Яблоко Гесперид (гет)

Лондон, Англия

— До понедельника! — крикнула Джинни, выходя из небольшой книжной лавки.

Осторожно обходя затянувшиеся льдом лужицы, она шагала по улице в магловской части Лондона, ведомая своим большим животом, и довольно улыбалась легким ударам в утробе. Босс позволил ей взять на выходные «Властелина колец», и Джинни уже представляла, как будет валяться целых два дня с чашкой горячего шоколада и книгой в руках. Десять минут спустя она подошла к дому Дина Томаса, где он жил вместе со своими друзьями. Они приняли ее, не задавая никаких вопросов, когда две недели назад она появилась на пороге их дома без предупреждения.

Конечно, Дин был в шоке, когда узнал, что она не только жива, но и замужем, да еще и в бегах от собственного мужа. Дин так искренне обрадовался ее появлению, что Джинни решила остаться у него дольше, чем планировала поначалу. Тем более что его друзья были по-настоящему чудесными. Мюриэл помогла Джинни окрасить волосы в глубокий шоколадно-коричневый цвет, Марк, Джаред и Энтони пожертвовали большими рубашками и свитерами, в которых Джинни удобно себя чувствовала со своим огромным животом. Энтони разыскал для нее довольно прилично оплачиваемую работу в претенциозном книжном магазинчике, что позволило Джинни уплатить часть арендной платы, несмотря на протесты остальных. Сегодня Дин ждал ее, сидя на ступеньках дома, из его рта торчала дымящаяся сигарета.

— А ну-ка вытащите эту гадость изо рта, молодой человек, — шутливо произнесла Джинни. — Только если вы вложите туда что-нибудь другое, — парировал он, выпячивая губы.

Джинни пригрозила ему пальцем, но засмеялась.

— Бросай. Я слышала, это вредит младенцам, — продолжила настаивать она.

— Разумеется, — кивнул головой Дин и, слегка сожалея, выбросил сигарету. — Младенцам вредить нельзя. Кстати, как они сегодня поживают?

— Предвкушают знакомство с Толкиеном на выходных, я уверена. А теперь позволь мне войти, о Великий Рыцарь, а то я замерзну сама, заморожу своих детей, да еще и Толкиена в придачу.

— Только если ты пообещаешь одеться подобающим образом и отправиться со мной в одно местечко.

В глазах Джинни мелькнуло удивление.

— Куда пойдем? — поинтересовалась она, чувствуя, как над ней склоняется тень Драко.

— Мне-то известно, а вот ты узнаешь в скором времени, — по-мальчишески улыбаясь, ответил Дин. Его улыбка тут же уверила Джинни, что он никогда бы не выдал ее местонахождения, а Драко вряд ли будет искать ее здесь. В конце концов, Дин был изгнан из волшебного сообщества наряду с остальными маглорожденными и полукровными волшебниками.

— Хорошо, но боюсь, что спортивная рубашка «Гарпий» и джинсы — это все, что у меня есть.

Таинственно улыбнувшись, Дин кивнул и пропустил ее в дом. В комнате, которую они делили с Мюриел, так как были единственными девушками в компании, Джинни нашла платье. Оно было огромное, далеко не красивое, глубокого сливового цвета, вышито витиеватыми восточными узорами, но Джинни чувствовала, что Дин выбирал его с заботой, и эта мысль тронула ее и одновременно доставила неимоверную боль. Она помнила, с какой легкостью променяла Дина на Гарри в Хогвартсе. Своим поведением она никого не одурачила — слишком уж наигранными были их споры и ссоры с Дином, а еще более смешными казались ее оправдания, когда она его бросила.

Она пренебрегла им тогда, и легкость, с которой он позволил ей войти в его жизнь опять, — а она предупредила его о риске, — заставили Джинни задуматься о намерениях Дина. Она могла только надеяться, что обручальное кольцо, которое все еще красовалось на безымянном пальце, наряду с довольно существенным доказательством ее беременности, будет держать его на расстоянии.

«То, что я сбежала от Драко, еще не значит, что я его не лю... Нет, я не люблю его. Но как же мальчики будут расти без отца? Смогу ли я?.. А Дин сможет?..»

Наконец Джинни надела платье и немного подкрасилась. Когда она вышла из дома, у ног Дина возвышалась довольно внушительная горка окурков.

— Курение вредит и твоему здоровью, разве ты не знаешь? — заметила Джинни.

