Червь (джен)

Мне пришло в голову, что ущерб, нанесённый Бегемотом Нью-Дели, являлся отражением того, что происходило во всём мире. Три-четыре нападения в год, после первого появления Симург.

Когда Левиафан пришёл в Броктон-Бей, нам почти повезло. Были потери, мы лишились хороших кейпов, но восстановились, более или менее. Мы проделали большую часть необходимой работы по преодолению последствий. Всего за несколько месяцев. Там хватало мерзостей, внутренних распрей и сомнений, но мы начали возвращаться туда, где должны были быть. Тогда было наименьшее количество жертв за многие годы нападений Губителей, не считая некоторых появлений Симург. Хороший день.

Но это? Это плохой день.

Бегемот заревел.

Другой конец шкалы.

Вот уже двадцать лет мы подвергались непрерывным атакам Губителей, и итог по всей планете был тот же, к которому мы сегодня пришли всего за несколько часов сражения. Мы были разделены и напуганы, мы дрались друг с другом, а наша защита была подточена. Вместо того, чтобы выступить вместе плечом к плечу, мы забились по углам. И даже тогда мы постоянно находились под угрозой того, что нас сотрут с лица земли несколькими точно рассчитанными ударами.

Да, конечно, были и проблески. Урон, который мы смогли ему нанести — это здорово. Но хватало и плохих моментов, и конечный результат оказывался всегда одним и тем же.

Выродок — выродки, множественное число — продолжали приходить.

Свет Фир Се разогнал с небосвода облака дыма и пыли, несмотря на то, что был почти полностью направлен вверх. Концентрические круги всё ещё расходились к горизонту. Дым лениво подымался, и Бегемот был в прямой видимости. Он двигался на трёх конечностях, и чтобы стоять прямо, опирался лапами на разрушенные, наполовину осевшие, выжженные пламенем здания.

Его тело было предельно контрастным. Плоть, светящаяся серебристо-белым светом, была плохо видна из-за стекавшей тёмной слизи. То, что осталось от его лап, клыков и рогов было обсидианово-чёрным.

Тектон, едущий впереди группы, резко развернулся и с пробуксовкой остановился. Тело Оковы безвольно свисало с задней части трицикла. Янбань тоже несли два тела. Я забрала свой ранец у Чертёнка и летела по воздуху. Тектон поднял рукавицу, чтобы привлечь моё внимание. Я опустилась рядом с ним, и вскоре к нам присоединились Изолятор и Порыв, который нёс бесчувственную Фестиваль.

— Куда теперь? — спросил Тектон хриплым голосом. Похоже, он приходил в себя.

— Если придерживаться обычного плана, — сказал Изолятор, — то нам следует объединиться с другими кейпами, составить ещё одну оборонительную линию. Думаю, надо так и поступить. Лучше пока работать всем вместе над каким-то приемлемым планом, пока не придумаем что-нибудь более подходящее.

Я оглянулась через плечо на едва видимый силуэт Бегемота. Насколько далеко нужно находиться, чтобы быть в безопасности, когда он излучает такую радиацию?

«За тридевять земель», — ответила я сама себе.

— Шелкопряд? — окликнул меня Тектон.

Я решилась:

— Неподалёку есть храм. Там Сплетница, медицинское оборудование. Он движется, судя по всему, приблизительно в том же направлении. Мы защитим их, будем держать оборону, посмотрим, сумеем ли мы отвести его от Фир Се. И это совпадает с намерением Изолятора придерживаться первоначального плана.

— Почему бы нам не перейти в наступление? — спросила Грация. Она всё ещё сидела верхом на мопеде.

— Поверь мне, я действительно хотела бы перейти в наступление, — сказала я. — Но я не хочу к нему приближаться, пока он вот так светится. Это само по себе достаточный повод.

— Не будет же он излучать радиацию вечно, — заметил Тектон.

— Есть ещё одна важная причина, — сказала я. — Наши ребята напуганы, даже, наверное, доведены до отчаяния. Это не то настроение, с которым стоит идти в бой.

Герои обернулись посмотреть на остальных, которые, кажется, приняли нашу остановку за повод заняться другими делами. Голем остановился, чтобы воздвигнуть несколько рук, создавая больше громоотводов между нами и Губителем, остальные обходили его. Янбань принялись ухаживать за своими ранеными.

— Мы в отчаянии, — сказал Порыв, глядя на наши ряды.

Я хотела подойти к остальным, помочь в общем деле, предложить те немногие медицинские навыки, которыми я владела, ту психологическую поддержку, которая была им необходима. Но нам нужно было выбрать направление действий, определить цель. Я снова повернулась к Порыву:

— Мне кажется, Регент впал в отчаяние, и поэтому погиб. Я боюсь, что если мы решим вернуться в бой, наши люди начнут рисковать и подставляться. Ситуация с каждой минутой становится всё хуже, и мы наверняка начнём творить глупости, когда нас прижмёт, или если мы начнём спешить, чтобы побыстрее всё закончить и доставить наших друзей туда, где им окажут необходимую помощь. Давайте лучше с самого начала доставим их к медикам и переведём дух.

