Последняя битва (гет)

Амелия оглядела стремительно разрушающуюся комнату, надеясь, что охранные заклинания, которые она наложила, продержатся до того, как Милдред завершит свою миссию. Директриса полностью доверяла Милдред, и у нее не было поводов думать иначе. Но вот в своих силах она сомневалась: заклинания, которые защищали ее и находившуюся без сознания Констанс, заметно опустошили Амелию. Если им удастся выбраться отсюда — директриса тряхнула головой, сердясь на себя за столь пессимистичные мысли — когда они пройдут через это, ее магия полностью исчезнет, если, конечно, они продержаться так долго. Но Амелия знала, что как только щит, сдерживающий Пустоту исчезнет, вся ее сила будет направлена на их уничтожение. В голове директрисы было слишком много сомнений, и она едва могла это вынести. Она старалась не думать о Милдред и той задаче, которую девушка перед собой поставила. Младшая ведьма знала, что делает, и Амелия уважала ее решения. В конце концов, сколько раз в свое время она спасала школу, учителей, а теперь и учениц от опасности? Директриса просто хотела более подробно знать о том, что Милдред намеревалась сделать, и тогда, возможно, ей удалось бы оказать помощь своей молодой сотруднице, хотя магии у нее оставалось совсем немного. Амелия уже смирилась с тем, что ей лучше всего в этих обстоятельствах будет оставаться здесь с Констанс, оберегая комнату от окончательного разрушения. Директриса никогда не была азартной и не стремилась к приключениям и ей гораздо больше нравилось, когда жизнь текла спокойно, не подкидывая неожиданные сюрпризы. Теперь же она знала, что магический этап в ее жизни заканчивается, и совершенно не представляла, с чем ей придется столкнуться в дальнейшем. Возможно, именно это стало причиной ее внезапного желания быть в центре событий. Амелия посмотрела вверх, на клубящийся вместо потолка туман и исчезающие стены. Пустота медленно наступала, и безопасно было только в центре комнаты, где они находились. Директриса взглянула в угол комнаты, который был за границами ее заклинания, но еще не исчез в фиолетовом тумане и увидела то, чего раньше не замечала. Возле кровати, наполовину исчезнувшей в пустоте, в тени стояла почти человеческая фигура. Когда они с Милдред прорвались в эту комнату, Амелия не обратила на нее внимание, так как была обеспокоена благополучием Констанс, но теперь, когда она поняла, что ничего не может сделать, чтобы помочь своей заместительнице, некоторые детали комнаты стали бросаться в глаза. Сквозь собственный щит, директриса более пристально посмотрела на фигуру. Это было что-то вроде манекена, и Амелия догадалась, что раньше на нем было платье, в которое сейчас одета Констанс. Сейчас на манекене осталась только белоснежная вуаль, окаймленная по краям красной лентой. Рядом стоял букет, и Амелия удивилась той жизни, которую сохраняли цветы в этом странном, метафизическом мире. Она прищурилась, сквозь очки пытаясь разглядеть, что это были за цветы. Белая глоксиния — узы любви, бледные лилии для смерти. Красные тюльпаны для признания в любви как и алые розы, выражающие это священное чувство. Амелия покачала головой, не в силах понять сложные отношения, которые связывали Дьявола и Констанс. Образы были красивыми и запоминающимися. Дьявол, подобно Призраку Оперы, снова и снова демонстрировал любовь и одержимость. Директриса всегда любила эту историю, хотя проведенные параллели послали дрожь по ее позвоночнику. Это казалось ужасно неправильным, что цветы погибнут вместе со всем остальным в этом незнакомом мире, но…

Внезапно раздался оглушительный треск, и воздух рядом с пустой рамой из-под зеркала на мгновение засветился и принял человеческую фигуру, которая тут же упала на четвереньки.

— Милдред! — Амелия подбежала к молодой ведьме, которая тяжело дыша, поднималась с пола. Она казалось целой и невредимой и сейчас отряхивала колени и поправляла волосы. Амелия суетилась вокруг, желая убедиться, что ее первое впечатление было верным.

— Больше никогда не буду делать этого в спешке, — просто сказала она, все еще тяжело дыша, будто пробежала марафон в рекордные сроки. Амелия знала, что мгновенная телепортация была сложным магическим процессом. Бывшие ученицы, с которыми директриса поддерживала связь говорили, что Констанс была единственной ведьмой в школе, которая могла с легкостью это делать, но даже у нее возникали трудности, если она была нездорова.

