Червь (джен)

Мрак, созданный Ехидной, повернулся к нам. Его тьма собралась вокруг него, а затем ринулась на нас, как нефтяное цунами. Я уже оседлала Атланта и поднималась в воздух. Я не должна была упускать из вида, что Козёл Отпущения оставался в фургоне, и, если мы разделимся...

После того, как волна тьмы налетела на фургон, где был Козёл Отпущения, я полетела следом, пытаясь угадать конечную точку перемещения.

Тьма ударилась о стену, и появился всё ещё целый фургон. Многие герои оказались в двух-трёх кварталах от того места, где они находились.

Сердце гулко стучало в груди, я дважды моргнула и перепроверила, что не ослепла. Если бы Мрак отрезал силу Козла Отпущения, или удар оказался достаточно сильным, чтобы разорвать связь, мне стало бы хуже, чем раньше.

Но я всё ещё могла видеть и дышать. Внутри фургона Козёл Отпущения был в безопасности.

Мрак рассеял нас. Наши плотные боевые порядки теперь оказались раскиданы на несколько кварталов, и у героев ушло на удивление много времени, чтобы начать действовать. Один из командиров сумел собрать свой отряд и указал им верное направление, однако Мрак Ехидны снова ударил по ним.

У моих возможностей был предел.

Я собрала насекомых и начала работать над тем, чтобы остановить Мрака.

У меня были заранее приготовленные нити. Я связала из них тридцатиметровый шнур, затем, при помощи роя, отправила его по воздуху вперёд.

Минутой позже мои самые быстрые насекомые оборачивали его вокруг шеи Мрака, а остальные жалили и кусали. Он едва реагировал на них, разве что убивал насекомых, когда они на него садились.

Мне нужно было что-то, чтобы привязать его. Телефонный столб? Но это его не остановит и даже не помешает ему продолжить вносить беспорядки в наши ряды. А если он умеет телепортировать и себя, это не задержит его и на мгновение.

Легенда, Эйдолон и Александрия, сопровождаемые несколькими другими летающими героями, бросились в атаку. Они действовали поразительно слаженно, должно быть, спланировали атаку заранее. Александрия была первой, она сделала несколько кругов, затем спикировала вниз и ударила Ехидну по одной из задних ног. Героиня застряла, но с помощью своей силы и благодаря поддержке лазера Легенды, она освободилась прежде, чем Ехидна сумела повернуться и схватить её.

Ещё до того, как Александрия освободилась, свой ход сделал Эйдолон. Он создал пузырь, который летел вперёд и раздувался в размерах. К тому моменту, когда он вошёл в контакт с Ехидной, пузырь был уже вдвое больше неё, и достаточно велик, чтобы перегородить всю улицу от тротуара до тротуара. Цвета вокруг Ехидны потускнели, движения замедлились до одной десятой от прежней скорости.

Это был эффект искажения времени. Легенда воспользовался возможностью и выпустил двадцать отдельных лазерных лучей, каждый из которых летел неразрывным, цельным потоком, затем, резко повернувшись в воздухе, бил Ехидну точно в центр тела, избегая мест, где внутри неё находились поглощённые жертвы, а возможно даже прорубая им путь к свободе.

Один из лучей повернулся вниз, затем резко вправо, ударив в землю справа от Мрака-телепортера. Луч скользнул по направлению к клону, но тот использовал тьму и телепортироваться прочь. Шнур, который я растягивала, оказался обрезан.

Я скомандовала насекомым подобрать нить и доставить её к новому местоположению клона. Я знала, что бесполезно привязывать телепортера, но, если бы я нашла способ ограничить его возможности, например, в критический момент связать ему ноги... что-нибудь должно сработать. Кроме этого, я надеялась, что его подкосит яд.

Ехидна пыталась сдвинуться в сторону, но лазеры Легенды безошибочно следовали за ней, увеличиваясь в числе и мощности. Тридцать, сорок, пятьдесят... каждый из них резал её плоть будто снег. Дым и пар клубились вокруг неё, плоть обугливалась и вскипала. Наверняка, эффект замедления времени действовал и на лазеры, но это было совершенно неважно, ведь они двигались со скоростью света.

Она вильнула вправо, отпрыгнула влево, но Легенда ни на йоту не сбил свой прицел, а пузырь Эйдолона, плыл вслед за ней. И всё же Ехидна двигалась быстрее, чем пузырь замедления. Медленно, но верно, оставляя на земле за собой отрезанные куски плоти, она приближалась к его границе.

Александрия пролетела низко над землёй и вырвала из земли металлический столб светофора. В одно мгновение она ускорилась так, что стала размытой, но оказавшись внутри границы эффекта, она полетела в сторону Ехидны со скоростью бегущего человека.

Взмах происходил словно в замедленной съёмке, но и реакция Ехидны тоже. Александрия ударила её столбом и, судя по движению Ехидны, это был мощный удар. Передние ноги оторвались от земли, пытаясь удержать равновесие, она встала на дыбы. Собачьи пасти свело в гримасах ярости и боли.

