Эликсир жизни (гет)

Неделя после Хэллуина показалась Гермионе странным сном, происходящим даже не с ней самой. Том больше не поднимал тему разрыва отношений, и ситуация оставалась странно-неопределенной. Он просто избегал девушки. Хотя на людях держался с ней вполне ровно и обыденно. Еще парень предъявил ей обширный список литературы и ингредиентов, которые хотел получить. Гермиона утомилась от этой неопределенности, но лучше было так, чем никак… Мерлин, как же она устала…

Большую часть времени Риддл проводил в библиотеке, используя для приятелей отговорку, что задумал важное дело. И что было примечательно, девушек рядом с ним не обнаруживалось. Гермиона могла это сказать абсолютно точно, потому что проводила свое свободное время точно так же, как и Том. Разумеется, она не шпионила за ним. Конечно, нет. Лучшая ученица искала материал по одному очень интересному зелью, которое вполне можно было назвать «Зельем болтливости», необходимому ей для следующего этапа ее плана.

Изменения в отношениях слизеринских отличников никто не заметил. И даже то, что Вальбурга поделилась информацией об их эротическом приключении со всеми девушками факультета, практически никак не отразилось на жизни путешественницы во времени. Да, некоторые начали смотреть на нее с осуждением, другие же, наоборот, с завистью. Роуз произошедшее только посмешило, Бренвенн начала вести себя еще более неуравновешенно, а Финелла сделала Гермионе официальное замечание – не позорить честь Слизерина. На этом все и закончилось. Если можно было так выразиться, учитывая все события, взволновавшие Хогвартс. Школа пребывала в панике. «Вальпургиевы рыцари» втайне смаковали факты и слухи. Магглорожденные пленники, едва выписавшись из больничного крыла, сразу подлили масла в огонь рассказами о скелетах и монстрах. В Тайной комнате оказалось неожиданно много чудовищ. Откуда-то в историях, помимо устрашающего шипения, появились еще и крики баньш, и вой оборотней. Гермиона только качала головой, поражаясь полету человеческой фантазии. Но самым отвратительным был слух о том, что все это устроили гриффиндорцы в пику Слизерину и при этом что-то напутали с чарами для скелетов. А потом сами же и показали место заточения несчастных учеников. Говорили, что даже имелось подтверждение таким слухам, ибо спасатели не могли толком объяснить, как нашелся этот страшный коридор… Гермиона подозревала, что провалы в памяти Джона не остались незамеченными. Но попробуй Дамблдор пробиться сквозь них, несчастного парня ожидали бы психические расстройства. Что было, разумеется, неприемлемо. Это вам не Морфин. Так что с данной стороны ей лично ничего не грозило. Но обвинения Гриффиндора мучили ее своей чудовищной несправедливостью. Кому могло прийти в голову такое нелепое предположение? Разве что истинно виновным… Мерлин, за что ей все это? Неужели Вселенной наплевать на цену, если необходим результат? Или человеческий ум настолько ничтожен, что ему просто не охватить столь грандиозного масштаба?

Профессора организовали непрерывную опеку, прогулки были отменены, в одиночку ходить не разрешалось. Хогвартс стал похож на оккупированную территорию. Как будто бы ей не хватило предстоящего путешествия в занятый немецкими войсками Париж!

Суббота оказалась у Тома посвящена обязанностями старосты, так что пришлось наметить поход на воскресенье. Гермиона воспользовалась свободным временем, чтобы попасть в маггловский Лондон и раздобыть карту Парижа, а также на всякий случай французский словарик. Казалось, все было готово, кроме одного – их самих.

* * *

Воскресный день, который пришелся на восьмое ноября, казался ничем не примечательным. Свинцовое небо беспристрастно давило на башни древнего замка, земля привыкала к первым заморозкам, все тусклее становился солнечный свет. В самом же Хогвартсе атмосфера была уже по-настоящему зимней. Все за спиной обвиняли друг друга. А грязнокровки, как им и следовало, с ума сходили от страха, что доставляло Тому скрытое мрачное удовлетворение. Друзья прославляли его, противники старались не показываться на глаза, «Рыцари» пополнились тремя новичками. Что ж, неплохое вышло начало. Пусть Салазар гордится своим потомком! И если б не девчонка...

