Alea Iacta Est (джен)

Листы пергамента, графики и диаграммы были разбросаны на диване, кофейном столике и полу, но Северус так и не приблизился к решению загадки. Посреди всего этого бумажного хаоса в центре кофейного столика возвышались две аккуратные стопки, информация в которых была разделена на «относящуюся к делу» и «возможно относящуюся к делу». Каждая была высотой в несколько дюймов — по сравнению с грудами бесполезной информации. Пока Северус узнал лишь, что Поттер сломал рекордное число костей, находясь в Хогвартсе (переплюнув даже мисс Тонкс), страдал аллергией на корень валерианы (забавно, учитывая его первый урок Зельеварения) и избежал большей части — если не всех — прививок. Ничего, что указывало бы на причины происходящего.

Северус продолжал изучать медкарту Поттера. Он снова просматривал записи Поппи о состоянии гриффиндорца после возвращения из Министерства и вчитывался в каждое написанное слово. Она описала результаты первичного осмотра и последовавших за ним. Все они были аналогичны друг другу. Проверка магической силы Поттера указывала на истощение, но оно казалось не очень сильным. Северус просмотрел показания последнего осмотра — результаты были идентичны предыдущим. С разочарованным рычанием мужчина открыл самый конец папки.

Зельевар уставился на записи о магических способностях Поттера. Документ представлял собой доказательство, что мальчишка — действительно могущественный волшебник. График показывал уровень магической силы гриффиндорца по сравнению с его сверстниками в различные года. Магический уровень достигал 79%, когда тот был ребенком, и дошел до 99%, когда ему исполнилось одиннадцать. Под графиком значилась запись о количестве магии.

Последняя проверка дала интересный результат: 517 из 1000. Показатель этот высок, особенно для человека, еще не достигшего совершеннолетия. Это было почти невероятно, потому что студенты до окончания школы не достигали и отметки 600, но Поттер мог дойти до нее за оставшиеся два года. Северус и сам был силен в свои школьные годы, хотя достиг подобного результата намного позже.

Итог проверки магического уровня, как правило, строго конфиденциален для всех, включая проверяемого волшебника или волшебницу. Министерство Магии считало, что в стране возникнут беспорядки, если каждый будет знать, насколько он силен. И в этом случае Министерство было право. Кроме того, имело значение не то, насколько могущественен волшебник, а то, как он распоряжается своей силой. Однако колдомедики должны знать эту информацию, чтобы правильно рассчитать дозу зелья, но взамен они были обязаны дать Непреложный обет, пообещав никогда не говорить волшебникам об их магическом уровне. Тем, у кого не было «допуска» на просмотр медкарт, эти графики и цифры казались чистыми листами. Даже выучив специальное заклинание, обманывающее чары Сокрытия, ученик получал Обливиэйт, а учитель — камеру в Азкабане.

Северус, однако, не был связан Непреложным обетом, его же уникальное положение Мастера зельеварения предоставило ему доступ к бумагам Поппи и лазейку, про которую Министерство еще не прознало, но, сказать по чести, он заглядывал в подобные документы всего дважды (теперь уже трижды), не считая просмотра своей папки. Слишком уж заманчива возможность посмотреть результаты своего крестника и Тома Реддла.

Диапазон от 500 и выше у 99% взрослых волшебников. Отметка в 1000 была у Мерлина, с которой и сравнивают уровень остальных магов. От 900 до 1000: у 0,1% населения волшебного мира, среди которого был и сам Северус. Его магический уровень — 908. У 3% — от 850 до 899. Волшебники с диапазоном от 800 до 849 считались очень могущественными. Большинство же взрослого населения волшебного мира обладало отметкой, колеблющейся от 600 до 725.

Было бы интересно узнать, насколько может подняться уровень Поттера, которого обычные маги, как правило, достигают в 21-22 года. Неофициальные исследования показывали, что если магические силы достигали отметки от 200 до 250 к началу обучения в школе, то это становилось хорошим показателем потенциального могущества волшебника. Чтобы предсказать силы ребенка до наступления совершеннолетия, необходимо вывести среднее число уровня ее роста в каждый год между окончанием первого курса и началом последнего. Прибавим число роста за каждый год до окончания школы. Он начал мысленно считать.

334 — 273 = 61

396 — 334 = 62

457 — 396 = 61!

