было занято девушками. Он на кресле в своей спальне, большая кровать аккуратно застелена. Комод, прикроватные тумбочки, столик и кресла подвинуты, и теперь спальня отчего-то выглядит значительно более ухоженной и уютной. Разбросанной одежды нигде не видно, дверь в гардеробную прикрыта. Гардины симметрично раздвинуты и подвязаны, в окна светит солнце. Скорее всего, около четырёх часов, если только спальня снова не переместилась на юго-восточную сторону донжона, и тогда должно быть десять утра. Нет, точно не десять — когда бы две девушки успели за пару часов так чисто прибрать в этой комнате?

В животе заурчало, и Гарри с удивлением понял, что в туалет больше не хочется. Петрификус, под которым его оставили, обездвижил всё тело, но не мешал нахмурить брови, что он и сделал. Никогда не слышал о таком заклинании, да и понятно, почему — вторжение в мочевой пузырь и кишечник было болезненным и бесцеремонным, и такое знание скорее всего относилось в тёмным искусствам, а оттого — запретным. И, надо отдать должное, эффективным. Интересно будет выспросить у Панси подробности. Конечно, если они смогут его когда-то простить.

Что ещё? Он голоден, это понятно, лицо почти высохло, а вот бельё мокрое насквозь. Футболка… Точно, девушки обе были в его футболках, что в иных обстоятельствах, не будь он заморожен Петрификусом для каких-то обещанных пыток, можно было бы счесть пикантным обстоятельством. А он даже не удосужился полюбоваться их ножками!

— Кричер! — позвал он. — Кричер, твой хозяин в беде! Немедленно явись и освободи меня!

И зажмурился — с тупого эльфа сталось бы моментально устроить какую-нибудь пакость.

Раздался хлопок и послышался его голос:

— Чем я могу служить хозяину-полукровке?

— Для начала перестань каждый раз упоминать про полукровку, — раздражённо пробормотал Гарри, раскрыв глаза. Домовик, нагло подбоченясь, стоял перед ним, но хулиганить пока вроде как не собирался. — И освободи уже меня.

— Хозяина-полукровку заколдовали чистокровные юные леди, — задрав нос, проскрежетал Кричер. — Разборки чистокровных леди с хозяином-полукровкой меня не касаются, пока жизни и здоровью хозяина ничто не угрожает.

— Как… — возмутился Гарри и даже щёки надул от такой наглости. — Да как ты смеешь, лягушка ушастая! Немедленно меня освободи! Твоего хозяина будут пытать!

— Я уже провёл с леди беседу, чтобы уточнить правила, — невозмутимо ответил Кричер. — Я напомнил им обязанности домового. Они прекрасно понимают, что если нанесут вред здоровью хозяина, попробуют похитить или будут угрожать жизни, мне придётся прекратить их существование.

— Прекратить? — ошарашенно переспросил Гарри. — Нет, конечно, я этого не хочу. Не надо прекращать их существование! Послушай, Кричер, если ты не хочешь, чтобы у них появилась возможность угрожать моей жизни, просто освободи меня и найди мою волшебную палочку…

Домовик продолжал молча на него смотреть, и Гарри вздохнул. Как он мог забыть, что чокнутый эльф вовсе не прочь, чтобы кто-то другой причинил вред его здоровью, пусть и ценой своей жизни!

— И тебя не волнует, что ты окажешься вынужден убить кого-то из девушек? — на всякий случай уточнил он. Кричер едва заметно пожал плечами. — Кстати, что ты там сказал про чистокровность?

— Леди Дафна Гринграсс и Панси Паркинсон, — немного торжественно провозгласил Кричер и, изобразив радость, притворно вдохнул всей грудью: — Ах, даже как-то воздух в этих стенах чище стал! Очень чистокровные.

— Оставался бы на Гриммо, чёртов расист, — раздражённо выпалил Гарри. — Ты мне поможешь или нет?

Кричер даже не потрудился покачать головой.

— Ну и проваливай тогда! — заорал Гарри, и Кричер с хлопком исчез.

