Лягушка Школьная (джен)

Три подозрительно недолгих недели в школе было ни вздохнуть, ни пукнуть. Работа навалилась как цунами, и учителя носились в мыле и с языком на плече. И это пока ещё клубы не начали работать — они очень сильно зависели от общего расписания и количества подавших заявки на участие учеников. Даже у Миргаила не осталось времени на то, чтобы ходить за мной по пятам. Но наконец аврал закончился, и вся работа была упорядочена. Впереди маячили выходные, которые действительно должны были быть выходными, если таковыми можно назвать хоть какие-то дни учителя в школе-интернате. И у меня появилась возможность провести со своим классом целый день. Из-за особенностей составления расписания учебная неделя не зависела от календарной, и четвёртые выходные всегда выпадали на двадцать четвёртое и двадцать пятое число. По традиции двадцать четвёртого числа каждого месяца происходила смена цветов в саду, будь то выходной или учебный день, так что клуб магии закрывал его с раннего утра и до самого вечера. Так что мне надо было занять чем-то своих детишек. Айвен тоже вступил в клуб магии, но первоклашек не брали творить растительное колдунство с остальными волшебниками, поэтому он был свободен. Я собрала учеников на небольшой полянке между общежитиями.

— В школе сегодня даже особо не погулять, — заметила я. — Поэтому у меня есть два варианта, как нам с вами провести день: пойти на охоту или сходить в соседний городок.

— Я читал, что к западу от школы водятся чудовища, — изрёк Азраил. — Было бы неплохо поохотиться там.

— Чудовища там действительно есть, — я кивнула. — Многие из учеников ловят там фамильяров и питомцев. Но сейчас для этого не сезон — малыши будут только к концу зимы. Если идти на охоту, то на восток или на север. На севере сейчас можно поймать некоторых ценных птиц. Их птенцы уже встали на крыло.

— А что в городке? — спросила Мелима.

— А в городке сегодня и завтра проходит фестиваль роз, — я криво улыбнулась. — Танцы, ярмарка, бродячий театр и, разумеется, всевозможные виды роз. После заката, около половины девятого, будет салют.

— И мы сможем его посмотреть? — у Ли загорелись глаза. Впрочем, Айвен и Стефан тоже светились любопытством. Нелюди проявляли несколько меньший интерес.

— Пока не знаю, — я пожала плечами. — Если будете хорошо себя вести. Разумеется, мы вернёмся в школу, если вы будете создавать проблемы другим.

— Мы не будем! — хором заявили все двенадцать учеников. Кажется, про возможность охоты они все забыли напрочь.

— Очень надеюсь, — я улыбнулась. — Хорошо, что вы все в форме. Учеников Регалиона обычно никто не трогает. Идите пока к воротам — мне нужно переодеться, чтобы не только вы знали, что я ваш учитель.

На том мы и разошлись. Через пару шагов я обернулась летучей мышью и полетела. Для выхода из школы по официальным причинам учителям Регалиона полагалось носить строго регламентированную одежду. Ну, местами регламентированную — белую рубашку и насыщенно-синий плащ с воротником из песца и гербом школы во всю спину. Одежда, или её отсутствие, для нижней половины туловища вообще никак не оговаривалась. Так что передо мной стоял выбор между «удобно» и «красиво». Удобно было бы надеть кожаные или шёлковые брюки. Красиво — тяжеленную бархатную юбку с кринолином, отделанную кружевами и жемчугом. Не то чтобы она могла меня утомить, но бежать, если понадобится, в ней будет практически невозможно. Проколебавшись с минуту, я в итоге выбрала пышную юбку чуть ниже колена из тонкой шерсти с кружевной оборкой. И высокие сапоги на кованой подошве. Меч на пояс я тоже повесила. Закрепив на груди учительский плащ брошью с сапфиром, я вылетела в окно догонять учеников.

Я летела над своим классом, который бодро шагал к воротам школы. Они обменивались предположениями о том, что можно будет найти на фестивале и что они бы хотели там посмотреть. С их слов выходило, что нам обязательно надо сходить в театр. Ну, его действительно стоило посетить ради культурного просвещения. Хотя я по злому умыслу случайно забыла рассказать детишкам, что фестиваль роз в этих местах по сути день влюблённых. Так что постановка будет соответствующая. Даже не знаю, насколько им это будет интересно.

