Decadence (гет)

Темнота постепенно рассеивалась, уступая место предрассветным сумеркам. Лес постепенно оживал, старые, вековые деревья стали попадаться все реже, их места занимали более молодые, появились кустарники и другие мелкие растения. Странно, но Гарри с каждым шагом было все легче идти, пропала гнетущая атмосфера затхлости. Мертвый кладбищенский воздух сменился свежим, наполненным легким ароматом осени. Где-то над головой с недовольным уханьем пролетела ночная птица, видимо, спешащая вернуться в свое гнездо до первых лучей солнца. Поттер проводил ее темный силуэт взглядом и двинулся дальше, крепко сжимая в руке палочку.

Белый огонек послушно освещал волшебнику дорогу на несколько ярдов вперед, заставляя окружавшую его ночь расступаться. И привлекая ночных насекомых, которые, одурманенные манящим светом, кружились вокруг кончика палочки словно завороженные. Самые смелые из них пытались садиться на палочку или даже на руку волшебнику, но Гарри легким движением сбрасывал с себя непрошенных пассажиров. Но даже такая молчаливая компания была ему приятна, за долгие годы заключения он практически отвык от вида живых существ, если не вспоминать о непомерно гигантских крысах, ползающих где-то внутри стен по канализационным трубам в поисках пропитания.

Гарри невольно поежился от воспоминания об Азкабане. Мрачные холодные стены маленькой камеры, вечная сырость и пронизывающий до костей ледяной ветер — теперь, когда он, наконец, снова оказался на свободе, когда вокруг, куда не кинь взгляд, безграничная природа, когда можно идти часами вперед и не наткнуться на преграду в виде стены, когда все вокруг наполнено жизнью, Гарри еще больше не хотелось даже думать о том, где он находился еще сутки назад, не говоря уже о возвращении туда. И для того, чтобы вновь не оказаться запертым в маленькой камере на долгие годы, Поттер был готов пойти на все, абсолютно на все.

Он уже не был тем наивным мальчиком, который предложил своему другу вместе схватиться за Кубок, чтобы вдвоем принести победу своей школе. Все юношеские иллюзии по поводу устройства мира, пускай даже волшебного, остались далеко позади, как и подсознательная вера в то, что люди, его населяющие, чем-то отличаются от маглов. Они не герои детской сказки, где каждый обладает своей определенной чертой характера, где с первого взгляда легко понять, кто хороший, а кто плохой, что правильно, а что нет. С самого первого дня, когда Хагрид принес ему письмо с извещением о том, что он — волшебник, Гарри казалось, что он попал в какое-то особенное место, где все будет по-другому, не так, как он жил до этого. Но нет, волшебным миром правят все те же вещи, что и обычным. Деньги, власть, знания — вот три основных столпа, на которых держится любое общество, вне зависимости от того, могут ли его члены колдовать или нет.

Он был так рад тому, что оказался там, где он будет своим, где у него будут друзья, любовь, семья, забота, что перестал задавать вопросы, сомневаться в том, что ему говорят. Он все принимал на веру, сломя голову бросался в очередную авантюру, забывая подумать хоть чуть-чуть о последствиях своих действий. Он оказался идеальной марионеткой, которой было удобно управлять. Которая нисколько не сомневается в том, что она поступает правильно, что эти легкие подергивания за ниточки — это ее собственные мысли и желания, что все вокруг либо черное, либо белое, никаких полутонов не существует. Как в детских сказках, которые он с упоением читал в кладовке, мечтая стать их героем. Что же, его мечта сбылась, только сказка оказалась для героя не такой радужной, какой она могла бы показаться читателю. В этом суровом мире нужно уметь выживать, и Гарри был готов сделать все для того, чтобы выжить.

