Червь (джен)

Клон Эйдолона, похоже, беспокоился совсем не о толпе вооружённых кейпов, выступавших против него. Нет, он переживал о наготе.

Он коснулся Александрии, и она замерцала. Когда мерцание угасло, она была одета в костюм. Длинный белый плащ, белая обтягивающая одежда, высокие сапоги и перчатки до локтей. Стилизованный шлем оставлял её длинные волосы свободно развеваться за спиной. Башня на её груди теперь была в руинах. Разрушенный маяк. Насмешка над костюмом настоящей Александрии, в цветах негатива.

Меня начинали серьёзно беспокоить эффекты этой мерцающей силы. Исцеление, костюм…

Легенда подстрелил псевдо-Эйдолона прежде, чем тот успел сделать что-либо еще. Луч поразил его в грудную клетку, прошел насквозь и устремился к Ехидне. Удар пришёлся ей в переднюю конечность, и та подогнулась на полушаге.

Клон Александрии взмыла, встав между Легендой и его целями. Он подправил траекторию луча, и она передвинулась, чтобы перехватить его. Он разделил его на два луча, которые она не могла заблокировать, и она кинулась на него. Легенда сорвался с места и полетел прочь.

Я видела, как мерцал Эйдолон, исцеляясь, а Ехидна помчалась на нас.

Наш строй сделал всё что мог, чтобы замедлить её, хотя и без особых результатов. Она стала такой огромной, что просто давила попадавшиеся на пути машины или отбрасывала их в стороны.

Шевалье встал у неё на пути, вытянув свой пушкомеч в сторону, и я увидела, как тот растёт в размерах.

Тридцать метров разделяли их, двадцать пять, двадцать…

Меч рос с каждой секундой.

Он опустил клинок на землю и одна сторона лезвия глубоко ушла в асфальт, кончик меча был направлен на Ехидну. Он потянул спусковой крючок. Гигантский размер клинка и то, что глубоко погруженное в асфальт лезвие уменьшило отдачу до приемлемого уровня, сделали эффект весьма впечатляющим

Ехидна дёрнулась в сторону, когда из ствола вырвалось пушечное ядро. Не настолько быстро, чтобы она сумела избежать попадания. Три из восьми её ног на одной стороне тела разлетелись на ошмётки. Она грохнулась на землю и по инерции, скользя и кувыркаясь, продолжила движение.

Шевалье не дрогнул, когда она покатилась в его сторону. Вместо этого, он дождался, когда нужная часть тела окажется под прицелом, и отстрелил ещё несколько конечностей. От попадания она остановилась и развернулась к нам спиной. Только две её чудовищные конечности были целы.

Неизвестная мне героиня бросила в направлении Ехидны небольшие кристаллы льда, и они лавинообразно выросли при столкновении, практически до размера ледников. Может быть, смысл был в том, чтобы у неё осталось меньше места для регенерации.

Шевалье вытащил восьмиметровый клинок из земли и рубанул по Ноэль — по верхней части человеческого тела, которая выступала из спины Ехидны. Он отрубил её от чудовища на уровне живота, сразу же развернул лезвие боком, поймал тело на плоскость и откинул в сторону, разделив девушку и монстра.

Удар от приземления должен был убить Ноэль, но она не умерла, а ещё долгие секунды слабо дёргалась, прежде чем начала разваливаться на куски.

Ехидна поймала Шевалье языком. Он отрезал его клинком, и начал обходить её вокруг, отставив меч, как будто выбирая место для удара.

Я поняла, что он пытается найти способ вытащить людей из туши. Ехидна поглотила Александрию, Эйдолона и ещё семнадцать других кейпов, которые вызвались сражаться. Он и раньше стрелял так, чтобы не навредить проглоченным людям?

Шевалье попал под удар. Он повернулся, и его ударило снова. Его противником оказался тот самый почти неуязвимый клон с горящими руками. Он вырывал из машины на обочине улицы куски металла и бросал их, раскалённые добела.

Шевалье отклонил их, но его атаковали и другие. Один кейп бросил камень, и хотя по его траектории и скорости нельзя было сказать, что это что-то существенное, при ударе один из воздвигнутых ледников потрескался.

Шевалье отбил своим пушкомечом ещё один камень и кусок расплавленного металла. Позади и чуть выше него женщина с кристаллами льда начала забрасывать этих клонов кристаллами, заключая их в лёд.

Я присоединилась, послав рой в драку. Он, клубясь, поднялся вокруг меня и полетел, находя дорогу между глыбами льда и кейпами. Тараканы вгрызались в веки. Шершни находили плоть рядом с артериями и венами, жала вонзались в самые чувствительные места, а муравьи сообща работали над тем, чтобы оттягивать и отгрызать плоть более эффективно.

