Яблоко Гесперид (гет)

Малфой-мэнор, Англия

— Драко, ну прошу. Я действительно хочу опять…

— Нет, — порывшись в ящиках стола, он достал оттуда кипу документов и принялся их пересматривать.

-Но я…

— Нет. У тебя и так будет дел невпроворот с двумя детьми, — отрезал он, не поднимая головы.

— Но после того как они…

Оторвавшись от бумаг, Драко посмотрел на Джинни. Утренний свет, лившийся сквозь приоткрытые окна, освещал его лишенное эмоций лицо.

-Джин, мы уже сто раз все обсуждали. Леди Малфой работать не будет. Да еще кем — колдомедиком!

— А что плохого в этой профессии? — резко спросила Джинни, раздраженная его твердолобостью.

— Кровь, болезни, толпы людей… Мне продолжать? — перечислил он, размахивая руками, словно отгоняя мух.

— Позволь заметить…

— Нет, не позволю. И продолжить учебу тоже не позволю, Джиневра. Конец дискуссии.

Он опять погрузился в изучение документов. Привыкший к тому, что его приказам всегда подчиняются, он крайне удивился, когда в следующую секунду бумаги буквально исчезли у него из-под рук. Подняв взгляд, он уставился на Джинни, сжимающую в руке волшебную палочку.

— Что ж, прекрасно, — процедила она. — Давай начнем новую дискуссию. Почему ты мне не позволяешь заниматься тем, чем я хочу?

— Дело совсем не в том…

— Как раз-таки в том. Только потому, что твое представление об идеальной домохозяйке не соответствует моей детской мечте, не дает тебе права решать все в свою пользу.

Он молча сверлил ее взглядом, не желая опять ввязываться в спор, который они периодически затевали последние несколько месяцев. С другой стороны, до сегодняшнего дня ему совсем не казалось, что предмет спора так много значит для нее, а, следовательно, и для него.

— Но почему? — искренне недоумевая, спросил он.

— Ты целыми днями пропадаешь на работе и не понимаешь, как скучно жить, когда тебе нечем заняться. Когда мальчики отправятся в Хогвартс, я…

— Джин, ты говоришь о слишком далеком будущем, — взмолился Драко, направляясь к Джинни, чтобы обнять ее.

— Знаю, — ответила она, внимательно разглядывая свои руки, — но когда ты вдруг лишаешься того, кого очень любишь, у тебя должна быть цель, либо еще что-то… да что угодно, лишь бы сохранить желание жить дальше.

Вспомнив, что одна из её целей еще совсем недавно чуть не разрушила ему жизнь, Драко подумал, что ему, наверное, стоит все-таки уступить. Уж если профессия колдомедика доставляет ей столько радости.… Но только не сегодня.

— Может обсудим все как-нибудь в другой раз? — предложил он, надеясь, что отложенное дело забудется вовсе. — Просто сегодня я немного занят, а…

— Разумеется, — Джинни улыбнулась и осторожно высвободилась из его объятий. Глядя на ее улыбку, Драко не прельщал себя надеждами, что она отступит. Но, кроме всего прочего, день сегодня особенный, и Джинни ему должна.

— Иди, одевайся, — нежно шепнул он. — Я закончу с делами и через полчаса приду, помогу тебе.

— Поможешь мне одеться? — прыснула Джинни. — Я тебя умоляю… Если ты войдешь в комнату в любой момент между тем, как я буду вылезать из своей ночной рубашки и застегивать последнюю пуговицу на мантии, мы оба знаем, что я останусь раздетой.

— Как и я впрочем, — заметил он беспечно.

— О чем я и говорю! А теперь отпусти меня, — пока они говорили, Драко опять обнял ее и теперь поглаживал ладонями ее живот. — Потому что у нас назначена встреча.

Драко надулся и неохотно отстранился.

— Напомни, почему ты назначила встречу со своей колдоведьмой именно сегодня? — недовольно поинтересовался он.

— Все остальное время у нее занято.

Поразмыслив, стоит ли Джинни напоминать, что у людей всегда должно находится время для леди Малфой, Драко в конце концов пришел к выводу, что скорее всего таким заявлением ее только разозлит, и решил не огорчать ее, тем более в свой день рождения.

— А почему я должен присутствовать?

— Потому что дети дороже любых подарков, — Джинни сделала паузу. — Ты не согласен?

Пропустив мимо ушей ее капризный тон а-ля Панси Паркинсон, Драко чисто автоматически попытался выкрутиться из ситуации, в которую сам и вляпался.

— Конечно согласен, дорогая, — быстро ответил он, не замечая, как Джинни торжествующе улыбается, польщенная его желанием ей угодить. — Я буду готов, как только ты скажешь.

— Знаю, только мне и самой надо готовиться.