Лазеры пролетали мимо Александрии, огибая её в считанных сантиметрах. Расправив двумя руками и коленом столб, героиня без малейшего колебания нырнула под Ехидну и вонзила своё оружие в участок задней ноги чудовища, откуда пытался выбраться какой-то герой. С помощью лазеров Легенды и железного столба ему удалось освободиться. Прежде чем спасённый упал на землю, Александрия подхватила его и швырнула в воздух.

Воспользовавшись замедленной скоростью полёта товарища, остальные герои заняли позиции, а когда тот долетел до границы эффекта, поймали его.

Мрак Ехидны заполнил область тьмой, Легенда открыл огонь по месту, из которого появилась тьма — по первому этажу бакалейного магазина. Насекомые обнаружили Мрака в дальнем конце здания и всего за несколько секунд связали концы шнуров вместе. Сейчас уже несколько короче тридцати метров. Если я привяжу его к раме ближайшего окна, и он побежит, я сумею сбить его с ног. Мда, не очень много.

Мрак телепортировал Ехидну к себе, избавив её и от атаки Легенды, и от замедляющего эффекта. Тьма скрыла их и дала драгоценное время для передышки и регенерации.

Нужно было нейтрализовать Мрака. Я старалась представить, что они сделают дальше, пыталась предугадать их следующий ход. Ноэль снова бросится в драку. И либо он телепортирует её, либо...

Я привязала свободный конец шнура к выступу костяной пластины на боку Ехидны.

Эйдолон указывал на здание, за которым материализовалась Ехидна. Два пальца вперёд и оттопыренный большой палец вверх, универсальный жест, изображающий пистолет. Легенда понял сигнал и открыл огонь, выпустив по первому этажу здания бесчисленное множество лазерных лучей.

Псевдо-Мрак укрылся за мусорным баком. Ехидна же сделала то, на что я и рассчитывала — бросилась в атаку. Шнур натянулся, внезапность и сила её движения швырнули Мрака на землю.

Я где-то читала, что повешенные гибнут чаще не от удушья, а от перелома шеи, хотя это при условии, что петля завязана правильно, а высота падения достаточна.

Конечно, это было не падение, и я не успела связать удавку, но на шею был накинут крепкий шнур, и существо на другом его конце весило никак не меньше пятидесяти тонн, а то и вдвое больше. Она за считанные секунды разогналась с нуля до восьмидесяти километров в час, и клон безжизненно рухнул, либо мёртвый, либо полностью обезвреженный. Насекомые отрезали шнур и держали его наготове.

Ехидна пока не применяла свою силу. Она поглотила достаточно кейпов, но что-то её сдерживало. Я предполагала, что регенерация черпала силу из того же создающего плоть источника, с помощью которого она штамповала клонов, и она не могла плодить их, пока залечивала наносимые Триумвиратом повреждения. А может быть, дело было в других её слабостях.

Она рванула в задний переулок, плечи её нижней половины царапали и скребли по стенам зданий. На бегу она опрокинула и отшвырнула мусорный бак, массивное тело наталкивалось на пожарные лестницы и вырывало их опоры из кирпичных стен.

Она почти достигла пределов моей досягаемости, когда перед ней появился Мирддин. Он взмахнул посохом, и перед ним материализовалась группа героев. Среди них были Тектон и Шевалье.

Герои вокруг меня всё пытались организоваться в отряды. Я чувствовала, как тронулся с места фургон, в котором находился Козёл Отпущения. Он ехал в неправильном направлении.

Насекомые нарисовали стрелки на панели приборов, и я взмолилась, чтобы водитель последовал моим указаниям.

Я видела, что из-за нехватки браслетов, которые могли бы подсказывать направление к противнику и основную информацию о ходе боя, попытки героев действовать слаженно наталкиваются на значительные трудности. Видимо мне следует указывать путь не только фургону.

Я начала рисовать стрелки и буквы.

В сотне различных мест я вывела букву "Е" и стрелку, указывающую в направлении Ехидны. Над самой Ехидной насекомые летали горизонтальными и вертикальными кругами и восьмёрками. Формировались слова и буквы. Ехидна, Шевалье, Мирддин. Э-э-э, сколько “д” в этом слове? Одно или два? Я не могла вспомнить.

Тряхнув головой, чтобы привести себя в тонус, я попыталась сосредоточиться, отдавая всё внимание основному месту битвы.

Ехидна бросилась на Мирддина и сопровождавших его героев. Он нарисовал что-то посохом в воздухе. Насекомые почувствовали вибрацию, увидели размытое пятно вспышки света.

Нарисованный знак взорвался в сторону Ехидны, ударив её в правый бок. Этого оказалось достаточно, чтобы она сбилась с курса и плечом впечаталась в угол здания. Её тело пропахало стену, и, чтобы выбраться из-под завалов, ей пришлось остановиться.