Гарри застонал от невозможности поколотиться головой о стену, а пустой желудок снова дал о себе знать громким урчанием. Поскольку ни стены, ни еды в пределах досягаемости не было, осталось лишь запрокинуть голову к потолку и застонать.

Самое обидное в этой ситуации — что он ничего на помнит. Только как целовался с Дафной… и как уснула Панси. Это совсем ни в какие ворота не лезет — ни малейшего намёка на то, что было дальше. Только ощущение компактной груди Дафны в ладони — и всё, как отрезало! Что же произошло за то время, пока сознание блуждало в темноте? Как это всё-таки обидно! Провести ночь с такими красотками, которые к тому же безумно понравились, и не помнить вообще ничего! Да ещё и заслужить наказание и потерять малейший шанс на их расположение. От этой мысли стало так тоскливо, что Гарри подумал, что пытки, может, и не так уж страшны. Всё равно жизнь кончена.

В надежде вспомнить хоть что-то он стал прокручивать в голове вчерашний вечер. Пришли, очаровали, сожгли сковородку, отужинали, потом непонятный эпизод с Амортенцией, выпили вина, Панси заснула, а они с Дафной… Опустив голову, Гарри посмотрел на топорщащуюся ткань мокрых шорт. При одном воспоминании о жарких поцелуях Дафны член моментально встал колом, так, что даже больно стало. К сожалению, дальше поцелуев он ничего не помнил. Совсем. Нисколечки. Вот он тянет её платье вниз, а следующее, что видит — две не очень довольные им милашки, пленившие его Петрификусом в его же собственной спальне. Чёрт, да что же это за издевательство! В конце-то концов!!! Он не помнит своего первого раза! Даже не дурацкое положение бесило больше всего, не беспомощность и не мокрая футболка, а вот эта неизвестность! У него наконец случилась близость с девушкой, даже с двумя, а он по-прежнему такой же неудачник, каковым был вчера, поскольку ничего из этого не помнит!

— А-а-а! — заорал он не в силах справиться с накатившей яростью.

В этот момент дверь растворилась, и в комнату зашли те самые девушки, о которых он только что думал.

— Уже мучаешься, — с порога усмехнулась Дафна. — Отлично. То ли ещё будет.

— Что? — нервно спросил он, пожирая её взглядом и пытаясь хоть что-то разглядеть на лице, что пробудило бы воспоминания о вчерашней ночи.

Конечно же, безрезультатно.

— То, — отмахнулась она.

Панси, взгляд которой сразу наткнулся на торчащую у него в шортах палку, густо покраснела и отвернулась. Дафна, заметив её реакцию, тоже бросила взгляд на его шорты и покраснела. Не так сильно, правда, да и отворачиваться на стала.

Чуть склонив голову, он принялся её разглядывать. Футболка с его плеча доставала лишь до середины бёдер и практически не мешала любоваться длинными стройными ножками. Мерлин, до чего же она хороша! Если бы ещё не прижимала к себе эту чёртову кастрюлю!

— Прекрати сейчас же! — потребовала Дафна, которой стало неловко под его обожающим взглядом. — Перестань на меня так смотреть!

— Ну почему же, — возразила ей Панси. По-прежнему красная как рак она уже оторвалась от разглядывания гобелена и повернулась к Гарри, с недоброй ухмылкой глядя ему в глаза. — Мы разве упустим шанс немного помучить нашего гостеприимного хозяина?

— Конечно, нет, — помотала головой Дафна. — Что ты?..

Она чуть не поперхнулась, когда Панси, подойдя к Гарри совсем близко, медленно подняла руки над головой и начала извиваться, словно изображая из себя змею. В горле сразу пересохло, и Гарри некстати вспомнил, что и не пил он уже целую вечность. Панси изображала танец без музыки, дико соблазнительный и откровенный танец, изгибаясь и натягивая на себе футболку, которая обрисовывала её фигуру до мельчайших деталей, не оставляя даже малейшего простора для фантазии. Заглядевшись, он продолжал пялиться на неё, даже когда она закончила своё издевательство, отошла и снова отвернулась.