Невозможно! Наверное, та пятерка была шестеркой.

Северус быстро взял пергамент и перо. Он схватил лист из карты Поттера с результатом осмотра после первой квиддичной травмы мальчишки. Перевернув его, мужчина начал чертить график роста сил. К сожалению, у него не было данных осмотра от первого дня рождения Поттера до лечения в Больничном крыле в одиннадцатилетнем возрасте, но что еще он мог ожидать от выросшего у магглов мальчика. Уделив особое внимание результатам последнего осмотра, Северус посмотрел на график и понял, что в последнее время интервал роста становился все меньше.

Рассчитав разницу в росте между каждым ключевым моментом в жизни мальчишки (маггловскую математику сильно недооценивали в магическом мире), зельевар начал анализировать свои находки. После третьего года обучения в Хогвартсе магический уровень Поттера рос все медленнее год от года. Должно было происходить обратное, потому что он учился контролировать свою магию!

Но в чем причина? Северус не знал ни одного волшебного заболевания или проклятия, воздействующего на магические силы в течение такого продолжительного срока. Все это просто не имело никакого смысла. Даже если Поттер пострадал от какого-то неизвестного проклятия, то должны были бы выявиться какие-нибудь характерные последствия. Даже незначительный след от отравления ядом василиска не мог замедлить магический рост волшебника. Северус поднялся с дивана с палочкой в руке. Возможно, после повторного осмотра мальчишки он найдет ниточку, ведущую к разгадке этой тайны.

В маленькой комнатке было темно, когда зельевар вошел в нее. В проживании в подземельях есть свои преимущества: можно отдохнуть в течение дня, как Поттер в этот момент. Но был ли это действительно здоровый крепкий сон, так необходимый для восстановления магического ядра? Северус взмахнул палочкой, и факел рядом с постелью Поттера ожил, давая достаточно света для того, чтобы можно было видеть, что делаешь, но не настолько, чтобы мальчишка проснулся. Сама эта ситуация казалась неловкой для Мастера зельеварения и без протестов Поттера по поводу повторного осмотра.

Однако мягкое свечение факела разбудило Флерри. Маленький монстр лежал, свернувшись клубком, на груди мальчишки. Предательница. Флерри всегда спала на своей собственной подушке в изголовье кровати Северуса, но никогда на нем. Он задавил ревнивые мысли о собственной кошке, спящей на Поттере. Так или иначе, у него не было никакого желания, чтобы этот комок меха лежал на нем во время сна. Нет, Флерри могла ночевать у мальчишки хоть все лето. Но пусть тогда лучше не подходит к нему клянчить угощения.

Мастер зельеварения взял этот белый комок меха и поставил на пол, чтобы она не помешала.

— Мяу, — запротестовал котенок, почти полностью закрыв глаза от света.

— Дай мне спокойно провести осмотр и сможешь вернуться на свой насест, — усмехнулся Северус.

Но белый монстр отказывался пугаться, стоя на задних лапах и запуская когти в мантию.

— Перестань, — проворчал Снейп, все же поднимая ее на руки и прижимая к боку, чтобы она не смогла скрыться.

Северус закатил глаза, когда Флерри облизала его пальцы, довольным мурлыканьем заявляя о собственной маленькой победе.

Мужчина это проигнорировал, он и так ежедневно удивлялся своему бесконечному терпению. У него были дела и поважнее. Например, осмотр Поттера. Изобразив палочкой сложный узор над телом мальчишки и проговорив длинное заклинание, Северус смотрел, как изменяются появившиеся три красные цифры. Они вспыхнули и превратились в золотые, показатель того, что число было окончательным.

514.

Северус уронил Флерри, его глаза расширились. Скорее всего, он сделал что-то не так. Мастер зельеварения повторил заклинание, а потом и еще раз, но получил тот же результат. 514. Но это просто невозможно! Должно быть, память начала сдавать.

«Чепуха, и ты знаешь это. Твоя фотографическая память еще ни разу тебя не подводила», — едко пропел голос в голове.

Медленно отступая назад, чувствуя, что боится за Поттера сильнее, чем когда-либо, даже со всеми его приключениями вместе взятыми, Северус достиг порога и подбежал к дивану, схватив результаты официального осмотра. Последняя проверка, сделанная сразу после сражения в Министерстве Магии, менее чем две недели назад, выдала показатель 517, на три пункта выше, чем показал его осмотр.