Покачивая бедрами, она медленно выплыла из комнаты, сверкая сквозь просвечивающуюся ночную рубашку изящными ножками. Драко поборол в себе желание окликнуть ее, чтобы еще раз насладиться этим видом, и вернулся к списку закупок, предлагаемых ему деловыми партнерами.

* * *

Джинни заглянула в кабинет полчаса спустя, одетая в мантию травянистого темно-зеленого цвета, и Драко ухмыльнулся, понимая, что она старается носить слизеринские цвета — может быть и пустяк, но он был ей признателен за это. Серебряная змея на руке в комплекте с серебряно-нефритовым набором колец — еще одно доказательство измены гриффиндорскому факультету — должно быть представляли собой подарок ему на день рождения.

— Прекрати злорадствовать, и пойдем уже, — смущенно поправляя волосы, пробормотала Джинни.

— Разве мы не обалденно выглядим? — заметил Драко, беря ее за руку.

— А по-моему мы больше похожи на пару самодовольных болванов, — парировала Джинни, невинным тоном.

— Но ты же все равно меня хочешь?

Джинни пожала плечами.

— У всех нас есть свои слабые места. Ты — мое.

Они подошли крыльцу, где их уже ждала карета. По совету колдоведьмы, Джинни пользовалась ею с начала седьмого месяца беременности.

— Вот как, оказывается я слабое место леди Малфой… Значит, могу немного побаловаться?

— Ну, при других обстоятельствах, я бы разрешила тебе пошалить, — ответила Джинни, поправляя завязки на мантии; Драко подмигнул ей, показывая, что держит руки при себе. — Но не хочу, чтобы колдоведьма подумала, будто я подверглась атаке индийского инкуба…

— Как поживает Полумна Лавгуд? — внезапно поинтересовался Драко, прекрасно понимая, откуда Джинни набралась такой терминологии.

— Ее имя Луна, у нее все в порядке, не благодаря тебе, хочу заметить. Невилл не отступает от нее ни на шаг с тех пор, как ты к нему наведался.

— Драко Малфой — Купидон во плоти, — Драко театрально вздохнул. — Даже не знаю, я польщен или…

— Не стоит. Твое эго занимает и так много места.

— Кто бы говорил, миссис Я-вся-такая-беременная-что-едва-хо…

— Мда, — Джинни отвела взгляд в сторону, — и все благодаря твоему же эго.

Драко сузил глаза, его взгляд недобро сверкнул — реакция, которой Джинни старалась всячески избегать.

— Значит вот, что ты думаешь? — вкрадчиво спросил он. — Ты беременна только из-за моего эгоизма?

Удивление на лице Джинни означало, что она говорила несерьезно, и уж тем более без укора, но что-то внутри Драко подстрекало его, некое упрямство, потребность оплатить той же монетой за все, что в юности ему сделали Гарри Поттер и его друзья. И с почти болезненно-злостной настойчивостью он добавил: — А мне показалось, что все из-за твоего эго… твоего желания отомстить…

Растерянность Джинни сменилась гневом.

— Это была шутка, Драко. Нет никакой нужды мусолить эту тему. Если только не желаешь обсуждать причину, по которой я жаждала мести. Почему бы нам не поговорить о том, как они все умерли, как был сожжен дом, и все потому, что…

— Хватит! — рявкнул Драко.

Воображаемые сцены насилия, представавшие перед глазами множество раз, ее дрожащая нижняя губа — знак, что она вот-вот расплачется — причиняли боль большую, чем он был готов признать. Как же наивен был он, предполагая, что по возвращению из Клерво, она все простит или забудет.

На шее Драко запульсировала жилка. Нервно поджав губы, он краем глаза взглянул на Джинни. Та, конечно, не расплакалась, не желая попадаться в ловушку, которую они постоянно друг для друга расставляли. Вид у нее оставался озабоченный, даже слегка расстроенный, несмотря на импульсивный характер, явно не позволяющий отступиться.

— Прости, — прошептала она угрюмо, в ее голосе послышались нотки примирения. — Мне не следовало…

— Именно. Тебе не следовало.

— Ты мне совсем не помогаешь… — пытаясь успокоиться, она погладила живот и взглянула на Драко со смесью и раздражения и раскаяния. Не добившись от него никакой реакции, Джинни уставилась в окно, с тоской размышляя о том, что испортила ему день рождения.

— Послушай, ведь я уже извинилась, — добавила она. — Ну что мне еще сделать?

«Прости меня», подумал Драко, но в слух не сказал, не желая показывать, что ему не все равно. Если бы он извинился сейчас, это послужило бы подтверждением его слабости, да и вообще всех мужчин. Лицо Драко, украденное солнечными лучами из мрака кареты, выглядело суровым и отрешенным, словно работа Родена — отполированная до гладкости, однако сохранившая первоначальную жесткость и безжалостность камня. В карете внезапно похолодало, и Джинни, чувствуя, как ее охватывает озноб, забилась в угол, не в силах больше смотреть на угрюмо молчавшего Драко.

