Студент года (гет)

Прошло два трудных дня. Видимо, преподаватели сговорились, потому что пять контрольных за такой короткий промежуток времени — явный перебор. Хотя, как оказалось, этому было вполне логичное объяснение. Сегодня директор объявил о начале подготовки к ежегодному Актёрскому фестивалю. К первому дню весны каждый курс по традиции готовил спектакль по классическим произведениям магических авторов.

— В этом году мы обязаны победить! — эмоционально жестикулируя, доказывал Эмиль, остановив Драко и Гермиону в коридоре после ужина. — Каждый раз нам не хватает каких-то нескольких баллов!

— О, опять! Он помешан на этом, — улыбнулась Роуз.

— Неправда! — попробовал оправдаться Хольм. — Но согласись, что в последний раз мы выигрывали ещё на втором курсе. Тебе не кажется, что нас уже даже не рассматривают, как конкурентов? В общем-то, я не считаю, что пятикурсники в прошлом году были сильнее. Наверняка это профессор Лофгрен присудил им пару лишних баллов.

— Вот так всегда, — закатила глаза Бергман. — Пойдём, надо повесить объявление о собрании артистов. — Она потянула его за собой. — Приходите, сбор в девять в гостиной на пятом.

С этими словами старосты удалились, а Драко и Гермиона направились к себе.

— Ты бы хотел учиться в Дурмстранге постоянно? — Почему этот вопрос пришёл ей в голову?

— Что?.. — Драко перевёл на неё удивлённый взгляд.

— Представь, что у тебя была бы возможность выбирать… Хогвартс или Дурмстранг. Ты бы остался здесь? — Гермиона наклонила голову и вопрошающе посмотрела на него.

— Что за странные вопросы, Грейнджер, — пожал он плечами. — Мы выросли в Хогвартсе, по-моему, ответ очевиден.

— Я слышала, как кто-то спрашивал об этом Оби Руфаро и он ответил, что предпочел бы Дурмстранг своей Уагаду.

— Что за бред, — нахмурился Малфой. — Конечно, здесь не так плохо, как рассказывал мне… отец, когда родители решали, где мне учиться. Но нет, я не хотел бы менять что-то.

Даже с учётом всех совершенно нерадужных событий, Хогвартс оставил много светлых воспоминаний. Это слизеринские посиделки, игры в квиддич, первые победы, время, которое он проводил вечерами со своим крёстным, первая любовь…

Наверное, он слишком задумался, потому что они успели пройти несколько этажей, прежде чем он спросил её о том же.

— Хогвартс мне ближе.

— А может, дело в Поттере и Уизли? — сыронизировал Драко. — Если бы они были здесь, разве ты хотела бы уехать? Преподаватели тут явно более строгие. Не ты ли говорила на первых курсах, что профессорам можно придумать более жёсткие наказания за невыполнение домашнего задания?

О да, однажды она имела неосторожность во всеуслышание произнести это на уроке Трансфигурации. Лучше бы она держала язык за зубами, потому что профессор МакГонагалл после этого начала снижать баллы вдвойне.

— Гермиона, подожди! — послышалось позади. Нет, она не хотела сейчас говорить с Тором, стремительно догонявшим их. — Подожди, можно тебя на минуту?

Она вздохнула и остановилась.

«Чёртов карлик», — подумал Малфой, но ничего, кроме как продолжить путь в одиночестве, ему не оставалось.

* * *

Без пяти девять гостиную пятого этажа заполнили галдящие без умолку студенты. По всей видимости, из года в год в спектаклях участвовали одни и те же активисты, потому что у них явно были общие темы для беседы. Драко пришёл один, но к нему тут же подлетела Астрид, собираясь представить его своим друзьям. Неподалёку он увидел Гермиону в обществе Тормунда, Колина и какого-то парня, которого он запомнил по игре в Квиддич. Они активно обсуждали что-то, карлик приобнимал её за плечи, а она, кажется, выглядела вполне счастливой, возможно, немного смущённой.