У самых ворот я вернулась в человеческую форму. Буквально перед носом у своих учеников. Это было эффектно. Нет, они, конечно, знали о том, что я так могу — не могли не знать. Но никогда не видели. Скорее всего. Пока класс пребывал в замешательстве, я подошла к стражам, чтобы они открыли нам ворота. В общем-то, тоже формальность — забор бы никого не остановил. И если между общежитиями во имя соблюдения чести обычный забор переходил в магический, то всю территорию школы окружала только каменная стена. Высотой в четыре метра и толщиной в полтора. И со стражей. И всё равно иногда границы нарушались как изнутри, так и снаружи.

От ворот в школу до городка вела мощёная дорога. Это был единственный официальный путь, по которому можно было попасть в Регалион. Но не единственный вообще, разумеется. Перед воротами находилась довольно просторная площадка, куда обычно привозили учеников из дома, и где останавливались повозки, привозившие разные товары для школы. В данный момент она была абсолютно пуста. У школы не было своего выезда для учеников, да и до городка было не так уж и далеко — минут сорок бодрым шагом.

— Мы пойдём пешком, — сообщила я классу. — Думаю, мы пройдёмся по ярмарке, а потом сходим в театр. Если ничего не случится, останемся на салют.

— Хорошо! — нестройно отозвались ученики.

— В городке сейчас очень много народа, поэтому не разбредаемся, — строго добавила я. — Хотя я буду слышать каждого из вас постоянно, искать потеряшек будет совсем невесело.

Они согласно покивали, и мы отправились в путь. Дорога была одна, без каких-либо развилок, так что я пропустила учеников вперёд, а сама пошла за ними, отставая на несколько шагов. В неформальной обстановке, если не считать классных часов, которые таковыми были лишь условно, я наблюдала их впервые. Благодаря особенностям школы, сами они едва ли могли проводить много времени вместе. Однако передо мной шагала вполне дружная группа, несмотря на все мешающие этому факторы. Охтар, Гавейн и Айвен шли вместе с сёстрами и весело делились рассказами о своих занятиях. Титания гордо шагала под руку с Азраилом. Они молчали, но между ними как будто витало нечто… романтическое? Ну, за прошедшие дни я уделила время и тому, чтобы прочитать личные дела своих учеников, и эти двое были достаточно взрослыми, чтобы я могла в это не лезть. Демону было семьсот двенадцать лет, нефилиму — шестьсот двадцать два. Их как-то даже язык не поворачивался детишками назвать, даже если бессмертные взрослели гораздо медленнее. Мелима, Миревен и Эсфирь щебетали о мальчишках, и полудемоницу постоянно заносило в совсем недетские детали этого вопроса. Впрочем, она постоянно обрывала себя на полуслове, не говоря ничего, за что мне следовало бы её одёрнуть, чем только распаляла любопытство полуэльфиек. Стефан и Ли замыкали шествие, негромко разговаривая о мечах. Стефан хвалил дворфские клинки, а Ли явно больше нравились эльфийские.

Уже на подходе к городку стало шумно. Мы прошли к главной площади, отданной ярмарке на время фестиваля. В центре площади стояла статуя основателей — человека, оборотня и вампира. Ну, в каменном изваянии они все выглядели как люди. По одну сторону от дороги тесно расположились торговые палатки, а по другую — разные развлечения. Как и договаривались, сначала мы нырнули в узкие проходы между лотками. Я знала, что у деток с собой должны быть какие-то карманные деньги, и считала полезным не вмешиваться в их траты. Планирование тоже часть взрослой жизни, и учиться ему эффективнее на собственном опыте, даже если он окажется горьким. Но и тут ученики меня приятно порадовали: не разбредаясь, плотной группой, мы с ними обошли буквально каждый лоток торговцев, прибывших со всего континента. Останавливаясь, мы рассматривали товары, а тот из учеников, кто знал представленное место, рассказывал немного о его культуре. Было очень познавательно. Впрочем, некоторые недорогие покупки ученики всё же сделали — по большей части украдкой друг от друга. Это не было странным — другого шанса приобрести редкости за бесценок им не представится ещё долго, так почему бы не прикупить по случаю подарки для друзей или сувениры для близких.

