Легенда о красных ягодах (гет)

Несмотря на то, что было воскресенье, посетителей в пабе в тот день было немного — наверное, причиной тому была плохая погода. Стоя за барной стойкой, Розалинда оглядывала полупустой зал, в котором занято было лишь несколько столиков. Дождливая погода нагоняла на нее сонливость и скуку, и она с тоской думала о том, что сейчас только начало рабочего дня, и до закрытия еще очень много времени…

Подошедшая официантка попросила Розалинду приглядеть за залом, так как ей нужно отлучиться на несколько минут. Розалинда отрешенно кивнула, продолжая думать о своем.

Почти сразу после этого пожилая семейная пара, обедавшая за угловым столиком, рассчиталась и покинула паб. Подхватив поднос и тряпку, Розалинда отправилась убирать стол.

Она не спеша составляла грязную посуду на поднос, когда сквозь негромкую музыку и шум дождя с улицы, до нее донеслась фраза кого-то из посетителей:

— Да какое право они имеют на поместье Блумфилдов?! Откуда они вообще взялись, племянники чертовы!..

Раньше Розалинда не обратила бы внимания на подобное высказывание — местные сплетники очень любили посудачить о самой знаменитой семье Бейкуэлла, но сейчас… Что-то такое прозвучало в голосе говорившего, какая-то неподдельная злоба и зависть, что заставило Розалинду прислушаться.

— Наш план должен сработать, — ответил женский голос, звучал он так же жестко и зло, — долго они в поместье не проживут.

Вздрогнув — уж очень мрачно прозвучала эта угроза — Розалинда незаметно оглянулась, пытаясь вычислить говоривших. Это удалось ей сразу — через один столик от нее сидели парень и девушка. Перед ними стояли кружки с пивом, к которым они изредка прикладывались, и тарелки с остатками еды. Лицо парня Розалинде разглядеть не удалось — его скрывал огромный капюшон кофты-балахона. Девушка же сидела к ней спиной, и Розалинда видела только ее узкие плечи и длинный хвост прямых темных волос. Он почему-то напомнил ей хвост Джорджа Блумфилда, хотя у девушки волосы были, несомненно, гуще и ухоженнее.

Стараясь как можно медленнее переставлять грязную посуду, и как можно меньше привлекать к себе внимания, Розалинда снова прислушалась к разговору.

— Я уже начинаю в этом сомневаться, — говорил парень, отвечая на предыдущую реплику своей собеседницы, и ожесточенно комкая в пальцах салфетку. — Мы уже что только не делали, чтобы их выжить из дома, а им хоть бы что! Живут себе и живут. На балы ходят, по саду гуляют… Почувствовали себя аристократами, чтоб их! Обжились в фамильном поместье! Не работает что-то наш план, тебе так не кажется?

— Должен сработать, — упрямо повторила девушка, барабаня пальцами по столу. — Ни один человек не захочет жить в доме, где творится всякая чертовщина!

Розалинда толком не понимала, что имеет ввиду девушка, но продолжала изо всех сил напрягать слух, не забывая при этом медленно протирать тряпкой поверхность стола.

— Может они не замечают ее, чертовщину эту? — сказал тем временем парень.

— Ну, это уж надо быть совсем идиотами! — фыркнула девушка.

— Нужно сделать что-то посерьезнее, — с нажимом сказал парень. — Что-то, что действительно испугает их настолько, что они уберутся из дома в тот же день, и больше в жизни к нему не приблизятся! Помнишь, что я предлагал еще в самом начале?

— Помню, — напряженно отозвалась девушка; тон ее был недовольным.

— Мне кажется, настало время, — с нажимом произнес парень. — Простыми фокусами их не возьмешь.

Девушка молчала; казалось, она колеблется, обдумывая какое-то решение. Розалинда, затаив дыхание, продолжала елозить тряпкой по столу. До нее стало доходить, что, кажется, сейчас она услышала что-то очень важное. И, может быть, даже опасное.