Гермиона ждала в гостиной. Как всегда, красивая и серьезная. И такая «его», что парень почти что забылся. Он чуть было не начал рассказывать ей о недавнем открытии. Риддл был практически уверен, что она знала то, что он выяснил совсем недавно – как назывались объекты, с помощью которых можно было обеспечить свое возвращение после смерти. Том заказал кучу книг и просмотрел их все, но более подробной информации о хоркруксах не нашел.

Но он не должен был проявлять с девчонкой свою слабость. Она уже достаточно явственно показала, что не собирается подчиняться. Несмотря на свою якобы «любовь». А потому между ними могли быть только деловые отношения, отныне и навсегда. Навсегда.

Но почему он до сих пор не сказал ей об этом? Надеялся на что-то? Нет, парень уже давно понял – не надо надеяться, вместо этого нужно делать все возможное для достижения цели. И он, как всегда, сделал. Но его усилий оказалось недостаточно для самоуверенной выскочки. Он так и не нашел в ней ни единой слабости. Даже пригрозить обнародовать ее происхождение он не мог, поскольку это бы затронуло и его репутацию… Салазар, как же он ненавидел ее!

Тому стало тошно. Он плотнее закутался в шерстяную мантию, под которой скрывались маггловские брюки и куртка, и молча последовал за девушкой к статуе горбатой ведьмы.

* * *

Молодые люди неловко вывалились из камина, ненароком уронив друг друга на пол, все в саже и гари. Не желая проверять, предложит ли Том ей руку, чтобы подняться, Гермиона быстро вскочила на ноги и начала смахивать с мантии неизбежные последствия путешествия через каминную сеть. Невольно вспомнилось их прошлое путешествие – тогда ей было тревожнее, но куда светлее на душе. Отряхнувшись, девушка оглянулась по сторонам. Том вытер последнюю сажу с мантии и подтолкнул свою спутницу к выходу.

Улица была похожа на Косой переулок, как бывают похожи друг на друга все торговые пешеходные улочки старинных городов. Неширокая, уютная, домашняя. Но народу было столько, как будто вскоре начинался учебный год. Заметив, что волшебники собрались в основном там, где на стенах висело что-то вроде информационных стендов, Том и Гермиона начали проталкиваться сквозь толпу. Вспоминая язык, что ей удалось изучить в маггловской школе и позже с родителями, девушка прочитала:

Сегодня, 8 ноября, произошла высадка англо-американских войск в Тунисе и Алжире. Серьезного сопротивления им оказано не было. В помощь войскам был направлен отряд нью-йоркских авроров.

Тут Гермиону потеснили в сторону, и она почувствовала, как сильная рука Тома вытягивает ее из толпы.

– Ну? – с нетерпением произнес ее спутник.

– Американцы с англичанами сегодня высадились в Тунисе и Алжире. И авроры там же, – перевела она и, видя, как нахмурился парень, спросила: – Это как-то может повлиять на наши планы?

– Гитлер в ближайшее время займет неоккупированную часть Франции. Это очевидно, – сухо пояснил Том. – А в Париже может усилиться контроль. Мы должны быть осторожны.

– Ты похож на француза, – слабо улыбнулась девушка.

– А ты нет, – с кривой усмешкой отозвался он.

– На еврейку я тоже не похожа, – рассудила она. – Меня просто так не аресту…

– Думаю, патрулям на это наплевать. А потому, если что, «Stupefy» и «Obliviate», – заключил слизеринец, и потребовал: – Достань карту, сверимся еще раз.

– Вот, смотри, библиотечный комплекс здесь, между улицами Ришелье, Кольбера, Вивьен и де Пети-Шан, – пальчик Гермионы заскользил по карте. – Доезжаем сюда, тут сад Пале-Руаяль, и проверим обстановку.

– И узнаем, где именно хранятся манускрипты. В этих зданиях можно плутать днями, – проворчал Том, рассматривая обрисованный четырехугольник. – Интересно, здесь кто-нибудь говорит по-английски?

Как выяснилось в ближайшие десять минут, по-английски говорили, хотя далеко не все. И вскоре путешественники уже катили на магическом дилижансе без лошадей по оккупированному городу. Он казался развалюхой по сравнению с автобусом, что курсировал по Лондону будущего, зато нравы водителя мало отличались от его сумасшедшего коллеги. И потому после бешеной езды с обгоном и вклиниванием между транспортом – разумеется, не такой интенсивной, поскольку транспорта в большом количестве не наблюдалось, хотя извозчик как-то умудрялся его находить – раритетная волшебная техника вскоре очутилась в точке назначения. Сняв и спрятав в карман мантии, молодые люди вышли в маггловский Париж.

