Червь (джен)

С самого нашего прибытия команда Лас-Вегаса излучала недовольство всеми доступными способами. Сложенные на груди руки, уклончивые взгляды. Даже то, как они стояли — у нас на пути, чтобы было ясно, что они не согласны с тем, что происходит, но всё же недостаточно близко, чтобы быть в одной с нами группе.

На этот раз проблема была не во мне.

Сатирик, или сокращённо Сатир, носил шлем, которому была придана форма козлиной головы с пастью, растянутой в вечной ухмылке. Я могла представить, как в другое время его глаза горели лукавством, а подведённые брови в отверстиях маски озорливо изгибались. Но сегодня был не такой день. У него были круги под глазами, и смотрел он озлобленно. Вместе с улыбкой его маски, это создавало… я не хотела сказать «безумный вид», но именно эти слова первыми приходили на ум.

Его голая грудь была мускулистой, депилированной. Пояс и леггинсы костюма были посажены достаточно низко, чтобы были видны линии, указывающие на его… ну…

Это явно смущало. Впрочем, это и было задумано, чтобы смущать.

Никта, Прокол, Леонид и Цветочек разделяли гнев Сатира. Герои носили гораздо более яркие и цветастые костюмы, чем обычно было принято, а их настроение, напротив, было чрезвычайно мрачным. Шпора и Лощина казались не столько разозлёнными, сколько потерянными. Однако когда мы прошли мимо, они примкнули к своей группе и я поняла, что они скорее поддержат своих, чем нас.

Возможно, стоило что-то сказать, слова поддержки или сожаления, но, кажется, никто из присутствующих не был готов их произнести.

Мы подошли к лифту и спустились вниз, никто из местных героев к нам не присоединился.

— Какие мысли? — спросил меня Перевес.

— Для города вроде Лас-Вегаса, было неожиданно обнаружить, что здание настолько… — я не закончила.

— Скучное? Словно огромный могильный камень?

— Никаких окон, — сказала я. — Только главный вход и стены. Никаких украшений, кроме символа СКП на переднем фасаде. И никакого наружного освещения.

— Оно выделяется, — сказал Перевес. — Создаёт контраст.

— И ещё это необходимость. Вегас — лидер по общему числу злодеев, — сказала Изморозь. У неё была крайне жёсткая манера общения, что, видимо, соответствовало её ледяным силам. — Вегас использует группы добровольцев из числа Умников и Технарей для контроля заведений по тому же принципу, как СКП следит за экономикой в целом, обеспечивая порядок, при котором все играют честно, сделки совершаются добровольно, а суммы сходятся. В результате Вегас изменился, кейпы взаимодействуют иначе. В Лос-Анджелесе или в Нью-Йорке наибольшую угрозу представляют люди, способные взорвать здания. Здесь же, злодеи пытаются обыграть систему, а герои пытаются обыграть их. В Вегасе всем подпольным миром заправляют Умники, Технари и Скрытники.

— Ещё один вариант «казаков и разбойников», — сказала я.

— Казаков и разбойников? — спросил Перевес.

— Мой товарищ по команде когда-то объяснила мне всё именно так. Здравая, не знаю, как сказать лучше, стратегия поведения для злодеев и героев — притвориться, что всё это игра. Нанесение ударов, подсчёт ку, но в конечном счёте противоположная сторона не получает значительного ущерба.

— Подсчёт ку? — спросил Гарпун. Это был единственный подчинённый, которого Перевес взял с собой. Изморозь, напротив, взяла из своей команды Пристава и Рефери. Ещё был Каркас из Сан-Диего.

— Это понятие из стиля ведения войны коренных народов Америки, — пояснила я. — Во время сражения воины, чтобы показать свою доблесть, совершают рискованный, успешный ход против противников. Они зарабатывают репутацию, другая сторона её лишается. Тем не менее, всё это игра. Способ тренировки, возможность, ничего не теряя, подготовиться к настоящим угрозам.

— Вот только, — заметила Изморозь, — конфликты идут по нарастающей. Если одна сторона слишком часто проигрывает, то может зайти слишком далеко. И всегда есть сопутствующий ущерб. Я заметила, что твоё объяснение забывает упомянуть о гражданских.

— Я не говорю, что я на сто процентов с этим согласна, — сказала я. — Я не была согласна с самого начала. Но это напоминает то, о чём ты говорила.

— Нет, — покачала головой Изморозь. — Район Стрип вымирает. Каждая успешная операция злодеев приводит к катастрофическому ущербу, из-за них закрываются заведения. В заброшенных районах поселяются новые злодеи, которые прибывают, услышав об успехе очередной группы, или просто потому что для них появилось место. Проблема усиливает сама себя, всё становится хуже. Это здание — крепость и тюрьма, поскольку это то, что нужно городу, вот насколько далеко зашли дела.

— А герои?

— Вычурные, столь же показушные и жаждущие внимания, насколько злодеи осторожны и скрытны. Команда Вегаса в основном состоит из стратегов, шарлатанов и почти откровенных негодяев. Людей, способных остановить мошенничество и обман, сунуть палку в колёса местным криминальным гениям, либо тех, кто думает, что на это способен. Вот почему это стало такой проблемой.

Последнее предложение прозвучало как конец разговора. Я решила не рисковать и не задавать других вопросов.

Мы прошли в коридор с тюремными камерами. Он был глубже и значительно больше, чем в Броктон-Бей. Здесь было два уровня, один ряд камер над другим.

Изморозь поднесла телефон к монитору и подключилась к системе. Через мгновение плавно зажёгся ряд чёрных квадратов с белой каймой. Она немного наклонилась вперёд и положила руку на стену рядом с монитором.

Экран включился. Я увидела внутри человека в костюме кейпа. Маски не было. Он был альбиносом. До такой степени, что фиолетовый бархат его костюма полностью подавлял небольшие участки открытой кожи. Радужка его глаз была тёмно-розовой.

— Притворщик, — сказала Изморозь. Её голос стал даже жестче, чем раньше. — Что же ты натворил?

— Не стоит во всём винить меня. Вы меня вынудили.

— Нет, — сказала она. — Должен был найтись другой способ. Ты мог бы признать…

— Смертный приговор, — сказал он. — Ты же сейчас кейп верхнего звена, у тебя есть допуск. Ты знаешь о ней. О призраке, что приходит к каждому, кто пытается разгласить информацию, которую они хотят сохранить в секрете.

Я взглянула на Перевеса, но он только пожал плечами.

— Мы смогли бы тебя защитить, — сказала Изморозь.

— Нет, — усмехнулся Притворщик. — Нет, не смогли бы. Я всё равно мёртв, так или иначе. Я сдаюсь, это конец моей карьеры, и это всё, что у меня есть. Если я заговорю, я умру. Это был лучший вариант.

Рука Изморози, прижатая к стене, сжалась в кулак.

— Убить правительственного Умника — это лучший вариант? — спросила она напряжённым голосом.

— Да.

Изморозь выпрямилась, но это был скорее жест поражения. Её рука соскользнула со стены:

— Ты был одним из достойных, Притворщик.

