Яблоко Гесперид (гет)

Клерво, Люксембург

Шехзин нервно таращилась на Изу, хотя ту едва можно было разглядеть из-за клубящегося в комнате пара. Джинни нырнула в бассейн и с головой ушла под пену чуть более минуты назад, и Шехзин, недоверчиво относящаяся к воде, начала волноваться.

— Как думаешь, может, она… Ах! — Шехзин взвизгнула, потому что в тот момент кто-то потянул ее за лодыжку и она, не удержавшись, плюхнулась в воду.

Несколько секунд спустя между мыльными пузырями показались лица Джинни и Шехзин — нужно заметить, совсем не восторженной Шехзин. Она уныло вытащила ленты из промокших волос и вытерла лицо.

— В мои планы не входило мочить волосы, — простонала она, сверкая гневным взглядом в сторону Джинни.

— Знаю, — отрезала та, — поэтому я решила о них позаботиться за тебя. Расслабься. Наслаждайся. Хотя бы попытайся выглядеть счастливой, ведь мы потратили неприлично большую сумму денег моего мужа.

— Знаешь, не следовало тебе этого делать.

— Тратить деньги Драко?

— По-моему, он только обрадовался, — заметила Иза.

— Нет, ей не следовало находиться под водой так долго. Это как-то... ненормально... И деткам может повредить.

Джинни закатила глаза и поплыла в сторону мирно отдыхающей Изы.

— Так нельзя, ты навредишь младенцам, — затараторила Джинни, передразнивая. — Джиневра, думай о своих сыновьях, прекрати бегать, Джиневра, мальчики, Джиневра… Иза, скажи честно, я делаю что-то не так?

— Не замечала, — снисходительно улыбаясь, ответила Иза.

— Вот! — Джинни показала язык Шехзин, та в свою очередь окатила ее водой. — Кроме того, и я ведь кое-чего заслуживаю.

— Да неужели? — ухмыльнулась Шехзин.

Оперевшись локтями на край бассейна, Джинни решительно кивнула.

— Поймите, всю прошлую неделю у меня не было ни одного свободного вечера, который я могла бы посвятить себе. Обеды, торжественные приемы, инаугурации, фуршеты и Мерлин знает что еще, в окружении деловых партнеров Драко и их треклятых жен… Причем Драко настаивал, чтобы я всюду его сопровождала!

— Но ведь ты могла отказаться, — Шехзин закрыла глаза и откинула голову назад, плавно двигая ногами под водой.

— Нет, он сказал, что желает видеть меня рядом с собой.

— Насколько я помню, — вмешалась в разговор Иза, — он сказал, что нуждается в тебе.

— Какая разница? — огрызнулась Джинни, краснея.

Шехзин хмыкнула, даже не потрудившись удостоить Джинни ответом. Затем поинтересовалась:

— Значит, вам с Изой выделили половину недели на отдых?

— Да, и тебе, по всей видимости, тоже, — заметила Джинни. — Интересно, почему вдруг Блейз захотел, чтобы ты к нам присоединилась?

Шехзин опять хмыкнула, затем неожиданно заявила:

— Я проголодалась. Может, пойдем пообедаем?

Иза заинтересованно уставилась на нее, но ни Шехзин, ни Джинни ее взгляда не заметили.

— Конечно, пойдем, — наконец произнесла Иза, и, опершись руками о бортик бассейна, выбралась из воды.

Джинни тяжело прошлепала к лестнице, за ней последовала Шехзин. Иза следила за их передвижением, едва сдерживая улыбку: Шехзин поднялась по лестнице также неловко и осторожно, как Джинни, хотя ее талия была тонка и не выдавала никаких признаков беременности. Всех троих тут же окутали пушистые полотенца, даря блаженную теплоту. Джинни затрясла волосами, разбрызгивая капли воды, и Шехзин хлопнула ее по руке, едва не уронив полотенце. Иза мягко засмеялась.