— К битве присоединяется всё больше кейпов, — сказала Грация. Я не вполне поняла, согласна она с моим планом, или против. Проследив за её взглядом, я увидела поток пламени, направленный в сторону Бегемота. Незнакомый кейп метал в него огненные шары, связанные с каким-то эффектом, искажающим пространство. Каждую секунду, которую они проводили в воздухе, их размер значительно возрастал.

Я подумала, что Бегемот сможет обратить летящий в него огонь к своей выгоде, но он даже не пытался отражать атаки. Огненные шары взрывались вокруг него, и я увидела, как взрывом его отбросило от здания, за которое он держался, и Губитель исчез за множеством повреждённых и полуразрушенных зданий. Вся местность вокруг вспыхнула оранжевым заревом — там занялись пожары.

Метатель огней, различимый лишь как маленькое пятнышко на фоне чёрно-коричневого дыма, резко остановился.

— Почему он остановился? — вслух поинтересовалась я.

— Радиация? — предположила Грация.

— Радиация была там и до того, как он бросился в атаку, — сказала я. — Не вижу, чтобы Бегемот ему отвечал, но кейп перестал метать огонь.

Насекомые заметили, как спустился Эйдолон. Я повернулась, и увидела, как он опускает Рейчел на землю. Она вырвалась из его хватки, не сказав даже «спасибо».

— Он ушёл под землю, — уведомил нас Эйдолон.

— Он сбежал? Всё кончено?

— Нет.

Эйдолон не стал пояснять. Он смотрел, как Рейчел отходит и свистит, подзывая собак. Непрозрачная панель его маски была скрыта под тяжёлым капюшоном, из-под которого исходил тусклый сине-зелёный свет. Он был обожжён, его костюм местами разорван и опалён, но броня под ним более или менее уцелела. Похоже, ей была придана форма, которая создавала иллюзию, что его мускулатура значительно больше, чем на самом деле. Я заметила, что из-под одной из треснувших панелей брони, в которую, должно быть, пришёлся тяжёлый удар, бежит кровь. Всё-таки он был смертен. У Эйдолона могла пойти кровь.

Слои маскировки под маскировкой, это ему соответствовало. Регент занимался тем же, хотя и в меньшем масштабе, носил броню под обманчиво лёгкой и нежной рубашкой, снабдил маску набивкой, чтобы смягчать удары, спрятал в скипетре электрошокер.

Чувство вины застряло в горле тугим комком. Я так толком и не узнала Регента, не настолько, насколько я знала других. Со своей стороны, он тоже не торопился делиться сокровенным. Когда-то я наивно мечтала о близкой дружбе, возможности раскрыть свои уязвимые стороны, сблизиться с другими, даже если это сделает меня незащищённой. Я попробовала раскрыться Эмме, и ничего хорошего из этого не вышло. Я позволила себе довериться и сродниться с Неформалами, быть может, поэтому мы и дожили до этого дня. Но Регент так и не стал близок никому из нас.

Кроме, пожалуй, Чертёнка.

Он скрывал столь многое. Я видела только проблески той серьёзно повреждённой личности, которую он прятал под маской ленивого недовольного подростка, замечала лишь следы той его части, которая могла без угрызений совести поработить тело человека и оставить его сознание лишь беспомощно наблюдать. И под этой личностью нашлось ещё кое-что. То, что заставило его отвлечь Бегемота на себя, чтобы Чертёнок могла жить.

Мой взгляд остановился на Эйдолоне. Не был ли он похож на Регента? Ложь, обман, маска за маской, за ещё одной маской?

Что находилось в сердцевине?

Эйдолон прекратил наблюдение за Бегемотом и на мгновение встретился со мной глазами.

Я невольно почувствовала испуг, но не отвела взгляд.

— Александрия, — сказала я. — Как это она…

Он взлетел, даже не дожидаясь того, как я закончу.

— …всё ещё жива, — закончила я.

— Он мне не нравится, — заявила Рейчел.

— Никому он не нравится, — сказал Изолятор. Рейчел, казалось, восприняла это с некоторым удовлетворением.

— А почему этот уебан не сдохнет? — спросила Рейчел, глядя в сторону Бегемота.

— Он сражается с нами уже двадцать лет и всё ещё не умер, — сказала я.

— И что?

— И то… он очень крепкий, — сказала я. Было трудно ответить на вопрос настолько… как бы его назвать? Наивный? Бесхитростный?

— Мы тоже крепкие. Давай въебём ему.

— Я тоже это предлагала, — сказала Грация.

Ну здорово. Они единомышленники.

— Но, — вклинился Тектон, повернув голову в их сторону, — у Рой были хорошие аргументы, почему нам не стоит этого делать. Нам нужна передышка, время на восстановление. В драку вступили другие герои, теперь они изматывают его. Ну, по крайней мере, так было, пока он не закопался.

Рейчел хмыкнула:

— Снова провернём эту штуку с цепью. Разрежем его напополам, посередине. Или оторвём башку.

— Хотите честно? — сказала я. — Я не уверена, что он подохнет, даже если отрезать ему голову. И, поправьте меня, если я ошибаюсь, он может напасть на тех, кто несёт цепь. Даже если это кто-нибудь вроде Эйдолона, он может перегреть и расплавить ту часть, за которую будут держаться герои.

— Вот ты реально зануда, — сказала Грация.

