Тень мракоборца (джен)

Back in black

I hit the sack

I've been too long I'm glad to be back

Yes, I'm let loose

From the noose

That's kept me hanging about

I've been looking at the sky

'Cause it's gettin' me high

Forget the hearse 'cause I never die

I got nine lives

Cat's eyes

Abusin' every one of them and running wild

'Cause I'm back

Yes, I'm back

Well, I'm back

Yes, I'm back

Well, I'm back, back

(Well) I'm back in black

Yes, I'm back in black

AC/DC “Back in black”

Как Гарри и подозревал, в совместных с Малфоем занятиях оказалось немного толку. Он до сих пор читал по слогам. Довольно быстро эту истину осознали и остальные Блэки, и с тех пор мальчики занимались раздельно. Два раза в неделю, где-то с девяти утра до двух пополудни, они находились в доме на Гриммо, на несколько часов пересекаясь после занятий.

Говорить с Драко было не о чем, играть... наследнику Малфоев все еще не давали денег на карманные расходы, а сам Гарри был искренне уверен, что игра не на деньги — пустая трата времени. А вот уроки истории, которые ему преподавал старейший из Блэков, пусть, и были совершенно бесполезны, но нередко оказывались довольно увлекательными. Единственная вещь, которую изучала история— войны, а пытаться разбираться в их причинах мальчик не видел смысла.

Осилив к концу апреля семейные хроники до самого принятия Статута о Секретности, Гарри пришел к выводу, что в любом мире и в любое время у войны могут быть только две причины: власть и деньги. Причем, обе они тесно взаимосвязаны.

Впрочем, Гарри не жаловался, даже такие «прогулки» здорово облегчали ему жизнь, и к тому же, подробное изучение дома Блэков было занятием довольно увлекательным. Ну, и гораздо более безопасным, чем прогулки по Моуди-хаусу.

Все же Блэки не хранили у себя дома вещей, доставшихся им в бою от темных лордов, и здесь можно было не особенно опасаться набрести на какую-то дрянь в подземельях. А вот присутствие Малфоя во время подобных «исследований» мальчика до невозможности раздражало. Гарри казалось, будто Люциус даже не удосужился объяснить своему наследнику правила поведения с по-настоящему «темными» вещами. Более того, любые замечания юный Малфой воспринимал, как упреки и постоянно тянул руки к тому, чего касаться явно не следовало. Удивительно, но, тем не менее, он с завидной стойкостью сносил подзатыльники, тут же примиряясь с «высокими указаниями».

А вот Кигнус II с каждым днем вызывал у Гарри все больше вопросов. Начать с того, что он по совершенно непонятным причинам вообще начал возиться с детьми. Причем, фактически не принадлежащими его роду. Было бы хотя бы объяснимо, проникнись он внезапно любовью и трепетным отношением к будущим детям крестного, а так...

Да и вообще, прадед вызывал удивительно много вопросов. Однажды перед началом занятий Гарри случайно заметил в люстре отражение Кигнуса, уводящего Драко на верхние этажи, в тоже время, когда у него было занятие по истории. Это мальчика не слишком удивило, в конце концов, он читал, что в старину маги довольно часто задавались вопросами пребывания в нескольких местах одновременно, и весьма в этом преуспели. Вариантов действий, с помощью которых можно было достичь таких результатов, бессчетное множество. Однако, все они делились на разделение в пространстве, включающее различные расщепляющие зелья, специальных гомункулов и доппель-магию, и перемещение во времени, возможное при помощи особых ритуалов или маховиков. В любом случае, это говорило о довольно высоком уровне Кигнуса II во владении магией. Разумеется, если он попросту не спер где-нибудь маховик. Такой возможности Гарри тоже не мог исключать.

Постепенно возобновились тренировки с оружием. И к удивлению мальчика, за несколько месяцев, в течение которых ему была доступна лишь самостоятельная разминка, он ничуть не растерял навыков. Наоборот, пересматривая воспоминания, он смог даже немного улучшить свою технику. И, что самое важное, Гарри, наконец, понял, как победить отца в поединке.

