Маленькие трудности при написании великих книг (джен)

Он хотел завязать. Действительно, очень хотел. Но не получилось… Слава была наркотиком, без которого жить, конечно, было можно, но вот вопрос, нужно ли. Может, кому и нужно, но только не ему, он уже этой серой обыденности не просто наелся, а прямо-таки объелся за предыдущие двадцать лет. А значит, нужно было что-то решать. Точнее, решение у него было. Хорошее такое решение. Ключевое слово, было… После разговора по душам с министром магии Гилдерой не то, что поклялся себе быть законопослушным волшебником, он был готов сам идти геройствовать. И если исполнения первого от него никто не требовал, то второго ждали с нетерпением все. Все в лице Чарльза, Миранды, фотографов, журналистов и его маленькой, всего-то в полмиллиона, армии поклонников, возглавляемой всё той же Сюзанной Рид.

Для начала он решил отделаться малой кровью. В конце-то концов, побеждать можно не только страшных чудовищ — написал книгу про домашних вредителей. Маленькая зеленоватая книжка вышла феноменальным для справочников тиражом и подарила надежду, что он сможет быть просто популярным писателем, без всяких там геройств. Идея, конечно, была хорошей, но все это истолковали, как милую первоапрельскую шутку. Так что весь тираж был раскуплен исключительно в качестве шуточного пособия, как бороться с монстрами, которые всем под силу. Чарльз тоже посмеялся над шуткой, но довольно-таки непрозрачно намекнул, что больше на подобные эксперименты он не пойдёт.

И самому прекрасному магу мира ничего не оставалось, как засесть за учебники и самоучители, дабы силой ума своего подтвердить всю свою с таким трудом заработанную славу, и… И вот тут выяснилось самое интересное. Нет, то, что он гениален и всё схватывает на лету, он прекрасно знал и до этого. А втихую скупив половину ассортимента книг тематики «Овладей боевой магией за неделю», «Мастер зелий, ускоренный курс», «Тысяча и один совет начинающему мракоборцу», Гилдерой не без усмешки заметил, что их авторы были настолько же компетентны в своих областях, насколько он был компетентен в… балете. Да, в магловском балете он, пожалуй, действительно, даже при всей своей гениальности, ничего не понимал.

Отчаявшись хоть как-то разобраться самостоятельно или хотя бы найти нормальную книгу, он отправился в единственное место, где ему могли помочь — маленький, неприметный книжный магазинчик на окраине Лондона. Ещё мальчишкой он прибегал сюда за свежими книгами про монстров, героев и с упоением углублялся в чтение ещё пахнувших типографией книг. Здесь, в этой благословенной тишине, нарушаемой лишь тихим шорохом страниц, он вершил свои первые подвиги, спасал бесчисленное количество принцесс, сокрушал армии страшнейших чудовищ. Именно здесь, а не в пресловутом забытом магией Верчвуде он решил стать героем. Решил, но не стал. Точнее стал, но не таким, каким хотел, так что, переступая порог этой святая святых, он не просто желал вернуться в мир своего детства, когда выбранный путь казался таким простым и доступным, он, уже зная, где совершил ошибку, хотел узнать, как её исправить.

Хозяину этого книжного магазинчика Локхарт доверял, как никому другому, и потому врать этому человеку не хотел от слова совсем. Так что в ответ на удивлённый взгляд, что ожидаемо последовал после его просьбы посоветовать действительно стоящую книгу по обучению боевой магии, он сказал самый близкий к реальности ответ. — Меня завалили письмами поклонники. Все интересуются, что бы такого прочесть, чтоб приблизиться к моему, — посмотрел в такие доверчивые, старые, чуть подслеповатые глаза, — приблизиться к моему книжному образу. В книге же… всё не опишешь, как было. Некоторые детали не будут интересны читателям.

— Да. Понимаю, — кивнул старик. — Но по этим книжкам ничему такому выучиться нельзя. Ты же герой! Вон, как всё провернул.

Повисла тишина. Старик разглядывал стоящего перед ним Локхарта, и, судя по тому, как пристально он это делал, не приходилось сомневаться, что… Гилдерой храбро поднял голову, встречая взгляд Альберта Хобхауза, человека, который знал о нём едва ли не больше, чем его родная мать, но в отличие от последней наотрез отказавшегося дать хоть какое-то интервью многочисленным ордам журналистов. Человека, который этим и многим другим заслужил практически полное доверие.