Я не стала отрицать.

— Но есть ещё одна причина, по которой нам нужно идти. Он будет…

Мстить.

Бегемот вырос из-под земли неподалёку. В одно мгновенье всё изменилось от почти полного спокойствия до абсолютного хаоса. Он всё ещё светился, а между его когтей плясало электричество, он ударил стремительно, безжалостно и без разбору.

Трое кейпов были сбиты разрядами молний и упали с неба. Даже если они выжили, их прикончит аура смерти и радиация.

Он повернулся к нам, но Стражи уже реагировали, колёса их мопедов взвизгнули по асфальту, и они рванули прочь.

Таков был образ действий Губителей. Мы наносим им урон или задерживаем их — они меняют тактику и бьют в ответ.

— Вперёд! — крикнула я.

Рейчел вмиг забралась на собаку. Она свистнула остальным и направила их к Чертёнку, Кукле, Рапире и Цитрин.

Руки Голема поглотили некоторые из вспыхивающих вокруг молний. Но там была не одна молния, а настоящая буря, в центре которой находился Бегемот.

А ещё он стоял. Пусть у него и не было ноги, но он вернул себе способность стоять прямо.

Рейчел направилась к Неформалам и, насколько я могла судить, выглядела решительно.

Не странно ли, что здесь и сейчас она чувствовала себя увереннее, чем тогда, когда битва ещё не началась? Дело было не в том, что ей не страшно — я видела, как напряжено её тело, как сжаты кулаки, как побелели костяшки пальцев. Но здесь у неё была роль, она вписывалась в происходящее.

Мы снялись с места и побежали, двигаясь за укрытиями, а Бегемот принялся проламываться сквозь ряд зданий. Герои наносили удары даже с расстояния в километр, и случайные снаряды, не попавшие по Губителю, падали вокруг нас, разрывая здания, превращая камень в жидкость, поджигая негорючие материалы, а один снаряд хоть и не нанёс большого ущерба Губителю, но при попадании взорвался так неистово, что моих товарищей чуть не повыбивало из сёдел.

Бегемот заревел, и мне было видно, как страдали Стражи и Неформалы. Одна из собак затрясла головой, пытаясь избавиться от звука, и потеряла чувство направления. Она врезалась в мопед и растянулась плашмя. Кукла, Рапира и Грация свалились на землю. Грация приземлилась на ноги и побежала, пытаясь схватиться за протянутую рукавицу Тектона. Он выпустил копры, чтобы ей было за что держаться.

Немногие насекомые смогли за нами угнаться, особенно те, что несли провода, но всё же я смогла установить заграждение между нами и Бегемотом. Тот момент, до которого я пыталась их сохранить, была пройден. Если будут молнии, то была надежда, что руки Голема и мои провода защитят нас.

Но были не молнии, был огонь. Он уничтожил мой рой и расплескался вокруг Куклы, Рапиры и собаки.

Губитель целился лучше, чем я ожидала. Он не ослеп, несмотря на то, что его глазница была пуста. Но и прямо в них он не попал. Он что, полагался на другие чувства?

Янбань прервали его атаку, подняв силовые поля. Кукла сделала что-то со своей нитью, шлёпнула собаку по крупу и та рванула, утаскивая их, привязанных к ней, за собой. На рукаве Куклы и оторочке её платья всё ещё плясали огоньки пламени.

Какой-то индийский кейп, способный входить в убийственную ауру Бегемота, напал на Губителя, и Бегемот ненадолго отвлёкся на оранжевые провода, обмотавшиеся вокруг его головы и протянутые к кейпу. Остальные получили шанс сбежать.

— Перегруппировка! — крикнула я, опускаясь посреди Стражей и Неформалов. — Я укажу дорогу!

Раздался грохот, и звуки борьбы затихли. Куда делся этот подонок? Я поднялась выше, чтобы узнать, но не увидела ни Бегемота, ни кейпа, который его связывал. Он закопался.

Внезапно стало очень тихо, хотя и не совсем. Кейпы защиты рассредотачивались и либо зависали на местах, либо занимали новые позиции, но никто не вёл стрельбу по местности. Молнии и огонь прекратились, и город перестали сотрясать ударные волны. Грохот стал прерывистым и тихим, временами его почти не было слышно. Звон в ушах стал громче, чем окружающие звуки.

Это была его новая тактика — закапывание. Но где ответный удар? Вся их долбаная стратегия строилась вокруг того, что они платили вдвойне за каждую нанесённую им рану.

Браслет захрипел, и я невольно вздрогнула. Первое сообщение не прошло из-за статики, но второе было вполне разборчивым:

— Имейте в виду, судя по сейсмической активности, Губитель всё ещё рядом. Перегруппируйтесь и постройте оборонительные линии.

Я немного прикинула в уме, затем нажала на кнопку своего браслета:

— Браслет, отметь, что у Бегемота есть вероятная цель, примерно от десяти до двадцати километров к северо-северо-западу от Ворот Индии.

По крайней мере, это лучшая моя прикидка, если судить по тому, какую скорость мог развить летательный ранец, по словам Отступника, и по тому, сколько у меня ушло времени на дорогу.

Каждый браслет, который я могла слышать, повторил моё сообщение.