— Я всё ещё такой, — сказал он, пересёк камеру и присел на краешек кровати. — Я бы объяснил, но это лишь приведёт к нашей смерти.

— Мы перевезём тебя в более надёжное место, — сказала Изморозь.

— Ну что ж, я и не ожидал, что вы меня отпустите. Делайте то, что должны. Я заключил сделку с дьяволом, и вы меня поймали, к добру или к худу, — сказал Притворщик, и тихо добавил: — Пришло время платить по счетам.

Изморозь выключила монитор и взглянула на Рефери.

— Пока он говорил, моё мятежное чувство сходило с ума, — сказала Рефери. — Что-то тут происходит.

— Опиши подробнее.

Рефери соединила средние и большие пальцы обеих рук, формируя круг:

— Оранжевый.

Затем развела руки чуть шире:

— Красный.

Затем ещё шире, пока «кружок» не достиг размеров пиццы:

— Жёлтый.

— Так плохо? — спросила Изморозь.

— Плохо.

— Значит, выдвигаемся сейчас, — сказала Изморозь и поднесла руку к уху. — Дракон, отмени свои задания. Почти наверняка ожидаются неприятности. И я думаю, нам лучше убираться, пока дела не пойдут хуже.

Секундное ожидание.

Цифровой голос автопилота Дракона, такой же, какой я слышала из её дронов и браслетов, сообщил:

— Модуль Кульшедра на пути к штаб-квартире протектората Лас-Вегаса. Расчётное время прибытия — две минуты. Тиамат прибудет через восемь минут.

— Хорошо, — сказала Изморозь. — Он прибудет до того, как мы доберёмся до крыши. Давайте упакуем Притворщика. Действуют стандартные протоколы Скрытника. Пристав и Рефери, займитесь этим. Остальные за мной.

Когда мы вошли в лифт, я посчитала возможным спросить, не показавшись полным чайником:

— О чём говорила Рефери? Мятежное чувство?

— Она социальный Умник, — пояснила Изморозь, — в дополнение к второстепенным силам Стрелка и Эпицентра. Её чувство опасности в лучшем случае слабое, она не может сразу на него реагировать, но оно даёт ей информацию о связанных лицах и об угрозе, которую они представляют. Она не смогла бы увидеть ничего по одному Притворщику, однако она знает, что существует опасность среднего или высокого уровня от близких ему людей.

— Очевидно, его команда, — сказал Каркас.

— Она предполагает высокую опасность со стороны людей, которые состоят в близких, но не столь близких связях, или тех, кто имел с ним недавнюю, но не столь близкую связь…

— Старые товарищи по команде, или члены семьи, которых он редко видит, — пояснил Каркас. — Или люди, которых он нанял, и с которыми он не слишком хорошо знаком.

— Умеренный риск со стороны людей или вещей на периферии его социальных знакомств.

— Призрак? — спросила я.

Изморозь не ответила. Она лишь взглянула на цифровой экран над дверью лифта:

— Каркас, присмотри за нашими Стражами. Я собираюсь перекинуться словечком с Сатиром. Посмотрим, не сможем ли мы понять, откуда дует ветер. Ждите наш транспорт на крыше.

— Протоколы против Скрытников подразумевают, что тебе не следует никуда идти одной, — заметил Каркас.

— Разумеется. Дай подумать… Перевес, — сказала она и жестом подозвала его.

Перевес кивнул и шагнул вперёд.

Двери лифта открылись, выпуская Изморозь и Перевеса, затем закрылись. Мы втроём продолжили путь на крышу. Каркас был крупным парнем, и его броня делала его ещё массивнее, накладки на плечи напоминали вершины башен замка, каждая весила не меньше чем всё моё снаряжение, включая оборудование. Он был вооружён тяжёлой и явно технарской пушкой.

Гарпун был подростком в лёгкой серебряной броне, края которой были изогнуты в форме волны. Под бронёй он носил голубой костюм с такими же волнообразными узорами. В руках у него был трезубец, украшенный так же богато, как и броня. Он был настолько же лёгким и подвижным, насколько Каркас напоминал настоящий танк.

— Призрак… — начал Гарпун.

— Судя по тому, что мы знаем, — сказал Каркас, — Рефери дала нам жёлтый уровень со стороны круга лиц, который вероятно включает и её, призрака, а это пугает больше, чем красный уровень со стороны кого угодно другого.

— Ты что-нибудь о ней знаешь?

— Мы в основном наблюдаем, как она ограничивает распространение информации, — сказал Каркас. — Затыкает и устраняет людей, которые говорили о деликатных вещах. И делает то же самое с людьми, которые услышали эту информацию. Доносятся лишь отдельные кусочки информации. О Котле, об Александрии, о рецептах.

— Из-за того, что один человек не успевает со всем справиться? — предположила я.

— Руководство считает, что их, вероятно, это больше не заботит, — сказал Каркас. — Умники считают, что она специально пустила дела на самотёк, потому что это не имеет смысла, когда держишь всё под настолько плотным колпаком, а потом вдруг допускаешь такую серьёзную утечку.

— Какая у неё классификация?

— Умник. А уровень: «не думай о числах — беги».

Я помрачнела.

— И сколько всего кейпов, таких как она? — спросил Гарпун.

— Несколько. Достаточно.

— Мне начинает казаться, что это не мой уровень, — сказал Гарпун.

— Привыкнешь, — сказала я. — Поскольку все созданные силами проблемы, с которыми мы ежедневно или еженедельно сталкиваемся, определяются набором случайных факторов, то это только вопрос времени, когда ты натолкнёшься на кейпа, против которого у тебя не будет шансов.

— Да, но Кас говорил…

— Каркас, — прорычал Каркас.

— Прости. Я хочу сказать, Каркас говорил о противниках, против которых мы ничего не можем сделать. А у меня было пока всего два полноценных боя. Причём один из них даже не был настоящим.

— Ты новичок? — спросила я, приподняв бровь.

— Я в Стражах всего только месяц.

Два боя в месяц. Я ощутила укол зависти.

— Давайте надеяться, что сегодня боя не будет, — сказал Каркас. — Но будем готовы к тому, что он произойдёт.

Мы выбрались на крышу. Модуль Дракона уже приземлился. Объёмное судно, в два раза больше вертолёта, снабжённое чем-то вроде грузового отсека. Вдоль края крыла была нанесена надпись «Кульшедра v0.895».

Внутри в коробках находились бабочки. Просто безумное количество. К сожалению, некоторые погибли — из-за отсутствия пищи или потому, что оказались раздавлены другими. Идея была понятна. СКП хочет, чтобы я сменила привычную мне тактику. Дракон, по крайней мере, обеспечила меня средствами.

Как тупо. Просто смешно.

Задняя часть судна открылась, предоставляя доступ к дверцам клеток. Я поднялась по рампе, нащупала кнопки и открыла их.

— Летите, мои красавицы, — сказала я монотонным голосом. — Летите, найдите моих врагов и задушите их.

Они поднялись в воздух, отсортированные по видам, сложились в разноцветный строй, полетели в стороны, формируя в воздухе фрактальные узоры.

Я шагнула с рампы и заметила, как на меня уставился Гарпун.

