Свой выбор (джен)

Северус Снейп отложил в сторону последний лист проверенного эссе и скривился. Начался новый учебный год, а студенты так и не стали хоть немного умнее. Их тупостью можно было прикрываться, как щитом. Вышла бы непрошибаемая даже Темным Лордом защита! А ведь зельевар еще не столкнулся с первокурсниками этого года, занятия с ними у профессора стояли на пятницу. Радовало лишь то, что третьей парой, уже после обеда в тот же день, к нему заявятся семикурсники. Если хотя бы часть из них не растеряла мозги за лето, то Северус сможет во время их уроков заняться и зельем, которое упоминалось в "Зельеварение сегодня", и, если повезет, частично пополнит запасы зелий Больничного крыла тем, что сварят студенты, хотя из года в год Снейп не особенно на это рассчитывал.

Вызвав Темпус, зельевар скривился. Приближалось время ужина, но идти в Большой зал совершенно не хотелось. Вот только Альбус вряд ли простит подобную вольность в первую неделю занятий. Да и студенты! По собственному опыту Северус знал, что значительная часть конфликтов происходит как раз перед или после приемов пищи.

Опыт не подвел зельевара. Когда он подходил к Большому залу, решив не петлять по коридорам, чтобы войти через дверь для преподавателей, там как раз развернулась сцена, похожая на ссору.

«Поттер, — скривился профессор, мигом опознав одного из первогодок. — Чего и следовало ожидать!»

Он подошел поближе, уже собираясь отчитать мальчишек, немного перегородивших проход, когда услышал с расстановкой брошенную реплику брюнета и замер.

— Должен был? Кому. И почему. Я. Должен?

Говорил мальчик негромко, в голосе чувствовалась злость, но было заметно и то, что рейвенкловец не собирается переводить словесную перепалку в физическую стычку. Слова же и сам тон Поттера немало поразили Снейпа. Как и все то, что мальчишка сказал следом, все так же не повышая голоса. Из-за этого у профессора не было шанса придраться к Поттеру и снять баллы.

Мальчишка уже ушел, а Северус так и стоял в коридоре, глядя ему вслед. Пока не сообразил, как это выглядит со стороны, и стремительно пронесся мимо студентов.

За ужином Снейп то и дело посматривал в сторону воронов, прокручивая в голове то, что услышал. Как он ни вертел слова мальчишки, а по всему выходило, что ребенок не так прост, как многим кажется. И совсем не такой, каким его рисовал все эти годы Дамблдор.

Северус, пусть и прошло много лет, прекрасно помнил Джеймса Поттера. Нахального, даже наглого, безмозглого и самовлюбленного гриффиндорца, который без всяких сомнений ввязался в противостояние с силами, значительно превосходившими его не такие уж и выдающиеся навыки. Вот только на старшего Поттера — вечно лохматого, в съезжающих с носа очках, с перепачканными чернилами и грязью руками, громкого, требовательного и неимоверно неаккуратного — больше походил шестой Уизли, чем родной сын Джеймса. Младший Поттер сидел за столом ровно, напоминал очень спокойного ребенка и ел аккуратно, наслаждаясь пищей, а не пихал в рот все, что видел, как сынок Артура и Молли Уизли. И даже одежда на Гарри Поттере сидела идеально, а не абы как.

Снейп поморщился. Ненавидеть Поттера становилось все сложнее.

* * *

В этот раз все собрались в покоях Филиуса. Снейп с благодарностью принял из рук полугоблина причудливую серебряную чашу — набор исконно гоблинской посуды маленький профессор привез с собой в тот год, когда приступил к преподаванию в Хогвартсе. В чаше плескался гоблинский мятный ликер, о котором Флитвик тут же и рассказал, попутно поделившись с собравшимися коллегами подробностями своего визита к родне этим летом.

Родители Филиуса Флитвика были все еще живы, но жить предпочитали в далекой Швейцарии, где никому не было дела до столь неравного союза. Даже гоблинская родня издали вполне принимала чету Флитвиков, хотя когда-то практически изгнала отца Филиуса.

Мать профессора давно разменяла вторую сотню лет, но все еще отличалась крепким здоровьем. В Швейцарии эта дама добилась невероятного для эмигрантки и женщины успеха — владела собственным бизнесом по производству волшебных музыкальных инструментов и каждый год пополняла благотворительные фонды маленьких европейских школ магии, в которых учились те, кому не хватало денег для поступления в Шармбатон.