Скорость. Притом, что этого было совершенно недостаточно, даже чтобы просто его задеть, мальчик был все же немного, самую малость, быстрее мракоборца. Увы, не в создании заклинаний; когда отец раскручивал палочку на манер барабанной, и заклятья начинали лететь сплошным потоком, уклониться или поставить защиту от них не было ни малейшей возможности. Только если сократить дистанцию и не дать ему колдовать, но здесь мешал двуручный меч. Однако, для прекрасного настроения, сейчас Гарри было достаточно и осознания шанса. В ярости, когда мир разлетался на тысячи осколков, а звуки замирали, стираясь из восприятия, Гарри чувствовал, что стоит ему еще чуть сильнее надавить, и отец проиграет. Было бы совсем хорошо перед поединком применить какой-нибудь яд и незаметное проклятье, но мальчику, к сожалению, пока так и не удалось понять, как это сделать.

Также он, наконец, смог ощутить разницу между мастером защиты, и тем, кто носит перед этим званием приставку «гранд», на собственном опыте. В начале пасхальных каникул Северус Снейп удостоил его тренировочной дуэли. И это было классно!

Разумеется, Гарри и здесь потерпел поражение, но только после того, как выбился из сил, а до этого едва ли не целую минуту почти на равных рубился с зельеваром, то и дело, обмениваясь проклятьями. Так вот, различие было не в скорости, не в знании и даже не в волшебной силе, а в том, чем для волшебника является боевая магия.

Отец ей жил, а дядя... просто изучал. У него в арсенале было огромное множество различных, довольно эффективных связок заклинаний, сила, скорость, талант, интуиция и отточенный ум, но всего этого недостаточно. Гарри мог легко просчитать любое его действие, и будь у него хотя бы несколько по-настоящему опасных заклятий, легко бы с ним справился. Конечно, в отличие от мракоборца, против дяди требовалась тактика, а не грубая сила и скорость, и сражаться с новым противником было гораздо увлекательнее, но все равно, поединки с мракоборцем были гораздо сложнее. К тому же, мальчик немного превосходил зельевара во владении мечом; Снейп практиковался всего пару лет, а Гарри половину жизни, причем не по выходным да отпускам, а каждый мордредов день! Да и вообще, тренировочный меч у него был чем-то вроде плюшевого медведя для обычных детей. Впрочем, сам Гарри по поводу такой замены ничуть не расстраивался.

Так, за тщетными попытками одолеть мракоборца и тянулись дни. Вскоре май сменился июнем, а на Гриммо Гарри становилось все тоскливее. Совершенная память в этом импровизированном «детском саду» сыграла с ним злую шутку, так что он вынужден был находить себе на уроках истории занятия чуть более продуктивные. Обычно он пропускал рассказы мимо ушей, тем временем пытаясь разобраться в арифмантических формулах или способах построения заклинаний при помощи рун. Без практики... но хоть что-то.

Гарри все так же продолжал ждать от новообретенной «родни» самых различных пакостей, регулярно искал в подаваемой ему пище и воздухе яды, пытался обнаружить на себе проклятия и после каждого визита проверял целостность памяти, однако пока безуспешно.

И вот, в один прекрасный июньский день, когда вся семья Блэксобралась в гостиной перед тем, как разойтись по домам, Гарри уловил в поданном ему чае какой-то странный тонкий аромат. Мир привычно застыл, и мальчик, казалось, целую вечность наблюдал, как в зеленой вспышке камина растворяются Нарцисса и Драко, и медленно начинают оседать в своих креслах Орион и Вальбурга.

Одним движением, даже еще толком не осознав, что происходит, он запустил со стола вилку с ножом в единственного возможного виновника. Кувырком уходя с траектории возможных заклятий, Гарри повалил кресло, в котором сидел за секунду до этого, и, спрятавшись за ним, вслепую запустил какое-то заклятие во врага. Он не был уверен, но, кажется, это было «Reducto!».

— Что здесь происходит? — Не высовываясь из-за кресла, мальчик внимательно наблюдал за зеркальным отражением в серванте неподвижно сидящего за столом Кигнуса, судорожно сжимая в руках стилет и палочку. Первым делом он попробовал аварийный портал, но тот, разумеется, не сработал.

— Нам нужно поговорить с тобой без лишних ушей, Гарри Поттер. Признайся, ты ведь о многом хотел меня спросить?

— По-моему, было бы проще поставить заглушающие чары в библиотеке, — мрачно пробормотал себе Гарри под нос, настороженно поднимаясь на ноги.

— Конечно, но ведь ты ожидал от меня чего-то подобного? Не люблю разочаровывать. К тому же Ориону это будет полезно. А то заладил в последнее время: «Глава рода», «Должны меня слушать». Не дорос еще, сопляк, мной командовать, — пропустив мимо ушей старческий смешок, Гарри невозмутимо поправил кресло и упал в него, забросив ногу на ногу. В свое время, ему пришлось приложить немало трудов, чтобы эти жесты не выглядели при его росте смешными, но с каждым разом у него получалось все лучше.