— Продолжайте двигаться! — крикнула я. — Не останавливайтесь!

Наверняка он не мог нагнать нас, двигаясь под землёй. Я не хотела недооценивать его разум, но мог ли он вообще быть злопамятен?

Что на самом деле делал Бегемот?

В зловещей тишине мы двигались без происшествий и без перерывов, направляясь к нашему следующему месту назначения. Трижды мы останавливались, чтобы подобрать раненых, наскоро создав ещё одни собачьи сани, чтобы вместить всех.

Мы достигли храма и подогнали сани к его дверям. Чикагские Стражи остановились, чтобы припарковать свои мопеды в сторонке. Я подождала, пока соберётся Янбань, чтобы увеличить область действия силы и связаться с Фир Се.

— Он под землёй. Может прийти за вами, — уведомила я его через рой.

— Я предполагал такое, — отозвался Фир Се. — Спасибо.

— Вам нужно скорее уходить.

— У меня есть выход. Я уйду, когда придёт беда. Не могла бы ты избавить меня от насекомых? Когда ты оставляешь их, они летают вокруг меня, а мне нельзя позволить себе отвлекаться.

Я помедлила, затем убрала насекомых, переместив их в комнаты и коридоры неподалёку, оставив только небольшое число для связи.

— Берегите себя.

— И ты тоже, Шелкопряд. Спасибо тебе за сотрудничество.

— Вы не обрели немного веры?

— Здесь приобрёл, возможно, в другом потерял.

— Понимаю, что вы имеете в виду.

— Прощай. Если мы оба выживем, пожалуй, нам стоит поговорить снова, в менее опасные времена.

— Прощайте, — отозвалась я.

Я убрала остатки роя из его подземной комнаты. Она снова стала слепой зоной, пустотой в восприятии моей силы.

— Ты в порядке? — спросил Тектон, повстречавшись со мной. Он держал Окову на тяжёлых бронированных руках, словно она была маленьким ребёнком.

— Прощалась с самопровозглашённым безумцем. Как она?

— Она дышит, но могу сказать, что ей больно.

Я кивнула и взглянула через плечо на собирающихся остальных. Сука вела своих собак.

Мы вошли через парадный вход, и я увидела собравшихся внутри кейпов. Бесчисленным командам, ухаживающим за своими ранеными, не хватало руководства. Внутри храма не было скамей, постели были разложены прямо на полу, а кейпы сидели рядами. Медицинские работники суетливо протискивались между ними, стараясь оказать помощь, кейпы с медицинскими навыками спешили им помочь. Изолятор уже снял костюм и закатал рукава, его руки были грязными, так как он занимался кейпом в силовой броне. Кукла сидела на матрасе, разорвав рукав, чтобы открыть свой ожог, рядом с ней были Рапира и Цитрин.

Я не могла не заметить, что больше половины кейпов было укрыто белыми простынями. И это не считая множества кейпов, лежащих мёртвыми на улицах, как остался лежать и Регент. Бегемот не ранил, Бегемот убивал.

Стояк погиб. Я поискала его в толпе раненых и не нашла. У меня уже были подозрения, теперь они только подтвердились.

Слишком много людей нужно было найти, отследить. Я не могла использовать насекомых, а дым и пыль сделали цвета неразличимыми. Ещё сильнее искажала цвета кровь.

— Мисс, — сказал с акцентом какой-то местный в белой одежде. — Нельзя сюда с животными.

Он говорил с Рейчел, та сердито смотрела в ответ.

— Оставь собак снаружи, — сказала я.

— Я, блядь, не оставлю своих собак! — жёстким голосом сказала она

Вот блин. Я обыскала глазами толпу, но не увидела ни Мрака, ни Сплетницу. Я не хотела использовать нестерильных насекомых. Значит, только я могла её вразумить.

— Ты можешь вместе со мной пройти и поискать Мрака и Сплетницу, или остаться снаружи со своими собаками.

Она нахмурилась, и на секунду мне показалось, что она выйдет в дверь. Но она показала пальцем и рявкнула собакам приказы:

— Выйти! Охранять!

Собаки устремились наружу через двойные двери храма. Я заметила, как мужчина заметно расслабился.

«Только бы Мрак не умер, только бы Мрак не умер», — думала я. Сплетница должна быть в порядке, в последний раз, как я её видела, с ней всё было нормально.

— Мои друзья, их состояние было стабильным, — сказала я мужчине в белом. Я увидела, как Тектон пересекает зал, чтобы положить Окову на один из тонких матрасов, и снова переключилась на мужчину. — Они поступили сюда недавно. Где они могут быть?

— Стабильные? Не из тяжёлых?

— Более-менее.

— Наверху, — он указал на ближайшую лестницу.

Я, даже не раздумывая, включила летательный ранец, чтобы придать себе больше скорости, и направилась к ней. Рейчел двинулась сразу за мной, её ботинки застучали по полу.

Наверху было ещё больше раненых, они размещались в длинной узкой комнате, на одной стороне которой стояли кровати. Словно мрачная насмешка, как напоминание о том, как близки они были к смерти, на противоположной стороне на полу было расположено больше матрасов, больше тел.

Сколько умерших было всего? Пятнадцать только в этой комнате, уложенных так плотно, что их плечи соприкасались.