В воздухе витал запах нагретой солнцем прошлогодней травы и сырой почвы — легкий, мягкий, шелестящий, словно летний пейзаж, разворачивающийся у них перед глазами. Джинни прижала ладонь к стеклу и с удивлением, хотя и не без удовольствия, ощутила, как оно исчезло, впуская в карету порыв свежего ветра — теплого, ароматного, полного решимости принести лето на все Британские острова. Джинни почти подскочила от неожиданности, когда Драко взял ее руку и поднес к губам. Он не сказал ни слова, но взгляд, которым он ее одарил, заставил бы ее колени безвольно подогнуться, стой бы она сейчас на ногах. Взгляд жесткий и одновременно полный желания — противоречивый, и из-за этого вдвойне болезненный, словно мгновенное отражение травмированной души Драко.

Обнявшись, они подставили лица свежему ветру, и только перед самым прибытием в клинику Драко поцеловал ее снова. Когда подошедший швейцар открыл дверь кареты, щеки Джинни алели, а Драко выглядел столь же самодовольным как и всегда.

Меган Джонс, взглянув на них в окно, выходящее во внутренний двор, улыбнулась. У нее было предчувствие, что дети этой пары будут расти в невероятно прочной и дружной семье.

Пролистав документы Джиневры, колдоведьма Джонс вышла в приемную, где ее ожидали Малфои. Она заметила слабое, розоватое пятно под подбородком Джинни, которое та безуспешно пыталась прикрыть слишком короткими кудряшками.

— Итак, леди Малфой, боюсь, это будет одна из наших последних встреч, — произнесла миссис Джонс, после того как Джинни села.

Драко выглядел беззаботным, а Джинни взволнованно сияла, уже предвкушая событие, которое многими годами ранее заставляло ее мать так же ослепительно сиять. И если Джинни, подобно своей матери, убеждала сама себя, что «двоих детей вполне достаточно», то миссис Джонс, глядя на ее счастливое лицо, да и отметив взгляд Драко, каким тот пожирал свою жену, не сомневалась, что они были не ближе к малодетной семье, чем Молли и Артур Уизли.

Джинни восседала в кресле, сплетенном, казалось, по желанию самого дерева, а не по умыслу и с помощью инструмента мебельного мастера. По мановению палочки Меган Джонс, и к удивлению Драко, оно словно ожило; Джинни наведывалась сюда достаточно часто, и уже давно узнала и сполна оценила жизненную энергию кресла, увитого виноградными лозами, которые, оплетая тугой живот беременной, выявляли все, что только возможно узнать о детях, находящихся в чреве матери. Миссис Джонс взяла в руки прямоугольный пласт дерева, по бокам украшенный резьбой, и совершенно гладкий сверху, и, как только растительные щупальца оплели живот Джинни, уставилась на него, кивая головой и что-то одобрительно бормоча.

Драко наблюдал за ее действиями с безучастным видом, всячески стараясь скрыть любопытство. Безмятежность Джинни — глаза закрыты, руки полностью расслаблены — успокоили его настолько, что он смог принять из протянутых рук миссис Джонс деревянную пластину совершенно бесстрастно. Резьба, тем временем, разошлась по всей ее поверхности, выявляя образ двух младенцев.

Драко жадно смотрел на изображение своих сыновей, отражающее их плавные, замедленные движения и восхитительно пропорциональные крошечные тельца. Он никогда не видел их прежде — из-за отсутствия времени и своего невежества — никогда не испытывал внезапного прилива гордости, беспокойства и волнения, охватывающих разум каждого будущего родителя. И в то время как Драко понимал, что ему никогда не придется пережить то, что сейчас переживала Джинни — мощное всепоглощающее ощущение того, как в тебе растет и развивается новая жизнь, — он наконец-то осознал себя отцом, и что бы ни произошло в будущем, это останется неизменным.

— Они оба выглядят абсолютно здоровыми, — объявила миссис Джонс. — И я бы не удивилась, если б они решили появиться на свет раньше, чем запланировано — вы ведь говорили, что они зачаты где-то в начале ноября?

Драко кивнул, избегая взгляда изумленно улыбающейся Джинни. Она никогда не обвиняла его в том, что он обманул ее тогда. Как же можно возмущаться тем, что он подарил ей чудо — ее двух мальчиков. Хорошо, пусть мучавших ее по утрам сначала, но затем ставших благословением.

— Не думаю, что они дождутся конца июля. Кстати, вы молодец, что правильно питаетесь. Как упражнения?

— Плаваю в бассейне, — с готовностью ответила Джинни. — А Иза мне помогает с гимнастикой — чтобы я не «навредила младенцам». Боже, как это иногда раздражает.