— Хорошо, — наконец, ответила девушка. — Сегодня ночью устроим все. Чем быстрее сделаем, тем лучше. Мне самой уже все это надоело.

— Отлично, — хмыкнул парень, и парочка замолчала. Каждый, похоже, погрузился в свои мысли.

Выждав еще немного, Розалинда убедилась, что они не собираются возобновлять разговор, и, подхватив поднос с грязной посудой, кинулась за барную стойку. Там она столкнулась с официанткой, вернувшейся со своего перерыва.

— Теперь мне нужно отлучиться, — шепнула ей Розалинда, скидывая с себя фартук, — на полчаса, может чуть больше. Зал и бар на тебе, прикрой меня, если что!

Выскочив на улицу через служебный выход, Розалинда накинула на себя куртку, и под проливным дождем устремилась в сторону поместья Рэдберри.

* * *

— Вот, собственно и все, что я услышала, — закончив рассказ, произнесла Розалинда и отпила из стакана с водой, который я принес ей сразу, как мы вошли в дом — она настолько запыхалась, пока бежала, что даже говорить толком не могла.

В гостиной, где мы сидели втроем, воцарилась тишина, только негромко тикали часы в холле и по окнам стучали капли дождя.

— Не знаю, о чем именно они говорили, — сказала Розалинда, отставляя стакан, — но они явно замышляют что-то нехорошее. Хотят как-то испугать вас, чтобы вы покинули этот дом.

Мы с Чарли мрачно переглянулись. Рассказ Розалинды подтверждал всю мою теорию; волей случая два события произошли одновременно — я обо всем догадался и Розалинда подслушала разговор злоумышленников.

— А вы не выглядите удивленными! — вдруг заметила она, переводя взгляд то на меня, то на Чарли.

— Видишь ли, так произошло, что не далее, чем сегодня утром, мы и сами заподозрили нечто подобное, — нехотя ответил я. — За то время, что мы находимся в этом доме, здесь происходили некоторые странные события, которые… признаюсь, пугали нас. И лишь сегодня утром мы догадались, что за всем этим стоят какие-то люди, которые хотят выжить нас из дома.

Лицо Розалинды выражало такое недоумение и удивление, что я рассказал ей всю историю с самого начала — обо всех открытых дверях, упавших и поменявшихся картинах, сорванных шторах, черных фигурах, разбросанной мебели, и так далее. Завершил я рассказ тем, как сам догадался о фальсификации, сопоставив воедино все факты, а Розалинда лишь помогла мне увериться в своей правоте, вовремя пересказав услышанный разговор.

По мере рассказа Розалинда то испуганно ахала, то возмущенно взмахивала рукой. Когда я закончил, она с негодованием в голосе воскликнула:

— Но это же нельзя так оставлять! Вас выживают из собственного дома!

— Именно так, — уныло подтвердил я. — Но что мы можем сделать? Мы даже не знаем, кто они такие.

— Вы должны обратиться в полицию! — твердо сказала Розалинда.

— Да брось! — рассмеялся Чарли, впервые заговорив с того момента, как Розалинда пришла. — Нас там на смех поднимут. Доказательств-то у нас никаких!

Я с сомнением посмотрел на него. Почему-то идея обратиться в полицию мне даже в голову не пришла, а ведь если бы полицейские задержали наших ночных визитеров, это был бы прекрасный выход из ситуации.

И из поместья уезжать не пришлось бы…

— Погоди, Чарли, — произнес я, — но, может быть, правда, попробовать?..

— Сам туда иди, — решительно заявил Чарли. — И сам позорься.

Не успел я ничего ответить, как Розалинда сказала:

— Я могу поговорить с полковником Экройдом.

Мы удивленно уставились на нее.