— Рой, — сказал Мрак, когда я подошла.

Сплетница стояла у кровати с телефоном в руке. Здесь не было занавесок. Никакой приватности. Всё это было импровизированно, медицинские средства были собраны наспех из того, что у местных было на руках. Мрак всё ещё был в шлеме, но куртку снял. Он заметил прибытие остальных:

— Чертёнок. Сука.

— Теперь Шелкопряд, — поправила я его.

— Ты будешь…

— Я знаю, — сказала я, осматривая его руку. Обожжённая плоть была покрыта воспалёнными пузырями. — Ты как?

Меня оттолкнула в сторону рука. Чертёнок. Она подошла к кровати своего брата.

— Эй, малыш, — сказал он.

Стоя рядом с ним, я увидела реакцию Сплетницы. Она молчала, так как повреждение гортани не давало ей говорить, но она достаточно хорошо воспринимала окружающее, и всё поняла по одному нашему появлению. Она закрыла глаза и опустила голову. На её лице не было и тени улыбки, она издала свистящий вздох через пластиковую трубочку, приклеенную пластырями к ране на горле.

— Регент мёртв, — сказала Чертёнок.

Я увидела, как замер Мрак.

Словно напоминая нам о виновнике, вдалеке раздался грохот. Он уверенно возрастал, но внезапно прервался. Судя по тому, что я воспринимала через насекомых, рассеянных примерно на шестьсот метров вокруг, Губитель к нам не приближался.

— Я должен был быть там, — сказал Мрак.

— Ага, но тебя там не было, — возразила Чертёнок.

Я положила руку ей на плечо. Она попыталась сбить её, но я сжала пальцы и не стала поддаваться. Должно быть, это было больно — на моём старом костюме были заострённые когти. Она ничего не сказала по этому поводу.

— Нет, Мрак, — сказала я ему. — Хочешь погоревать? Пожалуйста, но я запрещаю тебе брать на себя за это вину.

— Ты не можешь, — сказал он жёстко. — Я — глава команды, не ты! Я должен был перехватить лидерство, помнишь? Я должен был управлять этими ребятами. Так что, раз ты ушла, не надо теперь разворачиваться и решать за меня. Я упустил момент, не двигался достаточно быстро, получил рану, и из-за этого меня не было рядом, чтобы помочь, чтобы вести их за собой.

— Ты не должен брать на себя вину, потому что если ты начнёшь, тогда и мне придётся, — сказала я. — Я…

У меня перехватило дыхание. Это застало меня врасплох. Мне пришлось остановиться и глубоко вдохнуть.

Спокойно, собранно, тщательно выверенными словами, я продолжила:

— Я была там, и ничего не могла поделать. И если ты говоришь, что мог справиться лучше, я должна сделать вывод, что и я смогла бы. Так что если начнёшь заниматься самобичеванием, то и мне придётся тоже.

Он тяжело вздохнул.

— Блядь.

— Блядь, — повторила Чертёнок.

— Блядь, — продолжила Рейчел от дверей, как будто мы поднимали тосты за Регента в каком-то странном ритуале. Сплетница кивала.

— Блядь, — согласилась я.

— Господи, — произнёс Мрак. — Как вообще его помянуть? Что… что можно сказать о таком парне, как он?

— Он был козлом, и даже хуже, — сказала я. Чертёнок сердито дёрнулась, но я держала её плечо. — И он умер ради Чертёнка.

Мрак выглядел поражённым настолько, насколько можно выглядеть поражённым в такой непроницаемой маске, как у него. Рядом с ним Сплетница оставалась спокойной и лишь немного нахмурилась.

— Господи, — повторил он.

— Так что давайте помянем его тем, что будем это помнить.

Несколько секунд все молчали.

— Ага, — сказала Чертёнок тихо, — я, блядь, убью для него его отца.

— Это не то, что я имела в виду, — сказала я. — Я имела в виду, что мы должны помнить его с лучшей стороны.

— Эта его сторона тоже убила бы его отца, — сказала Чертёнок.

Я вздохнула. Здесь мне не победить.

Я сменила тему, заметив, как тих сделался Мрак:

— Мрак, ты должен знать, что мы не оставили это так просто. Мы врезали ему. Бегемоту.

Мрак поднял голову, встретив мои глаза пустыми чёрными глазницами своей маски.

— Остальные объяснят, — сказала я и убрала руку с плеча Чертёнка, — ты бы не поверил, насколько я прямо сейчас хочу снова стать одной из Неформалов… чёрт, я хочу помянуть парня, вспомнить о нём. Но ничего ещё не закончилось, а у меня есть и другая команда, за которой нужно присматривать.

— Мы будем… — начал Мрак, но остановился, когда несколько врачей вошли внутрь, занося каталки с лежащими на них кейпами без сознания.

— На выход! — закричал на нас один из них. — Никаких посещений, места не хватает!

— Говнюк! — огрызнулась Чертёнок, отскочив в сторону, когда кто-то подкатил каталку к кровати Мрака, едва не зажав её.

— Иди, — приказал ей Мрак, — иди раздражай кого-нибудь, кто не накачан обезболивающими.

— Способ помнить о Регенте? — спросила она, как будто пытаясь пошутить, но её голос дрогнул, когда она изменила тон, чтобы это прозвучало вопросом.

