Вампир, который… (джен)

Старейшины кланов оборотней пришли ровно через час. Кроме меня в общем шатре вампиров присутствовали Аластор и Лодедуил. Причём за час первый успел в красках рассказать второму о том, как прошёл совет, время от времени выражая удивление и восторг моим дипломатическим способностям. Даже если эти способности возникли у меня как у короля. Ну, меня, если честно, они тоже поражали — пусть это и влияние короны, для моего послужного списка оно было несколько… слишком разительным. Разве что артефакт раскопал ранее похороненный во мне талант… Стоит признать, не зря животворящие так не хотели коронации.

Оборотни были настроены любой ценой договориться о симбиотических отношениях. В принципе, они сразу начали с достаточно хороших условий для нас, и я немного растерялась, не зная, как ответить. Моё чуть затянувшееся молчание восприняли, будто бы предложение недостаточно хорошее, и оно внезапно стало ещё лучше. Прежде всего, оказалось, что на кампанию прибыли все недужные. Хотя состояние звериной ярости очень опасно, в условиях боя с умертвиями ему нельзя отказать в некоторой доле полезности, а потому никто не остался дома переждать. Так что мы точно знали, кому из оборотней понадобится помощь, и уже даже успели в некотором смысле распределить оборотней между вампирами. Оборотни сразу уточнили, что за приступы и их последствия, если таковой всё же случится, мы ответственности нести не будем. А чтобы этого и вовсе не происходило, оборотни будут сами находиться поблизости. В идеале — жить рядом. Если нам самим не нужны работники там, где мы обитаем или работаем, обеспечивать себя оборотни тоже должны были самостоятельно. Иными словами, вампиры от соглашения получали сплошные бонусы, а оборотни должны были подстроиться. Лодедуил взялся быстро набросать договор, чтобы потом было к чему обратиться, если возникнет спор, а я подумала, что для Луция, Фенриса и Маркуса можно будет найти место в «Регалионе». Как минимум один из них вполне смог бы занять слишком долго вакантное место второго преподавателя фехтования.

Лодедуил как раз положил лист с договором передо мной, чтобы я первой прочла его и проверила, когда полог шатра резко откинулся и внутрь влетела Аника. Она была без доспехов, в простом белом платье, плотно сидящем на крепкой фигуре. Лицо её было заплаканным. Сделав пару шагов, животворящая рухнула на колени и обратила на меня умоляющий взгляд.

— Мне сказали, вы приказали казнить отца, — тихо произнесла она.

— Так и есть, — я помрачнела.

— Я… Он… — Аника уронила лицо на ладони. — Вы можете помиловать его?

— Его попытке убить короля вампиров после того, как мы разделались со всем нашествием умертвий, было слишком много свидетелей, — я поморщилась. — Я не в том положении сейчас, чтобы проявлять мягкость. К тому же… Его смертью за его поступки оказался несколько одержим Келебгур, а над ним никто не имеет никакой власти, даже я. Но… Возможно, я могла бы изменить приговор.

— Правда? — она вскинулась.

— Боюсь, что для твоего отца такое наказание будет даже хуже, — я отвела взгляд и пару раз ударила ногтем по столу. — Но так он сможет продолжить своё существование.

— Что угодно… — Аника согнулась, уронив лицо в колени, а руки на пол. — Пожалуйста…

— Ты понимаешь, что просишь меня заменить казнь на обращения в лича? — уточнила я, переводя на неё взгляд.

— Да… — всхлипнув, тихо произнесла она.

— Аластор, — я повернулась к вампиру. — Как ты находишь подобное… кхм… смягчение приговора?

— Если вы обратите его лично, мой король, такое наказание я бы назвал куда более суровым, чем казнь, если учитывать все обстоятельства, — он сощурился и улыбнулся. — Однако… Мы не настолько жестоки, чтобы отказать дочери, пришедшей умолять за своего отца.

— Тогда пошли кого-нибудь найти Келебгура, чтобы он привёл Эмеральда сюда, — кивнула я. — Учитывая намерения и способности старика, дело должно быть даже проще. Если мы не опоздали, конечно.

— Учитывая намерения и способности старика, у нас, полагаю, есть несколько дней, — хмыкнул Аластор, но всё же ненадолго вышел.