Малфой невольно усмехнулся. Видимо, дурмстранговец на самом деле ей нравился, иначе непонятно, почему она решила закрыть глаза на недавнюю ситуацию.

— Надеюсь, мне не дадут роль второго плана, — произнесла Ларсон, не обращая внимания на то, что кто-то, кроме Драко, мог услышать её.

Он хотел сказать, что с её стороны самонадеянно так полагать, но появление старост заставило всех замолчать.

Драко в очередной раз убедился, что Хольм был прирождённым лидером. У него мастерски получалось увлечь людей за собой, будь то банальные посиделки в компании или массовые проекты. Следующий час все вели оживлённую беседу на тему будущего спектакля. Сыпались предложения от одних, аргументы «за» и «против» — от других, некоторые же просто выступали пассивными слушателями. Драко, конечно, не был намерен участвовать в представлении, у него никогда не было тяги к подобному творчеству. Но он тайком наблюдал за Астрид, которая не желала оставаться в стороне. Настойчивая, в меру нахальная, резкая и знающая подход к людям. Такой он видел её достаточно часто, наверное, и в этом были свои плюсы.

К своему сожалению, Малфой также отметил, что на обсуждении присутствовал Вестмар Бергрен. У него до сих пор остался осадок от злосчастной игры в «Магиполию», только вот стало вполне понятно, что сегодня Вест просто умничал. Со стороны дурмстранговца было слишком много пустых разговоров, он видел недостатки во всём, что предлагали другие, но сам не выдвигал никаких альтернатив.

К половине одиннадцатого было решено ставить спектакль по известной драме Рубидиуса Туккенфага, история о первом маге показалась всем самым лучшим вариантом. Тут же было проведено тайное голосование и распределены роли, правда, далеко не все остались довольны его результатами. Астрид, не стесняясь остальных, принялась обсуждать причину того, что её «обошли» и не дали самую подходящую ей, по её же мнению, роль жены главного героя.

— Эмиль, это нечестно! Неужели ты не видишь, что Уна не подходит? Она слишком мягкая, да и по внешности, вы уж извините, но в книге ничего не сказано о том, что его жена была мулаткой! — пробовала она надавить на Хольма.

— Давайте не будем опускать друг друга, — твёрдо сказал он.

— Просто нужно разумно подходить к выбору ролей! — усмехнулась она. — А не голосовать за всех подряд!

— У тебя проблемы, Ларсон? — Уна, похоже, не была из тех, кто молча терпит подобное. — Лучше бы держала язык за зубами, все прекрасно помнят, что было в прошлом году, — усмехнулась девушка. — Тебе повезло, что тебя вообще взяли!

Драко стоял в стороне и чувствовал нарастающее раздражение. Вести себя Астрид не умела совершенно. Видимо, родители не вдолбили в её симпатичную головку, что не всегда всё может складываться так, как она хочет, и он не намерен больше наблюдать этот позор.

— У меня как раз нет никаких проблем, если не считать того, что жена главного героя — негр с кривыми зубами!

А вот это было уже слишком. Уна молниеносно направила палочку на самоуверенную хамку. Все остальные, видимо, получали удовольствие от незапланированного спектакля, некоторые даже не смогли скрыть злорадных улыбок. Лишь Эмиль пробовал словесно их успокоить, но разве это могло быть эффективным?

— Заткнись, или я убью тебя! — Не похоже было, чтобы мулатка шутила.

Астрид не была настолько быстрой, и в её глазах сейчас отчётливо читался страх.

Малфой тут же подошёл к девушке, взял её за плечи и потянул за собой.

Кажется, он слышал, как Бергрен, обратившись к кому-то, насмешливо произнёс, что «они нашли друг друга».

— Прекрати это немедленно, — жёстко сказал Драко, и через несколько секунд они уже скрылись из вида, хотя девушка всё ещё продолжала что-то доказывать теперь уже ему.

* * *

Ему было стыдно. Как будто это он сейчас был объектом всеобщего внимания, как будто он был виноват в том, что устроил подобную сцену.

