Трансцендентальная грусть (джен)

Нет никого на свете коварнее старой грымзы. Мне-то почудилось, будто она просит прощения за прошлое, а оказалось — за будущее. Я упустил из виду прискорбный факт, что Лонгботтом избежал должного наказания за свой проступок и вдохновился чувством безнаказанности. А гриффиндорская безнаказанность — явление отвратительное! Кроме того, он заразил этой гадостью других, и носители вируса возомнили себя бессмертными.

Я пришёл на ужин в прекрасном расположении духа и даже глянул на Макгонагалл свысока. На тот момент мне казалось, что её бронеподобная защита треснула, показав мягонькое нутро, в котором я мог бы при желании поковыряться. Но не успел. Стоило мне сесть за стол, как гриффиндорцы начали демонстративно принюхиваться и воротить носы. Их свинячье сопение было таким громким, что привлекло всеобщее внимание. А потом они, как по команде, встали и все, даже малыши, потянулись к выходу с кислым выражением на самодовольных мордах.

— Эй, что такое? — Кэрроу вскочил с места. — Еда не нравится?!

— Еда отличная. Просто здесь… воняет, — бросил ему Лонгботтом через плечо.

— Чем?!

— Не знаю. По-моему, дерьмом.

— Чего это они, а? — Амикус, похоже, растерялся, но тут же нашёл, с кого спросить: — Макгонагалл, чего это твои студенты вытворяют?

На её месте я бы последовал за учениками, но мне, увы, не понять женской логики.

— Вам же ответили: здесь воняет! — и выпрямилась, ни на кого не глядя.

— А я не чувствую, — он уставился на меня. — Северус, ты чувствуешь?

Видит Бог, я хотел замять скандал, чтобы потом решить его кулуарно, но в этот момент со стороны Хаффлпаффа донеслось: «Он назвал Снейпа дерьмом»; а потом послышались издевательские смешки. Этого я уже стерпеть не смог.

— Я думаю, дело не в запахе: просто они таким образом показывают свою антипатию по отношению к некоторым преподавателям.

— Каким преподавателям? — Амикус, похоже, начал закипать. Лишь бы он выпустил свой пар на того, кого надо.

Наши с Макгонагалл взгляды скрестились. Неужели она думает, что я опущусь до стукачества? Нет, я привык действовать тоньше.

— А ты подумай, Амикус, — я посмотрел на него самым многозначительным взглядом, на который был способен.

— Чё, из-за девчонки, на которой мы с Крэббом отрабатывали Круцио?

Выбей у человека почву из-под ног, и он признается во всех своих грехах.

— Так ведь она же из Равенкло! Отчего вдруг гриффам за неё голодать? Не-ет, тут другое.

Природа на нём отдохнула, но зачатки интеллекта всё же заронила.

— Они ушли, когда ты вошёл! — обрадованный догадкой, Амикус ткнул в меня коротким пальцем, ужасом хироманта. — Чё, не поладил с гриффами? — и осклабился, как от сального анекдота.

Макгонагалл спрятала довольную ухмылку. Конечно, попробуй-ка, Северус, умой здесь руки. А издевательские смешки и шёпот уже переползли за стол Равенкло. Я почувствовал себя одиноким парусом в бушующем океане презрения. Ну, ничего, ещё дождусь попутного ветра.

И ветер появился с ожидаемой стороны.

— Да как они посмели! — Алекто Кэрроу вышла, наконец, из нирваны, в которой всегда пребывала, поглощая еду. — Наказать их надо всех! Весь факультет!

Макгонагалл побледнела. То ли ещё будет! Надо сказать, Алекто без ума от меня. В принципе, без ума она всегда, но от меня — особенно.

— Всех на голодный паёк! На два дня! Нет, три! — и глянула на меня в ожидании одобрямса.

Я сделал вид, что скорблю. Вот скорблю и всё. А вы подите догадайтесь, о чём.

— Не, это не наказание, — Амикус включился в разговор на любимую тему. — Им домовики всё равно еды натаскают. Надо придумать что-нибудь похлеще.

Я продолжил скорбеть.

— Может, заставить их драить котлы?

На это предложение Амикуса я тяжело вздохнул.

— Не котлы, а сортиры! — Алекто захлебнулась от восторга и получила от меня одобрямс в виде сошедшей с лица мировой скорби.

— Так, сегодня все студенты Гриффиндора получают взыскание: моют хогвартские туалеты! И никакой магии! — торжественно провозгласила Алекто.

Я бы с неё картины писал. Маслом. И ветчиной.

У Макгонагалл заходили желваки:

— Вы не имеете права наказывать весь факультет! Это может только директор! — и воззрилась на меня. — Мистер Снейп, вам нечего сказать?

Настоящему мужчине всегда есть что сказать, если, конечно, он не унылое говно.

— Ваши студенты жаловались на запах дерьма. Так пусть помогут школе от него избавиться.

Поджала губы. Погоди, это ещё не всё.

— И, я думаю, вам самой стоит проконтролировать их деятельность во избежание эксцессов.

Всё, я отмщён! Макгонагалл со своими отморозками будет дышать миазмами.

Мне, конечно, её жаль. Я ведь в глубине души человек добрый. Где-то очень глубоко.