Яблоко Гесперид (гет)

Малфой-мэнор

Войдя утром в обеденный зал, Джинни нашла там Лео Лестрейнджа. Мальчик сидел на ее месте и, с любопытством оглядываясь вокруг, болтал ногами. Пока Джинни раздумывала, не пойти ли ей разузнать, по чьей милости сын Беллатрикс присоединился к ней за завтраком, он заметил ее и улыбнулся.

— Джинни! — воскликнул он, вскочив с нелепо разукрашенного кресла, подбегая к ней, чтобы обнять. — Ого! Какая ты большая!

Джинни нежно взъерошила ему волосы и улыбнулась, чувствуя, как ее разбирают противоречивые чувства при виде этого мальчика, который так сильно напоминал свою мать и ее собственных братьев, когда у тех еще по-мальчишески торчали уши. Лео, казалось, ощутил ее меланхоличную отстраненность и, помрачнев, отступил.

— Почему ты меня не навещала? — спросил он. — Я не видел тебя почти два месяца. Я скучал. Почему ты не приходила? Игорь сказал, все потому, что мы тебе никогда не нравились, и, опередив меня, Лорелей ударила его кулаком.

Да, упрек был справедливым, но представив себе взъерошенную от злости Лорелей, Джинни улыбнулась — девочка так напоминала ее саму в детстве. Что ответить Лео, Джинни по-прежнему не знала.

— Это правда? — спросил он, и в его темных глазах, обрамленных густыми ресницами, мелькнул страх.

— Ты уже позавтракал? — спросила она вместо ответа. — А вот я очень проголодалась, и мои мальчики тоже.

— Да, я проголодался — ответил Лео, с легкостью переключаясь на другую тему. Пока Джинни осторожно опускалась в кресло, он уселся обратно на свое место. — Как ты их назовешь? — поинтересовался, помахав у нее перед носом круассаном.

— Круассаны? — уточнила Джинни, явно озадаченная.

— Нет, — Лео засмеялся, — малышей.

— Ох, — она выглядела слегка ошеломленной, — даже не представляю.

— А ты Драко спрашивала?

— Нет.

— Спроси. Он будет таким же злым и грустным, как и ты, если не спросишь.

— Что ты хочешь сказать? — спросила Джинни, намазывая на тост масло.

— А ты не ответила на мой вопрос, — вредная улыбка Лео жутко напоминала улыбку его матери. — Это правда? То, что сказал Игорь.

Джинни смотрела на Лео, потрясенная напором, с которым был задан этот вопрос. Запоздало до нее дошло, что он был законным ребенком своих родителей, и хотя мальчик не нес ответственности за трагедию, произошедшую с ее семьей, он определенно унаследовал решительность и хитрость отца и матери.

— Нет, неправда. Но… — Джинни заколебалась, прежде чем продолжить. — Твоя мать сделала кое-что, чего я не могу ей простить, и теперь мне нелегко совместить это с тем, что ты мне так нравишься.

— Ох, — выдохнул Лео. Он опустил взгляд на свои руки, а затем опять посмотрел на Джинни. — Спасибо, что говоришь со мной понятными словами.

— Конечно же, Лео, я ведь тоже была ребенком и понимаю, как порой бывает сложно что-то понять!

Они обменялись взглядами и улыбнулись друг другу. В тот момент трудно было разобрать, кто из сидящих за столом ребенок, а кто взрослый, и вряд ли это имело значение, так как каждый из них нуждался в понимании.

— А если Орион? — предложил Лео.

— Как созвездие? — хихикнула Джинни и капнула на свой круассан немного джема. — Нет, я не буду называть своих детей именами звезд. — Тебя назвали последним приличным именем из этой серии.

— Такая традиция, если хочешь знать, — заметил Лео, задорно усмехнувшись.

— А я изменю традицию.

— Им это не понравится…

— Не думаю, что имя что-то изменит, — Джинни нахмурилась, и нож прошел сквозь рассыпчатую мякоть рогалика.

— Ты должна вернуться в МЦДИ, — произнес Лео, тактично уходя от темы. — Мы все по тебе соскучились, и… наша магия лучше, когда рядом ты.