— И что вы от меня хотите?

— Я? Я уже давно слишком стар, чтобы чего-то желать. Куда важнее, чего хочешь ты?

— В смысле? — Помолоть языком Гарри любил и умел, однако начало разговора не слишком располагало к светской беседе. Единственное, что останавливало его от начала активных действий — понимание бессмысленности попыток к сопротивлению.

— Чего ты хочешь от жизни? Что планируешь, о чем мечтаешь?

— Я собираюсь возродить дом Поттеров и убить одного... нет, двух человек.

— И все? — Не обращая внимания на разочарованное лицо древнего волшебника, Гарри с беззаботной улыбкой, все же, наконец-то отработанной перед зеркалом, взъерошил на голове волосы. Некоторые говорят, что у Моуди — железные нервы. Так вот, это неправда. У Моуди их вообще нет.

— Вам не кажется, что разговаривать о планах на жизнь с кем-то моего возраста несколько... преждевременно?

— Хех, молодой человек, вы можете обвести вокруг пальца Ориона, Малфоя и многих других, но в моем возрасте, если вам захочется жить, придется стать наблюдательным. Я вижу, как вы двигаетесь, и как говорите, и этого достаточно, чтобы не спутать с несмышленышем. Кстати, если не хотите, чтобы ваши изыскания в окклюменции стали предметом всеобщего достояния, постарайтесь с этим что-нибудь сделать. Альбуса такие уловки тоже не проведут, очень уж бросается в глаза несоответствие мыслей и способа их организации.

С грустью посмотрев на чашку чая, в которой оказалось усыпляющее, Гарри попытался сосредоточиться на разговоре.

— Я жить хочу, — откинувшись на спинку кресла, Гарри нарочито расслабленно потянулся. — А планы... не знаю, мне хотелось бы стать самым крутым магом в истории, собрать Дары Смерти и получить для своей семьи право вновь называться Певереллами... да, пожалуй, неплохо будет создать рок-группу. Говорят, им неплохо платят.*

— Хех, хоть что-то. Только, не стоит так шутить, с твоей-то родословной, можно и накликать. И все же рад, что мой правнук не собирается растратить свою жизнь на что-то столь пустое, как мщение. Рок-группа, конечно, глупость, но лучше, чем ничего. А вот месть еще никому ничего хорошего не приносила.

— А я слышал, будто расплата веселее всего.

— Да уж, полагаю, — мрачно усмехнулся Блэк. — Или все же собираешься сделать попытки заставить этих господ заплатить смыслом жизни?

— Плевать мне на месть. Если бы была, хотя бы ничтожная вероятность того, что меня оставят в покое... — задумчиво почесав бровь, Гарри почти распластался в кресле. — Нет, все равно нужно отомстить. Эти двое должны ответить за то, что содеяли. Но есть множество гораздо более увлекательных занятий, чем бегать от детоубийцы и старого педераста, знаете ли. Сэр, а почему никто из старших волшебников не выступил против Темного Лорда?

— На Тома, в свое время у нас были большие надежды. Когда он только начинал, мы считали, что его деятельность пойдет на пользу Британии. Тогда все думали, будто он возродит древнюю магию...

— И?

— И ничего, — резко сплюнул Блэк. — Оказалось, что некоторым вещам лучше и впредь оставаться в забвении. Но даже после всех его выходок, мы не считали его устранение правильным. В конце концов, все люди появляются в этом мире с какой-нибудь целью.

— И какова же цель рождения Тома Риддла?

— Кто знает, возможно, появление Гарри Поттера?

В этот момент мальчик с ностальгией вспомнил отцовскую флягу. Пусть детский алкоголизм вреден, но здесь бы стаканчик точно лишним не оказался. Хотелось спросить, кто же конкретно эти загадочные «мы», но он каким-то шестым чувством ощущал, что сейчас не время и не место для этого.

— А что вы можете рассказать мне о Дамблдоре?

— Он опасен, и кроме того, сумасшедший...

— Везет мне на них...

— Не смей меня перебивать, — мягко укорил прадедушка мальчика, отчего тот нервно сжал под столом стилет — Так вот, Альбуса из-за дуэли с Гриндевальдом общество считает героем, но мало кто знает подробности.