— С ума сойти! — пробормотала Дафна, которая уже сама отворачивалась от гордо торчащего у Гарри между ног флагштока. — Вот это я понимаю — пытка! Отлично придумано!

— В следующий раз ты будешь пытать, — буркнула Панси.

— Зачем же ждать? — возразила Дафна, приветливо улыбаясь Гарри. — Мы подумали, что за это время ты успел проголодаться. И вот…

Она подошла вплотную и продемонстрировала содержимое кастрюли, от которого ещё шёл пар.

— Это что? — оторопело спросил Гарри.

— Овсянка, конечно же, — невозмутимо ответила она. — Тебе просто необходимо поесть!

— Я… не голоден, — покачал он головой, пытаясь оторвать взгляд от серо-бурой массы с вкраплениями чёрного и жёлтого, которая походила на что угодно, только не на то, что человеку безопасно класть себе в рот.

— Глупости! — недовольно сказала Дафна. — Ты не ел больше трёх суток…

— Трёх суток? — не поверил он, чувствуя, как челюсть отваливается сама собой.

— Трёх суток, — повторила она. — Не пытайся меня отвлечь. Ты сам поешь, или мне это в тебя заталкивать?

— Кричер! — в панике заорал Гарри. — Кричер, на помощь, меня убить хотят!

— Не глупи, Гарри, — подала голос Панси. — Твой домовик предупредил нас, чтобы мы не пытались причинить вред твоему здоровью.

— Так мы и не пытаемся! — радостно подхватила Дафна. — В остальное он обещал не вмешиваться!

— Кричер! — снова крикнул Гарри.

— Не надейся, Гарри, — покачала головой Панси. — Он не придёт. Никто не придёт и тебя не спасёт. Ничто тебя не спасёт. Так что придётся ответить. Будем считать это возмездием.

— Да какое это возмездие, в конце-то концов! — воскликнул он. — Вы с ума сошли!

— Это ещё не возмездие, — мрачно ответила Дафна. — Сначала тебе нужно подкрепиться… чтобы были силы перенести всё, что мы тебе приготовили.

— Не буду! — возмутился он.

— Будешь, — почти ласково сказала Дафна, наклоняясь к нему. Глаза предательски попытались заглянуть за ворот футболки, но наклона чуть-чуть не хватило, так что ничего пикантного выглядеть не удалось. Зато на таком расстоянии обнаружились едва заметные круги под глазами, словно она не спала эти самые трое суток. — Ну же, Гарри. Я могу освободить тебе руку, чтобы ты поел сам, а могу и покормить. В любом случае овсянку ты съешь…

— Не буду! — упрямо повторил он.

Дафна вздохнула и махнула рукой, подзывая к себе стул. Уселась совсем рядом, почти касаясь его руки на подлокотнике, показала ему растопыренную ладонь, сжала в кулак и… ловким движением выхватила из воздуха столовую ложку. Словно заправский маггловский фокусник. Зачерпнула тошнотворной массы из кастрюли и весело запела нежным ангельским голоском, поднося ложку всё ближе и ближе к его рту:

— Бел-лус нон кути квод,

Бел-лус нон кути квод,

Бел-лус нон кути квод,

Си ту коктум чибум!

Она продолжала напевать, а Гарри почувствовал, как с каждой строфой желание перечить ей уходит всё более безвозвратно.

— Гарри, скажи “А!” — ласково попросила она, и он сразу послушался. — За папу! — добавила она, отправляя то, что она почему-то назвала овсянкой, ему в рот.

— У веня неф папы, — недовольно буркнул он, пытаясь проглотить так, чтобы не ощутить преотвратнейшего вкуса.