Малфой ведь тоже раньше не умел проигрывать и прекрасно помнил, как после некоторых матчей по квиддичу поливал грязью команды соперников, но только теперь отчётливо осознал, как это выглядело со стороны.

А ещё он гневался на себя за то, что не мог оборвать связи с этой девушкой. Что он потеряет, если просто скажет ей, что всё кончено? Он всё равно не любит её, а она — его, это же очевидно. Но он не хотел оставаться один.

Сегодня они впервые поссорились. Драко разъяснил ей, что подобное поведение было неподобающим, а она обвинила его в отсутствии поддержки, и никакие доводы не смогли убедить её в обратном. Астрид ушла, бросив ему, что он может быть свободен. Что это значило?

Драко хлопнул дверью в учебную за две минуты до отбоя. Как же зол он был! Если бы времени было чуть меньше, он отправился бы на квиддичное поле, это точно бы помогло. Как же можно быть такой недалёкой! Он внешне спокойно выслушал истерику Ларсон, обошёлся без взаимных упреков. Только было ли это хорошо для него самого? Он вновь загнал все эмоции внутрь и понимал, что ситуация всё равно будет мучить его, только никто об этом не узнает.

Он не сразу заметил Тора и Гермиону, сидевших на диване и державшихся за руки. Они, наверное, целовались, а он помешал им?

— Я пойду, спокойной ночи, Герми, — тут же произнёс Лайне.

Он чмокнул её в щёку и вышел в коридор, махнув Малфою на прощание.

В глубине души Малфой надеялся, что она не пойдет к карлику. Так ему было спокойнее… Почему-то ему не нравилось то, что они помирились. Дурмстранговец ведь повёл себя по отношению к ней не самым лучшим образом, почему же она так легко простила ему это?

Он тоже хотел бы получить прощение. Он уже не раз извинялся, но ему лишь кивали в ответ. Кто-то презрительно отворачивался, кто-то вздыхал, но никогда ему не говорили, что прощают, как будто в отместку за ошибки ему раз и навсегда преградили путь к душевной близости. Может, они думали, что ему это не нужно, но они ошибались. Это сжирало Драко изнутри, заставляло быть ещё жёстче и отстранённее, ведь его отвергли, а он не мог показать, что расстроен и разочарован, он должен быть сильным.

Интересно, когда карлик извинился перед Гермионой, она сказала, что прощает его? Наверняка. А ведь он тоже однажды искренне просил прощения.

«Всё в твоих руках», — таким был её ответ. Более чем ясно.

Сегодня не хотелось больше ни с кем говорить. Он отправился к себе, наложил заглушающее заклинание и рухнул на кровать.

* * *

В эту пятницу Альфред Локк был в ужаснейшем настроении. Он не пустил опоздавшего на две минуты шармбатоновца и поставил низшие баллы четверым дурмстранговцам за то, что они с ходу не смогли ответить на вопросы по одной из прошлогодних тем.

— Вы совершенные бездари! — разглагольствовал профессор, разозлённый, видимо, самим фактом их существования. — Мистер Бергрен, подойдите ко мне!

Вестмар моментально побледнел.

— Почему ты, лучший ученик выпускного курса, позволяешь, чтобы тебя обошли? И не просто обошли, а какая-то…

Локк сморщился, решив, что не стоило продолжать. Собственно, все и так додумали ход его мыслей.

Гермиону словно облили ледяной водой.

— Я думаю, стоит провести импровизированный тест сегодня, — усмехнулся профессор как-то неестественно. — Мисс Грейнджер, — с вызовом обратился он к ней, — подойдите.

Гермиона медлила, потому что понимала, что ничем хорошим это для неё не закончится, но с гордо поднятой головой выполнила требование учителя.

В классе стало настолько тихо, что слышно было, как колотилось её сердце.

Вест молчал, потупив взгляд, когда гриффиндорка подошла к ним, и теперь все замерли в ожидании.

— Скажите, мистер Бергрен, — начал Локк, — какое заклинание используется для привлечения Центий?

— «Мерпол полинаркус», сэр, — хмуро ответил дурмстранговец.