— А вы с Драко уже придумали, как назовете…

— Мальчиков? — Джинни драматично закатила глаза. — Еще нет. Вот знала же я, что забыла что-то, когда уезжала.

— А у вас есть какие-то идеи? Имена, которые вам нравятся? — не отставала Иза.

Надев сандалии, они вышли из бассейна и, миновав турецкие бани и внутренний сад, вышли в вестибюль спа-центра — большой и круглый атриум, отделанный белым мрамором, с высоченным потолком, который, казалось, уносился ввысь вместе с верхушками самых высоких деревьев и уступал только безупречно-синему небу. Джинни вполне могла себе позволить приезжать сюда один раз в месяц на выходные, чтобы побаловать себя и расслабиться, хотя она, вероятнее всего, предпочла бы клинику в Швейцарии или Монако, где обстановка более спокойная. И вот поэтому ее удивляло, почему Драко, знающий ее предпочтения, предложил именно этот спа-центр; да, время она провела здесь отлично, однако вряд ли ее муж выбрал это место случайно.

— Эээ… Нет, даже не знаю. Гермиона назвала сына Гарри Артуром — именами, которые для меня были на первом месте. Кроме того, я сомневаюсь, что Драко они бы понравились, — серьезно, но без злости добавила она.

— А ты, Шехзин?

— Мы решили назвать его Сулейманом, в честь моего прадеда, — машинально ответила Шехзин, а затем спохватилась и, раскрыв рот, уставилась на Изу.

— Ты… — Шехзин умолкла, так как выражение лица Изы было красноречивее любых слов.

— Мерлинова борода! — воскликнула Джинни, разворачиваясь. — Ты беременна?

И поскольку реакция Шехзин на вопрос Изы была достаточно ясной, Джинни, не дожидаясь ответа подруги, обняла ее и звонко засмеялась.

— Мы беременны, мы беременны! — пела она радостно и с облегчением, ведь теперь рядом с ней появился человек, с которым можно будет разделить все радости и трудности материнства.

Иза невозмутимо наблюдала за подругами, как всегда безучастная к всплескам чужих эмоций и проявлениям ребячливости. Она удивилась, когда проходящая мимо пара и их ребенок, заметив хихикающих от восторга девушек, остановились.

— Черт возьми, Джинни, это ты? — воскликнула женщина.

Джинни отпустила Шехзин, и та тут же отошла в сторону. К Джинни теперь подходили разные люди, спрашивая ее, помнит ли она их; еще чаще это стало случаться после того, как Драко, поддавшись давлению жены, уволил телохранителей. Но, если обычно Джинни не признавала своих якобы друзей, на сей раз ее рот широко открылся, а губы задрожали, словно она не могла решить — плакать ей или смеяться.

— Ремус? Тонкс? — прошептала она, не веря своим глазам.

— Ну, вообще-то... Нимфадора, — смущенно ответила Тонкс, поправляя короткие темно-каштановые волосы. — Респектабельность, материнство и прочее, — добавила она, усмехаясь.

— Да ладно, признай, что тебе нравится, — поддразнил Ремус. Нежная страсть, едва различимая в день их свадьбы, заметно усилилась с годами брака.

— Увидимся в обеденном зале, — сказал Иза, осторожно подталкивая Шехзин в сторону выхода.

— Наш разговор еще не закончен, — Джинни пригрозила Шехзин пальцем, однако все ее мысли уже переключились на старых друзей.

— Да, но их-то разговор с тобой только начинается, — Шехзин ухмыльнулась и поспешила за Изой.

В течение нескольких секунд Джинни, Тонкс и Ремус смущенно пялились друг на друга, затем Тонкс подошла и заключила Джинни в объятия.

— Я так рада тебя видеть, — произнесла она, и Ремус, кивнув, тоже обнял Джинни, хотя чувствовалось, что ему, как всегда, неловко. Большой живот Джинни ситуацию нисколько не упрощал.