В дальнем конце площади располагалось открытое кафе, и я подумала, что ученикам бы стоило пообедать. Впрочем, мы так долго болтались по торговым рядам, что это был бы довольно поздний обед. Трактирщик — престарелый оборотень, уже успевший поседеть — узнал меня и быстро распорядился подготовить стол для моего класса. Ученики расселись, и две молодые разносчицы раздали им меню. Я в этом кафе бывала и раньше, правда, никогда ничего не ела, но еда здесь была на любой вкус и цвет. Разве что кровь тут не подавали, поэтому, собственно, я пила только воду, разбавляя чьё-то свободное время. Когда ученики определились и сделали заказ, я расплатилась, а потом задумчиво обвела взглядом класс.

— Так, мне, честно говоря, не очень приятен вид еды, так что я бы хотела отлучиться ненадолго по небольшому делу, — сообщила я. — Я буду слышать вас, так что не буяньте. Титания, я могу оставить тебя за старшую?

— Да, госпожа Тиранис, — нефилим кивнула.

— Никаких драк, — назидательно добавила я.

Они дружно покивали. Мои ученики вели себя на этой прогулке не просто хорошо, а подозрительно образцово-показательно. Так что, оставляя их, я сконцентрировалась на том, чтобы слышать каждое их слово. И обсуждать они начали только что увиденное в торговых рядах. Не, ну это даже скучно как-то… А я тем временем свернула в боковую улочку и дошла до винного магазина. Даже если я сама помимо крови могла пить только воду, в свой прошлый визит к Тристану мне захотелось приготовить ему небольшой презент. Я понятия не имела, какое вино ему бы понравилось, тем более, что Тиранис никогда в жизни его вообще не пробовала. Пришлось положиться на продавца, который был запуган тем, что вино для оборотня, и если ему не понравится, в ночь красной луны мы с ним придём сюда вдвоём. Продавец устрашился и предложил мне сравнительно недорогое молодое красное вино из Западного княжества. И я не стала отказываться.

Я уже почти дошла обратно и могла видеть стол с моими учениками, когда неприятность всё-таки произошла. В кафе со своим классом вошёл Миргаил. Сложно сказать, заметил ли он уже меня к тому моменту, но вот его ученики точно заметили моих. Эльф был руководителем для одного из шестых классов, в котором учились сразу трое эльфов с юга. Хотя мой класс сидел в дальнем конце, и от входа до них не было ни одного пустого стола, означенные эльфы ринулись именно туда. Миргаил поспешно пошёл за ними, а следом и остальной его класс. Я тоже ускорила шаг.

— Господин Миргаил, — протянул один из эльфов, глядя на сестёр. — У меня что-то аппетит пропал. Не могу есть там, где находится что-то столь уродливое.

— Ну, ты тогда нигде, наверное, есть не можешь, — негромко заметила Аргата. За столом послышались короткие смешки.

— Тавор, я предупреждал, — строго заметил Миргаил.

— А ничего такого и не сказал, — пожал плечами эльф. — Уродству не следует отравлять окружающим еду.

— Соглашусь с вашим учеником, господин Миргаил, — возникла в разговоре я. — Главное уродство — отсутствие воспитания и манер — отравит даже самую лучшую трапезу.

Учитель музыки подавил ухмылку, а его ученик покраснел до кончиков острых ушей, и явно не от смущения. Мой класс уже заканчивал с трапезой, так что быстро доев и допив при моём появлении, они начали подниматься из-за стола. С гордо поднятыми головами, а не с видом побитых собак.

— Мы идём в театр, — сообщила я Миргаилу. — Хотим посмотреть бродячую труппу. Надеюсь, обойдётся без происшествий?

Он кивнул, и в это время как раз подошли разносчицы и трактирщик. Девушки принялись убирать стол, а седой оборотень перенёс ещё один столик. Возмущения задиристого ученика мы слышали уже в отдалении, не разбирая слов.