Сейчас Гарри занимала только одна вещь: как у него получилось применить беспалчковую магию такого высокого уровня, как Crucio. А судя по мучениям охранника, это было именно оно. Точно также корчился от боли паук на уроках у профессора Муди, это же заклинание применил Волан-де-Морт тогда, на кладбище. Если верить словам профессора, то не каждый волшебник мог бы применить Crucio при помощи палочки, не говоря уже о том, чтобы сделать это без нее и невербально. Для этого требовалась определенная склонность: склонность магии волшебника к Темным Искусствам. Означало ли это, что Гарри — темный маг? Скорее всего, да. Если бы он узнал это десять лет назад, то это бы его шокировало, он бы не находил себе места от переживаний, ушел бы в самокопание — одним бы словом, занялся бы привычными для подростка вещами. Но сейчас это не вызвало у него никаких эмоций, ему было все равно. И лишь где-то глубоко внутри Гарри нечто было радо этому факту, и ему не терпелось применить это заклятие снова, увидеть то, как страдает другой человек, почувствовать свою власть над ним.

Но Гарри не стал заниматься таким глубоким самокопанием, он просто шел и шел вперед. Усталости после происшествия в лесу не было, наоборот, Поттер чувствовал себя бодрым, полным сил. Несмотря на почти сутки без сна, голова волшебника была совершенно ясной, не было ни сонливости, ни других признаков того, что ему пора отдохнуть. Только темные круги под глазами свидетельствовали о том, что мужчина много дней подряд не мог как следует выспаться. Даже голод не мучил волшебника, во время своего заключения Гарри привык днями обходится без еды, пока охранники не соизволят принести свежую порцию отвратного варева.

Тем временем стало светать, огромный желтый шар Солнца начал медленно подниматься из-за горизонта, разгоняя своим светом последние остатки ночной тьмы. Все вокруг волшебника стало постепенно обретать краски: листья деревьев стали похожи на мозаику, чередующую зеленые, желтые и красные цвета, земля стала похожей на пятнистый ковер из темной травы и других растений, даже воздух, казалось, из бесцветного превратился в золотистый, переливающийся при малейшем дуновении ветра.

Решив не использовать магию просто так, Гарри погасил палочку и убрал ее в глубокий карман мантии так, чтобы при малейшей необходимости смог бы быстро ее достать. С первыми лучами солнца лес значительно преобразился. Его обитатели, переждавшие ночь кто где, стали готовиться к долгому дню. Где-то над головой свистела птица, Гарри не знал ее названия, но эта легкая, незатейливая мелодия почему-то пробирала до самой глубины души. От нее хотелось плакать, смеяться, бежать — делать все, что угодно, но почувствовать себя снова по-настоящему живым. Трель умолкла так же неожиданно, как и началась, но ее мотив подхватил прячущийся где-то неподалеку в траве кузнечик, затем еще один, чуть дальше, затем еще, еще и еще. Им на помощь подоспели другие птицы, общающиеся между собой на им одним известном языке, даже деревья, казалось, о чем-то шептались, неохотно шевеля листвой.

Гарри не знал, сколько он уже шел. Лес даже и не думал заканчиваться, на всем пути Поттеру не попалось ни единой тропинки, дорожки или другого признака того, что где-нибудь поблизости есть люди. Мужчине даже начало казаться, что этот лес никогда не закончится, как вдруг впереди среди деревьев забрезжил просвет. Гарри прибавил шагу, стараясь побыстрее узнать, что же находилось там, за начинающей редеть сплошной стеной деревьев. Наконец, щурясь от яркого солнечного света, волшебник вышел на большую поляну, образованную лесным озером.

Вода была прозрачной, практически кристально чистой. Лишь вдоль берега, облюбованного высокой травой, она была чуть мутнее. Солнце с детским азартом играло с водной гладью, пуская во все стороны солнечные зайчики. Это место было настолько красивым, что могло показаться нереальным. Гарри медленно подошел к берегу, внимательно осматриваясь по сторонам. Не было никаких признаков того, что здесь бывали люди. Все находилось в такой идеальной чистоте, что человеку, привыкшему к цивилизации, казалось, что здесь все было точно также десятки и сотни лет тому назад.