— Аника, сейчас тебе лучше уйти, — заметила я. — После времени, проведённого с Келебгуром… Не думаю, что Эмеральд представляет собой то зрелище, которое я хотела бы показать тебе. В конце концов, личной неприязни именно к тебе у меня нет. Поэтому сейчас будет лучше, если ты вернёшься к своим. Уверена, вам всем сейчас есть, о чём подумать.

Но животворящая не двинулась с места — она так и продолжала рыдать, скрючившись на полу. Ну, если она думала, что это смягчит меня настолько, чтобы совсем помиловать Эмеральда, то не на ту напала. Странно вообще ожидать подобной мягкости от кого-то моей профессии. И если бы она пришла не просить за отца, а мстить, у меня рука бы не дрогнула.

Я посмотрела на Лодедуила. Он на мгновение поморщился, но всё же подошёл к Анике и поднял её на ноги. Животворящая не сопротивлялась, и вампир легко вывел её прочь. Аластор уже успел вернуться, а вот Лодедуила не было довольно долго — видимо, ему пришлось проводить Анику до самого их лагеря. Нам с оборотнями как раз хватило времени, чтобы проверить и подписать договор, после чего мы договорились о визите всех недужных разом, чтобы мы могли наиболее разумно распределить, кто с кем будет симбиотировать. А минут через десять после их ухода в шатёр вошли Лодедуил и Клод с Келебгуром, тащившие Эмеральда. Животворящий… выглядел плохо. За то недолгое время, что он провёл со старым эльфом, глава гильдии убийц успел неплохо поработать. Эмеральд дышал, но был без сознания.

— Келебгур, — я нахмурилась и посмотрела на него. — Тебе вроде бы никогда не нравилось растягивать агонию жертвы.

— Обычно у меня нет к жертвам личных счётов, — он пожал плечами. — А тут есть. К тому же, его магия его лечит. Во мне проснулся исследовательский дух — захотелось узнать, каков его предел.

— Понятно… — протянула я. — Клод, плюнь в него, что ли, чтобы в себя пришёл.

Вампир скривился, сложил руки на груди, но всё же выполнил просьбу. Уж не знаю, что там с ним сделал Келебгур, но даже с вампирской слюной понадобилось не меньше десяти минут, чтобы Эмеральд пришёл в себя. Его дыхание стало глубже, а пульс участился. Я так и не встала, только наблюдая за ним. Тяжело разлепив веки, животворящий сначала как-то сжался, а затем, видимо, не дождавшись боли, поднял голову. Заметив меня, он зло и болезненно скривился.

— Решила сама меня прикончить? — он сплюнул кровь.

— Нет, — я улыбнулась и покачала головой. — Здесь была твоя дочь. Она умоляла не убивать тебя.

— Как будто твоё сердце могло от этого дрогнуть, — горько усмехнулся Эмеральд. — Ах да, у тебя же его нет.

— Вообще-то, оно у меня есть, — я поднялась. — Но мы сошлись на том, что я в некотором смысле сохраню тебе существование. Хотя ты можешь счесть это более жестокой карой, чем казнь. Я сделаю тебя личом.

— Личом? — его перекосило. — Лучше я умру.

— Разве я предложила тебе выбор? — моё лицо, наверное, выглядело, как у маньяка. — Отнюдь. Немного жаль лишать Келебгура развлечения, конечно, но раз уж я согласилась удовлетворить просьбу Аники, тебе придётся принять мой дар и смириться с этим ради неё. Уверена, это не будет так мучительно, как то, что ещё припас для тебя Келебгур.

Довести Эмеральда до края смерти оказалось не так-то просто. Впрочем, отхлебнув его крови, приторной, горько-сладкой, я предоставила это дело старому эльфу, попросив только не затягивать. Основная проблема была в том, что животворящий быстро восстанавливался, а потому требовался особый подход. Наконец он подошёл к грани так близко, как нужно, и я силой заставила его выпить моей крови. Все его раны в мгновение затянулись, а сам Эмеральд потерял сознание. Келебгур проверил жилку на шее.

— Готов, — кивнул он.