— Я знаю, что ты шутила, — сказал Каркас. — Но никаких удушений.

— Никаких удушений, — сказала я со вздохом и посмотрела вверх. Небо темнело. — Если начнётся бой, то это будет в темноте. Довольно глупо использовать бабочек ночью, в то время как половина моих трюков должны выполняться незаметно.

— Тебе придётся спросить у Изморози.

Могла ли я использовать для поиска неприятностей кого-то кроме бабочек?

Я подумала, стоит ли мне спросить, однако уже поняла, какой получу ответ.

Лучше просить прощения, чем разрешения.

Насекомые и мухи из ближайших районов города пришли в движение. Здесь слишком много зданий, слишком многие из которых были герметичными, но я могла проверить крыши и балконы, исследовать тротуары. Десятки тысяч людей, в конце концов.

— Снайперская винтовка, — сказала я в тот же момент, как осознала что́ обнаружила.

— Чего? — спросил Гарпун испуганно и невпопад.

Каркас резко повернулся ко мне:

— Уверена?

— Я бы показала, — сказала я, — но он заметит. Наши маски и шлемы закрывают лица, так что можно не беспокоиться о чтении по губам.

— Не паникуем, не показываем страха. Идём в судно. Вперёд, — сказал Каркас.

Я кивнула, сожалея о том, что на мне не мой старый костюм, хотя и подозревала, что он бы не выдержал попадания пули из снайперской винтовки.

Каркас шагнул внутрь последним и задержался, приближаясь к рампе. Я видела, как сверкает свет вдоль границ крыши, становясь с каждой секундой ярче. Прошло десять, пятнадцать секунд, и свет заполнил всё пространство. Ярче всего он был вдоль краёв.

Разряд грома, порыв ветра, вспышка… анти-искр, и возникли зубчатые стены, возвышающиеся на пять метров над краем крыши. Искры были словно чёрные внутри и окружённые тьмой. Они вращались в воздухе и опадали на землю, где мигали и исчезали.

— Теперь его поле зрения перекрыто? Я могу поднять их ещё выше, — сказал Каркас.

— Мне кажется, он не сможет выстрелить через стену, — сказала я.

— Оружие? Костюм?

Я использовала наименее заметных насекомых, однако он уже с невероятной скоростью складывал винтовку, затем быстро покинул край крыши. Он смахнул подлетевших к нему насекомых, пинком ноги открыл люк, и скатился вниз с такой скоростью, что мне показалось, что он упал. Только то, что он плотно закрыл крышку люка, убедило меня в обратном.

Судя по тому, как он избежал моего роя, он был в курсе того, что я делаю.

— Без костюма, — сказала я. — Он смахнул насекомых до того, как я сумела определить что-либо важное, но, кажется… очки? И рубашка. Думаю, он заметил, что делали мои насекомые. Это очень необычно.

— У нас проблемы, — сказал Каркас. Я осознала, что он говорит по телефону. — На соседней крыше снайпер. Возможно Умник. Заграждение должно обеспечить безопасный выход из лифта.

— Мы поднимаемся, — сказала Изморозь через динамик. — Четыре кейпа и защитный контейнер. Удерживайте позицию, будьте осторожны. Если Притворщик организовал побег, то он нанял более чем одного человека. Прибудем через восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…

Двери лифта открылись. Изморозь, Рефери, Перевес и Пристав вышли наружу, рядом с ними катился контейнер.

— Пароль? — спросил Каркас.

— Двадцать-три-алеф-отче-ньюфаундленд-вашингтон-викарий, — сказала Изморозь. — Группа Рефери подтверждена, они оставались в пределах видимости. Первая половина твоего первого пароля?

— Восемь-девять-три-сын, — ответил тот. — Остальные двое чисты.

— Хорошо. Поехали. Поможешь?

Каркас помог Изморозь в передвижении контейнера. Внутри не могло быть удобно: метр двадцать на метр восемьдесят на метр двадцать. Достаточно, чтобы стоять, но не достаточно, чтобы лечь. У контейнера было четыре колеса, и он был настолько тяжёлым, что вкатить его на рампу удалось с трудом. Я не вызвалась помогать из опасения, что буду больше мешать, чем окажусь полезной. Я тут далеко не самая сильная. В форме, но не сильная.

Я занялась тем, что призвала бабочек назад. Я не успела созвать их всех, но потеря сотни бабочек не беда.

Потеря даже всех бабочек не стала бы бедой. Я бы переживала лишь только потому, что Дракон, вероятно, приложила усилия, чтобы поймать их. Ну да.

«О Господи! Если они все погибнут или отстанут, мне придётся воспользоваться чем-то другим. Какой ужас!»

Наконец они поместили контейнер в центре грузового отсека, установили фиксаторы и, потянув за рычаг, опустили массивный металлический стержень из потолка, который упёрся в верхнюю часть контейнера.

Мне показалось, что он устоит, даже если в него врежется автобус.

Я отозвала ближайших ко мне бабочек, оставляя остальных следить за зданием со снайпером. Больше он не появлялся.

— Меня беспокоит снайпер, — сказала я. — Если он пришёл ради нас, почему так легко сдался? Если он пришёл не ради нас, то ради кого? Ради гражданского?

— Когда мы взлетим, покажешь здание.

— Через окно? — спросила я, взглянув вперёд, где «голова» судна смотрела на город.

— Не важно, пуленепробиваемое стекло или нет, давайте держаться от него подальше, — сказала Изморозь. — Кульшедра, покажи Шелкопряд, что видят твои камеры.

Красные надписи на чёрном фоне мониторов погасли, и появились высококачественные изображения окружающих стен и крыш, на каждом мониторе отдельное изображение.

Секундой позже рампа закрылась, и мы поднялись в воздух. Судно начало мягко вибрировать.

Я изучила мониторы, наблюдая, анализируя окружение и пытаясь сопоставить здания с тем, что видели насекомые.

— Кульшедра, — сказала я, не сомневаясь, что исковеркала имя. — Самый левый монитор, с левой стороны. Увеличь, немного вверх и влево. Вот. Здание слева от самого центра.

Я постучала по экрану, а корабль подсветил указанное здание.

— Отличная работа, Шелкопряд, — сказала Изморозь, вглядываясь в монитор.

— Он был на крыше, а когда я использовала насекомых, ушел через люк. Он не выходил из здания, — сказала я.

Изморозь коснулась наушника:

— Команды Вегаса, имейте в виду: вооруженный человек в здании на… 125 Западной Сахары.

— Это борт, — пробормотал Гарпун.

— Что?

— Ты сказала «с левой стороны». Это левый борт.

— Это что, лодка? — спросила я.

— Это воздушное судно.

— Лучше не спорь, — посоветовал Перевес. — Гарпун довольно-таки упрям.

— Как и я, — сказала я.

— Возможно, тебе лучше подойдёт слово «упорный», — предположил Перевес. — Не так много людей после потери сознания всё ещё способны выиграть бой.

— Вы все такие дотошные? — спросила я.

Перевес хохотнул, хотя я заметила, как на меня смотрит Изморозь. Ей это не нравилось.