Не прокатило. Вывернуть проглоченное назад почему-то не потянуло, — может, это было дополнительным эффектом от песенки, — но вкус был просто невообразимым. Скорее всего, даже тролля вывернуло бы наизнанку от такого угощения. Овсянка одновременно подгорела и была сырой, невозможно, до слёз из глаз, пересоленной и настолько же переслащенной, не говоря уж о прогорклом масле и предположительно прокисшем молоке. Скорее всего, даже если сильно постараться для врага, которому желаешь смерти в мучениях, и то не вышло бы настолько отвратительно.

Он уставился на Дафну, пытаясь передать взглядом вселенскую мольбу, и она довольно кивнула.

— Я знаю, — сказала она и подмигнула. — Я немного попробовала.

Панси, которая наблюдала за происходящим из соседнего кресла, всю передёрнуло.

— Позавчера было значительно хуже! — с обидой сказала ей Дафна и снова запела.

— Ты делаешь несомненные успехи, — буркнула под нос Панси.

— Сделай рот большой-большой! — попросила Дафна, поднося ещё ложку отравы. — За маму!

— Мамы у него тоже нет, — раздражённо заметила Панси, пока Гарри глотал слёзы и про себя молился, чтобы его просто убили. — Его родителей убил Тёмный Лорд.

Дафна лишь грустно покачала головой, ни на секунду не прекращая своей песенки.

— Открывай рот, — попросила она и закинула ещё порцию адской овсянки. Наверняка именно такую Мордреду готовила Моргауза, чтобы он стал таким злым. — За Пансеньку!..

— Пансенька точно такого есть не будет, — покачала головой Панси.

— За Дафночку, — добавила Дафна, отправляя ему в рот очередную порцию. — Вот и молодец, смотри, Панси, как Гарри у нас хорошо ест!

Кастрюля была большая, и Гарри казалось, что эта изощрённая пытка, по сравнению с которой Круциатус показался бы невинной щекоткой, никогда не закончится, но в какой-то момент ложка начала скрести по дну, и это словно дало второе дыхание. Вкусовые рецепторы всё равно уже давно были в глубоком обмороке, — а некоторые, может, и пали ужасной смертью, — и он начал поглощать остатки, скармливаемые ему Дафной, с неожиданным энтузиазмом.

— Смотри-ка, может, ему нравится? — хмыкнула Панси в тот момент, как он тянул шею за очередной порцией. — Может, ему добавки?

— Да нет, скорее, хочет поскорее прекратить свои мучения, — покачала головой Дафна. — Не буду этому препятствовать, мне порядком надоело кормить с ложечки здорового лба.

Затолкав в него последнюю ложку, она отправила кастрюлю в полёт к столику, а сама пересела в кресло ближе к Панси. Гарри проглотил отраву и на пару минут прикрыл глаза, отходя от шока и заодно пытаясь понять, не попросится ли употреблённый продукт наружу. Потом снова поднял веки и принялся разглядывать своих мучительниц. Оны были хороши, может, даже чуточку прекрасны, даже несмотря на то, что пообещали ему пытки и глядели на него сейчас не то чтобы очень дружелюбно. Короткие платья, в качестве которых они использовали его футболки, очень им шли. Впрочем, Гарри готов был поспорить, что им что угодно шло. С такими-то стройными ножками и фигурками. Даже его старые домашние тапки, которые по какой-то случайности не были давно уже отправлены в мусор, им шли. Как две такие милашки могли забрести в глушь, в которой затерялось его жилище?

И ещё — Дафна. Ну хоть чуточку бы вспомнить, как оно было? Ну какого черта сознание просто отключилось на самом интересном месте? Что это за дурацкая шутка природы?

Девушки тоже его внимательно разглядывали, не шепчась, как положено девушкам, и не делая попыток завязать разговор. Раз так, Гарри решил начать сам.

— Вы обещали всё рассказать, — напомнил он.

— Что же тебя интересует? — немного язвительно спросила Дафна.

— Да всё! — воскликнул он. — Почему вы кормите меня отравой, куда делись три дня и как, в конце концов, вы собираетесь издеваться надо мной обездвиженным?