— Надо его похоронить где-нибудь, чтобы напитался энергией смерти и восстал, — произнёс Аластор. — По крайней мере, я так понял из слов Демиана.

— Я позабочусь, — вызвался глава гильдии убийц. — И прослежу, чтобы он пришёл к тебе, Тиранис, как восстанет. Или я должен звать тебя «ваше величество»?

— Нет, зови как раньше, — я мотнула головой. — Мне хватает мойкорольканья от вампиров. И спасибо за труд.

— Ерунда, — хмыкнул он. — Жаль, конечно, что я немного успел попробовать, но в этом случае это твоё право.

Келебгур попрощался, взвалил тело Эмеральда на плечо и вышел из шатра. Некоторое время все молчали — обращать животворящих до этого никому ещё не доводилось. В какой-то степени я вообще сомневалась, что выйдет. Эмеральд говорил, что сила животворящего, по мнению его предков, должна была воспрепятствовать обращению, но я сомневалась, что это действительно было так. Я же вампиром в итоге стала. Хотя у меня той силы были крохи, а у Эмеральда, стоит отдать должное, её было довольно много. Через пару-тройку месяцев узнаем, чем закончится эта авантюра, конечно…

Наконец освободившись, я вернулась в свою палатку, где уже ждали меня Тристан и Миргаил. Когда я вошла, они убирали со стола, очевидно, насладившись трапезой. Перед тем как уйти из шатра, я сказала Аластору, что считаю правильным отдать им равную часть награды, и он удивлённо на меня посмотрел, ответив, что это и так планировалось. Так что пришла я к ним с весьма приятной новостью. Хотя точную сумму награды назвать пока не могла.

— Как это вы попали в сопровождающие? — спросила я, усаживаясь на диван.

— Очень просто, — пожал плечами Тристан. — Хотя мы стремились сохранить в секрете своё участие в добивании умертвий, старейшина про меня знал. Я, правда, наплёл, что полагался на защиту орихалковых доспехов… Но уверен, что на неё в самом деле можно было положиться.

— Это так, — я кивнула.

— Я рассказал сам, — усмехнулся Миргаил. — То есть, меня довольно грубо спросили, чего это меня не было видно в рядах, и я ответил, что был и вот прямо в самом первом. Пара синяков, оставленных умертвиями, были достаточно убедительны.

— Понятно… — кивнула я. — Что ж, вы получите часть награды. Ту же долю, что и остальные вампиры. Когда фонд примет все пожертвования, которые ещё планируются, уточним сумму и переведём на ваши счета. Хотя уже сейчас ясно, что с такими средствами можно больше не работать. Если не транжирить, то, полагаю, всю жизнь.

— Это слишком скучно, — пожал плечами эльф. — Я сейчас хочу остаться в «Регалионе». Если, конечно, ты останешься там.

— То же самое, — заметил Тристан. — Если ты в «Регалионе», то и я там. Когда покинешь его — последую за тобой. Тем более, если средства мне это позволят.

— Я не планирую покидать школу, — я улыбнулась. — Более того, нам придётся немного потесниться в наших отношениях. Луций, Фенрис и Маркус отправятся туда с нами. Уверена, в штатном расписании полно дыр, которые можно будет ими закрыть. Разумеется, об отношениях такой толпой и речи быть не может, но я буду пить их кровь тоже. Так что мы неминуемо сблизимся. И я бы хотела, чтобы и вы с ними поладили.

— Поладим, если мы не будем спать в саркофаге вшестером, — заметил Миргаил и усмехнулся: — Для такой толпы это будет тесновато.

— Я бы предпочла большую часть ночей спать одна, если честно, — кисло заметила я. — Однако я обязана задать вам вопрос. Возможно, вы хотели бы получить личную награду? От меня или Совета правителей?

— Я хочу твой первый танец на Триумфальном балу, — без раздумий выдал Миргаил. И тут же в голубых глазах блеснуло что-то… Что-то такое франкенштейновское.

— Ладно, — я пожала плечами. — Это несложно.

— Я хочу, чтобы ты меня обратила, — тихо произнёс Тристан.

Я не нуждалась в дыхании, но его слова заставили меня поперхнуться и вытаращиться на него в немом изумлении. Пару минут мой разум вообще отказывался воспринимать его слова целостной фразой, и я несколько раз просто открыла и закрыла рот.

