Торнадо (гет)

Хриплое отрывистое карканье, красные отблески на деревьях, вязкий солоноватый запах. Кейсли поудобнее перехватил младенца и стиснул Эвансу руку. Черноволосый юноша встал за левым плечом, и какая-то часть Рона внимательно слушала тишину с той стороны.

— Здорово? Здесь?! Эванс, ты по дороге головой не стукался? — было приятно говорить эти грубоватые слова, обращаться "Эванс", словно дело все еще происходит на школьном дворе, словно все, как говорил Дин Коллинз, " в поряде". Гарри улыбнулся, покачал головой.

— Не-а.

— Не-а, — передразнил Рон, пока Грейс, расцепив объятия, пятилась назад, к нему, и шарила позади спины рукой, словно что-то искала, — как тебя-то сюда занесло? Тоже из-за бабки?

— Ну да, — ухмыльнулся тот, — а тебя? Ты же купаться собирался? Что, ранец нашел и вернулся?

Рон вдруг понял, что Грейс пытается снова ухватить его руку, то ли машинально, по привычке, возникшей за эти дни, то ли сознательно, по каким-то еще причинам. Он цапнул маленькую ладошку своей, чуть не выронив сверток, и тихонько потянул девушку ближе.

— Ага, ранец. А бабка — настоящая ведьма! Прости, Грейс.

— Это не бабушка... она не владела собой...

Гарри махнул рукой, жест выглядел как "проехали" или "да ладно, неважно", и снова широко улыбнулся. Стоило оказаться в загробном лесу, чтобы увидеть наконец, как Эванс расплывается в веселых ухмылках, совершенно непохожих на его обычные уклончивые гримасы. Сзади послышалось легкое движение, и черноволосый проводник шагнул вперед, встав вровень с Роном.

— Помнишь меня? — спросил он Гарри тихим напряженным голосом, — ты меня однажды убил?

Эванс нахмурился, улыбка медленно сползала с его лица, Рон почувствовал, как дрогнула рука Грейс.

— Наверное, — начал Гарри поскучневшим голосом, — наверно, ты путаешь меня с другим Гарри. В этом лесу меня все путают с ним.

— Тебе было тогда лет двенадцать, — сказал проводник, — не помнишь?

— О, боже! — взорвался Эванс, — говорю же, нет! Это был не я! Я, если на то пошло, вообще не очень понимаю, кто ты такой. Какой-то родственник Темного лорда?

— Мальчики, давайте спокойно все обсудим, — предложила Грейс решительным тоном, плохо вязавшимся с тонким усталым голосом.

"Мальчики", включая черноволосого демона, дружно повернули к ней головы.

Потом Гарри потер лоб и сказал:

— Ладно. Полагаю, каждый должен рассказать по очереди все, что знает. Начнем с тебя. Кто ты?

Юноша задумчиво посмотрел на Эванса, бросил взгляд на Грейс с Роном, и снова вернулся к Гарри.

— Меня зовут Том.

Эванс что-то ответил, прозвенел голосок Грейс, снова полилась мягкая, усыпляющая речь черноволосого проводника. Рон стоял, стискивая попискивающего младенца, изо всех сил сжимая нож, и чувствовал, как наваливается на него неимоверная усталость. Он встряхнул головой.

— Рон? Рональд Кейсли? Что с тобой?

— Не знаю... все нормально.

— Это место не слишком-то приспособлено для живых, — заметил проводник, на секунду прервав свою нескончаемую повесть. Магический мир, сиротство, месть, поиск бессмертия... чем больше он рассказывал, тем уверенней становилось лицо Гарри. Рон снова закрыл глаза. Трое суток. Они здесь уже трое суток. В общем-то, они неплохо справляются, не так ли? Дошли до границы...может быть, скоро им удастся выбраться из леса, и все закончится. Грейс тоже устала, выглядит так — краше в гроб кладут. Только Эванс бодр, но этот придурок попал сюда позже, думал Рон, к тому же с Эвансом все всегда не как у людей...

— Я понял. Ты — один из его хоркруксов,— сказал Гарри. Рон открыл глаза.

— Кто он? Хорчто?