Гарри бессильно упал на колени перед ровной водной гладью. Перед ним оказалось усталое мужское лицо, в котором он с трудом узнавал себя. Исчез веселый блеск в ярких зеленых глазах, под глазами выделялись большие темные круги; волосы, губы, кожа, борода — все это было незнакомым ему, чужим. Он оказался совершенно непохожим на фотографии своих родителей, разве что глаза: большие, зеленые, практически такие же, как и у мамы. Инстинктивно убрав волосы с лица, Гарри замер на мгновение. То место, где до этого находился шрам, было абсолютно нормальным, не было ни малейшего намека на памятный знак, доставшийся ему после Хэллоуина 1981 года.

Мужчина устало упал спиной на мягкую зеленую траву. Он не понимал, что это могло значить. И Дамблдор, Гарри сжал кулаки при упоминании этой фамилии, и даже мадам Помфри не раз говорили ему, что этот шрам будет с ним до конца дней, но вот теперь он четко видел в кристально чистой воде, что шрам исчез без следов, как будто бы его не было. Гермиона уже бы выдала несколько версий, почему это произошло. Каким же он был дураком, когда начал полагаться не на собственный, а на чужой разум. Но начинать думать самостоятельно никогда не поздно.

Задумчиво водя тыльной стороной ладони по влажной от росы траве, Гарри лежал на спине и с отстраненным взглядом смотрел на ярко-голубое небо, пытаясь думать. Шрам остался с той самой октябрьской ночи, когда Волан-де-Морт решил нанести его семье дружеский визит. Шрам болел, когда Темный Лорд находился рядом с ним, Поттер это понял еще на первом курсе, когда Том жил в голове у Квиррелла. Значит, этот шрам как-то связывал его с Волан-де-Мортом. Как — Гарри не знал, и почему он исчез — тоже. А ударяться в область фантастических догадок и предположений было бесполезно.

Гарри просто лежал на земле, смотря на медленно ползущие по небосводу облака. Он уже набрался сил для дальнейшего путешествия, но вставать почему-то не хотелось. Это место было настолько спокойным, что в голове у волшебника уже возникла мысль остаться жить здесь. Можно будет построить на берегу озера дом, жить охотой, быть вдали от всего.... Короче говоря, сдаться. Гарри нехотя встал на ноги. Если в нем что-то и осталось от прежнего неказистого юноши с горящим взглядом, то это желание бороться до конца, до последнего вздоха. Какой бы райской не казалась эта поляна, но его место было не здесь. Где — он пока не знал, но чувствовал, что просто не сможет находиться вдали от своего старого мира.

Выпив залпом несколько глотков ледяной воды, Гарри еще раз взглянул на свое отражение. Длинные, неухоженные волосы, запущенная борода. В каком бы дорогом костюме он ни появился в любом городе, то своим внешним видом он только привлечет к себе лишнее внимание. В голову сразу пришло простое заклинание из начальных курсов чар. Оно было создано как альтернатива парикмахерскому искусству еще в Древнем Риме, по крайней мере так было написано в учебнике.

Еще раз оглядев свое отражение в зеркале, Гарри достал палочку из кармана.

— Tonsorus! — несложные движения рукой и дело сделано.

Даже знаменитые гены Поттеров, которые почему-то выражались в беспорядке на голове, не могли сопротивляться магии. Прическа приобрела форму, и, хотя волосы остались довольно длинными, выглядела она прилично. Борода, которая раньше походила на атрибут заядлого уголовника, приняла нормальный вид. Теперь хотя бы не было стыдно показаться в таком виде на людях.

Еще раз напоследок сделав несколько глотков воды и умыв лицо, Гарри направился дальше вдоль берега озера. Солнце было уже почти в зените, и для осени оно припекало довольно сильно, поэтому мужчина спешил скрыться обратно в лесную чащу, где было значительно прохладнее. Гарри почти обогнул озеро, как вдруг прямо перед ним раздалось раздраженное шипение.

— Глупый человек! Он пос-с-смел потревожишь меня! Убирайс-с-ся отс-с-сюда, человек!

