Червь (джен)

— Они не примут меня.

— Примут.

— Я видела, — прошептала Дина. — Ещё до того, как появился Выверт. Страх в их глазах. Когда я назвала числа, и потом всё сбылось. Они боялись меня. Когда меня похитили, им стало легче. А теперь, когда я свободна, я им не нужна.

— Они захотят, вот увидишь, — сказала я. — Они примут тебя с радостью, у них не будет и намёка на страх.

— Я странно выгляжу, мои волосы все пересохшие и нечёсаные, я мало ела. Я становилась либо сонной, либо раздражительной, но есть не хотелось, даже когда живот бурчал. А может быть, я не ела, потому что это был мой единственный способ бороться, единственная возможность что-то решать, даже если мне становилось от этого хуже.

— Это не важно.

— Это важно! — в её голосе послышались нотки отчаяния. — Они увидят, что я изменилась, они начнут вспоминать о тех моментах, когда я заставляла их нервничать, и о том, что я вообще не упоминала, потому что это было настолько плохо. Я теперь даже не человек.

— Ты совершенно точно человек, Дина.

— Тогда почему нас называют паралюди? Разве приставка "пара" не означает половину? Параплегик — это тот, у кого действует только половина тела. Парачеловек — наполовину человек.

— Не совсем. Она означает "рядом" в словах “параплегик” или “параграф”. Но может также значить “сверх” и “вовне”, например, “паранормальный”. Мы рядом с людьми или более чем люди, зависит от того, с какой точки зрения посмотреть. Я думаю, это вполне подходит. Силы множеством способов подчёркивают лучшие и худшие части нашей человеческой натуры. И всё определяется решениями, которые мы принимаем. Твои родители не могут винить тебя за то, что ты не выбирала.

— Откуда... откуда ты всё это знаешь?

— Что именно?

— Значения слов.

— Моя мать преподавала английский, — сказала я. — Так что я всегда была в теме. А после того, как её не стало, я продолжила этим интересоваться, потому что она занималась этим. Так я храню память о ней.

— Ты сирота?

— Отец жив. Но я общаюсь с ним реже, чем следовало бы.

— Почему?

— Похоже, что каждый раз, когда мы становимся ближе, он оказывается ранен или в опасности. Может быть, мы и становимся ближе только когда он оказывается ранен? Я не знаю.

— Ты должна возобновить общение с ним. Родители очень важны.

— Я знаю.

— Мои родители не примут меня, — сказала Дина. Она издала гортанный звук, и я проверила, на месте ли её ведёрко. Я придерживала её косу, пока она пыталась избавить свой желудок от содержимого, которого там уже не было.

Я вздохнула и ждала, пока ей не станет легче. Когда мне показалась, что она сейчас кувыркнётся вперёд вместе с ведром между сиденьями, я взяла её за плечи и осторожно опустила назад.

— Сильно болит? — спросила я.

— Позже прекратится.

— Я знаю, что прекратится. Как тебе сейчас?

— Всё тело болит. Обезболивающие не помогают.

— Ясно, — ответила я. Они не могли дать ей сильных обезболивающих, так как врач предположила, что Выверт, чтобы искусственно сделать её довольной и послушной, давал Дине смесь опиатов и транквилизаторов.

— Они не примут меня.

Похоже на мантру.

— Примут, — сказала я. — Знаю, что ты не можешь сейчас применить силу, но они примут.

— А даже если они примут меня, это будет странно, поскольку они теперь не смогут игнорировать мою силу. Они притворялись, что у меня её нет. Словно я обычный ребёнок. Притворялись, что головные боли ничего не значат, так же, как они притворялись, что болезнь сердца — это ерунда.

— Болезнь сердца? У тебя?

Дина покачала головой.

— Не у меня.

Она не стала уточнять. Это связано с её событием-триггером?

— Не волнуйся, — сказала я. Хотелось её успокоить, но я не знала, что ещё добавить. Я не знала её родителей.

— Они меня прогонят. Мне придётся вернуться к тебе. Или к Сплетнице. А потом всё будет так же, как с Вывертом. Не так плохо. Без наркотиков и заключения. Но я буду знать, что уже не смогу вернуться домой.