Ещё больше насекомых двинулись к клону Эйдолона. Летящие насекомые остановились, их обычные механизмы полёта не срабатывали. Затем они посыпались на землю.

Они задыхались: вокруг них был вакуум.

Он выбрал себе силы, и, по всей видимости, создал себе костюм, который был зеркальным отражением костюма оригинала. Чёрный капюшон, широкие чёрные рукава и бледное красно-оранжевое свечение, исходящее из-под него.

Мерцание. Не было ли это каким-то вариантом силы Козла Отпущения? Более широким? Пролистывание реальностей, чтобы найти то состояние, в котором он хотел находиться? Одетым и невредимым?

Такая способность предполагала множество неприятных возможностей. Мог ли он влиять на то, к каким силам получал доступ?

Он сделал шаг, затем взмыл в воздух. Это был не полёт, а скорее, парение. В сочетании с вакуумом вокруг него… Должно быть, аэрокинез. Манипуляция воздухом.

Мисс Ополчение выстрелила в него, и он пошатнулся. Мерцание — и вот клон снова в том же состоянии, в каком был секунду назад, невредимый.

Она сменила оружие и разрядила в него два автомата.

Все выстрелы попадали в цель — поначалу. Его броня поглотила большую часть урона, а полученные повреждения он отменил мерцанием. Пули постепенно уходили в сторону от цели, царапая его, вместо того, чтобы поражать жизненно важные области. Немного погодя они совсем перестали попадать.

Эффект, которым он изменял траектории пуль, настиг нас чуть позже. На краткий миг я почувствовала, что крылья Атланта ни на что не опираются, затем он снова нашёл воздух. Мы прошли через внезапный, неожиданный встречный порыв ветра, который рассеялся так же быстро, как появился, и улучив момент, взлетели выше, как можно дальше от клона Эйдолона.

Насекомые дали мне представление о границах эффекта. Шторм занимал примерно три четверти зоны действия моей собственной силы, без сомнения, позволяя ему чувствовать людей по движению воздуха.

Вакуум распространялся примерно на тридцать метров вокруг него, а струи воздуха собирались и втекали под его маску, позволяя ему дышать. Даже клоны с его стороны страдали, падали на руки и колени или пытались убежать. Он не щадил никого и поэтому был намного опаснее себя обычного.

Он приближался к полю боя, где мы сражались с клонами, и где лежали многие герои, получившие ранения. Если вакуум доберётся до них, долго они не протянут. Я не могла сказать, как именно это скажется на раненых, но даже малейший толчок мог повлиять на человека, находящегося в критическом состоянии, а этот толчок вряд ли будет слабым.

— Рейчел! — закричала я, но ветер не дал моим словам долететь до кого бы то ни было. Неважно. Я могла использовать насекомых, не общим хором — а десятью тысячами голосов в сотни ушей.

— Рейчел! Беги сюда и вытаскивай раненых! Все остальные! Забирайте своих! Он окружил себя вакуумом!

Герои пришли в движение, спеша подобрать раненых. Рэйчел была занята, пытаясь согнать клонов в кучу на дальнем краю поля сражения, но она услышала мой приказ и бросила схватку.

С этими клонами всё равно надо будет разобраться. Несколько Кудзу и ни одного человека-кузницы. Если им удастся уйти…

Я вступила в контакт с распылительницей льда. Она пыталась покрыть Ехидну ещё большим количеством льда, но ветер сдувал осколки в сторону.

— Нужна твоя помощь, надо сдержать клонов! Сюда!

Насекомые показали дорогу. Она помедлила, пыталась прокричать что-то Шевалье, но ее не услышали. Она решила последовать моим указаниям и полетела в направлении, которое я показывала через рой.

Ладно, значит, она из людей Шевалье. Я сказала ему:

— Твой ледяной кейп разбирается с клонами.

Он только кивнул. По крайней мере, он теперь знал, что она не прикрывает его спину.

Люди двигались слишком медленно, оттаскивая и унося товарищей. Хуже того, на ногах оставалась лишь малая часть кейпов — в итоге каждые трое-четверо из десяти были не в состоянии двигаться, но на переноску некоторых требовалось по два человека. И ещё были люди вроде Тектона — чтобы сдвинуть их с места, требовалась исключительная сила. Эйдолон был уже в опасной близости.

Люди завопили и закричали в ужасе, когда Рэйчел добралась до раненых. Она едва тормозила, останавливаясь у каждого тела, указывала пальцем и выкрикивала имя одной из собак

— Всё в порядке, — передала я, хотя это становилось всё труднее после того, что Эйдолон делал с воздухом, — всего лишь спасательная операция.