Невозможно!

Ни проклятье, ни болезнь — ничто не могло заставить магический уровень волшебника падать. С Поттером что-то происходило, что-то ужасное. Черт бы побрал Альбуса за игнорирование. Если бы любопытство Северуса не достигло своего апогея, что бы случилось с мальчиком?

Мастер зельеварения ступил в камин, бросив летучий порох.

— Больничное крыло — Хогвартс, — крикнул Снейп, исчезая в зеленом пламени.

Через мгновение он уже вышел из камина в лазарете, зовя Поппи с оттенком паники в голосе (в чем он никогда бы не признался).

— Северус, — поприветствовала его Поппи, выходя из своего офиса.

Она взглянула на него сверху вниз и продолжила:

— Что случилось? Не вижу никаких признаков травм или крови.

— Поттер, — сказал Северус без лишних слов.

Как он мог объяснить Поппи то, чему недавно стал свидетелем, когда не знал, как объяснить все самому себе?

— Боже мой. Что случилось с мальчиком на этот раз? Я говорила ему отдохнуть. Ведь знала же, что нельзя его отпускать, — вздохнула Поппи, двинувшись к шкафам, чтобы взять необходимые зелья.

— В этом нет необходимости, — пробормотал Северус, останавливая колдомедика.

Неужели это его голос так дрожал? Чертов мальчишка. Почему именно ему, Ужасу Хогвартса, всегда приходилось спасать Поттера?

— Я приведу его сюда в течение часа. Жизнь вне опасности, — уже громче продолжил Северус, хотя сам сомневался в правдивости своего утверждения.

Его рациональная часть напомнила: то, что случилось или не случилось с Поттером, началось, вероятно, после сражения в Министерстве Магии, и если Поппи утром думала, что он вполне здоров, чтобы отпустить, значит, он вполне здоров, чтобы остаться на пять минут без тщательного осмотра.

— Конечно, Северус. Поступай, как считаешь нужным, — кивнула она. — Я осмотрю мальчика, как только вы придете.

— Спасибо, Поппи.

Снейп хотел было уйти и уже повернулся, но одна мысль заставила его остановиться. Он оглянулся на колдомедика.

— Не могла бы ты закрыть лазарет, когда мы будем здесь? Думаю, будет правильнее повторить полный магический осмотр и сделать маггловские тесты, — сказал Северус, тщательно подбирая слова.

Последнее, что ему было нужно: чтобы она начала волноваться так же сильно, как и он.

— Конечно. Я подготовлю все необходимое для маггловских тестов, хотя, признаться, Северус, ты начинаешь меня пугать, — призналась Поппи, остановив подготовку.

— Не о чем волноваться, — солгал Снейп, стряхнув несуществующие пылинки с одежды, как если бы разговор не заслуживал его внимания. — Уверен, Поттер в порядке. Вполне возможно, что он съел какую-нибудь гадость близнецов Уизли.

— Да, хорошо. Лучше быть готовым ко всему. Спасибо за предупреждение, Северус, — поблагодарила колдомедик с натянутой улыбкой на лице.

Мастер зельеварения кивнул и шагнул в камин, унесший его к пугающей загадке, имя которой Поттер.

* * *

Чей-то шершавый язык лизал его щеку, вырывая из блаженного сна.

— Уйди, Живоглот, — проворчал он, поворачиваясь на бок.

Когти кота впились в его плечо, как только Гарри начал двигаться, и он потянулся, чтобы схватить правонарушителя за шкирку, но пальцы ловили только воздух. А? Живоглот был огромным, так где же он?

— Мяу.

Изумрудные глаза открылись. Это был не Живоглот. Поттер слепо искал очки, стукая по пустой тумбочке. Куда они делись? Он всегда клал их на ближний к кровати угол. Гарри слегка приподнялся и прищурился. Его зрение просто ужасно, а тьма в комнате все только усугубила. Почему он не унаследовал вместе с цветом глаз и мамино зрение?

Почему так темно? Он не мог проспать целый день. Друзья никогда бы этого не допустили. Ну, Гермиона могла бы, но вот Рон захотел бы сыграть в квиддич. Снова потянувшись, Гарри провел по гладкой деревянной поверхности. Слишком гладкой для его тумбочки в Гриффиндорской башне.