— У тебя получилось? — нерешительно спросила Амелия, с ужасом осознавая, что ее охранные заклинания могут исчезнуть в любой момент. Время поджимало. Милдред мрачно кивнула и щелкнула пальцами. Идеальный прямоугольник льда, на который раньше директриса не обратила внимания поднялся в воздух. Его полированная поверхность отражала окружающий их вихрь.

— Мы просто должны вставить его в раму, — сказала Милдред. — Но я не думаю, что смогу сама все сделать. Не сразу после перемещения.

Амелия понимала, что Милдред нужна помощь, и знала, что если отвлечется от поддержания сдерживающего заклинания, последствия могут быть катастрофическими, но не могла подвести девушку. Им нужно было шевелиться, чтобы поместить лед в раму и пройти через зеркало, прежде чем Пустота нагонит их. Амелия посмотрела на все еще неподвижную Констанс и кивнула младшей ведьме.

— Я готова, — спокойно сказала она.

— Это все произойдет довольно быстро, — предупредила Милдред, и они вместе пробормотали слова заклинания. Стекло поплыло вперед к пустой раме, и в то же время магический барьер рухнул, и вокруг них вихрем задул ветер. Лед достиг рамы, и заклинание перестало действовать. В эту минуту Амелия почувствовала, как магия навсегда покинула ее тело. Она была бессильна, и хоть это было и не больно, эти ощущения заставили ее ахнуть от шока.

— Милдред… моя магия…

Милдред кивнула.

— Я знаю, — крикнула она, стараясь перекричать рев Пустоты и пробираясь туда, где лежала Констанс, чтобы левитировать ее к зеркалу. — Идите, мы вас догоним.

— Но Милдред…

— Поверьте мне!

Краем глаза Амелия заметила, как вихрь подхватывает букет, и оглянувшись, увидела, как окончательно рушатся стены комнаты…

— ЧЕГО ВЫ ЖДЕТЕ? — взвыла Милдред.

Амелия вздохнула и шагнула сквозь стекло. Там не было ничего, что она могла бы сделать: у нее больше не было магии, чтобы как-то помочь своим коллегам. Все, что она могла сделать, это уйти обратно в материальный мир, доверившись Милдред и горячо надеяться на то, что все будет хорошо.

Секундой позже директриса очутилась на чердаке из родного замка и боязливо оглянулась, ожидая появления Милдред и Констанс. Она видела, как за стеклом движутся фигуры, а потом появилась Милдред, левитирующая тело Констанс. Амелия протянула руку и помогла девушке пройти сквозь лед. Сразу после этого лед начал трескаться, осыпаясь вниз. В осколках можно было увидеть, как зеркало на другой стороне исчезло в ревущей Пустоте.

Все было кончено. Амелия едва могла в это поверить. Врата в другой мир были уничтожены, Дьявол был полностью побежден, и самое главное, Констанс и Делия были спасены, хотя совсем недавно это казалось нереальным. Это был повод для праздника, но начинать празднования сейчас было рано. Милдред сидела рядом с Констанс, платье которой было покрыто зеркальной пылью, и Амелия знала, что пережитые ими несчастья не закончатся до тех пор, пока ее заместительница не придет в себя. Чтобы привести ее в сознание, нужно было зелье… Амелия подняла руку, чтобы призвать его, но ее магия безвозвратно ушла. Тогда директриса сказала Милдред, что скоро вернется, покинула чердак и так быстро, как только могла, направилась к комнате Констанс, потому как была уверена, что именно там отыщет нужное зелье. Несмотря на то, что директриса была внутренне готова к потере магии, она понимала, что пройдет немало времени, прежде чем удастся свыкнуться с жизнью без нее. Она достигла комнаты Констанс и постучала. Не получив ответа, Амелия вошла внутрь и с удивлением обнаружила, что там пусто. Не было никаких намеков на произошедшие тут несколькими часами ранее драматические события. На белых простынях лежала записка и Амелия взяла ее в руки.

«Мил, мисс Кэкл, мисс Хардбрум! Надеюсь, вы сможете разобрать это, несмотря на мои каракули. Алджернон решил доставить Делию Гаррета и Кайрис в больницу, так как сейчас это для них наилучшее место. Я чувствую необходимость отправиться с ними, так как принимала роды.

Энид.

P.S. Я адресовала эту записку всем вам, так как уверена, что вы вернетесь».

Амелия улыбнулась, видя сильную непоколебимую веру Энид в свою подругу и бывших учителей. На тумбочке возле кровати стояла бутылочка и лежала еще одна записка. На ней знакомым почерком Делии было написано всего три слова: «На всякий случай».

Амелия взяла бутылочку и снова улыбнулась, опознав в ней нашатырь. Даже когда Делия физически не могла находиться рядом с ними, ее необъятная сумка была по-прежнему в состоянии оказать помощь.

