Правила игры (гет)

После разговора с Адаминной Малфой Гермиона решает сразу же идти к Волан-де-Морту: чем раньше он узнает о ее беременности, тем лучше. Темный Лорд не любит оставаться в неведении.

У дверей хозяйского кабинета сидит Август Руквуд. Это один из немногих Пожирателей Смерти, к которыму Гермиона относится уважительно. Он не замечен в излишней жестокости и отличается острым умом. Несмотря на это, Руквуд никогда не лезет в первые ряды приближенных Темного Лорда, довольствуясь вторыми ролями.

— Повелитель занят? — спрашивает у него Гермиона. Конечно, она сейчас в фаворе, но все-таки лучше не отвлекать Волан-де-Морта от важных дел.

— Повелителя нет, — качает головой Руквуд. — Он отбыл с Долоховым два часа назад.

Спрашивать, скоро ли он вернется, просто глупо. Темный Лорд никому не отчитывается о своих планах. Гермиона знает, что Волан-де-Морт может появиться с минуты на минуту, а может отсутствовать несколько дней. Это никого не удивит. У Повелителя свои дела.

Чтобы не терять время, Гермиона возвращается в подвальную лабораторию профессора Снейпа.

— Не ожидал увидеть вас снова сегодня, — комментирует зельевар.

— Я поговорила с Люциусом, и вы были абсолютно правы. Он рад ребенку, а я напридумывала себе всяких ужасов.

— Что и следовало доказать, — кивает Снейп, не отрываясь от процесса. — Как думаете, могу я допустить вас к работе по технике безопасности?

— Теперь можете, я достаточно собранна, — невольно улыбается Гермиона.

Зельевар в ответ подает ей фартук. Некоторое время они работают молча. Теперь у Гермионы дело в руках спорится, несмотря на новое понимание страданий Люциуса и не самый дружелюбный разговор с Адаминной, она вполне довольна положением. И ребенок теперь кажется наградой, а не наказанием.

— Надеюсь, вы успели обрадовать новостью Темного Лорда? — неожиданно спрашивает Снейп.

— К сожалению, нет. Я пошла к нему, но он отбыл два часа назад. Расскажу ему при первом же удобном случае.

Зельевар только кивает и продолжает работу. Гермиона сама увлекается шинкованием, помешиванием, взвешиванием. Но мысли ее все время возвращаются к Драко Малфою. Свадьба без родительского благословения. Раньше Гермионе и в голову не приходило задуматься о важности этой проблемы. Чистокровные семьи достаточно старомодны, чтобы всерьез говорить о наследовании и преемственности. Интересно, каково Драко, оторванному от отца и родного дома? Ведь магия поместья подпитывает Малфоев, Гермиона доподлинно это знает из книг, которые советовал ей Темный Лорд. Да и уже некоторое время сама чувствует особые отношения с еще недавно совершенно чужим ей домом. Ей казалось, что имение ее приняло, но возможно, это только забота о нерожденном ребенке, первом полукровном Малфое за всю историю.

Интересно, кого будет сложнее уговорить сломить собственную гордость и помириться: Драко или Люциуса? Муж страдает из-за ссоры с сыном, Гермиона точно это знает. По словам Адаминны, страдает и Драко. Но ведь до сих пор ни один из них не сделал и шага навстречу.

— Профессор Снейп, — решает посоветоваться Гермиона. — Я хочу помирить Люциуса с Драко.

— Непростая задача, — не поворачиваясь, откликается зельевар.

— Я знаю. Но Люциус страдает от этой ссоры.

— Конечно, Драко — его единственный сын и наследник. Такая ссора совершенно неестественна, потому что вредит роду.

— Такое чувство, что чистокровные волшебники — живые машины, у них нет чувств, они думают лишь о пользе рода!

— В какой-то степени так и есть. Но только в какой-то степени. Вы сами видели, насколько чувствительным может быть Люциус.

— Да, видела. Но я не понимаю, почему он сам не пытается помириться с сыном!

— Гордость, миссис Малфой. Вам этого не понять.

Гермиона больше всего на свете не любит, когда ей говорят, будто она не способна чего-то понять. Поэтому в лаборатории воцаряется молчание. Разговор кажется исчерпанным. Снейп явно одобряет идею своей помощницы, но не может предложить никакой помощи в ее практической реализации. Гермиона изначально предполагала, что ей придется действовать в одиночку, поэтому и разочаровываться не в чем.

* * *

Поговорить с Темным Лордом удается только на следующий день. Он вернулся поздно ночью, и когда Гермиона входит к нему в кабинет утром, то понимает, что Волан-де-Морт вовсе не ложился.

На его теперь уже вполне человеческом лице можно прочитать печать усталости, однако красные глаза горят, как и всегда. В который раз можно поразиться, насколько это деятельная натура.

— Доброе утро, мой Лорд, — кланяется Гермиона. В голову приходят странные мысли: ел ли он что-то, додумались ли предложить ему укрепляющее зелье, вдруг можно уговорить его лечь на часок поспать? Кто бы мог подумать, что всесильный Темный маг может вызывать подобные мысли.

— Здравствуй, заходи, — кивает ей Волан-де-Морт и потирает переносицу, как при головной боли.

— Простите, мой Лорд. Вы спали? Вы завтракали?

— Нет, я был занят, — голос почему-то звучит виновато, и вот это уже совсем непривычно.