Парк казался пустынным, словно общее чувство отчаянья было подхвачено природой и воплощено в мрачной серости деревьев, каменной холодности древних стен, колких порывах ветра. Перед входом в библиотеку никого не было, и слизеринцы быстрым шагом направились туда.

– Halt! Hände hoch![1] – вдруг раздался сзади грубый голос.

Гермиона обернулась – патрульных было трое, два автоматных дула смотрели на нее и Тома.

Видимо, Риддл что-то понимал по-немецки, поскольку медленно поднял руки. Нетрудно было догадаться, что ситуация не сулила ничего хорошего. Аппарируй она сейчас – и гитлеровцы открыли бы огонь. Том однозначно не успел бы среагировать. Поэтому девушка скопировала его действия.

– В чем дело? Мы студенты, – как можно уверенней произнесла она по-французски, окидывая патрульного строгим взглядом.

Тот был типичным «арийцем» – широкие, низкие скулы, холодные голубые глаза, слегка вздернутый нос. Мужчина ощупал сначала Тома, повертел палочкой, но после комментария Гермионы: «Указка», – положил ее на место.

– Er hat keinen Ausweis,[2] – процедил он и взялся за девушку.

Та с опаской покосилась на нахмурившегося парня. Палочка осталась на месте, но на свет божий оказался извлечен словарь.

– Мы изучаем английскую литературу! – горячо заявила Гермиона, но патрульный в этот момент достал карту.

– Englisch, [3] – с мрачным довольством заметил он, протягивая карту своим спутникам. Те мельком взглянули и закивали. – Ebenfalls keine Ausweise. Sie müssen mitkommen.[4]

Гитлеровец что-то рявкнул по рации и потянулся к поясу. Звякнули браслеты наручников.

Девушка непонимающе захлопала глазами, повернула голову к Тому.

– Аппарируй, – хмуро процедил парень.

– Тебя убьют, – качнула головой она.

– Это приказ, Гаррисвилль. Аппарируй им за спину. Твой толстый, – жестко отозвался Риддл.

Патрульные слегка растерялись от звука английской речи. Парень провел рукой по лицу, как бы убирая с глаз челку, и потянулся к груди, где в кармане хранилась палочка.

В этот момент Гермиона аппарировала.

– Stupefy! – раздалось одновременно два возгласа.

Звук падающих тел вывел из шока третьего гитлеровца. Он судорожно выронил карту, но пока хватался за автомат, Том быстро оглушил его.

– Идем! – сурово сказал юноша, стерев память обидчикам и презрительно пнув ногой того, кто вел унизительный допрос. Девушка едва расслышала его бормотание: – Вонючие магглы.

Но в этот момент произошло непредвиденное. Из-за угла показался новый патрульный наряд. И Гермиона не успела подумать о том, как гитлеровцы восприняли картину распростертых на земле товарищей. Автоматная очередь, оглушив, прошлась по телу невыносимой болью, сужая мир до одной-единственной мысли, старой, как мир, и всегда для каждого новой – это конец. Успев лишь отметить, как падает рядом Том, она увидела перед затуманившимся взором панораму событий ее прошлого, словно промелькнувшую ленту старой кинопленки. Они умрут. Значит, она выполнила свою миссию… Гарри… Рон… Том… Мама…

* * *

Первой мыслью, пришедшей в еще затуманенный мозг Тома, было понимание, что он не умер. Почему? Спасибо девчонке и ее ритуалу… Гермиона… Где она? Что это за место? Пошевелившись, Риддл ощутил боль в тех областях, где прошли пули. К счастью, кажется, навылет. Фунт свинца в теле вряд ли бы прибавил ему магических способностей. Ноздри свело от кисло-сладкого запаха. Сверху давило. Лицо будто измазали чем-то липким. Юноша заставил себя открыть глаза и чуть не задохнулся от осознания произошедшего.

Сквозь наваленные вокруг трупы едва пробивался слабый свет. Его выкинули в братскую могилу, когда он был еще жив. Проклятые магглы! Это прибавляло новый пункт в список, по которому они должны будут жестоко заплатить! Том пошевелился и с трудом начал выбираться наверх, опираясь на мертвые тела.

Он находился в широкой яме, куда была свалена целая куча трупов, некоторые из которых уже начали разлагаться. Солнце клонилось к западу, освещая последними розово-золотистыми лучами нехитрый загородный пейзаж. Вокруг не было ни души.

