Когда розы снова зацветут (гет)

Прошло меньше полугода с тех пор, как он покинул этот замок, но, глядя на стены, которые когда-то стали ему домом, Гарри испытывал сладко-горькое чувство. Именно здесь он впервые встретил Рона, Гермиону и многих других, ставших частью его счастливых воспоминаний. Но не менее остро напоминали о себе и горькие, тяжелые моменты.

Когда он впервые переступил порог Хогвартса, он был всего лишь ребенком, беззащитным и еще не представляющим, каким жестоким может быть мир. Проведенные здесь годы были полны страданий, иронично, что для того, чтобы наконец насладиться учебой, ему пришлось вернуться на шестьдесят лет назад. Хотя и эти два года не прошли совсем без происшествий и испытаний, они оказались самыми спокойными в его школьной жизни. И это лишь добавляло грусти.

Да, он нашел здесь новых друзей, наладил отношения с семьей, но испытывать такие сентиментальные чувства по отношению к жизни, для которой он родился, не было его самым сокровенным желанием. Происходило много всего плохого, но ведь случались и светлые моменты, пусть они и были редкими.

Отбросив эти мысли, Гарри вошел в замок. Внутри его встретило тепло, приятно сменившее холод ноябрьского воздуха. Он прибыл достаточно поздно, чтобы студенты уже находились в своих гостиных, но не настолько, чтобы визит казался неуместным. Директор ожидал его, и Гарри направился к кабинету Диппета, наслаждаясь возможностью быть самим собой и не носить маску, без которой было не обойтись на работе.

— Он знает, что я иду, — сказал Гарри горгулье, и та, отступив, пропустила его внутрь.

Поднявшись по лестнице, он постучал в дверь и дождался разрешения войти.

— Входите, — прозвучал знакомый голос профессора Диппета.

Не успел Гарри пересечь помещение, как директор шагнул к нему с выражением глубокого облегчения на лице.

— Рад тебя видеть, Гарри, — приветствовал его Диппет.

— И я вас, профессор, — искренне ответил Гарри.

С годами он проникся к этому человеку глубоким уважением. Армандо Диппет оказался одним из немногих искренних людей, которых Гарри встретил, и он ценил его преданность своим ученикам. Именно Диппет помогал ему, когда Гарри только прибыл в школу, и он всегда будет помнить его помощь.

— Вижу, что у тебя все на месте, и выглядишь ты не таким уж и потрепанным, — с улыбкой заметил директор.

— Это пока что, — ответил другой знакомый голос.

Гарри оглянулся и увидел женщину, которая была его наставницей. Она стояла, скрестив руки на груди, и с приподнятой бровью смотрела на него.

— Профессор Нотт, — с улыбкой сказал Гарри.

Она хмыкнула, подошла и, к его удивлению, заключила в объятия.

— В какие неприятности ты в этот раз вляпался, Гарри? — вздохнула она.

— О чем вы?

Нотт бросила на него выразительный взгляд.

— Меня вызывал брат, и по просьбе лорда Блэка интересовался о змееусте, который появился на континенте. Похоже, этот молодой человек успел вызвать немалый переполох.

— Черт, — пробормотал Гарри.

Очевидно, лорд Блэк каким-то образом сотрудничает с Гриндевальдом, иначе он бы не проявил такого интереса к произошедшему.

— Вот именно этот самый черт, — кивнула Розалина. — А теперь расскажи мне, чем ты там занимался.

Гарри поведал ей обо всем, пропуская лишь детали, которые могли раскрыть его прикрытие и избегая упоминаний мест и имен тех, кого он поймал.

— И что ты сказала брату? — спросил он, закончив рассказ.

— Ничего, — заверила его Розалина. — Он спросил, был ли у нас здесь за последние годы кто-то, кто мог бы быть змееустом, и я ответила, что не припоминаю такого.

— Спасибо, — облегченно выдохнул Гарри.

— Я бы не поставила под угрозу твою жизнь, — твердо сказала Розалина. — Лгать брату мне неприятно, но мои ученики для меня важнее. И хотя ты давно не писал, твое обучение со мной закончится только тогда, когда я скажу, что оно закончено.

— А затем вы сможете «сдать» меня? — с улыбкой уточнил Гарри.

— Именно, — лукаво подмигнула ему Розалина.

— Простите, — вздохнул Гарри. — Я не хотел ставить вас в неловкое положение. Не думал, что лорд Блэк или кто-либо здесь поддержит Гриндевальда.

— Не стоит удивляться, что некоторые готовы пойти на многое ради привилегий, — разочарованно сказала Розалина, отмахиваясь от его извинений. — Видимо, именно поэтому Арктурус возглавил семью. Похоже, он не согласен с решением отца.

Гарри кивнул, задумчиво обдумывая услышанное.

Хотя он мало знал Арктуруса, все их разговоры давали понять, что тот не стал бы участвовать в таком деле. Его слова и действия всегда намекали на необходимость сосуществования с другими чистокровными семьями Британии. Вступать в союз с Гриндевальдом было бы нерационально, когда большинство других семей вряд ли сделает то же самое.

— Есть ли какое-то объяснение, почему лорд Блэк выбрал такой путь?

— Поскольку Гриндевальд — опасный человек, это для него приемлемый вариант, — объяснил Гарри. — Его движение набирает силу. Весь континент напряжен из-за происходящего, и сопротивление практически не оказывается. МКМ не станет вмешиваться, пока это не станет действительно необходимым. Если они потеряют несколько небольших стран, то так тому и быть, — добавил он с горечью.