Захватив бутылочку, Амелия снова направилась вверх по лестнице на чердак, где ее с тревогой дожидалась Милдред. Директриса откупорила бутылочку и сунула ее под нос Констанс, которая зашевелилась почти сразу. Амелия знала, что это сработает: она знала, что как только закончатся все пережитые ими ужасы, все будет хорошо, возможно, даже лучше, чем прежде. действительно, после того, как к Констанс вернулось сознание, единственное, что напоминало времени, проведенном между жизнью и смертью, это прядь седых волос, которая ярко выделялась на фоне остальных темных локонов. После всего того, что она вынуждена была перенести, все непременно будет в порядке. После двадцати пяти лет непрекращающейся связи с Дьяволом, все, наконец, закончилось.

— Я… — начала Констанс, но директриса не дала ей договорить, заключив в крепкие объятия. — Я что же, вернулась в школу? — все же договорила она.

Амелия и Милдред кивнули и помогли Констанс подняться на ноги, а затем осторожно повели вниз по лестнице, в ту часть замка, где сейчас находились девочки, ожидая последних новостей. Амелии было жаль учениц: никто не сказал им, что происходит в разных частях замка, и теперь они окончательно запутались. Она спрашивала себя, как же теперь рассказать им о событиях этой страшной ночи. Идущая рядом Милдред быстро пересказывала Констанс события, которые произошли пока ее не было. Заместительница директрисы слушала внимательно, не перебивая. Единственный раз, когда ее вдумчивое выражение лица изменилось, было тогда, когда Милдред дошла до пересказа драматического возвращения Делии к жизни, и Констанс поднесла руку к лицу, утирая слезы радости.

Они достигли большого зала, и Амелия могла услышать, как Имоджен, Давина и Мод пытаются навести среди легкомысленных и невыспавшихся девочек какой-то порядок. Милдред отошла от Амелии и Констанс и вошла в зал, чтобы дать остальным понять, что их путешествие завершилось успешно.

Амелия повернулась к своей заместительнице.

— Вы хотите пойти туда сейчас? — спросила она, но Констанс покачала головой.

— Нет. Мне нужно пару минут, чтобы… прийти в себя. — Она вытерла глаза и только сейчас осознала, что одета в не по сезону легкое платье, и начала дрожать от холода.

Амелия подняла руку, чтобы призвать ее плащ, но потом с улыбкой опустила ее и накинула на плечи заместительницы собственную кофту. Это не укрылось от внимания Констанс, несмотря на то, что она еще не успела отойти от шока.

— Ваша магия, — прошептала она. — Она полностью исчезла, не так ли?

Амелия кивнула.

— Это не имеет значения.

Констанс открыла было рот, чтобы что-то сказать, возможно, запротестовать, но потом просто покачала головой, не зная, как выразить благодарность. Они обе знали, что остатки магии Амелии были израсходованы, чтобы сохранить жизнь Констанс, и говорить что-то не было необходимости.

— Что вы теперь будете делать, директриса? — после нескольких минут молчания все-таки спросила Констанс.

— Я думаю, что удалюсь на покой, — ответила Амелия. — И возьму с собой Давину. Мы будем жить тихо и незамысловато, вдали от волшебного мира.

— Но как же школа Кэкл?! — воскликнула Констанс, кутаясь в кофту директрисы. — Она же не сможет без вас! Здесь сотни лет обучали молодых ведьм… Ей просто нужен директор!

— У школы будет новая директриса, Констанс, — мягко сказала Амелия, глядя на собеседницу поверх очков и ожидая, когда до нее дойдет смысл сказанного. Для обычно проницательной учительницы зельеварения наконец дошло, и она в шоке открыла рот.

— Вы имеете в виду…?

Амелия улыбнулась

— Я никогда не собиралась жить вечно, Констанс. И я знала, что мне нужен преемник. — Она приоткрыла двери в зал и посмотрела на стоящих группками учениц. — Если вы можете предложить более квалифицированную кандидатуру, то скажите сейчас, или не говорите никогда.

— Я…

Амелия не думала, что когда-нибудь сказанное ей будет способно лишить Констанс Хардбрум дара речи. Директриса смотрела на то, как ее заместительница открывает и закрывает рот, пытаясь сформулировать слова, прежде чем сжалилась над опешившей женщиной и кивнула на дверь, приглашая войти.

— Это был долгий и тяжелый день, — сказала она. — Я думаю, что мы заслужили по чашке чая, правда? Кроме того, у нас есть объявление, которое необходимо сделать.