Гарри сразу понял, что где-то в нескольких метрах от него в траве пряталась змея. Наверняка она спряталась под какую-нибудь корягу от палящего солнца, а его тяжелые шаги разбудили ее. Поттеру не хотелось делать большой крюк, дабы обезопасить себя от разъяренного пресмыкающегося, поэтому он представил в воображении перед собой настоящую змею и заговорил:

— Я не хотел потревожить тебя, я просто проходил мимо. Пожалуйста, пропус-с-сти меня, я не причиню тебе зла.

В ответ в кустах в полуярде от него началось оживленное движение.

— Говорящ-щ-щий! Я никогда не укуш-ш-шу говорящ-щ-щего! Позволь мне увидеть тебя, говорящ-щ-щий!

Гарри не успел ничего возразить, как рядом с ним из травы выползла гадюка почти в ярд длиной. Серое пузо ярко контрастировало с черным зигзагообразным рисунком на ее спине. Змея подползла почти вплотную и подняла голову, изредка доставая вибрирующий язык.

— Ты пахнеш-ш-шь страхом, Говорящ-щ-щий. Не бес-с-спокойс-с-ся, я не буду тебя кус-с-сать. Это больш-ш-шая чес-с-сть для меня, увидеть говорящ-щ-щего.

Гарри постарался унять забившееся сердце. Успокоившись, волшебник присел на корточки, и его лицо оказалось почти на одном уровне с головой змеи.

— С-с-спасибо, благородное создание. Я заблудилс-с-ся и не знаю, как мне попас-с-сть к другим людям. Ты поможеш-ш-шь мне?

Голова змеи качнулась, будто бы рептилия соглашалась с сидящим перед ней мужчиной.

— Я помогу тебе, говорящ-щ-щий. Там, за лес-с-сом ес-с-сть с-с-странная земля, горячая днем и холодная ночью, по которой мчатс-с-ся г-г-грохочущ-щ-щие с-с-сущ-щ-щес-с-ства. Раньш-ш-ше, когда людей здесь не было, как говорила моя мать, не было и этой земли. Тебе туда, говорящ-щ-щий.

Змея обползла его ногу вокруг и скрылась в кустах, из которых она показалась минутой ранее.

Гарри поднялся и огляделся по сторонам. В какой стороне «за лесом» имела в виду змея? Удрученно вздохнув, волшебник пошел в ту же сторону, в которую и собирался идти до встречи с гадюкой. Но одной загадкой, связанной с исчезновением шрама, стало меньше. Гарри все еще был змееустом, значит, этот дар, полученный им в ту ночь от Волан-де-Морта, не пропал вместе со шрамом. Хотя это и ничуть не проясняло ситуацию, настроение Гарри чуточку улучшилось. Впереди уже была стена деревьев, в которую волшебник без колебаний направился.

Где-то через час ходьбы Гарри услышал вдалеке знакомый ему гул проносящихся по шоссе автомобилей. Поттер прибавил шаг, стараясь как можно скорее оказаться у дороги. С каждой минутой звук становился все четче и четче, пока, наконец, Гарри не вышел из начинающего редеть леса к шоссе. Чувство радости от того, что он, в конце концов, оказался рядом с цивилизацией, быстро сменилось удивлением, а затем — шоком.

Гарри как будто находился на выставке ретро-автомобилей. По дороге редким потоком двигались машины, которые он видел до этого только на картинках. Не было ни агрессивных или плавных форм современных автомобилей, все машины выглядели элегантно, мастито, они передвигались по дороге плавно, будто они плыли по воде. Когда мимо него медленно проехал старый седан, Гарри удалось разглядеть пассажиров машины. Мужчина и женщина были одеты так, будто ехали на реквизитном автомобиле со съемок фильма о шестидесятых годах двадцатого века.