Я поняла, что она дрожит. Её трясло.

— Дина, послушай. Это в тебе говорят наркотики, понимаешь? Всё дело в этом. Раньше они тебя расслабляли, а сейчас, когда начинается ломка, они заставляют тебя бояться.

Она издала бессвязный звук.

Я наклонилась к переднему сидению.

— У вас есть чем причесаться?

Предоставленный доктором водитель ответил одним словом:

— Расчёска.

— Расчёска подойдёт.

Он открыл бардачок и протянул мне небольшую расчёску длиной не более моей ладони.

— Держи, — сказала я. — Давай приведём тебя в порядок, чтобы одной причиной для волнения стало меньше.

Я сняла резинку, которая удерживала её растрёпанную косу, и начала расчёсывать пряди.

Времени почти не осталось, а мне ещё столько нужно было сказать, сделать или спросить.

"Сможем ли мы выбраться невредимыми"?

"Всё будет хорошо".

"Будем на связи"?

"Прости, что я сыграла свою роль в том, что случилось с тобой".

У меня не хватало храбрости и не находилось нужных слов. Дина тоже не была в настроении разговаривать.

Я привела её волосы в порядок, заново заплела и зафиксировала резинкой. Может быть распущенные волосы и шли ей больше, но пока она не поправится, с косой будет проще.

Не прошло и минуты, как я опять держала косу, а она склонилась над ведром, и мы обе ждали, начнёт ли её снова рвать желчью или приступ тошноты пройдёт. Я старалась не помещать насекомых на её кожу, но всё равно заметила, что она вспотела настолько, что одежда стала мокрой. Её лихорадило. Насекомые чувствовали изменение температуры даже через ткань и волосы.

Машина остановилась.

Дина вздрогнула, словно осознала, что это значит.

— Ты пойдёшь сама? — спросила я. — Может, высадить тебя на углу и посигналить родителям?

— Иди, — сказала она.

— Что?

— Иди. Я останусь в машине. Посмотришь, захотят ли они…

Она замолчала. Я не знала из-за тошноты или чего-то ещё.

— Захотят ли они?

— Захотят ли они, чтобы я осталась.

Я хотела переубедить её, заверить, что они захотят. Но передумала. Я вышла из машины, пересекла лужайку и подошла ко входу в её дом.

Я позвонила в звонок, но ни я, ни мой рой не услышали звука. Нет электричества, или звонок не подключён.

Я взялась за тяжёлый железный дверной молоток и постучала.

Две фруктовые мухи обнаружили родителей в спальне на первом этаже. Они двигались, кто-то сел на кровати, но они не встали.

Я постучала снова.

Отец взял в качестве оружия чугунную сковородку. Просто смешно, словно в мультике. Рой почти услышал фразу, которой он успокоил супругу:

— …не знаю….

Начало и конец фразы я не поняла.

Я отступила от двери, когда он приоткрыл её, спрятав сковородку за спиной.

Он увидел меня и тут же захлопнул дверь.

Я толкнула дверь, не давая её закрыть, поморщилась от боли в треснутом ребре.

Он шагнул, намереваясь ударить меня, но опустил руку, когда обнаружил, что я окружена плотным облаком насекомых. Не знаю, как много он видел. Улица была не освещена, не было света ни внутри, ни снаружи, меня освещал лишь свет луны.

— Я здесь не для того, чтобы угрожать вам, мистер Алкотт, — сказала я. — И я не хотела напугать вас.

— Что вам нужно?

— Я привезла Дину.

Он замер.

— Если вы не против, — сказала я.

Не отворачиваясь от меня, он прокричал:

— Анна!

Его супруга вышла из спальни и остановилась в дверях, всматриваясь в прихожую. Она вздрогнула, увидев меня.

— Выкуп? — спросил он. — У нас ничего нет. Можете забрать всё, что есть. Но это ничего не стоит.

— Мне ничего не нужно. Человек, который похитил её, мёртв. Я привела её домой.