— Александрия всегда была к нам сурова, — сказала Рефери. В её голосе был странный тон, необычайно мелодичный. — Заставляла нас уделять внимание оценкам, дополнительным занятиям. Вдобавок ко всему остальному, что мы делали как члены команды.

— От нас требовали быть лучше других команд во всём, включая учёбу, — сказал Перевес. — Но мы были единственной командой, лидеру которой было до этого дело.

— Кроме кейпов во Фресно, — заметила Рефери. — Я тогда была ещё в Стражах.

— О да, — улыбнулся Перевес. — Эти ублюдки из Фресно. Они стали известны, вероятно, потому что мы слишком уж много жаловались. Команда небольшая, но учились они как проклятые, и всё только ради того, чтобы в успеваемости мы опустились на второе место. Но неважно, почему мы стали вторыми, Александрия всё равно была недовольна.

— Все эти проповеди о том, чтобы быть лучшими, чтобы действовать как люди, которыми мы хотели бы стать и… оказалось, что она была чудовищем, — сказала Рефери.

— Чудовищем, сражённым стоящей здесь Шелкопряд, — сказал Пристав.

Внезапно, я ощутила себя словно под светом прожекторов. Каждый из этих кейпов, кроме Изморози и Каркаса, так или иначе работал с Александрией. Во только Изморозь и Каркас были лидерами команд, а Отступник говорил, что каждый кейп, занимающий руководящую должность, имел опыт работы под командованием Триумвирата, так что они все знали её.

— Шелкопряд сделала то, что должна была сделать, — сказала Изморозь. — Это не было красивым или добрым поступком, но иногда приходится взять нож, чтобы вырезать опухоль.

Все смотрели на меня. Никто не говорил.

— Я попросила тебя участвовать в этом задании не случайно, Шелкопряд, — сказала Изморозь. — Я читала отчёты по инцидентам, включая твои столкновения с СКП и группами, связанными с СКП. Ограбление банка, нападение на благотворительном сборе средств, кража баз данных с похищением Призрачного Сталкера, и твоя полная капитуляция, всего неделю назад.

Я кивнула, не вполне понимая, к чему она ведёт, и всё же не желая прерывать её.

— В последних двух случаях ты и твоя команда извратили естественный ход правосудия. Вы притворились, что оказались побеждены Призрачным Сталкером ради того, чтобы неожиданно напасть на Стражей, а позднее ты сдалась и получила крайне мягкое наказание за свои преступления.

— Думаю, я понимаю, к чему вы ведёте, — сказала я и посмотрела на остальных, но они были слишком заняты попытками сделать вид, что не слушают наш разговор.

Изморозь кивнула:

— Дело в том…

Корабль накренился, и Изморозь оборвала фразу, чтобы удержаться и не упасть на пол. Пристав упал и едва не скатился по полу, однако его поймал Перевес.

— Кульшедра! — крикнула Изморозь. — Статус!

— Мы под обстрелом. Выполняю манёвры уклонения.

— Снайпер, — предположила я.

— Маловероятно, — доложил корабль. — Если только снайпер не способен передвигаться на значительные расстояния. Он находится на расстоянии приблизительно один километр сто семьдесят метров. Ракета приближается перпендикулярно курсу.

— Ракета? — воскликнул сильно встревоженный Гарпун.

— Снаряд, — поправил себя корабль. — В форме человека.

Я заметила, что Гарпун немного расслабился, что показалось мне до странного забавным. Он обрадовался, что это всего лишь человек. Но опыт подсказывал мне, что маленький или средний заряд взрывчатки был куда менее пугающим, чем перспектива сражения с неизвестным парачеловеком.

— Выпусти меня, Кульшедра, — сказала Изморозь. — До того, как они снова атакуют. Следуй моим распоряжениям по каналу два.

Задняя часть корабля открылась, ветер ворвался в трюм. Несколько бабочек были сорваны со своих насестов.

— Каркас, ты за главного, — сказала Изморозь.

— Понял, — ответил Каркас.

— Пристав, — попросила Изморозь. — Ударь меня.

Пристав не ответил, всё ещё вцепившись в руку Перевеса. Он закрыл глаза, и Изморозь начала светиться, свет испускали волосы, кожа и костюм.

После этого она встала с сидения, подпрыгнула и полетела в открытый люк.

Всего мгновение спустя корабль снова качнуло. Каркас использовал свою силу, чтобы создать низкий купол над Приставом. Задний люк закрылся, и Пристав смог наконец расслабиться, почувствовав под собой твёрдую опору и получив возможность за что-то держаться.

— Снаряд быстро вращается вокруг вертикальной и горизонтальной осей. Генерирую составное изображение на основе записей видеокамер.

На мониторах появилась серое поле, которое начало быстро принимать форму сначала искажённой сферы, затем грубого подобия лица, и наконец лица со множеством деталей.

Рефери, Перевес, Гарпун и Каркас застонали в унисон. Я подозревала, что Пристав присоединился бы к ним, если бы мог видеть монитор.

— Ёбаный Притворщик, — пробормотал Перевес. — Мудак, ты нанял худшую из возможных наёмниц? Вот засранец.

Я взглянула на изображение. Не слишком известное мне лицо, но я видела его изображение по телевизору, в интернете и в результате одной короткой встречи.

— Это Ба…

Корабль вильнул, однако на этот раз ему не удалось избежать удара. Манёвр был прерван неожиданным столкновением, достаточно сильным, чтобы корабль клюнул носом. Нас всех выбросило из кресел.

После этого дела резко пошли хуже. Неспособный продолжать полёт корабль пытался сохранить высоту. Насекомые, размещённые на наружной обшивке, сообщили мне, что двигатели, недавно толкающие судно вперёд, сейчас были повёрнуты к земле. Они работали на полную мощность, лишь чтобы удержать ориентацию падающей Кульшедры и хоть частично компенсировать силу тяжести.

Сила Изморози остановила Кульшедру в середине падения, привязав её к двум соседним зданиям ледяным мостом.

Снаряд ударил снова, прямо сверху. Лёд слева — с левого борта — раскололся.

— Пристегнуть ремни! — проревел Каркас. — Если не можете, держитесь! Глубоко дышите, расслабьтесь перед ударом!

Я забралась туда, где располагались скамьи, пристегнулась. Два ремня через плечи, один через бёдра. Подголовник… его не было. Только голый металл. Бабочки обнаружили его значительно выше. Я потянулась, нашла защёлки и опустила его до нужной высоты, чтобы любой возможный удар был смягчён.

Лёд по правому борту затрещал, ломаясь мучительно и постепенно. Сердце замерло, когда мы рухнули на улицу внизу.

Кульшедра врезалась в мостовую, и удар был настолько сильным, что в голове пропали все связные мысли. Несколько долгих секунд я не могла думать, могла только ощущать боль во всех частях тела. Из-за толчка заявили о себе травмы и болячки, о которых я и не подозревала.

Было облегчением осознать, что мой пассажир не воспользовался возможностью действовать без моего согласия. Проблем и так было выше крыши: я почти оглушена, ремни впились в плечи и живот.

— Кульшедра! — крикнул Каркас. — Включи освещение!

— Вспомогательное оборудование недоступно. Аварийное освещение не зажглось после шести попыток, произведённых в течение двух секунд.