— Чего, прости, ты хочешь? — сипло уточнила я наконец.

— Чтобы ты меня обратила, — повторил оборотень. — Не сейчас, конечно. Через пару-тройку сотен лет… Я просто… Я понимаю, что не проживу даже так долго, как Миргаил, а потому не хочу, чтобы тебе было больно из-за моего ухода. А если ты сама из-за этого решишь упокоиться? Это…

— Я поняла, — я жестом остановила его. — Давай так. Если я не окажусь вынуждена это сделать, чтобы не отдать тебя смерти, и если через три сотни ты лет ты не изменишь этого желания, я тебя обращу. Но только в таком случае.

— Хорошо, — широко улыбнулся Тристан.

— Ты не представляешь, на что подписываешься… — пробормотала я и поднялась. — Давайте-ка спать. Я устала.

С утра у нас снова была толпа, пришедшая довнести пожертвования в наградной фонд. Там уже и без того было… Слишком много, я бы сказала, а вместе с этим стало просто неприлично. Мы посовещались с вампирами и решили, что разделим награду поровну между вампирами, личами и Тристаном с Миргаилом. А поскольку вампиры и так, мягко говоря, не нуждались, нашу часть используем как актив, чтобы денег стало ещё больше. И не для себя любимых, а чтобы иметь возможность кредитовать государства континента. То есть мягко так, ненавязчиво вводить их в финансовую кабалу.

За день все основные вопросы были улажены. Маги получили свою часть награды, а затем мы с ними скинулись на банкет. Сумма вышла куда меньше, чем я ожидала, и на мою озадаченно изогнутую бровь магистр Леонард заметил, что в действительности работа Хрустального дворца стоит не так уж дорого. Я только понимающе кивнула. Уникальная услуга может стоить столько, сколько за неё готовы заплатить, так что почему бы и нет?

А вечером меня ждал очередной сюрприз: снова проболтавшись по всему начавшему разъезжаться лагерю целый день, я вернулась в свою палатку поздно, а там за милой беседой с Тристаном и Миргаилом обнаружился Келебгур. Заметив меня, эльф поднялся и склонил голову. Я опешила и замерла, на полшага отпрянув.

— С тобой чего? — тихо спросила я.

— Тиранис, я пришёл к тебе с просьбой.

— С какой? — осторожно произнесла я, снова отступая.

— Это может показаться сложным, — Келебгур выпрямился и нахмурился. — Я уже очень стар. Правильно будет сказать, что моя жизнь на исходе. И… сегодня пришло письмо — мой сын скончался от душевных ран…

— Прости, я… — я закрыла глаза. — Я должна была…

— Нет, это не твоя вина, — он покачал головой. — Если и был шанс, что ты могла повлиять на него, мне самому стоило обратиться к тебе раньше. Однако это печальное событие означает, что мне не на кого оставить гильдию, когда я уйду на покой.

— Ты хочешь мне её передать, что ли? — я удивлённо склонила голову набок.

— Ну, это был бы неплохой вариант, не будь ты королём вампиров, — он усмехнулся. — А так политически нехорошо получится. У меня просьба иного рода. Обрати меня.

— Да вы сговорились, что ли? — я опустила лицо на ладонь.

— Ну, раз уж все об этом говорят, — вклинился Миргаил, — может, ты и меня обратишь, когда мне будет этак семь-восемь тысяч лет?

— Что за помешательство? — я покачала головой. — Келебгур, я не уверена, что могу сама сделать это в этом году — требуется время на адаптацию после обращения. Я должна быть в школе, а чтобы ты вполне нормально и безопасно стал вампиром, лучше бы, чтобы место было поуединённее. Ну, или придётся тебя буквально запирать… Впрочем, стоит поговорить с Аластором. Я никогда не планировала заводить свои ветки, так что плохо разбираюсь. А он может сказать, сколько времени понадобится…

— То есть на просьбу этого эльфа ты согласилась вот так сразу, — насмешливо произнёс Тристан. — А мне говоришь подождать триста лет.