— Кто курит? — невинно похлопал ресницами Дин, но в глубине души ему было приятно, что Джинни о нем заботится.

Он галантно предложил ей руку, и они влились в толпу, спешащую по лондонской улице.

* * *

— ...и я прямо спросил у Оливера Вуда, не знает ли он, где находится Джиневра, но он явно не имел понятия, о чем я говорю.

— А ты...

— Да, — ответил Блейз, — я влил внушительную порцию веритасерума ему в пиво, за которое, кстати, я и заплатил, но он только еще больше растерялся.

— Не думал, что это возможно, — саркастично прокомментировал Драко.

— Да, я тоже не думал, но вот он я, смотрю в его пустые, хоть и красивые...

— Ты разузнал адрес Грейнджер? — прервал его Драко.

— Да, пожалуйста. А вот адрес Лонгботтома. Но, по правде говоря, не думаю, что Джиневра отправилась к одному из них. Она слишком хорошо тебя знает, чтобы думать, что ты станешь ими пренебрегать.

— Все равно стоит попробовать.

— Определенно. В любом случае, нам нужно собрать больше информации. С кем она училась в Хогвартсе, кем были ее друзья, парни, и так далее.

— Парни? — переспросил Драко, теперь уже определенно становясь похожим на убийцу.

— Да, — как ни в чем не бывало продолжил Блейз, — слышал, что у нее их было достаточно много. — Он наконец заметил помрачневшее лицо Драко. — Но все это было до тебя, конечно же, — поспешно добавил он, подавив улыбку.

— Вейн.

— Прошу прощения?

— Ромильда Вейн. Или Нотт. Она училась в Гриффиндоре в то время и сможет нам помочь.

— Отлично. Я отправлюсь к ней прямо сейчас. Ох, и Драко... Серафина хотела узнать...

— Нет.

— Мда... Как я и предполагал, — Блейз улыбнулся, а затем добавил задумчиво: — Но в следующий раз, когда вздумаешь разбить женщине сердце, будь добр, пусть это будет не моя сестра. Она та еще сука, да еще со скверным характером, но все равно она остается в первую очередь человеком.

Драко кивнул, ничего не ответив, но Блейз с удовлетворением отметил искорку понимания в его взгляде.

«Только разбитое сердце может понять разбитое сердце», — подумал Блейз, не в силах решить, радоваться ли ему такому ироничному повороту судьбы или переживать за своего друга и сестру.

* * *

— Поэтому ты его бросила? — Мюриэл смотрела на Джинни невыразительным взглядом.

Джинни грустно кивнула, не решаясь поднять голову и чувствуя себя достаточно виноватой, чтоб еще терпеть осуждение в глазах Мюриэл.

— Я так и думала, — продолжила Мюриэл и улыбнулась, заметив удивление на лице Джинни. — То есть, ты появляешься возле двери этого дома, замужняя, беременная, в поисках приюта... Ты, его школьная страсть...

— Я не была его школьной страстью, — мрачно возразила Джинни.

— Ну, я просто предположила, после того, как увидела вас вместе. Но то, как он о тебе всегда говорил... Мы все думали...

— Он обо мне говорил?

— В некотором смысле да, — расплывчато ответила Мюриэл. — Ты бы видела, с какой надеждой он спросил нас, можешь ли ты у нас остановиться на некоторое время. Мы просто не смогли ему отказать!

— Он тебе нравится, — догадалась Джинни.

— Я лесбиянка, — спокойно заметила Мюриэл.

— Ох, — только и смогла ответить Джинни, так как теперь до нее действительно дошло.

— Но я люблю его так, как любила бы своего брата. Поэтому я не могла позволить его школьной страсти — знаю, знаю, ты ею не была, — замерзнуть и умереть от голода на пороге нашего дома.

— Спасибо.

— Благодари его, — подчеркнуто заметила Мюриэл.

— Знаю, — ответила Джинни, печально опустив голову.

— Я не подразумеваю ничего такого, — Мюриэл закатила глаза. — Если не хочешь быть с ним — не надо. Ты ведь не просто так вышла замуж, забеременела, поэтому...

«Иногда я сама удивляюсь, почему?..» — с горечью подумала Джинни.

— ... Дин не имеет права ничего от тебя ожидать. Но, если он тебе хоть чуть-чуть небезразличен, не покидай его так же быстро, как бросила когда-то в подростковом возрасте. — Джинни опять кивнула. — И если он не может быть твоим парнем, возможно, он может стать лучшим другом? У меня с Джаредом это получилось...

