Погасшие маяки (гет)

H

В кабинете был светло, несмотря на минус Мерлин знает какой этаж. Светло и тихо — если не считать ровного гудения пламени и порой очень странных звуков, издаваемых котлом. Невилл, неустанно кружащийся вокруг него, делал это с поистине невообразимыми еще лет двадцать назад грацией и легкостью. И снова — практически бесшумно.

«Траволог-зельевар, — мелькнула почти привычная мысль у Гарри. — Сочетание поистине удивительное. Удивительное ровно так же, как и сам Невилл, прочно обосновавшийся в подземелье — со всеми своими прочими метаморфозами». Только непонятно было, почему ему в голову сразу же приходил образ Снейпа, объясняющего ботанику — правда, почему-то маггловским детям. Образ, столь же завораживающий, столь и невозможный.

Невозможный по многим причинам. Возможно, именно поэтому имеющий кое-какие реальные права на существование.

Сам Гарри сидел на парте и так же молча наблюдал за Невиллом. Войди кто-нибудь из профессоров, и Гриффиндору не избежать снятых баллов — «за вопиющее неуважение к духу школьных правил, выражаемое в помещении седалища на парту». Или еще какую столь же милую и одновременно идиотскую формулировку, без которой Хогвартс никогда бы не стал Хогвартсом. И не объяснишь же, что некоторые привычки вырабатываются десятилетиями. И что сидеть именно на столе, а еще лучше на подоконнике бывает куда удобнее — даже если альтернативной им служит лучшее на этаже кожаное кресло. И что правила — они такие... правила.

Не объяснишь.

Свет в кабинете опять моргнул.

— Ты всегда думаешь о школе? — Невилл даже не подумал о том, чтобы отвернуться от котла. Мысли он читать не умел — или, вернее, умел, но совсем не так, как это делал сам Гарри. Вот и... читал.

— Нет. Просто представил, что будет, если меня в таком виде увидит хоть кто-нибудь. Да еще сегодня.

Невилл не удержался и фыркнул.

— Старушка Скитер наконец встретится со своей сенсацией. Зря что ли она кружила вокруг тебя все эти годы?

— Ага, старушка Скитер встретится со своей сенсацией, а вот праздник сразу превратится в траур. Потому что Минерву хватит удар. А то сразу и Филиуса, и половину старой команды.

— Даже не льсти себе, будто ты сможешь сделать сегодняшнее мероприятие еще более унылым, — нет, они определенно пропустили тот момент, когда некогда просто милый и робкий мальчик окончательно стал самим воплощением доброты, отзывчивости и сочувствия. Правда, работа с детьми его до некоторой степени все же извиняла. Это не террористов гонять по оврагам и не уголовников допрашивать. И даже не больница Святого Мунго со всеми ее обитателями. Из этого горнила выходили и будут выходить исключительно сказочные характеры. — Но если хочешь попытаться, найди кого-нибудь из слизеринцев. Малфоя, например. И пожалуйся ему на... да хоть на что-нибудь.

— Да иди ты, — теперь Гарри уже не знал, смеяться ему или плакать.

— Могу хоть сейчас. Кстати, можешь действительно поискать Скитер. Мне будет интересно прочитать, что она потом напишет.

Старушка редко когда разменивалась на мелочи. И точно не делала этого в последние двадцать лет. Самое меньшее, что могло прийти ей на ум — это...

— Что-нибудь про сверхсекретные проекты Отдела тайн, — одними губами улыбнулся Гарри. — Или особо черную магию, в духе «кто сражается с чудовищами — тому следует самому не стать чудовищем». Или сразу запишет в наследники Тома Реддла, «кто идет позже меня — пройдет дальше меня»...

— Судя по всему, ты уже давно готов к этому разговору, — в тон ему ответил Невилл. — Вот и иди, развлекайся. Заодно выторгуешь особые условия сотрудничества с Авроратом, типа ты ей даешь секретную информацию, а она топит врагов Аврората отборным компроматом.

Вот тут Гарри не удержался и фыркнул. Невилл в своем репертуаре — в божий свет как в копеечку.

— Насколько я знаю, она последние десять лет примерно этим и занимается. Правда, подкармливаем ее не только мы, но и Перси, и еще полдюжины фракций Визенгамота. А Рита за это старательно поддерживает репутацию бескомпромиссного борца с чужими боггартами в шкафах.

— Хочешь сказать, независимая журналистика — это не когда не платит никто, а когда платят все? — Невилл все так же невозмутимо посмотрел на него, самую чуточку приподняв бровь.

— Должен же быть хоть какой-то баланс интересов... А так все в доле. Можно сказать, риски застрахованы.

Или не застрахованы. В конце концов, любой из скандалов с выдиранием перьев из распушенных хвостов — это каждый раз маленький кризис. А кризисы имеет неприятную привычку раздуваться, если их не гасить, а ведь иногда их раздувают — по тысяче разных соображений. И кто знает, кого тогда могут назначить крайним?