Собаки следовали её указаниям, видимо, скорее копируя поведение Бентли, чем понимая суть приказа. Я знала, что они не до конца выдрессированы, и была веская причина, по которой она не брала их в каждую вылазку. Мы оставили бы плохое впечатление, если бы, спасая, случайно убили какого-нибудь героя, и мы рисковали даже при перевозке раненых. На курсах первой помощи, которые я прошла, неоднократно подчёркивалось, что перемещение раненых всегда несёт риск для их жизни.

Но, опять же, эта ситуация была совсем не обычная. Лучше убрать их от почти неминуемой смерти.

Рэйчел спасала героев, и у Эйдолона поблизости не осталось легких целей. Поэтому он повернулся и поплыл к Ехидне. Лёд раскалывался и стачивался, по-видимому, от резких порывов и течений сжатого воздуха. Осколки летели к нему, затем разворачивались на полпути и хлестали куски льда, из которых были взяты, ускоряя процесс. Образовалось достаточно трещин, чтобы Ехидна смогла с помощью оставшихся двух конечностей принять вертикальное положение.

Мясистые, покрытые инеем ошмётки того, где раньше были ноги, снесённые Шевалье, восстанавливались, на культях были вздутия, где нарастали мышцы и кости. В местах, где должны были находиться когти и костяная броня, из тела показались кости.

И сверху уже более-менее отросла Ноэль, она обхватила свой торс руками, подобно смирительной рубашке из плоти. Её глаза были закрыты, лицо устремлено в небеса.

Шевалье прицелился и выстрелил, но пушечное ядро изменило направление посреди полёта и врезалось в Ехидну вместо клона Эйдолона. Одна из растущих конечностей Ехидны была уничтожена, как и ледник, который её удерживал.

Эйдолон ударил Шевалье сфокусированным порывом ветра, и героя отшвырнуло. В радиусе силы Эйдолона воздух уступал дорогу, снижая сопротивление, чтобы он пролетел подальше.

Шевалье оказался вне моей досягаемости раньше, чем столкнулся с землёй.

В небе над нами всё ещё сражались Легенда и Александрия. Когда они проносились в радиусе действия моей силы, я заметила, что чем дольше он летит, тем быстрее становится. Это давало ему возможность оторваться от клона, но он не мог позволить себе остановиться и прицелиться, не теряя при этом скорость, и тем самым дав ей шанс приблизиться.

В результате он летал кругами и петлями, используя возможности, чтобы прицеливаться и стрелять в неё на поворотах. От большинства выстрелов она уклонялась, но немногие попадания выигрывали ему время, чтобы останавливаться и обстреливать клонов, которые пытались сбежать.

Если бы ускользнул хоть один из них, это была бы катастрофа. Единственный клон мог выследить семью оригинала и поубивать их или взяться за невинных горожан. Мой рой ослеплял их, находил уязвимые места, но были и такие, которых не могли взять насекомые, и с такими, как, например, человек-кузница, успешно разбирался Легенда.

Мирддин летел ниже Легенды и Александрии, отдыхая после поимки Ехидны. Он поднялся в воздух и полетел по направлению к Ехидне и клону Эйдолона, заходя сзади.

Он указал посохом на Эйдолона, и его цель исчезла.

Воздух, который сжал клон-Эйдолон, расширился сразу весь и сбил Мирддина с курса, а Ехидна покатилась по земле через линию припаркованных машин. Вакуум почти мгновенно исчез.

Мирддин опустился на землю. Он не использовал силу против Ехидны или клонов — значит, его резервы истощены.

Клон Эйдолона возник снова. Он повернулся и заметил Мирддина. Они начали бой: Эйдолон пытался догнать Мирддина и заключить его в свой вакуум, который был заметно меньше, чем раньше, но рос с каждой секундой. Он мешал ему лететь порывами и резкими переменами ветра, а Мирддин старался уклониться или отразить этот ветер. Герой, в свою очередь, атаковал беспощадно, молотя Эйдолона по очереди взрывами энергии и выбросами того, что смог засосать вблизи земли.

Ехидна заживляла раны, и теперь, когда Шевалье выбыл, а наши тяжеловесы были, считай, вне игры, я не была уверена, что мы её остановим.

Нам нужна была передышка.

Один технарь разместил на земле машины, которые поддерживали пять слоёв силовых полей, одно за другим, между ним и Ехидной. Я замечала его за работой раньше и знала, что это её не остановит, если она на самом деле захочет их пробить. Они были смертельно опасны при соприкосновении, судя по опыту моего роя, но Ехидну едва ли раздражали.

