Последняя битва (гет)

Амелия оглядела учениц, сотрудников и союзников, собравшихся в большом зале. Учителя решили, что будет лучше собрать всех девочек вместе и успокоить их страхи, даже если эта задача казалась невозможной. В замке было тихо, но не бесшумно. В большом зале слышались приглушенные разговоры и тихие шаги. Девочки сидели небольшими группками, разговаривая о чем-то своем, стараясь отвлечься от той опасной ситуации, в которой все они оказались. Учителя прохаживались между группками, то и дело вступая в разговоры с ученицами, и Амелия знала, что все это для того, чтобы не зацикливаться на ужасном жертвоприношении, которое свершалось в другом месте и совершенно в другом мире. Директриса смотрела на бледные лица своих сотрудников. В них не было злости или горечи обвинения. Там был только страх. Они не винили ее в сложившейся ситуации, понимая, что происходящие события находятся вне их контроля. Амелия тряхнула головой, заставляя себя думать о настоящем, а не предаваться воспоминаниям или надеяться на чудо. Как и много раз за этот день, директриса напомнила себе, что ее обязанностью является обеспечение благополучия девочек, и она знала, что Констанс сказала бы то же самое, если бы была здесь. Констанс… Амелия знала, что на этот раз она не вернется назад. После всего того, через что прошла школа, и всего того, что Констанс уже сделала, чтобы спасти их, это было просто невозможно. Директриса еще раз осмотрелась вокруг, разглядывая лица в зале, представляя, что вот сейчас услышит голос своей заместительницы, который напомнит, что они должны делать вместо того, чтобы грезить наяву.

Амелия взглянула на двух молодых учителей. Милдред и Мод завершили бессознательный обход зала и теперь стояли в сторонке, тихо переговариваясь. Директриса не могла слышать, о чем они говорили, да у нее и не было никакого желания подслушивать. Девушки упорно трудились, чтобы ученицы сохраняли спокойствие среди того безумия, что окружало их весь этот день, и вполне заслужили немного времени для себя, чтобы оплакать потерю коллеги, прежде чем снова вернуться к руководству. Плохо было то, что в такие моменты Амелия была слишком склонна видеть этих интересных и умных девушек детьми, которыми они были несколько лет назад. С их первого дня в школе Кэкл прошло почти десять лет, но директриса могла вспомнить каждый день так ясно, будто это было вчера. Ну, может, конечно, не каждый день, но большинство из них. Милдред и Мод были ученицами, которые оставили неизгладимый след в памяти каждого учителя.

Все это было так грустно, учитывая то, что они могли не пережить эту ночь, точно также, как и ученицы. Ужасный призрак неудачи всегда висел над плечом Амелии, вызывая страшную мысль «а вдруг?». Что делать, если что-то пойдет не так? Амелии не нравилось думать об этом, но как директриса она обязана была просчитать все возможные варианты развития событий, какими бы невероятными или непостижимыми они ни были. Она сосредоточилась на настоящем, стараясь поддерживать в зале спокойную атмосферу. Взгляд директрисы блуждал по комнате и остановился на Энид. Девушка ходила взад-вперед по залу, и ее лицо было бледным и взволнованным. Она очень отличалась от той светлой и беспечной девочки, которую Амелия знала. Милдред и Мод уже реализовались в жизни, максимально развив свои таланты, а Энид только что перевернула новую страницу в своей жизни. Девушка смотрела в потолок, и директриса знала, что ее мысли сейчас за пределами этого зала. Она попросила Энид оставить Гаррета и Кайрис в одиночестве, чтобы оплакать распад новоявленной семьи, и младшая ведьма, хоть и неохотно, согласилась, хотя ее беспокойство по-прежнему было ярко выражено.

Взгляд Амелии обратился к Алджернону. Директриса была удивлена тем, как спокойно он, казалось, принимает ситуацию. Волшебник развлекал первоклассниц, рассказывая несколько приукрашенную историю о том, как его превратили в лягушку и вынудили в течение нескольких десятилетий прожить в школьном пруду. Алджернон не поддавался панике. Амелия вспомнила, как он действует в тяжелые времена: когда в его дом у реки явился Повелитель Драконов, он помогал сохранять безопасность девочек, не заботясь о собственном благополучии; когда пять лет назад Констанс отправилась на тауэрский мост для встречи с Дьяволом, именно Алджернон отправился за ней, и вернул домой целой и невредимой.

У директрисы ком встал в горле, когда она снова подумала о Констанс, и она усилием воли заставила себя думать о другом.

Экберт стоял возле одного из окон, глядя сквозь него со смесью отчаяния и гнева, вспоминая, что они все пережили за те несколько часов, за которые Дьявол снова проявил себя. Волшебник спрашивал себя, как долго им придется ждать, прежде чем станет ясно, устояла ли на этот раз школа Кэкл, и не сдалась ли на милость злых сил, преследовавших ее на протяжении стольких лет?