— Я уверен, вы не знали этого, мисс Грейнджер, — усмехнулся Локк, и Гермиона поняла, что он был не в себе. — Десять-ноль в пользу Бергрена.

— Я знала это, профессор, — твёрдо ответила Гермиона, пытаясь понять, что происходит.

— Видимо, вас не учили спрашивать разрешения, прежде чем заговорить? Минус десять баллов!

Это несправедливо…

— С каким временным промежутком можно использовать «Заклинание Биршопа», мистер Бергрен?

Локк положил руки в карманы и начал медленно расхаживать по классу.

— Три дня, — процедил Вестмар.

— Ранее да. Плюс пять баллов. Думаю, вы и этого не знали, — усмехнулся он, бросив взгляд на Гермиону.

— В последних изданиях совершенно иная информация, профессор! Исследователи выяснили, что ограничение абсолютно бессмысленно, потому что никак не влияет на это заклинание! — нахмурилась она.

— Вы ничему не учитесь, мисс Грейнджер. За разговоры без разрешения минус двадцать баллов, — он ликовал.

Внутри гриффиндорки что-то перевернулось. Она не могла ничего сейчас сделать. Перед ней стоял профессор, и спорить с ним она не имела права, это казалось неприемлемым. Но он унижал её, был несправедлив, разве нет?

— Что имеет большую силу: «Татрун» или «Таттан», мисс Грейнджер?

— Они одинаковы, сэр, — тут же ответила она со стопроцентной уверенностью. Память никогда не изменяла ей.

— Неверно, минус двадцать баллов, предпочтительнее использовать «Таттан». Хотя откуда вам это знать, — усмехнувшись, надменно посмотрел на неё Локк.

Как так?! Почему? Такого стыда Гермиона не испытывала ещё с младших курсов. Профессор что-то отметил в своём блокноте и вновь придирчиво посмотрел на краснеющую Гермиону. Он ненавидел таких, как она… Поэтому он и вызвал сейчас лучшего студента Дурмстранга и грязнокровку, чтобы показать всем, насколько она ничтожна.

Малфой готов был провалиться сейчас сквозь землю. Но не от осознания того, что их школу прилюдно опустили, а потому, что Грейнджер не заслуживала такого отношения.

— Есть знания, которые недоступны таким, как вы. Вот расскажите нам свою историю, как так получилось, что вы оказались у нас? — вскинул руки профессор. — Ведь вам уже сколько лет? На второй год оставались? — Почему-то он решил, что это смешно.

Ему было хорошо известно, по какой причине она вернулась в школу, но он получал какое-то извращённое удовольствие от ощущения власти над ней.

В аудитории стояла гробовая тишина. Гермиона чувствовала, как руки начинали предательски дрожать, поэтому спрятала их за спину. Да, она была сильной, но сейчас ощущала себя беспомощным ребёнком.

— Не понимаю, какое это имеет отношение к уроку Заклинаний, сэр.

Локк рассмеялся, отчего стало ещё более мерзко.

— Ну как же. Вы старше всех здесь, значит, обязаны знать больше, разве нет? То, что вы в прошлом году решили дать себе передышку от учёбы, не является основанием для принятия вас обратно в любое время, — протянул он.

Малфой молча смотрел сейчас на Гермиону. Как и Эмиль, Роуз, Джей, Колин, Тор и все остальные… То, что профессор неправ, понимали многие, но никто не хотел ввязываться в споры с преподавателем. Кто будет подставлять себя из-за неё?

Почему-то Драко подумал о Поттере. Что бы сделал Поттер? Он наверняка вступился бы за свою подругу. Это даже не обсуждалось — он точно встал бы сейчас и не побоялся высказать своё мнение, ему было бы плевать на все эти баллы и звания, потому что он понимал ценность искренней дружбы.

— Как вы можете… — произнесла Гермиона, шокированная его словами. — Была война… — Грейнджер глубоко дышала, и видно было, что она прилагала много усилий, чтобы держать себя в руках.