— Ухх, — сказал он, вздыхая. — Доложи о повреждениях.

— Банк искусственного интеллекта недоступен. Вспомогательное оборудование недоступно. Двигатели недоступны. Оружие недоступно. Рулевое управление недоступно.

— Почему ты так странно говоришь? — спросила я.

— Банк искусственного интеллекта недоступен. Расширенная лингвистика, модули памяти, география…

— Хватит, — вмешался Каркас.

Я едва не сказала ему дослушать до конца, просто, чтобы знать, что к чему, но он всё-таки был командиром.

— Протекторат, Стражи, доложите состояние, — выкрикнул Каркас.

— Рефери. Всё хорошо.

— Перевес. Слегка повредил руку.

— Пристав, кровотечение из сильной царапины, в остальном нормально.

— Шелкопряд, — сказала я. — Я в порядке.

Наступила тишина.

— Гарпун? — спросил Каркас.

— В целом, в порядке, — ответил Гарпун напряжённым голосом. — Получил удар в живот.

— Давайте разбираться что происходит, — сказал Каркас. — Если можете достать свои телефоны, включите фонарики. Приложение на второй странице, если только вы не засрали их десятком страниц игр.

— Не надо… — сказал Гарпун всё ещё странным голосом. — Не надо жаловаться на игры, сам же заставляешь нас всё время сидеть и ждать.

«Телефона у меня пока нет, — подумала я, — но ура, у меня есть грёбанные бабочки».

По моей команде бабочки, которые сгрудились в одной стороне их клетки, взлетели в воздух и покрыли внутреннюю поверхность корабля.

— Кульшедра, — заговорила я. — Крыша разрушена, освещение тоже, я права?

— Да.

— Есть освещение в полу?

— В настоящий момент нет. Стандартное оснащение пола модели Кульшедра было заменено на оснащение для установки контейнера. Освещение пола было демонтировано.

— Мониторы работают?

— Да.

— Видеоизображение нашего окружения, быстро, — приказал Каркас, прерывая меня.

Мониторы осветились. Один из трёх показал землю под нами, остальные три были разбиты.

— Смени изображение на всех мониторах, на которых видно только асфальт, — сказала я.

— Банк искусственного интеллекта недоступен. Распознавание невозможно.

— Мониторы, показывающие видео с камер верхней части корабля.

— Пожалуйста, уточните, — произнёс автопилот.

— Неважно, — сказала я. — Эээ. Девять рабочих камер, четыре по левому борту, пять по правому, я права?

— Да.

Я принялась отстёгивать ремень, зажав ногами планку под скамьёй, чтобы не упасть.

— Обозначь мониторы цифрами от одного до девяти.

Видео на мониторах исчезло, и появились цифры.

— Шелкопряд, — сказал Каркас. — Это не поможет. Нам нужна информация о том, что вокруг нас.

— Мой рой не замечает непосредственной опасности, — ответила я, сверяясь с насекомыми. — Корабль, мониторы первый, третий и седьмой демонстрируют бесполезный видеосигнал. Восстанови вид на остальных мониторах.

Появилось видео.

— Мониторы два, шесть и восемь сломаны, изображение искажено. На этих экранах и на тех, где нет видео, включи белый фон, максимальная яркость.

Мониторы вспыхнули белым. Света было немного, но это явно было лучше, чем освещение от телефонов СКП.

— Откуда ты знаешь всю эту хренотень? — спросил Перевес, стоя прямо подо мной. Одна рука вытянута, вторая за спиной.

— Дракон и Отступник возили меня между СКП и судом, между тюрьмой и этими полевыми заданиями, так что я получила кое-какое представление, — сказала я. — А ещё я сражалась с несколькими такими тогда, в Броктон-Бей. Вроде бы разобралась в них.

— Я видел этот визит Дракона в Броктон-Бей в новостях, — сказал Перевес. — Давай, прыгай.

Я извивалась, пока не повисла на руках, затем отпустила скамью. Перевес поймал меня одной рукой.

Остальные приводили себя в порядок. Несколько мелких ранений, всё было не так плохо, как могло бы быть.

Я резко повернула голову, когда наш противник приземлился прямо снаружи корабля. Она отпустила своих товарищей, разместила их на земле рядом с собой.

— Привееетик! — прозвучал голос девочки через динамики корабля. Мне пришлось покрутить головой, проверяя все камеры. Тот, на котором её было видно, оказался перевёрнут вверх ногами.

— Корабль, поверни монитор… эээ… монитор четыре на сто восемьдесят градусов, — сказала я.

Изображение повернулась в правильное положение. На экране я увидела девочку. По бокам от неё стояли ещё два ребёнка: мальчик лет десяти с волосами, растущими на лбу треугольником, с выражением лица слишком жестоким для своего возраста, и девочку лет двенадцати в халате по колено со звездой на груди и слишком ярким макияжем.

— Блядство, — пробормотал Перевес. — Бамбина притащила свою команду.

— Выходите поиграть! — прокричала Бамбина. Через секунду она прыгнула. Небольшой взрыв за ней был поглощён ледяными кристаллами Изморози.

— Здесь снайпер, — раздался в наушниках голос Изморози. Она тяжело дышала. — Осмотрительный и точный стрелок. По мне три пули попало, ледяная броня поглотила большую часть силы выстрелов. С Бамбиной Звёздочка и Августейший Принц. Выстрелы снайпера попадают после рикошета. Увернуться не получается. Прямо под транспортом есть раненые. Когда вы упали, под вами были машины.

— Хватит болтать, забирайся внутрь, — сказал Каркас.

— Я не могу добраться до Кульшедры, не попав под выстрел. Он меня блокировал.

— Чёрт, да используй же кристаллы, чтобы построить стену, и забирайся внутрь, — сказал Каркас.

— Рикошеты, — повторила Изморозь. — Я… блядь!

Мои насекомые обнаружили её, и прицепились к её костюму:

— Она в порядке, просто убегает от Бамбины и Звёздочки. Стрелок, кажется, не целится в детей.

— Моя сила защищает её от Бамбины, — сказал Пристав.

— Возможно от взрывов, — сказала я. — Но от ударов? Или от чего-то ещё?

Он нахмурился.

— Они не заодно, — сказала Рефери. — Стрелок и дети-злодеи.

— Хорошо, — сказал Каркас. — Давайте…

Бамбина снова врезалась в Кульшедру, которая пошатнулась и едва не опрокинулась.

— Кульшедра, — сказал Каркас. — Открой рампу!

Рампа открылась, и я выпустила наружу бабочек. Ничего существенного, но хотя бы что-то.

Ну хорошо, не что-то, а полная хрень. Но эта была возможность выпустить шёлк. Я использовала все резервы, которые были в моём костюме.

Каркас начал работать над строением, создавая его из тех же вспышек света и искр тьмы, что и раньше. Возведение требовало времени, а характер примыкания к ближайшей стене говорил о том, что он вряд ли придумывал его на ходу.

Совсем как Лабиринт, но тут нет ничего удивительного, проявления сил могут быть похожи.