Миссис Джонс кивнула.

— Спина все еще болит?

— Да, иногда. По правде говоря, все чаще, но, полагаю, это значит, что они растут, — усмехнулась Джинни.

— А зелья помогли снять усталость?

— Да, помогли. Я так рада, что вы мне их порекомендовали, я ведь не верила, что какие-либо зелья помогут. А вот помогли. Большинство ингредиентов я нашла в оранжерее Нарциссы, поэтому сварить зелье не составило большого труда.

Если миссис Джонс и была удивлена, что Джинни варила зелье сама, она скрыла это. А вот Драко среагировал сразу.

— Любимая, но почему ты просто не купила его? — спросил он небрежным тоном. — Зачем такие хлопоты?

— Никаких хлопот, уверяю тебя, — спокойно ответила Джинни, — любимый. Если не вспоминать о… Я так никудышно варю зелья… Вот первая моя попытка закончилась тем, что мы с Изой хохотали все утро. А во второй раз взмыли в воздух, да так и остались там до самого вечера, — она хихикнула, словно школьница. — Даже твоя мать смеялась до упаду. Она приказала домашним эльфам и призракам закрыть на всякий случай все окна в доме.

— Абсолютно безопасные микстуры, — добавила миссис Джонс, успокаивая Драко. — Вся серия веселящих зелий совершенно безвредна, уверяю вас.

Видя, что Драко неприятно удивлен ее рассказом, Джинни попыталась скрыть широкую улыбку. Разумеется, будь он тогда дома, он бы тоже изрядно повеселился, по крайней мере, до тех пор, пока Джинни не врезалась в стену, не вписавшись в дверной проем.

— Так как мне избавиться от боли в пояснице?

— К вашим утренним упражнениям я добавлю ряд растяжек. — Джинни скорчила гримасу. — Но если боль станет невыносимой, купите, — миссис Джонс бросила резкий взгляд на Драко, — пузырек или два вот этого зелья.

— Гмм… Полагаю, ты тоже в силах облегчить мои страдания, — захлопала ресницами Джинни, с удовлетворением отмечая розовые пятна, появившиеся на скулах Драко. Он ведь не стыдился ставить ей засосы на видных для всех местах тела, вот пускай теперь нервничает, по поводу того, что она публично с ним флиртует.

— Безусловно, — профессиональным тоном согласилась миссис Джонс. — А теперь, если вы не возражаете, леди Малфой… Я хотела бы взять анализ крови и отпустить вас. Полагаю, вам не хочется оставаться здесь так долго в такой день.

Джинни и Драко взглянули на нее с удивлением.

— Моя мать помогла вам родиться, лорд Малфой. Я работала медсестрой в то время. И позвольте заметить, со всем должным уважением конечно, что навсегда запомнила как метался ваш отец, словно лев клетке, в то время как ваша мать рожала вас самым изящным и достойным образом.

— Ой, не рассчитывай на то, что я буду очень уж изящной или достойной, Драко, — заявила Джинни, со смехом представляя описанных Люциуса и Нарциссу.

— От тебя никак не ожидал, — парировал он, на что Джинни показала ему язык.

— Значит, вы видели новорожденного Драко, — продолжила Джинни, пока миссис Джонс протирала ее руку. — У меня руки не дошли до… — она вздрогнула, когда игла проколола ее кожу, — детских колдографий. Каким он был?

Драко метнул в сторону колдоведьмы предупреждающий взгляд, который она безжалостно проигнорировала.

— Он был одним из самых особенных первенцев, каких я когда-либо видела, — миссис Джонс отложила образец крови Джинни в сторону. — Обычно младенцы кричат, как только появляются на свет. Это рефлекс, их первое действие. Но ваш муж — ослепленный светом, дезориентированный, — он улыбнулся беззубой улыбкой. А мать смотрела на него и сияла. Но когда она взяла вас на руки, — миссис Джонс повернулась к Драко, — на ее лице появилась печаль. Думаю, она сказала что-то вроде: «Ах, милый… Как скоро твоя невинная доверчивость исчезнет», — и прижала вас к себе еще крепче.

— Интересно, — задумчиво заметила Джинни и, в ответ на озадаченный взгляд Драко, объяснила: — Моя мама произнесла точно такие же слова, провожая меня в первый раз в Хогвартс. Как же они обе были правы.

— Ну, матери обычно всегда правы, — кивнула миссис Джонс и прикоснулась кончиком волшебной палочки к креслу. Виноградные лозы тут же свернулись и исчезли, освобождая Джинни от своих уз.

— Итак, делайте упражнения, хорошо питайтесь и используйте зелья по мере их надобности. Больше мне нечего добавить, кроме того, как поздравить лорда Малфоя с днем рожденья.