— Прошу вас, — произнесла её мама, — скажите, где она?

— Прежде чем я приведу её, — сказала я, — вы должны знать. Нет никаких признаков, что он касался её. Он не ранил её, физически. Он делал всё, чтобы заботиться о ней, как о своей собственности, но, тем не менее, она была пленницей.

Лишённая зрения, я не могла видеть выражение их лиц. Ужас? Мрачное признание фактов?

— Ей давали наркотики, часто и много. Сейчас она восстанавливается, но это не будет легко. Никаких наркотиков, болеутоляющих или транквилизаторов. Возможно, до конца её жизни.

Мать издала приглушённый звук.

— Она наркозависимая? — спросил отец.

— Да. Ещё она истощена, и более всего — очень напугана. Я хотела привести её позже, но я подумала, что гораздо важнее, чтобы до неё не смог добраться кто-то вроде Выверта. Не смог пользоваться её силой. Я хотела отвезти её домой.

— Значит, у неё есть сверхспособности? — спросил отец.

"А зачем ещё Выверту похищать и держать её в плену"?

— Если говорить точно, одна способность, — ответила я. — Разве это важно?

Её отец покачал головой.

— Тогда я сейчас её приведу.

Я вернулась к машине и открыла дверь рядом с Диной.

— Я не нужна им. Не нужна.

— Идём, — сказала я и протянула ей руку.

— Может, нам лучше подождать, пока я полностью поправлюсь. Если они увидят меня такой, они будут сомневаться.

— Не будут. Тем более, мы договорились, что чем раньше ты вернёшься, тем лучше. Идём.

Она положила свою ладонь в мою, и я почувствовала, как она дрожит. Я помогла ей выбраться из машины и проводила до дома.

Когда мы приблизились к входной двери, миссис Алкотт издала звук, нечто среднее между стоном и рыданием. Я убрала насекомых и отступила от Дины в ту же секунду, как мать обняла её прямо посреди лужайки. Отец упал на колени и обнял их обеих. Семья воссоединилась.

В мире, который меня окружал, семьи редко бывали и полными и любящими. Слишком многие из тех, с кем я общалась, были разлучены со своей семьёй смертью, болью, непониманием или насилием.

Я развернулась, чтобы уйти.

— Спасибо, — сказал мне вслед её отец.

Я чуть не остановилась, но потом всё же продолжила идти к машине

— Не нужно меня благодарить, — сказала я, не оглядываясь. Не знаю, достаточно ли громко, чтобы они меня услышали.

Мне не стало лучше, однако и не стало хуже. В том, что её похитили из семьи, была моя вина. Возможно, небольшая, но тем не менее. Я многое сделала, чтобы исправить это. Настоящей жертвой, настоящей расплатой будет то, с чем мы столкнёмся сейчас. Справиться с Ноэль и предотвратить конец света без использования и, тем более, без злоупотребления силой Дины.

Не могла сказать, что мне это нравилось. Мне удалось так далеко продвинуться только потому, что я использовала все доступные ресурсы и пыталась действовать с умом. Сейчас я выбрасывала ресурс и связывала себе руки. Решение казалось глупым, несмотря на то, что я знала, что поступаю правильно.

Я забралась в машину. Усевшись на сидение, я по привычке обшарила насекомыми окружающее пространство.

В кармане за водительским сидением были сложены два листочка бумаги, которых раньше здесь не было. Я взяла их и попыталась изучить как глазами, так и насекомыми, затем засунула их за пояс.

Позже попрошу кого-нибудь прочесть это для меня.

— Куда? — спросил водитель.

— В центр. Я скажу, где остановиться.

* * *

Все остальные собрались около новой штаб-квартиры Сплетницы. Все Неформалы, включая Ублюдка и Бентли, были там. С ними был Баллистик, хотя его я пока не могла назвать членом группы.

Здесь был ещё кое-кто, кого я не ожидала увидеть. Кукла. В некотором роде, мой новобранец. Девушка была одета в новенькое платье, и с ней был сшитый из ткани гигантский пингвин.

— Ты опоздала, — сказал Баллистик.