Впрочем, до сих пор Рите везло.

Невилл еще пару мгновений внимательно смотрел на него и снова вернулся к котлу. Передав, впрочем, взглядом целую гамму чувств, включая нежелание иметь ничего общего с только что поднятой темой. Ну да, в отличие от Луны, с Невиллом они о политике говорили крайне редко, и чем дальше — тем реже. Что неудивительно — траволог-зельевар, даром что проводил лучшую половину жизни если не в теплице, то в лаборатории, искренне не понимал, как можно с наслаждением ковыряться в дерьме.

Последняя мысль вызвала у Гарри новую усмешку. Уже чуть менее горькую.

— Иди лучше прогуляйся, — посоветовал ему Невилл, на сей раз не отрываясь от котла. — Все-таки я не Луна и при мне о политических секретах лучше не трепаться.

Гарри только пожал плечами. Каким образом читал мысли он сам — он имел определенное представление, даже если у покойного профессора Снейпа сам термин вызвал бы совершенно предсказуемую брезгливую гримасу на лице. Как это делал Невилл — было воистину загадкой.

— Типа ты и так знаешь слишком много для спокойной старости?

— Типа об этом и так знает гораздо больше людей, чем мне бы хотелось.

Вот теперь Гарри усмехнулся по-настоящему. И спрыгнул со стола.

— Как знаешь. Сколько у меня времени?

— Минут двадцать есть. И постарайся не опаздывать.

За то, что Невилл больше ни слова не сказал о Луне, Гарри был ему бесконечно благодарен. Вроде бы подруга уже должна была доехать до Швейцарии и даже встретиться с Йеном — но все, что было дальше, совершенно очевидно лежало за горизонтом планирования. Вернется ли она, и если да, то какой и когда — было той еще загадкой. С неведомыми и непредсказуемыми аналитикой угрозами в ее отсутствие ему предстояло разбираться самому.

— Заодно подумай, что будешь делать, когда меня не окажется рядом, — добавил Невилл. — Могу предположить, что это произойдет раньше, чем тебе бы этого хотелось.

Гарри на мгновение обернулся, стоя в дверном проеме, внимательно посмотрел на Невилла. И ничего не ответил.

N

Невилл проводил взглядом захлопнувшуюся дверь и покачал головой. С одной стороны, старый друг был вне всякого сомнения неисправим, с другой... С другой, сам он не понимал совершенно, как тот прожил последние двадцать лет и до сих пор не свихнулся, не устроил кровавый террор, не сложил голову на каком-нибудь задании (неважно, случайно или «случайно») или, на худой конец, просто не исчез каким-нибудь солнечным утром без следа и записки для родных, отправившись на поиски если не ответов на вопросы, то хотя бы самого себя.

Каким он теперь стал.

Хороший, кстати, вопрос — каким он теперь стал. И когда случилось это самое «теперь». В ту самую ночь ровно двадцать лет назад? Бьющий в глаза свет он не мог не почувствовать уже тогда, да и мало кто не мог, но что чувствовал сам Гарри? И какого дементора произошло спустя три года после победы, что победитель Тома Реддла завалился к нему посреди ночи с просьбой сварить ему какое-нибудь сильно модифицированное Старящее зелье. Да еще с заведомо не предвещающими ничего хорошего словами «если хочешь, я все объясню»...

Предложение поменьше носиться со своим прошлым тогда умерло, не родившись. Вместо этого Невилл пригласил друга в лабораторию и приготовился слушать. Потом было много чего — и несколько десятков различной степени удачности формул, и бессонные ночи в окружении котлов, и растущий в точной пропорции с карьерными взлетами Поттера доступ к запасам компонентов Аврората, очевидный перерасход которых старательно маскировался под неизбежный результат проводимых боевых операций. К слову, на методы работы специальных служб Невилл вдоволь насмотрелся еще тогда — а больше всего на то, как воплощается в жизнь любимое поттеровское высказывание «Круциатус не преступление, Круциатус — это ошибка». И что способен сделать с психикой допрашиваемых выглядящий семнадцатилетним подростком легилимент, поглаживающий самые нежные струны человеческой души. И один Мерлин ведает, что там было еще — потому что эти двадцать лет вместили в себя слишком многое.

Как Гарри не сложил голову за все эти годы — было той еще загадкой. И что больше удерживало лучшего друга по эту сторону реальности — непрерывно возрастающий поток обязательств и дел, или дети, или бесконечные поиски на пару с Невиллом того самого, окончательного решения, или, может быть, объятия Луны Лавгуд, которой все-таки хватил авантюризма связаться с героем Магической Британии не только в профессиональных отношениях — он не знал. Как не знал, сработало бы хоть что-то из перечисленного, не доставай картине хотя бы маленькой детали.

Себя на его месте Невилл не представлял. Это было бы слишком дорогим удовольствием для человека, который лишь по чистой случайности не принял на себя его судьбу.

...А вот про призраков прошлого он ему все-таки зря не сказал.