— Нас с Келебгуром связывают совершенно иные отношения, чем с тобой, — я недовольно дёрнула плечом. — И сейчас, когда корона довлеет особенно сильно… Не уверена, что тебе или мне понравится то, как изменится твоё отношение.

У Аластора как будто был настроенный на меня радар. Стоило только упомянуть, что мне понадобится его совет, как он пришёл. Войдя в палатку, он стремительно, но плавно подошёл и остановился передо мной, на мгновение склонив голову.

— Что тебя привело? — озадаченно изогнула бровь я.

— Я хотел сказать, что князья эльфов просят вас завтра утром принять их, мой король, — улыбнулся он.

— А, хорошо, — я кивнула. — Но что им понадобилось? Дела с фондом мы с ними вроде бы закончили.

— Они говорят, дело личное, — отозвался Аластор. — Могу я быть вам ещё чем-то полезен?

— Как ты вообще узнал, что сейчас мне как раз нужен твой совет? — хмыкнула я. — Уж не корона ли тебя привела?

— Как знать, — он пожал плечами.

— Что ж, вопрос вот в чём, — я перевела взгляд на Келебгура. — Сколько времени займёт восстановление, если я обращу вот его?

— Келебгура? — переспросил Аластор, и я кивнула. — Если это сделает мой король, столь умудрённый возрастом эльф вернётся в сознание нежитью самое большее за три недели. С учётом возможности предоставить ему для питания кровь оборотней — даже быстрее.

— Настолько быстро? — удивилась я. — Моё возвращение в сознание заняло в разы больше времени.

— Вас обратил молодой вампир, а вашим восстановлением и вовсе занимались живые, потому всё так затянулось, — опустил голову Аластор. — К тому же вас кормили кровью животных, что тоже только затягивало процесс. Но при формировании ветки короля процесс проходит и без того гораздо быстрее, а вы достаточно старый вампир. Если вы размышляете, успеете ли до сентября, мой ответ — да, даже если сделаете это после Триумфального бала.

— Ясно, — я кивнула. — Что ж… Келебгур, тебе стоит позаботиться о том, чтобы гильдия не ощутила твоего отсутствия в то время, пока ты будешь приходить в себя. И учти, что после этого два столетия ты не сможешь выходить на солнце.

— А когда это убийцы при свете дня работали? — усмехнулся Келебгур. — Я знаю, что меня ждёт. По крайней мере, в теории. И я не романтизированные бредни читал. Более того, я говорил с Парвастуром. Ты не можешь отрицать, что он хорошо осведомлён.

— Последний вопрос, — я нахмурилась. — Тебе известно, что вся собственность вампиров принадлежит королю вампиров?

— Так будет даже лучше, — эльф широко и несколько кровожадно улыбнулся. — Гильдию время от времени пытаются прибрать к рукам то одни, то другие. Но если она будет в собственности короля вампиров, никто не посмеет даже думать об этом. Это сделает гильдию независимее, чем когда-либо.

— Слышишь, Тристан? — я повернулась к оборотню. — Вот как надо приводить аргументы. После Триумфального бала, — я снова посмотрела на Келебгура. — Я приму должные меры предосторожности и обращу тебя уже в «Регалионе», пока там почти нет живых. Если Аластор мне не солгал о времени твоего возвращения к норме, ты сможешь уехать ещё до начала учёбы.

— Как я могу солгать?! — возмутился Аластор.

— И то верно, — согласилась я. — А теперь выметайтесь. Я хочу отдохнуть.

Аластор и Келебгур быстро ушли, и мы не менее быстро улеглись. Корону я уже не замечала — она никак не мешала делать буквально ничего, так что уснула я быстро и крепко. Как, впрочем, и всегда. А вот проснулась рано — Тристан и Миргаил ещё спали, придавливая меня руками. Осторожно выбравшись из их объятий, я оделась, подозрительно быстро привыкнув к обновлённому роскошному гардеробу. К общему шатру я подошла в то же время, что и эльфийские князья. У каждого из них в руках было по два кувшина, побольше и поменьше. Заметив меня, они чуть ускорили шаг, с улыбкой здороваясь. Все четверо князей были высокими, как и подобает эльфам, и я со своим мелким ростом едва дотягивалась им до груди. Короной. Тем не менее князь запада Келебгиль лично отодвинул для меня полог и пропустил вперёд.