— И ты уверен в этом?

Гарри кивнул.

— Когда я там был, они почти открыто сказали, что будут ждать и наблюдать, хотя я пришёл с подробным отчётом по всему, чтобы там случилось, но его даже не запросили, — нахмурившись, заметил он.

— Политика, — вздохнула Розалина.

— Я лучше буду держаться от неё подальше, — проворчал Гарри.

Армандо усмехнулся и покачал головой.

— Итак, работа оправдала твои ожидания? — спросил он с оттенком надежды в голосе.

Гарри догадывался, что директор хотел бы, чтобы он разочаровался в выбранной карьере.

— В каких-то аспектах, да, а в других — не совсем, — признал Гарри. — Большую часть времени я провожу в неприветливых местах в поисках неприятных людей, а времени на их поимку — считанные мгновения.

— Если не считать того человека в Праге, — напомнил ему Диппет.

Гарри мрачно кивнул.

— У меня не было ни малейшего шанса арестовать его, так что пришлось довольствоваться тем, что оставалось. К этому придётся привыкнуть. Уверен, что подобное ещё не раз повторится.

Он знал, что это правда. Хотя мысль об убийствах не радовала его, чувства вины он не испытывал. Эти люди сами бы не остановились ни перед чем, чтобы избежать правосудия, и легко могли бы забрать его жизнь.

Ему не хотелось давать им такую возможность.

Диппет посмотрел на него с сочувствием.

— Я понимаю, — с грустью произнёс он. — Ты никогда не думал работать в команде, чтобы это было безопаснее?

Гарри задумывался об этом, но его предпочтение действовать в одиночку перевешивало преимущества, которые могла бы дать командная работа, а события в Праге лишь утвердили его в этом решении.

— В команде мне пришлось бы подчиняться чужим приказам и полагаться на то, что кто-то прикроет меня, — пояснил он. — Я могу пересчитать на пальцах одной руки людей, которым доверяю безоговорочно, и среди них нет моих коллег. Я провёл большую часть жизни, выполняя чужие распоряжения и слыша, что мне нельзя делать. Больше я не хочу ставить себя в такую позицию.

Розалина вопросительно взглянула на него, но Гарри не стал объясняться.

Он доверял этой женщине, но ещё не был готов к разговору, который потребовал бы объяснений о его прошлом.

— Понимаю, — вздохнул Армандо. — Но я все равно беспокоюсь за тебя.

— Как и я, — добавила Розалина.

Гарри улыбнулся, их забота значила для него больше, чем они могли представить.

— Ах, вот и Альбус, — объявил Диппет, и лицо Гарри сразу стало серьёзным.

Он всё ещё кипел от злости на Дамблдора за вмешательство в Праге. Какой смысл был отправлять туда Саламандера? Это была безрассудная затея, из-за которой погибли люди, и Гарри сам едва не оказался в их числе, вынужденный нарушить своё прикрытие, чтобы спасти магозоолога.

Профессор трансфигурации, по крайней мере, выглядел пристыженным, когда вошел в кабинет и встретился с его тяжёлым взглядом.

— Думаю, я должен принести тебе глубочайшие извинения, Гарри, — начал Дамблдор. — Моё решение было непродуманным, и вы с Ньютом могли погибнуть из-за него.

— Могли, — согласился Гарри, кипя от сдерживаемого гнева. — О чём вы, черт возьми, думали? Из-за вас мне пришлось раскрыть себя, чтобы вытащить его оттуда.

— Я знаю, — спокойно ответил Дамблдор. — Я видел воспоминание о случившемся, и единственное, что утешает меня, — это то, что ты был там и принял меры, чтобы предотвратить беду.

— Я вообще не должен был этого делать! — вспыхнул Гарри. — Саламандера не должно было там быть. Если вы не собираетесь активно вмешиваться в происходящее, держитесь подальше от этого! Почему вы вообще его послали туда?

— Я хотел понять, что там происходит, — вздохнул Альбус. — Мне нужно было самому узнать, чем занимается Геллерт.

— Ну, теперь вы знаете, — резко ответил Гарри. — Так что прекратите вмешиваться в то, что вас не касается. Если вы не собираетесь с ним разбираться, то оставьте тем, кто этим занимается.

— Ты планируешь встретиться с ним лицом к лицу.

Это не был вопрос, скорее утверждение, и Гарри с вызовом вскинул подбородок.

— Если так будет нужно, чтобы остановить его.

Дамблдор покачал головой.

— Не думаю, что это разумно, — тихо произнёс он. — Геллерт опасен, Гарри. Столкновение с ним не принесёт тебе ничего хорошего.

— А позволить ему продолжать всё это принесёт что-то хорошее? — отрезал Гарри. — Как я уже сказал, если вы не собираетесь его остановить, оставьте своего старого друга тем, кто готов это сделать.

Гарри не знал, каковы будут его шансы в поединке с Гриндевальдом, но он не собирался сидеть сложа руки, как это делал Дамблдор, позволяя тому порабощать всю Европу. Нужно было что-то предпринять, чтобы остановить его, и работа, которой занимался Гарри, казалась лучшим способом хотя бы немного ослабить его позиции. Хотя Гарри и не помнил точно, когда Дамблдор и Гриндевальд завершили войну своим знаменитым поединком, ему казалось, что этот день наступит еще не слишком скоро. Он видел, как ужасна жизнь под правлением Геллерта, и не мог позволить этому распространяться.

