Последняя битва (гет)

Из кухонного окна Амелия наблюдала за Давиной. Старшая ведьма сидела в кресле качалке и вязала нечто, что по ее словам было свитером для Амелии, но та была не совсем уверена, что сможет носить свитер, у которого есть только один рукав и три дырки для головы. Бывшая директриса школы Кэкл с улыбкой подумала, что когда Давина забывала надеть очки, она частенько становилась жертвой двойного видения, а потому так сильно отклонялась от схемы вязания.

Амелия спрашивала себя, делала ли Давина хоть что-то правильно, но потом поняла, что без своих маленьких странностей ее подруга просто не будет сама собой. Правда теперь, когда у нее нередко случались приступы старческого маразма, этих странностей становилось все больше. Например, одной такой странностью было пение курам, которые жили в саду их коттеджа. Само по себе это не было проблемой, но Давина настойчиво уверяла, что пение фальцетом было полезно для развития цыплят и их благополучия.

На пенсии жизнь была спокойной и легкой, чего Амелия раньше и не предполагала. Она подумала, что, возможно, занимала пост директора слишком долго и совершенно не рассматривала кандидатуры, которые могли бы занять ее место, но эта мысль вызвала смех. Из всех сотрудников школы Кэкл такая кандидатура была только одна — Констанс, которую Амелия давно воспринимала как дочь. И хотя у Амелии больше не было магии, облегчающей жизнь, она не была полностью отрезана от волшебного мира: учителя школы часто навещали их, и конечно, Делия частенько приводила Кайрис, навестить «тетю Давину». Да и сама Амелия по праздникам приходила в школу и видела, как продолжается ее дело.

В первую неделю ее пребывания в должности директрисы, Констанс постоянно поддерживала с ней связь, но не потому что не справлялась, а потому, что хотела сохранить школу точно такой же, как и при Амелии. Это было очень трогательно. Бывшая директриса не думала, что ее влияние на школу может быть таким сильным даже после того, как она покинула свой пост.

Амелия улыбнулась. Не было никаких причин волноваться. С Констанс в качестве директрисы и такими учителями, как Мод и Милдред, школа еще долгие годы останется замечательным местом для воспитания и обучения молодых ведьм.

* * *

Когда Мод однажды вечером вошла в комнату Милдред и нервно сообщила, что Констанс предложила ей стать ее заместительницей, и спросила у подруги, стоит или нет принимать это предложение, Милдред не могла сказать, что ее удивило решение директрисы. Мод очень переживала за чувства Милдред, так как та преподавала в школе дольше, чем она, и как ей казалось, имела больше прав на этот пост, Милдред это совершенно не заботило. Она считала, что Мод — прирожденный учитель: Милдред видела, как горят глаза подруги, когда она наставляла своих подопечных. И хотя раньше Мод не собиралась делать такую карьеру, Милдред знала, что подруга отлично с этим справится.

Сама же Милдред никогда не жаждала получить это место. Да, она любила преподавать и после колледжа рассматривала профессию учителя как единственно возможную. Но в то же время она была художником. И если бы надо было выбирать между преподаванием и искусством, то девушка не задумываясь выбрала бы искусство. Проводя свои уроки, Милдред получала удовольствие от процесса создания новых ярких произведений так же, как и ее ученицы.

Милдред подумала о том, как что школа Кэкл продолжает жить своей жизнью и после того, как они закончили обучение. Она думала, что так же, как Мод, в последствии нашла здесь свою нишу, точно так же, как и Энид, хотя условия были очень разными. Девушка оглядела картины, которые украшали стены ее класса, задаваясь вопросом, сколько еще учениц найдет свою дорогу в жизни в этом древнем и полном тайн учреждении.

* * *

Делия посмотрела в окно на их неопрятный сад, лениво помешивая шоколадную помадку, которая медленно застывала, превращаясь в глазурь. Молодая женщина думала о том, что как бы парадоксально это не звучало, но ежегодное празднование дня рождения Кайрис было омрачено тем, что именно в этот день умер ее отец. Делия никогда не позволяла своей меланхолии омрачать радость Кайрис, но в то утро дочка поймала ее разговаривающей по душам с цветочным горшком, стоящим у окна и спросила, что за повод. Опустив большинство подробностей, Делия кратко обо всем рассказала. Она знала, что Кайрис, имея такой огромный магический потенциал, рано или поздно обо всем узнает, но ей только исполнилось восемь лет, а потому не стоило обременять ее столь тяжелым рассказом.

Делия снова посмотрела на маленькое растение в горшке — Helleborus niger*. Делия посадила его как дань той жертве, которую Экберт принес ради своей дочери. И хотя Гаррет выразил тревогу по поводу нахождения ядовитого растения в одном доме с ребенком, Констанс сделала горшок недосягаемым для Кайрис, и этот своеобразный мемориал Экберту остался на своем месте.