Расположившись за столом по обе стороны от меня, эльфы загадочно молчали, расставляя кувшины. Бокалы перед нами поставил Лодедуил, вошедший следом за князьями. Впрочем, сделав это, он тут же удалился, не сказав ни слова. И я подумала, что надо бы вытрясти из кого-нибудь всё про то, как корона влияет на вампиров. Хотя, если подумать, если я сама нужна была королю, ему не приходилось меня звать — я приходила сама. Как будто это было естественно. Тогда я не задумывалась, почему это происходило, но, похоже, корона делала именно это.

Передо мной стояло четыре кувшина поменьше, перед каждым из князей — по одному большому. Наконец Малинтайль решил, что молчание затянулось и обратился ко мне.

— Ваше величество, мы пришли ради совместного возлияния.

— Я догадалась, — хмыкнула я, обводя кувшины взглядом.

— Это не просто возлияние, — улыбнулся князь севера. — Это скорее ритуал вечного мира между нашими народами. Мы просим вас разделить с нами воду из наших источников.

— Разве этот мир не продлится ровно до того момента, пока я не упокоюсь? — я изогнула бровь.

— Ещё одна причина для вас не торопиться с этим, — заметил князь Линденель. — Однако этот мир не ограничен личностями, заключающими его. Скорее это ритуал между представителями.

— Вот как… — протянула я. Вечный мир с эльфами звучал очень заманчиво, однако… — А если я надумаю вернуться к своей прежней профессии, и один из вас решит нанять меня для противостояния другому?

— Боюсь, никто из нас не потянет гонорар для короля вампиров, — усмехнулся князь юга Малленголас. — Мы не станем привлекать вампиров к решению наших внутренних разборок.

— Что ж, тогда для меня будет разумным решением принять ваши добрые намерения, — я улыбнулась. — Вот только… — я на секунду задумалась. — У вампиров нет подобного ритуала для заключения вечного мира. Прежде нам такое не требовалось, а с моей стороны было правильно ответить тем же на ваш порыв.

— Мы понимаем, — улыбнулся князь Малинтайль. — Но насколько я помню, вампиры никогда и не вступали в конфронтации как общность. Вы же… Как это сказать?.. Не имеете государства. Предложение мира скорее диктует нам отказаться от враждебности к вам. Поэтому мы и не ожидаем от вас какого-либо ответного признания.

— И всё же… Хм… — я нахмурилась. — Как насчёт того, чтобы знаком нашего расположения создать для ваших княжеств особые условия в «Серебряной казне»? Учитывая, что именно банк является нашей главной силой, полагаю, это будет честно.

— Это определённо больше, чем мы рассчитывали, — усмехнулся князь Линденель и поднялся. — Мы с благодарностью примем такой ваш ответ.

Остальные князья тоже поднялись. Они взяли в руки кувшины поменьше, стоявшие передо мной, и одновременно налили из них воду в мой бокал. А затем уже сами наполнили свои бокалы вином. Мы выпили за вечный мир между нами, и после этого разговорились. В общем-то, речь даже не заходила о политике и экономике — просто делились забавными историями прошлого. Князья время от времени доливали мне воду, каждый раз поднимаясь и улыбаясь. Отэта перемена, конечно, после Совета… Как будто врага народа вдруг запихнули на пьедестал и принялись поклоняться…

— С учётом новых реалий ваших отношений с оборотнями, я полагаю, ваш фонд сбора крови теперь перестанет быть необходимым? — внезапно спросил князь Малинтайль.

— Мы же не одни им пользуемся, — я пожала плечами. — Кровь из него идёт ещё анклаву и целителям. Не думаю, что мы готовы полностью отказаться от него так сразу.

— Разумеется, — он кивнул. — Но разве для вас… хм… Кровь ведь для вампиров разная, я прав?

— Правы, — я улыбнулась. — У крови каждого живого свой вкус для нас. Свойства… я бы сказала, тоже разные. Хотя стоит признать, что оборотничья нам более всего подходит. Но почему вы вдруг заговорили об этом?