«Вечно это проклятое желание спасать людей», — вздохнул он про себя.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — грустно произнёс Дамблдор. — И прошу прощения за то, что подверг тебя опасности. Это не входило в мои намерения.

Эти слова прозвучали как прощание, и Гарри с облегчением выдохнул, когда Дамблдор покинул кабинет. Его прямая спина тут же исчезла, уступив место сгорбленной усталости.

— Альбус чувствует себя ужасно, Гарри, — объяснил Армандо. — Он редко совершает ошибки, но когда это случается, последствия всегда значительны. Я не оправдываю его поступок, но у него есть личная связь с этой ситуацией, чего нет у нас с тобой.

— Знаю, — Гарри немного расслабился. — Я не считаю его плохим человеком, но, без сомнения, он умеет быть занозой.

Армандо усмехнулся и кивнул.

— Это точно, — согласился он. — Но несмотря на всё, мне бы его не хватало. Когда действительно важно, он всегда поддержит. Уверен, ты это ещё увидишь.

— Надеюсь, — вздохнул Гарри.

Он точно не мог вести предстоящую войну в одиночку, и хотя Дамблдор порой раздражал его, он предпочёл бы видеть его своим союзником, а не противником.

* * *

Он был здесь.

Минерва не часто ощущала такое волнение от предстоящей встречи, но в этот раз она не могла удержаться. За последние два года они с Гарри сблизились, и его редкие появления с конца июня заставили её сильно скучать.

Последняя встреча была разочарованием: его вызвали спустя считанные минуты после её прихода. Но в этот раз она была решительно настроена провести с ним время. Пусть даже для этого придется последовать за ним по всему континенту.

Эта мысль несколько озадачила.

С каких пор она стала тем, кто готов бросить всё ради кого-то другого? Нет, далеко не ради всех. Только ради Гарри, похоже.

— Как он, Альбус? — с нетерпением спросила она, когда Дамблдор вернулся после встречи с Гарри.

Он тепло улыбнулся, глаза его лукаво блеснули.

— Он в порядке, хотя и не слишком доволен мной. Но всё справедливо, — заверил он её. — Он имеет полное право злиться на меня за мои ошибки.

— Что произошло? — настаивала Минерва.

— Думаю, я вмешался там, где не следовало, и, к сожалению, Гарри и многие другие оказались в опасной ситуации. Я не могу раскрыть тебе детали, Минерва, но уверен, он расскажет их тебе. Гарри тебе доверяет.

Слова наставника звучали тревожно, но она знала, что узнает правду от Гарри. Он всегда всё ей рассказывал, не так ли?

— Он скоро будет здесь, — продолжил Альбус, выводя её из размышлений.

— Откуда вы это знаете? — с любопытством спросила она.

— Потому что юный Гарри обладает особой харизмой, которую невозможно не заметить даже здесь, в Хогвартсе, — ответил профессор трансфигурации.

Дверь распахнулась, и Минерва бросилась в объятия Гарри, заметив его холодный взгляд, брошенный в сторону Дамблдора. Она решила не заострять на этом внимание, просто крепко обнимала его. Если бы это был кто-то другой, она сочла бы своё поведение чрезмерным, но сейчас ей было всё равно. Гарри здесь и он в безопасности.

— Я скучала по тебе, — тихо произнесла она.

Гарри улыбнулся и обнял её покрепче.

— Я тоже скучал, — отозвался он, и от искренности в его словах стало очень тепло. — Ты ужинала?

Минерва покачала головой.

— Тогда, думаю, я должен угостить тебя ужином, — с усмешкой предложил Гарри.

Минерва посмотрела на Альбуса, тот одобрительно кивнул.

— Работа может подождать, — сказал он с мягкой улыбкой.

Что бы там ни произошло между Гарри и Дамблдором, Альбус провожал их взглядом, полным тепла, когда они покидали кабинет.

— Ты следил за Грин…

Гарри поднял руку, останавливая её.

— Не здесь, — негромко произнёс он. — У стен бывают уши.

Минерва кивнула, она была счастлива уже просто идти рядом с ним и держать за руку. Она скучала, и это было понятно уже давно, но сейчас, когда Гарри был рядом, она осознала, как сильно.

— Куда бы ты хотела пойти? — спросил Гарри, выведя её из задумчивости.

— В «Три метлы»?

— Подходит, — рассмеялся Гарри и наложил на них согревающие чары.

Без них прогулка от замка до деревни оказалась бы не слишком приятной. Хотя дождя, к счастью, не было, в вечернем воздухе ощущалась холодная сырость. Для ноября в Шотландии это было типично, но не менее неприятно.

— Я думал, что ты привыкла к холоду. Ты же выросла здесь, разве нет? — спросил Гарри.

— Так и есть, — подтвердила Минерва. — Но выходить на улицу в такую погоду я не любила. В нашей церкви дома, когда камины разожжены, почти так же тепло, как и в Хогвартсе.

— Ты часто бывала в церкви?

— Почти каждый день в детстве, — кивнула Минерва. — Там была и школа, так что я ходила туда до самого поступления в Хогвартс. А ты не посещал церковь?

Гарри покачал головой.

— Мой дядя, наверное, вспыхнул бы, если бы зашел в храм, — усмехнулся он. — Нет, мои маггловские родственники были против таких вещей, так что я с ними не сталкивался.