— И кто же это такой? — Джинни улыбнулась маленькому мальчику в коляске, озорной огонек в глазах которого был явно унаследован от матери. Как, впрочем, и ярко-голубая копна волос.

— Фаолан, — представила Тонкс, приседая на корточки и с обожанием глядя на сына. — Скажи привет, мой хороший.

Кончики волос Фаолана медленно порозовели, затем вернули свой натуральный голубой цвет.

— Он пока мало говорит, — слегка смущенно произнес Ремус. — Но, полагаю, ты ему понравилась; когда он несчастлив, волосы обычно становятся зелеными.

— Невероятно, — пробормотала Джинни и, не дожидаясь пока Ремус или Тонкс ее остановят, осторожно опустилась перед коляской на колени. — Привет, Фаолан, — серьезно произнесла она. — Я — Джинни. Подруга твоих родителей. И я по-настоящему рада нашему знакомству.

Малыш безмятежно улыбнулся, и в детских чертах ребенка Джинни без труда узнала Ремуса. Подняв голову, она взглянула на Тонкс и Ремуса. В их глазах отражалась странная смесь усталости и озабоченности.

— Как же тебе жилось, Джинни? — наконец промолвил Ремус.

— Хорошо, — уверенно ответила Джинни.

— Работа моего двоюродного братца? — Тонкс кивнула на круглый живот Джинни.

— Да. Я жду близнецов.

— Поздравляю, — голос Ремуса прозвучал немного сухо. — Мы слышали о твоем громком возвращении несколько недель назад. Стоит ли говорить, как это нас удивило?

— Мы обратились к Гермионе, и та нам все объяснила, — оживилась Тонкс. — Хитрюга ты, однако!

— Она хотела сказать, что твой поступок был опрометчивым, безрассудным, абсолютно безум...

— Знаю, — прервала его Джинни, рассеянно думая, что, наверное, стоит обидеться на Люпина за его нравоучительный тон. Так и не найдя для этого сил, она добавила: — Это больше не имеет значения.

— Но Гермиона сказала, что Драко...

— Ремус, — положив руку на плечо Люпина, Джинни прервала его гневный выпад. — Со мной все в порядке. Мы все уладили. И... Я осталась с Драко. Как бы там ни было, — добавила она, пожав плечами и улыбнувшись, — я это сделала добровольно.

Впервые Джинни озвучила свое решение вслух. Раньше она не признавалась в этом даже самой себе. И в момент, когда слова слетели с ее губ, она уже знала, что это правда. Однажды она уже влюбилась в Драко, позабыв, кем он когда-то был; уверенность, что она может все повторить сначала и быть счастливой, твердо обосновалась в ее сознании.

— Ну, в общем, нет никакого смысла обсуждать это теперь, — заметила Тонкс, скользнув взглядом по снующим туда-сюда знатным клиентам спа-центра; перед ними не хотелось выяснять отношения или делиться тайнами.

— Ты абсолютно права, дорогая, — согласился Ремус, нежно обнимая Тонкс за талию. — Джинни, ты сколько еще здесь пробудешь?

— Мы уезжаем через два дня.

— Ты сказала мы… — начал было Ремус, но Тонкс его прервала:

— Отлично! А мы только приехали, значит, у нас будет возможность еще немного пообщаться.

— Думаю, да, — лучезарно улыбнулась Джинни. Ей было действительно приятно встретить старых друзей вместе с их восхитительным малышом. — Подруги меня уже, наверное, заждались, но, надеюсь, мы с вами увидимся позже?

— Конечно, — ответил Ремус, намекая, что беседа предстоит мучительно-трудная. Однако время, проведенное в их компании, стоило того. — Как насчет ужина?

— Договорились.

— Пригласи и своих подруг, — добавила Тонкс, не обращая внимания на предостерегающий взгляд Ремуса.