Около шатра бродячего театра стояла стойка с расписанием спектаклей. Постановки были короткими и длились примерно по три четверти часа каждая. В принципе, названия были знакомые, и если не считать буквально трёх пьес — двух утренних для детей и одной почти перед салютом — все они были про любовь. Вечерело, и развлекательная сторона площади стала заполняться парочками. Мои ученики некоторое время были заняты изучением списка и ничего вокруг не замечали, но в конце концов они всё же выбрали ту самую постановку перед салютом. До неё ещё оставалось время, и мы решили пройтись. И у первой же палатки, где нужно было бросать дротики по мишеням, чтобы выиграть приз, мы наткнулись на первую же парочку. Гавейн решил испытать себя в игре, и пока мы ждали своей очереди, парень успел раз шесть сказать, как сильно он любит свою девушку, но ни разу даже не бросил дротик. Я думала, что терпение откажет оборотню, но стоило обратить внимание на Титанию: она так пристально смотрела на парня, как будто собиралась испепелить его взглядом. И стоило мне открыть рот, чтобы как-то успокоить её, она выдала:

— Мой знакомый херувим из Поднебесья говорил, что ангелу нетрудно истинную любовь распознать у смертных — из башки золотая стрела торчит. Но вот сколько ни смотрю, здесь её нет.

Звук пощёчины, казалось, слышала вся площадь. Залепившая её девушка умчалась в доли секунды, а оставленный ей полупарень-полупомидор гневно обернулся на нефилима. Секунда, вспышка, его сердце пропустило удар — и вот он уже опустился перед Титанией на колено и протянул свои ладони к её руке.

— Сами боги послали ко мне ангела, — осоловело произнёс он, пытаясь дотянуться до кисти нефилима.

— Эй! — его руки перехватил Азраил. — Не для тебя роза цвела!

— Но моя любовь! — возразил парень.

— Протянет ещё минут пять, — я подошла ближе и поняла, что с ним не так — кто-то обрызгал его шуточными духами влюблённости. Это, на самом деле, отвратительная шутка, но во время фестиваля она всегда пользовалась популярностью. Почему-то. — Тебе бы пойти пропустить кружку пива — попустит.

— Меня что, духами облили? — прозрел он. Я кивнула. — Но я… простите…

И он умчался. А Азраил тем временем продолжал держать Титанию за руку, которую она в свою очередь и не пыталась отдёрнуть. Ну, не моё это дело… Хотя беседу с ними потом надо будет провести. Романтические отношения школа не запрещала и в какой-то мере даже приветствовала, но открыто демонстрировать их тоже не рекомендовалось. Обедать вместе, гулять в саду, держаться за руки — пожалуйста. Пылко лобызаться у фонтана — уже нет. Не то чтобы за это исключили, но могли наябедничать родителям. В некоторых случаях после таких кляуз начинались переговоры о помолвке, а других — могла и война начаться. Так что аккуратно с этим надо.

Гавейн выиграл плюшевого монстра неизвестного вида, непонятного, но мягкого и милого. Подумал пару секунд и выиграл ещё одного такого же. А затем с широкой улыбкой подарил сёстрам. Игрушки в огромных зелёных ладонях казались меньше и почему-то даже милее.

— Никаких намёков, — произнёс оборотень. — Просто хотел поднять вам настроение.

Что-то как-то какие-то очень взрослые у меня ученики. Ну… головой. Хотя что в этом удивительного, если только трое людей действительно были юными подростками, а остальным уже было как минимум за двадцать? Надо будет потом сказать секретарю спасибо за это, а то он по нелюбви ко мне мог совершенно жуткую солянку подобрать. Хотя впервые глянув на своих детей, я именно так и подумала.

Мы ещё поболтались по развлекательным палаткам почти до спектакля. И чем дольше гуляли, тем больше в юные и не очень умы моих учеником закрадывалось подозрение, что фестиваль роз не просто фестиваль роз. Первой, судя по выражению лица, догадалась Эсфирь, следом всё понял и Азраил. И вот уже потом дошло и до остальных. Выразить витавшую в воздухе мысль решился в итоге Охтар:

— Госпожа Тиранис, почему вы нам не сказали, что этот фестиваль — день влюблённых?

— А что бы это изменило? — я нахмурилась и склонила голову набок.

— Ну… — протянул эльф, задумчиво меня рассматривая. — Может, вы хотели провести день с кем-нибудь?

На секунду я впала в ступор, а потом заливисто рассмеялась. С минуту я никак не могла успокоиться, хотя уже и воздуха перестало хватать. Ученики смотрели на меня озадаченно, явно не понимая причины моего веселья. Наконец мне удалось собраться и перестать ржать.

— Ох, ну ты скажешь, конечно, — выдавила я. — Разве вы не знаете, что вампиры не испытывают чувств?

— Так принято считать, — заметила Титания. — Но, честно говоря, с трудом верится, что вы и правда не способны чувствовать.