— Вы его видели на балу, он шеф полиции Бейкуэлла, и давний друг моего отца, — продолжала Розалинда. — Я попробую поговорить с ним, попрошу, чтобы он выслушал вас, и отнесся к вашей просьбе серьезно. Думаю, он не откажется.

— Неплохая идея! — воодушевленно воскликнул я. — Чарли, помнишь, он ведь предлагал нам свою помощь, если что-то случится? Говорил, что можем обращаться к нему, если потребуется!

— Хм, ну вообще-то да, — припомнил Чарли и обратился к Розалинде: — Когда ты сможешь поговорить с ним?

— Да хоть сейчас, — с готовностью отозвалась она, — если позволите воспользоваться вашим телефоном.

— Конечно-конечно! — я вскочил с кресла и проводил Розалинду в прихожую, где стоял на тумбочке телефонный аппарат.

Она пролистала телефонный справочник, лежавший тут же, нашла необходимый номер, и принялась его набирать. Я тактично удалился обратно в гостиную, плотно прикрыв за собой дверь.

— Тебе не нравится эта идея? — спросил я у Чарли, медленно расхаживая взад-вперед по комнате.

— Да нет, почему же, — пожал плечами он, — идея действительно неплохая, только… как-то мне стыдно рассказывать кому-то, что нас тут как детей пугали страшилками.

— Нам необязательно рассказывать, что мы испугались, — подумав, ответил я. — Просто изложим все факты, не вдаваясь в описание своих эмоций.

Через пару минут в комнату вернулась Розалинда; посмотрев на меня, она слегка улыбнулась.

— Я поговорила с полковником, он согласился принять вас прямо сегодня, несмотря на то, что воскресенье, — сказала она. — Он будет ждать вас в четыре часа в полицейском участке.

— Ты что-нибудь рассказала ему о том, что у нас за проблема? — спросил Чарли, опередив меня.

— Я сказала, что у вас есть все основания полагать, что кто-то незаконно проникает в ваш дом, а также о том, что, возможно, вам грозит опасность. Собственно, после этих слов он и согласился со мной, что дело срочное и не терпит отлагательств, — ответила Розалинда.

— Спасибо тебе большое! — искренне поблагодарил я. — Ты столько для нас делаешь, можем ли мы как-то…

— Пустяки, — улыбнувшись, махнула рукой Розалинда. — Пообещай мне только, что потом обязательно расскажешь, чем все закончилось!

— Обещаю, — кивнул я, и не смог сдержать ответной улыбки. — Ты узнаешь обо всем первая!

После этого Розалинда спешно засобиралась уходить, пока ее не хватились на работе. Когда за ней закрылась входная дверь, я вдруг как-то особенно остро почувствовал мрачную и гнетущую атмосферу старинного дома, который, как оказалось, таил в себе вполне реальные опасности.

Да назначенной полковником Экройдом встречи оставалось еще несколько часов; мы провели их, бесцельно слоняясь по дому. Нами владели беспокойство и тревога; совершенно не хотелось совершать какие-то обыденные действия — например, смотреть телевизор или читать книгу. О том, чтобы заняться дальнейшими поисками сокровища, тоже не могло быть и речи — мы постоянно поглядывали на часы и вздрагивали от малейшего шороха, хотя и знали, что до наступления темноты нам ничего не грозит.

Наконец, время, тянувшееся невыносимо медленно, приблизилось к четырем часам, и мы отправились в полицейский участок. Он находился довольно далеко от поместья, поэтому мы поехали на машине. Без двух минут четыре мы уже поднимались по ступеням довольно старого здания, которое Чарли заметил еще в тот день, когда мы приехали в Бейкуэлл.

— Эх, а я так надеялся, что нам сюда никогда не понадобится, — проворчал он, и я вдруг так ярко вспомнил этот момент — мы только въехали в город, и Чарли крутил головой по сторонам, комментируя все, что видит на улице. «Полицейский участок… надеюсь, он нам не понадобится…» — сказал тогда он, и я мысленно с ним согласился.