— Но-но, — вздёрнула она носик. — Я бы попросила! Чтобы ты проникся собственной исключительностью, так и быть, сообщу тебе, что ты первый живой человек, который удостоился вкусить пищу, собственноручно приготовленную мной!

— Это я как раз понял, — хмыкнул Гарри. — Ключевое слово “живой”, да?

— Всё, ты гадкий, и я не буду с тобой разговаривать! — обиделась она и отвернулась в сторону.

— Могу я попросить больше не кормить меня своими кулинарными шедеврами? — нагло спросил он вдогонку.

— Ещё чего! — буркнула она. — Будешь есть как миленький! И вообще, Ступефаем получишь, раз ты такой плохой!

— Мерлин, я попал! — простонал Гарри.

— Ещё как, — мрачно кивнула Панси. — И хотя мы теперь понимаем, что это был не совсем ты…

— Был? — переспросил он. — Где был? Объясните мне уже наконец, что происходит?

— Всё дело в том, Гарри… — начала она.

— Что? — поторопил он. — В чём дело?

— Дело в том… — повторила она.

— Нет! — перебила её Дафна, накрывая её руку своей, и растянула губы в ослепительной улыбке: — Нетушки. Пусть немного помучается!

— Да что же такое?! — отчаянно воскликнул Гарри. — Я вообще ничего не помню, куда-то делись три дня, а вы всё хихикаете!

— Всё очень серьёзно, Гарри, — пожала плечами Панси. — Возмездие, помнишь? Если тебе что-то не нравится, значит, это тебя мучает, не так ли? Я тоже думаю, можно и позже рассказать. Гарри, мы никуда не спешим. Лето тёплое, дни долгие, скучно тебе не будет…

— Да уж, с вами не соскучишься, — раздраженно согласился он. — Комфортное проживание, вкусная пища. Но хоть на какой-нибудь вопрос вы мне можете ответить?

— Дафна? — спросила Панси. Та кивнула, не поднимая взгляда от пола. — Ну хорошо. Начать с того, что ты три дня был совершенно недоступен. Мы тебя пытались будить разными способами, но безуспешно. Что ещё?.. Ах, ну да, о вкусной пище, — она опять посмотрела на подругу, а та бросила виноватый взгляд на Гарри. — В общем, тогда, в первый вечер, Дафна несколько преувеличила свои кулинарные таланты…

— Несколько преувеличила? — удивился Гарри. — Несколько преувеличила бы, если бы сказала, что до Луны рукой может достать!..

— Только скажи ещё что-нибудь, — зло процедила Дафна, направляя на него палочку.

— Нет-нет, молчу как рыба! — помотал он головой. — Но погоди, зачем? Зачем преувеличила?

— Ты дурак, Гарри, — скривилась она. — А главное, это неважно. Сейчас это совершенно неважно. Особенно в свете…

Она замолкла, не желая продолжать.

— Понятно, — сказал Гарри, хотя было совсем непонятно.

Плечами закономерно пожать не удалось, но он попытался насколько возможно изобразить то же самое головой.

— Понятно? — вскинулась Дафна. — Ничего тебе не понятно, так и запомни!

— Ну хорошо, мне ничего не понятно, — покладисто согласился он.

Говорить правду — легко и приятно.

— Ой, да перестаньте оба! — простонала Панси. — Дафна просто хотела произвести впечатление и недооценила важность умения.

— Ах, так! — гневно воскликнула Дафна. — Так это я одна, значит, хотела произвести впечатление! Одна, да?!

— Понятно, — глубокомысленно заметил Гарри.

Потому что если до этого не понятно было совсем ничего, то теперь понятно было всё меньше и меньше.

— А тебе ничего не понятно! — прорычала она, хотя для рычания её ангельский голосок подходил меньше всего.

— Мне ничего не понятно, — опять согласился он.

— Панси тоже не умеет готовить, — заявила Дафна, победно глядя на подругу.

— Да я… — задохнулась та от возмущения.

— И мне по-прежнему ничего не понятно, — повторил Гарри себе под нос. — Ясно лишь, что отдуваться пришлось мне.