— Потому что я знаю — ваша магия работает безупречно, — выражение ее лица мгновенно смягчилось.

— Ты в нас веришь.

— Да, я в вас верю, — согласилась Джинни, неожиданно ощутив к этому мальчику такой прилив нежности, который можно было объяснить только проснувшимся в ней материнским инстинктом.

— Драко тоже верит, — с уверенностью заявил Лео. — Я хочу сказать, что ему не все равно.

Джинни застонала, желая, чтобы все мысли о хорошем Драко Малфое просто испарились из ее головы. Лео уплетал уже третий круассан, широко улыбаясь с набитым ртом и выглядя от этого еще более очаровательно.

— А ведь он прав, — послышался голос Изы со стороны двери. — И в конечном итоге тебе придется это признать.

Мягкой и элегантной поступью она пересекла освещенный солнцем обеденный зал, одетая в скромное платье, контрастирующее с кремовой окраской стен, янтарными панелями и золотой отделкой мебели. Волосы, черные как вороново крыло, как всегда небрежно скрывали темную метку на щеке. Усевшись рядом с Джинни и не обращая внимания на ее злые взгляды, Иза поставила перед ней и Лео по стакану свежевыжатого апельсинового сока.

— Полезно для здоровья. Витамин C и прочее. — Джинни и Лео — два чистокровных волшебника — недоуменно переглянулись. — Магловская медицина. А тебе, Джиневра, пора бросить хандрить, бродить по мэнору по ночам и играть в гляделки с Нарциссой.

— Я не хочу это слушать, — жуя круассаны, заявил Лео.

— Не говори с набитым ртом, — сделала замечание Джинни, в то время как Лео промычал что-то вроде «мне нравится тетя Цисси».

— Вы что, черт побери, сговорились? — проворчала Джинни, закатывая глаза, но от внимания Изы не ускользнула едва сдерживаемая улыбка подруги.

— К тому же ты давно не виделась с Шехзин, — заметила Иза.

— И с Лорелей. Она сказала, что вы теперь родственницы, раз уж ты Уизли. Я вроде как и сам разобрался. Кстати, мне нравятся твои волосы.

— Маленький соблазнитель, — засмеялась Джинни, хотя в глубине души ее терзало чувство вины. Она лгала Шехзин, отвернулась от Лорелей, а теперь вот… Ее живот пронзила острая боль. — Не могу поверить! Еще не родились, а уже…

— Такие же ревнивые и требовательные, как и их отец, — закончила Иза.

— Прекрати!

Лео удивленно наблюдал за препираниями подруг. Бойкая Джинни и даже сдержанная Иза так отличались от его вечно вялой сестры и родителей, которые редко уделяли ему внимание. Он налил Джинни второй стакан апельсинового сока, который она тут же опустошила.

— Мне связаться с Шехзин? — спросила Иза, улыбаясь. Она давно не видела Джинни в столь оживленном состоянии и была благодарна Нарциссе за то, что та пригласила в гости Лео.

— Конечно, — ответила Джинни. — Но позволят ли мне с ней увидеться — это уже другой вопрос… — нахмурившись, добавила она.

— Ты ведешь себя глупо, — резко заметила Иза, и Джинни удивилась, увидев, что Лео кивает головой в знак согласия. Интересно, как много он понимает в данной ситуации? — Драко обрадуется, увидев, что ты возвращаешься к нормальному состоянию.

Джинни закатила глаза, и Иза одарила ее мрачным взглядом; это было для нее так несвойственно, что обе девушки засмеялись. Лео смотрел на них внимательно и не скрывая любопытства. Однако он тут же ощутил изменение в настроении, когда Иза положила напротив Джинни ветку орхидеи, на которой красовались три черных цветка с красными крапинками в середине. Внезапно посуровев, обе девушки уставились друг другу в глаза.

— Что это? — поинтересовался Лео.

Не прерывая тишины, Иза многозначительно подняла бровь.

— Орхидея Персефоны (1).

— Ага, — задумчиво кивнул Лео. — Я что-то читал об этом. Любовь до смерти или смертельная любовь, что-то такое, да?