У неё словно выбили почву из-под ног. «Решили дать себе передышку». Передышку. О каких передышках он говорил?! Жестокий ублюдок…

Локк немного пошатнулся.

— Война? Не понимаю, при чём здесь вы, мисс Грейнджер? Неужели вы думаете, без вас бы не обошлось? Почему таким, как вы, не обучаться в маггловских школах? Использовать магию для приготовления ужина или для стрижки газона у дома. — Он вновь усмехнулся, ища поддержки у аудитории.

Но студенты молчали, стараясь не смотреть на него. Ну же, Драко, почему ты сидишь? Что ещё он должен сказать, чтобы ты решился?

— Уверен, вы согласны со мной, мистер Бергрен.

У Гермионы было столько ответов на эти реплики… Но она не могла вымолвить ни слова. Она через многое прошла… Через весь ужас военного времени. Не сдалась, не сбежала, не струсила… А сейчас перед ней сидели семьдесят учеников и ждали, что она скажет, что недостойна своей магии. Почему Тор молчал? Почему молчали Эмиль и Рози? Джейлин? Колин? Если бы любой из них попал в такую ситуацию, она не побоялась бы высказать своё мнение! Если они, конечно, не думали так, как он…

— Хорошо, когда твой друг — знаменитость магического мира. Вы ведь поэ… поэтому сюда попали?

Ну же, не будь идиотом…

— Почему вы так с ней говорите? — Давно на Малфоя не смотрело столько пар глаз. Сердце пропустило удар, он сейчас действительно нервничал. — Что она вам сделала?

Локк медленно перевёл взгляд на него.

— Встань, — выплюнул он.

Малфой нехотя поднялся, чувствуя, что не знает, что сказать, потому что защищать других никогда не было ему свойственно.

— Ваше место за партой, молодой человек, и вам ещё хватает наглости выкрикивать без разрешения! Невоспитанным, необразованным магглорождённым не место здесь, и если вы считаете, что я неправ, то и вам тоже! — прошипел он. —ТКто не согласен со мной — дверь открыта!

Все сидели на своих местах, боясь пошевелиться, потому что знали, что злить профессора Локка — значит подписать себе приговор на экзамене по Заклинаниям.

— Вы даже не дали ей ответить! Пытаетесь тут доказать какой-то бред… — усмехнулся Драко.

По аудитории тут же пролетел недоумённый шёпот.

— Вон отсюда! — прокричал Локк.

—ИДа таких, как она, половина Хогвартса! Что вы вообще знаете? Передышка от учёбы… У кого-то она будет вечной, потому что их убили! — Малфой истерично рассмеялся. Сейчас он уже не боялся ровным счётом ничего. — А такие, как Грейнджер, — он нахмурился, — по-крайней мере, не прятались за чужими спинами.

— Убирайтесь! Я сейчас же напишу на вас жалобу! — не унимался разъярённый профессор.

— Да мне всё равно! А вот ей — нет, жаль только, что она слишком воспитана, чтобы послать вас к чёрту!

С этими словами Малфой вылетел из аудитории, хлопнув дверью.

Только спустя несколько минут он осознал, что только что натворил.

Но он не жалел.

* * *

Эмиль предположил, что Локк, скорее всего, был пьян, периодически подобное случалось, и однажды он уже чуть не лишился должности преподавателя из-за этого. Как рассказали ему старосты, после его ухода профессор был в бешенстве и практически сразу всех распустил. Гермиона убежала одна из первых, никто даже не успел подойти к ней.

Грейнджер не появилась на следующей лекции, в комнате её тоже не было, и, как бы он ни желал этого не признавать, Драко беспокоился.

В библиотеке практически никого не было. Малфой даже не сразу увидел её с кучей книг в углу зала. Она сидела спиной к остальным, наверное, не хотела никого видеть.

— Привет. — Он занял место рядом с ней и молча наблюдал, как Гермиона усиленно делала вид, что читала.