– Гермиона, – слабо, а затем громче позвал он, вглядываясь в женские лица, замороженные смертью.

Где же она? А вдруг ее увезли в другое место? Вряд ли. Удобная свалка мертвечины для всего города… Том раздвинул несколько трупов, где, как ему показалось, мелькнул синий цвет ее пальто. Не она. Салазар, помоги! Пожалуйста. Луч Солнца вспыхнул в последний раз, играя на светлом локоне. Гермиона…

Это была она. Том лихорадочно освободил хрупкое тело, прижал пальцы к шее, нащупывая пульс. Если она мертва, это к лучшему. Он всегда был одиночкой и останется им и впредь. Слабости будут забыты навсегда. Похоронены вместе с ней.

Но сердце тревожно колотилось. Его собственное.

Великий Мерлин, пульс прослеживался тонкой ниточкой, девушка едва дышала.

– Гермиона, – позвал он, ресницы той дрогнули, и она застонала.

– Том… Ты жив, – не разочарование ли мелькнуло в ее голосе?

Но девушка с усилием выгнулась и обхватила руками его шею. Он невольно прижал ее к себе, провел рукой по спутанным волосам. Так они молчали, постепенно приходя в себя, наблюдая игру багрянца и золота в темнеющем небе заката.

– Надо проверить твои раны, – наконец, заявил Том. – Где болит?

Гермиона указала на плечо. Маленький огонек вспыхнул на волшебной палочке Риддла. Осмотрев поврежденную ключицу, он сказал:

– Пуля застряла в кости. Нужно вытащить, расслабься…

Девушка слегка вскрикнула, когда он произнес «Accio пуля» и на его ладони оказался маленький кусочек свинца.

– Заживет, – кратко прокомментировал новоиспеченный хирург.

Он не желал копаться в себе, в своих чувствах и эмоциях. Был ли он рад, что девчонка осталась жива? Риддл не знал ответа на этот простой вопрос. И знать не хотел.

Вместо этого парень заставил себя войти в привычное состояние наблюдателя, актера, смотрящего на все со стороны.

В неровном свете маленького огонька Гермиона оглядела мрачное место смерти, где они все еще находились, в буквальном смысле сидя на трупах. Мгновенный ужас на ее лице сменился болью и сожалением.

– Никто не заслуживает такой участи… – сорвалось с губ девушки, и она тихо спросила: – Попади они в голову, это был бы конец, да?

– Скорее всего, – пожал плечами парень. – И что-то мне не хочется проверять.

– Во многих легендах рассказывается, что перед тем, как получить посвящение, герой должен умереть и возродиться, – прошептала Гермиона.

– Считай, что это нам удалось. Дело осталось за малым – посвящением, – саркастично отозвался Риддл и предложил: – Давай найдем что-нибудь перекусить и быстрее вернемся в библиотеку.

Молодые люди поднялись на ноги и выбрались из неглубокой могилы. Морщась от боли, Гермиона очистила и привела в порядок свою одежду, он – свою. Достав спрятанную мантию и увеличив ее, девушка порылась в карманах и извлекла две шоколадные лягушки. Том иронично хмыкнул, но конфету взял. Это был просто какой-то навязчивый символ их отношений. Слава Мерлину, хоть не лимонные дольки! Этого бы он точно не перенес. Ощущая, как с шоколадом в теле разливается приятное тепло, парень признал, что пули прошли весьма удачно, не задев столь ценный запас, который уж точно не восстановился бы сам по себе. Размножающиеся шоколадные лягушки… Вот и занялись бы исследованием этого вопроса, профессор Дамблдор. Все бы польза от вас была…

Вскоре путешественники уже стояли на обочине дороги, по которой к ним направлялся знакомый дилижанс. Извозчик окинул пару скептическим взглядом, но спросил лишь о пункте назначения, пробормотав под нос, что от такой жизни скоро все станут некромантами.

На этот раз молодые люди высадились непосредственно у дверей библиотеки с палочками в руках, готовые отразить любое посягательство на жизнь и свободу. Пока Гермиона справлялась с дверями, Том закрывал ее спину, прислушиваясь к малейшему шороху, что прорезал боязливую тишину оккупированного города.

Проникнув внутрь, молодые люди кое-как нашли на стендах информацию об отделе манускриптов и вскоре без приключений добрались до желанного хранилища.