Шевалье направил на неё свой пятиметровый пушкомеч и нажал на спусковой крючок. Сверкнула вспышка, и пушечное ядро поразило прямо между глаз одну из чудовищных голов Ехидны. Я смогла оценить степень повреждений через зрение насекомых, которые зафиксировали фонтаны крови.

Подобная степень сосредоточенности на насекомых безумно утомляла. Ощущение моего собственного тела давало сбои. Я неосознанно обновляла положение стрелок, чтобы герои могли двигаться в сторону Ехидны, кроме того я должна была держаться поближе к Козлу Отпущения, а также хотела знать, где Сука и остальные. Атлант следовал моим бессознательным командам, однако это приводило к тому, что я опасно отдалялась от Козла Отпущения. Нужно быть осторожнее.

Стрелки, которые я рисовала для каждого из героев, делали своё дело. Теперь они целеустремлённо двигались в сторону Ехидны, фургон с Козлом Отпущения тоже ехал в нужном направлении. Я уловила, как капитаны отрядов раздают приказы. Какой-то кейп, способный говорить на расстоянии, передавал информацию Мирддину и Шевалье.

Я обнаружила Сплетницу, однако та не стремилась в сторону места схватки. Она добыла себе мобильник и непрерывно что-то в него говорила. Я разобрала только часть — не могла уделять ей слишком много внимания. Что-то про Ноэль.

У Шевалье и Мирддина получился эффективный дуэт. Сила Шевалье делала его броню практически непробиваемой, а его пушкомеч огромным. И то и другое было, во много раз больше и плотнее, чем должно было быть, при этом он всё равно мог обращаться с ними так, будто они сохраняли нормальный размер. Он играючи рубил мечом, а когда улучал момент — бил кулаком в рукавице. Каждый раз эффект был гораздо сильнее, чем можно было ожидать.

Тактика Шевалье весьма напоминала Фенью и Менью, только вот тут изменялся не он сам, а снаряжение, кроме того, он был более непредсказуем.

Мирддин, со своей стороны, сочетал разнообразные методы атаки и чистую мощь, нанося опустошительные удары. У него был целый набор трюков, которые он без малейшего промедления использовал один за одним. Ехидна выплюнула поток тел и жидкости, и Мирддин нарисовал тёмный знак в воздухе, засосавший летящий поток. Я почувствовала, как Шевалье и Тектон, чтобы их тоже не затянуло, вонзили своё оружие в ближайшие твёрдые поверхности, а также удержали ближайших союзников, которые сами не были на это способны. Моих собственных насекомых тоже затянуло в щель, и они мгновенно погибли в потоке мусора и обломков, что мгновенно сделало зону схватки моей слепой зоной. Когда новые насекомые залетели туда, я успела увидеть, как Шевалье, не давая Ехидне передышки, наносит по ней несколько могучих ударов и выстрелов из пушки. Когда Ноэль попыталась его растоптать, он бросился в боковой проулок, а Мирддин выпустил всё вещество, которое он недавно засосал, в виде концентрированного снаряда из слизи, мусора, раздавленных тел и мёртвых насекомых.

Наверное, самым сильным в партнёрстве этих двух героев было то, что они отлично дополняли и усиливали друг друга. Дальнобойные герои свободно атаковали на расстоянии, эти двое дрались врукопашную, а герои вроде Тектона обеспечивали дополнительную поддержку, уничтожая опору под ногами Ехидны. Конечно, сейчас она выросла настолько, что Тектон не смог бы снова поймать её в ловушку, но заставить её оступиться или обрушить на неё куски бетона с соседних зданий было в его силах.

Триумвират летел прямо к Ехидне, и Легенда сделал первый ход, выстрелив лазерным лучом, который я смогла увидеть с расстояния в три квартала. При этом он убил некоторую часть насекомых, которыми я рисовала слова. В этом было столько же моей вины, сколько и его.

Ехидна была практически загнана в угол и продолжала пятиться. Оказавшись зажатой в узком переулке, она лишилась возможности развернуться. Эйдолон выпустил в неё ещё один пузырь замедления, а Александрия приземлилась сзади и вонзила в сустав одной из задних ног металлический столб уличного освещения.

Мне нечего было тут делать, кроме как помогать остальным с организацией. Я убедилась, что стрелки и слова оповещения находятся достаточно высоко над зданиями, чтобы любой, кто приближался к месту событий мог понять, что Александрия и Шевалье зажали Ехидну.

Атлант парил над сценой битвы, на приличном расстоянии от Триумвирата, но достаточно близко, чтобы видеть переулок.

Ехидна подвергалась планомерному избиению, и у неё было всего четыре направления для возможного отступления. Она могла двигаться вверх, и это было единственным доступным направлением, где не нужно было проламываться сквозь твёрдые поверхности, но здесь ей пришлось бы выдерживать залпы лазеров Легенды, которыми тот прямой наводкой стрелял сверху вниз. Путь вниз подразумевал, что ей придётся продираться через асфальт и через всё, что находилось под дорогой. Даже если бы там нашлась ливнёвка или какая-нибудь другая подземная полость, натиск сейчас был слишком плотным, чтобы у неё было время туда добраться, причём, с учётом её теперешнего размера, чтобы сбежать ей нужна будет целая пещера.