— У тебя с...

— Да... Когда я поняла, что мне не нравятся парни.

Обе девушки засмеялись.

* * *

Поместье Нотт, Англия

— Да, мне кажется в Хогвартсе вам было очень весело, — усмехнулась Шехзин, листая фотоальбом Ромильды Нотт. Девушки устроились в будуаре Ромильды — серебристо-фиолетовой комнате с вышитыми занавесками на окнах. Всюду стояли вазы с белыми камелиями, в воздухе витал легкий аромат цветов, фарфора и женских секретов.

— Да, было весело, — согласилась Ромильда, вспоминая время, когда в Хогвартсе учились не только чистокровные дети.

— А кто этот милашка? — Шехзин ткнула пальцем в темноволосого, зеленоглазого паренька в очках с вызывающе круглой оправой.

— Если Блейз узнает, что ты так сказала... — Ромильда хихикнула. — Это Гарри Поттер. Слизеринцы его ненавидели.

— Уверена, они ему завидовали из-за его потрясающей внешности.

— И из-за этого тоже, — глаза Ромильды потускнели. Она задумчиво потеребила край своей мантии.

— А почему же ты с ним не встречалась? — продолжила расспрашивать Шехзин, постепенно загоняя Ромильду в ловушку. — Я уверена, ты могла заполучить любого парня, если б захотела.

— У него была девушка, — призналась Ромильда, скривившись.

— Не может быть. Которая из них? — возмущенно осведомилась Шехзин.

Ромильда перевернула несколько страниц.

— Вот эта, рыжая.

Шехзин удивленно уставилась на красивое лицо Джиневры Малфой, обрамленное копной огненно-рыжих завитушек. Девушка на колдографии искрилась необузданной жизненной энергией — Шехзин не замечала этого в леди Малфой. Но еще больше ее удивило то, что ни один из сокурсников не узнал Джиневры.

— Милая.

— Да, все мальчишки так считали, — кивнула Ромильда. — Только на шестом курсе ей удалось подцепить Корнера, Томаса и Поттера. И это все происходило под носом ее десяти или одиннадцати братьев, которые тоже учились с нами. Представь, что бы она сотворила с мужской половиной Хогвартса, если бы братьев в школе не было.

«Могу представить», — мрачно подумала Шехзин.

* * *

Лондон, Англия

— Думаю, «Эрагон» вашему сыну тоже понравится. Атмосфера романа чем-то схожа с «Властелином колец», но исторические и мифологические параллели не так запутанны. Книга действительно интересная.

Женщина поблагодарила Джинни, неуверенно взвесила книгу в руке, но, в конце концов, решила ее купить. Джинни проводила покупательницу до кассы, затем вернулась к ожидавшей ее стопке книг. Раскладывая томики по полкам, она ухмыльнулась — ее внимание привлекла ярко-розовая обложка одной из книг. «Венецианские страсти», гласило название, и Джинни отрыла первую страницу. «Андреас вошел в Люсьен с силой, сравнимой только с любовью и уважением, которые он к ней испытывал. Их пот смешивался, мерцая золотом, соединяя их подобно обручальным кольцам, а тела окрасились в пунцовый цвет самого чувственного оттенка морских ракушек. Внезапно в двери кто-то громко забарабанил, грозясь их выломать. «О нет! — прошептала Люсьен между двумя стонами удовольствия. — Это может быть только мой муж!»

Джинни вздохнула.

— Боже, какая пошлость.

— Может, у тебя получится написать что-то лучше?

Джинни обернулась. За ней стоял Дин Томас с веселой, немного саркастичной улыбкой на губах. Благодаря именно этой улыбке Джинни когда-то почти излечилась от своей влюбленности в Гарри.

— К сожалению, произведение на свет литературных творений — не моя стезя.

— Ага, зато воспроизведение... — протянул Дин и только успел нагнуть голову, как в его сторону полетели «Венецианские страсти». — Ты здесь, чтобы истязать меня? — драматичным голосом осведомилась Джинни. — Это фраза из второй страницы книги, которую я только что в тебя бросила, — добавила она, заметив недоумение в глазах Дина.

— Нет, в действительности я собирался загладить свою вину... — он притворился, что собирается встать на колени.