Кто бы мог подумать, что в итоге все так обернется.

Войдя в холл полицейского участка, мы увидели молодого констебля, скучавшего за конторкой. При виде нас он встрепенулся и выпрямился.

— Чем могу быть полезен, господа? — учтиво спросил он.

— Здравствуйте, мы к полковнику Экройду, — ответил я.

— Сожалею, но сегодня не приемный день. Мистер Экройд принимает по вторникам и четвергам.

— Но он сам сказал нам прийти сегодня к этому времени! — возмутился я.

— О, так вам назначено? — удивился констебль. — Одну минутку, я должен уточнить… Прошу прощения, как мне вас представить?

— Блумфилды, — коротко ответил Чарли, и у полицейского брови взлетели вверх. Он внимательно вгляделся в наши лица (кажется, он только сейчас заметил, что мы близнецы) и пробормотав: «одну минутку», убежал по коридору.

Спустя буквально несколько секунд он вернулся, и проводил нас по этому же коридору к большой двустворчатой двери, за которой находился кабинет начальника полиции города.

Полковник Экройд восседал за массивным столом темного дерева; я мельком подумал, что наряд викторианской эпохи шел ему больше, чем обычный темный костюм и белая рубашка, которые были надеты на нем сегодня.

Он приветствовал нас, как хороших знакомых, и в ответ на наши извинения о причиненном беспокойстве, заверил нас, что ему ничуть не сложно принять нас в выходной день. После слегка затянувшегося обмена любезностями, он перешел на деловой тон и спросил:

— Итак, все же что вас привело ко мне, господа? Мисс Милтон толком ничего не объяснила, поэтому я бы хотел, чтобы вы подробно и четко рассказали мне, в чем дело.

Переглянувшись, мы начали наш рассказ. Говорил в основном я, Чарли изредка подсказывал и уточнял. Второй раз за день пересказывать одно и то же было несколько утомительно, зато мне удалось сконцентрироваться и изложить все достоверно, ничего не упустив и не перепутав.

Когда я договорил, полковник молчал с минуту, а затем произнес:

— Признаться, завидую вашей храбрости, молодые люди. Если бы в моем доме начала твориться подобная чертовщина, я бы и трех дней там не выдержал!

Чарли деланно скромно заулыбался и горделиво приосанился, а мне, наоборот стало неловко. Хвалил бы полковник нас за храбрость, если бы знал, что мы ночуем в одной комнате, стараемся в одиночку не ходить по дому, а по ночам и вовсе из спальни не выходим?

— Мисс Милтон сказала мне, что стала свидетельницей одного разговора, имеющего отношение к этому делу, — продолжал Экройд, — и она ручается, что вы можете достоверно пересказать его с ее слов.

Кивнув, я повторил все, что узнал сегодня от Розалинды.

— Значит, подозреваемых двое, — задумчиво произнес полковник, — но описать их внешность вы не можете. У вас есть какие-то предположения, кто это может быть?

Я глянул на Чарли, он кивнул.

— У нас есть подозрение, что это кто-то из наших родственников, — осторожно сказал я. — Дети или внуки Эллиота Блумфилда.

— Вот как! Какой же у них может быть мотив? — в голосе Экройда слышалось сомнение, но лицо его выражало крайнюю степень серьезности.

— Это мы не знаем, — вздохнул Чарли. — Возможно, они считают, что мы недостойны владеть домом, потому что не прямые наследники Эллиота. Когда было оглашено его завещание, они устроили адвокату Кофману настоящий скандал.

— Да, я что-то слышал об этом, — кивнул полковник. Помолчав, он с горечью произнес: — Надо же, Блумфилды против Блумфилдов!.. Никогда раньше такого не случалось. Дружная была семья.

— Не мы это начали, — тихо сказал я, с грустью вспоминая свои фантазии о том, что мы могли бы познакомиться и подружиться со своими родственниками.