В настоящее время на лице Экберта отразилось замешательство и он, сделав шаг от окна, поманил Амелию к себе. Она сразу же подошла к нему, заняв место, которое он только что освободил.

— Мне кажется, Амелия, или там довольно тихо?

Директриса взглянула на ряды ВМС, которые молча стояли на своих местах, ожидая возвращения лидера. Казалось, там не произошло никаких изменений, с тех пор, как Констанс выдвинула требование говорить с Дьяволом… Глубоко в груди снова закололо, как и всякий раз, когда Амелия думала о своей заместительнице.

— Как по мне, они выглядят точно так же, — грустно сказала она, отвернувшись от окна, но Экберт покачал головой.

— Посмотрите на небо, Амелия.

Директриса подняла глаза и увидела ясное звездное небо, на котором не было ни облачка. Шторм, окружавший замок еще днем, рассеялся также внезапно, как и появился.

— Смеем ли мы надеяться, Экберт? — спросила Амелия, чувствуя, как в душе загорается крохотный лучик надежды. Она отошла от окна и, прислушавшись, поняла, что грохот, доносившийся из подземелья, стих. Сам воздух будто бы стал спокойнее и светлее. Не было никаких сомнений: дьявольское влияние ушло из школы, и на этот раз Амелия знала, что оно исчезло навсегда.

— Да, Амелия, думаю, что у нас есть надежда.

Директриса бросила взгляд в окно, на ряды ВМС, которые, казалось, ничего не замечали, и снова ее сердце наполнилось холодным страхом, омрачая надежду, которая успела вспыхнуть в душе. Они по-прежнему были в меньшинстве, находясь в ловушке земных приспешников Дьявола. Сам Дьявол может быть и был побежден, но его лакеи никуда не делись. Выходит, силы были потрачены впустую? Смерть Констанс и Делии оказалась напрасной, и хоть приход Дьявола в мир живых был остановлен, над жителями замка все еще висела угроза уничтожения от рук Щуки и его армии.

— Вы чувствуете это? — спросила подошедшая Давина. Ее лицо было взволнованным. — Произошло что-то гениальное!

Амелия кивнула, хотя лично она не стала бы использовать формулировку Давины. Правда то, что возвращение Дьявола было предотвращено, действительно было гениально, но цена, которую им пришлось заплатить за избавление от проклятия, была непомерно высока. Столько смертей… Это была поистине, горькая победа.

— Дьявол ушел? — спросила Милдред, подходя к ведьмам и волшебнику, которые стояли у окна, и вглядываясь в линии ВМС. — Ну, они еще там.

Амелия прикусила губу, не зная, что делать. Эта армия вообще знает, что им некому больше отдавать приказы? Они по-прежнему нападут на школу, если посчитают нужным? Если Щука, который поклонялся Дьяволу, знал, что его хозяин побежден, Амелия не сомневалась, что он использует любую возможность отомстить.

— У меня появилась идея, — вдруг сказала Милдред. — Я просто не знаю, насколько успешной она будет.

— Что ты придумала? — спросила Амелия и в ее душе снова зажглась слабая искорка надежды. Милдред проигнорировала ее вопрос и выбежала из зала, направляясь в свою изостудию. Через несколько минут она вернулась назад, неся с собой несколько листков и сев на пол, поспешно принялась рисовать.

— Я не уверена, — негромко бормотала она. — Я никогда раньше не делала ничего столь большого, и не знаю, реалистично ли выйдет, но едва ли все эти люди видели Дьявола в его истинном обличии. Я могу использовать свой талант.

Когда рисунок Милдред оформился, Амелия вздрогнула. Страницу заполнял страшный образ Дьявола.

— Как по мне, выглядит очень реалистично, — сказал Экберт. Его голос был полон восхищения талантом молодой ведьмы. — Как вы думаете, вы можете справиться с этим?

— Что ты хочешь сделать, дорогая? — спросила Давина, отшатнувшись от рисунка, будто он мог ее укусить.

— Я попытаюсь напугать ВМС. Если я оживлю это изображение и отправлю его к ним, то это вполне может внушить им страх и заставить уйти. Они говорят, что исполняют приказы Дьявола, но могу поспорить, что никто из них не знает, что делать, встретившись с его истинной формой лицом к лицу.

Амелия улыбнулась. Она всегда могла рассчитывать на Милдред, которая непременно что-нибудь придумает, чтобы спасти положение. Директриса мысленно вернулась на несколько лет назад, к их первой встрече с Дьяволом. Милдред и ее подруги слаженно работали, преодолевая все возникающие препятствия, и за много лет не потеряли эту способность.

— Ну что же, — сказала Милдред. — Это грубо, но думаю, будет вполне достаточно. Сейчас мне нужна правильная точка обзора. — Она снова выбежала из зала и помчалась вверх по лестнице, к тому самому окну, через которое они наблюдали прибытие ВМС. Амелия и остальные последовали за ней, оставаясь чуть позади, чтобы не мешать. Девушка сконцентрировалась на бумаге и отправила изображение в сторону первых рядов, наблюдая за тем, как оно приобретает нужную форму.