— И где же подарки? — поинтересовалась Джинни. — Прощения без подарков не будет. — Но затем она стала серьезной. — Дин, ты не должен извиняться. Это мне не следовало появляться...

— Нет, — прервал он ее, — наоборот, тебе следовало, и я рад, что ты это сделала.

Джинни запустила пальцы в свои волосы, не будучи уверенной, к чему он ведет. Было видно, что он подыскивает слова, да и кто бы не подыскивал в такой ситуации. — Когда закончишь работу, я хочу тебя пригласить в свою мастерскую, — Джинни уставилась на Дина странным взглядом, и он засмеялся, чувствуя некоторое облегчение: — Не волнуйся, я не собираюсь делать ничего, чего бы не одобрил отец твоих детей.

— Боюсь, что в таком случае тебе не следует даже дышать в мою сторону, — хмуро заметила Джинни.

— Он один из тех? — в его глазах мелькнуло негодование. — Как же тебе удалось от него уйти? — по мелко задрожавшему подбородку и болезненной гримасе, исказившей лицо Джинни, Дин понял, что эти воспоминания для нее особенно мучительны. — Неважно, — он резко обнял ее, — можешь ничего мне не рассказывать. Просто зайди в мою студию позже, или когда тебе захочется. Я хочу тебе кое-что показать.

Он поцеловал Джинни в лоб и направился к выходу.

— Я закончу через два часа, — она многозначительно на него посмотрела.

Дин кивнул, и Джинни знала, что через два часа он будет ждать ее возле двери книжного магазина с горячим шоколадом или чаем масала. Проживание в одной комнате с Мюриэл принесло свои плоды — Джинни впала в зависимость от обоих напитков.

* * *

Амстердам, Нидерланды

— Как это «где Джиневра»? — недоуменно переспросил Невилл, потрясенный внезапным появлением Драко в его лаборатории.

— Я имею в виду точно то, что я говорю, — тихо и с расстановкой произнес Драко. — Джиневра с тобой?

— Конечно же нет! Ей полагается быть с тобой! — отрезал Невилл.

— А еще ей полагается быть моей любящей женой. Мне кажется, что она все меньше и меньше походит на ту, кем ей полагается быть.

— Погоди... — до Невилла неожиданно дошло, что если Малфой разыскивает Джинни, значит, она, скорее всего, себя выдала. Удивление немедленно уступило место гневу. — Что ты с ней сделал?

— Ты можешь принести волшебную клятву, что она не с тобой, и ты не знаешь, где она?

— Я не собираюсь приносить никакой волшебной клятвы, да еще тебе, — с отвращением произнес Невилл. В его лоб тут же уперся кончик новой палочки Драко. — Мы не в Хогвартсе, Малфой, и война давно закончена. Никто больше за тебя не заступится.

Выражение лица Драко оставалось безучастным, но на челюсти выступил желвак.

— Я боролся в своих собственных сражениях тогда и продолжаю это делать сейчас. Скажи мне, где она!

— Не знаю, где она, — ответил Невилл. Оба волшебника вздрогнули от странного магического разряда, пробежавшего по их жилам — слабого, но ощутимого. Драко понял, что Невилл не лжет.

— Что ж, отлично, — заключил Драко. Его палочка исчезла также незаметно, как и появилась. — Я уверен, ты мне скажешь, если она заявится к тебе.

Невилл фыркнул. Драко отметил, что во время их столкновения Лонгботтом даже не дрогнул. Драко с самого начала сомневался, что друг Джинни с легкостью ее сдаст, поэтому шел на эту встречу, готовый действовать до конца.

— Только не забудь, Лонгботтом, о нашем разговоре, а то вдруг какой-нибудь заблудившийся инфериус нечаянно столкнется с нашей горячо любимой Луной Лавгуд.

На лице Невилла отразились страх и беспокойство, и Драко, с удовлетворением отметив, что не потерял хватки, аппарировал прочь. * * *

Лондон, Англия

Джинни пораженно осматривала огромные картины на стенах, потолке и даже на полу мастерской Дина. Местами небрежно разбросанные холсты покрывали друг друга, напоминая сваленные в кучу ткани. Было что-то первобытное и живое в этих холстах, что-то, что выходило за рамки грубой цветовой гаммы, скрывающей саму сущность картин. Творения Дина, казалось, отображали ту самую сторону жизни, которой Джинни лишилась, когда погибла ее семья, и теперь, потрясенная, она словно окунулась в яркую живучесть его искусства.