— Учитывая то, что ты рассказывал о них, вполне похоже на правду, — заметила Минерва.

Гарри редко делился подробностями о жизни с тетей, дядей и кузеном, но всякий раз, когда он упоминал их, в его взгляде появлялась мрачность. Минерва не стала лезть в его прошлое — ей не хотелось портить настроение.

— Ну вот, мы пришли, — объявил Гарри, когда они дошли до «Трех мётел».

Открыв перед ней дверь, он вошел следом, и они сразу заметили, что сегодня вечером здесь было куда спокойнее, чем в их школьные годы, когда паб был полон студентов.

Минерва с облегчением устроилась за столиком в углу, чувствуя, как наконец спадает накопившееся за последние дни напряжение.

— Почему выбрал этот стол? — с улыбкой спросила она.

— Привычка, — ответил Гарри, чуть нахмурившись. — Мы привыкли всегда видеть весь зал и всех, кто в нём находится. Люди, за которыми мы следим, знают о нашем присутствии и используют любую возможность избавиться от нас.

Минерва понимающе кивнула и вздохнула.

— Тебе нравится твоя работа?

— Да, — заверил её Гарри. — Думаю, если какая-то работа и могла бы мне подойти, то именно эта.

Минерва не могла с этим не согласиться, хотя и хотела бы возразить. Гарри был одним из самых талантливых волшебников, которых она знала, его способности идеально подходили для карьеры боевого мага или тем более аврора. Он выбрал первое. Гарри был счастлив, и Минерва старалась поддерживать его.

— Альбус сказал, что ты на него злишься…

Она заметила, как Гарри напрягся.

— Да, — признался он. — Я понимаю, что он хотел как лучше, но вмешиваться таким образом не стоило.

— Что случилось?

Минерва внимательно слушала, как Гарри рассказывал о событиях в Праге. Её любопытство быстро сменилось тревогой, когда он упомянул о стычке с аврорами. Она почувствовала, что он не рассказал всего, но поняла главное: он убил человека.

Увидеть Гарри в таком свете было странно. Она знала его как доброго человека, готового сделать всё ради счастья друзей. Но сейчас в его глазах не было ни тени сожаления за содеянное.

Гарри мягко взял её за руку.

— Ты в порядке? — спросила она тихо.

Он кивнул.

— Да. Всё это оказалось совершенно напрасно, и если бы не Дамблдор, этого, возможно, и не случилось вовсе. Хотя, наверное, ты говоришь о другом?

— О да.

Гарри усмехнулся, но это была не веселая улыбка.

— Иногда я забываю, что ты не знаешь всей правды, — пробормотал он. — Ты знаешь, как я здесь оказался, но только это.

— Я знаю, что твоя жизнь была не из легких, Гарри.

Он слабо улыбнулся и чуть крепче сжал её руку.

— Капуто был первым, кого я убил намеренно, — сказал он, — но смерть и раньше следовала за мной по пятам. Ты знаешь, что я видел, как убили мою мать, и я это помню. До сих пор снится.

Минерва была поражена, но знала, что Гарри говорит правду.

Хотя теперь он больше не смотрел на мир глазами Тома, он часто видел сны о событиях, которые не мог помнить, включая последние мгновения жизни Лили Поттер и даже радость, которую ощущал Волдеморт, убивая её.

Её рука инстинктивно сжала его пальцы в ладони, и он успокаивающе улыбнулся.

— В первый раз я убил, когда мне было одиннадцать, — продолжил он. — Этот человек пытался убить меня, но ему это не удалось. Тогда я даже не осознал, что он умер, и долго не думал об этом. Потом я стал свидетелем убийства друга, которого убили просто за то, что он оказался не в том месте и не в то время.

Гарри тяжело переживал смерть Седрика. Когда в ту роковую ночь Волдеморт явился к ним в дом, он был младенцем и не мог защитить себя. Но чувство вины за то, что в четырнадцать лет не смог спасти хаффлпаффца, мучило его долгое время. Спустя годы он понял, что тогда был почти так же беспомощен, как и в детстве, но от этого легче не стало. Он не знал, как защититься от смертельного проклятия, не говоря уже о другом человеке.

Тем не менее, это событие стало лишь пополнило число смертей, свидетелем которых он стал.

Спустя всего год после этого в его жизни появился Сириус, и его потеря оказалась гораздо более сокрушительным ударом. Сириус был для Гарри самым близким человеком, заменявшим отца, и его исчезновение за завесой оставило глубокий след. После этого, а также последующих событий, которые привели Гарри к этому миру и ритуалу Фламелей, смерть стала для него чем-то обыденным, такой же частью жизни, как постоянная опасность.

— Что произошло, когда тебе было одиннадцать? — спросила Минерва.

В её голосе звучала тревога за него. Она знала, что его жизнь была полна трагедий ещё до того, как он появился в общей гостиной ее факультета, но она и представить себе не могла, как много всего произошло.

Гарри едва заметно улыбнулся, его улыбка была скорее тенью тепла, чем выражением настоящей радости.

— Реддл, — начал он с тяжёлым вздохом. — Ему удалось вселиться в тело нашего профессором по защите от Тёмных Искусств. Он пытался украсть то, что, по его мнению, вернуло бы ему силу. Мы с друзьями пытались его остановить. Тогда он снова попытался меня убить. Я не знаю, как это работает, но мама оставила мне защиту. Когда он дотронулся до меня, то сгорел. Всё происходило словно в тумане. Я только помню, как подумал, что хочу отцепить его от себя. Я схватил его руками за лицо, и он рассыпался прахом. Очнулся уже в Больничном крыле через несколько дней.