— Именно, — сказал он.

— Нахуй, — пробормотала она про себя, — нахуй, нахуй.

Мы ушли, в комнате остались только Мрак и Сплетница. Втроём мы спустились по лестнице, Рейчел шла справа от меня.

Я оглянулась через плечо на Чертёнка. Её голова была чуть опущена, руки сложены. Её взгляд блуждал по рядам раненых и мёртвых кейпов, разложенных в главном зале.

Мы не принесли тело Регента, оставили его лежать на улице, слишком занятые тем, чтобы остаться в живых. Не об этом ли она думала?

Раздался грохот, всё строение зашаталось. Что-то отдалённое, за пределами досягаемости моей силы. Тяжёлый удар. Где-то к северо-западу.

«Фир Се, — подумала я. — Не его ли это комплекс?»

У входа в храм собирались герои. Последние из последних. Я увидела в углу Стражей Чикаго. Тектон разговаривал с Вантоном, стоящим на костылях. Правая рука Вантона на уровне локтя заканчивалась обрубком, повязка покраснела на конце.

«Не повезло», — подумала я.

Я присоединилась к Тектону и только тогда осознала, что Рейчел всё ещё сопровождает меня. Я предположила, что ей больше некуда податься.

Чертёнку тоже. Я слегка обернулась и заметила, что она несколько отстала от нас, явно глубоко задумавшись.

Я понизила голос:

— Рейчел, можешь оказать мне услугу?

— Мм?

Я привела в порядок свои мысли и озвучила их:

— Мрак и Сплетница слишком ранены, чтобы помочь. Я сосредоточена на других вещах, а Кукла и Рапира присматривают друг за другом. Ты можешь последить за Чертёнком?

Рейчел скорчила гримасу:

— Я думала, ты хочешь, чтобы я что-то сделала.

— Но это важно, — сказала я. — Ей нужно, чтобы кто-нибудь был рядом, прямо сейчас. Это всё.

— Блядь, я не знаю, что мне делать. Что если она…

Рейчел замолкла. Расчувствуется?

— Поддержи её, — вмешался Тектон. Я подавила желание поморщиться, он продолжил, — она же твой товарищ по команде, так?

— Как, блядь, поддерживать кого-то? — спросила она. — Тупо. Это не моё.

— Ты… — начала было я, но Тектон уже начал говорить, глубоким убедительным голосом. Теперь нас слушала ещё и Грация.

— Прояви эмпатию, — сказал он.

Рейчел сердито уставилась на него. Видимо, её это не впечатлило.

— Ладно, здесь есть хитрость, которой я научился на курсах по руководству, — продолжал он со всей серьёзностью. Это называется активное слушание. Кто-то говорит что-то. Жалуется или критикует, или он возбуждён из-за того, что с ним случилось. Большинству из нас инстинкт подсказывает предложить какое-то решение, подкинуть идею, подсказать способ что-то исправить. Но надо просто понять, что человек чувствует, воспринять это, и отразить ему эти чувства. Например, человек купил новую машину, доволен как слон. Тут сработает обычное «круто», «ты, наверное, очень горд». Это даст ему возможность высказаться, он будет знать, что ты будешь слушать. Если речь идёт о твоём товарище, который только что потерял кого-то близкого, нужно признать, что она чувствует, признать её право испытывать горе, этого достаточно.

Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но не смогла даже обобщить, почему его совет был совершенно бесполезен для Рейчел.

— Дебильно, — сказала Рейчел Тектону.

— Это работает. Я знаю, Грация сейчас скажет мне что-нибудь о том, что это фальшиво и наигранно, но штука в том, что ты начнёшь это делать, ты делаешь это, потому что это искренне, потому что тебя на самом деле заботят их чувства, или потому что…

— Тектон, — прервала я его.

Он замолчал и повернулся ко мне.

— У нас нет времени заниматься чем-то сложным, — сказала я.

— И всё равно это дебильно, — добавила Рейчел.

Я повернулась к ней:

— Рейчел, у тебя когда-нибудь была собака, глубоко привязанная к другому человеку или собаке? Кому-то кого она потеряла до того, как нашла дорогу в приют или к тебе? Как она справлялась после этого?

Она пожала одним плечом.

— Как бы ты стала обращаться с такой собакой?

— Не знаю, зависит от собаки.

— Ну в основном? Ты просто будешь рядом, правильно? Сделай это для Чертёнка. Будь поблизости, следи, чтобы она не сбежала, насколько это вообще с ней возможно, предоставь ей свою компанию, не нарушая её личного пространства. Проверяй, что у неё есть всё необходимое, как в ближайшем будущем, так и в следующие несколько дней.

— Ладно, — сказала Рейчел, чуть нахмурившись.

— Я знаю, это не самая простая вещь, но она же в нашей команде, так? Это то, что мы делаем для своей команды.

— Ага.

— И точно так же, как собака, с которой недавно случилось что-то плохое, может сорваться и укусить, зарычать или залаять, ты должна понять, что она может сделать что-то подобное. Только это, наверное, будет в другой форме. Она будет сильно материться. Наверняка она попробует тебя подначивать, провоцировать или что-то ещё. Так рычит Чертёнок.

