Мальчик-Которого-Нет (гет)

Дни пробегали за днями. Меня окончательно втянуло в реку местной жизни. Я еще не чувствовала себя рыбой в этих водах, но вполне могла сойти за соседку Тревора по кочке хогвартских болот. В этом немалую роль играли книги из списка Лили Эванс и постоянное общение с магами. Я даже порой ловила себя на осознании, что начинаю забывать, кем была до попадания в этот мир и сколько мне реально лет. Будто мы с Харо все больше и больше срастались в единое целое. Уже не было ни девочки Поттер, ни девушки Лины Кароль из другого времени и мира. Осталась лишь Харолина — одиннадцатилетняя студентка Слизерина, затеявшая долгую и опасную игру со всем магическим миром.

Но пусть я и начала впадать в детство, о мире и его обитателях забыть не удавалось, пусть пока и не происходило ничего такого, с чем не могла бы справиться. Да и вообще создавалось впечатление, что изменения, произошедшие в знакомой истории с моим в ней появлением, значительно ее исказили.

Рон Уизли, после пары неудачных попыток то ли поговорить, то ли поругаться, полностью потерял надежду на «дружбу с Героем» и переключился на общение с львами. Грейнджер держалась или особняком, или сидела с девочками, наводя на размышления о том, что лишь Гарри Поттер мог в другой реальности стать причиной ее попыток дружбы с Роном. И раз я носила серебристо-зеленый галстук, то у Драко не было причин добиваться моего внимания едкими замечаниями и оскорблениями, так что напряжение между первыми курсами слизеринцев и гриффиндорцев не превышало среднего показателя по школе.

Снейп, по началу пытавшийся играть в ужасно строгого и непомерно придирчивого учителя, к концу второго месяца шарахался от меня и предпочитал игнорировать на своих занятиях. Казалось, еще немного — и декан начнет очерчивать свой стол кругом из соли перед сдвоенными уроками первого курса Гриффиндор-Слизерин. Но кто ж ему даст?!

Я с упорством маньяка добивала нервную систему зельевара прилежной учебой, примерным поведением и повышенным интересом к Зельеварению вообще и к его преподавателю в частности. Северус Снейп от моей идеальности только еще больше напрягался и явно прикидывал, чем такое поведение может обернуться. Я же преданно посматривала декану в глаза, пользуясь тем, что волшебник, при всех своих навыках, оказался воспитанным, законопослушным, в голову мне не лез, и строила из себя… сытую змейку.

Аппетит в новом теле был такой, что я вполне могла понять обиженных на Дурслей Харо из этой реальности и Гарри Поттера — из другой. На поддержание мелкого и щуплого тельца волшебника требовалось столько же пищи, сколько мог осилить взрослый мужчина, занимающийся физическим трудом. Не удивительно, что Харо и Гарри считали, что родственники морят их голодом.

К тому же мой аппетит оказался устойчив и к повышенному вниманию директора, с каждым днем все настойчивее посматривавшего в мою сторону, порой совершая попытки провинтить во мне дыру, и к ужаснейшим манерам гриффиндорцев. И только ароматы, исходившие от одеяния Квиррелла, могли помешать мне съесть первое, второе, десерт… и повторить все сначала.

Именно этим важным делом я как раз собиралась заняться утром в день Хэллоуина, когда Драко дернулся, задев меня локтем, и прошипел:

— Фу, ну и видок!

Проследив за его взглядом, я вопросительно приподняла бровь. Преподаватель Защиты, на которого с отвращением смотрел мой белобрысый сокурсник, выглядел не хуже и не лучше, чем обычно. Более того, в Большой зал Квиррелл вошел через дверь для учителей, так что нам посчастливилось не принюхиваться к зловонной смеси чеснока и несвежего мяса. Зато Снейп рядом с Квиринусом определенно учуял коллегу еще из коридора, потому как походил на не самого свежего покойника цветом лица, а отодвинутая чашка кофе от его взгляда рисковала превратиться в кусок льда еще до окончания завтрака.

— Бедный наш декан, — искренне вздохнула я. — Как он это выносит?

— Меня больше удивляет, что остальные будто ничего не чувствуют, — фыркнула Панси, сооружая на своей тарелке сложный сэндвич из тостов, сыра, листиков салата, кружков томата и ветчины. Примерившись и прищурив один глаз, девочка взмахнула волшебной палочкой. Сыр мгновенно расплавился, а хлеб подрумянился. Над нашим столом поплыл вкуснейший аромат, на который обернулись сидевшие по соседству студенты третьего курса.

— Флитвик кастует себе затычки в нос, определенно, — предположил Тео. — А МакГонагалл всегда сидит с таким кислым видом, будто ей вообще все кругом не нравится. Остальные же просто вежливо помалкивают.

— А Дамблдор? — спросила я.

— А директор, думаю, обвешен таким количеством артефактов, что среди них наверняка есть и тот, что должен освежать воздух на ярд во все стороны, — глядя на волшебника с прищуром, предположил Блейз.