— Ты идешь или нет? — позвал он откуда-то из глубины своей студии.

— Разве ты не это хотел мне показать?

Он появился из-за огромного незаконченного полотна.

— Ммм... Нет, — ответил он. Казалось, вопрос поставил его в тупик.

Последовав за Дином, Джинни неожиданно поймала взгляд широко распахнутых золотисто-карих глаз. Словно два пульсирующих жизнью янтаря, они искрились безмолвным весельем в окружении пушистых огненно-рыжих ресниц. Ниже, на молочно-белой коже скул мерцала россыпь бледных веснушек.

— Это...

— Твои глаза? Да... — не оборачиваясь, ответил Дин. — В моей мастерской можно найти несколько эскизов твоего портрета.

Он медленно повернулся лицом к Джинни, и она увидела играющую на его губах насмешливую улыбку.

— Частично из-за этого мои друзья полагают, что ты была моей «школьной страстью» — так они тебя нарекли.

— А мне следует знать остальные причины?

— Нет, — ответил Дин и усмехнулся. — Думаю, ты и так понимаешь, что первую любовь трудно забыть. — Джинни кивнула. — Ну а ты и была моей первой любовью. Сейчас, — продолжил он, — вот что я хотел тебе показать.

— Он вложил в ее ладонь маленький прозрачный шарик, который заалел, как только ее пальцы сомкнулись вокруг него.

— Я так и думал, — печально прошептал он.

Джинни, чувствуя нахлынувшую на нее волну необъяснимой грусти, уставилась на медно-красные спирали, кружащие в шаре.

— Что это? — спросила она. — Что это? — повторила она пронзительным голосом, не в силах справиться с беспокойством.

— Это память.

— Память о чем?

— О ночи на первое апреля 1998 года... (1)

— Нет! — вскрикнула Джинни, бросая шарик Дину. Ее губы скривились. — Где ты это взял? Ты знал? Все это время ты знал, что с ними произошло и...

— Я так и не смог посмотреть воспоминание, — прервал ее Дин. — Не знаю почему, но не смог. Это была исповедь друга, после того, как он... прошел посвящение.

Лицо Джинни не выражало ничего, кроме смеси отвращения и муки.

— Друга?

— Да, он был моим другом, — мягко, но решительно подтвердил Дин, глядя прямо ей в глаза. — А потом он сделал это. На следующий день он пришел ко мне в поисках помощи, пытаясь убежать от того, что он только что совершил. Он отдал мне воспоминание, а затем скрылся. Его тело нашли несколько дней спустя, хотя, судя по состоянию трупа, думаю, что Пожиратели поймали его гораздо раньше.

Джинни упала на колени, не в силах избавиться от мелькавших перед глазами ужасающих картин, которые, возможно, содержала память в шарике. Дин тут же опустился рядом с ней и, прижав ее к груди, поцеловал в макушку.

— Я не знал, что делать с этим воспоминанием. И я рад, что так и не смог его посмотреть, я ведь думал, что увижу, как тебя убивают или того хуже. Я горел желанием убить своего теперь уже бывшего друга, но не сделал этого, зная, что Пожиратели позаботятся о нем не хуже меня. — Дин отчаянно сжал кольцо своих объятий вокруг нее. — И вот теперь ты опять возвращаешься в мою жизнь, блондинка с впалыми глазами, ко всему прочему еще и беременная, и я начинаю думать: может, я могу тебе чем-то помочь? Может, ты можешь остаться со мной, и найти в себе силы полюбить меня хоть в половину того, как я тебя люблю? — Он вздрагивал при каждом ее судорожном всхлипе. — Но ведь в ту ночь ты что-то потеряла, не так ли, милая? Не жизнь, нет, но раны все равно остались. Такие же раны, как у всех жертв войны. Поэтому, полагаю, я не в состоянии подарить тебе покой, не могу оправдать тебя... А тебе вовсе не нужна моя любовь, — Джинни что-то невнятно пробормотала. — Или не нужна такая любовь, какую я бы хотел тебе подарить... Но я могу подарить тебе правду. Не знаю, нужна ли она тебе, но, по крайней мере, у тебя теперь есть выбор.

Джинни опять ответила неразборчивым бормотанием.

— Джинни, есть множество вещей, который я всегда в тебе обожал, но красноречие явно не входит в их число.

— Запретный плод, — с грустью произнесла Джинни, стирая слезы тыльной стороной ладони.