Она не сказала ни слова, просто не могла. Не ему. Его ей хотелось видеть меньше всего, именно поэтому она не пошла к себе, а ещё потому, что знала, что туда наверняка нагрянет вся компания. Ей и так было невыносимо стыдно за то, что от неё никогда не зависело, а теперь оказалось, что этот факт ей ещё припоминают. Профессор намекал на то, что она грязнокровка, а ведь об этом наверняка практически никто не знал. Теперь все будут коситься на неё, осуждать и считать, что она недостойна быть здесь. Даже если вслух этого и не произнесут, то уж точно подумают. И Малфой в глубине души так считал, что бы он там ни говорил.

Ей было сложно сохранять спокойствие. Периодически на глазах появлялись слёзы обиды, которые она усиленно старалась подавить, отвлекаясь на книжные главы. Не хватало только, чтобы слизеринец видел это.

— Я занята, Малфой, — хмуро сообщила она.

Только уходи.

— Ты что, расстроилась из-за этого идиота? — спокойно начал он. — Грейнджер, Локк перебрал, он мог начать доставать кого угодно.

Да. Только выбрал грязнокровку. Она не хотела грубить. Всё-таки Драко — единственный, кто вступился за неё, какие бы цели он ни преследовал.

— Не бери в голову. — Это было последней каплей. Малфой видел, как задрожали её губы. Она тут же отвернулась, но глупо было скрывать слёзы, он сидел в метре от неё и не был слепым. — Ты чего…

Ничего!!!

Для него это было даже хуже, чем получить бладжером по голове…

Гермиона периодически вытирала солёные капли тонкой рукой, а он сидел, как идиот, не зная даже, что сказать.

— Эмиль говорит, в прошлом году Локка чуть не уволили за подобный инцидент, — попробовал успокоить её Драко. — Он швырял в учеников всё, что попадалось под руку, одному попал в голову чернильницей, родители парня потом подали жалобу, в общем, разбирались с ним долго. — Он надеялся отвлечь её, но это было бесполезно.

Она была такой беззащитной сейчас, такой живой и настоящей...

Драко, глубоко вздохнув, потянулся к ней и взял её руку в свои ладони.

С ним что-то происходило, его словно трясло внутри, как будто он позволил себе нечто большее, чем простое утешение. Сегодня он иначе относился к этому жесту, потому что ему просто хотелось держать её за руку. Прикасаться. Её ладошка была влажной от слёз, и он пару раз провёл по ней большими пальцами, словно пытаясь стереть эту несправедливо нанесённую обиду.

Они ведь друзья?.. Гарри делал так тысячу раз. Она легонько сжала его ладонь в ответ.

— Теперь все думают обо мне так же, как он, — тихо высказала Гермиона свои опасения, всё ещё не поворачиваясь к нему.

— Не думаю, что все разделяют эти взгляды, — он запнулся, понимая, как глупо это прозвучало из его уст.

Наверное, она подумала о чём-то, что её оттолкнуло, потому что медленно высвободила свою руку из его и нахмурилась.

— Ты сам так говорил недавно. — Эта фраза заставила Малфоя помрачнеть.

Конечно, она никогда этого не забудет. Но зачем напоминать ему об этом сейчас, неужели она не видит, что всё изменилось?

— Я говорил много лишнего, Грейнджер. — А что он мог ей ответить? — Это не значит, что сейчас я так думаю.

Она глубоко вздохнула.

— Знаешь, я уже ни в ком не уверена. — Такое хлёсткое утверждение. Она просто была расстроена, поэтому сказала это, сегодня всё виделось в чёрном цвете. Да, Гермиона не была уверена в Торе, который сегодня отмалчивался и прятал взгляд, в старостах, Джей и Колине. Даже от Гарри и Рона она не знала, чего ожидать, не говоря уже о Джинни.

Если бы гриффиндорка посмотрела сейчас на него, она увидела бы в его глазах непонимание, которые он от неожиданности не успел скрыть. Он, очевидно, понял её по-своему.