Ледяная кейп возвратилась, разобравшись с клонами. Она начала накладывать больше ледников вокруг Ехидны, но теперь, когда та практически пришла в себя, это были лишь временные барьеры.

Нам нужно что-нибудь более действенное.

Мой взгляд блуждал по выбывшим — и по тем, кого вытащили, и по тем, кто всё ещё лежал на земле, раненый или мёртвый. Сталевар нёс Крутыша и Козла Отпущения, и я разглядела, как Страшила тащит за собой Тектона. Вроде бы он присоединился к другой команде в другом городе, а теперь ему снова пришлось вернуться в этот город, только с новой командой.

Нет. Грубая сила здесь не поможет. Ехидна вполне была способна выиграть в любой схватке один на один, если только противником не был Губитель.

Может быть, она даже была способна выиграть в рукопашной против Левиафана или Симург, если смогла бы их поглотить.

Даже подумать страшно.

Возле меня было мало знакомых кейпов. Вот девушка, которая испускала красные молнии, которые не поражали союзников при попадании, но, по всей видимости, придавали им большую скорость. Где-то я её уже видела, но не имела понятия, кто она такая. Вот парень уходил и возвращался в реальность, подхватывая эвакуируемых кейпов и исчезая с ними. Он возникал в нескольких шагах от этого места и снова угасал из реальности. Это была не телепортация, просто какое-то время, пока он шёл, он был не здесь.

Рэйчел появилась, таща с собой несколько выбывших кейпов. Я летела близко к земле и помогла опустить их на ближайшую твёрдую поверхность. Одна собака сжимала челюсти слишком крепко, не понимая собственной силы, раздавив броню, и, возможно, сломав рёбра. Я не упомянула этого — очевидно, люди предпримут меры до того, как он окажется в смертельной опасности, но нам не нужны были люди, которые обернутся против Рэйчел или отвлекутся от насущных проблем. Человек был жив — это лучше, чем если бы он попал в вакуум.

Псевдо-Эйдолон начал наступать на Мирддина, швырнув его в стену и удерживая там последовательными ударами ветра. Эйдолон приблизился к нему достаточно близко, чтобы поймать его в пузырь вакуума. Насекомые, которых я поместила на него, начали погибать с огромной скоростью.

Мирддин, в свою очередь, совсем прекратил борьбу, пытаясь просто сбежать. Эйдолон поймал его рукой и выбил посох из рук, затем прижал к стене и начал душить вакуумом. Я знала, что нужно две минуты, чтобы задохнуться, но это при условии, что у человека есть запас воздуха в лёгких.

Мирддин с каждой секундой дергался всё слабее, почти сразу, как попал в радиус действия силы Эйдолона.

Эйдолон ослабил хватку на его шее, и Мирддин скатился на землю, сильно ударившись. Ветер опять заструился вокруг него, снова толкнув об стену, но при этом дал долгожданную возможность глотнуть воздуха.

Я увидела, что Регент повернулся в сторону схватки. Не он ли помог освободиться герою?

Этого оказалось недостаточно, чтобы Мирддин восстановился. Он упал на землю недалеко от Эйдолона и скорчился на земле. Встать он не смог, и прижимал одну руку к груди.

Клон Эйдолона остановился, и Мисс Ополчение открыла огонь. К ней присоединились и некоторые другие. Эйдолон отступил и был вынужден замерцать, чтобы восстановиться от попаданий. Но всё же его броня поглощала удары. Наверное, она была лучшей, которую только можно было достать, если она была копией одежды оригинала, к тому же она восстанавливалась вместе с ним.

Затем, как и раньше, он сумел отклонить ведущийся по нему огонь в сторону. Выстрелы и лазерные залпы прекратились, потому что герои, очевидно, не хотели, чтобы он перенаправил их на Мирддина.

Мои насекомые полетели туда, неся отрезок шнура. Я привязала его к шее Эйдолона, пока он шёл к Мирддину, лежащему без сознания, но рядом не было почти ничего, к чему привязать другой конец. Я выбрала боковое зеркало машины.

Он внезапно остановился в шаге от лежащего героя, затем замерцал. Шнур упал с его шеи, как будто Эйдолона там и не было. Я выругалась про себя и снова попыталась его связать, зная, насколько бесполезно это будет в данный момент.

Вантон был единственный, кто двинулся к Эйдолону, чтобы его остановить. Он превратился в полтергейста, мусор и пыль кружили вокруг него. Он едва замедлился, когда Эйдолон отправил в его сторону порыв ветра.