Архив был гигантский. Витало в нем то неуловимое ностальгическое ощущение незримого присутствия прошлого, что являлось неизменным спутником мест с древней историей. Словно толщи веков прессовали пространство. Но Тома поразило не это. Здесь была магия. Везде.

– Тут есть магические тексты, – прошептал Риддл. – И много.

– Откуда ты знаешь? – вскинула брови девушка.

– Прислушайся к своим чувствам. Ощути следы волшебства, – словно зачарованный, бормотал юноша.

На ее лице промелькнуло удивление, затем понимание, которое сменилось тревогой. Гермиона уставилась на парня. И тут его тоже осенило.

– Лучший способ что-то спрятать – положить на самом видном месте, – проговорил Том, наградив ее быстрым взглядом. – Это значит, тут можно найти про хоркруксы…

Его вдохновенная тирада была остановлена девушкой, которая яростно вцепилась ему в плечи. Ее взгляд метал молнии.

– Хоркруксы, Риддл? Хоркруксы? – горячо процедила она. – Ты хоть знаешь, что это такое?!

– Предметы, хранящие части души, – отозвался парень, пораженный ее внезапному гневу.

– Да-да, магическая шизофрения, – саркастично подтвердила девушка. – Ты потеряешь свою красоту, Том, став красноглазым уродом, ты не будешь ведать, что творится с остальными частями души, ты…

– С остальными? Значит, можно создать не один хоркрукс? – его глаза загорелись, когда он услышал подтверждение своей дерзкой идеи.

– Можно все. Вопрос, что из этого выйдет, – со злой иронией продолжила она. – Хоркруксы не сделают из своего создателя больше, чем человека. Наоборот, намного меньше! Он потеряет способность понимать тончайшие человеческие эмоции, наслаждение прекрасным, способность любить, в конце концов. И пусть тебе это кажется лишь слабостями, Том, но не один интеллект отличает нас от животных. Чтобы стать сверхчеловеком, надо обладать всем, что доступно людям, плюс тем, что им недоступно. Помимо всего прочего, хоркруксы отнимают свободу, ставя создателя в зависимость от своей сохранности. И даже возродиться он не сможет без помощи извне.

Риддл смотрел на нее молча, потрясенно, шокировано.

– Откуда тебе это известно? – прошептал он, прожигая ее настойчивым взглядом.

Пыл Гермионы, казалось, погас.

– Я знала мага, который это сделал, – сглотнув, тихо сказала она. – Из-за него погибли дорогие мне люди. Более того, он убил собственную семью. Но он не чувствовал, что творится с другими частями души, это и сыграло с ним злую шутку. Когда усиленно защищаешься от чего-то, невольно притягиваешь это раньше времени.

Том недоверчиво нахмурился. Неужели кто-то опередил его, создав несколько хоркруксов? Но почему же тогда этот маг умер? Неужели нашелся враг сильнее?

– Ему в противники достался кто-то вроде Дамблдора? – сузив глаза, поинтересовался он.

– Нет, он погиб из-за мальчишки. Можно сказать, ребенка, чьих родителей убил, – в ее тоне вновь появилась злость. – Его беда была не в слабости, а в непонимании чувств людей. И в вере, что никто не разгадает секрета его хоркруксов, что каждый боится смерти.

– Это все просчитывается, – пожал плечами Том. – А вера должна основываться на логике.

– Видимо, он думал точно так же, – холодно отозвалась она. – Я даже могу показать тебе это!

– Что? – опешил Том.

– Я не буду закрывать воспоминание, – девушка подняла голову и вновь встретила его взгляд – в глазах цвета темного меда читалась смесь сочувствия, боли, мольбы. – Давай присядем.

– Хорошо, – согласился он, хотя у него мурашки прошли по коже. Чуть дрогнувшей рукой достал волшебную палочку.

Она повела его к столу, где находились стулья и, сев напротив, кивнула:

– Давай.

Любопытство побороло волнение.

– Legilimens! – уверенно сказал он.