Сегодня ему стало по-настоящему обидно, потому что он не знал, какие доказательства ей ещё нужны. Он честно думал, что можно начать всё с чистого листа, она сама ведь предложила. И что в итоге? Он старался всё исправить, а Гермиона отшвырнула его к отправной точке. Сначала Драко хотел сказать, что изменился и она может ему доверять, но, раз она не видит, зачем унижаться? Потом думал напомнить, что они решили начать всё сначала. Почему же она не отпускала прошлое… Но вместо этого…

— Как хочешь. — С этими словами он медленно встал и вышел из библиотеки.

Он не хотел знать, что она пыталась сказать ему вдогонку, потому что в голове засела лишь одна фраза, которая сейчас перечёркивала многое.

Как же он ненавидел эту идиотскую черту своего характера! Когда он научится не реагировать на подобные слова и не накручивать себя без лишнего повода?! Малфоя всегда легко было задеть, особенно в детстве, но за годы он стал просто гением маскировки. В ход пускались надменность, язвительность, холодность и гордость, и никому даже в голову не приходило, что слизеринец мог накручивать себя по пустякам.

* * *

Гермиона сидела на винтовой лестнице Восточной башни. Роуз рассказывала, что здесь практически никого не бывает, и это было так: за несколько часов здесь никто так и не появился.

Она обхватила руками колени и замерла. Очень многое произошло за последние две недели… И беспокоил её сейчас не инцидент с профессором Локком, а то, что так закончился её разговор с Драко. Он не так её понял, хотя как ещё можно было понять эту неосторожную фразу? Изменение отношения к Малфою стало слишком явным, чтобы закрывать на это глаза. Она была здесь совершенно одна, и, когда человек делает тебе добро, сближение неизбежно. Так есть ли смысл уверять себя в том, что он не может стать близким другом? Какие доказательства ещё нужны, чтобы позволить себе признать, что он давно перестал быть чужим? Поход к Эврике, будничное общение, когда он смотрел на неё совершенно просто, помощь с заклинанием… Все эти письма… Разговаривая с ним об отношениях неделю назад, она поймала себя на мысли, что так же говорила бы с лучшими друзьями. Полёт, когда он избегал резких поворотов, чтобы не напугать её... Наверное, он всегда таким был, но почему только сейчас она разрешила себе это видеть? И то, что он сделал сегодня... Она уже не сможет забыть, списать всё на то, что он притворялся, потому что это не могло быть ему выгодно. Даже Тормунд, человек, который ей нравился, спокойно наблюдал за происходящим, позволив ей терпеть унижения. Не пошёл за ней после, не искал её сейчас и абсолютно, по всей видимости, не считал, что могло быть иначе. Она ожидала поддержки от кого угодно, только не от слизеринца. И что она сделала? Даже не сказала, что ценит его поступок…

* * *

Почувствовав упадок сил, Драко отправился к себе задолго до отбоя.

Он слышал, как вернулась Грейнджер, как она копошилась в учебной, несколько раз ходила в свою комнату, хлопая дверями. Ближе к часу наступила тишина, но спать не хотелось из-за навязчивых мыслей. Всё сегодня было не так.

Робкий стук в дверь.

Чего ей нужно…

Был ли смысл отмалчиваться?

Он открыл, и приглушённый свет настольной лампы осветил часть его комнаты.

— Прости меня, — с порога сказала она. — Я просто не так выразилась. Сегодня. Я была расстроена из-за того, что… Ты знаешь, а потом… Ты начал меня успокаивать, а я не сдержалась, сказала эту глупость… Извини, — выдохнула она, и Драко даже не успел опомниться, как Гермио прижалась к нему, уткнувшись носом в его плечо. Это заставило его задержать дыхание… Он вновь почувствовал что-то совершенно неподходящее и обнял её в ответ, но совсем не так, как обнимают друга.

Она пришла. Стояла сейчас так близко… Нет, это не могло быть враньём. Грейнджер никогда не сделала бы шаг навстречу, если бы не простила, правда? Только не она.

От её распущенных волос еле уловимо пахло какими-то приятными ненавязчивыми духами, он замечал это и раньше, но только сейчас понял, как подходил ей этот аромат. Она не могла видеть, как он коснулся губами её волос и закрыл глаза.

Один вопрос не давал ему покоя.