Ты не один (джен)

Чарльз

— Я связалась с ними!

Слова Мойры действуют на меня как укол адреналином. Сердце резко ускоряет темп. В голове становится тихо перед взрывом любых чувств и мыслей, которые появятся после известий о Рейвен. И откуда-то появляется поток энергии. Вскакиваю и в мгновение ока оказываюсь рядом с кабиной пилота. Эрик идет следом.

Мойра в наушниках что-то напряжённо слушает, нахмурив брови, и я, не задумываясь, читаю ее мысли.

— Половина здания взорвана, — раздается голос в наушниках. Человек пытается говорить, как можно спокойнее, но по его интонации читается страх и любопытство. — Агенты, все до единого, погибли. Погибли от падения с высоты около шести метров…

Черт! Слишком медленно! Почему я не могу читать человеческие мысли через приборы связи?! Может, это и эгоистично, но меня сейчас интересует только Рейвен. Я не могу ничего почувствовать по отношению к мертвым агентам, потому что для них не осталось места в голове.

— А мутанты? — перебивает докладчика Мойра, кинув при этом на меня мимолетный взгляд.

— Мутанты… — мучительная пауза. — Сейчас, у меня где-то… Вот. Погиб только Армандо Муньос, по словам свидетелей, он… кхм… взорвался… Энджел Сальвадор добровольно ушла вместе с Шоу… С остальными все в полном порядке…

Все в порядке… Она жива… Черт! Жива!

Облегчение наваливается на меня, вызывая головокружение.

Эрик

Чарльз молча стоит и пристально смотрит на агента Мактаггерт. В голову ее залез?

Он так бледен, что у меня появляется подозрение, что при любых известиях, как хороших, так и плохих, он грохнется в обморок.

В этом, возможно, и есть преимущество уметь закрываться от чувств и эмоции. Иногда, они только изводят и забирают слишком много сил. И ни к чему хорошему не приводят. Как сейчас у Чарльза. Но я все же понимаю друга. Он очень любит свою сестру, она ему очень близка, как когда-то для меня была мама. И если с таким человеком что-то случается, мир переворачивается с ног на голову, и с ним ты теряешь смысл жизни. Поэтому я пытался не сближаться с людьми, чтобы ограничить возможность возникновения такого человека. Но не так это оказалось легко. Чарльз практически с первых же минут знакомства оккупировал большую часть моей души. И я ему позволил. Это было проще… Мне это было нужно.

— А мутанты? — спрашивает Мойра человека на другом конце провода и бросает на Чарльза немного обеспокоенный взгляд.

Ну, все, сейчас должна открыться правда. И либо все полетит к черту, либо же можно будет вздохнуть спокойно. Я невольно напрягаюсь, не сводя глаз с телепата, который в свою очередь продолжает смотреть на Мойру. Он тоже до предела напряжен. Проходит несколько секунд и его лицо преображается от облегчения, которое тут же передается мне. Чарльз хватается за косяк и делает резкий вдох. И я поддаваясь необдуманному порыву хватаю его за локоть.

Чарльз

Ощущаю, как Эрик поддерживает меня за локоть, и не зря — неприятное головокружение и слабость вызывают легкую потерю ориентации в пространстве. Смотрю на друга и вижу — он уже понял, что с Рейвен все в порядке. И я этому рад. Мне теперь не надо об этом говорить, не хотелось бы еще свою слабость показывать дрожащим голосом.

— Чарльз, с Рейвен, Хэнком, Алексом и Шоном все в порядке, — говорит Мойра, напоминая мне, что она не знает, что я уже прослушал ее разговор и все знаю. Дальше ее голос наполняется сожалением: — Армандо погиб, а Энджел ушла вместе с Шоу.

Чувствую, как от Эрика исходят волны эмоций — реакция на слова агента. Облегчение, что есть выжившие. Неприятный укол сожаления и вины из-за смерти Дарвина и подавленное равнодушием презрение к Энджел. Но он, как всегда, никак этого не показывает, просто продолжает поддерживать меня.

Головокружение и слабость уже практически прошли, но я не пытаюсь избавится от прикосновения друга. От этого мне лучше, словно он передает свою энергию мне. Глупо, конечно, но так ощущается, и избавляться от своего мнимого источника сил не хочется.

— Чарльз? — озабоченно обращается ко мне Мойра не спуская с меня глаз, как и Эрик. — Ты как?