— Может, попросить Диди принести вам поесть? — с надеждой спрашивает Гермиона.

Темный Лорд лишь пожимает плечами и отмахивается.

— Я так плохо выгляжу? — усмехается он.

— Вы выглядите усталым, мой Лорд.

— Вот и издержки человеческого лица! Хотел выглядеть менее устрашающим, а теперь все видят, что я бываю слаб.

Гермиона понимает, что если бы не прониклась симпатиями к этому великому человеку тогда, в библиотеке, когда он спас ее от Долохова, то прониклась бы сейчас. Он стар, но держит на своих плечах огромную ответственность власти, тянет ее один. Конечно, это его вина, что не с кем на равных разделить ношу, но разве не раскаялся он в этом теперь?

Гермиона зовет Диди, и они вместе накрывают завтрак прямо в кабинете. Кто бы мог раньше представить подобную картину: грязнокровная подружка Гарри Поттера совершенно по-семейному ухаживает за Волан-де-Мортом?

— Спасибо, — Темный Лорд берет протянутую ему чашку кофе. — Ты очень похожа на Беллу в молодости. Она тоже всегда обо мне заботилась.

Гермиона вздрагивает.

— Я знала Беллатрису Лестрейндж как жестокую убийцу, сумасшедшую маньячку, — тихо говорит она, не поднимая глаз на Повелителя.

— Таким же ты знала меня, однако изменила свое мнение. Может, пора отбросить стереотипы?

— Я пытаюсь, мой Лорд.

— Верю, ты способная ученица.

Некоторое время они молчат, потом Гермиона вспоминает, зачем пришла на самом деле.

— Мой Лорд, я хотела сообщить вам новость.

— Слушаю, — он ставит чашку на журнальный столик, на котором Диди накрыл завтрак, и смотрит на Гермиону. Его красные глаза теперь совсем не пугают.

— Я беременна, почти два месяца, — признается она.

— Это же замечательная новость! — восклицает Волан-де-Морт. — Когда ты узнала?

— Вчера. Но когда пришла сказать вам, вас не было.

— Ну конечно. Мне пришлось самому отправиться в Министерство. Пий умудрился поссориться с гоблинами. Дело приняло бы серьезный оборот без моего вмешательства. Мы торговались до поздней ночи, но в итоге все остались при своих. Самый бессмысленный торг на моей памяти. Гоблины оказались достойными противниками.

— Сожалею, что вам пришлось потратить столько времени.

— Ничего. Твоя новость куда интереснее! — Темный Лорд протягивает руку и осторожно касается живота Гермионы. Она вздрагивает, его прикосновения ей все еще непривычны.

Волан-де-Морт достаточно могущественен, чтобы применить легиллименцию даже к крохотному эмбриону. Конечно, никаких мыслей там еще и в помине нет, но можно почувствовать зарождающийся магический потенциал, который проявит себя в полной мере годам к трем. Гермиона не понимает, почему так важен именно их с Люциусом ребенок, но, разумеется, не препятствует, да и может ли она перечить Темному Лорду? Это немыслимо!

— Это будет мальчик и очень сильный волшебник, — произносит Волан-де-Морт, убирая руку через несколько минут.

— Мальчик? Вы уже можете это определить?

— Как видишь, могу. И я очень рад, что через семь месяцев он к нам присоединится. Я уже говорил тебе, что воспитаю твоего ребенка как своего наследника. У него будет мощная магия и защита родового волшебства Малфоев. Это немало.

— Спасибо, мой Лорд.

— Береги его. Можешь меньше работать, если тебе тяжело. Главная твоя задача сейчас — выносить нам здорового мальчика.

— Слушаюсь, мой Лорд.

Гермиону так и подмывает спросить, почему такой чести удостаивается именно ее ребенок, а не чистокровный волшебник. Она не сомневается, что Темный Лорд чувствует ее любопытство, но не удовлетворяет его. Он просто возвращается к завтраку, а на губах его теперь играет легкая улыбка.

Волан-де-Морт теперь даже выглядит более молодым и менее усталым.

И тут Гермионе приходит в голову, что ссора двух Малфоев могла быть частью его плана. Не нарушит ли она чего, если попытается их помирить?

— Мой Лорд, я хотела бы помирить Люциуса с Драко, — произносит робко.

— Так попробуй. Теперь это твоя семья, их ссора касается и тебя тоже.

— Я не нарушу этим ваших планов?

— Ну что ты! Мне нет никакого дела до Малфоев, пусть себе ругаются или мирятся, главное, чтобы не переставали преданно мне служить. Если ты хочешь, возьмись за это. Только помни, что пока они в ссоре, Драко не получит наследства и не приведет жену в этот дом, если ты их помиришь, то состояние Люциуса будет поделено между тобой и твоими детьми и Драко с его детьми. И хозяином в поместье после Люциуса останется именно Драко как старший в роду, а вовсе не твой сын.

Гермиону раньше не посещали такие прагматические соображения, она и теперь тут же отбрасывает их как недостойные. Люциус и Драко страдают от этого семейного разлада, если есть шанс на мир, то его надо использовать. У Малфоев достаточно большое состояние, чтобы хватило на всех. Да и Люциус еще поживет, пока рано думать о разделе наследства.

— Я попытаюсь их помирить.

— Ты слишком добра для нашего общества, не стало бы это тебе во вред, — усмехается Темный Лорд, и сложно понять: хвалит он или ругает.