— Боже мой, — прошептала Минерва.

История звучала фантастично, но Минерва знала: если её рассказывает Гарри, она должна быть правдой.

— Но Реддл ведь не умер? — с надеждой спросила она, хотя ответ уже был ей известен.

Гарри покачал головой, усмехнувшись.

— Нет, он вернулся в конце моего второго курса. На этот раз всё было иначе. Опять же я не очень понимаю, что за магию он для этого использовал, но он овладел другим человеком и открыл Тайную комнату.

— Тайную комнату? — переспросила Минерва.

— Да, это скрытое помещение в школе, которое создал Салазар Слизерин. В общем, я по глупости отправился спасать девушку, в которую он вселился. В тот раз я действительно мог умереть, если бы не феникс. — Гарри закатал рукав, показывая шрам на руке.

— Это что? — спросила Минерва, осторожно касаясь шрама.

— Ты удивлялась, как я выжил после яда мантикоры. Дело в том, что меня уже укусило нечто более опасное, и его яд всё ещё в моей крови. Он останется там навсегда.

— Кто это был?

Гарри быстро осмотрел зал, чтобы убедиться, что никто не подслушивает.

— Василиск, — прошептал он.

Минерва изумленно уставилась на него.

Она не была специалистом по магическим существам, но её знания были достаточно обширными, чтобы понимать ограничения в трансфигурации.

Змеи, будучи одними из самых простых для создания существ, стали для неё первым объектом изучения, и именно тогда она наткнулась на информацию о василисках. Эти создания были запрещены к содержанию в большинстве стран, а для их уничтожения привлекались специально обученные маги — и на то были веские причины.

Василиски представляли собой чрезвычайно опасных магических существ.

— Слезы феникса… — пробормотала она, догадавшись.

Гарри кивнул.

— Того самого феникса, из пера которого сделана сердцевина моей палочки.

Минерва была поражена, как спокойно Гарри говорил о таких невероятных событиях. Если бы она испытала хотя бы часть того, что выпало на его долю, то сомневалась, что справилась бы так же достойно.

— Добрый вечер, мои дорогие! Вы уже выбрали, что хотите заказать? — раздался бодрый голос.

Официантка подошла к их столику с пером и пергаментом в руках.

— Мне, пожалуйста, курицу и сливочное пиво, — заказал Гарри.

— А для леди?

— То же самое, но мне двойной огневиски, пожалуйста.

— Будет сделано, — сказала официантка, бросив на Минерву озадаченный взгляд, и удалилась.

Гарри усмехнулся.

— Тяжело всё это переварить, да?

— Да, — согласилась Минерва, качая головой. — Я просто пытаюсь понять, почему ты такой, какой есть.

— Что ты имеешь в виду?

Минерва улыбнулась.

— Большинство людей, прошедших через такое, не смогли бы выжить, не говоря уже о том, чтобы остаться такими добрыми.

Он лишь пожал плечами.

— Я уже не такой добрый и наивный, как раньше, — вздохнул он. — В основном я перебивался от одной беды к другой, даже не успевая осознать, что со мной происходит год за годом. Похоже, этого было так много, что это просто стало моей нормой.

— Поэтому ты выбрал путь боевого мага? Потому что попадать в такие ситуации для тебя нормально?

— В основном, — признал Гарри. — Думаю, какая-то часть меня действительно чувствует себя живой в таких обстоятельствах. Возможно, это звучит безумно, но когда твоя жизнь идет по такому пути, как у меня, это становится частью тебя, от которой уже сложно избавиться.

Минерва кивнула, хотя до конца не понимала, что он имел в виду. Возможно, такой опыт мог понять только тот, кто пережил нечто подобное.

— Но это не значит, что я перестану беспокоиться о тебе, — надулась она.

— Я знаю, — ответил Гарри.

— Вот и хорошо, — уверенно сказала Минерва, когда официантка вернулась, поставив перед ними их блюда.

— А что с Томом? — с любопытством спросил Гарри. — Он уже успел создать какие-нибудь проблемы?

Минерва нахмурилась при упоминании о мальчике.

— Похоже, он изучает замок, — сообщила она. — Я следила за ним в обличье кошки, и он попытался напасть на меня.

— Что он сделал? — резко спросил Гарри, гнев вспыхнул в его глазах.

— Ничего серьёзного. Но он очень неприятный мальчик. Правда, этого, кажется, пока никто не замечает. На совещаниях с преподавателями все поют ему дифирамбы о том, какой он одарённый для своего возраста. Только мы с Альбусом видели его другую сторону.

Гарри недовольно хмыкнул.

— Будь осторожна, — посоветовал он. — Сейчас он всего лишь первокурсник, но это не навсегда. Не пытайся следить за ним напрямую, просто используй карту. Пока он мало на что способен, но следи за тем, чтобы он не оказался на втором этаже.

— На втором этаже?

Гарри кивнул.

— Именно там находится вход в Тайную комнату. Это туалет для девочек рядом с главной лестницей.

Минерва почувствовала, как у неё похолодело внутри.

— Но ты сказал, что там василиск!

Гарри успокаивающе поднял руку.