— Можно и так сказать, — согласился Дин. Он вытащил из кармана носовой платок и протянул его Джинни. — Яблоко ли это познаний или нет, но это воспоминание, которое принадлежит только тебе. Так что забирай.

— Спасибо, — ответила она, затем очень медленно повернулась к нему и поцеловала.

* * *

Нью-Йорк, США

Дверь захлопнулась прямо перед носом Драко. Заклинание — и она с треском развалилась, оставляя вместо себя зияющее отверстие, в которое Драко вошел с обычной кошачьей грацией.

— Грейнджер! — крикнул он. — Бессмысленно прятаться...

— Stupefy!

— Protego! — немедленно отреагировал Драко, отражая заклинание. — Immobil temporis (2), — тут же добавил он.

Нью-Йорк погрузился в тишину, с улицы не доносилось ни единого звука. Драко быстро нашел Гермиону Грейнджер, наполовину скрывшуюся за дверью спальни, но остановленную его заклинанием.

— Consciensus (3), — произнес Драко. — Да, это темная магия, — добавил он, слегка смутившись от ее наполненного чистой ненавистью взгляда, которым она его одарила, обретя способность мыслить. — А это, наверное, малыш Гарри Артур, — проворковал, склоняясь над колыбелью, в которой застыл младенец в обнимку с плюшевым медвежонком.

Охваченная ужасом, Гермиона мгновенно забыла о гневе.

— Не волнуйся, я не собираюсь обижать твоего ребенка... — конец предложения повис в воздухе, словно Драко хотел подчеркнуть значение сказанных слов. Затем, повернувшись к Гермионе, он добавил: — Даже не предложишь мне присесть? Как грубо. Твоя мама очень невоспитанная, Гарри Артур. Она плохо обращается со старыми школьными товарищами.

Гермиона лихорадочно переводила взгляд с сына на Драко, который вернулся в гостиную и плюхнулся на диван.

— Мы с мамой кое-что обсудим, Гарри Артур, и поскольку ты еще слишком мал и невинен, полагаю, тебе не стоит слышать подробности нашей... хм... беседы.

Гермиона почувствовала некоторое облегчение — что бы ни задумал Драко, он явно не собрался ничего делать на глазах у ее сына. Все еще в страхе за свою жизнь и жизнь своего малыша, она лишь надеялась, что Драко хотя бы наложит на нее заглушающее заклинание.

— Mobilicorpus, — взмахом палочки Драко перенес Гермиону в гостиную и опустил ее в кресло. — Stupefy. Fugit Temporis (4).

Улицы Нью-Йорка опять суетливо зашумели, а из спальни послышался пронзительный плач. Глаза Гермионы в страхе расширились, когда Драко встал и направился туда. Ей показалось, что вид у Малфоя был раздраженным, однако она ничего не могла сделать — заклинание недвижимости удерживало ее на месте.

— Малфой, пожалуйста, не делай...

Гарри Артур перестал плакать, и Драко вернулся в гостиную. С легким беспокойством взглянув на Гермиону, лицо которой блестело от слез, он уселся на диван.

— Что ты с ним сделал? — всхлипнула она. — Он всего лишь ребенок! Он...

— Расслабься, Грейнджер, он жив.

Гермиону это не убедило, однако поток слез иссяк.

— Мне плевать, веришь ты мне или нет, — холодно заявил Малфой. — У меня к тебе есть несколько вопросов, и ты должна знать, что если ответишь мне неправду, я убью его.

Гермиона тут же прекратила всхлипывать и уставилась на Драко в ожидании, когда он огласит свои условия — она не собиралась рисковать своим сыном, если, конечно, он все еще жив. Оказавшись в таком положении, она не могла поступить иначе, и они оба это знали. Малфою было только в радость, что она так быстро оценила ситуацию.

— Rennervate, — освободил Драко Гермиону от противоестественной оцепенелости, однако она не двинулась с места ни на дюйм. — Думаю, тебе не стоит напоминать, чтобы ты не пыталась на меня напасть?

Гермиона покачала головой.

— Вот и отлично. А теперь скажи мне, Джиневра у тебя?

Ответом на вопрос Драко послужило потрясение, отразившееся на лице Гермионы.

— Нет, разве она не с то...