— Были дела.

— Вернула девочку домой? — спросила Сплетница.

— Да.

— Хорошо, — сказала она. — Чувствуешь себя лучше?

— Немного, — ответила я, повернувшись к Кукле. — Не ожидала тебя здесь увидеть.

— Сплетница связалась со мной. Я… похоже, что я многое пропустила.

— Ты в деле?

— Нет. Но я хочу знать, что происходит. Вдруг это коснётся моей территории.

— Она заняла моё убежище и окрестности, — сказала Сплетница.

— Разумно, — сказала я.

— Хорошо, что всё приходит в порядок, — сказал Мрак, — но у нас всего час и сорок пять минут до рассвета и нам нужно как-то разобраться со сложившейся ситуацией.

— Давайте разбираться на ходу, — сказала Сплетница. — Мы один раз заметили Ноэль. Десять минут назад она ушла, и я сомневаюсь, что мы натолкнёмся на неё, но мы могли бы собрать информацию, которая позволит её отслеживать, или хотя бы, подскажет район её местонахождения. Прости, Рой. Мы нашли Атланта, но он припрятан на другом конце города. Так что передвижение будет несколько неудобным.

Я просто кивнула.

Кукла разобрала пингвина на части и сложила более длинное и широкое тело: чёрно-белую таксу.

— Что за отстой, — сказала Чертёнок. — Как ты создашь приличную репутацию, если будешь скакать верхом на таксе?

— Только она подходит по длине, — ответила Кукла.

— Змея?

— Будет слишком сильно изнашиваться.

— Если не нравится, — сказал Мрак. — Иди пешком. Такса функциональна.

— Чувак, ты так низко пал, — пробормотал Регент с кривой ухмылкой. — Когда-то ты заботился о таких вещах.

— Потому что раньше они помогали нам выживать, держали врагов в страхе. Сейчас я не переживаю из-за этого, поскольку вряд ли найдётся кто-то настолько тупой, кто забудет о том, что мы захватили город, и будет судить о нас только по тому, на чём мы едем.

— Я могу ехать на Бентли, — предложила Чертёнок.

— Значит, теперь ты называешь его по имени? Не ты ли назвала его слюнявчиком буквально пару дней назад? — заметил Регент.

Рейчел посмотрела на Чертёнка. Скорее даже уставилась.

— Ты не поедешь на нём.

— Тебе не всё равно? — спросила Чертёнок.

— Дело не в имени, — сказала Рейчел, — а в уважении.

Чертёнок громко застонала, и Регент засмеялся.

Насекомые помогли мне подслушать тихий обмен репликами между парочкой.

— Зачем? — спросила Чертёнок оскорблённым тоном.

— Ответочка, — шепнул Регент.

Рейчел посмотрела на меня. Молчаливое приглашение.

Я приняла его, протянула Рейчел руку, с её помощью забралась на спину Бентли и уселась позади неё.

Бентли быстро шёл рядом с тряпичной таксой, которая несла на себе остальную группу: Мрака, Сплетницу, Регента, Куклу и Баллистика.

— Ни у кого не бомбанёт, если я буду руководить? — спросила Сплетница. — Не подумайте, что я манипулирую вами, наподобие Выверта. Я и вправду считаю нас партнёрами, и хочу работать рука об руку, даже если наши роли отличаются.

— Партнёры? Ты же главная. Или нет? — спросил Баллистик.

— Я… штаб, разведка и управление. Рой — наш настоящий лидер, полевой командир. Если придётся, ей принимать решения, ну а я её прикрою.

— Только если она согласна, — сказал Мрак. — Она ослепла ещё до начала вчерашних событий и как-то забыла об этом упомянуть.

— Это не имеет значения, пока я могу использовать силу, — возразила я.

— Поверю тебе на слово.

— Что нас ждёт? — спросила я, чтобы сменить тему. — Баллистик, посвятишь нас?

— Для этого я и здесь. Считайте Ноэль тройной угрозой, — сказал он. — Она сильна, её больше ничего не сдерживает и она умна.

— Она же была вашим лидером? — спросила я.