— Да, Лео, — тихо подтвердила Джинни, ее голос был настороженным и отчужденным. — Соответствует ситуации, не так ли? — добавила она, обращаясь к Изе, но та предпочла проигнорировать невысказанный упрек.

— Сегодня утром Нарцисса отдала этот цветок Драко, — сообщила Иза. — Она сказала ему, что несмотря на то, что Персефону принудили выйти замуж за Аида, в дальнейшем она стала его уважающей и любящей королевой.

— Это просто легенда, не более того, — огрызнулась Джинни, и Иза ухмыльнулась, жутковато напомнив своего отца.

— То же самое сказал и Драко. И в его голосе по поводу этого тоже не было никакой радости. Но кто-кто, а ведь ты должна знать, что мифы не так уж далеки от правды, начиная с историй о волшебниках, заколдованных часах и заканчивая василисками…

— Достаточно! — холодно оборвала ее Джинни, не в силах перенести воспоминаний, которые словно кислота разъедали ее изнутри, стирая ощущение уютной атмосферы позднего завтрака.

Иза кивнула и расслабилась, обретая свое обычное бесстрастие, которое потеряла было минуту назад. Как ни печально было произносить слова, приносящие Джинни боль, она понимала, что только так заставит подругу опять сблизиться с Драко — ведь они делили между собой нечто, в чем не желали друг другу признаться, и только непреодолимые обстоятельства, которые были сильнее их, порождали страдания и взаимную неприязнь.

— ... им почвой благодатной гнев и ссоры, рубцы кровавые их оставляют споры... (2) — задумчиво выдал Лео цитату, некогда вычитанную из учебника.

По ту сторону двери столовой, совсем неэлегантно прижав ухо к замочной скважине, Нарцисса закрыла глаза и улыбнулась.

* * *

«Услады Дианы», Стоунхендж

Они решили встретиться в «Усладах Дианы». Элегантную чайную почитали за отдельные кабинки и невероятный выбор сладостей, из которых одних только шоколадных трюфелей было достаточно, чтобы выманить Джинни из Малфой-мэнора. Они с Изой прибыли в чайную первыми. При появлении леди Малфой по залу пробежал лишь легкий шумок; посетители считали себя слишком цивилизованными, чтобы открыто пялиться или озвучивать какие-либо замечания. Иза, не желая привлекать еще больше внимания, прикрыла знак на щеке своими длинными темными волосами и направилась в небольшую удобную кабинку, где они и устроились. Швейцар зашторил за ними кружевные занавески с таким серьезным и таинственным видом, что Джинни, не сдержавшись, прыснула.

— Можно подумать, что он ожидает, будто мы собираемся обсуждать государственные дела или предложение...

— Постой, а разве не для этого мы здесь? — спросила Иза с невозмутимым видом. — После твоих вчерашних признаний в постели я подумала, что могу надеяться...

— Иза, неужели ты шутишь? — усмехнулась Джинни. — Лондонский воздух повлиял на твою непоколебимую сдержанность?

— Зачем винить окружающую среду, когда мой самый лучший учитель по шуткам сидит прямо напротив меня? — спокойно заметила Иза.

— Не такая уж я...

— Привет, — послышался глубокий голос Шехзин со стороны входа в кабинку. Она улыбнулась им своей неповторимой улыбкой, которая всякий раз освещала ее лицо, словно солнечный луч, однако в ее голосе обе девушки ощутили напряжение.

— Привет, — нерешительно ответила Джинни.

Шехзин села, повозилась с сумочкой и, наконец, подняла взгляд. Джинни внимательно изучала свою ложку, внезапно почувствовав укол вины за то, что скрывала от подруги свое настоящее имя. И, хотя она понимала, что в сущности то, кем она фактически была, не должно было играть роли в их дружбе, нарушенного доверия уже не вернешь. Ожидая упреков, она неимоверно удивилась, услышав последовавшие слова Шехзин.

— Джинни, я ужасно сожалею о том, что я сделала! Я не знала, что это значило для тебя, и когда Блейз попросил.... А еще этот волшебный долг перед Драко, и я думала, что поступаю правильно!