Старику этот твёрдый взгляд, похоже, понравился, и он, хитро улыбнувшись, заговорщицки подмигнул Локхарту.

— Но, впрочем, есть у меня одна книга… Не совсем, правда, самоучитель, и вряд ли твои фанаты станут это читать…

— Она настолько…?

Мистер Хобхауз важно кивнул:

— Да, она настолько. Её автор, аврор, писал её для мракоборцев как учебное пособие, но… Книга очень тяжёлая, и её, что называется, завернули. Выпущен был только ознакомительный тираж.

Он медленно прошествовал куда-то вглубь зала и через несколько минут вернулся с увесистым томом в руках.

Аластор Грюм «Убей или умри» — гласили мрачные тёмно-бордовые буквы, которые, словно кровавая клякса, тускло поблёскивали на тёмной обложке фолианта.

— Какое… многообещающее название.

— Красноречивое, — согласился старик, — и, можешь мне поверить, дальше всё ещё…

— Но она поможет? Она поможет стать тем героем, что описан в моей книге? — нетерпеливо прошептал Локхарт, мягко, но вместе с тем настойчиво забирая учебник, чтоб рассмотреть поближе.

— Да. Если сможешь стать тем, кто станет следовать её правилам.

Гилдерой нерешительно открыл первую страницу.

Предисловие: если ты не готов умереть, выполняя свой долг, немедленно верни книгу в библиотеку и забудь о карьере мракоборца.

Перевернул первый лист.

Часть первая: Что есть враг.

Оглавление.

Глава первая: Враг, который явный враг.

Глава вторая: Враг, который вроде друг.

Глава третья: Друг, который враг.

Гилдерой удивлённо поднял взгляд от страниц.

— У него явные проблемы по части…

— …взаимоотношения с окружающими, — закончил Хобхауз, — но это не отменяет полезность этой книги как пособия. Это вводные уроки, дальше он описывает зелья, магию, ловушки, которые можно использовать, и… Вот, например. — Он осторожно перелистнул пару десятков страниц. Судя по всему, там было описание приготовления зелья в полевых условиях.

… такое зелье пригодно к применению. Четыре-пять капель на стакан, если Вы хотите заставить противника не спать всю ночь, мучаясь болями в животе (ослабление внимания, способностей и т. д. подробнее в главе 5 «Уравнение шансов»). 20-32 — сильные боли, заставляющие Вашего противника в прямом смысле лезть на стену от боли (допустимо, как средство для допроса при отсутствии зелья правды). 36 капель и более вызывает смерть, желательно использовать, если есть доказательства, что противник опасен, так как не одобряется министерством (скорость наступления летального исхода лучше заранее просчитать по таблице 47 на странице 593).

— Эта книга…

— Да.

— Я беру её!

— Гил…

Мистер Хобхауз был, пожалуй, не только единственным человеком на свете, кому Локхарт старался рассказывать не сильно приукрашенные истории, но он был ещё и единственным в мире магом, которому дозволялось сокращать его имя до… до вот этих букв.

— Мне очень надо. Обещаю, я буду… я не буду делать эти вещи так, как имел в виду он. Но мне действительно необходимо её изучить.

Не сказать, что после этого всё пошло как по маслу, но…, но деваться было некуда, да и решение было принято окончательно и бесповоротно. Что же насчёт опасности, то в конце-то концов, прелесть непобедимых монстров именно в их непобедимости. Если он проиграет, то все решат, что тварь была воистину непобедимой. Что же насчёт книги, то да, он выучил её практически наизусть. Заучил от корки до корки, повторив, сварив, наколдовав всё то, что мог предложить ему автор. А автор предложил всё, что было законно, не сильно законно и допустимо только в ситуации, когда старушка королева в опасности. И если за королеву можно было не волноваться, то вот ему теперь порой грозила настоящая опасность. От которой его могли спасти только ум, красота, природное обаяние и пара-тройка полезных заклинаний, почерпнутых из «той самой» книги.