В Британии аналогов подобным небольшим учебным заведениям не было, хотя миссис Флитвик еще двадцать лет назад настойчиво предлагала создать что-то подобное в разных частях страны, упирая на то, что значительная часть чистокровных и полукровок или не обладает достаточным уровнем магии для поступления, или не имеет для этого средств. В итоге в школу поступают не все дети, очень и очень многие вынуждены перенимать навыки у родителей, что ведет к появлению плохо обученных магов и магов с навыками, пригодными лишь для семейного дела. В это же время магглорожденных в Хогвартс принимают бесплатно, по особой программе Министерства, что не способствует доброжелательному отношению к ним со стороны магов-бедняков. Но Министерство Магии, что много лет назад, что сейчас всячески игнорировало здравые предложения как миссис Флитвик, так и других разумных волшебников, готовых поделиться и опытом, и деньгами.

— И в итоге мы имеем ту самую оппозицию властям, которая в прошлый раз гласно или негласно поддержала Того-Кого-Нельзя-Называть, — вздохнул Филиус, пересказывая последний разговор с матерью. — Война ничему не научила наше Министерство!

«Только ли в Министерстве дело?» — подумал Северус, но не стал озвучивать собственное мнение. Зельевар никогда не забывал имена тех, кто реально контролировал жизнь в магической Британии. И время от времени ужасался тому, что происходило вокруг.

Вот только многие ничего не замечали, убаюканные статьями в «Ежедневном Пророке» или сладкими объяснениями тех или иных принятых правительством решений по колдорадио. Никому не приходило в голову самому разобраться в проблеме и взглянуть вокруг без призмы чужого навязанного мнения.

— Ликер — чудо, Филиус, — с восторгом заметила Роланда Хуч, пригубив изумрудную жидкость из своей чаши.

— Это из отцовских запасов! — с гордостью ответил маленький профессор. — Одна из самых удачных партий. Он даже продал не все, хотя вы же понимаете!..

Собравшиеся закивали, прекрасно понимая, что бизнес для гоблина — все. Даже если этот гоблин — производитель известных на континенте коньяков и ликеров.

Еще некоторое время преподаватели обсуждали новости с континента, а потом перешли к насущным проблемам и делам.

— Я снова предложила Минерве провести осмотр ее деток, но она в который раз отказалась, — поделилась с коллегами Поппи Помфри. — А ведь именно к ней попадает больше всего магглорожденных. И… вы же знаете!

О! Они знали. Особенно Северус, которому, как человеку с каким-никаким колдомедицинским образованием, мадам Помфри то и дело жаловалась.

— Сначала Минерва едва не рычит, что у нее нет времени выделить один выходной для того, чтобы привести в Больничное крыло детей для общего осмотра, а потом мне приходится сталкиваться с целым ворохом проблем, если она допускает в квиддичную команду недостаточно здорового ребенка. Или если кто-то из ее ало-золотых себе что-нибудь ломает.

Помона с сочувствием покивала, а Роланда молча опрокинула в себя порцию ликера.

— На следующей неделе начнутся уроки полетов, — замогильным голосом выдохнула она. — Я уже сейчас молю саму магию, чтобы она уберегла детей от неприятностей. Но эти метлы!

На этот раз Помона похлопала по руке мадам Хуч, выражая ей свою поддержку. Поппи и Роланда переглянулись и вздохнули.

Вот уже несколько лет две эти волшебницы с яростью львиц сражались каждая на своей маленькой войне, но пока безрезультатно.

Помфри всячески упрашивала директора нанять пару помощников. Она даже примерно знала, кого бы хотела видеть подле себя. И кандидаты в целом были готовы переехать в Хогвартс и занять предполагаемые должности помощника колдомедика и зельевара. Когда-то, еще сотню лет назад, так и было, но при Диппете и Дамблдоре штат работников в Хогвартсе сильно сократился. Альбус же и вовсе считал, что одного колдомедика вполне хватит на школу, где постоянно проживает порядка трехсот человек студентов. И одного зельевара, основная работа которого учить и следить, так же достаточно для того, чтобы для всех в любое время года хватало лекарств.

Роланда же неизменно приезжала в школу со своим личным запасом умиротворяющего бальзама, прекрасно зная, что впереди уроки полетов, на которых детям вновь предстоит встреча со старыми и ненадежными метлами, а потом начнутся тренировки и матчи по квиддичу, на которых студенты неизменно травмируются. А бывает и так, что едва не погибают. И все из-за того, что МакГонагалл из года в год отмахивается от осмотра своих первоклашек.