— Подожди, — резко прервала ее Джинни, и Иза наклонилась вперед, заинтересованная неожиданным оборотом событий. — Что ты сделала?

— Следила за тобой! — воскликнула Шехзин, выразительно взмахнув руками. — Я следила за тобой. Помнишь, когда ты встретила своего друга в Св. Мунго?

— Кого? Невилла? — спросила Джинни, ошеломленная тем, как повернулся разговор.

— Да, наверное. Я там была! И я сказала Блейзу, что ты с ним разговаривала.

— Ты была там? Но я тебя не видела!

— Нет, конечно же. А если так? — щеки Шехзин неожиданно впали, кожа побледнела, а волосы обрели блеклый светлый оттенок.

— Ой... Не помню. Может и видела, но... Ты что, метаморф?

— Прямо в точку, — подтвердила Шехзин. — Я выгляжу похоже, но недостаточно, чтобы ты меня узнала или запомнила.

— Ты метаморф, — повторила Джинни, пораженно глядя на женщину, чей голос и глаза были столь похожи на Шехзин. — И ты за мной следила? Шпионила? — и после паузы добавила: — Предала меня...

Шехзин вернула свою обычную внешность и устало кивнула. Ей не хватало слов, чтобы оправдать свои действия, и разочарование в глазах Джинни только еще больше усугубляло дело.

— Она была в долгу перед Драко и полагала, что что-то не так, — рассудительно заметила Иза. — Моральная обязанность, Джиневра. Ты ведь понимаешь, что это значит?

Джинни нахмурилась, но обидную фразу, которая была готова сорваться с губ в адрес Шехзин, проглотила. Замечание Изы возымело тот же эффект, что и высказывания Нарциссы несколько дней раньше — к Джинни вернулось самообладание, и она отстраненно начала изучать мотивы Шехзин. И поскольку ее недовольство было далеко не таким сильным, как по отношению к Драко, Джинни быстро нашла, что она может принять извинения подруги.

— Я понимаю. Ты сделала то, что должна была сделать. Я тоже далеко не безупречна, — признала она, понимая, что дразнит судьбу, поднимая тему собственной лжи.

— Что ж, полагаю, ты тоже думала, что поступаешь правильно. Теперь уж с Драко все улажено?

— Да, — легко ответила Джинни.

— А ты по-прежнему лжешь, — сердито буркнула Шехзин, ее сверкающие глаза внезапно сузились, выражая такое отвращение, какого Джинни прежде никогда не видела.

С ужасом она поняла не только то, что она опять сказала неправду, но и то, что теперь Шехзин будет ожидать от нее этого и с легкостью распознает ложь. С тех пор, как она стала леди Малфой, с ней случилось не так уж много хорошего, неужели ей удалось растерять и эти жалкие крохи? Отношения с Шехзин, Изой, даже Нарциссой? Она могла мириться с изменами Драко до тех пор, пока находила в себе силы отвергать его, но эти женщины заставили ее забыть свою месть, горечь, одиночество, и все, что она предложила им взамен, было всего лишь внешней оболочкой. Джинни сокрушило отчаяние.

— Я забыла, как говорить правду, — призналась она со слезами на глазах.

Шехзин скользнула с того места, где она сидела рядом с Изой, и прильнула к Джинни, обвивая ее руками. Ее гнев, казалось, исчез так же быстро, как и появился.

— Ты должна остановиться, Джинни, — прошептала она голосом нежным и полным сострадания. — Ты лгала нам, я лгала тебе. Не знаю, что сделал тебе Драко, — она почувствовала, как Джинни напряглась и крепче сжала объятия, — но если ты не решишься все забыть, ты не можешь исправить то, что наделала.

— Я все равно уже ничего не исправлю.

— Ты права, не исправишь, — согласилась Шехзин, и Иза бросила на нее предостерегающий взгляд, опасаясь оборота, который принимала беседа. — Ели будешь себя вести так, как сейчас. Черт побери, Джинни, ты исчезла из нашей жизни, отказалась от своих интересов, превратилась в собственный призрак. Если ты не веришь себе, как ты можешь ожидать, что тебе поверим мы?