— Не думаю…

— Брось, все будет отлично. Они мне показались очень симпатичными, не так ли? — спросила Тонкс у Фаолана, который в ответ энергично кивнул, меняя цвет волос на бледновато-розовый. — Ну пожалуйста, Ремус!

Выражение лица Тонкс стало таким неимоверно милым, что любой бы с ней тотчас же согласился. Джинни видела, что Ремус, несмотря на совместно прожитые годы, тотчас же потерял голову, даже не обратив внимания на то, что Тонкс едва заметно увеличила глаза, удлинила ресницы и надула губки, создав почти детское лицо. На сердце у Джинни стало тепло.

— Как пожелаешь, — смягчился Ремус, и Тонкс, обвив руками шею мужа, звучно чмокнула его в губы.

Маленький Фаолан смотрел на родителей широко распахнутыми глазами и не скрывая отвращения. Копна его волос постепенно стала окрашиваться в зеленый, но как только Джинни, став на колени, взъерошила кудри мальчика, те немедленно вернули первоначальный цвет. Широко улыбнувшись, Джинни кашлянула.

— Вот и прекрасно. Сейчас я пойду, но вечером увидимся?

— В девять? Как только заснет Фаолан, — предложил Ремус.

— Прекрасно. До вечера, — Джинни торопливо направилась в обеденный зал.

В такие теплые дни, как этот, гости центра обедали на террасе, мраморным полукругом выступающей прямо над ущельем. Волшебники восседали за столами из добротной древесины, полированной и инкрустированной осколками полудрагоценных камней, смаковали кушанья под навесом, находясь словно между небом и землей. Расстилающаяся внизу долина сияла зеленью под безжалостным полуденным солнцем, а из небольшой деревни Клерво доносился звук церковных колоколов, провозглашающих полдень.

— Как раз вовремя, — не отрывая взгляда от карты вин, произнесла Иза. Они с Шехзин сидели за столиком, любуясь захватывающим дух видом. — Ммм... Думаю, стоит заказать Шардоне…

— Думаешь? — с сомнением спросила Шехзин. — А я подумывала о Савиньи.

— Ну ты-то точно не будешь ничего заказывать из этого списка, — все еще не отрывая взгляда от меню, произнесла Иза.

— Это может повредить ребеночку, — с готовностью подсказала Джинни ошеломленной Шехзин. — Очевидно, алкоголь может стать причиной патологии в развитии плода или что-то в этом роде. По крайней мере, так утверждает магловская наука.

— Где ты познакомилась с магловской наукой, Иза? — бодро поинтересовалась Шехзин.

— Длинная история, — ответила Иза, захлопнув карту вин и улыбнувшись. — Значит Сулейман, да?

Искрясь от счастья, Шехзин кивнула.

— Блейз согласился беспрекословно. Мы оба надеемся, что это успокоит мою семью. И его совсем не беспокоит, что матери не понравится небританское имя для ребенка.

— О да, оно ей точно не понравится, как и многое другое. Ведь все что ты делаешь — ужасно неправильно, — согласно кивнула Джинни. — С другой стороны, после того, как она назвала своих детей Блейзом и Серафиной, полагаю, ее вообще нельзя допускать к обсуждению.

— А мне Блейз как-то по душе, — заявила Шехзин.

— Возможно, именно поэтому ты и вышла за него замуж, — ответила Джинни, и Шехзин скорчила гримасу.

— И не забывай об этом, — прошептал ей на ухо знакомый голос Блейза.

Шехзин испуганно развернулась и уставилась на своего мужа. Белая рубашка и льняные брюки превосходно контрастировали с его темной кожей, на лице играла хитрая улыбка.

— Мечтали тебя здесь увидеть, — милым голосом пропела Джинни, машинально оглядываясь.

— Его здесь нет, красавица, — сообщил Блейз, устраиваясь между Изой и Шехзин, даже не пытаясь уклониться от легкого удара последней. — Вопреки широко распространенному мнению, мы — не сиамские близнецы.