— Мне странным образом хочется, чтобы вы… Я сейчас имею в виду лично вас, ваше величество, — князь озадаченно нахмурился. — Не знаю, как выразить эту просьбу даже…

— Вы хотите, чтобы я выпила вашей крови? — в лоб спросила я.

— М, да… — протянул он. — Я слышал, эльфам это может продлить жизнь.

— Вы и так долго живёте вроде бы как, — я склонила голову набок.

— И тем не менее, вы приняли просьбу Келебгура обратить его, — заметил князь Келебгиль. — Мы и в самом деле живём долго — дольше всех остальных… Но неужели вы думаете, что прощание с жизнью в сто лет и в десять тысяч чем-то отличается?

— Никогда не думала об этом, — честно призналась я. — Когда я была ещё жива, была слишком юной для таких размышлений, а когда оказалась на грани смерти, мне не дали выбора или времени на раздумья. Мы с вами по разные стороны смерти, а в посмертии… Я бы сказала, не так редко бывают моменты, когда хочется пересечь грань окончательно. Вообще не припомню случая, чтобы вампир просуществовал дольше примерно трёх тысяч лет.

— Всё меняется, — улыбнулся князь Малленголас.

Мне показалось, он хотел сказать что-то ещё, но нас грубо прервали: в шатёр буквально вбежал директор… бывший директор Чарльз, а следом за ним — Демиан, Сильвин и Лодедуил. Маг промчался до стола и упёрся ладонями в столешницу передо мной. Глаза его метали молнии.

— Как вы могли так со мной поступить?! — крикнул маг.

— Простите, мой король, мы не смогли его остановить, — повинно опустили головы Демиан и Лодедуил, пока у меня округлялись глаза.

— Я прошу прощения светлейших, — склонила голову и Сильвин.

— Вы ворвались на совещание правителей, — звенящим голосом произнёс князь Малинтайль. — Как только наглости хватило?

— Госпожа Тиранис! — проигнорировав его, бывший директор подался ещё немного вперёд. — Как вы могли сместить меня с поста?!

— Это было не моё решение, — я нахмурилась. — Император Грегор принял его, удовлетворяя просьбу Демиана. Ко мне-то какие вопросы?

— Если вы поступили так из-за личной обиды, это… — очевидно, он вообще не слышал, что я сказала. — Это непрофессионально, в конце концов!

— Ау, вы слышите, что я говорю? — я даже помахала рукой у него перед лицом. — Решение принимала не я. Более того, я в принципе не могу принимать и навязывать подобных решений. Совет правителей обычно не вмешивается в такие вопросы — это немного не тот уровень. Демиан попросил об этом ради безопасности живых вблизи школы, а император Грегор удовлетворил просьбу. Почему вы пришли ругаться со мной?

— Да потому что без вас не могло обойтись! — рявкнул он. — Я отдал этой школе годы! Даже принял вас — вампира — на место преподавателя! А вы вот так со мной обошлись!

— Хм… — протянул Демиан. — Откровенно говоря, пока мой король была занята последние дни, я обратился к Бенедикту, чтобы ознакомиться с финансовыми делами школы… И знаете, большой вопрос, соответствовали ли вы должности, которую занимали. Расследование ещё в процессе, но, похоже, по бумагам вы держали полный штат, вот только части преподавателей и стражников просто не существует.

— К слову, это нормально, когда директор в попытке ограбить преподавателя своей же школы устраивает в его апартаментах погром и как вандал портит бесценные произведения? — вкрадчиво поинтересовался Лодедуил.

Теперь все пристально уставились на мага. От князей так и вовсе чувствовалась угроза — они знали, какими именно бесценными произведениями их культуры я владела, так что их гнев был более чем понятен. Бывший директор отпрянул от стола и побелел. Я слышала, как неровно забилось его сердце. Поставив локти на стол, я положила подбородок на переплетённые пальцы и чуть сощурилась.

— Интересный, кстати, вопрос. Так, значит, вы так и не приняли второго преподавателя фехтования, потому что по бумагам он у вас уже был?

— Э-это… — он отступил ещё на шаг. — Это… Я… Кто вообще дал вам право копаться в финансах школы? — рявкнул он, повернувшись к Демиану.