Он пытался найти хоть что-то, что угодно, способное натолкнуть на мысль о его местонахождении. Ноги запутались в покрывале, выводя из равновесия, и Гарри чуть не упал с кровати. Дыхание ускорилось, руки ощупывали вещи вокруг него, пока не нашли что-то. Палочка!

Гарри схватил ее, чувствуя знакомое тепло, текущее по телу, и произнес «Люмос!». Свет, появившийся на конце, был вдвое тусклее, чем обычно. Подросток застонал, но, по крайней мере, заклинание сработало. Он уже не чувствовал себя таким беззащитным. Обследовав пространство вокруг, Гарри заметил какой-то отсвет — очки! — и тут же надел их.

Ситуация улучшилась ненамного. Все еще слишком темно, чтобы видеть что-то, кроме очертаний предметов. Он встал с постели. Возможно, дверь открыта. Гарри вне опасности, раз ему оставили палочку, или, может быть… они знали, что на данный момент она просто бесполезна. Эта мысль заставила его задрожать.

Небольшая прогулка до двери истощила, хотя он только что проснулся. Почему он так устал и замерз? Мурашки покалывали кожу. На дворе было лето, не зима. Он просто не может мерзнуть. Гарри вспомнил слова мадам Помфри об истощении магического ядра, но она ничего не говорила о сильной усталости и невозможности вспомнить такие важные вещи, как собственное местонахождение. Он остановился, положив руку на прохладный металл ручки и переводя дух. Что бы там ни было, надо быть начеку и наготове, но никак не слабым.

Когда дыхание восстановилось, Гарри приоткрыл дверь, проклиная этот большой кусок дерева за скрип.

— Выходи, Поттер, — сказал Снейп.

В его голосе не было никаких признаков ненависти или сарказма. И неужели в нем действительно присутствовал намек на беспокойство?

Черт возьми! Должно было случиться что-то ужасное, чтобы Снейп так говорил.

Гарри решил вернуться к кровати с незнакомой кошкой. Наверное, это кошмар. Снейп беспокоится? О нем? Гриффиндорском Золотом мальчике? Невозможно. И неужели он действительно в квартире зельевара? Почему? Летучая мышь схватила его, чтобы отомстить? Он сглотнул и провел рукой по потрепанным джинсам и майке. Фух! Можно вычеркнуть одну из возможных причин.

Гарри обдумывал свои следующие действия, когда Мастер зельеварения сам открыл дверь и столь необходимый ранее свет обрушился на мальчика. Он обнял себя, шагнув назад, в ожидании очередной тирады. У него имелись причины опасаться этого человека.

— Хорошо спалось? — спросил профессор без своей фирменной усмешки.

Гарри побледнел. Любезный Снейп?

— Ага, э-э, да, сэр, — выдавил Гарри.

Он чувствовал, как мужчина внимательно рассматривал его с головы до ног, заставив задуматься: так ли чувствовали себя ингредиенты для зелий, перед тем как Снейп нарежет их. Гарри перевел взгляд на кровать. Что угодно, лишь бы избавиться от изучающего взгляда черных глаз. Котенок!

— Профессор, это ваша кошка?

— Да, но вынужден сказать, что это необычная кошка, и в твоих интересах не кричать по всей школе о ней, — предупредил Снейп.

В его голосе не было шелковых интонаций, к которым привык Гарри. Он почувствовал, как расслабляются плечи.

— Может быть, летом я расскажу тебе о Флерри.

Лето? Мерлин! Воспоминания об их разговоре обрушились на него. Он должен был провести все это время с сальноволосым ублюдком!

— …ждет нас.

Нет! Он лучше проведет лето с Дурслями, чем останется со Снейпом. Гарри отступил назад, желая сбежать, но чертова летучая мышь загораживала дверь. Ноги ударились о стол. Бежать было некуда, а Снейп все продолжал наступать. Не думая о последствиях, Гарри выхватил палочку.

— Ступефай! — крикнул он, целясь зельевару в грудь.

Ничего не произошло. Ни единой красной искры.

— Ступефай! — еще раз прокричал Гарри.

Снова ничего. Руки дрожали, глаза судорожно осматривали комнату. Должно быть хоть что-то, с помощью чего можно сбежать.