— И вы все время меня дурачили? — засмеялась Джинни, признавая, что он ее поймал.

— Единственный человек, которого Блейз не склонен терять из виду — это Шехзин, — заметила Иза. — Хотя скоро нам, похоже, придется добавить к этому списку Сулеймана.

— Ты им сказала? — Блейз удивленно поднял бровь.

— Иза сама догадалась, — призналась Шехзин.

— У меня наметанный глаз, — пожала плечами Иза в ответ на вопросительный взгляд Блейза.

— И что ты думаешь об имени? — тут же поинтересовался Блез.

— Что я думаю?

— Нашему сыну оно подходит?

— Хочешь, чтобы я посмотрела? — осведомилась Иза, внимательно глядя ему в глаза, в то время как Шехзин и Джинни обменялись озадаченными взглядами.

— То есть как «посмотрела»? — Джинни совсем не понравился оборот, который принимала беседа.

— Волшебницы-акушерки особенно чутко ощущают судьбу ребенка в матке матери, — объяснил Блейз. — А ты действительно способна к этому?

По лицу Изы пробежала мимолетная тень.

— Да, я достаточно... сильна, чтобы увидеть, что ждет твоего сына. — Шехзин с беспокойством отметила появившееся на лице Блейза незнакомое, почти хищное любопытство. А Иза добавила: — Но я всего лишь скажу, что имя ребенку подходит. Учите его, и он будет мудр и силен. Но не давите на него — в отличие от энергичных и решительных родителей, он будет спокойным, что позволит ему постичь самые глубокие тайны волшебного ума.

— Гармония, как обычно, — пробормотала Джинни, удивленная открывшимся даром Изы.

— Да, гармония, — согласилась Иза, отводя взгляд от Блейза. — Разрушение гармонии несет за собой душевные раны, которые трудно заживить.

— Восприятие волшебства у британцев для меня слишком загадочно, — Шехзин тряхнула головой, как будто прогоняя мысли и странное настроение, обосновавшееся за столиком.

— Я раньше тоже так думал, — признался Блейз. — Но затем встретил Драко, и стало ясно, что британское восприятие волшебства по определению чертовски извращенное. К счастью, Драко может играть в эти игры за двоих, так что у меня появилась возможность пообедать со своей и его женой, в то время как он встречается с главой государства.

— Он обедает с Падмой? — Джинни чуть не подавилась глотком воды. Мысль о Драко в компании изящной ведьмы совсем ей не импонировала, а тот факт, что она не могла отшить Падму, как очередную тупоголовую девку, еще более усугублял ситуацию.

— Ну да, — сказал Блейз, следя за шампанским в бокале, который он вращал между пальцами. — В «Колесе Кента» (4), по-моему.

То, что ресторан был известен своими богатыми и наделенными властью гостями, ничуть Джинни не успокоило. Да, привилегией быть приглашенными в «Колесо Кента» обладали только высшие власти страны; там обсуждались все без исключения законы, раскрывались государственные перевороты, проводились политические кампании. Но мысль о Драко и Падме, вместе, за столом...

Шехзин, заметив растерянность Джинни и зная Блейза достаточно, чтобы понять, что он сказал это намеренно, осторожно, но ощутимо толкнула его локтем. Блейз вздрогнул и, видя, что неотразимой улыбкой жену ему не успокоить, смягчился.

— С ними еще обедают Телемахус Кристалл, Эндрю Джонсон, Гэбриел Корнер и Теодор Нотт, насколько я помню, — добавил он, наблюдая, как на лице Джинни появляется выражение облегчения, а его жена улыбается.

— Ох, политика, — вздохнула Иза, махнув рукой. Официант, приняв ее жест за знак, что они сделали свой выбор, приготовился принять заказ.

— Знаешь, — сказала Иза внезапно, — если тебе не нравятся названия созвездий, — Джинни фыркнула и мотнула головой, — может, тебе стоит выбрать что-то римское? Как думаешь, Блейз?