— Я уже с ним разобрался, и в этот раз меня даже не укусили, — ответил он с лёгкой усмешкой. — Просто следи за Томом. Я пообещал, что не буду убивать ребёнка, но если потребуется, приму дополнительные меры, чтобы помешать ему.

Минерва кивнула.

— Давай больше не будем говорить о нём? — попросила она. — Не хочу, чтобы он портил мне время, проведённое с тобой.

Гарри улыбнулся и кивнул.

— Тогда я мог бы рассказать тебе о том, как меня против воли подписали на участие в Турнире Трёх Волшебников, — предложил он, — но, думаю, для этого тебе понадобится ещё огневиски. Может быть, в другой раз я расскажу больше историй из своей жизни.

Минерва сначала не поняла, шутит ли он, но потом за улыбкой промелькнула грусть, и она осознала, что он говорит серьёзно.

Честно говоря, она была не готова выслушивать дальнейшие события его жизни, поэтому вместо ответа она сделала глоток огневиски и глубоко вздохнула.

Ей и так было достаточно того, что она узнала за этот вечер.

— Когда тебе нужно возвращаться? — наконец спросила она.

— У меня есть ещё пару дней, — ответил Гарри. — Завтра вечером собираюсь навестить Николаса с Пернеллой. Не хочешь присоединиться и познакомиться с ними? Уверен, они будут рады.

Минерва почувствовала разочарование при мысли, что может не увидеть его до его отъезда, но приглашение согрело её сердце.

— С удовольствием, — ответила она, радуясь возможности провести с ним ещё немного времени.

* * *

Гаррик Олливандер гордился тем, что был отличным мастером по изготовлению волшебных палочек. Хотя он был ещё не так опытен, как его отец, Гаррик посвятил этому искусству всю свою жизнь с самого детства.

Это было у него в крови.

Олливандеры на протяжении многих поколений создавали палочки для ведьм и волшебников Британии. Их репутация была настолько велика, что за их творениями приезжали даже из-за границы. Каждая палочка изготавливалась с любовью и вниманием к деталям, что делало каждое изделие уникальным.

Семейное правило гласило: мастеру нужно помнить, кому и какая палочка продана. Для Олливандеров продать волшебную палочку человеку было сродни тому, чтобы подарить ему ребенка.

Размышления Гаррика прервал звук колокольчика, возвещавший о первом посетителе за день.

— Доброе утро! — тепло поприветствовал он юношу, как когда-то учил его отец. — Чем могу вам помочь?

Гаррик только недавно принял на себя ответственность за семейный бизнес: его отец вышел на пенсию в прошлом году и теперь приходил в магазин только по выходным. Гаррик был в ужасе от перспективы стать ответственным за семейное наследние, но пока дела шли неплохо.

— Вчера вечером я разговаривал с другом и мне вспомнился другой наш разговор. Можете ли вы определить, насколько сильна связь между волшебником и его палочкой?

Гаррик кивнул, слегка удивлённый столь редким вопросом. Мало кто из волшебников задумывался о том, как волшебные палочки работают в тандеме с их магией, поэтому ему было весьма приятно обсудить с кем-нибудь такой вопрос.

— Это действительно возможно, хоти и нелегко. Нужно быть искусным волшебником, чтобы почувствовать такую связь.

— Вы можете это сделать?

— Если вы передадите мне свою палочку, я постараюсь помочь.

Юноша протянул ему палочку из тёмного дерева. Гаррик сразу узнал работу отца: изысканный вид, безупречное исполнение — всё соответствовало высочайшим стандартам. Он осторожно взял палочку в руки, и тут его брови приподнялись от удивления. От неё исходило едва ощутимое тепло, словно предупреждение: обращаться с ней нужно с уважением.

— Остролист и перо феникса, — пробормотал он, прислушиваясь к отклику палочки. Она не говорила словами, но выражала свою сущность уникальным способом. — Одиннадцать дюймов, гибкая, но с характером.

Юноша кивнул в знак подтверждения.

— Эту палочку создал мой отец, а вот её сестру изготовил именно я, — добавил Гаррик. — Как ни странно, вторую палочку я продал в августе одному мальчику, который только поступил в Хогвартс на первый курс. Феникс, давший эти два пера, — удивительное создание. Я до сих пор помню, как мой отец отправился просить перо у Альбуса Дамблдора. И было очень удивительно, что и оказалось два.

— А что вы можете сказать о моей связи с этой палочкой?

Гаррик нахмурился, чувствуя необычайно сильную связь между волшебником, стоявшим сейчас перед ним, и все еще раскаленной волшебной палочкой, которую он сжимал.

Магия была мощной и не похожей ни на что, что он ощущал за свою недолгую карьеру мастера волшебных палочек. Связь между ними была просто невероятной.

— Вы прошли вместе немалый путь, — пробормотал Гаррик. — Палочка спасла вам жизнь и не станет подчиняться никому другому. Она — часть вас, часть вашей крови? — добавил он, нахмурившись от странности того, что изливала на него палочка.

— Это правда, — подтвердил юноша.

— Эта палочка верна только вам и никогда вас не подведет. Она будет защищать вас, если потребуется.

— Защищать?

Гаррик кивнул.

— Известно, что палочки приходят на помощь своим хозяевам, если связь между ними достаточно глубока, — пояснил он. — Берегите её, молодой человек, и она будет беречь вас.

Юноша взял палочку обратно, поблагодарив мастера.

— Подождите! — окликнул его Гаррик, прежде чем тот вышел из лавки.