— Это смотря в каком ключе рассматривать вопрос, — посерьёзнела я. — Если говорить о чувствах и эмоциях в аспекте биохимии тела — эти функции у вампиров действительно снижены или отсутствуют полностью. Вообще, вампиров можно условно разделить на две группы — тех, кто живёт разумом, и тех, кто живёт инстинктами. Первые строго контролируют себя, а вторые опасны. Однако если говорить о чувствах, касающихся души и духовного — на них мы всё же способны. Но о романтике в общем смысле, конечно, речи не идёт.

— И всё же… — Охтар потупил взгляд.

— И потом, день влюблённых — день для двоих, — я улыбнулась. — Что должно быть в голове, чтобы провести его с вампиром?

С ответом ученики не нашлись. Ну, надо заметить, что дни влюблённых на континенте проходили в разных регионах в разные даты, и за свою долгую жизнь я побывала на многих из них. Чаще в числе охраны порядка, но и свидания у меня бывали. Правда, заканчивались они как-то не очень обычно. Пару раз даже пришлось обезглавить своих партнёров-вампиров, которые впадали в кровавое безумие… Так что я не могла сказать, что этот праздник вызывал у меня тёплые воспоминания. А с тех пор, как я начала работать в Регалионе, этот день я проводила в своей комнате — дрыхла, как убитая.

Мне стоило обратить большее внимание на описание той постановки, которую выбрали ученики. Потому что это была постановка про меня. Четыреста лет назад меня нанял Хайнрих Альбедо в качестве своего личного рыцаря. Платил он хорошо, так что я не жалела сил на его защиту. А убить его пыталась натуральная толпа. Через пару лет он насобирал приличное войско и сначала захватил трон в своём королевстве, а потом пошёл войной на соседей и всех их тоже захватил. И если можно было сравнить его армию с колодой карт, то я в ней была джокером. Его завоевания завершились созданием империи Тевита, на благословенной территории которой мы в данное время находились. И согласно историческим хроникам героиня Тиранис была ключевой фигурой боевых действий. А вот всякие там пьесоделы и романисты историю, разумеется, романтизировали. В их переложении Хайнрих был безответно влюблён в меня и потому желал увековечить моё имя если не как своей императрицы, то как героя Тевиты. Вот про это постановка и была. И если бы я могла краснеть, не напившись крови, цвет моей кожи стал бы рубиновым.

Магический салют был бесшумным, что очень меня радовало. Он продлился около двадцати минут, и его вспышки были самых разных цветов и форм. Самый последний и самый большой выглядел в небе как огромный букет красных роз, состоявших из блёсток, которые осыпали всех, кто был в городке. Так что прежде чем возвращаться в школу мы были вынуждены основательно почиститься. Особенных хлопот мне доставил воротник из песца. У нас ещё оставалось время, но я всё равно поторопила учеников с возвращением. И уже в пути подумала, что на ужин в столовую они опоздают, а остаться есть в городке — времени много. Так что пока они восторженно обсуждали прошедший день и потрясающий салют, я напряжённо думала, как мне их покормить. В итоге по приходу пришлось идти в столовую на поклон, где, как оказалось, нас ждали. К моему немалому удивлению, обо всём позаботился Миргаил. Я оставила учеников есть одних и наткнулась на эльфа по пути в общежитие.

— Господин Миргаил? — я озадаченно уставилась на него. — В столовой сказали, что это вы попросили дождаться мой класс.

— Я предполагал, что вы останетесь на салют — ваши дети вели себя очень хорошо, — он глубоко вздохнул. — Считайте, что я сделал это в качестве извинений за бестактность Тавора.

— Я вам признательна, — я улыбнулась.

Миргаил отвесил тот же лёгкий поклон, с которым учителя здоровались со мной и прощались, и направился к общежитию для юношей. А я обратилась мышью и полетела к себе — спать.