Блейз неразборчиво промычал, перебирая тонкие пальцы Шехзин.

— Я про имена. Для детей Джиневры и Драко. Как насчет римских?

— Ах, ты об этом? Да. Можно подобрать имена богов. Скажем — Вакхус и Вулкан, — невинно заметил Блейз.

— Кроме того, что я никогда бы не назвала детей такими именами, вы не считаете, что имена богов это уж слишком?

— Да и Драко напыщенность не по душе, — с сарказмом добавила Шехзин.

— Да, — согласилась Джинни. — Ему нравится все, что изящно и дорого, а не претенциозно.

— А императоры? — предложила Иза.

— Цезарь и Марк Антоний. А мы тогда назовем нашу следующую дочку Клео и посмотрим, что из этого выйдет, — мрачно усмехнувшись, заявил Блейз.

— Следующую? — в глазах Шехзин мелькнула угроза. — Давай сосредоточимся на предмете дискуссии, если только ты сам не собираешься вынашивать эту следующую.

Беззаботно усмехнувшись, Блейз отступил, будучи уверенным, что Шехзин воплотит свою угрозу в жизнь, заставив его выпить какое-нибудь предназначенное для этого зелье.

— Но только подумай. Титус, Эмилиус... Красиво звучит, — продолжила тем временем Шехзин.

— Возможно, — уклончиво ответила Джинни, — но как-то слишком... Классически. — В действительности ей не хотелось, чтобы имена детей звучали хоть чуть похоже на «Люциус». — Вообще-то я думаю, что мы должны обсуждать это с Драко, — добавила она, надеясь, что беседа на том и закончится. В конце концов, неправильно спорить по поводу имен во время обеда, когда самая заинтересованная сторона — отец — при этом не участвует.

— Итак, леди, чем вы все это время занимались? — переменил тему Блейз, тут же поймавший намек Джинни.

— Почти ничем, — ответила Иза.

— А чего еще можно ожидать в таком месте? — Шехзин достала вишенку из своего земляничного дайкири. — Кстати, мы встретили старых друзей Джинни. У них такой симпатичный маленький малыш!

— Неужели? — с наигранной беспечностью спросил Блейз.

— Да, — спокойно улыбаясь, Джинни уставилась ему прямо в глаза. — Мы встретили Ремуса и Нимфадору Люпин. Не знаю, помнишь ли ты их. К сожалению, после окончания войны им пришлось по различным причинам покинуть страну.

Блейз решил тему не развивать. Кому-кому, а ему были хорошо известны и закон о чистоте крови, и генеалогия обоих Люпинов, чтобы размышлять о причине их отъезда.

* * *

Лондон

— Только не говори, что не знал, что они там будут, ты, ублюдок, — лениво растягивая слова, произнес Забини, едва лишь переступив порог кабинета Драко.

— Кто? — Драко последний раз окинул взглядом отчет, перед тем как снять очки и уставиться на Блейза.

— Ты носишь очки? — Блейз ухмыльнулся. — А тебе идет. Выглядишь даже очень ничего.

— Оставь свои комплименты при себе, Блейз, — отрезал Драко. — Они помогают мне рассмотреть нужные данные. Итак, о ком идет речь?

— О Люпине. И его жене. Явно именно поэтому ты попросил секретаршу послать наших жен на курорт, находящийся в этой дыре, не обращая внимания на мать, которая предлагала…

Дракон не произнес ни слова, но его губы немного дрогнули, выдавая самодовольство.

— Из ума выжил? — совершенно спокойно продолжил Блейз. — Ты же прекрасно понимаешь, что создаешь себе проблемы. Сегодня вечером они вместе ужинают, ты в курсе?

— Нет, не в курсе, но чего-то такого я ожидал.