— Не “пришлось”, Гарри, — язвительно поправила Панси, услашав его бормотание. — Придется. Мы здесь намерены немного пожить, если ты не против…

— Против! — быстро вставил он.

— Не против, — улыбнулась она ему. — И чтобы ты не умер с голоду, придётся тебя кормить…

— Предлагаю — бутербродами, — поспешно предложил он.

— Нет уж, Гарри, мы будем тебя кормить по высшему разряду, — мстительно улыбнулась Панси.

— Это как только что покормили? — разозлился он.

— Хочешь добавки? — вскинулась Дафна, сузив глаза до узких щёлочек. — Будет тебе добавка!

— Нет, я сыт, спасибо! — воскликнул он. — Вот только пить хочется.

— Точно, пить! — спохватилась Дафна и вскочила: — Вино будешь?

— Вино? — удивился Гарри. — Только не говори мне, что вы три дня пьянствовали. Ну вы даёте!

— Ничего мы не пьянствовали! — хмуро ответила Панси. — Мы вообще раньше никогда вина не пили, пока ты нас не напоил.

— Я вас напоил? — возмутился он.

— Ну хорошо, — согласилась она и бросила быстрый взгляд на Дафну. — Хорошо, не напоил. Кто-то ужасно нервничал и подумал, что, если попробовать вина…

— Я одна, что ли, нервничала? — воскликнула та. — Да ты сама…

Она замолкла, закрыв рот обеими руками, а потом, быстро добежав до столика, взяла с него чистый стакан, налила водой из палочки и поднесла Гарри.

— Вот, пей, — сказала она, поднося стакан ему ко рту.

— Да откуда же я знала, что вино так подействует? — вздохнула Панси. — И ведь намекала я тебе, намекала!..

— Намекала она, — буркнула Дафна, глядя на Гарри. Он оторвался от стакана и благодарно ей кивнул. — Мама с папой дома пьют вино — и ничего!

— Мама с папой!.. — хмыкнула Панси.

— Откуда я помню фамилию Паркинсон? — подал голос Гарри.

Она замолкла, удивлённо глядя на него, а потом рассмеялась. Гарри захотелось зажмуриться от этого божественного звука. Надо смешить её почаще, сердце просто-таки замирает от её чарующего смеха.

— Панси — Паркинсон, — с улыбкой пояснила Дафна. — Я Гринграсс. Ты совсем-совсем нас не помнишь? А ведь учились практически вместе.

— Что-то не помню вас в Дурмстранге, — покачал головой Гарри.

— Так ведь и ты вовсе не там учился, Гарри Поттер, — в том ответила ему Дафна. — А нас зачем-то ввёл в заблуждение…

— Вообще-то Гарри всего лишь сказал, что знает Каркарова, — поправила Панси и заглянула ему в глаза: — Скажи, ты правда не помнишь ничего про меня?

— Да вообще по нулям, — ответил он. — Фамилию Паркинсон откуда-то помню, но — откуда?..

— Перед Битвой за Хогвартс Панси предлагала Гарри Поттера сдать Тёмному Лорду, — с торжествующей ухмылкой сообщила Дафна. — Вот откуда ты её помнишь!

— Дафна! — протестующе воскликнула Панси и вскочила: — Зачем? Ну знаешь!..

Что-то гневно бормоча себе под нос, она выбежала и хлопнула дверью. Дафна упала в кресло, расстроенно приложив ладонь ко лбу.

— Ну вот кто?! — в сердцах произнесла она. — Кто меня за язык тянул?!

Гарри было не очень понятно, отчего Панси расстроилась, — и расстроилась ли вообще, — поэтому он лишь недоумённо поднял брови.

— Как вы догадались, что я Гарри Поттер? — поинтересовался он.

— Панси тебя узнала, — машинально откликнулась она и встала: — Не сразу, но узнала. Даже несмотря на отсутствие очков. Некоторые люди, знаешь ли, имеют способность надолго запоминаться… Неважно! Я — мириться с любимой подругой, а ты — никуда не уходи!