Низкое, хмурое небо накрывало старинное кладбище. Мрачная фигура с косой венчала большое надгробие. К нему был прикован темноволосый мальчишка, который с ненавистью смотрел на высокого, худого человека в черной мантии, развивающейся на ветру. Тот обернулся, и Риддл смог увидеть его лицо – красные глаза смотрели прямо в душу, пронизывая и выжигая. В них не было ничего, кроме холодной ярости. Они поразили Тома даже больше, чем само лицо – напоминающее рептилию, зеленовато-серое, с провалившимся носом. Волшебник вытянул руку с худыми, узловатыми пальцами и продолжил речь, обращенную к группе людей в масках:

– Я помню только, как заставлял себя жить, в полусне, бесконечно, мгновение за мгновением. Укрывшись в глухом лесу, я ждал… конечно же, один из моих Упивающихся смертью найдет меня… кто-то из них придет и применит магию, на которую я не был способен, и вернет мне тело… Но я ждал напрасно…

В этот миг Риддл почувствовал боль, и картинка, потеряв четкость, растаяла. Он сидел перед девушкой, которая только что ударила его по щеке, возвращая в здесь и сейчас.

– Э-это, это…

– Это будущий ты, – резко завершила она. – Смотри, какое ничтожное будущее ждет тебя, Том. Как зависим ты станешь от чужой милости, как…

– Да с чего ты взяла, что я так и бросился создавать хоркруксы?! – перебил Риддл, хватая ее за руку. И гневно выпалил: – Если этот маг дал себя убить, это его проблемы. И вообще, мы здесь Философский камень ищем, если ты забыла!

Ей удалось достать его, вывести из себя, заставить потерять беспристрастность. Может быть, тем, что они и вправду были похожи с этим уродом. Чем-то неуловимо похожи. Проклятая ведьма!

В этот момент внимание ссорящихся привлек слабый звук открывающейся двери, и перед парой появился приземистый волшебник. Был он невысок, одет в широкую мантию, из-под которой торчали пижамные штаны, лысую голову венчал ночной колпак. Молодые люди вскочили на ноги. Старичок что-то дружелюбно сказал, и Гермиона ответила по-французски.

– Англичане, значит. Я понимаю, такое время, теперь и по ночам ходят. Но могли бы и предупредить, – проворчал он на английском, практически без акцента. – Давайте ваши пропуска.

Молодые люди переглянулись. И Том наклонился к уху девушки:

– Встань за меня и, если что, попробуй применить Accio к «Завещанию».

– Ну? – в нетерпении переспросил старичок.

– Позвольте узнать, а кто вы? – вежливо поинтересовался парень.

– Хранитель библиотеки, разумеется, – тот выпятил вперед живот и расправил плечи. Его тон изменился. – Так, детки, вижу, разрешения у вас нет, а потому до свидания. Выход вы знаете.

– Гермиона, давай, – шепнул Риддл, готовясь к поединку.

– Accio «Завещание» Фламеля! – выкрикнула девушка.

– Вижу, вы совсем обнаглели, – разозлился хранитель, направляя палочку на слизеринцев.

– Мы не хотим вам ничего плохого, только посмотреть один свиток, – все так же спокойно отозвался Том и, видя, что на заклинание не последовало никакой реакции, приказал: – Попробуй другие формулировки. Оригинала, скорее всего, здесь нет, или он спрятан.

– Я уже понял, что это за свиток, – жестко сказал старичок. – Вон отсюда, пока я не позвал авроров!

– Accio перевод «Завещания» Фламеля!

– Incarcerous! – закричал волшебник.

– Protego! – Том был наготове. Позволит он себя связать веревками, как же. – Stupefy!

– Accio перевод Пернети и Сен-Марка! – настойчиво продолжала девушка.

Старичок оказался неплохим дуэлянтом, и Том полностью погрузился в процесс битвы. Они обменялись несколькими заклятиями, которые с равноценным успехом смогли отразить. И Риддл понял, что без трюка не обойтись.

– Accio копия «Завещания» Фламеля! – в это время старалась Гермиона.

Том, отразив очередное заклятие, быстро направил палочку на книжный шкаф:

– Incendio! – языки огня с жадностью охватили податливое дерево.

Хранитель вскрикнул, и пока он гасил огонь, Том оглушил его, точно поймав момент. Вот так вот, связываться с наследником Слизерина!

И тут девушка воскликнула:

– Accio копия перевода «Завещания» Фламеля!

К удивлению молодых людей в воздухе показался старый пергамент, который мчался прямо в руки Гермионы.

– Не бери, он может быть под заклятием, – предупредил Том, хватая ее за плечо.

Но рукопись уже коснулась ладони девушки. И парень почувствовал знакомый рывок в области солнечного сплетения – результат действия портключа.

* * *

[1] Стоять! Руки вверх! (нем.)

[2] Нет документов. (нем.)

[3] На английском. (нем.)

[4] Тоже нет документов. Придется пройти с нами. (нем.)