До стрелка я не доставала. Бамбина была невероятно подвижна, непрерывно отскакивала от стен и тротуара, вызывая взрыв почти при каждом прыжке. Соратников она таскала с собой, похоже, что взрывы на них не действовали. Напасть на них было бы сложно даже с моим полным набором насекомых.

В этот момент я с трудом могла оправдать желание Гленна использовать только привлекательных на вид насекомых.

Вокруг транспорта появились стены Каркаса.

— В первую очередь раненые!

Мы выбрались наружу. Странно было осознавать, что мне не придётся убеждать остальных помочь окружающим, я ощутила смесь облегчения и... чувства, которое не вполне поняла.

Три машины оказались под крыльями модуля Дракона, ещё в одну угодила глыба льда. Пассажиры одной из машин убежали, из двух других не смогли выбраться, а в четвёртой были без сознания.

Я помогла Рефери с теми, кто был без сознания.

— Я предупредил Дракона, — сказал Каркас. — Команда Вегаса тоже в курсе. Это игра на ожидание. Мы поможем Изморози, и мы сохраним заключённого. Если он выйдет на свободу, или если Бамбина уничтожит контейнер, всё станет намного сложнее.

«Заключённый, — отметила я выбор слов, — не Притворщик».

— Если я подберусь ближе к стрелку, то смогу обезвредить его, — сказала я.

— Слишком опасно.

Взрыв снаружи от стены, возведённой Каркасом, обозначил ещё одну атаку Бамбины.

— Я и сама могу быть опасной. Снимите с меня эти детские ограничения, и…

— Нет, — прозвучал голос Изморози в наушнике. — Нет, оставайся на месте.

Я сжала зубы:

— Вы меня недооцениваете.

— Мы очень хорошо знаем, на что ты способна. Я оказываю тебе услугу, — сказала она напряжённым голосом. — Оставайся на месте, следуй приказаниям Каркаса.

Я задумалась, не стоит ли мне бежать, но передумала.

— Ладно. Я прикрою тебя, Изморозь. Сделаю всё, что смогу.

После этого я послала к ней бабочек, собирая из них группы в форме человеческих фигур. Когда одна из групп достигла её, они окружили её, обволакивая. Обманки.

— Мешают видеть, — сказала она. Когда рядом с ней были бабочки, мне даже не нужен был наушник.

Я убрала бабочек от её лица. Не была уверена, что маскировка идеальна, но это её выбор.

Рефери и Каркас обладали достаточными медицинскими навыками, чтобы проверить состояние гражданских, прежде чем нам придётся перемещать их. Используя силу, я отслеживала прыгающую по окрестностям и создающую бесчисленное количество взрывов Бамбину. Изморозь пыталась избежать взрывов Бамбины, и одновременно не попасть под выстрел снайпера.

— Последний, — сказал Каркас. — Шелкопряд, нужна помощь.

Я помогла ему поднять престарелую женщину на ноги и повела её к задней части корабля Дракона.

Я замерла, когда траектория Бамбины резко изменилась.

— Опасность! — выкрикнула я.

Бамбина приземлилась на вершине стены. Её товарищи расположились рядом с ней, держась за руки. Они казались потрёпанными. Звёздочка метала в Изморозь дротики света, которые взрывались в воздухе, перекрывая путь Изморози, как только она пыталась продвинуться дальше. Из-за Звёздочки и снайпера, той не удавалось сдвинуться с места.

— Ты была там, в сражении с Левиафаном, — сказала я Бамбине.

— Выяснилось, что у меня не получается отскакивать от воды, — ответила она. — Не стоило того. Я смылась.

Каркас занялся престарелой женщиной, оставляя меня разбираться с Бамбиной:

— Неожиданно много внимания к Притворщику.

— Платит очень хорошо, — сказала Бамбина. — И ещё обещал одну услугу. У него есть определённые правила, но с учётом того, как мы выполняем и перевыполняем свою задачу, я надеюсь, он их изменит. Ты можешь себе представить, как круто получить услугу от похитителя тел? Он прыгнет в какую-нибудь первоклассную знаменитость, которая бы никогда не прикоснулась ко мне, и потом…

Бамбина пустилась в похотливые разъяснения, что она заставит его сделать с ней и что она сделает с ним. Я отвела взгляд и изо всех сил постаралась не слушать. Когда-то я начинала с того, что месяцами подавляла мою силу и научилась игнорировать определённые чувства моих насекомых. Жаль, что я не научилась подавлять свой собственный слух.

— …своей ногой, — закончила Бамбина.

Звёздочка, продолжая обстрел Изморози, взглянула на нас через плечо и хохотнула над бахвальством Бамбины. Августейший Принц, кажется, вообще на это не отреагировал.

Я отступила назад, помогая старой женщине с больными лодыжками ковылять к судну. Мы оказались достаточно близко к рампе, чтобы дальше она двигалась сама. Я шагнула вперёд, не отрывая глаз от Бамбины.

— Худшее, что может случиться, — пробормотал Перевес позади. — Драться с детьми. Если победишь, никаких почестей, неважно насколько хороши их силы. В конце концов, они же дети. Но если проиграешь, ну… они же дети, твоя репутация в жопе.

— Сосредоточьтесь, — сказал Каркас. — Мы знаем, кто эти трое. Движок-Эпицентр-шесть, Стрелок-Эпицентр-четыре и Властелин-Скрытник-три.

— Эй, Шелкопряд, — окликнула Бамбина. — Ты же та злодейка, что стала героем? Прикончила Александрию?

— Ага, — сказала я.

Забавно, насколько ближе мне казалась эта ситуация по сравнению с тем, что было пятнадцать минут назад. Даже с учётом помощи гражданским. Мне нравилось им помогать, но именно сейчас я обрела странное спокойствие и чувствовала возможность проявить все свои возможности.

— Ты испортила мой рейтинг на целую неделю, да ещё, блядь, в худшее время. Я планировала выходку, собиралась подняться до номера тридцать, но твои новости захватили первые страницы, и я свалилась до сорок пятого. Я не была так низко целый год!

— Рейтинг? — спросила я.

— Рейтинг! Ты что, даже не следишь? Как раздражает. Моя мамуля всё ещё шпыняет меня из-за этого… и это значит меньше денег от спонсоров. Так что я заставлю тебя заглотить мой кулак, поняла? Сломаю тебе руки и ноги и заставлю тебя сосать его.

Бамбина топнула, и вокруг неё взвилось пламя. И Принц, и Звёздочка вздрогнули.

Что хуже, она уничтожила шёлк, которым я обвязывала её ноги.

Она прыгнула вниз, держа за руку Августейшего Принца, и в бой вступила Рефери. Одной рукой героиня направила звуковой взрыв в сторону Бамбины, но та пнула стену, изменяя направление движения. Рефери заблокировала её силовым полем, затем подняла руку, чтобы выстрелить ещё раз…

И замерла совершенно неподвижно. Её лоб над маской передал выражение ужаса.

Бамбина отскочила от судна Дракона, ударив его достаточно сильно, чтобы он сместился с места, затем полетела к Каркасу. Один удар, и тот выбыл. А ведь взрыв не был даже особенно мощным.

Каркас, державший свою пушку поднятой, даже ни разу не сумел нажать на спусковой крючок.