— Ну, во-первых, я новый директор «Регалиона», — лич склонил голову набок. — А во-вторых, я отношусь к высшей нежити, а мы умеем договариваться. Раз личи теперь приняты вампирами. Чьё же разрешение мне было нужно?

— Вам это даром не пройдёт! — взвизгнул маг и пулей выбежал из шатра.

— Верно ли я понял? — протянул князь Малленголас, продолжая смотреть на ещё колышущийся полог. — Одним из бесценных произведений, что были испорчены этим человеком, был гобелен, вытканный вдовствующей княгиней Лаэрот?

— Гобелен в порядке, — я посмотрела на него. — Маги всё восстановили.

— Значит, до этого они всё же… Надругались над ним? — глаза князя опасно сверкнули.

— Видимо, шила в мешке не утаишь, — я развела руками. — Я вожу с собой особенно ценную часть своей коллекции, полагая, что рядом со мной она в безопасности. И я, откровенно говоря, не ожидала, что магам хватит дерзости устроить в моих апартаментах погром. И в ещё большей степени не ожидала, что на столь ценные реликвии у кого-то вообще поднимется рука. Однако… Да. Они осквернили буквально всё, что у меня было.

— Похоже, у Келебгура появится работёнка… — тихо произнёс князь. — Однако сейчас я бы предпочёл вернуться к тому, на чём нас столь грубо прервали. Кто-то из вас, — он посмотрела на Сильвин, Демиана и Лодедуила, — может найти и позвать сюда главу гильдии убийц? Или даже лучше отправить его прямо ко мне?

— Я сделаю, светлейший, — поклонилась ему Сильвин.

Следом за ней ушли и Демиан с Лодедуилом. В шатре снова стало тихо, однако продолжать прерванную беседу никто не спешил. Князья как будто переваривали произошедшее или вспоминали, что ещё из особо ценного у меня было. А я вернулась к тому, что сказал князь Малленголас: «Всё меняется». Быть может, если давление живых на нежить, неприятие и вражда хотя бы снизят градус, желание упокоиться и впрямь снизится, если вообще будет появляться. Однако прежде придётся пережить как-то время больших перемен, а смена сознания займёт годы. Впрочем, стоит признать, сейчас никто из вампиров точно не станет упокаиваться — как минимум всем интересно, как оно теперь будет. Да и король теперь есть…

— Так вот, возвращаясь к прерванному разговору, — после долгой паузы произнёс князь Малленголас. — Я знаю, что обращение Лодедуила было исключительной случайностью, а эльфы вообще… как бы противоположны по своей натуре нежити. И всё же, ваше величество, вы никогда не думали о том, чтобы обратить кого-нибудь из нас?

— Я лично никогда не думала даже о том, чтобы обратить вообще кого-нибудь, — я пожала плечами. — Собственное обращение долго было моим кошмаром, и я содрогалась от мысли о том, чтобы принести кому-то такие же мучения.

— Вас никогда не просили об обращении? — озадаченно сощурился князь Линденель.

— До вчерашнего дня — нет, — я мотнула головой. — Хотя моё нежелание создавать свои ветки никогда не было каким-то секретом.

— Тогда вам теперь стоит об этом подумать, — заметил князь Малленголас.

— Видимо так и есть, — согласилась я.

— Как насчёт пяти? — усмехнулся князь Малинтайль. — Келебгур будет первой вашей веткой, а позже вы сможете рассмотреть и других, так сказать, кандидатов. Я бы сказал, что ещё тысячу лет назад, когда вы были в моём княжестве, я задумывался об этом, а теперь… Впрочем, не думаю, что мне следует торопить вас.

Я открыла и закрыла рот. Если подобная просьба от Келебгура казалась до некоторой степени даже логичной, учитывая все его обстоятельства, то у князей откровенно не было оснований для этого. Я растерялась и действительно не была готова ответить им прямо сейчас. Тем более я сомневалась, что они просто приняли бы отказ. Эльфийские князья как правило получали то, чего хотели, так что… Рано или поздно они в любом случае меня убедят. Если, конечно, не передумают. Впрочем, тему на этом пока закрыли, и мы вернулись к занимательным историям. Так и просидели до самого вечера за приятным разговором. Хотя мои мысли время от времени возвращались к вопросу обращения. И я постепенно переставала противиться самой этой идее.