— Все в порядке.

Эрик

Самолет садится в обычном аэропорту, так как посадочную полосу в отделе разбомбил Шоу, да и привлекать лишнее внимание прессы тоже никому не хочется.

Чарльз перестал волноваться за жизнь Рейвен, но после того, как он узнал подробности случившегося в отделе ЦРУ, он не может найти себе места от нетерпения, чтобы увидеть сестру и успокоить после пережитого, да и лично убедиться, что с ней все в порядке.

Честно говоря, я ожидал, что Шоу не только от здания кирпича на кирпиче не оставит, но и перебьет всех, включая мутантов. Поэтому известие о том, что тот всего лишь уничтожил Церебро, взорвал пол здания и убил всех агентов и одного Дарвина, я принял с удивлением. Я даже в слова Эммы поверил только ради Чарльза, а она оказывается не врала.

Чарльз самый первый выскакивает из самолета и запрыгивает в автомобиль. И откуда в нем столько сил, если несколько часов назад он чуть ли в обморок не падал? Перед тем, как сесть в машину про себя усмехаюсь и быстро осматриваю пространство вокруг нас, ожидая, когда выведут телепатку. Внутри какое-то неприятное и далекое чувство опасности. Но так как причин для этого я не вижу, то подавляю его.

Эмму устраивают между мной и Чарльзом. Другу не понравилось, что нам сначала надо будет отвезти телепатку в главный отдел ЦРУ, чтобы проконтролировать ее поведение во время пути, но спорить не стал. Он знает, что простые люди не смогут справиться с ней, если ей в голову взбредет, что-то вытворить.

Чарльз

Как только мы избавляемся от Эммы, Эрик выгоняет из машины водителя и садится на его место. Друг ненавидит сидеть на пассажирском сидении, он сразу же чувствует себя в опасности, хотя это кажется странным при его способности управлять железом. Но в этом можно увидеть его недоверие к людям.

Никто об этом не знает. А я догадался, когда увидел закономерность его напряженного состояния и положения в автомобиле. Поэтому я никогда не просил сесть на место водителя вместо него.

Сажусь на переднее пассажирское сидение, а Мойра сзади. День уже перевалил за вторую половину и на улице стоит духота. Такая сильная, что врывающийся в окно воздух не приносит облегчения.

Мне так и не терпится увидеть Рейвен и убедится, что с ней все в порядке. Я выстукиваю кончиками пальцев ритм, пока не замечаю, что Эрик уже в который раз бросает на меня неопределенный взгляд. Пора уже взять себя в руки! Не думаю, что Рейвен будет рада если ее приедет поддерживать брат, который сам нуждается в поддержке. Она за несколько часов пережила такое, что некоторые люди и за всю жизнь не переживают.

Я и не замечаю, как снова начинаю стучать, и Эрик не выносит этого:

— Чарльз, будь любезен, достань из моего чемодана солнечные очки.

Он спокоен как удав, так что я не улавливаю подвоха или подтекста в его словах, хотя что-то такое определённо есть. Провожаемый немного удивленным взглядом Мойры, достаю с заднего сидения чемодан друга. Я уже привык что-то подавать Эрику, во время наших длительных поездок по городу в поисках мутантов, так как он постоянно за рулем, а водитель он прилежный, и очень редко отвлекается.

— Код какой?

— Три, два, семь.

Да уж, Эрик всегда отличался соблюдением идеального порядка. Если у меня после нескольких часов поездки в чемодане кавардак, то у него все наоборот. Даже хочется как-то нарушить этот порядок. Сую другу очки одной рукой, а другой пытаюсь застегнуть замок. От Мойры ощущаю какой-то странную слишком большую волну удивления, но не обращаю внимания, так как замок заедает. Блин.

Эрик как ни в чем не бывало надевает аксессуар на нос, не сводя глаз с дороги, а я уже двумя руками пытаюсь не сломать чемодан друга. Да что это такое?

— Эрик?

Он смотрит на меня и, хотя я не вижу из-за очков его глаз, чувствую, что в них сверкают смешки.

— Что?

Ну спасибо, обязательно выставлять меня придурком перед Мойрой?

— Не могу закрыть, — говорю как можно спокойнее. И ощущаю от друга тихую волну эмоций, из-за которой понимаю, что он знал, что мне не получится закрыть этот замок.