— Ха! — произнёс Гарри, изображая нервный смех. — Ха! Ха-ха! Очень смешно!

Дверь за ней захлопнулась, и он снова остался в одиночестве, и отпустить его никто, разумеется, не додумался. Снова захотелось в туалет, но с этим можно было потерпеть. Хоть до завтра.

— Кричер! — позвал он. — Кричер!

С негромким хлопком прямо перед ним возник домовик и уставился на него с обычным своим презрительным выражением. Даже сказать ничего не удосужился, лягушка ушастая!

— Кричер, отпусти меня, — приказал Гарри.

— Жизнь и здоровье хозяина-полукровки — главная моя забота, — торжественно ответил Кричер. — А раз им ничего не угрожает, то вопрос освобождения хозяина-полукровки я оставлю на усмотрение высших существ.

— Высших существ? — зло процедил Гарри.

— Чистокровных леди, — кивнул Кричер. — Ещё что-нибудь? Если нет, то…

— Да! — крикнул Гарри. Кричер с хлопком исчез и сразу появился. — Я тут чёрт знает сколько времени просидел в мокрой одежде… — бельё на самом деле уже высохло или почти высохло, но ни слова неправды он уже не сказал. — Это угроза моему здоровью. Мне нужно переодеться. Освободи меня.

Кричер направил на него палец, раздался короткий “пшик”, одежда мелкой пылью прыснула в стороны от тела, повисела так немного и растворилась в воздухе. Гарри даже рот открыл, пока мозг проникался мыслью о том, что он остался совсем голым.

— Угроза ликвидирована! — торжествующе провозгласил Кричер и исчез раньше, чем к Гарри вернулась способность говорить.

— Ах ты крыса зелёная! — заорал он так, что стёкла задрожали. — Тварь ушастая! Троллев выкидыш! Отрыжка боггарта, изнасилованного полувеликаном! Всё, это война, слышишь, недомерок салатный! Ты у меня дерьмо василиска жрать будешь! Я тебя носом твоим заставлю чистить уни…

Он осёкся, увидев стоящую в дверях Панси. Широко распахнувшую глаза и красную до корней волос, в ужасе распахнувшую рот Панси.

— О Мерлин! — пробормотала она, ладонью плотно закрывая глаза и отворачиваясь в сторону. — О Мерлин! Ой мамочки!

— О Мерлин! — воскликнула вошедшая за ней Дафна, и её глаза тоже округлились.

— А ты что вскочил, скотина?! — заорал Гарри собственному члену, которому отчего-то захотелось лично поприветствовать стройные ножки прелестниц демонстрацией первоклассной эрекции. — Лежать, предатель! Лежать, я сказал!

— О Мерлин, — повторила Дафна, прикрывая глаза ладошкой, долетела до кровати, взяла подушку и водрузила Гарри на колени. — Извращенец!

— А-а-а! — заорал Гарри, поскольку слов больше не было.

— Можешь представить, каково нам! — пожаловалась Дафна, снова отбегая к двери.

— Вам? — прорычал Гарри. — Вам?! Я три дня валялся в отключке неведомо от чего, меня держат Петрификусом две маньячки, кормят отравой, один взгляд на которую убивает василиска, и поливают водой! Я ничего не забыл? Ах да! Собственный домовик вместо того, чтобы меня освободить, уничтожает одежду прямо на мне перед приходом этих двух маньячек! И после этого я должен представить, каково вам!

Дафна закрыла руками лицо и отвернулась. Панси приподняла ладошку, оглядываясь по сторонам, поглядела на подругу и обняла её сзади.

— А вот про отраву обидно было, Гарри! — с укором сказала она. — Тебе стыдно должно быть, очень стыдно!

— Стыдно?! — завопил Гарри.

— Стыдно, — повторила Панси, повысив голос. — Дафна старалась ради тебя, даже пальчик обожгла, а ты такую гадость сказал!