Эйдолон замерцал, и в его руке появился нож с волнистым лезвием. Раньше, чем Вантон до него добрался, он схватил маску Мирддина, задрал его подбородок к небу и приготовил нож.

Его рука дёрнулась, и он выронил нож. Регент.

Мгновением позже он замерцал, рука осталась невредимой, а нож вернулся на место. Он вонзил его снизу под подбородок Мирддина.

Вантон ударил его секунду спустя, вырвав кинжал из руки Эйдолона, чтобы кромсать и бить им его самого.

Мирддин был мёртв или умирал, я не могла даже предположить, что там с Шевалье, а двое из трёх членов Триумвирата обернулись против нас. Мы быстро теряли лучших бойцов.

Девушка с красной молнией пробежала мимо меня, помогая группе героев вынести раненых. У нас осталось примерно сорок-пятьдесят кейпов, и двадцать из них были вообще не в состоянии сражаться.

Я увидела Траншею с двумя героями, она прижимала их к себе одной рукой, орудуя лопатой в другой руке, словно тростью для ходьбы.

Одним из этих героев был Стояк. Поверхность его маски треснула, открывая мягкую подкладку под ней. Другого героя, парня с покрашенными в зелёное волосами и маской-домино, я не узнала.

— Стой, — сказала я ей, — с ним всё в порядке?

— Рамус в порядке, а вот парень с часами, наверно, умрёт, — сказала она и посмотрела через плечо на клона Эйдолона. Тот оторвался от Вантона и отменял нанесённый ущерб, одну часть тела за раз.

Если его исцеление чем-то и ограничивалось, то именно этим. Его сила лечила постепенно, была слабее против обширных повреждений. Если бы мои насекомые сумели до него добраться, они бы нанесли какой-то урон, но им пришлось бы преодолеть его броню, которая выглядела так, будто была всепоглощающей, а ведь нужно было еще учитывать вакуум.

— Стояк, — сказала я, — как ты?

Он повернул голову в мою сторону. Я еле расслышала его за ветром.

— Ты всё ещё здесь.

Что это он имел в виду? Он был удивлён, что я всё ещё жива? Что я не сбежала? Я не знала, как реагировать.

— …жаждал боя. — слова долетели до меня, хотя ветер хлестал по полю битвы. На передачу слов через насекомых это тоже не было похоже. — Надеялся, что вы станете для меня испытанием…

Эйдолон. Он повторял своё прежнее высказывание, которое привело его к бою с Ехидной в одиночку, только оно было искажено, вывернуто, его изначальный смысл утрачен.

— Мне разозлить вас сильнее? Провоцировать жёстче? Я мог бы пытать вас, причинять боль вашим товарищам до тех пор, пока вы не будете вынуждены отбросить осторожность и выложить против меня всё, что у вас есть. Или мне напасть на вас по-другому? Хотите, чтобы я рассказал одну историю?

Ехидна отрыгнула ещё одну пачку клонов.

Там был один человек-кузница, двое таких же, как те, что швыряли камни в Шевалье. И ещё Александрия. Они поднялись на ноги, но не атаковали. Они давали Эйдолону возможность договорить.

— Мы основали Котёл. Триумвират. Счетовод. Уильям Мантон. Доктор. Мы продавали людям силы.

— Нет, — произнес Стояк. По толпе пронеслись шепотки.

— Будет больше людей для борьбы с Губителями, — вот та ложь, которую мы говорили сами себе. Но из-за нас появились и Сибирь, и Птица-Хрусталь. Мы создали Серого Мальчика, продав ему силы, и не смогли его остановить, когда он перешёл границу. Были и другие, множество их. Ехидна — всего лишь последняя в длинной череде фатальных ошибок.

Никто не шевелился. Я подозревала, что если бы кто-нибудь напал на него сейчас, то его сочли бы сторонником Котла, пытающимся его заткнуть. Я видела Ноэль: руки больше не обнимали её туловище, она бессильно упали по сторонам, а длинные волосы закрывали лицо, когда она смотрела на него.

— Мы создали СКП, делали вид, что позволяем обычным людям управлять собой, но во главе мы поставили Александрию. Мы манипулировали СМИ, манипулировали народами ради власти. Мы врывались в альтернативные миры, чтобы похищать людей, ставили эксперименты над ними, чтобы улучшить наши рецепты. А неудачные эксперименты? Люди, которым не повезло? Мы выбрасывали их вон, продавали их как бонус для тех, кто хотел немного доплатить за врага, который ему гарантированно проиграет.