Бамбина извернулась, бешено вращаясь до самого касания земли, ноги проскользнули по асфальту. Она поставила на землю Принца. Звёздочка на стене смеялась.

— Не можете тронуть Принца, верно? — спросила Бамбина. — Иди, Август.

Маленький мальчик пошёл вперёд. В его руках был скипетр. Не такой как у Регента, скорее напоминающий булаву.

Он шёл вперёд, Рефери быстро отступала, а я…

Я на мгновение подумала над тем, что говорили герои про Александрию. О том, как она хотела, чтобы они действовали как люди, которыми они хотели бы быть.

Я тоже когда-то так делала, в некотором роде. Это напомнило мне о том, как я создавала свой образ Рой. Я была устрашающей, я действовала так, словно ожидая, что люди будут бояться, будут слушаться, и они так и делали. Даже Дракон, однажды.

Но, возможно, здесь не нужно, чтобы меня боялись. Я могу сделать что-то как Шелкопряд. Уверенность. Я не отступила, когда Августейший Принц приблизился. Я послала к нему бабочек. Не проблема.

Я попыталась ослепить его… но обнаружила, что они не слушаются.

Попыталась кусать и жалить самыми мерзкими насекомыми, что прятались в центре роя бабочек, но опять, никакого отклика.

Он подошёл ко мне, взмахнул булавой, целясь в моё колено. Я отскочила в сторону.

Стиль нанесения ударов был неуклюж, никакой плавности. Он держал булаву двумя руками, взмахивал ей, затем ему требовалось несколько секунд, чтобы восстановить равновесие. Открыт для контратаки, но моё тело отказывалось воспользоваться возможностью.

Значит, это действовала его сила. Что-то из разряда способностей Чертёнка.

Насекомые пролетели мимо него, и я послала их прямиком к Бамбине.

Когда бабочки сели на неё, она лишь засмеялась, топнула и убила большинство из них:

— Не выйдет. Ты прикончила Александрию, а я не… Ай!

Пчёлы, осы и шершни одновременно начали кусать, стараясь добраться до глаз, рта и ушей.

Она топнула и взмыла на вершину стены:

— Блядь! Моё лицо! Оно теперь опухнет! Эти ёбаные…

Я не услышала окончание фразы. Я сосредоточилась на малыше, который пытался добраться до чего-то жизненно важного.

Принц снова замахнулся, и я поймала булаву.

Это была ошибка. Он отпустил её и вцепился в меня — схватил за ногу, потянул, пытаясь опрокинуть меня.

Я не могла бороться и отбросить его, не могла использовать насекомых.

Раздражает.

Затем я увидела, как Бамбина указывает направление, и Звёздочка прекращает швырять снаряды в Изморозь и поворачивается ко мне.

Если Принц был гибридом Властелина и Скрытника, а Бамбина — Движок-Эпицентр, значит, сила Стрелка была у Звёздочки.

— Рефери!

Рефери установила между нами силовой поле. Но оно не помогло. При соприкосновении с полем дротики из света, которые метала Звёздочка, взорвались, и результирующий хлопок сбил меня с ног. Я упала, а Августейший Принц устоял и потянулся к моему горлу.

Я прижала подбородок к груди, не давая ему возможности ухватиться, и он начал царапать меня, пытаясь просунуть пальцы между подбородком и шеей.

«Если это зайдёт хоть немного дальше, Стояк никогда мне этого не забудет».

Вторая мысль была более мрачной.

«Если эта маленькая сволочь убьёт меня, Неформалы никогда не простят мне».

Из-за особенностей силы Принца остальные не могли мне помочь, но они могли сосредоточиться на Бамбине и Звёздочке. Гарпун толкнул трезубец, и тот размылся, растянулся и перенёс его к двум злодейкам на стене. Герой ударил Звёздочку в лицо древком трезубца.

Бамбина пнула его, и он полетел на дальнюю сторону стены. Его трезубец растянулся и переместил его на землю, но удар… был слишком силён. Он не поднялся.

Увидев, что один из Стражей выбыл, Изморозь попыталась добраться до нас, обманки двигались параллельно ей.

Снайпер выстрелил, и она упала. Одна попытка, и сразу верная.

Кувыркнувшись в падении, она использовала один мощный выброс силы и заключила себя в двухэтажную башню изо льда.

Перевес прыгнул на крышу судна, затем на вершину стены. Выстрел Звёздочки его даже не пошатнул. Бамбина прыгнула, отскочила от ближайшего здания, затем полетела к Перевесу. Он телепортировался с её пути, затем метнул в противницу болу. Бамбина упала со стены и сильно ударилась о землю.

Одна готова. Остались двое.

«Я могу лучше».

Правила взаимодействия с Принцем были жестко определены. Я могла держать его, но не могла повредить ему. Под какую категорию подпадал шёлк? У меня оставалось немного, около шести метров. Шесть метров быстро закончатся, если будут к чему либо привязаны.

Я выбрала его шею. Не для того, чтобы ранить его, не напрямую. Это его сила допустила.

Один из взрывов Звёздочки опрокинул меня и Принца. Слишком далеко от чего либо, предоставляющего опору. Он сумел схватить меня за шею.

— Кто-нибудь, — сказала я. — Подойдите ближе!

Пристав подошёл, и Звёздочка взорвала землю позади него, сбив его с ног. Он был всего в десятке сантиметров от нужной позиции.

— Изморозь выбыла из строя! — сказала я, задыхаясь, поскольку Принц изо всех сил пытался задушить меня. — Твоя сила не действует на неё. Дай её мне!

Пристав направил силу на меня. Я почувствовала, как она переливается во мне, ощутила её действие, но она не сняла оцепенение. Я всё ещё ни в малейшей степени не могла проявить агрессию к этому ребёнку.

— Не работает, — сказала я.

Пристав направил силу на Перевеса, и тот вспыхнул.

Сила Звёдочки ударила его, но не оказала никакого эффекта. Он ударил её в живот, затем подхватил, когда та обмякла.

А Принц… с ним справиться было сложнее. Наконец, Пристав подошёл, и я привязала нить к его ноге.

Я попыталась сказать Приставу бежать, но поскольку я знала, что произойдёт с шеей Принца, голос отказал мне, и совершенно не потому, что меня пытались задушить, слабо, но настойчиво.

Вокруг столько героев, но они и пальцем не могут тронуть мелкого ублюдка.

«Двигайся, — думала я. — Двигайся. Двигайся. Двигайся».

— Твоя иммунность к силам не даёт иммунитета против этого ребёнка, — беспомощно сказал Перевес.

«Не говори, двигайся».

Я ощутила, как в глубине трюма Кульшедры сдвинулись воздушные потоки. Из воздуха появилась женщина, из какого-то места более холодного, чем интерьер корабля. Гражданские, которых мы спасли, вскрикнули и отступили от неё. Она не ответила, она едва вообще отреагировала. У неё были длинные тёмные волосы и деловой костюм. Она поправила манжеты, затем целенаправленно шагнула вперёд.

Я ощутила, что сосредоточена больше не на ней, а на её окружении. Достаточно странно, но позади женщины был коридор.