— Что ж, — полковник Экройд снова вернулся к деловому тону, — я вижу только одно возможное решение проблемы. Злоумышленников нужно задержать и выяснить их личности.

— Но как? — удивился я. — Розалинда может и сможет их опознать, если увидит, но ведь не факт, что они снова придут к ней в паб!

— Зачем нам паб? — усмехнулся полковник. — Они ведь регулярно бывают в вашем доме! Тем более, если мисс Милтон поняла все верно, они собираются и сегодня ночью туда наведаться… Возле этого вашего потайного хода есть место, где можно устроить засаду?

— Засаду? — ахнул Чарли. — Вы хотите…

— Именно! — Экройд широко улыбнулся. — Взять их на месте преступления. Тогда они точно не уйдут от правосудия.

— Но как вы себе это представляете?

— Все очень просто, — полковник слегка наклонился над столом и понизил голос. Нам с Чарли пришлось сдвинуться на самый краешек дивана, на котором мы сидели, чтобы слышать его. — Сегодня вечером я пришлю к вам нескольких полицейских. Вы покажете им дом и потайной ход, после чего они выберут удобное место и устроят засаду. Вы проведете вечер как обычно, и затем отправитесь в свои комнаты, погасив весь свет. Злоумышленники, наблюдающие за домом, решат, что вы легли спать и проникнут в дом через тайный ход, где их будут поджидать мои люди, которые произведут задержание и доставят их в участок.

Пару секунд в кабинете висела тишина.

— А мне нравится ваш план! — воскликнул я. — Кажется, это гарантированный вариант поймать их!

Я глянул на Чарли; ему идея Экройда тоже явно пришлась по вкусу — он воодушевленно кивал и улыбался.

— Отлично, — подытожил полковник. — Тогда давайте обсудим детали. Вы говорили, что за домом следят?

— Да, серебристый седан иногда стоит у парадного въезда.

— А черный вход у вас есть?

— Есть калитка на заднем дворе, со стороны фермы Милтонов.

— Оставьте ее открытой сегодня, полицейские прибудут через нее, и в дом войдут через заднюю дверь, чтобы не привлекать внимания, — произнес Экройд, что-то чиркая на бумажке. — Да, и они будут в штатском.

— Понимаю, — кивнул я.

Меня снова захватило ощущение, что я попал в детективную книгу. Только теперь это был не просто детектив, а с элементами боевика! Страх отодвинулся на второй план; зная, что сегодня мы будем ночевать в доме, полном полицейских, я уже вряд ли мог чего-то бояться.

Мы еще некоторое время провели в кабинете полковника Экройда, обсуждая некоторые детали предстоящего мероприятия, а затем, попрощавшись и договорившись созвониться завтра, покинули полицейский участок.

Домой мы вернулись, когда уже начинало смеркаться. Поначалу мы пребывали в слегка приподнятом настроении, радуясь тому, что полковник Экройд не отказался нам помочь и предложил такое радикальное решение проблемы. Мы даже шутили на тему того, что в детстве или подростковом возрасте даже и мечтать не могли о том, что будем участвовать в полицейской засаде и поимке преступников.

Но чем темнее становилось за окнами, тем меньше оставалось от нашей бравады. Отступившая было тревога снова начала возвращаться; мы зажгли весь свет в комнатах первого этажа и снова принялись мерить шагами гостиную, изредка поглядывая в окно и прислушиваясь к уличным шумам. В восемь часов вечера поужинали, правда, без особого аппетита — кусок в горло не лез, и только успели убрать со стола, как раздался тихий стук в заднюю дверь. Переглянувшись, мы пошли открывать.

На пороге стояло трое мужчин — двое молодых и один постарше. Они негромко представились и показали свои документы, из которых я узнал, что молодых полицейских зовут сержант Мориссон и констебль Робертс, а того, который постарше — старший сержант Джонсон.