Несмотря на зажмуренные глаза, по веснущатым щекам Джинни лились горячие слезы. Она давно знала то, о чем говорила сейчас Шехзин. Реальность с подавляющей силой давила на ее плечи, и даже если бывшая лучшая подруга признала, что пути назад нет, значит, действительно надеяться не на что. Джинни даже не заметила, что Шехзин по-прежнему ее обнимает, и что голос ее чуть дрожит.

— Просто забудь все это. Продолжай жить. Дай нам еще один шанс, чтобы мы могли отплатить тебе тем же. Пожалуйста, — продолжала терпеливо уговаривать Шехзин. Тем временем в кабинке появилась официантка в лице зубной феи, собираясь принять их заказ, но хватило одного грозного взгляда Изы, и та испарилась.

Иза сидела напротив Джинни, пристально наблюдая за ней полным сострадания взглядом, однако одновременно казалась странно отрешенной. Ее глаза, полные тревоги, говорили о том, что она опять борется с болезненными последствиями деятельности своего отца.

— Требуется двадцать лет или больше мирного времени, чтобы вырастить человека; но хватает двадцати секунд войны, чтобы уничтожить его (3), — медленно произнесла она. — Вслушайся в слова этой простой женщины, и докажи, что король маглов был неправ.

— Ох, Иза, — сквозь слезы засмеялась Джинни, — тут такие дебаты, а ты королей цитируешь.

— Да еще и меня обозвала простой женщиной, — добавила Шехзин, хмурясь, чтобы скрыть еле сдерживаемые слезы.

— Дебаты? С моей точки зрения это больше походит на ультиматум. Жидкий, слезливый — но тем не менее ультиматум.

— Но я не могу...

— Конечно же можешь, — оборвала ее Шехзин капризно, как человек, балованный с самого детства. — Мы тебе поможем. Правда, Иза?

— Только она может себе помочь.

Шехзин закатил глаза и пробормотала:

— Чертова святоша.

Джинни опять засмеялась. Она кивнула, уткнувшись в шею Шехзин. Поглощенная утиранием слез, Джинни не заметила, как подруга с облегчением вздохнула. Иза спокойно улыбалась — ход событий, казалось, ничуть ее не смущал.

— Как ты можешь оставаться настолько спокойной? — спросила ее Шехзин, пока Джинни приходила в себя.

— По-моему, возбуждение редко способствует продуктивным решениям, — парировала Иза. — Кроме того, должен же кто-то вставить и серьезное предложение, которое возымеет эффект, а это трудно устроить, когда ты захлебываешься в собственных слезах и соплях.

Шехзин скривилась.

— Круто. И я предполагаю, что этот кто-то — ты? Самодовольство — действительно черта Малфоев!

Иза загадочно улыбнулась ее колкости и добавила:

— Но я же не Малфой.

— Не знаю, как вы, девочки, но я сейчас не отказалась бы от шоколада, — прервала их Джинни, не слишком воодушевленная идеей обсуждения родословной Изы. Шехзин решительно кивнула, а Иза просто отвела взгляд, внезапно погрузившись в свои мысли.

Как по заказу в их кабинку впорхнула фея — пухленькая миловидная девушка в белом одеянии, пахнущая мятой и сладостями. Она ослепительно улыбнулась и спросила, готовы ли они заказать.

— Я буду мороженое с фруктами, взбитыми сливками, шоколадным кремом и еще шоколадной стружкой, пожалуйста, — протараторила Джинни, ни секунды не запнувшись.

— Мороженое какое? — уточнила зубная фея.

— Ванильное, — ответила Джинни, и Шехзин с Изой снисходительно улыбнулись.

— А вы, леди?

— Фирменный горячий шоколад, ответила Иза.

— То же самое, только с шоколадными трюфелями.

— Отлично. Я вернусь через несколько минут.

Сказав это, фея выпорхнула из кабинки. Глаза Джинни сияли, хотя неясно от чего: невыплаканных слез или предвкушения сладостей.

— Итак, — глубоко вдохнула она, — расскажите мне, что новенького.