Я попыталась говорить, но воздуха не хватало. Чёртов мелкий ублюдок. Долбанный Пристав, который ничего не делает.

— Что за бардак! — выкрикнул Сатир.

Головы повернулись.

На вершине ближайшей стены стояли Стражи Вегаса. Они не пытались помочь, не пытались вмешаться. Сатир смотрел на Бамбину, которая пыталась освободиться от болы. Его глаза выдавали какое-то чувство.

Они были заодно?

— Помогите нам! — выкрикнул Перевес. — Изморозь выбыла, а мы не можем спасти Шелкопряд!

Сатир молчал. Он взглянул на корабль. Он не мог увидеть этого с той стороны, откуда он подошёл, но женщина внутри потянула рычаг и задняя дверь начала медленно закрываться.

Я написала слова на борту: «Притворщик в опасности».

Герои повернулись, глаза их расширились. Сатир, Прокол и Леонид бросились вперёд, а с ними и Перевес.

Пристав бросился за ними, и Августейший Принц захрипел, отпуская меня. Я вдохнула воздух.

Рефери услышала, развернулась и установила между нами силовое поле. Я отползла в сторону.

Ей удалось зажать мелкого ублюдка между силовым полем и землёй. Я откатилась в сторону, села.

К тому времени, как они добежали, рампа почти закрылась. Перевес ударил рукой по двери, но та была слишком тяжёлой, чтобы поддаться.

— Куль… — выдохнула я.

Женщина повернулась, вошла в разрушенный нос корабля и начала соединять провода. Она даже не вздрагивала, когда между ними вспыхивали искры. Занимаясь ремонтом приборной панели, она была собрана, даже спокойна. Когда она закончила, то ввела что-то на сломанной неосвещённой сенсорной панели.

— Кульшедра, отключись, — сумела выговорить я.

— Уточните запрос.

Колонна над вершиной контейнера поднялась, освобождая верхнюю часть крышки ящика.

— Кульшедра, свяжись с Драконом, — попыталась я.

— Дракон в данный момент не отвечает.

— Свяжись с Шевалье.

— Вызываю.

Женщина набрала ещё один код, и защёлки в нижней части открылись, освобождая контейнер.

Ещё один код введён, и система произнесла:

— Отмена второго уровня безопасности подтверждена.

Женщина в корабле нажала ещё одну кнопку.

— Вызов завершен, — произнёс автопилот.

— Кульшедра, вызови Шевалье, — повторила я.

Ничего.

Женщина внутри ввела последний код, и дверь контейнера открылась, освобождая Притворщика.

Когда она заговорила, я смогла услышать голос через окружающих её насекомых:

— Сейчас ты встретишься с Доктором.

— Ладненько, — сказал Притворщик. — В любом случае лучше, чем Клетка.

Они шагнули в проём, что вёл в прохладный, кондиционируемый коридор, и затем их не стало. Бабочки в коридоре стали мне недоступны.

Я почувствовала, как стучит, ревёт кровь в ушах:

— Он у них! Они забрали Притворщика!

— Кто?

— Она. Партнёр стрелка. Котёл, — я сжала кулаки. — Изморозь ранена. Мы должны помочь ей.

— Стрелок… — начал Перевес.

— Ушёл, — сказала Рефери. — Угрозы больше нет. Идите, ребята. Я присмотрю за Каркасом и Гарпуном, и проверю, что Шелкопряд в порядке.

Пристав кивнул.

Сатирик махнул рукой, и большинство из его команды присоединилось к членам команды Лос-Анджелеса. Я осталась стоять на коленях, пытаясь восстановить дыхание. Сатир и Никта держались позади со скрещенными на груди руками, исподтишка обмениваясь взглядами.

Рефери произнесла, не глядя на них:

— Это вы наняли их. Команду Бамбины. Вы хотели, чтобы он вырвался.

Сатир не ответил.

— Вы собирались покинуть Протекторат? Вам бы пришлось.

— Да, — ответила Никта вместо Сатира.

— Вот так просто?

Никта покачала головой:

— Всё кончено. Мы обречены. Мы потеряли Александрию, мы потеряли Легенду и Эйдолона. Новая команда и вполовину не так сильна. Посмотри на Изморозь. Так запросто выбыла из боя. От Протектората осталась лишь тень.

— Её победили чудовища, для которых Протекторат даже не придумал классификации, — сказала я и начала кашлять.

— Александрия бы справилась.

— Александрия на них работала.

Никта пожала плечами.

Рефери взглянула на Сатира и Никту:

— Если вы уйдёте, Губители…

— Мы по-прежнему будем драться с Губителями, — прервала её Никта. — Протекторат хотел забрать у нас Притворщика только из-за того, как он получил свои силы. Это просто смешно.

— Он должен был остаться в команде, — сказала Рефери. — Просто… мы не можем оставить его лидером, если он связан с Котлом.

— Это не должно быть важно.

— Котёл — это зло, — сказала Рефери. — Чтобы получить силы для Притворщика, они проводили эксперименты на людях.

— Это не важно, — грубо сказал Сатир. — Притворщика нет, не будет и нас. Мы заберём товарищей и уйдём.

Он подтолкнул локтем Никту, и они повернулись уходить.

И вот нет ещё одной команды Протектората.

Рефери, беспокойно расхаживая, набрала номер:

— Шевалье, срочная ситуация.

Последовало долгое ожидание.

— Команда Вегаса, — наконец сказала она. — Они отказались подчиняться. За этим стоит большее, но если нам придётся арестовать их, Дракону нужно…

Молчание.

— Нет, — сказала она. — Они — нет. Нет. Да. Да, сэр.

В позе Рефери читалось поражение, она уронила руку и завершила вызов. Взглянула на телефон, затем на Каркаса:

— Дракон рухнула прямо перед тем, как это всё началось. Она встречалась с каким-то Бродягой из Вегаса.

— Ага, — сказала я и подумала о женщине, которая так искусно справилась с компьютером. Цензор, призрак. Они подстрелили Изморозь, без сомнения, именно потому, что та могла запечатать контейнер в глыбе льда.

И всё же они не стреляли в Каркаса, который мог сделать то же самое.

Каждый шаг, каждое действие безукоризненно.

— Герои Вегаса? — спросила я.

— Он сказал отпустить их, — сказала она тихо. — Что они нужны нам, даже если покинут Протекторат. Позже он отправит людей поговорить с ними и что-нибудь организует.

Я кивнула. От смешанных чувств мне стало плохо. Это была неудача, это было разочарование, видеть столь серьёзное поражение после того, как я так много отдала, чтобы помочь Протекторату.

— Мы проиграли по всем фронтам, — сказала я.

— Изморозь жива, — сказала Рефери, рассматривая телефон.

— Значит, по всем остальным фронтам, — сказала я.

— Будут и лучшие дни, — ответила она.

«Не такие», — подумала я, и это была невесёлая мысль. Как бы ни радовалась я возможности спасти гражданских, меня одолевало мерзкое ощущение.

Человек, которым я хотела стать и человек, которым я была… примирить их было нелегко. С одной стороны герой, с другой — Рой.

«Это придётся изменить».