— Нет, не со мной! Иначе был бы я здесь сейчас, а?! — рявкнул Драко, и Гермиона вжалась в спинку кресла, не желая раздражать его еще больше. — Ладно. Ладно... Я надеялся... — казалось, Драко не находит слов, чтобы выразить свое состояние. — Она беременна, — взглянув на Гермиону, сообщил он.

— Знаю.

— Ты обучила ее тому заклинанию.

Это не был вопрос, однако Гермиона все равно согласно кивнула.

— Черт бы тебя побрал, — прошипел Драко, и Гермиона испуганно посмотрела в сторону спальни. — Почему ты вечно вмешиваешься?

Гермиона не ответила, не будучи уверенной, к чему относится его вопрос.

— Ты во всем виновата. Назойливая, пронырливая грязнокровка, — пробормотал Драко. Внезапно на него накатила волна неимоверной усталости. — Мне бы следовало тебя убить за все то, что ты мне сделала, — добавил он с грустью, словно пытаясь убедить себя в этом. — Зачем я был ей нужен?

— Думаю, ты знаешь, — не сдержавшись, мягко ответила Гермиона.

— Я-то знаю, но вот она, по всей видимости, нет, — произнес Драко. Что-то в его тоне, в том, как он произнес последние слова, как уставился на нее твердым как сталь взглядом, подсказало Гермионе, что он обрел обычную самоуверенность. — Несмотря ни на что, я должен разыскать ее, прежде... Я должен найти ее. Если она появится у тебя, свяжись со мной.

— Как? — спросила Гермиона. Ей совсем не хотелось предавать подругу, но безопасность сына она ставила превыше всего. Оставалось только надеяться, что Джинни будет достаточно умна и не обратится к ней за помощью.

— Пришлешь сову.

Гермиона опять кивнула. Теперь, придя с Малфоем к соглашению, она немного успокоилась. Было очевидно, что Малфой так же отчаянно нуждался в ее помощи, как она желала, чтобы Гарри Артур был в безопасности. И хотя поворот событий ни в коем случае не остудил пыл Гермионы, она чувствовала, что если Джинни по-прежнему будет следовать выбранному пути, то для нее самой, для Гарри Артура и Гермионы все закончится благополучно.

— Очень хорошо. Не смей ослушаться моего приказа.

— Да.

— Прощай.

Он поднялся и, слегка поклонившись ей, аппарировал. Охваченная беспокойством, Гермиона бросилась в спальню. Гарри Артур увлеченно щебетал, глядя на летающую над его головой стаю изумрудно-зеленых и серебряных птичек. Облегченно выдохнув, Гермиона опустилась на землю и, вцепившись в прутья кроватки, попыталась упорядочить свои мысли.

* * *

Лондон, Англия

— Сомневаюсь, что этот поцелуй означает «возьми меня здесь и сейчас», — ухмыльнулся Дин, как только Джинни отодвинулась от него.

Она медленно покачала головой и улыбнулась, вспоминая самые приятные моменты, проведенные в компании Дина. Он, казалось, все понял и просто прижал Джинни к груди, парадоксально воспринимая поцелуй как доказательство, что для Джинни он остается просто другом.

— Если хочешь, я оставлю тебя здесь одну, пока не решишь, что делать с этой памятью, — продолжил Дин. — Тебе нужно всего лишь открыть...

— Нет, я пойду с тобой. Я не уверена, что готова... ну, ты сам понимаешь... — прошептала Джинни, и Дин кивнул.

Он помог ей встать, и они направились к выходу. Последнее, что она увидела, уходя из его мастерской — ее огромные глаза на холсте, внезапно охваченные мраком.

* * *

Поместье Забини, Англия

Блейз Забини вычеркнул из списка Невилла Лонгботтома, вспоминая его реакцию на визит Драко. Затем то же он сделал с Майклом Корнером, потому что тот, подобно Оливеру Вуду, под влиянием веритасерума дал самый исчерпывающий ответ: Джиневру он не видел. Дальше по списку шел Дин Томас — его имя было выведено на пергаменте красивым почерком Шехзин. Блейз был совершенно уверен, что ввиду истории отношений этого человека с Джиневрой Драко захочет нанести ему визит лично.

_____________

(1) Просьба не считать! В оригинальном фике явная путаница во времени, поэтому за даты я не в ответе.

(2) Immobil temporis — заклинание остановки времени.

(3) Consciensus — заклинание, возвращающее человеку сознание после наложения на него Immobil temporis.

(4) Fugit Temporis — заклинание, возобновляющее течение времени.