Дьявол взревел, и Амелия молила бога, чтобы маги из ВМС испугались. На лицах магов действительно отразился страх, но, тем не менее, они остались непоколебимыми. У Амелии не было никаких сомнений, что большинство из них находилось под действием магии. Только Щука ни капли не испугался. На его лице появилась зловещая улыбка, когда он сделал шаг вперед, поднял свой посох и посмотрел прямо в глаза Милдред.

Дьявол снова довольно реалистично взревел, но Щуку это не остановило. Он взмахнул посохом и из него прямо в Дьявола ударила струя воды.

— Боже мой, — прошептала Милдред. — Он знает, что все это не реально.

— Что случилось?

— Картина состоит из графита, и вода размоет ее, точно так же, как ластик стирает с бумаги карандашную линию.

Щука поливал нарисованного Дьявола издевательски медленно, любуясь узорами, расплывающимися по всей его поверхности. Картина была уничтожена. Ее пестрые цвета переходили в черный графит, стекающий на землю. Всего за несколько секунд величественный мираж превратился в лужу на траве перед замком.

— Это была очень хорошая попытка, дорогая, — осклабился Щука. — Но я всегда смогу отличить подделку от оригинала. По краям была некая размытость. В следующий раз ты должна быть более осторожной. Нет смысла торопить события. — Он поднял посох высоко над головой, и Амелия могла явственно различить символы из Легендаре, поблескивающие в лунном свете. Кто знал, какая демоническая сила была ему подвластна? Директриса этого не знала, но понимала, что их собственные силы не смогут сдержать его, тем более что ее собственная магия медленно уходила. Амелия сказала остальным, что этот процесс не был болезненным, и это было правдой, но все же она ощущала изменения и было ужасно осознавать, как мало магии у нее осталось.

Но прежде чем Щука успел применить еще хоть одно заклинание, что-то произошло. Милдред прикусила губу и крепко ухватилась за подоконник. Затем и Амелия увидела, что по всему подолу плаща Щуки загораются крошечные язычки пламени. Директриса осмотрелась вокруг, ища глазами других лидеров армии, и поняла, что с ними происходит то же самое. В общей сложности десять магов из окружающих их сотен.

— Что это? — взревел Щука. Он тоже заметил пламя и попытался затоптать его, но обнаружил, что не может двинуться с места. — Что ты сделала, ведьма?

— Когда Дьявол будет уничтожен, — процитировала Давина с небольшой улыбкой на лице, — все его должники должны расплатиться.

— Я думаю, что руководители Высшего Магического Совета оказались довольно серьезными должниками, — добавил Экберт.

Дальнейшие события произошли настолько быстро, что Амелия не успела даже вздохнуть. Когда-то крошечные, мерцающие огоньки переросли в ревущее пламя, и мужчины были полностью сожжены прямо на глазах у наблюдающих за ними из окна людей. Их крики эхом разносились по школе, а кожа пузырилась. не довольствуясь нанесенными разрушениями, огонь продолжал яростно пылать, втягивая все еще стоящие на месте фигуры волшебников сквозь землю, в глубины ада. Их крики все еще звенели в ушах Амелии, но земля, там, где они стояли, даже не обуглилась.

— Хорошо, — сказала Милдред, заметно потрясенная этим зрелищем. — Об этих можно не заботиться. А что насчет остальных?

Амелии не хотелось думать об этом, но она снова заставила себя оглядеть лица врагов.

— Вы знаете, — сказал Экберт, — я не думаю, что это будет такой уж большой проблемой.

Под стенами замка оставшиеся волшебники и ведьмы Совета с недоумением смотрели друг на друга, задавая одни и те же вопросы, вроде: «Откуда мы здесь?» и «Что нам тут нужно?» Вместе со сгоревшими колдунами развеялась и их магия, и те, кто был под их чарами, теперь были свободны.

Амелия немного последила за тем, как они один за другим исчезают в ночи, возвращаясь к своей прежней жизни, и отвернулась от окна. Она спрашивала себя, как долго они были оторваны от своих семей, от нормальности, но сейчас было не время скорбеть об участи тех, кого они даже не знали. У них были свои потери, которые нужно было оплакать.

— Мисс Кэкл! — голос Мод выдернул директрису из ее мыслей. — Мисс Кэкл, кто-то идет!

Амелия не знала, окажется ли их поздний визитер врагом или другом, но тем не менее, помчалась вниз по лестнице в сторону Мод, которая смотрела на мерцающий воздух. Когда переливающиеся искры стали принимать человеческий облик, директриса подумала, что возможно Констанс все-таки выжила, и теперь возвращается к ним. Но увидев появившуюся фигуру, Амелия поняла, что это не человек, а призрак. Призрак прошлого. Появившаяся женщина не была той, кого они надеялись увидеть, но ее появление было столь же неожиданным.

В прихожей замка улыбаясь, появилась Изабелла Хэллоу, и теперь протягивала руку, чтобы помочь и второму духу появиться в этом мире…