— Спасибо вам, господа полицейские, что взялись за это дело, — сказал я, закрывая за ними дверь и жестом приглашая пройти в дом. — На вас вся надежда.

— Это наша работа, — скупо улыбнувшись, ответил сержант Джонсон. — Полковник Экройд все нам рассказал и дал подробные инструкции, но для начала нам нужно осмотреть дом и тайный ход.

— Конечно, прошу вас, проходите, — Чарли открыл перед ними дверь столовой, — здесь жилые помещения, это служебная лестница на второй этаж… Там же, собственно и тайный ход. Пойдете наверх?

— Давайте сначала осмотрим первый этаж, — старший сержант прошел в столовую и огляделся. — В каких комнатах чаще всего происходит так называемая «мистика»?

Следующий час мы ходили по дому вслед за полицейскими, отвечая на их вопросы и показывая им планировку помещений. Открыли им тайный ход, показав его местонахождение и устройство механизма, показали все места, где происходила «мистика», и подробно рассказали, во сколько мы обычно ложимся спать и гасим весь свет в доме.

Наконец, обойдя весь дом раза три, мы спустились в гостиную.

— Итак, — старший сержант Джонсон обвел нас всех взглядом и обратился сначала к своим коллегам: — Мориссон, вы будете стоять выше по лестнице у выхода из потайного хода…

— Да, сэр.

— Робертс, вы спрячетесь в ванной, только оставьте приоткрытой дверь, чтобы слышать, все что происходит.

— Есть, сэр.

— Как только подозреваемые появятся, осторожно следуйте за ними, но не пытайтесь задержать. Мы должны взять их только тогда, когда они приступят к своим действиям — только так мы сможем доказать их причастность ко всем остальным событиям. Я буду ждать в этой комнате, спрячусь… ммм… — сержант Джонсон огляделся, — да вот хотя бы за креслом. Если они выберут объектом для своего хулиганства соседнюю комнату, я услышу — дверь я оставлю приоткрытой.

Он внимательно посмотрел на своих коллег, и те кивнули. Джонсон перевел взгляд на нас.

— Ну что ж, господа Блумфилды, а вам остается одно — отправиться спать.

— Вы же понимаете, что мы не уснем? — скептически поинтересовался Чарли.

— Понимаю, — Джонсон снова мельком улыбнулся. — Прошу вас только соблюдать тишину, не зажигать свет и не выходить из комнаты ни под каким предлогом, пока мы вас не позовем.

Мы понуро кивнули, понимая, что спорить бесполезно.

— Вам что-нибудь нужно? — спросил я полицейских. — Воды, например? Ночь-то длинная.

— Нет, благодарю, — отказался сержант и жестом недвусмысленно дал понять, что нам пора.

Неловко кивнув, мы с Чарли вышли из гостиной и сразу же за нами погас свет. Мы поднялись наверх, в мою спальню и, не зная, чем себя занять, расстелили постели, будто бы и правда собирались ложиться спать.

— Сержант Джонсон вроде не дурак, знает свое дело, — негромко сказал Чарли. За дверью в это время послышались шаги Мориссона и Робертса, расходившихся на свои посты.

— Главное, чтобы и эти оба были такие же, и не спугнули наших «привидений», — заметил я, присев на край кровати. — Другого такого шанса их поймать может не представиться.

Наконец, в доме все стихло, и мы погасили свет. Начались бесконечно долгие часы утомительного ожидания. Поначалу спать не хотелось совершенно; мы прислушивались к каждому шороху и скрипу, гадая, услышим ли, как неизвестные проникнут в дом и как полицейские их задержат.

Потом строить теории нам надоело, и мы начали играть в «слова», затем — в «шарады». Через пару часов и это наскучило.

Часы пробили два часа ночи, когда нас понемногу начало клонить в сон. Разговор уже не клеился, фразы становились все короче, а паузы между ними, наоборот, длиннее. Вскоре я явственно услышал, как Чарли засопел, а потом и вовсе стал похрапывать.