Эйдолон повернулся лицом к одному из незнакомых мне кейпов, не похожему на человека. К парнишке с красной кожей и волосами. Клон заговорил:

— Вот кем вы были, чудовища. Не более чем дешёвые полотенца, которые предлагают за доплату всего в несколько долларов, когда вы покупаете что-то в магазине на диване.

Легенда что-то прокричал, но ветер отнёс его слова в сторону. Он должен был лететь без остановки, чтобы избежать клона Александрии, которая без устали преследовала его.

Еще одна Александрия, голая, сорвалась с места и полетела за ним.

Многое можно было сказать по тому, что никто не двинулся на помощь.

Я взглянула на Траншею и увидела, что её и без того кривое лицо перекосило от чувств.

— Он лжёт, — сказала я ей, — искажает правду, чтобы она казалась хуже, чем есть на самом деле.

Она только издала тихий звук в ответ.

— Он не смог бы всё это выдумать… — сказал Стояк. Если бы возле его рта не было насекомых, я не смогла бы, наверное, разобрать за шумом ветра, что он говорит, — …есть доля правды.

— Это был обман с самого начала, — сказал клон Эйдолона, и аэрокинез доносил его слова до наших ушей, — Всех вас держали в неведении. На каждого из вас, кто купил силы, приходилось трое невинных, которые умерли либо превратились в чудовищ ради исследования формул. Не важно, сколько добра вы совершили, оно никогда этого не искупит. А все остальные? Обманутые, купившиеся на идеалы и спасение мира. Вы глупцы!

И на этом он позволил ветру утихнуть. Послышался хрустящий звук, когда Ехидна переместила свой вес, но за этим последовала лишь тишина и перешёптывания.

— Мы только что проиграли, — сказал Стояк.

Я посмотрела на него и увидела Траншею, опустившую взгляд.

Он не ошибся. Мы понесли потери, но не добились ничего. Ехидна была сильнее, чем когда-либо, сильнее, чем в начале боя, и она продолжала создавать клонов, которые стоили нам больше, чем мы могли себе позволить. Александрия и Эйдолон были только верхушкой айсберга.

— Это большой удар по моральному духу, но…

— Нет, — прервал меня Стояк, — мы проиграли. Не эту битву. Возможно, мы всё ещё способны её выиграть, не буду отрицать, что это возможно, ещё может появиться Сын. Но в целом? Пути назад нет. Без Протектората, без всей той работы, которую он делает, чтобы организовать героев по всему миру, мы не сможем заставить всех работать вместе. При таком-то негодовании? При подозрениях, сомнениях: а не получил ли твой товарищ силу из пробирки? Как сможем мы подняться против очередного Губителя, когда он покажется?

— Мы справимся, — сказала я, — найдём способ.

Он закашлялся и застонал.

— Блядь, не смеши меня!

— Не смешить?

— Никогда не думал, что ты такая оптимистка.

В самом деле? Или это просто героев настолько выбили из седла последние откровения? Я не удивилась, и готова поспорить, что и ни один из Неформалов тоже.

Наше преимущество — это мы. Мы, злодеи, остались единственными, кто мог думать ясно на фоне таких событий. Вот только Сплетница, Мрак и Чертёнок находились где-то в других местах, а Регент и Рэйчел были не в том положении, чтобы добиться чего-то серьёзного.

Я огляделась. Легенда делал всё, что мог, отбиваясь от двух клонов Александрии, Эйдолон смотрел сверху вниз на нас, толпу глупцов. Я видела, что Ехидна, так же как и я, стоит на месте и изучает обстановку.

Нет, не Ехидна. Ноэль...

— Мне понадобится твоя помощь, — сказала я Стояку.

— Не могу сражаться.

— Мне не нужно, чтобы ты сражался, — сказала я ему. Я потянулась за спину и вытащила пистолет. Вложив его ему в руки, я сказала:

— Когда и если она доберется до меня, целься в затылок. Он не защищён бронёй, а все остальные места могут оставить мне шанс на выживание, а я не хочу принадлежать ей. Только не снова.

— Принадлежать ей? — спросил он. — Что ты делаешь?

Я на секунду задержалась с ответом.

— Жди до последнего. Просто на всякий. Полагаю, ты можешь и это назвать оптимизмом.

— Рой?

Я двинула насекомых от героев вокруг и в воздух, в облако, способное привлечь внимание.

Если я соберусь это сделать, я сделаю всё наилучшим образом.

В начале нашей битвы я размышляла, смогу ли я принести жертву, выйти вперёд? Когда-то давно мысль о том, чтобы потратить чью-то жизнь ради высшего блага, посетила меня, и я подумала, что это мне придётся заплатить цену. Я не могла, не стала бы просить кого-то ещё.