* * *

На столе лежала первая копия его новой рукописи, «Каникулы с каргой». Название в меру забавно, в меру просто, без особых претензий. Как сказала Миранда, «Ещё не хватало, чтобы нас обвинили в хвастовстве, а так ты просто описал свои приключения и даже не уверен, что это достойно внимания». Миранда с Чарльзом всегда акцентируют внимание на последнем пункте. Герой, по их мнению, должен быть скромен и прекрасен. Прекрасен — чтобы хорошо смотреться на обложке. Скромен — чтобы, читая о его приключения, читатели думали, что он именно из-за своей скромности преумалил значение действий и наверняка преуменьшил опасность тех ситуаций, в которых судьба его заставила оказаться. И если его несравненная красота была очевидна, то в пользу преуменьшения говорил тот факт, что практически все выбранные им твари были, что называется, на слуху. Что, надо признать, добавляло им очков, поскольку менее храбрые коллеги по перу из журналистской братии не жалели времени и сил, описывая тварей, которых они не только никогда не видели, но и не горели желанием увидеть. В конце-то концов, читатели вряд ли узнают, сколько на самом деле было троллей, обитающих в Хэмпшире, какие именно способности отличали девонширских вампиров от их прочих собратьев и, наконец, насколько, на самом деле, был огромен корнуэльский оборотень. О чём ещё никогда читатели и не узнают, так это о маленькой художественной доработке, что происходила при описании подвигов. Согласитесь, что…

«Я стоял на открытом всем ветрам утёсе и, словно одинокий пилигрим, смиренно взирал на открывшиеся мне земли. Раскинувшийся предо мной городок был прекрасным образчиком английской архитектуры девятнадцатого века. Мощёные улочки, уютные дома и старенькая магловская церквушка возле ручья, давшего название этому месту. Светлый ручей. Да, когда-то эти места поражали своей красотой, и звонкий кристально-чистый ручей весело бежал здесь, готовый усладить взор усталых путников. Теперь в этом месте поселилась тьма. Не звенит больше весёлый ручей, не поют свои полные счастья песни птицы — всё погружено в наполненные туманом сумерки. Печать тьмы отметила это место и надёжно укрыла его от взора магов и маглов. Но даже она не могла спрятать это место от моего ищущего несправедливость взора! Напрасно силы тьмы плели свою паутину, стараясь обмануть и запутать меня. Я, Гилдерой Локхарт, шёл не по картам и тропинкам, я шёл по зову моего сердца, что пламенно билось в груди, зовя меня на помощь к несчастным. Путь этот был труден и занял не один час, ибо хоть я и мог броситься на приготовленные заранее ловушки, но должен был беречь силы для главного боя.

Десятки мирных жителей, измученных годами, проведёнными под пятой тьмы, несмотря на поздний час, высыпали на улицу, приветствуя меня. Каждый из них считал своим долгом пригласить меня к своему очагу, дав мне то немногое, что у них было. Но я не мог есть и тем более спать, зная, что зло затаилось неподалёку! Я оглядел окружающих меня людей своим пронизывающим взором, и от моего взгляда не укрылся ни свет их душ, ни тьма, что пыталась спрятаться подле них. Я уверенно шагнул к старухе в длинном чёрном одеянии и сказал:

— Позвольте мне провести эту ночь под крышей Вашего дома.

И, идя за этим воплощением зла, что скрывалось, накинув личину милой старушки, я улыбался окружающим меня горожанам, прося их скорее вернуться в свои дома, ибо наступала ночь. Ибо я, Гилдерой Локхарт уже шёл в логово тьмы, чтоб принять там смертный бой!»

…звучит намного лучше, чем…

«Я, как полный идиот, проплутал по лесу добрых семь часов, пока не вышел на какую-то возвышенность, с которой, наконец, и разглядел пункт назначения. Мерзкую, грязную деревушку с разбитой дорогой, по краям которой ютились держащиеся, похоже, только на магии и честном слове дома, в которой жило не больше трёх десятков человек. Время было позднее, гостиницы нет, а эти (фраза вычеркнута цензурой) заперлись в свои хибарах и сделали вид, что не слышат, как я стучу в их двери. Естественно, у меня не было иного выбора, как согласиться на предложение вылезшей не пойми откуда старухи переночевать у неё. И то, что эта старуха, вовсе не божий одуванчик, приютивший меня из чисто альтруистических намерений, я узнал, только когда… Нет, всю правду об этом я и под пытками не расскажу».