Юноша остановился, обернувшись с вопросительным взглядом.

Гаррик заколебался. Ему всегда говорили, что использовать кровь для любой магии опасно, но то, через что пришлось пройти этому человеку и его палочке, вынудило его продолжить.

— Палочке нужна ваша кровь, — прошептал он. — В ней есть что-то, чего она жаждет. Что-то, что сделает вашу связь ещё крепче.

Юноша сначала нахмурилась, а потом усмехнулся, будто понимал, о чём речь.

— Я понимаю.

Гаррик не понимал, но ему было ни к чему лезть в чужие дела. Что-то подсказывало ему, что он только что пережил нечто совершенно уникальное, хотя и не знал, что именно. Нужно будет обсудить это с отцом.

Когда юноша покинул лавку, Гаррик покачал головой и вернулся в мастерскую, где заметил на полке коробку, которую видел уже много раз.

— Невозможно… — прошептал он, потянувшись за коробкой.

Открыв крышку, он увидел ту самую волшебную палочку, которую только что изучал, и перевел взгляд на улицу, надеясь снова увидеть молодого человека.

— Как странно, — пробормотал он и испуганно ахнул, когда палочку в коробке охватило ярко-красное пламя, а по магазину разнеслась песня феникса.

Когда огонь угас, осталась лишь горсть пепла, и Гаррик мог лишь с недоверием смотреть на неё.

— Действительно очень странно.

* * *

— Юная леди, которую Гарри приглашает с нами познакомиться…

— Минерва, — уточнил Николас. — Она ученица Альби.

— Понятно, — пробормотала Пернелла, занимаясь приготовлением супа.

— Какие-то проблемы?

— Нет, с чего бы это? — отвечает она, не поднимая головы.

Николас тихо засмеялся.

— Это так проявляется твоя опекающая сторона? Ты волнуешься за Гарри.

— Я всегда за него волнуюсь, — призналась Пернелла. — Он даёт мне немало поводов для тревоги.

— Это правда, — согласился Николас. — Но Минерва — не тот человек, который должен вызывать у тебя беспокойство. Она знает, откуда он здесь появился, и хранит эту тайну.

— Это она? Та девушка, которую он первой встретил? Та, которая была…

— Да, — фыркнул Николас. — Именно она.

— Хотела бы я увидеть реакцию Гарри на это, — захихикала она.

— Если верить Альби, он был в шоке. Вполне объяснимо, учитывая обстоятельства. А вот и они.

Пернелла сняла фартук, быстро поправила волосы перед зеркалом и осмотрела свое отражением в зеркале, пока Николас смотрел на нее с насмешливым выражением.

Гости у них бывали нечасто, поэтому она старалась произвести идеальное впечатление. В отличие от самого Николаса. Его уже давно перестало волновать мнение окружающих, хотя, пожалуй, в тот раз, когда он явился к друзьям на ужин в полном доспехе, это был перебор. За весь вечер он не снял шлем и даже не приоткрыл забрало, чтобы поприветствовать их.

Пернелла, конечно, тогда была в ярости, но Николас не хотел вступать в разговор, который, несомненно, был бы скучным. Доспехи сработали, как и было задумано, и стали его защитой от таких нудных разговоров.

— Хорошие были времена, — пробормотал он себе под нос и вскочил на ноги: — Гарри!

— Николас! — Гарри с явной радостью обнял его. — Что случилось с мистером Эймсом? Неужели удалось от него избавиться? Я видел табличку «Продаётся» у его дома.

— Увы, не совсем, — хмыкнул Николас. — Его жена наконец узнала про ту блондинку, с которой он развлекался. Она поймала их…

— Николас, — оборвала его Пернелла, бросив предостерегающий взгляд.

— Скажем так, она застала его со спущенными штанами, — ухмыльнулся Николас.

— Это значит, что у вас появится новый сосед? — спросил Гарри.

Николас нахмурился. Он был в таком восторге от того, что мистер Эймс уедет, что не подумал о том, что его место займет кто-то другой.

— Мerde (прим. пер: (фр) Вот дерьмо), — простонал Николас.

— Может, я просто куплю этот дом? — предложил Гарри.

— Правда? — взмолился Николас, посмотрев на него с такой надеждой.

Гарри покачал головой.

— Я знаю, какой из тебя сосед. Не хочу менять окна каждый день.

Пернелла рассмеялась, обняла Гарри и поцеловала в щеку.

— А вы, должно быть, Минерва, — сказала она, подошла к девушке и обняла её с той же теплотой.

— Здравствуйте, миссис Фламель, — ответила Минерва, она слегка нервничала, но старалась выглядеть уверенно.

— Пожалуйста, зови меня просто Пернелла.

— А меня можете звать Николас, — галантно добавил алхимик, взял её руку и легонько прикоснулся губами к пальцам. — Альби не упоминал, какая вы красивая.

Минерва покраснела, а Николас довольно усмехнулся.

— Ладно, хватит, старый хрыч, — вздохнул Гарри. — Чертовски обаятельный француз.

— Мы, французы, люди страсти, Гарри, — ответил Николас, игриво подмигнув Минерве. — Это у нас в крови.

— Оставь юную леди в покое, Николас, — хмыкнула Пернелла. — Честное слово, если бы ты был таким очаровательным, когда мы только познакомились, мы могли бы пожениться раньше.

— Я всегда был очарователен! — возмущённо ответил Николас.