Так было четыре года назад, когда Минерва, фанатично увлеченная квиддичем, отстояла право Оливера Вуда занять место вратаря. Роланда пыталась отговорить волшебницу в беседе с глазу на глаз, но заместитель директора была непреклонна. Ее глаза горели восторгом, она заверяла мадам Хуч, что Вуд, маленький и щупленький, станет идеальным вратарем. Но этот восторг потух, когда Оливера сбили с метлы в первом же матче, и его не успели подхватить чарами. Мальчик свалился вниз с большой высоты и переломал себе почти все кости. Поппи тогда пришлось заклинанием помещать Костерост гриффиндорцу прямо в желудок — мальчик просто не смог бы выпить столько этого противного на вкус зелья. А ведь заклинание весьма и весьма болезненное! Но не болезненней ощущения того, как срастаются обратно кости.

Параллельно с множеством ушибов Помфри нашла у мальчишки парочку неудачно сросшихся переломов, кучу мелких проблем из-за скудного питания дома и полдюжины проклятий, которые бы навредили Вуду еще до того, как ему стукнуло бы тринадцать. Северусу тогда пришлось изрядно потрудиться, вываривая специальные антидоты и снимая часть проклятий. А ведь многое можно было предотвратить, не вынуждая ребенка переносить все неприятные и болезненные ощущения за пару-тройку дней.

— На этот раз кто будет первым? — уточнила мадам Помфри у коллег. — Бросите жребий?

Практику обязательных колдомедицинских осмотров ввел, вступив в должность, Снейп. Его тяжелое детство многому его научило, и Северус совсем не хотел быть таким же деканом, как Слагхорн. А потому первым делом зельевар предпочел выяснить все о собственных студентах хотя бы с медицинской точки зрения. Тем более, первые несколько лет после войны даже в семьях магической знати детям жить было весьма и весьма непросто. Их будни сопровождались постоянным стрессом из-за частых визитов авроров, нередкими побоями как со стороны посторонних, так и родных, таким образом вымещавших собственный стресс. Полный осмотр студентов Слизерина выявил и ряд детей с признаками нарушения питания, и множество плохо залеченных травм. И даже случаи, требовавшие как привлечения авроров, так и работников Отдела семьи и брака.

На следующий год Северус привел на осмотр только первокурсников, но еще несколько месяцев следил за другими змейками. Свой личный опыт он решил повернуть во благо, тщательно вычленяя среди детей жертв насилия и дурного обращения. Правда, таких становилось все меньше, чем дальше уходила в прошлое Первая Магическая Война.

В тот же год к идее осмотра присоединились Спраут и Флитвик, сагитированные на это дело Помфри. Та оценила действия Северуса более чем положительно, тем более что он заранее поставил ее в известность и сам подготовил папочки с делами тех, кого в картотеке колдомедика недоставало.

Но МакГонагалл посчитала нововведение излишним и нелепым, то упирая на стресс для детей, то на собственную занятость, а то и на то, что Альбус не одобряет эту затею. Вот только прямо запретить осмотр Дамблдор не мог.

— Я уступаю свою очередь и готов быть последним, — решил Снейп. — Я примерно представляю, что у моих. Там нет ничего срочного. А вот тебе, Филиус, я советую своих вести первым, в эти выходные.

— Из-за Поттера? — догадался маленький профессор, подливая всем собравшимся мятную жидкость в кубки.

— Он такой маленький! — выдохнула Помона. — Ему точно есть одиннадцать?

— К сожалению, — покивал Флитвик. — Не представляю, как подобное могло случиться. Его родители были достаточно развитыми детьми в этом возрасте. Особенно Лили. Я ожидал, что мальчик будет повыше.

— Зато удивительно спокойный ребенок, — поделилась профессор Спраут. — Даже мои барсучата не все вели себя так покладисто, как этот. Но я бы и не сказала, что он тихоня.

— Согласна, — покивала Ирма Пинс. — Он у меня вот уже второй день появляется, но один никогда не сидит. При этом никакого шума, ни разу голос не повысил.

— Заучка? — предположила Роланда Хуч. — Я ожидала, что мальчик будет более похож на своего отца. Хотя бы в области квиддича.