Это значит, что ей оставалось двигаться налево либо направо, сквозь бетонные и кирпичные стены. Я аккуратно расставила на поверхности стен насекомых, чтобы, когда она начнёт бегство, понять, какое направление она выбрала, при этом я старалась сделать так, чтобы они не оказались на её вероятном пути. Клонированные насекомые были наименьшей из наших проблем, и всё же я не собиралась пополнять её арсенал.

Герои прибыли к месту сражения благодаря моим указаниям. Значит, именно мне нужно было сообщить об опасности.

Я заговорила через насекомых, передвинув их ближе к героям. Рой был рассеян, что сделало получившийся голос тонким и писклявым настолько, что я засомневалась, будет ли он вообще слышен за шумом схватки в переулке.

— Внимание! — прожужжал мой рой.

Множество героев подпрыгнуло от неожиданности.

— Ждите моего сигнала, — сказала я. — Чтобы сбежать, ей придётся пробиваться сквозь стены.

Многие из отрядов были в соседних переулках, но не участвовали непосредственно в схватках. Стрелками и движением роя я как можно лучше обозначила стены, сквозь которые она могла бы пройти, и нарисовала восклицательные знаки на поверхностях стен рядом с ней.

Уже очень скоро Ехидна потеряла терпение. Она попыталась броситься на Шевалье, но оказалась отброшенной назад Тектоном, Мирддином и парой дальнобойных Стрелков. Отступить — значило нарваться на Александрию, которая избивала и колола её фонарным столбом.

Проломив лапой дерево и кирпич, она вломилась в здание слева. Из-за достаточно большого роста ей приходилось низко пригибаться, но даже так она пропахала перекрытие между первым и вторым этажами. Её маршрут вёл туда, где началось сражение, туда, где сейчас ждало большинство героев.

Она могла прорваться сквозь кирпичное или бетонное здание и превратить его в груду обломков, но иметь дело с толпой кейпов было значительно труднее. Силовые поля блокировали её движения, а десяток кейпов, вроде Грации, способные нанести Ехидне урон, воспользовались возможностью атаковать.

Через мгновения после того, как закончилась атака первой волны, копии кейпов, созданные Летописцем, провели вторую волну ударов по Ехидне.

Ехидна опрокинулась навзничь и смогла увидеть над собой подлетающих Легенду, Александрию и Эйдолона.

Некоторые кейпы, вроде Сталевара и Вантона, которых нельзя было поглотить, и которым не угрожали атаки других кейпов, продолжали ближний бой. Они вместе с Триумвиратом набросились на упавшего противника.

Ехидна испустила рвоту, но не так, как раньше. На этот раз тел было так много, что поток не лился, а высыпался из четырёх её пастей как плотная грязь. Объём рвоты равнялся или даже превышал объём её тела. И если раньше тела составляли десять процентов потока, то сейчас — все девяносто.

Легенда полосовал лазером по куче извивающихся, тянущих руки тел, но Ехидна уже вскочила на ноги и бросилась в здание позади неё. Прошлый манёвр уже нанёс зданию изрядный урон, а после её бегства, наружная стена пошатнулась и рухнула. Кейпы в переулке задействовали множество разнообразных сил, чтобы спасти себя и своих товарищей.

Я могла бы остаться, помочь с раненными, но фургон с Козлом Отпущения уезжал, и я беспокоилась, что Ехидна сможет уйти. Да, она была ранена, но регенерировала и продолжала извергать тела. Лучше оставить заботу о раненных и умирающих менее мобильным кейпам. От меня было больше пользы в гуще сражения, хотя не знаю, стоит ли чего-то эта помощь против Ехидны.

Она двигалась с приличной скоростью. Лишь самые быстрые кейпы могли догнать её, а при этом задержать её достаточно надолго — и того меньше.

За ней тянулся след клонов. Все были кейпами, и несмотря на то, что они были обнажены и лишены снаряжения, многих из них убить было не так-то и просто. Хуже того, как минимум один герой, которого она поглотила, имел силы, напоминающие Призму — самокопирование. Это отражалось на количестве тел: каждый двадцатый был способен создавать копии, а каждый пятый был вынослив и почти неуязвимым.

Я присоединилась к героям, которые пытались уничтожить или хотя бы сократить количество клонов прежде чем эти психованные создания смогут атаковать. Мутанты лежали кучами перепутанных конечностей, голов и туловищ, и каждый был опутан клейкой слизью. Насекомые набросились на них, в попытке нанести максимально возможный урон.

Мирддин догнал и ударил противницу одним из своих "заклятий". С громовым раскатом Ехидна исчезла, сам Мирддин застыл, неподвижно паря в воздухе.