Весь школьный сад был засажен розами всех оттенков красного от белого до тёмно-бордового. И весь воскресный день весь педсостав школы был равномерно распределён по саду, чтобы пресекать непотребства. Я сидела в беседке в самом дальнем углу и слушала щебет птиц, шелест листвы, стрёкот насекомых и неловкие признания в любви. Осеннее солнце было ещё тёплым и приятно согревало, пробиваясь через листья и бутоны. Место это было весьма укромное, так что некоторые парочки приходили сюда, чтобы остаться наедине, но тут, как и во всех остальных подобных местах, их ждал облом в учительском лице. Происшествий за день, к счастью, не случилось, и только педагоги составили себе бесконечные списки для бесед про «только за руки». А ко мне во второй половине для пришли Титания и Азраил, и у нас с ними состоялся обстоятельный и изматывающий разговор. К счастью, они оба были уже не в том возрасте, когда гормоны застят здравый смысл, так что у них не возникло дурных максималистических идей. А мне удалось убедить их потратить время в школе на поиск разумного решения, учитывающего чувства их обоих. Так что хотя бы от моих учеников можно было не ждать проблем с пылкими проявлениями чувств.

Школа уже полностью спала, когда я стояла перед шкафом и выбирала платье для визита к Тристану. Мы ходили друг к другу по очереди, и сегодня я должна была заявиться к нему. День был особенный, и хотя особенных в том же плане отношений между нами не было, настроение всё равно было каким-то таким… весенним, скажем так. Я выбрала гипюровое платье в пол с открытой спиной с шёлковым подбоем. Потом несколько минут простояла перед зеркалом, думая, как собрать волосы. Решила в итоге никак не собирать из-за дурацкой привычки Тристана разлохмачивать мне любую причёску. Положив вино в сумку, переброшенную через плечо, я обратилась летучей мышью и полетела в его комнату.

Комнаты общежития для учителей по размеру были одинаковыми. Это скорее были даже не комнаты, а такие двухкомнатные квартирки, включавшие спальню, гостиную и ванную. Весьма роскошно, учитывая, что в общежитии во время учёбы учителя только спали, и то не каждую ночь. Тристан открыл окно в спальне, так что у меня не было выбора, куда влетать. Комната была погружена в полумрак и освещалась лишь несколькими свечами. На круглом столике в центре стояла ваза с букетом багровых роз, с обеих сторон от него располагались два низких кресла. Кровать в дальнем углу была целомудренно заправлена и накрыта звериной шкурой. Тристан отсутствовал. Я достала вино и поставила на стол, запоздало подумав о том, что без понятия, есть ли у оборотня бокал. Или стакан хотя бы. В ожидании я встала у окна и уставилась на звёзды. Прошло пару минут, и я услышала тихий скрип двери. Я обернулась и застала Тристана, выходящего из ванной. Вода ещё стекала с его волос, а одет он был в одно полотенце вокруг бёдер.

— Похоже, я рановато, — я улыбнулась, скользнув по нему взглядом.

— Это… Скорее моя вина, — оборотень слегка смутился и отвёл глаза. Хотя отводить их впору было мне. — Замешкался, пока прибирался здесь, потом понял что надо бы помыться, и вот…

— Тебе идёт и так, — заметила я и отвернулась к окну. — Но, полагаю, нам обоим будет комфортнее, если на тебе будут хотя бы брюки.

— Истинно так, — отозвался Тристан, и я услышала, как он открыл свой шкаф.

Небо было удивительно красивого черничного цвета, и звёзды сияли серебром. Отогнав мысли о Тристане, я подумала о том, что мне осталось прожить не так уж и много до того времени, когда я смогу преодолеть и эту слабость. Хотя была причина, по которой вампиры не жили так долго, как эльфы. Существование без чувств и эмоций, без гастрономических удовольствий имело неприятное свойство приедаться. После достижения вампиром возраста в восемьсот лет убить его можно было, только если ему самому надоедало жить. Мне пока не надоело, да и школа внесла я моё существование новые яркие краски. Хотя я не представляла пока, что мне делать, когда приестся и это…

— Я одет, — сообщил Тристан, и я повернулась к нему. Оборотень облачился не только в брюки, но и в рубашку и сюртук. Даже волосы в хвост завязал.

— Беру свои слова назад, — я улыбнулась. — Так тебе больше идёт.

— Рад слышать, — он улыбнулся мне в ответ. — Ты принесла вино?

— Хотела тебя порадовать, — призналась я. — Продавец уверял, что оно хорошее.

— М? То есть ты сама не знаешь? — Тристан вопросительно изогнул бровь и осмотрелся. — Так, погоди, бокалы принесу.

— Бокал, — поправила я. — Ну, или прихвати мне воды.