— Почему «наверняка»? — вздернул бровь Драко. — Так и есть.

— Так, стоп, — нахмурилась я. — Ты ведь с самого начала говорил не о запахе, а о внешнем виде, да?

Я прищурилась, рассматривая Квиррелла. В последнее время преподаватель стал более дерганным, заикался почти в каждом слове, но в остальном мало чем отличался от себя сентябрьского: такой же бледный и изможденный. Казалось, за эти недели он даже мантию ни разу не сменил. Что уж говорить о фиолетовом тюрбане!

— М… Кажется, заика выглядит как обычно, — задумчиво протянула я.

— Он мельтешит, — проворчал Драко. — Смотреть неприятно.

— Мельтешит? — уточнила я, глядя на преподавателя.

— Его аура будто двоится, — пояснил Малфой и отвел взгляд. — Чем он болен, интересно? Столько времени прошло, а видок все хуже.

Оговорка Драко очень меня заинтересовала, но завтрак подходил к концу, так что к интересной теме я решила вернуться позже.

На Чарах, как и ожидалось, проходили заклинание левитации неодушевленных предметов. Грейнджер и в этот раз выделилась, но допекла своими советами не Рональда, а Лаванду. Браун стоически выдержала поучения, лишь незаметно закатила глаза и состроила рожицу Парвати Патил. И, конечно, у Гермионы Левиоса получилась с первой же попытки.

— Петля неровная, — проворчал Драко, глядя на успех девочки, подкрепленный радостным восклицанием учителя и десятком баллов.

Я смогла различить лишь световой росчерк, повторивший движение кончика палочки Грейнджер. Хоть свечение и было слабеньким, но зато непрерывным. У того же Рона золотистая петелька незавершенной буквы «Ф» обрывалась на переходе в вертикальный взмах, а у Финнигана все рвалось на начальной дуге.

Слизеринцы не спешили чаровать, тренировали движение и перемигивались. Невилл и вовсе просто раз за разом повторял себе под нос латинские слова.

— Тренируемся, тренируемся, — подбадривал нас Флитвик.

Гермиона повторила удачную попытку поднять перо еще раз, после чего стала просто с превосходством наблюдать за остальными. Заметив вздернутый нос девочки, Драко тихо фыркнул и уверенно взмахнул палочкой, скупым экономным движением вычертив крохотный незаконченный и перечеркнутый сверху вниз круг. Его заклинание вышло ярче и устойчивее. Со стороны казалось, что перышко за середину подцепили к небольшому сияющему фонарику.

— Отлично, мистер Малфой, — поздравил слизеринца преподаватель. — Десять очков!

Драко бросил самодовольный взгляд на мигом растерявшую часть уверенности Гермиону.

— Ты ведь мог продемонстрировать эти чары самым первым, — заметила я, видя, что юный волшебник левитирует перо без каких-то усилий, даже не глядя на него.

— Задание не в том, чтобы сделать первым, — ответил Малфой. — Сам чего ждешь?

Я пожала плечами и как можно четче вычертила нужную форму в воздухе. Моя Левиоса вспыхнула почти так же ярко, как у Драко, лишь в начальной точке получилось утолщение.

— Много силы, — прокомментировал Драко.

И будто подтверждая его слова, воспарило не только страусовое перо, но и парта, на которой то лежало. Удержавшись от желания разрубить петлю косым взмахом, я плавно повела палочкой вниз, позволяя столу вернуться на пол, и только после этого оборвала подпитку заклинания.

— Все хорошо, мистер Поттер? — обеспокоенно уточнил маленький профессор. — Голова не кружится?

Я удивленно вскинулась и отрицательно мотнула головой. Оказалось, обеспокоенно на меня смотрел не только Флитвик, но и Драко, Панси и Невилл. А Гермиона прожигала обиженно-хмурым взглядом из-под лохматой челки.

— Десять баллов Слизерину, — похвалил меня преподаватель и уже для всех добавил: — Напоминаю, что хотя чары левитации и позволяют поднять в воздух любой предмет, вам не стоит пытаться перемещать что-то большое для вашей же безопасности. Группа заклинаний, которые мы сейчас изучаем, относится к чарам непрерывной подпитки силой. Если переусердствовать, можно заработать магическое истощение. Мистер Поттер, точно все хорошо?

Я лишь неопределенно пожала плечами и продолжила тренировать заклинание. Никакой усталости не ощущалось. Приложить нужное количество сил удалось лишь с третьей попытки. И все это под хмурым взглядом Грейнджер.

«И что ей не так?» — пытаясь игнорировать гриффиндорку, подумала я. Появилось недоброе предчувствие, что сегодня обязательно произойдет что-то не очень хорошее.

К концу учебного дня предчувствие чего-то недоброго только усилилось, хотя Грейнджер появилась и на следующем занятии, и на обеде, а потом на виду у всех шуршала пергаментами и книгами в Библиотеке.

Если бы знала, что следить нужно вовсе не за гриффиндорской заучкой, а за кое-кем другим, то не хлебнула бы в самом начале ужина тыквенного сока…