По его размеренному дыханию и отсутствию выражения радости я поняла, что он предельно сконцентрирован. Ехидна не погибла и не исчезла, просто на некоторое время выведена из игры. Готова была поспорить, что это тот же эффект, с помощью которого он доставил Шевалье, Тектона и других членов своей команды к началу сражения.

У остальных из нас появилось время расправиться с клонами. Они выглядели не очень крепкими, у некоторых отсутствовали части тел. Были клоны без ушей, без носов, без многих пальцев. Как будто недоделанные, их кожа была настолько тонкой, что просвечивала насквозь, у большинства не было волос, либо те были настолько редкие, что их считай что и не было. Кожа большей части клонов легко поддавалась укусам насекомых и кровоточила, будто это была просто мокрая бумага.

Если мой рой был собран из бесчисленного количества крошечных хирургов, наносящих точно выверенный стратегический урон, собаки Рэйчел были полной противоположностью. Бентли вспахивал ряды клонов как живой бульдозер. Он не бежал что было сил, но и не останавливался ни на секунду. Остальные собаки следовали за ним, каждая размером примерно с пони, все привязаны к шлейке Бентли. Собаки дрались между собой, стараясь напасть и ранить клонов, но я видела, как Рейчел старается изо всех сил, чтобы удержать их от убийства.

То же самое она сделала и с Ублюдком. Похоже, что она не хотела, чтобы они привыкали к убийству до того, как пройдут полную дрессировку.

Несмотря на всю свою хрупкость, клоны не были совсем уж беспомощны. У них были силы. Насекомые, сидевшие на героях сообщали мне о наших потерях. Два героя, раненные либо умирающие, ещё один погибший.

Нас превосходили числом и мы не могли позволить себе терять одного за каждые двадцать убитых клонов. Во время поспешного бегства Ехидна успела создать их не меньше сотни. Когда она появится, и если мы не найдём решение, то сделает ещё сотню.

Легенда нашёл удобную позицию для стрельбы и выпустил залп лазеров по хвосту из тел, а Александрия летела по дороге, пройденной Ехидной, бросаясь влево и вправо, и с одного удара вырубала или убивала даже самых крепких клонов-кейпов.

Посреди хаоса заревел громкоговоритель, установленный на одном из фургонов СКП. Тот же голос, что был в браслетах.

— “Получена пока неподтверждённая информация. Ехидна в бешенстве. Сейчас она контролируется чудовищем, а не девушкой. Внутри неё на данный момент находятся семнадцать кейпов. Скорость регенерации и воспроизводство клонов обеспечивается центральным ядром в нижнем теле, которое производит бесконечное количество биологического материала. Часть тела, отрезанная от ядра, погибает. Полное уничтожение ядра убьёт её”.

“Сплетница”, — подумала я. Она передавала информацию, которую сумела добыть.

Козёл Отпущения выскочил из фургона и что-то кричал. Среди героев, прибывших ему на помощь был и Сталевар. Он держал стальной хваткой девушку-клона, зажав одной рукой её рот.

К ним спешили Тектон и Вантон, а Козёл Отпущения смотрел вверх на меня, размахивая руками.

Он указывал на землю.

“Мог бы и просто сказать”.

Я нашла свободное место на крыше и приземлилась.

В тот же момент, Козёл Отпущения наложил руки на клона, которого поймал Сталевар.

Как и раньше, я почувствовала действие его силы. Фантомные ощущения самой разной формы и содержания волнами пробежали через всё тело.

Вот почему он хотел, чтобы я приземлилась. Он беспокоился, что я могла утратить контроль над своей силой, потерять управление Атлантом и упасть.

Нужно просто перетерпеть. Я в некоторой степени сохраняла контроль над насекомыми, хотя полёт был невозможен. Одна из клонов сбежала из битвы, но мой рой одновременно и нападал на неё и показывал правильное направление преследующим её кейпам. Она разделилась на четыре копии. Герои убили трёх из них, только чтобы оставшаяся разделилась на четыре заново.

Если бы я заранее подумала о том, чтобы ограничить площадь поля боя, я бы натянула растяжки на каждом крупном перекрёстке, обрезая их на пути героев, если понадобится. Теперь же, я не могла её остановить и могла только попытаться ослепить её, задушить или отвлечь, пока с моей помощью её не нагонят.

Она была хрупкой, как и большинство её собратьев-клонов. Мандибулы насекомых разорвали её кожу, что была не толще бумаги, а потом и артерии.

Так она и погибла — со струёй крови, бьющей из горла. Она создала копии, но они появились с теми же повреждениями.

Кейпы догнали её.

— Кудзу, — пробормотал один из них.

— ... не она, Поединщик, — сказал другой.

Где-то недалеко Регент убивал других клонов. Он ловко сбивал с ног наиболее подвижных из них, настигал, и затем приканчивал их быстрым ударом ножа.

Ощущения продолжали оглушать меня. Теперь они были сильнее. Вкусовые, зрительные, слуховые... обрывки миллионов маленьких ощущений. Разобраться во всём этом шуме было практически нереально. Мне нужно было спрятаться в чувствах моего роя, отделить разум от тела...