Драко вежливо кивнул, все еще злясь на нее за рассказ о его первом дне рождения. Почему-то ему казалось, что столь личными воспоминаниями она не могла делиться ни с кем, даже с ним; печаль и смирение так не вязались с образом его матери, что Драко оставалось только догадываться о значении ее слов.

— Граинн свяжется со мной насчет вашего следующего визита? — осведомилась миссис Джонс.

— Да, как всегда, — кивнула Джинни. — Спасибо вам большое.

Она осторожно поднялась с кресла, и Драко тут же подскочил ей помочь. Может она и не нуждалась в его помощи, но ей было приятно ощущать его заботу и поддержку — надежную и одновременно непринужденную, как и все, что он делал.

Миссис Джонс проводила их взглядом, понимающе улыбаясь. Ей было известно о вражде между Малфоями и Уизли, и об их обоюдной ненависти, как, впрочем, и страстной любви этой пары. И, тем не менее, сейчас миссис Джонс могла поклясться, что у них что-то изменилось, и следовало надеяться — к лучшему.

— Ты мне не жаловалась на боли в спине, — упрекнул Джинни Драко после того, как они сели в карету.

— Не хотела тебя беспокоить, — рассеянно ответила она, расправляя складки мантии.

Он взял ее за плечи и вынудил посмотреть на него.

— Джиневра. Пойми ты раз и навсегда, потому что я не буду больше повторять. Мне не все равно. Я забочусь о тебе. Я забочусь о наших сыновьях. Следовательно, мне не безразлична твоя спина, больные суставы, раздутая грудь…

— Кто бы сомневался, — фыркнула Джинни, довольная, однако, его признанием. — Держу пари, тебе жаль, что они вдобавок не выделяют сливок.

— Я могу помочь, ты только пожелай, — с надеждой шепнул он. — Ну, ты сама понимаешь, — он обхватил ладонями ее грудь, — я готов облегчить боль.

Джинни самодовольно улыбнулась, услышав, как изменился его голос, и это не осталось им незамеченным. Драко прижал ее к себе сильнее.

— Я вижу, что ты не только научилась по-малфоевски манипулировать и обманывать, но и усвоила подобающую ситуациям мимику.

— Кто, я? — удивилась Джинни с невинностью Евы, отрицающей факт вкушения запретного плода.

— Да, ты, — подтвердил Драко, уткнувшись носом ей в шею, и нежно, но настойчиво, поглаживая ее руки.

Оставшуюся часть поездки они провели тихо перешептываясь, обнимаясь и с наслаждением упиваясь той особой атмосферой, которую могут создать только незамысловатые слова и ласки. И им удалось за двадцать минут путешествия домой, как удается только робким подросткам или спокойным пожилым парам, воссоздать иллюзию бесконечной привязанности, отличающую любовников, разделяющих не только что-то вечное и возвышенное, но и вполне человеческое и земное.

Едва они вошли в прохладный полумрак мэнора, Джинни воскликнула:

— Ой, чуть не забыла! Постой... Подожди меня здесь!

С этими словами она бросилась в приемный зал. И не успел Драко удивиться запаху подгоревшей пищи, как послышался полный ужаса вопль Джинни. Выхватив палочку, он помчался в сторону зала, вмиг вспомнив все, чему научился во время тренировок за годы войны. Ворвавшись в зал, готовый ловить, мучить и без колебания убивать во имя своей Джиневры, он обнаружил ее с довольно подгоревшим тортом в руках, утыканным угасающими свечками. Рядом топтался искрящийся от счастья Блейз, по всей видимости, заразившийся вирусом улыбчивости от Шехзин, стоявшей тут же и способной осветить своей лучезарной улыбкой даже самые укромные уголки тартара.

Драко был неприятно удивлен присутствием некоторых собравшихся друзей: там были Гойл и Нотт — его школьные товарищи, нашедшие утешение — если не счастье — в супружестве; рядом стоящий Винсент Гойл с обожанием таращился на Панси Паркинсон, Вивиан Сильверспринг, Сесилию Лестрэйндж и Серафину Забини — ошеломительно красивых, но острых на язык. Но еще больше он удивился, заметив рядом со своей матерью тетю Прозерпину и ее сына Кира. Драко не имел ничего против тетушки — ее необычайное сходство с Люциусом в какой-то мере даже успокаивало, однако присутствие Кира заставило его насторожиться. Как только Драко к нему приблизился, Кир, как ни в чем не бывало, словно у него и не было никогда намерений наложить свои лапы на Джинни, словно не представлял он ее в своей постели, невозмутимо улыбаясь, обнял двоюродного брата.

— С днем рождения, брат, — прошептал он, в очередной раз ошеломляя Джинни своим двуличием. Само обаяние, король, снизошедший улыбкой до простых смертных.

— Спасибо, — тут же ответил Драко — вежливо, почти по-дружески, однако, не спуская с него холодного взгляда.