— Нет, не сказала бы, — покачала головой библиотекарь. — По опыту вижу, что мальчик прекрасно понимает, что такое библиотека и как нужно себя вести, но… я ведь не первый год работаю. Каких только детей не видела. И могу сказать, что заучка у нас среди первогодок только одна. И это Гермиона Грейнджер, с Гриффиндора. А Поттер… Он не выглядит как ребенок, готовый проглотить любую подвернувшуюся книгу. Скорее… он из тех, кто понимает и предпочитает не поверхностные знания обо всем, а более глубокие в интересующих его областях. Хотя выбор книг для чтения меня удивил!

— И что он выбрал? — уточнил Филиус.

— Он дошел до стеллажей с дневниками и автобиографиями, — выждав паузу, произнесла Ирма. — И принес мне на регистрацию пять книг, среди которых в основном жизнеописания разных магов и парочка исследовательских дневников двухсотлетней давности! Я даже не знаю о чем в этих книгах написано. Никогда не листала дальше первых страниц.

Волшебники переглянулись, пытаясь понять, как же воспринимать подобное поведение ребенка. Северус понимал не больше, чем его коллеги, хотя и мог теперь однозначно сказать, что мальчишка совершенно не похож на своих родителей. Джеймса Поттера видели в Библиотеке лишь изредка, когда он не мог найти того, кто подсунет ему уже готовую работу для списывания. Таким учеником чаще всего был тихоня Люпин, но порой дружок-гриффиндорец на что-то обижался и отказывался помогать старшему Поттеру. Тогда студенты и Ирма Пинс наблюдали редчайшую картину: двух злющих наследников старинных семей, Поттера и Блэка, которые метались по Библиотеке, как выброшенные на берег рыбины.

Лили Эванс посещала Библиотеку гораздо чаще, но книги выбирала или по программе школы, или на основе советов библиотекаря, учителей или других студентов, так что в ее самообразовании не было какой-либо внятной системы. При этом она очень хорошо училась, но сильно плавала в областях, которые не входили в школьную программу, но были знакомы детям из мира магии.

Гарри Поттер же прямо сейчас не был похож ни на мать, ни на отца. При всем желании Снейп не мог поплеваться ядом в этого юного мага, прекрасно осознавая, что его обвинения беспочвенны.

«Хотя… Он еще не был у меня! — возвращая себе душевное спокойствие, вспомнил Северус. — Это Лили была хороша в зельях, а вот олень так и норовил насыпать в котел всего, что под руку попадется».

Будучи честным с собой, зельевар следом признал, что Лили не была прирожденным зельеваром, просто отличалась старательностью, что на фоне других растяп-гриффиндорцев смотрелось впечатляющим. Но истинно талантливые в чем-то люди в принципе рождаются редко. Даже в семьях к этому предрасположенных. Тот же старший Поттер вполне мог стать неплохим артефактором, но угробил свой врожденный талант ленью. Так что старательность — тоже в каком-то смысле талант, в некоторых случаях способный превзойти прирожденные умения.

— Кстати, перед обедом Минни обмолвилась, что сегодня на ее уроке Гарри Поттер был первым и единственным, что справился с заданием, — припомнила вдруг Спраут. — Так что… поздравляю, Филиус, дорогуша, ты в этом году лидируешь со своими воронятами!

— Да? — подпрыгнул в кресле маленький профессор. — Но разве у Минервы вчера не справилась эта девочка… из магглорожденных?

— Минни восхваляла свою Грейнджер, — согласилась Помона, — но я прекрасно помню, что речь шла лишь о заострившемся кончике спички, а твой выполнил задание до конца. — Вспомнив что-то Спраут расхохоталась и тут же пояснила для всех: — Поттер сначала сидел, смотрел то на доску, то в учебник. Даже палочку не вынул. Минни на него чуть не наорала. А он ей: «Профессор, как понять, сколько силы нужно приложить для превращения?»

Учителя и колдомедик разом прыснули, представив лицо МакГонагалл, которой первокурсник задает такой нетривиальный вопрос.

— И вот что она ему могла ответить? — хихикнула преподаватель-герболог. — Велела, пусть и вежливо, помалкивать и заниматься. А этот мальчишка через минуту взял и превратил спичку в иголку. Даже без неудачных попыток. Практически с первого раза.

— Настоящий вороненок, — осклабился довольный Флитвик.

В итоге было решено, что в ближайшие выходные первым своих первокурсников на осмотр приведет профессор Чар, а уже потом деканы решат, кто будет следующим.