Если бы я не старалась так сильно, то могла бы и пропустить его. Он был незаметнее, чем в первый раз, когда я его услышала. Ноющий звук, который мои уши не слышали. Он был недоступен даже многим из насекомых.

С помощью роя, с помощью каждого насекомого в радиусе четырёх кварталов, я прожужжала предупреждение.

— Птица-Хрусталь!

Некоторые кейпы среагировали достаточно быстро. Шлемы с визорами были сорваны, уцелевшие мобильники и браслеты выброшены. Некоторые подняли силовые щиты. Я сорвала свою маску и завернула её в ткань, которая была обёрнута вокруг ног.

Остальные были слишком заняты битвой, а некоторые слишком зависели от оборудования с кремниевыми чипами, от которого так быстро не избавиться.

Эта атака Птицы-Хрусталь была не так сильна, как её первое нападение на город, вокруг оставалось меньше стекла, которое помогло бы распространить эффект. И всё равно я слышала резонирующий грохот всего стеклянного в этой части города. Расходящаяся волна разрушения прокатилась мимо нас, оставляя за собой множество раненых. Да, она была слабее, но это не значило, что она была слабой.

Из-за разрушения частей его костюма Тектон оказался обездвижен. Клон и Козёл Отпущения были задеты взрывом ветрового стекла и лежали ничком. Шевалье был ранен случайным куском стекла, который проник через щель забрала, и теперь, частично ослепший, пытался драться с тремя клонами, не задев при этом никого из товарищей.

Я проверила себя. Я могла дышать, я не ослепла. И это несмотря на повреждения Козла Отпущения.

Передал ли он повреждения клону? Я теперь вне опасности?

Я не была уверена, и вряд ли я могу позволить себе рискнуть и выйти за пределы упомянутого пятидесятиметрового радиуса.

Направление, из которого исходила атака... Птица-Хрусталь держалась позади, использовала силу из укрытия. Я предполагала, что Ехидна её съела, но они, кажется, нашли другой вариант. Она временно привела себя в бессознательное состояние? Или Ехидна съела её и сразу выплюнула, сделав её достаточно слабой, чтобы Регент не мог её использовать? Нужно уточнить у Регента подробности работы его силы, но такой возможности сейчас не было.

У нас были проблемы посерьёзнее. Боевые порядки разбиты, а, благодаря простому численному превосходству, многие клоны были ещё на ногах. Это мало на что влияло, но всё равно их сторона пострадала меньше: клоны не носили на себе ничего стеклянного. Преимущество обнажённости.

Главные герои пытались навести порядок. Мирддин всё ещё удерживал Ехидну вне битвы, Триумвират обменивался быстрыми фразами, пытаясь решить, приготовиться ли им встречать Ехидну, когда она вывалится в реальность, или помочь с клонами. Легенда стрелял, не отрываясь от разговора, Эйдолон выпускал голубые искры, летящие вперёд.

Клоны надвигались на Козла Отпущения и Тектона. Там был Сталевар, но его одного было явно недостаточно.

Стоя на спине Атланта, который спускался к дороге, я отряхнула маску от осколков стекла и осторожно надела её обратно. Сталевар взглянул на меня и кивнул, когда я ступила на землю справа от него, помогая сформировать оборонительную линию.

Руки Сталевара начали превращаться в длинные лезвия, так он был способен оборонять большее пространство.

Атланта с поднятыми конечностями-косами я поставила рядом. В драке он не так уж и хорош, но клоны были хрупки, а два дополнительных оружия лучше, чем ничего. Мои нож и дубинка выскользнули из своих креплений в отделении для инструментов, и я взмахнула дубинкой, вытягивая её на всю длину. Она дала мне чуть большее расстояние для атаки, возможность отойти чуть дальше от Козла Отпущения и застывшего Тектона. Таким образом Сталевар, Атлант и я образовали что-то вроде треугольника.

Бой на земле добавлял в происходящее реализма. Конечно, при использовании силы я была осведомлена о положении тел противников, о количестве врагов. Но своими глазами я видела лишь толпу. Герои и клоны сражались, земля была усеяна умирающими, изувеченными и мёртвыми. Там было бессчётное число людей, которым нужна была помощь, людей, до которых я не могла добраться.

До них могли добраться мои насекомые. Я делала всё что могла, пытаясь ослепить противников, повредить и покалечить клонов, отыскать уязвимые места. Большинство слабых клонов уже было выведено из боя, остались наиболее проблемные. Дубликаторы, выносливые и мобильные.

Я дралась с дубликатором. Ещё одна Кудзу, как и та, которую я убила ранее, если только у них не было ещё одной азиатской дубликаторши с японским именем. Она была уязвима, но она умела драться. Лучше чем я. Моими преимуществами были оружие и броня. Её преимуществом — беспощадность.