«А вдруг они сегодня не придут? — борясь со сном, подумал я. — Вряд ли полицейские согласятся приходить и дежурить у нас каждую ночь. Интересно, что Чарли думает по этому поводу?»

Я хотел его разбудить, даже руку протянул, чтобы потрясти за плечо, но, видимо, сделал это уже во сне.

Не знаю, сколько я проспал — может, час, может пару минут, но вдруг услышал какой-то отдаленный шум. Возня, крики, грохот… Тяжелые шаги по лестнице… И тут в нашу дверь забарабанили так, что я аж подскочил.

— Мистер Блумфилд! Мистер Блумфилд, откройте! — послышался за дверью голос одного из полицейских.

Вскочив, я кинулся к двери и распахнул ее. За ней стоял констебль Робертс, его лицо было освещено светом карманного фонарика и выражало крайнее возбуждение.

— Мистер Блумфилд, сержант Джонсон послал за вами! Мы их взяли, сэр!

— Отлично! — выпалил Чарли, рывком поднимаясь со своего матраса.

— Спускайтесь вниз, в гостиную, — констебль махнул рукой, и пошел вперед, освещая нам путь своим фонариком.

В гостиной, где уже горел свет, нас ждало донельзя странное зрелище. Старший сержант Джонсон сидел на корточках, одним коленом придавливая к полу спину высокого парня, одетого в черную кофту-балахон с капюшоном. Сейчас капюшон был сдернут, но лицом парень уткнулся в пол, поэтому разглядеть мне его не удалось.

Чуть в стороне сержант Мориссон стоял, держа за локти девушку с длинными темными волосами, собранными в хвост, на ней был надет такой же балахон.

У ее ног на полу валялась бутылка с чем-то пугающе-красным; лужица этой жидкости растеклась по полу. Переведя взгляд чуть правее, я заметил, что этой же гадостью измазана вся стена и диван.

— Что здесь произошло? — внезапно охрипшим голосом спросил я. Красные потеки на стене выглядели неимоверно жутко, у меня аж мурашки по коже побежали.

— Эти голубчики решили напугать вас всерьез, — кряхтя, ответил сержант Джонсон. Парень, которого он держал, продолжал брыкаться, пытаясь освободиться, и сержанту приходилось прикладывать усилия, чтобы удержать его. — Решили, похоже, изобразить кровожадное привидение.

— Это что, кровь? — спросил Чарли; я представляю, как он старался, чтобы его голос не дрожал.

— Похоже на то, — ответил сержант Робертс и, увидев наши вытянувшиеся лица, поспешил добавить: — Свиная или бычья, я полагаю. Но выглядит жутко.

Я не мог с ним не согласиться. Мне даже представлять не хотелось, что бы с нами было, если бы мы обнаружили это утром, спустившись в гостиную. Наверное, тогда мы точно покинули бы дом и никогда больше сюда не вернулись.

— Простите, что не остановили их сразу, мистер Блумфилд, — сказал сержант Джонсон, обращаясь ко мне. — Но нам нужно было поймать их во время совершения преступления. Думаю, вы сможете потребовать с них компенсацию за материальный ущерб в суде.

Я рассеянно кивнул; от меня не укрылся взгляд, полный ненависти, который бросила на меня девушка, когда сержант назвал меня по фамилии. Что-то шевельнулось в моей памяти, кажется, где-то я ее уже видел.

Тем временем сержант Джонсон поднялся, и рывком поднял сопротивляющегося парня на ноги.

— Ну что, может уже скажете, кто вы такие, и какого черта вам понадобилось пугать Блумфилдов? — сурово спросил он.