— Джиневра, безумно приятно опять с тобой встретиться, — продолжил тем временем Кир. — Какая жалость, что мы не виделись так долго.

То ли его улыбка на мгновение превратилась в оскал, то ли в глазах мелькнул мрачный огонь, Джинни не была точно уверена, но она явно ощутила тщательно скрываемую хищную злобу Кира и почувствовала, как рука Драко успокаивающе сжимает ее плечо.

— Ты говоришь глупости, — вмешалась Иза ровным, спокойным голосом. — Желаешь повидаться с друзьями — просто сделай это. А если нет, значит, нет. И все тут.

Кир бросил на нее странный взгляд, в котором можно было угадать и уважение, и презрение. Улыбка, которой в свою очередь одарила его Иза, была снисходительной, даже с оттенком отвращения. Джинни почти никогда не наблюдала таких отрицательных эмоций на лице своей подруги, за исключением тех случаев, когда та вспоминала отца или сталкивалась с последствиями его деяний. Иза больше не казалась неземным созданием — с такой-то неприкрытой насмешкой на лице; ее неустанная отзывчивость и непоколебимая безмятежность всегда выглядели странно неуместно в стране, только-только оправляющейся после войны.

— Вот уж действительно, — поддержала ее Прозерпина. — Иза, как нам не хватает твоей мудрости. Киру больше некому противостоять, вот он и пользуется своим положением. — Она нежно поцеловала Изу, не скрывая своей привязанности к племяннице.

— С днем рождения, дорогой, — она провела изящной рукой по щеке Драко и поцеловала в лоб.

Поцелуй Прозерпины был холодным и такими сухим, что никакой увлажняющий бальзам уже не смог бы вернуть теплоту этим губам, которые то ли недостаточно целовали, то ли не были целованными взамен. Такая мысль пришла в голову Джинни, когда Прозерпина, поприветствовав Драко, повернулась к ней. В глубине ее холодных, словно две ледышки, глаз — таких же голубых, как у Люциуса, — таилась беспощадная красота пустого существования, не окрашенного радостями супружества, неживого из-за незаинтересованности обоих сторон, запутавшихся в предрассудках.

— Тебе понравился сюрприз, дружище? — мальчишески улыбаясь, Блейз крепко обнял друга.

— Трудно сказать, — неопределенно ответил Драко. — Могу лишь подтвердить, что вы действительно меня удивили, — добавил он, пытливо взглянув на мать.

— Уверяю, я здесь не при чем, — покачала головой Нарцисса. На ее лице читалось легкое неодобрение, и Джинни сразу вспомнила, что такое же выражение лица у Нарциссы Малфой было на Кубке мира по квидичу много лет назад.

— Как чувствуешь себя в свой двадцать один, Драко? — спросила Шехзин, звонко целуя его в обе щеки. Она, как обычно, сияла. Мантия карамельного цвета, казалось, слилась с ее кожей и Кир, не скрывая, окинул девушку одобрительным взглядом.

— Драко, — рука Блейза тут же обвила талию Шехзин. — Не помню, чтобы ты нас представлял.

Его голос странно изменился, осанка выправилась; еще никогда на памяти Джинни он не выглядел так мужественно. Красоту, унаследованную от матери, подчеркивали безупречные манеры, кроме всего прочего, он отлично справлялся с гневом. Драко позабавила реакция друга, хотя то, что они оба чувствовали угрозу от этого красивого и, с первого взгляда, безобидного молодого человека, принесло немалое облегчение и еще раз напомнило ему о том, почему они с Блейзом лучшие друзья.

— Блейз, познакомься с моим двоюродным братом Киром. Кир, это мой лучший друг Блейз, — произнес Драко, и молодые люди пожали друг другу руки.

— Шехзин, моя супруга, — добавил Блейз, испепеляя Кира взглядом, и тому сразу же расхотелось целовать Шехзин руку. Мгновенно исчезнувшая улыбка Шехзин только подтвердила ее неприязненное к нему отношение, что окончательно убедило Кира к ней не прикасаться.

— А меня зовут Серафина.

Блейз повернулся в сторону своей соблазнительно улыбающейся сестры. Не будь он до сих пор зол на Кира, он бы тут же закатил глаза, вырвал Серафину из когтей этого человека, и отчитал бы ее за то, что вешается на шею первому встречному мужчине. Однако рассудив, что сестра не только достаточно взрослая, чтобы решать сама, но, ко всему прочему, росла в их с Драко компании — где еще найти мужчин опаснее, — следовательно, получила лучшее образование, какое только может получить женщина. Кир, тем временем, изящным жестом подхватил руку Серафины и томно ее поцеловал. Заметив, что между этими двумя беспутными людьми прошла искра, Драко и Джинни обменялись взглядами. Джинни пожала плечами, Драко в ответ кивнул. Тут же погрузившись в беседу, Серафина и Кир отошли в сторону.