Дубинка как перезрелую тыкву сокрушила череп одной из копий, нож воткнулся в грудь другой, прорезая кости, словно ивовые ветки. Я толкнула её ногой, чтобы вытащить нож, и тут же, прежде чем успела ответить, получила болезненный пинок сбоку в колено. Я упала, попыталась ударить напавшую на меня Кудзу ножом, но она перехватила моё запястье. Замах дубинки был тоже перехвачен. Я шагнула вперёд и ударила головой ей в лоб, отскочила. Её лицо оказалось слабее, чем моя маска.

Она упала и четвёртая Кудзу, прежде чем я добралась до неё и смогла атаковать, создала четырёх новых дублей. Одна из них пнула меня так сильно, что мне, чтобы восстановить равновесие, пришлось опереться на броню Тектона. Мой рой сумел навредить той Кудзу, которая оставалась позади, и новые дубли испытывали ту же боль, но они всё равно были свежие, не устали и не были ранены с предыдущего раза.

Сталевар сражался с неуязвимым дымящимся мужчиной, руки которого были достаточно горячи, чтобы разогревать тело Сталевара. Мужчина взял его в захват, и попытки Сталевара его ударить не имели особого успеха. Мужчина погрузил пальцы в грудь Сталевара и раскалённый добела металл закапал на землю. Он пытался добраться до внутренних органов.

Мне очень не хотелось тратить насекомых при драке с клонами Кудзу, но я послала немного к Сталевару. Они облепили его противника и нашли плоть, которую могли повредить.

— Спина, Сталевар! — закричала я. — Спереди он крепкий, но всё, что с другой стороны, уязвимо!

Кудзу воспользовалась тем, что я отвлеклась и огрела меня. В отместку я пырнула её, но не смертельно.

Сталевар вытянул руку, потянулся за спину противнику и начал пилить его затылок. Чтобы резать сильнее, на лезвии образовались зазубрины. Он достиг чего-то жизненно важного и мужчина рухнул на землю.

Он повернулся, чтобы помочь мне с Кудзу.

Залп лазеров Легенды пронёсся мимо нас, несмотря на то, что сам герой был на расстоянии нескольких кварталов отсюда. Трое из клонов Кудзу, с которыми я сражалась, были сбиты выстрелами Легенды, а Сталевар рванулся вперёд и пронзил четвёртую. Наименее повреждённые из них завибрировали и разделились на свежую четвёрку клонов.

Клоны клонов, подумала я. Проклинать их я могла только мысленно. Мои лёгкие страдали не так, как раньше, но дыхания всё равно не хватало.

В целом, наша сторона побеждала, но это происходило недостаточно быстро. Когда ударила Птица-Хрусталь, примерно треть наших пала, и ещё больше выбыло из строя в последовавшем хаосе.

Само собой, именно в этот момент Ехидна вернулась в реальность.

Эйдолон и Легенда как могли помогали дальнобойными атаками, но теперь им пришлось заняться Ехидной, бросив нас разбираться с оставшимися клонами.

Легенда задействовал мощный лазерный луч, уничтожая потоки клонов, которые полились из её пастей.

Одна из клонов Кудзу крикнула:

— Прикройте меня! Беру это на себя!

Приблизительно четверть из оставшихся клонов бросили свои текущие схватки, включая и Кудзу, с которой дралась я.

Блядь, они координируются.

Герои делали всё, что могли, чтобы их остановить, но эти клоны продолжали сражаться именно потому, что их было труднее убить. Насекомые напали на Кудзу, я бросилась за одной с ножом, затем ударила ещё одну сзади, но моё повреждённое колено не выдержало и я упала. Сука и её собаки вклинились в ряды клонов, они рвали и ломали, но этого было недостаточно.

Шевалье был недалеко от меня. Его пушкомеч начал стрелять болезненно громко для моих ушей, и с каждым выстрелом умирали по четыре-пять клонов. Лазеры Легенды ворвались в их ряды, а Эйдолон, чтобы выиграть время, бросил вниз замедляющую сферу.

Слишком поздно, недостаточно. Они устремились к Ехидне, к Легенде, Александрии, Эйдолону и Мирддину.

Кудзу, которая кричала, приблизилась к Ехидне, и язык обвился вокруг её горла. Её притянуло ближе, и она остановилась у пасти чудовища, стараясь устоять на ногах.

Шевалье прицелился и выстрелил. Промах.

Выстрел Мисс Ополчение попал в цель, пробив спереди горло Кудзу.

Но смерть её не была мгновенной, и у неё оставалось время для прощального жеста. Ехидна завибрировала и разделилась на четыре копии.

Четыре. Копии. Ноэль.

У меня перехватило дыхание, когда я осознала, что произошло. Я сумела сделать лишь маленький судорожный выдох.

Да, они ослабевали и умирали так же, как и отживавшие своё клоны Кудзу, медленно и размеренно, начиная с самого момента появления. Но всё же их было четыре.