— Ты же поймал ее с поличным и угрожал убить любого, кто помог воплотить в жизнь ее заговор против тебя…

— Ничего такого…

— Брось! Мы оба знаем, как убедительно ты умеешь угрожать любому, кроме своей матери и меня. Я видел лицо Лонгботтома спустя несколько часов после твоего визита. Не думаю, что вы обсуждали методы обучения Снейпа.

— Ты к чему?

— Зачем ты до смерти пугаешь ее друзей, парней…

— Бывших парней.

Блейз поднял бровь, но решил не тратить время попусту, называя лучшего друга мелочным, тем более им предстояло обсудить другой вопрос.

— Да. Ты не имеешь права запугивать их так, как можешь только ты, а затем бросать Джиневру в их объятия. Ищешь острых ощущений? Не стоит. Не пройдет и двух недель, как окажешься мертвым, если позволишь ей с ними встречаться.

Драко откинулся на спинку кресла, играя ножом для бумаг и безрадостно улыбаясь.

— А ты знал, что она — моя двоюродная сестра? — внезапно поинтересовался он.

— Кто, девчонка Люпина? Эта со странным именем? Возможно, я слышал что-то, но как это…

— Тетя Белла убила ее мать в первые недели войны.

— Что? Свою сестру?

Драко мрачно кивнул.

— Беру обратно свои слова. Осталась всего лишь неделя до того, как мы все будем приглашены на твои похороны. Что за черт…

— Я хочу загладить перед ней свою вину, — Драко бросил нож для бумаг на стол и резко встал. — Не знаю, как мне лучше поступить, но все же, если она сблизится с Джиневрой, я мог бы узнать, в чем она нуждается, чего хочет. Я могу дать ей это, — он беспокойно шагал по комнате. — Возмещение ущерба — всего лишь жалкая попытка компенсировать утраченное, но я сделаю для Нимфадоры и ее семьи хотя бы это.

— Однако…

— Кроме того, ты же знаешь, что для Джин семья — это все.

— Значит теперь она уже Джин, а? — дерзко осведомился Блейз.

Драко взглянул на него злобно, но не ответил.

— Я хочу подарить ей семью. Вряд ли мне удастся восполнить то, что она уже потеряла, но…

Впервые за долгое время Блейз увидел, как Драко подыскивает нужные слова, но он не был бы Забини, если бы смог держать язык за зубами:

— Таким образом, ты даришь ей семью, которая, ах как удобно, оказывается и твоей собственной? Сначала Лео, затем Иза, а теперь еще и подруга Люпина...

— Она — его жена. А к дружбе Джиневры с Лео я не имею никакого отношения. Кроме всего прочего, она дружит еще и с Шехзин, поэтому…

— Драко, неужели ты и меня принял в свою семью? — Блейз мастерски скрыл удивление под усмешкой. — Ты мне льстишь. Наверное, считаешь меня братом, которого у тебя никогда не было?

— Скорее уж соучастником преступлений... Или выгодным другом, — ответил Драко, хотя усмешка, искрящаяся в его глазах, противоречила циничным словам.

— Бессердечный ублюдок.

— Ты дважды назвал меня ублюдком меньше чем за пять минут, Блейз, — небрежно заметил Драко. — Я бы не делал этого в третий раз.

Блейз кивнул.

— Раз уж разговор пошел о братьях, — он решил поменять тему. — Джиневра даже слышать не хочет о том, чтобы назвать детей по созвездиям.

— Да, знаю. И, должен заметить, мать не особо довольна ее решением.

— Иза предложила римских императоров. Не столь звездно, как вы привыкли, но что-то в этом есть. И всегда можно спросить Изу, подходят ли имена вашим сыновьям. — Блейз почувствовал странную дрожь. — У нее есть дар видеть это.

— Знаю, — повторил Драко, инстинктивно взглянув на деревянную панель позади него, за которой был спрятан думосбор. — Но мне ее дар не очень нравится.

— Просто магия акушерки. Ничего особенного.

— Именно магия, Блейз, за которой всегда стоит определенный волшебник. И об этом не стоит забывать.