Лежащая на столе книга была первой из более чем стотысячного тиража. Мягкая белая бумага её страниц ещё источала ни с чем не сравнимый запах типографской краски, а на обложке был изображён он сам. Гилдерой, облачённый в неимоверно идущие ему фиалковые одежды, стоял прямо посреди жадно тянущих к нему свои алчущие пальцы ведьм. Локхарт вздрогнул и посчитал за лучшее смотреть на мирно проплывающие за окном облака. Картинка была взята из описания финальной битвы, само воспоминание о которой навевало дрожь. В книге-то он сам вышел к ведьмам, когда они обезумели от запаха, шедшего из котла, где варилось их зелье иллюзий. Просто поразительно, к каким последствиям может привести добавление к этому вареву пары-тройки новых легкодоступных ингредиентов — спасибо Аластору. Правда, сам он наверняка заслужил бы от него мощный пинок, если бы тот узнал, что Локхарт пренебрёг описанными там мерами предосторожности. Надышался этой дрянью наравне с ведьмами. Надышались они, и все вместе всю ночь напролёт — он тяжело вздохнул, — всю ночь напролёт пели, плясали, короче, слава Мерлину, никто этого не видел. Ещё большая слава Мерлину, что на большие подвиги, чем песни и пляски, ни его, ни старушек не понесло. Не то пришлось бы практиковать метод самоналожения чар забвения (шёл в самом конце учебника с пометкой очень опасно, только в случае крайней необходимости).

Ему повезло: очнулся первым. Связал старушек, собрал пару сувениров в доказательство и лично для себя. Послал сову в Министерство и вышел к народу, чтоб поделиться радостной новостью. Хвала Мерлину и его подтяжкам, народ слышал лишь жуткие завывания и видел только странные тени, скачущие в кругу света: посмотреть поближе никто не решился. Ведьмы же после того, как очнулись, несли всевозможный бред, вызванный наличием в их крови просто безумной дозы их же варева, что делало любые их россказни о произошедшем несостоятельными. Да и кого будет интересовать их версия, если на приёме в Министерстве самый молодой и почётный член Лиги защиты от тёмных сил озвучил свою. Так и родилась финальная битва на пятьдесят семь листов с применением страшных проклятий, редких чар и прочих атрибутов борьбы с вселенским злом.

Дверь распахнулась, и в кабинет влетела Миранда, которая за прошедшие с их знакомства пять лет, кажется, совсем не изменилась. Та же самоуверенность, та же стремительность, та же бесцеремонность, с которой она, кивнув на обложку, сходу заявила:

— Красотки, да? А ну признавайся, сколько раз ты их «победил»?

— Я надеюсь, ты меня вызвала не только за этим.

— Конечно нет, — смеясь, махнула рукой та, мгновенно перестраиваясь на деловой тон. — Нужно подписать документы, обговорить график твоих фотосессий, выбрать дату для большого интервью «Пророку» и, конечно, обсудить твои планы на будущее.

— И много вариантов моего будущего?

— Как всегда, с четыре десятка наберу без напряга, — заявила она со своей неизменной усмешкой. Когда-то эта усмешка казалась ему хищной, но теперь, за столько лет, он успел заметить, что свои хищнические замашки Миранда предпочитала демонстрировать исключительно тем, кто пытался причинить беспокойство её подопечному. — Сильно устал? — без особой заботы, мимоходом, словно для поддержания беседы.

Гилдерой улыбнулся самой своей ослепительной улыбкой:

— Хоть сейчас в бой.

Ослепительная улыбка могла обмануть всех, кроме девушки напротив него.

— Ну что ж, раз ты готов и рвёшься в бой, то у меня есть кое-что интересное для тебя, — откуда-то из недр крокодиловой сумочки был извлечён внушительный белый конверт.

— Что это?

— Предложение о работе.

Предложения о работе делились на три категории. 1) Послания старушек о том, что на чердаке завелось чудовище, которое может победить только он. 2) Рекламные. Изгнать чудовище/монстра/привидение из магазина, чем подстегнуть его популярность (20% от выручки Вам). 3) Обращения мэров с просьбой о помощи. Последнее было нечастым, зато самым опасным, и к тому же от него, в отличие от первых двух, было не так легко отмахнуться.