— Полагаю на этом все, — произнесла Иза. На ее лице опять играла неизменная улыбка. Повернувшись к Нарциссе, она посмотрела на нее словно ожидая подтверждения.

— Хочу заметить, что это сборище-сюрприз…

— Вечеринка, — пробормотал Блейз, но закашлялся, заметив презрительно изогнутую бровь Нарциссы.

— Не так я представляла идеальный день рождения своего сына. Прозерпина, попозже нам всем стоит кое-что обсудить.

— И Джиневре, — добавил Драко.

— Да, и с Джиневрой тоже, — согласилась Нарцисса, немного удивленная заявлением Драко, однако довольная тем, что он заступился за жену. Люциус, несмотря на всю любовь к Нарциссе, никогда так не поступал, если только не возникала угроза ее безопасности или репутации.

Шехзин заметила, как Драко быстро поймал руку Джинни и сжал ее, и улыбнулась еще шире.

— Нас угостят, в конце концов, тортом, или нет? — по-детски нетерпеливо потирая руки поинтересовался Блейз.

«Каким же энергичным и воодушевленным становится Блейз в компании Драко и Шехзин», — подумала Джинни, незаметно за ним наблюдая.

Легкость, с которой он становился высокомерным ублюдком, прямо таки пугала; то обстоятельство, что они с Драко менялись в одно мгновение — то ли благодаря домашнему воспитанию, то ли обучению на слизеринском факультете — приводило Джинни в тихий ужас.

Блейз потянул Шехзин к впечатляющему торту, на котором все еще горели забытые свечи, а Драко, нагнувшись, прошептал ей на ухо:

— Сюрприз, надеюсь, не твоя идея? — в его тоне слышались и веселье и подозрительность.

— Что? Нет, совсем нет. Почему ты так подумал?

Нарцисса и Прозерпина удалились, поглощенные беседой, глубину которой могли постичь только они.

— Помнится мне, как один рейвенкловец рассказывал о грандиозной вечеринке, организованной одной маленькой гриффиндоркой для однокурсника...

— Подумать только… — протянула Джинни, невинно хлопая ресницами. — Кто бы мог подумать, что Лавадна так изобретательна?

Уголки губ Драко дернулись в попытке сдержать улыбку.

— Знаешь, я искренне сомневаюсь, что Браун была в этом замешана.

Лицо Джинни вытянулось и помрачнело.

— Тебе совсем не понравилось?

— Нет, все хорошо, — беззаботно ответил он, притягивая ее к себе и прижимаясь лбом к ее лбу. — Но если уж речь пошла о сюрпризах, то меня осчастливить может только…

Он закончил свое предложение очень низким и чувственным голосом, от которого щеки Джинни мгновенно залились ярким румянцем.

— Ну, я… — Джинни хихикнула, и затем, понимая всю нелепость ситуации — Драко явно мстил ей за флирт в кабинете Меган Джонс, она томно произнесла: — Почему бы и нет?

Как она и надеялась, глаза Драко потемнели, и через мгновение он уже тащил ее по направлению к выходу из зала, когда их остановил робкий голосок:

— С днем рождения, дядя Драко, — нерешительно пролепетал возникший на их пути Лео, как будто почувствовавший, что не надлежит останавливать двух спешащих в спальню взрослых, но не удержавшийся от этого.

— Дядя Др… — повторил Драко и удивленно посмотрел на Джинни.

Она пожала плечами и взъерошила темные волосы Лео.

— Ну, ты — его дядя и твое имя — Драко, правильно? Или с возрастом ты стал забывать? — Джинни засмеялась.

Переводя взгляд с Драко на Джинни, Лео неуверенно заулыбался. Драко слегка сжал пальцы Джинни.

— Замолчи, женщина, — взвизгнул он c наигранным гневом.

— Видишь, как он обращается со своей женой? — обратилась Джинни к Лео. — Не уверена, что он заслужил свой подарок. Ты как думаешь, Лео? Надеюсь, со своей девушкой ты будешь лучше себя…

— Постой-постой, утеночек, не спеши своими советами рушить правила хорошего поведения с дамами из высшего общества, что создавались годами, — ухмыльнулся Драко, заправляя непослушную рыжую прядь волос Джини за ухо.

И поздно прикусил язык, увидев ужас на лицах Джинни и Лео. От Джинни, конечно, можно было ожидать упреков по поводу его недвусмысленного намека на жалкое образование сына Беллатрисы Лестрейндж, однако он совсем не был уверен в реакции мальчика; испуг возник внезапно, словно ястреб, ныряющий с неба за своей жертвой.

— Ты только что обозвал меня… — начала Джинни.