— Да, она была лидером ещё до того, как всё началось. Нужно понимать, что она прирождённый тактик, а тактики бывают двух видов. Те, кто предпочитает стратегически всё продумывать, изобретать и анализировать. И те, кто действует инстинктивно. Ноэль принадлежит ко второму виду. Нельзя сказать, что у неё не получается планировать, но она воспринимает динамику боя интуитивно, импровизирует на лету. Её решения оказываются верными не потому, что ей везёт, а потому, что она чрезвычайно быстро схватывает суть ситуации. Иногда кажется, что она вообще не тратит времени на раздумья.

— Значит, она быстро соображает, — заметила я.

— Я имел ввиду не совсем это. Возможно, я делаю слишком глубокие выводы из небольшого объёма данных. Насколько мне известно, она никогда не принимала участие в серьёзном сражении, но если к тому, что я сказал, добавить силу и отчаяние, получиться пугающее сочетание.

— Это как? — спросил Мрак.

— Прямо сейчас она напугана, разозлена, разочарована и в отчаянии, и все эти эмоции на максимуме, — сказал Баллистик. — Теперь она не может сдерживать их так, как раньше. По малейшему поводу она превращается в берсерка. А что мы имеем сейчас? Она считает, что потеряла свой последний шанс. Это повод более чем достаточный. Если бы она относилась к типу людей, которые опираются на разум, то попала бы в невыгодное положение, поскольку именно сейчас мыслить здраво она не способна. Но если вспомнить то, как она действует, что она опирается на интуицию, то страх и паника нисколько не снизят её эффективность. И я не собираюсь становиться на её пути. К вашему сведению, я планирую пересидеть этот бой.

— Ты выходишь из игры? Не будешь работать с нами? — спросил Мрак.

— Я смотрю за территорией, но я не член вашей команды.

— Как и я, — добавила Кукла. — Простите.

— Не стоит просить прощения, — ответила я. — Но, думаю, вы не до конца понимаете, насколько всё плохо. Вряд ли мы можем позволить, чтобы кто-то отсиживался.

— Она ужасна, — сказал Баллистик. — Поверьте мне. Есть простые истины: не стоит оказываться в зоне поражения Бегемота, лучше избегать затяжного боя с Левиафаном и не следует посылать всех кто есть против Симург, иначе вам кранты. Поверьте мне, для всех будет лучше, если я пересижу этот бой. Она знает меня, и использует против вас.

— Ты говоришь, что она умна, но она, кажется, не блистала умом, когда мы в тот раз говорили с ней по телефону, — сказала я. — Вы лгали ей про Сплетницу, про Дину, и вообще. Если она так сообразительна, почему она ничего не поняла?

Баллистик вздохнул:

— Если честно, она полностью доверяет Краусу. Трикстеру. А он предал её доверие, предал по-настоящему. В общем-то, я не виню его за это. Ей нельзя было всего знать, иначе мы бы оказались в такой же ситуации, но только в менее подходящее время.

— Но в чём-то ты обвиняешь его, — сказала Сплетница.

— Он стал лидером команды не потому, что принимал правильные решения, а потому что решал всё с наскока. Он принял множество неверных решений. Я позволил этому случиться, поскольку я был его другом. И, возможно, потому, что решения не были такими уж плохими. Всего лишь немного плохими, чуть сомнительными. Но, начиная с какого-то момента, каждое решение стало сомнительным, и каждое его слово становилось ложью во спасение. Он начал лгать нам ради нашего же блага, как он сам его вообразил. Лгать не только Ноэль в её сложной ситуации, а нам.

— И ты понял, что он не изменится, — сказала Сплетница. — Что бы ни случилось, для него главное Ноэль и он сам.

— Да. И, кстати говоря, не стоит забывать о Трикстере. Он либо угроза, либо возможное решение.

— Я не забыл о том, что он может внезапно появиться и осложнить нам жизнь, — сказал Мрак. — Но ты говоришь, что он может решить проблему?

— Да. Я думаю, Ноэль всё ещё доверяет ему. Мы можем использовать это, если захотим.