К чёрту. Я не отступлю сейчас, только не теперь, когда ставки так высоки.

Бурлящим вокруг роем и тем, что я была единственной, кто двигался в этой неподвижной сцене, я привлекла внимание всех. В том числе и Ноэль.

— Ноэль! — выкрикнула я её имя. Рой усилил мой голос, разнося его так же, как ветер разносил голос Эйдолона.

Она повернулась в мою сторону.

— Это же ты, да? Ноэль, а не Ехидна?

Она не ответила. Мой рой плавал между нами, частично чтобы заслонить меня, укрыть от её взгляда, если она задумает на меня броситься.

— В самом начале ты предлагала сделку. Любого из твоих пленников за одного из нас, Неформалов. Та сделка всё ещё в силе?

Я увидела, как она смещается, расставляя свои гигантские лапы пошире.

— Ты всё равно труп, — сказала она.

“Не так уж ты и ошибаешься.”

— Давай совершим эту сделку, возможно, ты убьёшь меня своими руками. И возможно, остальные герои сдадут других Неформалов за шанс уйти отсюда живыми.

— Ты говоришь, что позволишь своей команде умереть?

— Моя команда может за себя постоять, — сказала я, — а сейчас я предлагаю себя в обмен на Эйдолона. Вот и всё.

— В обмен на того, кто обманывал их? — она посмотрела на толпу. — Почему ты думаешь, что они захотят его принять?

— Не захотят, — сказала я. Я удостоверилась, что все присутствующие слышат мой голос, который разносили вокруг насекомые. — Но он им нужен.

Если и был какой-то способ всё спасти, восстановиться от смертельного удара по духу героев и избежать того сценария, который обрисовал Стояк, я должна быть уверена, что все осознают, насколько важно иметь на руках сильнейших кейпов против будущих нападений Губителей. Вне зависимости от того, что они совершили в прошлом. Если уж на то пошло, я была не против пойти на риск. Я могла даже умереть, чтобы это доказать, если уж на то пошло.

Ноэль выплюнула Эйдолона. Он приземлился, его костюм был весь покрыт слизью. Он восстановился быстрее, чем остальные герои, быстрее, чем я. Затем поднялся в воздух и направился к остальным членам Протектората.

Пара летающих кейпов сблизилась и перегородила ему дорогу.

Через насекомых, которых я поместила на двух героев, я услышала его. Одно единственное односложное "Эх".

Он повернулся, осмотрел сцену и полетел навстречу Легенде. Другой Эйдолон двинулся, чтобы его догнать и оригинал остановился. Если бы он полетел на помощь, он бы только привёл своего клона с собой на драку. Он остановился над зданием через улицу напротив своего зеркального двойника, не спуская настороженного взгляда с Легенды и двух клонов Александрии, которые гоняли его.

— А теперь ты попытаешься сбежать, — сказала мне Ноэль.

— Я не буду бежать.

— Ты что-нибудь попробуешь. Потому что ты трусиха. У тебя кишка тонка. Ты эгоистка. Ты убила Выверта, хотя знала, что нам так нужна его помощь.

— Я убила Выверта, потому что он был чудовищем, — сказала я, не усиливая голос роем, но это было неважно. Остальные всё равно слышали, что она сказала. — Но я не убегаю.

Я почувствовала, как Рэйчел пришпорила Бентли, отправляя его вперёд. Я перекрыла ей путь насекомыми, заставив остановится, не дав ей пройти и двух шагов.

— И как же мне тебя прикончить? — спросила она. — Может, отправить к тебе клонов и позволить всем смотреть, как они разрывают тебя на части?

— Кто-нибудь может попытаться меня спасти, — сказала я. — Они герои, в конце-то концов. Нужна большая выдержка, чтобы вытерпеть зрелище того, как девушку забивают до смерти.

— Тогда я убью тебя сама, — сказала она, и в голосе её послышалось рычание. Это, должно быть, вклинилась Ехидна — как минимум, частично. — Они увидят, кто ты такая на самом деле, когда ты сломаешься и побежишь, но они не остановят меня, когда я буду тебя разрывать.

Сказав это, она бросилась вперёд. Под её ногами дрожала земля, а герои просто стояли и смотрели, явно обдумывая возможность выторговать себе путь отхода, как я это и предложила.

Я закрыла глаза и с помощью насекомых снова не дала Рэйчел вмешаться.

Я глубоко вздохнула. Все инстинкты говорили мне бежать, найти укрытие, выжить, спрятаться. Но я должна была это закончить.

Вместо этого я прошептала Стояку насекомыми: "Используй силу".