— Нет, нет, с самой дуэлью все относительно честно, насколько это может быть на войне. И поверь мне, Геллерт предпочел бы умереть, чем проиграть этому мужеложцу, — заметив подозрительный взгляд Гарри, Кигнус отрицательно махнул рукой.

— Дамблдор замкнул на себе магию рода, и потому ни один уважающий себя чистокровный маг с ним даже не поздоровается. Именно поэтому с ним практически не разговаривает Аберфорт, у которого, благодаря братцу, не только не осталось сестры, но и никогда не будет детей. Впрочем, он все еще его брат, если ты понимаешь, о чем я, — и снова этот снисходительный взгляд Блэка. Гарри до зубовного скрежета хотелось стереть с его лица высокомерную ухмылку, но понимая, что сейчас полностью находится в его власти, мальчик продолжал невозмутимо сидеть на месте.

— Однако, дело даже не в этом. Дамблдор со своим «Общим благом» опаснее всего для волшебников. Нас ведь гораздо меньше процента от общего населения планеты. Впрочем, представляет угрозу он лишь для Британии. Ни в одной другой стране «Великого волшебника» видеть не пожелают. Африканским колдунам, к примеру, вообще непонятна концепция чьего-то чужого блага, в Америках — почти сплошные черные и сектанты, в Восточной Европе — до сих пор не забыли, что Альбус устроил дуэль только после того, как они фактически победили в войне. В Азии — тоже чужих не любят, а евреи и сами кого хочешь на «общее благо» раскрутят.Вот и остается старику лишь устраивать клоунаду в Конфедерации, строить Визенгамот, да придумывать все новые уловки, чтобы ограничить применение магии. Дамблдор — как дракон, он собирает знания отовсюду, где только может лишь для того, чтобы сложить их в своей пещере и никогда не использовать. А вообще... Британия для него как Нурменгард для Гриндевальда. Только свободы немного больше. Это русские нас так отблагодарили за «помощь», — старик подмигнул Гарри, а у того мороз пробежался по коже, то, что кому-то в качестве тюрьмы могли выделить целую страну было для него вполне понятным, но все равно, это жутко.

— Да уж. Хорошо, что я сын драконоборца, — скорее, пытаясь успокоить себя, усмехнулся Гарри. — А что вы можете сказать об отце?

— Аластор — хороший мальчик. Не слишком добрый, не слишком честный, немного чокнутый и запредельно жестокий... в общем, он мне нравится. И столь трепетно цепляется за остатки своей человечности... не подскажешь, чего он в ней такого нашел?

Под вспыхнувшим взглядом Поттера Блэк беззлобно расхохотался.

— Ладно, ладно, соглашусь, скверная шутка, — развел руками с извиняющейся, однако совершенно неискренней усмешкой, Кигнус. — Он на редкость упертый паренек, и очень не любит менять решений, даже не слышал, чтобы такое когда-либо случалось. Но верить ему я бы на твоем месте не стал. И Святой Мунго в полном составе не разберется, что сейчас творится у него в голове. Даже если предположить, что Аластор действует исключительно в твоих интересах, я бы отнюдь не поставил на то, что однажды он не прикончит тебя, проверяя на готовность к неожиданностям, или приняв за пожирателя. У всех Моуди весьма основательно «протекает крыша», а уж после того, с чем мальчишке пришлось столкнуться... — Оборвав мысль на середине, Кигнус сделал огромный глоток чая и потянулся к кексам.

— Впрочем, стоит отдать ему должное. До того как Аластор вмешался в твою жизнь, у тебя и всего нашего мира была своя судьба, не лучшая, но и не самая плохая. Уже через пятнадцать лет и Волдеморт, и Дамблдор были бы мертвы, а сейчас будущее способен предсказать разве что пророк. Причем, сам в нем не разберется. Звезды сменили свое положение, и с уверенностью можно говорить лишь об очередной грядущей войне.

— Так вы ничего не делали из-за звезд? Как эти лошади, что предсказав себе скорую гибель, забились в леса, и вот уже тысячу лет с нетерпением ждут, пока не исчезнет последний кентавр? — Гарри злобно оскалился. Мало кого в этом мире он презирал сильнее кентавров.

— Эх, Моуди. Какой смысл сражаться, если смерть неизбежна?

— От нее в любом случае никто не уйдет. А значит, разница только в том, какой она будет.

— Молодость. Кажется, мы старики начинаем о многом забывать.

