Дитя Дурмстранга (гет)

Рон и Гарри обедали в Большом зале перед первой лекцией во втором семестре.

Гарри смущенно кашлянул и тронул друга за плечо.

— Эй, Гермиона прислала сову.

Рон сделал вид, что увлечен своим сэндвичем.

— Она просит прощения за то, что уехала.

Рон старательно жевал листья салата.

— Крам жив.

Рон поперхнулся и сделал большой глоток тыквенного сока.

— Врачи не смогли перезапустить сердце, когда оно остановилось. Но неожиданно оно само заработало.

— Клиническая смерть? — холодно поинтересовался Рон, глядя на Гарри исподлобья.

— Да, — Гарри кивнул. — Он будет жить. Если не случится еще один такой рецидив.

Тогда он умрет.

— Все мы смертны, — процедил Рон сердито.

— И еще…— Гарри помолчал. — Гермиона написала, что профессор Бустаманте — не Пожиратель Смерти. Она в этом уверена. Вот, смотри, — Гарри достал из кармана мантии свиток пергамента. — «Я ошибалась по поводу Марисы. Она не то, что я думала, хотя многие мои догадки были верны. Увы, я не могу сказать, какие».

— Уже «Мариса», — Рон поморщился.

Гарри пожал плечами.

— Гарри, — Рон повернулся к другу. — Они теперь вместе — Гермиона, Мариса, Виктор Крам. Она больше не в нашей компании.

— Как ты такое можешь говорить? — Гарри выглядел шокированным. — Неужели ты думаешь, что Гермиона готова продать нашу дружбу ради… ради Виктора Крама? Мы столько лет вместе.

Уизли напряженно молчал.

— Пошли, — Гарри потянул его за рукав. — У нас Защита.

Двое друзей закончили свой обед и пошли в сторону учебных коридоров.

* * *

Профессор Бустаманте выглядела ужасно. Под глазами залегли мешки, на виске билась голубая жилка, на сильных руках проступили вены. Казалось, даже ее смуглое лицо побледнело. Она нервно курила, стоя спиной к открытому окну.

— Я не настроена сегодня учить вас, — сказала она равнодушно. — А если нет настроения, то и не стоит начинать работу. Если хотите, сходите что-нибудь пожрите. Или поиграйте в квиддич. Или почитайте что-нибудь интересное в учебнике. Хотя, конечно, вряд ли там будет что-нибудь интересное.

— Профессор, а как Крам? — осмелившись, сказал со своего места Джастин. — Все газеты пишут, что он пережил клиническую смерть. Это правда?

— Правда, — хрипло ответила Мариса, выпуская дым в окно. — Сердце отказало. Потом перезапустилось. Это чудо, наверное.

— Он ваш друг, да? — продолжил расспрос Джастин. — Мы слышали, что вы были в Болгарии, когда ему сделалось плохо. Как вы узнали?

— Слишком много вопросов, — Мариса улыбнулась. — Да, он мой друг. По каминной сети прислали человека, который сказал мне, что Виктор умирает. Вот и все.

— Да? — Рон зло посмотрел на профессора. — Он ваш друг? Что-то ни в одном интервью вы не говорили, что вы с Крамом хорошие друзья! Хорошие настолько, чтобы сорваться в Болгарию сразу же, узнав, что ему плохо.

— Аврор Уизли, может вам это и покажется странным, но мы хорошие друзья, лучшие друзья, если хотите. Но даже если бы мы не были ими, скажите, как бы вы поступили, узнав, что человек, которого вы знали тринадцать лет, сейчас умрет?

— По крайней мере я бы не стал тащить к умирающему человеку, которого я знаю тринадцать лет, чужую невесту! — гневно вскричал Рон, вскочив со своего места.

В аудитории воцарилось гробовое молчание.

— Выйдите все, — глухо сказала Бустаманте. — Все, кроме Уизли. Да, Поттер, и вы тоже.

Гарри нехотя закрыл за собой дверь кабинета, но тут же приник глазом к замочной скважине. Остальные, проявив тактичность, скрылись в соседнем коридоре.

Мариса вплотную подошла к Рону.

— Рон, — произнесла она напряженно. — Не вини меня за то, что Гермиона уехала. Самый близкий человек в моей жизни умирал, а я…ничего не могла сделать! И кто хоть как-то мог заставить его сердце биться, это Гермиона. Ни я, ни все фанатки сборной Болгарии, никто!

Рон демонстративно вытащил из внутреннего кармана мантии газету и развернул ее.

«Ежедневный Пророк, 27 марта 2006. Сборные ведут подготовку к Чемпионату мира.,, — громко прочитал он. — Так-так-так. А, вот оно:

— Мариса, а у вас есть друзья среди ваших соперников?

— Нет, наверное. Разве что МакГилберт, загонщик Шотландии. Мы иногда тусуемся вместе.

— А Виктор Крам? Вы же учитесь на одном курсе в Дурмстранге?

— Крам? Да он ни с кем, кроме своей метлы не общается! У него и девушки, как метлы, — тощие и без выпуклостей. И с щетиной на голове»

Рон закрыл газету.

— Что, профессор Бустаманте? Так говорят о лучших друзьях?

— Я не пойму, в чем вы меня обвиняете, аврор Уизли.

— В том, что вы врете! Вы постоянно врете, — Рон подошел к двери. — Что ж, профессор, что и ожидать от дочери…

— Чьей дочери, аврор Уизли?

— Дочери…человека, который был на стороне Джоан Ролинг!

Рон хлопнул дверью.

— Он знает, что Люциус — мой отец, — ошарашенно пролепетала Мариса.

— Вряд ли, — посмеиваясь, ответил Вик, сидящий на стуле.

— Да, — Мариса глубоко вздохнула. — Вряд ли.

— Ну ты и сучка, оказывается! — Вик ехидно посмотрел в глаза подруге. — Значит, все мои девушки — как метлы, да? И не разговариваю я ни с кем?! Хотя что ожидать от человека, который общался с этим мудилой МакГилбертом!

— Черт возьми, — Мариса рассмеялась. — Как я рада, что ты не умер!

Подшучивая друг над другом, друзья вышли из кабинета.

— И что, ты была в него влюблена? — Вик иронично усмехнулся.

— В кого?

— В МакГилберта, конечно.

— Неа, — Мариса отрицательно покачала головой. — Ты прав, он полный мудила.

— Так в кого? — снова спросил Крам, усмехнувшись в кулак. — Ты-то обо мне все знаешь, а я о тебе — ничего. Давай, от кого ты перлась на том Чемпионате Мира?

— Да ты ржать будешь, — Мариса отмахнулась.

— Я — никогда, — улыбнулся Крам.

— Фред.

— Из сборной Швеции?! Так он же педик!

— Нет, Вик. Фред Уизли.

— Это все объясняет, — помолчав, ответил Крам.