— Ну, мы с Блейзом придумали новую штучку в спаль...

— Не хочу об этом слышать, — категорически заявила Иза, хотя в ее глазах плясали веселые огоньки.

— Да, я тоже. Прошу тебя. Я же не рассказывала тебе о том, в какой позе Драк...

— Да остановитесь же вы, распутницы! — прервала ее Иза. — Мерлинова борода, неужели нельзя попридержать секреты своей интимной жизни для себя?

— Нет, — ответила Джинни, вредно усмехаясь.

— В действительности, это как раз то, чего мы не в состоянии утаить! — язвительно добавила Шехзин.

Иза собиралась прокомментировать ее высказывание, когда увидела, что глаза Джинни расширились, словно ее внимание привлекло что-то за пределами кабинки.

— Джиневра, что...

— Шшш, — замахала руками Джинни, прося тишины.

Инстинктивно все три девушки склонились к занавесу, отделявшему их от остальной части кафе, обмениваясь озорными взглядами, хотя ни Шехзин, ни Иза не знали, к чему они прислушиваются, пока не услышали голос Драко.

-... говорил тебе, что терпеть не могу это место! Жалкое убежище для женщин, собирающихся здесь, чтобы сплетничать, как малолетки, и набирать дополнительные килограммы, забивая желудки сладостями.

— А еще здесь очень изящное и приятное местечко для романтического рандеву, — в голосе Панси Паркинсон явно слышались нотки веселья.

— Думаешь о том, что могло быть, но никогда не будет? — спросил Драко, и Джинни отчетливо представила язвительную ухмылку на его лице.

— Ты же знаешь, что это не так, Драко. Но я не удивлюсь, узнав, что как раз сейчас ты раздумываешь над тем, чтобы пересмотреть свой вы...

— Даже не начинай, Панси, — угрожающе произнес Драко.

— Ну, я хотела сказать, она ведь предательница крови. Подумай, во что ты вляпался, — продолжила она, не заметив его тона или просто не обращая на него внимания.

— Я запрещаю тебе говорить о ней такими словами... — начал Драко.

— Ты не можешь ничего мне запретить.

-... позволь заметить, я женился на ней не просто так, к тому же я отлично знал, что она Уизли.

— Ой, Драко, — нежно проворковала Панси, и Джинни вдруг завладело непреодолимое желание выцарапать ей глаза. — Ты же не думаешь, что я в это поверю?

В наступившей тишине Шехзин и Иза обменялись заинтересованными взглядами, в тот время как у сосредоточенной на беседе Джинни вид становился все более угрожающим.

— А где была Джиневра? Я не видела ее сколько? Ах да, последние несколько месяцев. Так ведь не бывает в счастливых семьях... или я не права?

По ту сторону занавеса Драко горячо молился, чтобы зубная фея скорее принесла заказ мисс Паркинсон. Он слишком хорошо понимал, что слишком затянувшаяся пауза или упрек только подтвердят догадку Панси и в тот момент возненавидел долгие годы их дружбы, благодаря которой Панси так хорошо его понимала.

— Сомневаюсь, что тебе много известно о счастливых семьях, — съязвил он.

— Возможно, — согласилась она, и ее голос стал холодным, — но позволь мне сказать тебе кое-что, Драко Малфой, — ее голос понизился. — Я не знаю, что задумала твоя смазливая женушка, и, откровенно говоря, мне плевать. Но она присвоила то, что принадлежало мне по праву, разрушила установленный порядок вещей и что-то с тобой сделала...

— Она завоевала мое сер...

Джинни отчаянно покраснела, но Панси не дала Драко договорить.

— Я не дура, Драко! — прошипела она. — По-моему, она просто изменчивая, грязная сучка...

— Панси... — тихо произнес Драко. Джинни знала его достаточно хорошо, чтобы понять — девушка, бывшая когда-то его лучшим другом, только что пересекла черту, о существовании которой вряд ли догадывалась.

-... и я не собираюсь общаться ни с ней, ни с тобой, пока ты от нее не избавишься.

— Значит, на том и закончим, — спокойно сказал Драко. — До свидания, Паркинсон. Моя мать шлет привет твоей матери.