Рейчел не ответила мне на это даже звуком. Она лишь хмурилась.

— Доверься инстинктам, Рейчел. Ты умнее, чем ты думаешь, и твоя интуиция, те решения, которые ты принимаешь на ходу, они правильные. То, как ты развернулась и перерезала его цепью во второй раз, помнишь? Это было правильно, хорошо.

Любой другой на её месте воспринял бы похвалу с улыбкой, но она нахмурилась ещё сильнее.

— Почему это твой совет оказался лучше моего? — немного обиженно спросил Тектон.

— Он индивидуально подобран, — ответила Грация, — не будь нытиком.

— Я не ною. Я просто обычно довольно неплох в этом деле, а тут меня называют дебилом.

— Это совет был назван дебильным, а не ты, — сказала я. — Не парься. Объясню как-нибудь в другой раз, если мы это переживём. Как Окова?

— Тяжёлый ожог, но дальше он не пошёл. И у неё будут потрясающие шрамы. Никаких внутренних или психических повреждений, насколько можно судить, но её мышцы свело так сильно, что сломалась кость.

Я поморщилась.

— До завтра доживёт, если всё не обернётся плохо, — добавил Тектон.

Я кивнула и тут же ощутила толчок, хотя и не поняла, как далеко произошёл удар.

Где этот ублюдок? Меня немного сбивало с толку то, как всё стало спокойно. Он давал нам шанс на перегруппировку? Или позволял нам собраться в кучу, чтобы прикончить всех разом?

— Полагаю, ты не можешь чувствовать сейсмическую активность? — спросила я.

— Только не в костюме. Мой компьютер поджарился. Я могу полагаться только на базовые знания и свою интуицию. И те части костюма, которые я перебрал, чтобы не застрять в нём как тогда, с Птицей-Хрусталь.

Я кивнула.

— Но в целом?

— Он не очень-то спешит.

Если он копит силы на один хороший удар возмездия, то как он его нанесёт?

Вулкан? Землетрясение?

— Пойдём, — сказала я.

— Пойдём?

— У меня очень плохое предчувствие, — сказала я, повернулась посмотреть на Рейчел, и увидела её поодаль. Она стояла рядом с Чертёнком, сложив руки. Они смотрели на море раненых кейпов.

— Рейчел!

Я увидела, как её взгляд метнулся ко мне.

— Идём! Возьми собак! — я повернулась к Стражам. — Стражи! На мопеды!

— Да ты не шутишь, — сказал Тектон.

— Всё, что я знаю про Губителей, да и вообще о психологии паралюдей, говорит о том, что они будут мстить. Что он до сих пор сделал? Заразил местность радиацией? Метнул несколько молний?

— Ты считаешь, будет что-то похуже?

— Я жду логического завершения. Идём. Рассредоточимся. Возможно, нам придётся ответить на его атаку где-то в другом месте, и без времени на подготовку.

Тектон кивнул и повернулся к Стражам:

— Идём!

Я заспешила к выходу через собравшуюся толпу. Я увидела Отступника и Дракона рядом с ним.

— Шелкопряд, — сказал он. — Дракон сказала, что это ты ударила его вспышкой.

— Я помогла с организацией, — покачала я головой. — Ничего более.

— Ты ранила его.

— Мы, — подчеркнула я. — А он закопался. Он ищет цель, и я не могу представить для неё места лучшего, чем это.

— Мы можем дать бой. У нас есть линии обороны.

— Возможно, — согласилась я. — Но мои ребята всё равно выдвигаются. Мы никогда раньше не наносили ему такого урона, и всё равно он не ушёл. Я всё думаю, почему?

Отступник взглянул на Дракона, затем начал:

— Он…

Земля затряслась. И снова, как и в предыдущий раз, грохот нарастал.

В этот раз он не прекращался, а становился сильнее с каждой секундой.

— Приготовьтесь! — крикнул кейп. Кто-то передал сообщение дальше, переводя его на индийский язык. Хинди? Панджаби?

Я видела Сплава, текущего через лестничную площадку, поднимающегося сквозь поверхность стены к потолку. Голем создавал руки, защищая ряды раненых кейпов.

В дверях возникла давка. Я использовала ранец, чтобы перелететь через их головы, но даже там я толкалась о плечи других летающих кейпов. Я хотела помочь, но я мало что могла сделать внутри.

Эйдолон и Александрия прибыли к храму. Эйдолон коснулся внешней стены, и строение начало окружать изумрудно-зелёное сияние.

Тряска достигла значения, при котором кейпы больше не могли уверенно стоять на ногах. Я взлетела вверх, но движения земли колебали даже воздух, и меня начало раскачивать в полёте.

Сплетница. Мрак. Кукла.

Бегемот вышел на поверхность в клубах серо-коричневого дыма. Всё вокруг начало рушиться. Словно естественная сила Тектона, доведённая до предела возможного. Линии разломов расходились во всех направлениях, исчезая за горизонтом. Вторичные разломы пересекали пространство между основными, словно нити в паутине.

Всюду, куда бы я не взглянула, рельеф на глазах менялся. Холмы возникали и опадали, те строения, что ещё стояли, рассыпались как карточные домики.