— Если только мы уговорим его помочь, — сказала я.

Баллистик кивнул.

— На что она способна? — спросил Мрак.

— Помимо сверхсилы, сверхпрочности и регенерации? — вздохнул Баллистик.

— Да, кроме всего этого, — сказал Мрак.

— Короче говоря, она поглощает мёртвые тела, и они становятся её частью…

— Способности тоже? — спросила я.

— Не знаю. Не было возможности проверить. А вот сырой материал, чистая масса, усваивается. Она растёт. Но есть другая проблема. Когда она поглощает кого-то живого, она его клонирует. Мне кажется, чем она злее, тем больше клонов. Но у нас не было возможностей экспериментировать.

— Клоны? — спросила я. — Разве для нас это не преимущество?

— Нет, они в любом случае выходят изменёнными. С уродливыми телами, силы работают не совсем так как раньше, у них что-то с мозгами, хотя помимо этого они сильнее и выносливее. И они сохраняют память источника. Иногда они становятся одержимы убийством. А иногда они разумны, как и ты, но их цели противоположны твоим. Они хотят прикончить тебя, уничтожить всё, что ты хочешь защитить, стереть с лица земли всех, о ком ты заботишься, разрушить твою жизнь.

— Злые близнецы, — сказал Регент. — Она создаёт злых близнецов.

Баллистик кивнул:

— Вот почему я не буду участвовать в этом бою. Если она меня заметит, то начнёт охотиться за мной, особенно, если узнает о дезертирстве. Ещё хуже, если она доберётся до меня, потому что мои клоны смогут запросто убить здесь всех и каждого.

— Животных тоже клонирует? — впервые заговорила Сука.

— Животных тоже. Даже микробов, судя по тому, что она раньше говорила, хотя, кажется, их она воспринимает как мёртвый материал. Я точно не знаю. Насколько нам известно, это проявление другой силы.

— У клонов есть срок жизни? — спросила я.

— Насколько я знаю, нет. Каждый раз, когда мы имели с ними дело, мы беспощадно убивали их. Они вроде как слишком опасны, чтобы оставить их в покое.

— Но они тоже люди, — возразила Кукла.

— Нет, — сказал Баллистик. — Они не люди, поверь мне.

— У меня на ключевых позициях расставлены наблюдатели, — сказала Сплетница. — Несколько человек, но мне приходится платить им целое состояние. Поэтому я не продержу их дольше пары дней.

— Вот как ты получила лидерство? — спросила я.

Она кивнула.

— Хорошо, — сказала я. — Ладно, нам всё ещё нужно найти способ победить её. Баллистик, говоришь у неё регенерация?

— Не слишком быстрая, но вполне приличная. Нижняя часть её тела прочнее, но и верхнее тело нельзя назвать уязвимым. Я видел, как в неё попадали пули, и она даже не поморщилась, а ведь одна из них угодила в голову. Возможно, они наносят урон, но она слишком быстро исцеляется. Кроме того, за то время, что я её не видел, она должна была стать больше и прочнее.

— Когда это было?

— Вроде как через неделю после приезда в город. Перед тем, как Выверт установил первую дверь в убежище, там были гаражные ворота. Я не хотел рисковать и подходить слишком близко, с учётом летальности моей силы и физической силы Ноэль. Её аппетит рос, так что вполне возможно, что с того времени её сила значительно выросла. Вам, ребята, придётся изрядно попотеть, чтобы убить её.

— Я не хочу убивать её, — сказала я. — По крайней мере, пока не будет другого выхода.

Баллистик повернулся ко мне и насмешливым тоном спросил:

— И как же ты собираешься это сделать?

— Удержать её, — ответила я. — Если я соберу достаточное количество пауков, я смогу сплести вокруг неё сеть.

— Не сработает, — сказал Баллистик.

— Почти сработало с Краулером.

— Она сильнее Краулера.

— Значит, пойдём к героям. Они помогут, — сказала я. — Пена в сочетании с паутиной. Виста может её замедлить, а Стояк остановит.