— Ну всё! — пробормотал он, надувая щёки, выдохнул и попросил заискивающим тоном: — Панси, Пансенька, можно к тебе просьбу? Как друга прошу!

— Не друг я тебе, — строго ответила она.

— Умоляю, двинь меня лицом к стене так, чтобы голова оказалась от неё в десяти сантиметрах, а? — продолжал уговаривать он. — Потом вернёшь меня обратно. Мне всего пять минут нужно.

— Зачем это? — не поняла она.

— Помедитировать, — быстро ответил он. — Только прошу тебя, пять минут, не меньше. И десять сантиметров, не больше!

— Панси, сделай, как он просит, — глухо произнесла Дафна. — Не видишь, плохо человеку!

— Вингардиум Левиоса, — приказала Панси, взмахивая палочкой.

Кресло взмыло в воздух, понеслось к стене в том месте, где как раз не было панелей или гобеленов, встало на пол и наклонилось, чуть не впечатав Гарри лицом в стену. То, что доктор прописал!

— А-а-а! — заорал он и со всей силы вдарил лбом в штукатурку, отчего на ней появилась небольшая вмятина. — А-а-а!!!

Чтобы немного успокоиться, хватило и пары минут. Медитация, как обычно, не подвела его в тяжёлый час и принесла необходимое умиротворения.

— Всё, я закончил, — произнёс Гарри спокойным тоном. — Можем продолжать разговор.

По команде Панси кресло взлетело разворачиваясь, вернулось на место и опустилось на пол. Недовольная Дафна сидела в другом кресле, а Панси оказалась рядом, с тревогой глядя на лоб Гарри.

— Не обращай внимания, — сказал он, глядя в её расстроенные глаза. — Всё хорошо.

Она убедилась, что подушка по-прежнему его прикрывает, склонилась ближе и провела палочкой вдоль лба.

— Не переживай ты так, — усмехнулся Гарри. — Кричер вас не накажет, если я сам себе разобью голову…

— Ты, Гарри, дурак, — объявила она. — И ещё…

— Дурак, — подсказал он.

— Да, и ещё дурак, — согласилась Панси. Результаты осмотра её, видимо, удовлетворили, и тогда она сама встретилась с ним взглядом: — Ты не очень сильно злишься на меня?

— Ты о чём? — не понял он.

— Ну о том, — замялась она. — Вот о чём Дафна сказала.

— Дафна? — не понял Гарри и поглядел на Дафну. Та безразлично пожала плечами. — А, ты про то!

— Да, про то, — поджала губы Панси.

— Нет, Панси, я не злюсь на тебя, — покачал он головой. — И послушай... Прости, что я не помню, откуда мне знакома фамилия Паркинсон. И всего остального не помню. Я тебе не сделал ничего плохого? — прикусив губу, она отвела глаза, и Гарри поправился: — Я имел в виду тогда… В школе ничего плохого не сделал?

— Нет, Гарри, — ответила она, снова глядя на него своими зелёными глазами.

— Тогда просто забудь, что ты тогда сказала или сделала, — предложил он. — Хорошо?

— Хорошо, — согласилась она, и её губы начали растягиваться в улыбку. — Спасибо, Гарри.

— И как мы его теперь пытать будем? — простонала Дафна, снова закрывая лицо руками.

Гарри вздохнул.

— А может, мы отпустим “его” наконец? — спросил он. — Чтобы “он”, для начала, мог одеться? И вообще, хватит этих игр.

Дафна раскрыла ладони и удивлённо на него посмотрела в получившееся окошко.

— Мы даже ещё и не начинали, — удивлённо ответила она и поднялась. — Впрочем, одеть тебя действительно стоит. Ты ведь не против, если сама я подыщу тебе одежду среди твоих вещей?

Не дожидаясь ответа, она скрылась в гардеробной, а Панси, поднявшись с колен, отошла к креслу, в котором сидела ранее.

— Нет, конечно же, я не против! — крикнул Гарри, чтобы Дафна могла его услышать, и добавил себе под нос: — Как будто меня вправду кто-то спрашивает.