Парень в ответ лишь фыркнул, зато девушка неожиданно прошипела:

— Блумфилдов? Какие они Блумфилды! Примазавшиеся родственнички, вот они кто! В жизни не слышали ни о нашей семье, ни о фамильном поместье, а теперь смотрите-ка, важные персоны! Аристократы, черт подери! Они не достойны владеть поместьем «Рэдберри»! Мы — вот кто на самом деле имеет полное право и на этот дом, и на эту фамилию!

— А «мы» — это кто? — вкрадчиво спросил Джонсон, хотя мне и так уже все стало понятно. Наши с Чарли догадки подтвердились. Злоумышленниками являлись наши родственники.

— Я — Ребекка Блумфилд, — с достоинством, будто называя королевский титул, произнесла девушка, и гордо расправила плечи, насколько это позволяла железная хватка сержанта Мориссона. — А это мой брат Джошуа Блумфилд.

Джошуа метнул на нее предостерегающий взгляд, кажется, он не хотел, чтобы она раскрывала их имена. Впрочем, на что он надеялся, что в полиции не установят их личность?

Сержант Джонсон кашлянул, мне показалось, что он в легком замешательстве. Он вопросительно глянул на нас с Чарли, я ответил ему решительным взглядом.

— Ну, в таком случае, мисс Ребекка Блумфилд и мистер Джошуа Блумфилд, вы задержаны полицией за незаконное проникновение в чужое жилище, — откашлявшись произнес он. — И за нанесение урона чужой собственности. Мы отвезем вас в полицейский участок для дальнейших разбирательств. Вы можете хранить молчание, а также имеете право связаться со своим адвокатом. Мориссон, — он кивнул констеблю, — вызывайте патруль.

— Что?! Задержаны? Да как вы смеете?! — завизжала Ребекка; ее, в общем-то, красивое лицо мигом утратило все привлекательные черты. — В чужое жилище? Этот дом по праву принадлежит нам! Дед ошибся, когда составлял завещание! Это отребье… — кивок в нашу сторону, — …не имеет права владеть домом!

— Полегче, милочка! — холодно сказал Чарли, повысив голос. — Заметь, это ты сейчас, как отребье, уедешь в наручниках в полицейский участок, а не мы…

Ребекка от возмущения поперхнулась воздухом и замолчала, закашлявшись. Воспользовавшись паузой, ее брат процедил:

— Дом должен принадлежать нам, этого мы и хотели добиться. В нем не должны жить те, кто не имеет ни малейшего представления о семейных тайнах, традициях и реликвиях.

— Не тебе это решать! — грубо оборвал его я, во мне кипела злость, и я с трудом сдерживался, что не уподобиться Ребекке и не перейти на крик. — Эллиот распорядился домом так, как он считал нужным. Тебя забыл спросить!

Джошуа прошипел мне в ответ что-то оскорбительное, но прежде, чем я успел ответить, Чарли ухватил меня за локоть.

— Не спорь ты с ними, — негромко произнес он. — Видишь, это бесполезно? Не опускайся до их уровня, они все равно останутся при своем мнении.

Кое-как совладав с собой, я кивнул, и отвернулся к окну, стараясь игнорировать поток ругательств, которым поливала меня Ребекка. Полоска неба на горизонте уже начинала светлеть, и я, глянув на соседний дом, почему-то подумал о Розалинде. Наверное, она крепко спит, и хорошо, что не видит всей этой мерзкой сцены, разворачивающейся в нашей гостиной…

Вскоре после этого подъехала патрульная машина с мигалками, и полицейские увели Ребекку и Джошуа. С непонятной горечью я наблюдал, как наших кузенов грузят в машину, а после накрепко запер входную дверь. На душе было как-то пусто и паршиво, поэтому, когда Чарли достал из буфета бутылку виски и два бокала, я только молча кивнул.

Мы поднялись в мою спальню и, сидя там и выпивая, проговорили до самого рассвета. Потом, наконец, алкоголь, усталость и тревоги бессонной ночи сморили нас, и мы уснули на своих кроватях, даже не переодевшись.