Происходящее вокруг никак не могло уложиться в голову волшебника. Неужели все это было реальностью, а не масштабными декорациями к очередному масштабному фильму, который ребята из Голливуда решили снимать на Туманном Альбионе? Но как? Как, черт возьми, он оказался на сорок лет в прошлом? Гарри от ярости с силой ударил ногой лежащий рядом с ним камешек, и тот улетел куда-то в сторону придорожной канавы. В воздух взмыла пыль, которую сразу же унес сильный порыв ветра. А Гарри так и стоял у дороги, провожая легкую дымку застывшим взглядом.

Как могло так получиться, что он очутился в прошлом? В голове сразу возникла белая вспышка — последнее, что он помнил, прежде чем очнуться в загадочном лесу. Молния. Эта молния каким-то образом вмешалась в процесс аппарирования, и из-за нее, вместо здания Министерства в двухтысячных, Гарри и охранник оказались в каком-то лесу в шестидесятых. Нет, для Гарри Поттера ничего не может быть нормальным, даже побег из тюрьмы. Волшебник устало поправил выбившиеся волосы обратно за уши и шумно выдохнул.

Шок постепенно стал проходить и мысли Поттера стали более ясными и трезвыми. Может, оно и к лучшему. Здесь, в это время, он не будет разыскиваемым преступником, не будет Мальчиком-Который-Выжил, не будет даже просто Гарри Поттером. Он будет просто собой и сможет самостоятельно решать свою судьбу без тяжелого груза ответственности на своих плечах, который взвалил на него магический мир.

Гарри еще раз шумно вздохнул и скинул с себя мантию, взяв ее в руку. В темном теплом плаще на осеннем солнцепеке становилось жарковато. Волшебник еще раз оглядел себя. В этой одежде, которую он снял с охранника, он выглядел как пришелец из довоенной эпохи, но если сейчас на дворе были действительно шестидесятые, то он бы не привлекал бы столько внимания своей одеждой, как, если бы, появился в таком виде в свое время. А так можно было бы сделать вид, что он просто не одобряет стиль, который популярен среди современной молодежи.

Шоссе шло вдоль леса в обе стороны, и нигде не было видно хоть какого-нибудь населенного пункта. Но более плотный поток машин двигался в правую от мужчины сторону, поэтому Гарри нехотя повернулся и медленно пошел вдоль обочины дороги вслед за уносящимися вперед машинами. Поттер все еще пытался свыкнуться с мыслью о том, что он теперь совершенно свободный человек, который официально еще не существует и родится только через десять с лишним лет. Не надо ни скрываться от Министерства, ни бегать от или за злыми волшебниками, жаждущими его крови. Можно просто спокойно жить своей жизнью, не подвергаясь каждый год новым и новым проблемам.

Гарри шел вдоль дороги уже где-то полчаса, каждый раз морщась, когда мимо него проезжал автомобиль, поднимая с асфальта клубы пыли. Волшебник уже было собирался прилечь отдохнуть под каким-нибудь деревом, как вдруг машина, только что проехавшая мимо него, стала тормозить и остановилась рядом на обочине. Из старого Кадиллака вышел мужчина, лет тридцати-тридцати пяти, в светлых брюках и белой рубашке с коротким рукавом. Рыжеволосый, с классической стрижкой в стиле Битлз, он производил приятное впечатление.

— Я вам могу чем-то помочь, мистер? — голос мужчины звучал обеспокоенно, словно ему была действительно не безразлична судьба человека, бредущего вдоль дороги.

Гарри заметно расслабился и убрал руку с палочки, которую он уже нащупывал в кармане мантии.

— Да, вы бы мне очень помогли, если бы подбросили до ближайшего города. — Гарри старался говорить как можно дружелюбнее, чтобы не вызвать подозрений у мужчины.

Водитель радушно улыбнулся и кивнул головой в сторону стоящей неподалеку машины. Когда Гарри поравнялся с ним, мужчина протянул руку и, все так же улыбаясь, представился.

— Майкл Эванс, приятно познакомиться.

Гарри несколько мгновений удивленно смотрел на протянутую ему руку, пытаясь сообразить, что же ему делать дальше. Называться своим настоящим именем ему не хотелось, если начинать жизнь с чистого листа, то нужно было это делать с этого самого момента. В голове само собой всплыло имя, которое он запомнил еще со школы, куда его нехотя, но определили Дурсли.