Где-то с четверть храма обрушилось. Насекомые, которых я разместила в углах комнаты, почувствовали это, когда часть кейпов, которые толпились в главном зале, оказалась погребённой под завалом. Они были в дальней части здания. Ближняя сторона выстояла, но только благодаря защитной ауре, созданной Эйдолоном.

Из клубов дыма появился Бегемот. Похоже, что он восстановил часть плоти, хотя это уже не имело большого значения. Где-то процентов семьдесят его массы было уничтожено. Регенерация замедлилась, но ещё продолжалась, пусть и с меньшей скоростью. Он регенерировал, восстанавливал силы, и тем временем… что он делал? Пробивал ходы под ключевыми районами? Тот отдалённый гул, который мы слышали, возможно, это были звуки направленных разрушений или обрушений в ключевых зонах?

Храм был единственным уцелевшим зданием. Всё остальное лежало в руинах.

Сколько людей только что убил Бегемот? Людей, которые прятались в домах вместо того, чтобы эвакуироваться?

Я просто стояла на месте, оглушённая, пытающаяся осознать происходящее. Местность вокруг нас всё ещё оседала, пласты земли раскалывались и скользили словно тонущие корабли, погружающиеся под воду.

Сколько нас осталось? Семьдесят? Восемьдесят? Сколько из них были ранены, обессилены, сколько из них истратили все ресурсы? Могли ли мы вообще скоординироваться, когда многие из нас разговаривали на разных языках?

— Бой до последнего! — выкрикнул неизвестный мне кейп. Его голос прерывался от страха и эмоций.

Бегемот в полутора сотнях метров от нас ответил на крик ударом молнии. Кейпы слишком медленно отреагировали, да и защита не справилась. Несколько кейпов погибло. Впервые я отвела глаза. Я не хотела знать, каковы наши потери. Нас осталось слишком мало.

Я увидела, как наш Протекторат — то, что от него осталось — выступил вперёд, создавая оборонительную линию. Нашу последнюю линию. Главные кейпы, те, которым меня представляли, либо погибли, либо были ранены. Здесь остались лишь незнакомые лица. Заместители.

С одной стороны приземлился Эйдолон. Триумвират часто занимал классическое построение клином — Легенда по центру, Александрия слева от него, Эйдолон справа, младшие члены по бокам. Сейчас Эйдолон был отделён от остальной группы. Его плащ не развевался, спина слегка сгорблена, он стоял из последних сил, измождённый.

Раздались шепотки, когда из храма появилась Александрия. В отличие от многих из нас она не вздрогнула, когда Бегемот снова ударил молнией, и барьеры на этот раз выдержали. Голем воздвигнул громоотводы по обеим сторонам дороги, пальцы рук были растопырены, словно бы в жесте, призывающем Бегемота остановиться.

Александрия проследовала к краю толпы с противоположной стороны от Эйдолона, далеко слева от нас. Её сопровождали Сатирик и другие кейпы Вегаса. Их осталось немного. Остальные, видимо, были ранены или убиты.

Александрия оглядела наши ряды, и её взгляд скользнул по мне. Она меня не узнала. На кратчайшее мгновение я встретила взгляд её укрытых за стальным шлемом глаз и заметила их розовую радужку.

Полагаю, это был ответ на мой вопрос. Притворщик не мог порабощать трупы, но если Александрия была жива и здорова, ему не было смысла захватывать её. Котёл забрал Притворщика и дал ему контроль над ней, потому что сама по себе она больше не могла принести им пользы.

Наши люди делились на группы и расходились подальше друг от друга, чтобы он не мог убить слишком многих за один раз. Мы искали свои места в построениях, пока наши самые крепкие кейпы поглощали или перенаправляли молнии, которые он словно бы на пробу швырял в нас. Он сменил подход, испуская пламя, и команда, состоящая полностью из пирокинетиков, совместными усилиями поймала и отбросила его. Я отступила назад и обнаружила позади себя Тектона вместе с остальными Стражами Чикаго. Сука стояла чуть в стороне с собаками наготове.

Устояло одно здание из нескольких сотен тысяч, а наш противник хоть и был ранен, но его возможности не пострадали. Наши ряды были прорежены самыми жестокими из всех возможных способами: огнём, молниями и рёвом, который превращал внутренние органы в кашу. Мы не стали сильнее, чем были, когда всё это началось. Нельзя было даже сказать, что отсеялись слабые, или что потери и трудности нас объединили. Бегемот выбил некоторых из самых крепких, а доверие между нашими командами было в лучшем случае недостаточным — некоторые с тревогой поглядывали на Янбань, другие следили за командой Сатирика. И нас было попросту мало.

— Держим строй, — крикнул Порыв. Другие кейпы перевели его слова, повторяя за ним с секундной задержкой на четырёх или пяти разных языках. — Мы держим оборону до тех пор, пока все внутри не будут эвакуированы, а затем уходим. Здесь больше нечего защищать.

Сомнительный героизм, но всё же героизм, разве нет? Защита раненых, оборона тех, кто поставил на кон всё, чтобы остановить это чудовище.

Если это было маленькое отражение большого мира, то и этот маленький героизм должен был чего-то да стоить. Мне до боли хотелось, чтобы это было так.

Бегемот заревел, и последняя схватка началась.