— Что там на этот раз? — с вымученно-покорной улыбкой осведомился самый храбрый маг Великобритании по версии, увы, опять-таки не слишком популярной газетки.

— Ужасно трудная работа, я даже не уверена, что ты справишься. Старинный замок, битком набитый мелкими истошно орущими надоедливыми тварями, которых надо усмирить и по возможность обучить хоть чему-то. Оплата — стандартный учительский оклад плюс полный соцпакет со страховкой. Питание и жильё на территории работодателя.

Гилдерой удивлённо поднял глаза на девушку, которая, как ему казалось, пару секунд назад искренне поинтересовавшись о положении его дел, должна была предложить ему что-нибудь простое. Что-то, что не должно было стать очередным дико злобным и не менее голодным монстром, достойным стать главным героем его следующей книги. Заметив его реакцию, агент звонко расхохоталась:

— Тебя приглашают в Хогвартс на должность преподавателя защиты от тёмных искусств, — сделала театральную паузу, чтоб изучить состояние своего маникюра, — но если не хочешь, то вежливое письмо-отказ я уже написала, тебе надо только…

— Нет-нет! Как можно! Я согласен, я поеду! — Одна из её бровей насмешливо взлетела вверх, заставив тем самым наихрабрейшего мага столетия принять приличествующую случаю позу и менторским тоном, небрежно заметить: — Передача опыта будущему поколению — одна из главных моих жизненных задач.

— Это понятно, но мистера Хэтэуэя куда больше волнует…

— Как преподаватель, я сам буду выбирать курс программы и учебные пособия, разве мои книги не являются учебными пособиями?

— Это… да. Но ведь в Хогвартсе вряд ли будет что-то, достойное печати, а, значит, следующую книгу ты выпустишь не раньше чем через полтора года, — эти слова, произнесённые с показным сожалением и понимающей улыбкой в глазах, придали ему достаточно храбрости, чтобы вступить в бой с самым страшным монстром Англии — жадностью Чарльза Хэтэуэя.

Чарльз Хэтэуэй воспринял идею со школой без особого восторга, но вынужден был признать, что, во-первых, это действительно неплохая реклама, а во-вторых, если заставить каждого ученика школы купить комплект книг, то это будет… Аккуратно подсунутый листок с предварительной суммой решил дело.

Миранда с редактором ещё долго что-то обсуждали. Выстраивали планы, просчитывали все возможные варианты, но Гилдерой их не слушал. Все его мысли были там, в огромном замке, что остался где-то в кажущемся теперь далёком прошлом. В замке, в котором, несмотря на то, что в нём ежесекундно что-то случалось, взрывалось, ломалось, он чувствовал себя в полной безопасности. И вот теперь ему предстоит провести там целый год. Год, в котором не будет никаких монстров, чудовищ, сумасшедших призраков, древних тайн и смертельных опасностей. Целый год, в котором его никто не будет кидать в самую гущу событий, чтоб раздобыть новый материал для книги. И всё, что ему надо будет делать, так это обучать детей магии. Читать им книжки про пикси, оборотней, русалок и прочих не слишком страшных существ да обучить паре простеньких заклинаний. Не жизнь, а сказка, не работа, а целый отпуск длиною в год. Убаюканный такими счастливыми и безоблачными мыслями, под звуки тихих препирательств Миранды и Чарльза, он задремал. И снился ему далёкий и прекрасный замок. И его новые классы: десятки опрятно одетых детишек, которые, раскрыв рот, слушают его рассказы о подвигах, а потом под его чутким руководством постигают азы волшебства. И все эти «Да, профессор», «Вы такой мудрый, профессор», «Я бы так не смог, профессор», «Вы не дадите свой автограф, профессор» — это будет прекрасно. Это будет не просто лучший отпуск, это будет лучший год в его жизни. Лучший год за последние пять лет.

Гилдерой Локхарт, обладатель ордена Мерлина третьей степени, почётный член Лиги защиты от тёмных сил, обладатель титулов «Самый прекрасный маг современности», «Самый храбрый маг Великобритании» и, конечно, несравненный обладатель приза за самую обаятельную улыбку, счастливо улыбался своим мыслям во сне, думая только о хорошем.

Если бы он только знал…