Он кивнул и на минуту вышел, а вернулся с графином воды и парой бокалов. Мы уселись за столик, и внезапно оказалось — кто бы мог предположить? — что букет цветов загородил нам физиономии друг друга. Тристан решительно отодвинул вазу на край и разлил напитки.

— Я рад, что провожу вечер этого дня с тобой, — произнёс он, поднимая бокал.

— В самом деле? — это немного озадачивало.

— Да, — Тристан сделал небольшой глоток и кивнул. — Какой мужчина не бы рад провести вечер в компании красивой девушки и бутылки хорошего вина?

— Я рада, что оно пришлось тебе по вкусу, — я отхлебнула воды.

— У него приятный терпкий букет — как раз как я люблю, — оборотень широко улыбнулся. — А ты пила вино когда-нибудь?

— Не довелось, — я покатала воду в бокале. — Меня обратили в шестнадцать, так что мне вкус вина известен только в крови.

— Так вино меняет вкус крови? — Тристан склонил голову набок.

— Не только вино, — я кивнула. — Приправы тоже. Перец, чеснок, сахар… Вампир по вкусу крови может определить и что ты ел, и чем болеешь, если это так.

— Разве это не полезный навык для медицины? — нахмурился оборотень, успевший уже опустошить бокал.

— А ты думал, кровь на анализ целители для магов берут? — усмехнулась я.

Тристан на несколько минут умолк, обдумывая полученную информацию. По крайней мере, если судить по его лицу, мыслям об этом он уделил как минимум первую минуту своего молчания. А потом он просто рассматривал меня, и на его лице явно отражалось, что на методы проведения анализов ему плевать с высокой башни. Залпом опустошив и второй бокал, оборотень поднялся и подошёл ко мне.

— Давай потанцуем? — он протянул мне руку.

— А ты не слишком быстро пьёшь вино? — я озадаченно изогнула бровь.

— Я почти не пьянею, — Тристан улыбнулся. — Просто подумал — мы оба так разоделись, что будет жаль упустить момент.

Я положила свою ладонь в его и поднялась. В комнате не было достаточно места, чтобы прямо танцевать, да и за музыку у нас были только звуки ночи, но тем не менее, что-то похожее на условный вальс у нас выходило. В моей голове мелькнула мысль о том, что платье стоило выбрать с закрытой спиной — лежащая на талии, на голой коже ладонь Тристана была почти что обжигающе горячей. Сделав очередной поворот, оборотень притянул меня к себе так, что я почувствовала тепло через все надетые на нас обоих слои одежды. Вынудив меня выгнуть спину назад, он склонился к самому моему уху.

— Я люблю тебя, — сообщил Тристан.

Я потеряла дар речи, и пару секунд мы с ним стояли как изваяние. И когда я, казалось, снова могла говорить, оборотень продолжил:

— Это духовное влечение. Мне нравится говорить с тобой, проводить время, сражаться… — он чуть отодвинулся так, чтобы я могла видеть его лицо. — Танцевать вот с тобой понравилось. Я никогда не думал о тебе в плотском смысле, но меня привлекает твоя душа.

— А… — вот ничего умнее не нашлась сказать… — Я, кажется, понимаю, о чём ты. Честно говоря, я думала, что оборотни больше по страсти… — и это было совсем не то, что я хотела сказать.

— С этим трудно спорить, — Тристан кивнул и выпрямился, но меня не отпустил. — Думаю, не будь ты нежитью, мои чувства были бы другими.

— Я… В том же смысле люблю тебя, — наконец созналась я. — Собственно, это один из двух доступных вампирам видов любви. Мы можем либо любить душу, либо любить еду.

— Но я же твоя еда, — криво улыбнулся оборотень.

— Моё отношение к тебе не изменится, если ты больше не разрешишь мне пить свою кровь, — я улыбнулась. — Хотя часть меня радуется, что хоть кому-то моё проклятие на пользу. Тем более, что это ты.

— Другому вампиру я себя кусать не дам, — усмехнулся Тристан.

— Тогда мне придётся присматривать за тобой, чтобы полнокровие не свело тебя с ума, — я усмехнулась в ответ.

— Самое время для профилактики, — он подставил мне шею. — Ты же не сбежишь сразу, как выпьешь?

— Не хочу испортить платье, вырываясь из твоих рук, — отозвалась я и вонзила клыки в его кожу.

— Так ты рискуешь остаться до утра, — почти шёпотом сообщил Тристан.