— Дядя Северус варит от этого великолепные зелья...

— Ох, спасибо Гарри. Буду знать, к кому обратиться. Но мы немного отвлеклись. Ты ошибаешься, дело не в самих по себе предсказаниях. Старшие маги не вмешиваются в судьбу мира потому, что так легче предвидеть будущее. Это ты существуешь только здесь и сейчас, а твоя воля меняется каждую секунду. Действительно могущественный волшебник обладает едино-направленной волей каждое мгновение своей жизни. Наши намерения последовательны. И если ты можешь вспомнить лишь прошлое, мы знаем свое будущее на недели, месяцы и даже годы вперед, а усилием воли способны изменить давно свершившееся. Слишком сильное вмешательство в естественный ход событий ведет к возмущениям в магии, а любителей половить рыбу в мутной воде всегда найдется немало.

— Вы о чем?

— Когда будущее оказывается скрыто, тут же вылезают разнообразные сектанты и психопаты. Жертвоприношения, сделки с не самыми дружелюбными по отношению к человеку тварями, нарушение вековых обетов, вампиры и оборотни срываются с цепи, а у гоблинов обязательно появляется подходящий повод для очередного восстания... можешь мне поверить, когда мир превращается в хаос — это намного хуже любых Темных Лордов.

— Но почему отцу тогда позволили действовать?

— Для начала, Моуди никого не спрашивал. Это — во-первых. А во-вторых — он хоть и вызвал возмущение в магии, но не является его источником, дело в тебе.

— Великий маг, да? — криво усмехнулся Гарри. В последнее время он начал понимать, почему отца так тошнит от высокопарных речей.

— Нет, и неизвестно, станешь ли вообще. Великим, в конце концов, делает не сила. Но у тебя есть способности.

— И?

— И мы, наконец, подходим к теме нашего разговора. Ты говорил, что хочешь жить? Так вот, у тебя есть отличный шанс, Гарри Поттер. Стань моим учеником, и ни один из этих двоих не посмеет к тебе подойти. А годам к двадцати-тридцати, ты будешь достаточно искусен в магии, чтобы выжить в поединке с двоими одновременно.

— В чем подвох?

— Никаких подвохов, согласишься, и тебе никогда не придется их больше бояться.

— Возмущения... значит ли это, что в случае согласия мне придется отказаться от мести? — Уловив недовольный кивок Блэка, Гарри резко взмахнул рукой. — Неприемлемо. Я принес клятву.

— Уж кому, как не Моуди знать, что действительно непреложных обетов не существует, перед вами их слишком часто нарушали. Ты ведь не уточнял, как именно собираешься мстить? Хах, верно, для этого ты достаточно умен. Что же, Гарри, ты всегда можешь написать на Волдеморта эпиграмму, и, дождавшись смерти белобородого, осквернить его могилу.

— Один из них убил моих родителей, а другой их подставил, — Гарри жестко усмехнулся. — Боюсь одной эпиграммой здесь не отделаться.

— Можешь не оправдываться, я знал, что ты откажешься. Но должен был спросить. И у тебя всегда есть возможность передумать. В любом случае, если такова твоя судьба, обученный или нет, когда-нибудь ты станешь одним из нас.

— В любом случае? — Не то, чтобы Гарри был сильно удивлен, но уточнить последствия своего решения было для него необходимо.

— Да, только не так скоро, и гораздо болезненнее, — согласно кивнул ему Кигнус.

— Где-то в кодексе упоминалось, будто самый болезненный путь — единственно верный.

— Может быть. Если своим могуществом ты будешь обязан лишь себе, в будущем на тебе не будет лежать никаких обязательств. — Задумчиво побарабанив пальцами по столу, Кигнус одним глотком допил чай. — Пойду я, пожалуй, да и тебе пора уходить. Насчет Вальбурги с Орионом не беспокойся, проснувшись, они будут думать, что задремали после того, как все разошлись. И еще одно, думаю, тебе не стоит напоминать, что этот разговор должен остаться между нами?

— Что же, да будет так, — прежде чем уйти самому, Гарри с кривой усмешкой, которая сделала бы честь и его отцу, несколько секунд хмуро смотрел в пустоту, оставшуюся на месте Блэка после его исчезновения во вспышке портала.

_____________________

* Гарри процитировал песню AC/DC «Rock`n`RollSinger». Разумеется, он не думал ни о какой зарплате, работе или чем-то подобном.