— Спасибо, — тихо сказала она, завершая разговор, который был прерван утром. Она каждый год говорила то же самое, точно так же, как и традиционно посещала могилу Марлона.

Выговорившись, Делия переключила свое внимание на торт, который испекла ко дню рождения Кайрис. Восемь лет, казалось, пролетели незаметно: Делия едва могла поверить в то, что с тех пор, как она дала дочери жизнь, прошло так много времени. Конечно, за это время случилось многое: были взлеты и падения, но в какой семье не без раздоров?

— Привет, — сказал ей на ухо теплый голос с валлийским акцентом. Гаррет ласково обнял жену за талию и притянул к себе. Делия настолько была погружена в свои мысли, что даже не услышала, как он пришел. — У нас все готова для празднования?

— Как никогда, — ответила Делия, нанося на торт последние украшения и ставя его застывать. Гаррет потянулся к ней за поцелуем, но как только их губы встретились, вопль из гостиной вернул их с небес на землю.

— Сработало! — кричала Кайрис. — Там! Там показывают… Тьфу! — закончила она, вбежав на кухню и увидев обнимающихся родителей.

— Мы идем, Кайрис, — сказала Делия, высвобождаясь из объятий мужа и следом за дочкой идя в гостиную, где по телевизору показывали почти знакомый замок. Кайрис подпрыгивала от возбуждения: год назад Делия продала права на свои детские книги и по ним сняли сериал.

Прикусив губу, Делия наблюдала за событиями, разворачивающимися на экране, где актеры играли ведьм. Она спрашивала себя, что было бы, если бы Констанс увидела свой экранный портрет. Затем она искоса взглянула на свою дочь, стараясь угадать ее мысли. Кайрис несколько лет предстояло учиться в школе Кэкл, и Делия предупредила ее, что это будет совсем не так, как показано в ее книгах. Делия снова повернулась к экрану, думая о том, как оценили бы вышедший сериал ее друзья из академии, а затем покачала головой. Они всегда поддерживали ее, восхищаясь книгами, и Делия по-своему тоже всегда будет поддерживать их. И хоть экранные образы были довольно близки, они никогда бы не смогли заменить людей, которые были такой захватывающей и удивительной частью ее жизни.

* * *

Энид всегда находила парадоксальным тот факт, что несмотря на то, что сдала экзамены и была довольно искусна в колдовстве, в итоге выбрала себе немагическую профессию. Она легко справлялась с работой акушерки и с самого рождения Кайрис знала, что это именно то, чем она хотела заниматься. Девушка не отрицала, что ее магия помогала ей в ее работе: она могла варить зелья, которые были более эффективны, чем эпидуральная анестезия, и знала, что может применить заклинание, способное помочь в экстренной ситуации. Однако, если это возможно, Энид предпочитала, чтобы все шло естественно. Это казалось правильным. Люди часто спрашивали ее, не боится ли она рожать, когда ежедневно видит все ужасы этого процесса, но Энид всегда отвечала, что ее это не пугает. Другие спрашивали, не считает ли она свою работу монотонной, и девушка отвечала, что такого просто не может быть. Каждые роды всегда проходили по-своему, но всегда сопровождались волнением и адреналином, которые она испытывала всякий раз, как помогала появиться новой жизни. В глубине ее сознания, впрочем, всегда была нервозность. Энид больше никогда не приходилась участвовать в таких тяжелых и волнительных родах, как у Делии, девушка всегда боялась, что кто-нибудь из рожениц нечаянно повторит ее судьбу. Но это не могло заставить девушку отказаться от выбранной профессии. Она продолжала работать и улучшать свои навыки, чтобы уменьшить вероятность таких случаев и помочь появиться на свет как можно большему числу детей.

Но несмотря на то, что немагическая карьера занимала почти все ее время, Энид не забывала и своих друзей из школы Кэкл. И, возможно, в свои школьные годы она не любила учиться и создавала кучу проблем, но сейчас была уверена, что это были лучшие годы ее жизни.

* * *

Это был первый день нового учебного года, и ученицы должны были прибыть меньше, чем через час. Констанс смотрела на свое отражение в зеркале, думая о том, как первоклассницы воспримут ее. Она была грозной директрисой, которую все уважают и боятся, но к которой всегда можно обратиться за помощью.