— Сплетница тебе сказала, нет? Мы думаем, что она превращается в Губителя. Почему ты не против убийства Левиафана, но не хочешь убивать её?

— В конце концов, она человек, — сказала я. — Она заслуживает шанс.

— Тебя, кажется, не особо смущает разговор об убийстве друга, Баллистик, — добавила Сплетница.

— Она не мой друг. Она больше уже не тот человек, которого я когда-то знал. Возможно, у неё остались некоторые воспоминания, фрагменты личности, но это только видимость. Потому что даже те части, которые выглядят как Ноэль, крайне мало похожи на оригинал. Если бы это было не так, она не обладала бы способностью заживлять пулевые ранения. Думаю, и в плане её мышления она уже очень далека от того человека, которого я знал.

— Как-то бесчувственно, — сказала Сплетница.

— Пошла на хуй, — ответил Баллистик. Он соскользнул со спины тряпичного животного. — Я надеюсь, что помог вам, и желаю вам удачи, но ты иди на хуй. Ты ничего не поняла.

Такса Куклы остановилась, но Баллистик уже уходил примерно в направлении своего логова.

— Поехали, — подсказала Сплетница Кукле. Тряпичная собака продолжила путь.

— Ты сказала, что я смогу защищать людей, — сказала Кукла. Я не сразу поняла, что она обращается ко мне. — Как мне это сделать?

— Мы могли бы использовать твоих существ. Если она не сможет поглотить их, они будут сдерживать её.

— Я не хочу сражаться.

— Думаю, у нас не будет выхода. Ты же сражалась с Левиафаном, — сказала я.

Кукла покачала головой.

— В тот раз я практически была готова сдаться. Единственная причина, по которой я сражалась, было обещание, которое я дала себе в детстве. Когда я ещё ребёнком услышала про Губителей, я пообещала себе, что если у меня будут способности, я буду сражаться. И я пошла на это только, чтобы не предать мою детскую версию.

— Тот ребёнок внутри тебя не хочет сражаться на этот раз? — спросила я.

— Я не знаю. Таких обещаний я себе не давала.

— Внимание. Думаю, мы не единственные, кто проверяет территорию, — прервала нас Сплетница.

— Кто ещё? — спросила Кукла.

— Протекторат. Стражи. Если не готова к бою, тебе лучше отступить прямо сейчас.

— Стражи? — спросила Кукла.

Сплетница кивнула.

— Я останусь. Не хочу сражаться, но останусь. Я приняла решение и не изменю его.

Ещё один человек в команде. Меньше причин нападать на нас.

— Мы сделаем это мирно, — сказала я. — Нам нужна их помощь, так что будем избегать столкновений.

— Это не сработает, — сказал Регент. — Просто предупреждаю.

— Всё равно попробуем, — ответила я.

Я почувствовала героев, когда мы дошли до разрушенного здания, возле которого они собрались. Прежде чем выйти из-за угла, я привлекла их внимание с помощью роя.

— Неформалы, — заговорила Мисс Ополчение и направила в нашу сторону винтовку. Остальные герои уже стояли наготове позади неё. Я заметила приветственный жест Флешетты, и как Кукла ответила кивком.

— Мисс Ополчение, — ответила я, когда поняла, что никто из остальных не отвечает. Ей следовало говорить со Сплетницей. У неё лучше получается проводить переговоры с враждебными группами.

— Вы это сделали? — она качнула головой в сторону обломков, но винтовка не шелохнулась. Голос был напряжён.

— Разве только косвенно, — ответила я. — Но это не мы, нет. Я не знаю, что именно здесь произошло.

— Мне трудно в это поверить, — ответила она. — Чудовищные разрушения, сообщения о вое животного, напоминающего собак Адской Гончей, и не стоит забывать о вашей склонности к похищению героев и руководителей СКП: Призрачного Сталкера, Суинки, Кальверта…

Похищение героев?

Насекомые сосчитали людей. Кого-то не хватало.

Как? Дина сказала, что Ноэль не нанесёт серьёзного ущерба до рассвета.

— Виста, — закончила я мысль Мисс Ополчения. — Вы говорите о Висте.