— Джон, Джонатан Донн, взаимно.

Мужчины пожали друг другу руки, но Гарри не покидало ощущение, что в голове Майкла это имя вызвало знакомые ассоциации. Удрученно усмехнувшись, Гарри произнес:

— Да, я знаю, у моих родителей не хватило фантазии назвать меня как-нибудь по-другому. Зато все мои знакомые шутят на тему, что они знакомы со знаменитым поэтом.

Майл заметно расслабился и заразительно засмеялся, похлопывая Гарри по спине.

— Не знаю, не знаю. Мне кажется, что меня на работе бы отправили сразу к психиатру, если бы я рассказал, что знаком с самим Джоном Донном.

Гарри улыбнулся, но сразу же помрачнел. У него не было никаких магловских денег, а применять волшебную палочку по отношению к этому доброму мужчине ему не хотелось.

— Но у меня нет с собой никаких денег, я не смогу с вами расплатиться...

Майкл вопросительно взглянул на него, ожидая продолжения фразы.

— Да, я знаю, глупо звучит, но меня три дня назад ограбили. Забрали все вещи, документы и деньги. С тех пор я вот так иду вдоль дороги до более-менее крупного города, чтобы там попробовать все это восстановить и связаться с друзьями.

Гарри понимал, что его история не слишком убедительная, а синяки на скулах все еще свежие, и не обрели характерную желтизну, поэтому он попробовал применить магию внушения, легкую, ненавязчивую, но ему и не надо было подчинить себе волю мужчины полностью, было достаточно того, чтобы тот ему поверил.

По лицу водителя было заметно, что он борется с сомнениями, верить или нет ему рассказанной только что истории. Гарри инстинктивно надавил сильнее, и лицо мужчины мгновенно разгладилось и снова стало выражать добродушие.

— Никаких денег, что ты. Куда скатится эта страна, если мы будем требовать деньги за помощь другим людям. Садись, я довезу тебя до Коукворта, а там моя жена накормит тебя обедом и посмотрит твои раны. И никаких возражений!

Гарри даже не собирался возражать. Он, конечно же, не хотел злоупотреблять гостеприимством, но усталость начала брать свое. Да и желудок, который уже давно не видел нормальной домашней еды, активно выражал свое согласие с происходящим.

Мужчины сели в автомобиль, и через несколько секунд машина не спеша двинулась по шоссе. По радио как раз передавали прогноз погоды, в графстве Ланкашир обещали теплую погоду, без осадков. Прогноз закончился, и из колонок заиграла какой-то легкий рок-н-ролл. Гарри краем глаза следил за Майклом, который аккуратно вел машину, слегка постукивая пальцами по рулю в такт музыке.

Гарри оглядел салон в поисках хоть чего-нибудь, что бы подсказало ему точную дату. Без этой важнейшей детали любой разговор на тему происходящих событий был абсолютно бессмысленным, а каждый раз в трудной ситуации применять магию Гарри не хотелось, да и это было слишком утомительным занятием. Но ничего подходящего Поттер не нашел.

— Скажите, Майкл, а у вас нет случайно с собой газеты? Мне интересно узнать, что произошло в стране за то время, пока я был вне цивилизации.

Водителя нисколько этот вопрос не смутил, он лишь кивнул головой куда-то на заднее сидение.

— Конечно, бери. Свежий номер Дейли Телеграф устроит?

— Да, конечно.

Гарри обернулся на заднее сидение и увидел газету, лежащую на новеньком кожаном чемодане. Старясь не выглядеть слишком подозрительным, волшебник взял ее в руки и стал внимательно рассматривать передовицу. Аккуратными печатными буквами в правом верхнем углу страницы было выведено: 30 октября 1969 года. Гарри не сдержал шумного выдоха. Значит, это все-таки правда. Он все-таки находился в прошлом, еще до того, как его родители даже пошли в Хогвартс. Из легкого транса Поттера вывел вопрос водителя.