Пернелла хмыкнула, одарив мужа милой улыбкой.

— Ужин скоро будет готов, — объявила она. — Пожалуйста, присаживайтесь.

Гарри, Минерва и Николас поспешили занять места за столом, пока Пернелла заканчивала готовить.

— Альби сказал, что у вас невероятный талант к трансфигурации. Что привлекло вас к этому направлению?

— Сначала я просто заметила, что у меня это хорошо получается, — ответила Минерва. — А потом, чем больше я этим занималась, тем больше оно мне нравилось. Наверное, это не самая интересная история, — добавила она, нахмурившись.

— Ерунда, — пренебрежительно ответил Николас. — Страсть может сделать все более интересным. Это значит, что вам что-то небезразлично настолько, что вы посвящаете этому всю себя. Взять хотя бы Гарри. Когда мы только познакомились, у него не было особой цели, а теперь он путешествует по миру и ловит самых опасных людей, которых только можно себе представить, — с гордостью закончил он. — Если бы он не был так увлечён своим делом, он бы давно погиб.

Минерва кивнула в знак согласия, и Николас заметил, как девушка утешительно сжала руку Гарри под столом.

— Вы беспокоитесь о нём, — произнес Николас.

— Конечно, — тихо согласилась Минерва.

— Мы тоже, — понимающе кивнул алхимик. — Но Гарри доказал, что нет никого лучше, кто мог бы делать то, чем он занимается. И я могу быть спокоен, зная, что он всегда выкладывается на полную ради нашей безопасности.

Гарри фыркнул.

— Тебе это кажется смешным?

— Перестань, Николас, — вздохнул Гарри. — Уж кого точно не нужно защищать, так это тебя.

— Почему ты так думаешь? — с интересом спросил Николас.

— Я уверен, что ты вполне способен позаботиться о себе сам.

— В каком-то смысле да, но если бы на меня открыто напали, у меня было бы меньше шансов, чем ты думаешь. Я — алхимик, Гарри. Я не посвятил свою жизнь сражениям, как ты. Если бы дело дошло до поединка на волшебных палочках между мною и тобой, ты бы победил.

Гарри в недоумении покачал головой, явно не зная, что на это ответить. В этот момент Пернелла поставила перед ними первое блюдо.

— Он прав, — подтвердила она совершенно искренне. — Большую часть времени мы проводим, спрятавшись за защитными чарами ради собственной безопасности. Когда выходим, то всегда маскируемся и редко выходим надолго. Мы прожили долгую жизнь, но это мало что значит, когда речь идет о вещах, в которых ты преуспел. Мне нравятся мои цветы, работа с рунами и даже зелья, но я никогда не была особо искусна в боевой магии.

— Я тоже, — добавил Николас. — Я блестящий волшебник, но не проходит и дня, чтобы мы не боялись, что в наш дом проникнут и убьют из-за камня.

— Никогда об этом не думал, — пробормотал Гарри. — Я не позволю, чтобы с вами что-то случилось. Вы знаете, что всегда можете связаться со мной, если понадобится, и я сразу же прибуду.

Николас лучезарно улыбнулся, а Пернелла поцеловала мужа в щёку.

— Ты хороший мальчик, Гарри, — сказала она с теплотой. — А теперь ешь, пока не остыло.

Гарри хихикнул, и Николас некоторое время молча наблюдал за ним.

Они с Пернеллой слышали о том, что произошло в Праге, и хотя оба были рассержены на Альбус за его глупость, Гарри выглядел спокойно. Более того, он сидел чуть прямее, чем обычно. Возможно, это было связано с девушкой, которую он привёл с собой в этот вечер.

Николас не стал строить предположений о природе их отношений, но было очевидно, что между ними существовала крепкая связь и они обожают друг друга. Пернелла, несмотря на привычную тревогу, заметно расслабилась, увидев, как они общаются вместе.

— А что у нас на десерт? — спросил Гарри, когда тарелки были убраны.

— Твой любимый пирог с патокой, — сообщила Пернелла и довольно усмехнулась, заметив, как радостно загорелись его глаза.

— Минерва однажды принесла мне пирог с патокой на день рождения, но съела почти весь сама, прежде чем я успел попробовать.

Николас расхохотался, увидев, как Гарри надувает губы, а Минерва лишь беззастенчиво кивает, явно ничуть этого не стесняясь.

«Она ему подходит», — подумал Николас.

Работа, которую выполнял Гарри, легко могла бы превратить его жизнь в бесконечную борьбу, полную страданий и мрака. Но Минерва, несмотря на все трудности, помогала ему оставаться собой и не рухнуть в эту яму. Николас заметил, как напряглись её плечи, когда зашла речь о его работе. Он не сомневался, что у них были тяжёлые разговоры, где Гарри объяснял свои мотивы.

Главное, что она оставалась рядом с ним и давала ту нормальную жизнь, в которой он нуждался, когда был вне поля битвы.

Пернелла и Николас повидали многих боевых магов за свою долгую жизнь. Большинство из них изменилось, некоторые потеряли, а многие погибли, так и не осознав, что не подходят для этой работы.

Гарри отличался от них всех.

Николас не сомневался, что Гарри приходилось нелегко, но он процветал и был счастлив. Он был совсем не похож на того мальчика, с которым они познакомились чуть больше двух лет назад, и отчасти благодаря этой прекрасной девушке, которая с обожанием смотрела на него, пока он поглощал свой любимый пудинг.