Знал. Гад.

Эрик поворачивает чемодан к себе и, даже не смотря на него, с легкостью закрывает с первого раза.

Чертовый гаденыш! И зачем он это сделал?

Но я никак не успеваю выразить свое недовольство, так как мы приезжаем к тому, что осталось от отдела. И я, забыв о всем на свете, забрасываю чемодан на заднее сидение и выскакиваю наружу.

— Рейвен!

Эрик

Выхожу и следую за Чарльзом, который уже подбежал к сестре и крепко обнял. Повсюду снуют агенты ЦРУ и военные. Мутанты, уставшие после бессонной ночи и пережитых потрясений, сидят на бетонных плитах. Мне, наверное, было бы их жалко, если бы они не знали на что идут, соглашаясь пойти со мной и Чарльзом. Они увидели войну, что рано или поздно все равно увидели бы.

Когда я подхожу ближе, слышу по тону Чарльза, что он окончательно пришел в норму, не считая того, что полностью поменял свои планы насчет мутантов.

— Вас доставят домой, немедленно, — твердо и безоговорочно, как Чарльз умеет. Как, чертов, профессор. Даже я иногда сомневаюсь можно ли оспаривать его слова, сказанные в таком тоне. Но Шон меня удивляет.

— Мы не пойдем домой.

— Что? — Чарльз удивлен не меньше моего.

— Он не вернется в тюрьму, — быстро продолжает Шон, указывая на Алекса, а тот добавляет:

— Он убил Дарвина.

— Вам надо уходить отсюда. Все кончено, — Чарльз хмурится, но продолжает гнуть свое. Видимо, он уже узнал в их головах о деталях случившегося и больше не хочет подвергать их опасности. Особенно Рейвен.

— Дарвин погиб, Чарльз. Его даже нельзя похоронить, — печально говорит Рейвен, словив взгляд брата.

Они все хотят отомстить Шоу — вот что мне было нужно в них. Понимание жизни и какой-то стимул сражаться, больший чем возможность оторваться от прежней тухлой жизни. Не давая другу возможности как-нибудь срезать по корню всю настроенность ребят, я решительно говорю:

— Мы ему отомстим, — все взгляды сразу же устремляются на меня, но из всех я особенно чувствую недовольный и пристальный взгляд Чарльза.

— Эрик, на минутку, — говорит он и, не обращая внимания на ребят, отводит меня в сторону. — Они еще дети.

Ну почему, Чарльзу так важно чтобы с ними было все в порядке? Нет, я согласен, что будь такая возможность, их надо было бы отправить обратно по домам. Но не сейчас, когда Шоу сам наносит нам визиты в поисках Чарльза и Церебро. И когда у нас уже есть правильно настроенная команда, мы не можем больше тратить время на поиск новой, при том, что Церебро больше нет. И вдвоем против Шоу и его сообщников мы пойти тоже не можем — это слишком рискованно.

— Они уже не дети! — возражаю я и снимаю очки. Он должен понять. — У Шоу есть армия и нам нужна своя!

На некоторое мгновение, мне кажется, что телепат не согласится со мной. Он поворачивается лицом к мутантам и смотрит на них. Ну, пожалуйста, Чарльз, пойми меня как всегда понимал. Он обводит их пристальным взглядом.

— Надо подготовиться! Всем нам! — твердо обращается Чарльз уже ко всем. И я понимаю, что друг сделал трудное для себя решение. Все-таки он берет на себя ответственность за них. — Да?

— Да! — отвечает за всех Алекс, остальные слишком активно кивают головами. Выглядит так, словно они, как и я, думали, что телепат не поддастся никаким уговорам и оставит их на произвол судьбы.

Я не свожу с Чарльза глаз. Да и не надо этого, так как по выражению его лица я сразу смогу понять не только то, что выражают лица собеседников, но и то, что твориться в их головах, и как друг это воспринимает.

— Но здесь оставаться нельзя! — тревожно замечает Хэнк, лицо Чарльза принимает напряженно-задумчивое выражение. — Даже если отдел восстановят — это опасно… Нам некуда податься.

С секунду телепат молчит, за это время я успеваю понять, что к нему в голову пришла идея, и он ее тщательно обдумывает. Затем он спокойно и так же твердо говорит, лишая всех остальных сомнений:

— Есть куда.

Примечания:

<Феникс>

Здесь кричала бета!)