Погасшие маяки (гет)

Летели через Касабланку. Потом — уже перелет в Штаты. Так что у Драко выдалась возможность поговорить с Поттером по душам. И, похоже, не одна — в сочетании с перелетом над океаном восприятие давало порой странные эффекты, смешивая все и не разделяя сутки на день и ночь, а логическую последовательность — на причину и следствие.

Поттер выглядел отдохнувшим и посвежевшим — так, словно все лето провел в санатории на природе, занимаясь подвижными играми на свежем воздухе, напропалую ухлестывая за молоденькими красотками (непременно рыжими, с ураганным темпераментом и готовностью к абсолютно любому сексу, кроме церебрального), питаясь исключительно свежей и здоровой пищей, и даже алкоголь, если он был, не иначе как тоже был выше всяких похвал. И чем больше Драко об этом думал, тем больше ему казалось, что как-то подозрительно смотрящий на него Поттер вот-вот покатится со смеху.

/Здесь Поттер жалуется на то, что «да вы тут что, совсем уже охренели со своими трансконтинентальными коврами-самолетами! Неужели нельзя изобрести что-нибудь более нормальное?

— Ты не любишь летать?

— Летать я как раз люблю. Но не сидя же почти сутки на одном месте, скорчившись как… как… как я не знаю кто! Вы бы самолет маггловский купили, что ли… Или порталы какие-никакие поставили. Но это же невозможно летать вот так!

Теперь уже Драко выразительно посмотрел Поттера. С языка просились самые яркие и образные — практически непечатные! — метафоры. Еще один теоретик трансконтинентального сообщения, ну ни Мерлин же себе!/

/Здесь же — Поттер расскажет, как вообще стал главой Аврората. Собственно, в последний момент перед отставкой Кингсли все-таки закрепил за и.о. Поттером официальный статус. Перси сказал «…ля!», но переигрывать не стал. Даже на волне эйфории от собственного триумфа связываться с Золотым Мальчиком — который с легкостью перетянул бы на свою сторону не только симпатии рядовых избирателей, но и добрые три четверти «клана победителей», устроив элегантному министерскому кризису совсем не элегантное продолжение — было в высшей степени неразумно. К тому же, несмотря на очевидную нелюбовь к министерской бюрократии, вставлять ей палки в колеса Поттер тоже не стал. Всего лишь взял на себя непаханое поле англомагической безопасности, заодно поставив собственное министерское руководство перед фактом отсутствия у него с этого момента военизированной и политической полиции как класса.

Загнал Министерство в те рамки, в которых оно и жило последние десять лет.

И, кажется, усыпил все до одной влиятельные фракции магической Англии столь явно и открыто видимым отсутствием каких бы то ни было политических амбиций./

/Здесь же — говорят о Гермионе. Гарри выразительно комментирует, что Драко, кажется, изрядно разошелся, пожаловавшись лично Министру Магии на то, как его бизнесу не дают развиваться нехорошие люди из Департамента исполнения законодательства. После чего заместителя начальника департамента таки выперли с магической службы.

Драко:

— Нечего ей делать в Министерстве. По крайней мере, в ближайшие двадцать лет, пока не дорастет до министерской должности.

— Не знай я картины целиком, заподозрил бы вас всех один Мерлин ведает в чем, — фыркнул Гарри. — А что, Перси правда считает, что теперь ей одна дорога — это лично идти в министры и давать ему бой на выборах?

— Самый предсказуемый шаг. И она его сделает. Что Перси будет только на руку — все-таки даже для реформаторской повестки Гермиона слишком радикальна.

Ну да, радикальна. И с таким шилом в заднице двадцать лет работала в чиновничьем аппарате.

Во имя Мерлина, чему он удивлялся все это время?

Гарри же с любопытством посмотрел на него. Кажется, ему и правда стало интересно.

— Дай-ка я угадаю, что будет дальше. Гермиона начинает кампанию первой, разогревает публику — а потом резко снимается с выборов в пользу… ну допустим, молодого и талантливого мальчика из бизнеса, не замешанного в бюджетных скандалах и подрядах «для своих». Но такого, чтобы ему отдали свои голоса и бизнесмены, и либералы, и консерваторы, и регионалисты, и все кто считает, что им он даст больше, чем Перси.

— Тебе бы политические триллеры писать, Поттер, — фыркнул Драко. — Про циничных манипуляторов и жестокую политическую борьбу.

— По-моему, это ты сейчас занимаешься тем, что пишешь политические триллеры, Малфой, — в тон ему ответил глава Аврората. — Вот этими вот руками. Но я так понимаю, — резко сменил он интонацию, — это еще не весь расклад, верно? Слишком уж разнородный альянс. Слишком много игроков в одной упряжке. Что-то может пойти не так, с кого-то станется разругаться по пустякам или в последний момент продаться Перси… Должно быть еще что-то.

Теперь Драко не улыбался. Если только Поттер каким-то чудом не вычитал это все у него прямо из головы, значит…

Значит, либо подобные расклады и правда лежали на поверхности, либо связываться с железным главой Аврората он бы не пожелал никому, включая себя самого.

— Что? — вместо этого спросил он. Поттер хмыкнул.

— Я думаю, когда ситуация дойдет до логического тупика, Перси кто-то атакует… даже не справа, а из болота. Развернет во всю широту знамя «К какой бездне нас собираются вывести все эти горе-реформаторы?» — и в один присест отъест у Перси, самое меньшее, десять процентов.

Комментировать услышанное даже не хотелось. Драко вздохнул и на мгновение выбросил из головы все, кроме самых невинных картин весеннего Хогвартса и летнего Малфой Мэнора в цветах.

Поттер как-то странно посмотрел на него и, пожав плечами, продолжил:

— Если Перси не сможет вбить клин между реформаторскими альянсами, а он, скорее всего, не сможет, то удар из болота окажется решающим. Не слишком надежная схема, но, по крайней мере, понятная.

«Очевидно, что…», ну да, конечно… Все-таки было в этом что-то очень необычное — Драко очень хорошо мог себе представить, что слышит подобные рассуждения в исполнении Грейнджер, но Поттер?!

Хотя, с другой стороны, как-то они разговорились с Гермионой и об этом. После раскрытых историй о Дарах Смерти и хоркруксах, а хоть бы и о роли Генри Стоуна в уже случившемся в Англии, сомневаться в способностях Поттера разматывать самые запутанные клубки не приходилось. Хотя — привычка, куда без нее! — «стратег Поттер» до сих пор звучало практически оксюмороном.

— Тогда остается вопрос с Гермионой, — как ни в чем не бывало продолжал Золотой Мальчик. — Я не думаю, что она могла бы согласиться на роль разменной фигуры… значит, ты готовишь ее к чему-то большему. Самое меньшее — к тому, чтобы, снявшись с выборов Министра, она все-таки прошла в Ассамблею и возглавила там одну из фракций. Если, конечно, ты не собираешься позволить ей встать над всеми фракциями.

Неожиданно Поттер осекся и, остановившись, пристально посмотрел на Драко.

— Знаешь, Малфой, на самом деле у меня только один вопрос. Ты правда не мог придумать ничего попроще?/