— Утеночком, — выдохнул Лео. — Уткой…

— Драко Малфой…

— Домашней птицей…

Джинни и Лео обменялись понимающими взглядами. Недовольный тем, что его совсем, казалось, безобидные слова могли кому-то показаться настолько ужасными, Драко настороженно наблюдал за ними. Но они улыбнулись, и напряжение спало, будто завеса, словно они пересекли еще один мост, преодолевая очередную пропасть.

— Ну, я, наверное, пойду, выпью тыквенного сока, — серьезно произнес Лео, хотя в его глазах плясали задорные огоньки.

Джинни, уже не впервые за этот день, обвила руками шею Драко и, самодовольно улыбаясь, хрипло прошептала:

— Закончились ли чудеса на сегодня?..

— А ты обрела преданного поклонника, Джиневра Малфой, — ответил Драко, с обожанием поглаживая ее круглый живот, несмотря на то, что он не позволял им плотно прижаться друг к другу.

— Разумеется… Почему же еще ты женился на мне? — парировала она, ничуть не смутившись.

— Я имел в виду Лео, — усмехнулся он. — Но действительно, почему же еще…

Джинни запустила руки ему в волосы и, обнявшись, они нежно поцеловались. Драко углубил поцелуй, даже не пытаясь скрыть своих чувств, которые пугали не столько своей пронзительностью, сколь тем, что Драко Малфой потерял свою бдительность и забыл о приличиях всего лишь затем, чтобы разделить блаженную минутку со своей женой.

— Думаю, это твою мать я должна благодарить за то, что она пригласила только его и Сесилию, — пробормотала Джинни, когда Драко прервал поцелуй, чтобы взглянуть на нее. Они опять прижались друг к другу лбами.

— По правде говоря, в последнее время Беллатриса неважно себя чувствует, — объяснил Драко. Он ничего не сказал по поводу триумфа, промелькнувшего во взгляде Джинни, хотя может он его и не заметил. — Они с Рудольфусом отдыхают в Швейцарии.

Драко не именовал своих родственников "дядей" и "тетей", однако выпади ему шанс задуматься почему, он бы осознал, что звал их семьей просто из вежливости, может чуть подстраховываясь, и, наконец, из удобства; Джинни относилась к ним с отвращением, он чувствовал её неприязнь, поэтому любые проявления привязанности были бы просто не к месту.

— Надеюсь они оттуда и не…

— Вернуться? — шепотом прервал ее Драко. — Пожалуйста, не говори так при маме.

— Боюсь, что Джиневра вправе высказываться о моей сестре в любой манере, Драко, — послышался непривычно мрачный голос Нарциссы. — Вот с Андромедой совсем другое дело. Сомневаюсь, что Нимфадора простила бы тебя за какие-либо высказывания в адрес ее матери. В любом случае, любые твои слова были бы слишком далеки от истины. Даже мы — самые близкие люди, так никогда и не осознали силу ее характера.

Обернувшись, Драко и Джинни уставились на Нарциссу, вертевшую в руках бокал с шампанским. Драко разглядел на лице матери следы усталости — не слишком заметные для женщины ее возраста, но все-таки явные признаки ее тщетных попыток скрыть отголоски прошлого. Джинни чувствовала себя неловко, хотя интуитивно понимала, что Нарцисса молит о прощении, ведь она фактически признала, что Джинни имеет право на месть ее старшей сестре — человеку, который когда-то означал для Нарциссы все.

— Вообще-то я здесь чтобы напомнить тебе, Драко, — продолжила Нарцисса, хмурясь, — что это тебе полагается задуть свечи на торте, иначе Блейз не преминет сделать это за тебя… и, возможно, даже съест их вместе с огромным куском торта, которого он так ждал, с тех пор как Джиневра испекла его.

— Ты испекла его сама? — раздраженно уточнил Драко, не удивляясь, однако, что Джинни не смогла удержаться в стороне от кухни.

— Ну, я попросила Блейза заняться глазировкой — вернее он сам настоял! Но ты, должно быть, учуял результат его стараний, когда вошел в зал.

— Мда, — согласно кивнула Нарцисса. — Факт того, что глазировка должна всего лишь застыть, а не сгореть, явно ускользнул от внимания бедного мальчика.

— Может я и бедный, — крикнул Блейз с другого конца зала. — Но зато не голодный, чего не скажешь о нашем имениннике. — Драко и Нарцисса поежились, — если он не притащит свою задницу сюда и не начнет разрезать этот треклятый…

Его прервала Шехзин, тактично прижав ладошку к его губам.

— Торт, — закончила она просто, но достаточно громко, чтобы все услышали. — Следи за своим языком, вокруг дети, — добавила она тише, буравя Блейза сердитым взглядом. Так или иначе, это, казалось, не остудило его пыл, так как Драко, наконец, направился к столу, что возродило надежду получить свою порцию шоколадного торта.

______________________

Большое спасибо моей новой бете JEN:)