— Назад! — пролепетал Гарри, пытаясь убедить себя, что это не слезы бежали по его щекам.

Он не хотел плакать перед кем-либо, и особенно — перед Снейпом. Тот не двигался.

— Ступефай! Экспеллиармус! Редукто!

Ничего. Гарри замер с вытянутой рукой, уставившись на остролистовую палочку, которая отказывалась подчиняться ему. Ужас, смешанный с недоверием, окутал его, заставив задуматься, могла ли ошибиться мадам Помфри, мог ли он медленно умирать.

* * *

Северус в страхе смотрел на мальчика перед собой. Магия Поттера дала сбой. Пять раз! Что бы это значило? Он теряет свои силы? Надо поговорить с Поппи, но сначала — разобраться с мальчиком.

Вернув безразличную маску на лицо, Северус оценил ситуацию. Нужно успокоить Поттера, чтобы отвести в Больничное крыло, но сначала стоило забрать палочку, чтобы он ничего не сделал с ней. Мужчина медленно протянул руку, приближаясь дюйм за дюймом, стараясь не напугать. Одной рукой он коснулся палочки, другой обхватил маленькую трясущуюся ладонь и осторожно вынул ее. Положил в карман мантии. Все это время Поттер не двигался, даже не протестовал. Осознавал ли он, что только что произошло?

— Поттер, успокойся, — не слишком убедительно произнес Северус.

У него не было никакого опыта в успокаивании подростков. Обычно, прежде чем начать говорить, он просто ждал, когда студент закончит плакать.

— Мадам Помфри ждет нас. Она выяснит, что с тобой происходит.

Поттер продолжал стоять как статуя. Это заставляло чувствовать себя неуютно. Что надо делать? Обнимать мальчика, пока тот не придет в себя? Он посмотрел на него, уделяя внимание внешнему виду. Поттер похудел за последние несколько недель, кожа выглядела так, будто вообще не видела солнца, отвратительный синяк красовался на правой руке. Когда мальчик получил его? Этим утром? Нет, Северус отчетливо помнил, что брал его за левую руку, когда вел в подземелья. Поттер выглядел ужасно, и Северус почувствовал, что действительно волнуется.

— Гарри, — сказал мужчина тихим, успокаивающим тоном, положив руки тому на плечи. — Посмотри на меня.

Остекленевшие изумрудные глаза, полные растерянности и страха, встретились с его собственными.

— Сделай глубокий вдох.

Северус услышал, как Поттер начал глубоко дышать, боясь, что если прервет зрительный контакт, мальчик снова вернется в свое заторможенное состояние.

— Правильно. Продолжай дышать.

Прошло несколько минут, две из которых они стояли не шевелясь, а потом Гарри сбросил руки мужчины и отвернулся, пытаясь успокоиться. Северус отступил немного назад, чтобы им обоим было более комфортно. Он подождал, пока Поттер вытрет глаза, и кашлянул, привлекая его внимание.

— Садись, — предложил Северус, указывая на кровать.

Последовав совету, Поттер сел на самый край. Глаза были прикованы к полу, руки сжимали и скручивали простыни. Щеки покраснели от смущения, да и выглядел он так, словно хотел поскорее убраться отсюда.

— Пока ты спал, я взял на себя смелость просмотреть твою медицинскую карту, — сказал Северус, ожидая возмущения.

Но тот удивил его, проигнорировав.

— Я считаю, что у тебя не просто истощение магического ядра. Я нашел несколько зацепок, но мадам Помфри должна сама все изучить.

Северус видел, как напрягся мальчик.

— Скорее всего, ничего серьезного. Может быть, ты принял два не сочетаемых друг с другом зелья, — солгал он, чтобы успокоить Поттера.

Мерлин, для него уже должны начать подготовку палаты в психиатрическом отделении Святого Мунго. Он никогда не лгал, чтобы успокоить кого-то.

— Пошли. Чем раньше мы пойдем, тем быстрее ты получишь ответы на свои вопросы.

— Хорошо, — согласился Поттер.

Его голос звучал шокировано и натянуто. Снейп проводил подростка к камину. Чтобы тот не заблудился в сети замка, он держал его правую руку, когда бросал летучий порох. Северус назвал место прибытия, и они отправились в Больничное крыло, где надеялись найти ответы на все вопросы.