У него был только один предмет, на котором он мог использовать силу. Он заморозил пистолет. Вместе с ним он заморозил и нить, которую я присоединила к оружию.

Нить, в свою очередь, поддерживали на весу насекомые, которые кружились завесой между Ноэль и мной.

Я не открывала глаза, полагаясь на восприятие насекомых, отсоединившись от своего Я, потому что это удерживало меня в неподвижности, а это, в свою очередь, удерживало Ехидну на пути к нити, которую я натянула вертикально посреди завесы.

Паучий шёлк был, грубо говоря, раза в два-три толще, чем самая тонкая часть бритвенного лезвия. Это была более чем достаточная острота, особенно когда сила Стояка зафиксировала нить неподвижной, полностью блокированной от любого воздействия, даже когда в неё врезается чудовище втрое тяжелее африканского слона.

Она попыталась остановиться, соприкоснувшись с нитью, но инерция пронесла её вперёд до самого конца. Упёршись передними конечностями, она только помогла половинкам распасться надвое.

Её рассеченное тело упало двумя кусками по обе стороны от меня. Несмотря на все старания, я немного вздрогнула при их ударе об землю.

— Бейте лже-Эйдолона, — сказала я Мисс Ополчение через рой, поспешно отступая от располовиненной туши Ноэль. — Бейте изо всех сил!

Клон Эйдолона двинул рукой в нашу сторону и вдруг остановился. Нить, которая опутывала его руку, теперь стала твёрдым барьером, потому что я присоединила её к той самой нити, которую натянула между собой и Ноэль. Он попытался отступить и обнаружил, что нить, которую я обернула вокруг его шеи, прочно удерживает его на месте.

Он начал мерцать, без сомнения, чтобы сбежать. Вот свободна одна рука. Потом вторая.

Мисс Ополчение вскинула гранатомёт. Наш Эйдолон уже летел на помощь Легенде, когда она нажала на спуск. Клон Эйдолона ещё не освободился, когда снаряд попал в цель. Взрыв ещё и отбросил его на нити, которые были опутаны вокруг его тела.

Если бы у меня хорошо получались убойные фразы, то сейчас было бы самое время сказать одну из них. Но лучшее, что я смогла родить, было "Замерцай-ка это".

— Следите за половинами, — прожужжала я через рой, всё ещё пятясь от Ноэль. — Сплетница сказала, что у неё есть ядро, которое обеспечивает регенерацию. Какая половина начнёт регенерировать, в той оно и находится. Уменьшим варианты, а потом уничтожим. Мы можем победить.

Я видела, как тело Ноэль распирает, растёт, набухая выростами по мере того, как она пыталась перестроить свою половину. Она была всё равно почти обездвижена, и герои могли атаковать её всеми доступными силами. Вантон и Сталевар приблизились и ворвались в неё, вытаскивая людей и разыскивая то, что могло оказаться её ядром. Она регенерировала быстрее, чем ей наносили урон, но каждую секунду освобождался один кейп, сужалось пространство поисков ядра.

В то же время другая половина распадалась. Пленники, запертые на этой стороне, показывались по мере того, как плоть усыхала, и кейпы вытаскивали их одного за другим.

Она изогнулась и дотянулась до второй своей распадающейся половины, восстановив связь. У неё было на одиннадцать пленников меньше, по моим подсчётам, включая и Александрию, но она восстанавливалась. Во второй раз она на мою уловку не попадётся, но, возможно, мне удастся её пленить.

Я посмотрела на Стояка. Траншея перетащила его к Козлу Отпущения, который успел прийти в себя, и ему оказывали помощь. Стояк посмотрел на меня и коротко кивнул.

Я не знала, как ответить, поэтому сделала то же самое.

Позади меня насекомые почувствовали приближение фургона СКП. Я надеялась, что это была Сплетница, вероятно, вместе с командой Трещины. За верхней бронированной турелью стоял Шевалье с мечом, закинутым на плечо.

"Мы можем выиграть этот бой", — подумала я, и на сей раз сама в это поверила.

Но я слишком хорошо замечала движение одной группы кейпов. Разместив Стояка, Траншея отошла от остальных героев и направилась к Сталевару и краснокожему парню. Сотворённые Котлом, стоящие отдельно.

По всему полю боя, как я заметила, плечом к плечу стояли теперь очень немногие. Люди отодвигались друг от друга, как будто их личное пространство стало шириной в три метра, избегали смотреть друг другу в глаза, не разговаривали, и я не видела признаков восстановления духа. Не слышалось возгласов радости, а командиры отрядов не отдавали приказов подчинённым.

Я могла только надеяться, что это разделение не окажется настолько же глубоким, как то, которое я нанесла Ноэль.