Вот что было самым сильным оружием Ноэль. Баллистик говорил о её чувстве тактики, но речь шла о Ноэль. Теперь это была Ехидна, и она совсем не походила на ту Ноэль, которую описывал Баллистик.

Силы, которыми владели кейпы, имели некоторый средний уровень, а также некоторые от него отклонения. Практически все силы были атакующими, пожалуй, у всех находилось применение в бою. Это была норма, стандарт.

Но существовали и исключения. Это были Ампутации, Краулеры, Ехидны, Легенды, Александрии, Эйдолоны и Драконы этого мира. Благодаря чистой удаче они получали силы, которые ставили их на голову выше всех остальных. Получали необходимый вариант, попадали в ситуацию, когда силой можно было воспользоваться.

Если этому стандарту соответствовал один из сотни кейпов, то Ехидна, создающая сотни кейпов, с высокой степенью вероятности могла породить такого чудовищно опасного или могущественного клона.

Один из дублей Ехидны повернулся и бросился прямо на нас, скача галопом сквозь обычных клонов, пытаясь добраться до наземных сил. Поднимались силовые поля, Шевалье разряжал в неё свою пушку, все мы изо всех сил пытались задержать её и организовать отступление. Я подняла Атланта в воздух.

Другие две Ехидны вместе с оригиналом принялись за главных героев. Хлестнули языки, и Легенда отрубил их лазерами. Дубли извергли гейзеры слизи, в которых не было клонов, основной удар пришёлся на Александрию.

Эйдолон плодил плавающие вокруг него искры голубого цвета, но когда Александрия перестала справляться с отражением струй слизи, он переключился на замедляющие поля. Он наложил их на двух из Ехидн. Та, которая осталась на свободе, извергла струю, и он поднял небольшое силовое поле, чтобы отразить её.

Однако в струе рвоты был коварно спрятан тонкий язык, который извернулся и поймал героя за руку.

Язык дёрнул Эйдолона и ударил о его собственное силовое поле с такой силой, что герой оказался оглушён. И силовое поле, и замедляющий эффект погасли, и Александрия была захвачена врасплох внезапным ускорением движения противников.

Она прилипла спиной и попыталась вырваться. Ей помогали лазеры Легенды, однако струя слизи заставила героя бросить усилия по спасению товарищей ради собственной безопасности. Он переключился на клонов, которых всё ещё производила первая Ехидна.

Секундой позже одна из дублей Ехидны прыгнула сверху на вторую, зажав Александрию между ними.

Настоящая Ехидна закрыла пасти и извержение прекратилось. Она наступила на язык, обвившийся вокруг Эйдолона, а следующим шагом наступила на самого героя.

Легенда делал всё что мог, но даже при том, что три дубля Ехидны походили на ходячих мертвецов, он не мог нанести серьёзный урон ни одной из них. Мисс Ополчение и Шевалье поддерживали его огнём, так же, как и герои с моей стороны поля битвы, но дубли Ехидны своими телами принимали на себя большую часть дальних атак.

Ехидна глубоко вгрызлась в своих дублей, разрывая плоть в поисках зажатого тела Александрии. Я видела, как работают мускулы чудовищной глотки, когда она проглатывала героиню.

Прежде чем окончательно развалиться на части, каждый из её дублей бросился в безрассудную атаку.

Среди всех присутствующих установилось какое-то безмолвие.

Двое наших лучших. Пойманы.

Ехидна чуть отклонилась назад и, словно подавившись, выплюнула сгусток.

Александрия. Кажется, это она, судя по длинным чёрным волосам. Женщина встала, и я увидела, что у неё отсутствует глаз. Она поправила волосы так, чтобы половина лица была закрыта, и я услышала бормотание среди героев.

— Директор Коста-Браун, — прошептал кто-то в толпе.

Директор СКП и Александрия — это один и тот же человек.

Я ничего не чувствовала по этому поводу. Возможно, это из-за шокового состояния, возможно, из-за того, что я была сосредоточена на битве, которая внезапно стала казаться всё более безнадёжной. А может быть, меня нисколько не удивило то, что в коррумпированном и разбалансированном СКП с самого начала отсутствует главный уравновешивающий фактор.

Мисс Ополчение прицелилась и выстрелила из винтовки. Пуля высекла искры и отскочила от лба Александрии.

Александрия тряхнула головой.

Ещё один кашель, ещё плевок.

Эйдолон. Я не могла сказать, был ли он таким непривлекательным изначально, или это были внесённые искажения. Он выглядел таким маленьким, таким посредственным.

Он встал на ноги. Мисс Ополчение дважды выстрелила в него, и он упал назад, к ноге Ехидны.

Он замерцал и раны стали меньше, ещё одно мерцание — и они почти исчезли. Каждое последующее мерцание отменяло повреждения значительно сильнее. Он снова поднялся на ноги.

— Вперёд! — крикнул Шевалье, разбивая застывшую тишину. — Пока он не набрал полную силу!

Мы бросились в атаку. Выбора у нас не было. Если не победить сейчас, проиграют все.