— Джон, ты откуда будешь родом?

— Из Ньюкасла. — Не задумываясь, ответил Поттер. Он знал, что на такие простые вопросы стоит отвечать практически моментально, так как ответить на них без запинки сможет даже пятилетний.

— Далековато отсюда. Какими судьбами в Ланкашире?

У Майкла, по-видимому, было разговорчивое настроение, поэтому в покое своего пассажира он оставлять не собирался.

— Пари. Мы с друзьями поспорили, кто сможет как можно дальше добраться автостопом. Цель — Лондон, но вряд ли туда кто-нибудь доедет. Я ехал в Манчестер и заснул, а водитель и его дружбан решили ограбить меня. Без боя я не дался. — Усмехнувшись, Гарри указал левой рукой на свое лицо.

Майкл стал серьезным, выражение его лица приобрело ожесточенные нотки, а пальцы крепко схватились за руль.

— Куда катится страна.... Еще совсем недавно можно было не запирать дверь в дом и не беспокоиться о том, что тебя ограбят, а теперь.... Молодежь делает неизвестно что, какие-то наркотики, гребанные хиппи вопят во все горло о мире во всем мире, хотя почти у нас под боком русские так и норовят отхватить себе кусок побольше. Так теперь еще люди стали грабить других просто так, не от нужды или беды, нет, потому что все дозволено....

Гарри кивал в такт каждому слову Майкла, так как не хотел ввязываться в спор, имея только базовые представления о предмете разговора. Тем временем Майкл, кажется, успокоился и опять обратил внимание на своего пассажира.

— Ну а лет то тебе сколько?

— Двадцать пять летом исполнилось.

По удивленному взгляду Майкла Гарри понял, что на двадцать пять, с точки зрения мужчины, он явно не выглядит.

— Что, не похоже? — спросил Гарри, слегка приподняв бровь.

— Ни капли. Я думал, ты мой ровесник, а мне тридцать два. Хотя, может, без бороды ты бы выглядел и помоложе. Ну а семья, дети?

Гарри от удивления даже закашлялся.

— Дети? Ты что, я еще слишком молод.

В ответ Майкл рассмеялся и похлопал Гарри по плечу.

— Это тебе так только кажется, дружище. Вот найдешь свою единственную, так и поймешь, что хочешь жить только с ней. А дети сами придут, уж будь уверен.

— А у тебя есть дети? — Гарри решил перевести разговор в себя на Майкла, так ему не придется каждый раз в голове быстро прокручивать варианты ответа, выбирая из них наилучший.

Майкл довольно заулыбался, видимо, эта тема была его объектом особой гордости.

— Еще спрашиваешь. У меня и Элли две девочки, одиннадцать и девять лет. Обе красавицы.

Так они и ехали несколько часов, разговаривая на различные темы. В основном, конечно, говорил Майкл, а Гарри либо кивал в такт его словам, либо изредка вставлял свои ремарки. Майкл, как оказывается, работал инженером на машиностроительном заводе, и сейчас ехал с пятидневной смены домой на выходные к своей семье. Были разговоры и о политике, о налогах, образовании, армии — то есть обычный ассортимент тем разговора двух только что познакомившихся людей, которые хотят узнать друг друга получше.

Гарри не успел заметить, как они доехали до места назначения. Большой, аккуратный дом стоял практически в самом конце улицы. По обеим сторонам его располагался роскошный сад, который чем-то отдаленно напоминал сад его тети в Сюррее. На пороге дома стояла высокая женщина с длинными каштановыми волосами. А рядом с ней, обняв маму за талию, стояла девочка лет девяти, с такими же длинными, как у мамы, волосами, только ярко рыжего цвета. Увидев приближающуюся машину, она с криком «Папочка!» бросилась на встречу автомобилю. Когда она подбежала ближе, то Гарри увидел удивленные большие зеленые глаза, точно такие же, как и у него. На него с любопытством смотрела его мама, Лили Эванс.