— Темный лорд разбил свою душу на несколько частей, чтобы..ну, чтобы умирать по частям, что ли, — ответил Эванс.

Черноволосый проводник издал недовольное шипение, на которое Гарри не обратил внимания.

— Младенец, которого ты держишь на руках, — тоже одна из частей. Чтобы вернуться в свой мир, им, так понимаю, надо для начала соединиться. Так ведь? Похоже, Лорд перехитрил сам себя.

Рон снова закрыл глаза. Невозможно... этот омерзительный запах...

— Нам надо идти дальше, — сказал он, не открывая глаз.

Грейс дернула его за руку.

— Ммм... Что?

— Рон! Не засыпай!

Ее глаза, обведенные темными кругами, были полны беспокойства. В красноватой полумгле все они выглядели, как призраки.

— Ладно, — сказал Гарри, — сделаем так. Цербер! Покажешь нам дорогу из леса?

Снова короткое карканье. Черная птица слетела с плеча Эванса и зависла в воздухе над его головой.

— Мы пойдем за ним. Ты, — он ткнул пальцем в Тома, — пойдешь с нами. Поговорим по дороге. Рон, ты как?

Рон наклонил голову в знак согласия. Чугунная, неповоротливая голова качнулась вниз и отказывалась подниматься.

— Что с ним?

— Я уже сказал, — судя по интонации, черноволосый пожал плечами.

— Рон, ты способен идти? Рон?

— Гарри, подожди, давай я попробую, — Грейс обнимает его сбоку, осторожно прижимается, обхватывая одной рукой за спину, другой поверх свертка с младенцем, — Рон, повернись ко мне, Ронни!

— Ронни, — детское имя заставило его улыбнуться и на какую-то секунду пробудиться.

— Наклонись ко мне.

Рон виновато покосился на Эванса, тот пожал плечами. Том стоял рядом с Гарри, и теперь было видно, насколько они похожи — один чуть выше, другой чуть ниже, оба стройные, черноволосые, от обоих исходит огромная внутренняя сила... им-то лес не навредит, несмотря на все свои ловушки. Грейс приподнялась на цыпочки, прижалась губами к щеке. Словно мама, целовавшая перед сном, когда он болел. Он наклонил голову, машинально подставляя лоб. Наверное, у него температура. Все плывет...Мама вызовет врача, приготовит горячий чай с лимоном и бренди, и будет сидеть у его кровати, положив прохладную руку на лоб. Она нежно поцеловала его в висок, потом он почувствовал, как мягкая рука убрала со лба спутанную взмокшую челку.

— Мам, — сказал он.

— Тшш, — сказала мама, — тшш. Тебе надо чуть-чуть пройти. Потом полежишь.

— В кровать? — спросил он.

Где же его прихватило, что надо куда-то идти. В школе? Он в школе? Надо дойти домой, чтобы наконец лечь.

— Ты отведешь меня домой? — спросил он мягкую, добрую темноту.

— Конечно, — сказала та. И он пошел, повинуясь маленькой руке, что вела его сквозь мутную боль. Он все еще прижимал к груди что-то, про что помнил, что его нельзя потерять или оставить.

— Он совсем плох, — сказал Фред или Билл. Близнецы всегда дразнили его во время болезни, забавляясь его беспомощностью, но в этот раз голос Билла (или Фреда?) был обеспокоенным.

— Ему станет лучше, когда вы уведете его от реки, — прозвучал еще один голос, холодный и спокойный. Врач.

— С таким проводником вам никто не нужен, — сказал врач, — где ты достал эту птицу?

— Далеко еще? — мама всегда так волновалась, когда он заболевал, даже если это было банальной ангиной!

— Следующая граница последняя. Ладно, но помните, мы договорились, — сказал врач. Где мама взяла врача с таким неприятным голосом?

— Договорились, конечно. Да я в любом случае хотел остаться... ладно тебе, Грейс, еще же есть время! Я здесь всего пару дней... тяжело его тянуть? Рон, постарайся просто шагать, просто шагай, Рон!

И он шагал, шагал изо всех сил, шагал, пока не пропал солоноватый запах, пока воздух не стал прохладным и свежим, пока хриплое карканье не возвестило конец пути.