По шелесту ткани и тишине, которая последовала за этим, все три девушки поняли, что Драко оставил Панси одну.

— Он действительно ее любит, вот ублюдок, — пробормотала она почти печально. — Ненормальный…

Иза бросила на Джинни многозначительный взгляд, который та демонстративно проигнорировала, пораженная тем, что Драко только что разорвал длительную дружбу с Панси Паркинсон. И ведь из-за нее, никак иначе. Она сложила руки на животе, так как в этот момент один из ее сыновей напомнил о своем присутствии, пихнув своего брата. Последовавший ряд ударов заставил Джинни вздрогнуть, но приятное ощущение от недавно подслушанного разговора никуда не делось.

— Что ж, — Шехзин довольно улыбнулась, — это было информативно.

— И тебе нужны еще какие-либо доказательства? — спросила Иза.

— Паркинсон думает, что он любит меня? Умереть со смеху, вот так доказательства.

— Думаю да, — пробормотала Шехзин, а Иза добавила:

— А на большее тебе не следует надеяться, он не готов в этом признаться даже самому себе!

— Где мое мороженое с фруктами? — Джинни по-детски надула губы.

Словно по взмаху волшебной палочки, их заказ появился на столе, и Джинни принялась жадно уничтожать мороженое, не обращая внимания на пораженный взгляд Шехзин.

— А ведь она все равно этого не признает, не так ли?

— И так уже несколько недель, — благодушно улыбнулась Иза. — Но с Драко случай еще тяжелей... Тут дело растянулось на месяцы.

— Перестаньте сплетничать и наслаждайтесь своим десертом, — Джинни проигнорировала их замечания. — Вы что-нибудь смыслите в детских именах?

* * *

Лондон

Сидя в своем офисе, Драко мысленно поносил Панси. Да, он никогда не сомневался в ее проницательности, но озвучивать такие вещи да еще в людном месте было совершенно неприемлемо, и она прекрасно это понимала. Какие бы ни были ее намерения — хотела она, чтобы он подтвердил свою привязанность к Джиневре или согласился с фактом, что их брак был обманом, — в любом случае ее ход он не оценил.

Подсознательно желая найти выход гневу и усталости, Драко, не глядя, пошарил руками по столу. Нащупав перо и сжав его в кулаке, он вдруг подумал, как хрупок этот стержень и как нежны его лучины, возносившие некогда птицу над облаками. Ломать и рушить то, что возносит ввысь, оказывается, совсем несложно, вот только как бы не упасть, столкнувшись с реальностью?

— Лорд Малфой? — со стороны двери послышался голос его секретарши.

— Да? — ответил он, немедленно приняв совершенно спокойный вид.

— Саймон Эллсуорт и Ричард Гэйн из Волшебного Банка Америки хотят вас видеть.

— Пригласите, — сказал Драко, чувствуя себя, наконец, в своей тарелке; в отличие от женских эмоций и интриг, бизнес и деньги были вещами, которыми он любил играть. Но тень Икара, падающего сквозь освещенные солнцем облака, все еще стояла у него перед глазами, когда он приветствовал своих деловых партнеров.

___________

(1) Персефона — (миф. др.гр.) — богиня плодородия и царства мёртвых, владычица подземного царства. Супруга Аида (Плутона), который похитил её и унёс в своё царство. Узнав о похищении, Деметра (мать Персефоны) обратилась за помощью к Зевсу с требованием вернуть Персефону. Аид отпустил Персефону, но перед освобождением дал ей семь зерен граната, своего атрибутивного плода. Персефона, всё это время отказывавшаяся от пищи, проглотила зёрна — и тем самым оказалась обречена на возвращение в царство Аида. Со временем Персефона полюбила своего мужа и даже проявляла признаки (!) ревности, как в случае его связи с Минфой (др. греч. — мента, в переводе мята), которая была наложницей Аида и была растоптана Персефоной, а затем превращена ею в садовую мяту. (Wikipedia)

(2) Перевод неизвестной беты. Откуда цитата, я так и не нашла.

(3) Слова Бодуэна I — короля Бельгии, перевод вольный.