Путешествие на Восток (джен)

Сначала был вой, пронзительный и неприятно резавший слух. А потом вдруг — музыка, какой Костиан в жизни не слышал. Будто и флейта, и арфа, и ещё голоса, людские и не очень — всё сразу, одновременно, и невероятно красиво — аж слёзы на глаза навернулись. Музыка вела, гремела, воодушевляла, музыка заставляла подпевать и чувствовать что-то странное, непривычное.

А потом настала тишина и Волчонок пошатнулся и осел на руки своему приятелю-Пастуху.

Волки переглянулись.

Кинулись к своему предводителю, подняли тревожный лай.

Тот остался равнодушен.

«Неужто сдох?»

Пастух принёс беспамятного Волчонка, положил на крыльцо.

Тот был бледен и тих, но сердце билось ровно, глаза были чистые, веки не открывались сами собой, дыхание тоже не сбоило. Печально, конечно — было бы очень удачно, если бы парнишка откинулся. За эту зиму он успел сделать немало хорошего, самое время совершить последний добрый поступок и убраться с дороги Нома и Костиана навсегда.

Но нет, держался пока.

Дышал.

— Шарки, скажи, что с ним! — потребовала волчица.

Почему чуть что — так сразу «Шарки»? Как будто он специалист по непонятным болезням непонятных вражьих детей. Он мог только сказать, что на вид Волчонок был полностью здоров, не ранен и никаких признаков хвори не обнаруживал, как его ни щупай. Просто спал и не просыпался ни на тявканье своих детей, ни на пинки и тычки Костиана, ни на осторожное — по меркам Пастухов — похлопывание по щекам.

— Оставьте его в покое, он просто устал, — раздался голос Нома.

— Просто? — усомнился Куцый.

— Хорошо, не просто. Очень сильно устал. Не телом, душой — вложил её всю в свою песню, а себе хоть немного оставить забыл.

— Глупо, — буркнула волчица. — О себе надо думать.

— Надо, — согласился Ном. — Но он думал о том, как прогнать тень. И прогнал.

Значит, вот что это было, та музыка. И правда ведь, в кои веки пахло вокруг не гнилью, а весной: снегом и талой водой. Костиан и забыл, когда последний раз дышал таким свежим воздухом. Вражий сын — и прогнал вражью тень: странное дело, кто бы подумал.

— Значит, он умрёт? — с надеждой спросил он.

— Если ему не помочь, — ответил Ном и посмотрел на Костиана с мягкой укоризной, словно читая его мысли и не одобряя их.

А может и впрямь читая. Он бог, ему и не такое доступно.

— И кто ему поможет? Ты? — волчица шагнула вперёд, и Костиан с лёгким ужасом осознал, какая же она большая. И как она горбится. И как уши встали торчком. И хвост подёргивается. И слюна в углах пасти собирается.

И какая же она недобрая. Враждебная всякому, кто не готов вот прямо сейчас кинуться на помощь её отцу.

— Нет, — мотнул головой Ном. — Я умею лечить людские болезни и вправлять вывихи, но это... здесь нужен настоящий целитель. Где только его взять...

— Где хочешь, — хмуро сказал второй волк, не Куцый. — Но возьми.

— Может быть, у государя Майдроса? — ловко ввернул Костиан.

Там всех троих волков живо отправят на тот свет, не дожидаясь объяснений, да и отца их с ними.

— Нет, не там, — Ном явно не понял намёка. — Среди подданных моих кузенов... не было принято особенно интересоваться делами души. Если бы Волчонок был ранен, тогда я не думал бы дважды, им подвластны самые страшные ранения, но он-то не ранен. Он просто устал душой, у него нет сил жить дальше — тело живёт, а душа угасает... душу лечить сложно, это целое искусство, — он явно говорил сам с собой, рассуждал вслух, пока искал где-то в глубинах памяти ответ.

— Сложно, искусство, что угодно. Нам нужен наш отец! — рявкнула волчица.

Костиан рванулся вперёд, встал между ней и своим богом. Однажды тот уже умер, хватит с него!

— Пока тело живо, он сможет вернуться, — продолжал рассуждать Ном, словно не ему угрожали эти гигантские жёлтые клыки. — Значит, и времени у нас хватает, вопрос не во времени... — хлопнул в ладоши, улыбнулся радостно. — Мы пойдём в Гондолин!

И оглядел всех, словно это было ответом на все вопросы и что-то им всем говорило.

— Эльф, а что такое Гондолин? — вежливо осведомился Куцый.

И надо сказать, Костиан присоединялся к вопросу всей душой.

— Город, — просто ответил Ном. — Там, — он махнул в сторону Юго-Западных Гор.

— За Анахом? — ужаснулся Пастух. — Какие там города, там даже орки не живут?

— Нет, не за Анахом... долго объяснять.

Он поднялся на ноги, отряхнул полы одежды, решительно поправил пояс.

— Надо придумать, как мы повезём Волчонка. Путь неблизкий, несколько недель по самой меньшей мере, а уж по весенней распутице... так что собираться надо быстро.

— Я его понесу, — тихо сказал Пастух. — Предупрежу родителей и понесу. Мы устаём не быстро, а ходим быстро — от волков не отстану.