Было бы нелепо говорить, что с возрастом Констанс совсем не изменилась, но она могла бы сказать, что для своих лет удивительно хорошо сохранилась. Конечно, у нее появилось несколько новых морщин, и конечно, седая прядь в волосах появившаяся после посещения апартаментов дьявола так никуда и не делась. Она сама обнаружила ее. Милдред и Амелия были слишком вежливы, чтобы упоминать об этом, когда спасли ее. Сама Констанс позже хотела закрасить ее, но так этого и не сделала. Не только из-за того, что ненавидела прибегать к магическим косметическим средствам (хотя Фенелла и Гризельда, узнав о ее положении, предложили ей свою новую линию средств по уходу за волосами), но и потому, что решила, что эта прядь придает ей некую таинственность и никак не мешает жить. Девочки, впервые вступающие на порог школы, часто задавались вопросом о природе ее происхождения. Более циничные советовали парикмахеров, но были и те, кто делали и более романтические предположения. Констанс совершенно не возражала и в тайне наслаждалась этими разговорами. Это была одна из тех мелочей, которые напоминали ученицам, что эта страшная ведьма была живым, дышащим существом, таким же, как и они сами. Констанс всегда будет помнить изумленный шепот, когда на Хэллоуин появлялась с распущенными волосами. И, верная своему слову, она до сих пор хранила вечернее платье, которое много лет назад подарила ей Делия, хотя больше и не надевала его.

С тех пор, как Констанс стала директрисой школы, порядки тут почти не изменились. Единственным серьезным изменением было то, что отношения между школами Кэкл и Камелот значительно улучшились. Это, без всякого сомнения, было связано с тем, что после смерти Экберта школу возглавил Терранс Джонс. Он был полон решимости вдохнуть в школу новую жизнь и, навсегда зарыв топор войны, прекратить соперничество между волшебниками и ведьмами. То, что Констанс была директором школы, значительно облегчили переговоры, ведь Терранс всегда испытывал по отношению к Констанс безграничную благодарность за то, что та спасла его внучку.

Констанс вздохнула и вынырнула из воспоминаний, готовясь идти встречать новых девочек. И если была одна вещь, которой она научилась за время своего преподавания — не нужно бояться, если тебя любят. Амелия была востребованной и почитаемой и редко повышала голос. Но как Констанс сама призналась Милдред, когда та еще училась в школе, а сама она собиралась оставить свой пост, она знала только одну мелодию и не могла танцевать под другую. Она никогда не сможет стать такой же добродушной, как Амелия, или такой мягкой, как Мод, но прекрасно знала, что девочки ценят ее и по-своему любят.

* * *

Двенадцатилетняя Кайрис Джонс смотрела на ворота академии ведьм мисс Кэкл, и по ее лицу расползлась улыбка, когда она прислушалась к разговорам других девочек, с которыми должна была начать свое обучение.

— Я слышала, что директриса тут действительно страшная, — пробормотала одна из девочек, которая явно была в восторге от безымянной, безликой женщины, которую никогда не встречала. — Я слышала, что она дает задание превратить кролика в миску банановой каши, а если ты не можешь этого сделать, то на следующем автобусе отправляешься домой.

— Кролика в миску банановой каши? — переспросила девочка, стоящая рядом с ней. — Я думала, что превращать нужно тритонов в шпроты. — Повисла пауза. — Моя сестра говорит, что она может появиться из ниоткуда сразу после того, как ты сказал о ней что-то плохое. — девочка снова замолчала, пытаясь придумать, чем бы смягчить это заявление. — Но все же другие учителя гораздо лучше.

— Я действительно беспокоюсь обо всех этих появлениях из ниоткуда, — нахмурилась первая девочка. — Думаешь, она нас сейчас слышала?

Устав тихо хихикать, Кайрис разразилась громким смехом.

— Что смешного? — спросила одна из девочек. — Тебе директриса страшной не кажется?

— Я думаю, что это действительно страшно, когда кто-то появляется из ниоткуда прямо позади тебя, — добавила вторая девочка, оглядываясь вокруг, чтобы проверить, что грозная директриса не появилась из воздуха прямо в эту минуту.

— О, я привыкла к этому, — ответила Кайрис сквозь смех.

Остальные девочки выглядели озадаченными, но в этот момент ворота открылись и перед первоклассницами предстала ужасающая мисс Констанс Хардбрум, директриса школы Кэкл. Вполне вероятно, что она была самой высокой ведьмой, которую девочки до этого видели. Ее спина была прямой, одета она была в строгое черное платье, а темные волосы с единственной седой прядью были собраны в тугой пучок на затылке.

— Добро пожаловать, девочки, — сказала она, громким строгим голосом. — Надеюсь, вы все готовы вступить в священные стены нашей академии. — Она отошла в сторону и позволила первоклашкам войти в ворота под пение и свист старших учениц. Когда Кайрис шла мимо директрисы, то негромко, но так, чтобы услышали ее недавние собеседницы, прошептала:

— С добрым утром, тетя Констанс…

Примечания:

*Helleborus niger — Морозник чёрный («Рождественская роза»). Его белоснежные цветки (нередко розовеющие с возрастом) раскрываются посредине зимы. У него есть много культурных сортов с крупными, махровыми или розовыми цветами.