Жестокие драбблы (джен)

У каждого старинного рода есть свои тайны.

Но начнем мы рассказ с другого — с некоторых незыблемых традиций старинного Дома Блэков.

Благородное и древнее семейство Блэков хранит много старых предубеждений и ритуалов. Оно слишком гордится собой и блюдет свои правила в неизменности, словно в живом музее — право же, слишком.

Все удостоенные чести носить фамилию Блэк чувствуют себя именно так — что им оказали великую честь. Поэтому все Блэки — гордые и крайне озабоченные своим совершенством люди.

Блэки красивы, ничем не запятнаны, умны и чистопородны.

И пусть с этим спорит чернь — особенно с пятнами на лице Блэков… Где же им понять высшую логику этого семейства, высокие мотивы, которыми оно руководствуется? Чернь лучше бы позаботилась о своих явно видимых пятнах, чем считать несуществующие чужие.

По крайней мере, Вальбурга и Орион Блэки так и думали…

Они были истинными Блэками.

Вальбурга была горда, остроумна, прекрасно воспитана, надменна и ослепительно красива.

Орион был мужественен, храбр, благороден и предан своим королям — тем неназванным королям волшебного мира, которые правили им тысячу лет, которым тысячу лет назад принес присягу верности первый из Блэков и которые высоко вознесли Блэков за верность присяге, сохранившуюся по сей день.

Возможно, что возвышенная верность и преданность одним людям заслоняла в глазах Вальбурги то, что с другими она бывает груба и жестока… Но увы — заслоняло. Она этого не замечала. Она об этом даже не помнила.

Например, из памяти Вальбурги сразу же вылетел премерзкий случай, случившийся с ней примерно через год после свадьбы.

Блестящая красавица вместе со своей свитой гуляла по парку в поместье одного из друзей семьи. И вдруг перед ней из-за куста свежих роз вышла нищенка.

Это было немыслимо, невероятно. Вальбурга даже опешила.

Поместье ее друга прекрасно охранялось, парк был закрыт от посторонних. Откуда взялось это чучело?

И как оно попало сюда? Все свидетели этой сцены уверяли, что только что обозревали куст, и за ним никого не было! И вообще нигде никого не было — эта нищенка материализовалась из ниоткуда, честное слово.

Нищенка, пользуясь всеобщей оторопью, нагло подошла к Вальбурге.

— Подай мне на хлеб, красавица!

— Что? — выдохнула Вальбурга.

— Подай мне, красавица, и да снизойдет к тебе удача за твою доброту! Подай, сделай милость. А я уж в долгу не останусь. Старая магия знает, что я расплачусь щедро, ибо и мне отныне будет удача во всем. У такой красавицы и счастливицы счастливая рука — ибо она горя не знала. От всего, что ты подашь, перекинется и одаренной часть твоего счастья! Поделись, красотка, не пожалеешь!

— Вон отсюда, попрошайка! — опомнилась Вальбурга.

Но старуха не испугалась:

— Подай, красотуля, и я дам тебе удачу — тебе и твоему нерожденному сыну!

И она показала на выступающий живот Вальбурги.

Леди Блэк пришла в ярость.

— Вон отсюда! Как ты смеешь говорить со мной?! Как твои грязные уста не отсохли, упоминая моего сына! Вон, или — и Вальбурга вытащила палочку — или я тебя вышвырну! Вышвырну и прокляну!

В этот момент все гости пришли в себя и вытащили палочки — старуха оказалась в настоящей осаде. Однако она невозмутимо поднялась, встала во весь рост и заявила прямо в лицо Вальбурге:

— Что ж, это было твое решение. И мне жаль тебя, ибо оно было неправильным. Поверь мне, счастье и удача — вещи быстротечные, то они есть, то их — фюить! — уже и нет… Удача очень пригодилась бы тебе и твоему сыну, о прекрасная дама. Грязнухой ты назвала меня? Что ж, скоро ты узнаешь, что такое грязь в твоем собственном доме! Я слишком грязна для тебя? Посмотрим, насколько грязен окажется твой сын, ибо грязь и боль будут проклятиями его жизни! Сейчас вы, Блэки, богаты и ухожены — посмотрим, что будет, ибо вы узнаете, каково быть нищими и запущенными. Крах твоей семьи уже скоро, женщина, и сын твой будет падать и падать, пока не падет так, что Визенгамот будет судить его за страшные преступления. Твоего сына ждет позор, нищета и злая смерть!

Прощай!

Все волшебники подняли палочки, но старуха… исчезла!

И больше ее никто и никогда не видел.

И поверьте мне, что Вальбурга сразу забыла об этом досадном недоразумении.

Нет, конечно она тщательно проверила себя и свое тело на какие-нибудь заклятия, но не нашла ничего и успокоилась.

Во-первых, злая старуха не произносила заклинаний и не имела палочки.

Во-вторых, Вальбурга была великолепной ведьмой и почувствовала бы, если бы ее прокляли. А она не ощутила ничего. И главное — она не ощутила ничего темномагического, а Вальбурга была великой специалисткой в области темномагических проклятий. Нет, старуха никак не заколдовала ее, а просто пыталась запугать.

И Вальбурга немедленно забыла об этом.

У Вальбурги, как вы поняли, были дела поважнее, чем беспокоиться о случайно встреченной неприятной старухе. Вальбурга в это время делала главное дело своей жизни: носила в себе Наследника Блэков.

Она ждала родов и настраивалась на них.

Вы удивитесь, почему Вальбурга была так уверена, что носит Наследника, мальчика?

Не удивляйтесь. Она же Блэк. Леди Блэк положено первыми родами произвести на свет мальчика, наследника рода — значит, так и будет.

Вальбурга не сомневалась, что у нее будет мальчик, как не сомневалась в том, что он красив, умен, силен и благороден, как и положено младенцам семейства Блэк.

И в должный срок у нее действительно родился мальчик.

Вальбурга посмотрела на новорожденного и страшно закричала.

Где тот красивый, здоровый, веселый младенец, которого она ждала все эти месяцы?!

Что это за чудовище?!

Перед Вальбургой лежал невзрачный, носатый и болезненный малыш, с нездоровой желтой кожей, тощий как скелет…

Вальбургу охватил ужас.

Она смотрела на урода и дрожала от отвращения.

Как будто сбылась злая сказка, вместо прекрасной Эсмеральды ей в люльку положили ужасного Квазимодо!

Кроме того, она знала, что через несколько минут ее муж, благородный Орион, зайдет сюда, чтобы проведать молодую мать и младенца. И он увидит — это…

Вальбурга схватила палочку. Надо немедленно трансформировать внешность младенца, наложить чары… Орион должен увидеть то, чего ожидает… И пусть говорят, что новорожденные слишком слабы и могут умереть от сильной дозы колдовства, поэтому и колдовать над ними нельзя — что ж, если этот выродок сдохнет, то ей не жаль, туда ему и дорога.

Но — разовое колдовство не выход. Можно обмануть ее мужа один раз, но постоянно?

Надо придумать нечто другое…

— Кричер! — крикнула Вальбурга.

— Я здесь, хозяйка!

— Кричер, у меня для тебя два приказа. Во-первых, ты сейчас отправишься по делу, которое я тебе поручу, и велишь остальным слугам не пускать в мои покои никого, пока ты не вернешься. Даже моего мужа. Только скажи ему, что я родила сына и сейчас мы немного отдыхаем, утомленные родами — но не больше.

— Сюда муха не пролетит, пока вы ей не позволите, хозяйка, — подтвердил Кричер.

— Слушай внимательно. Сейчас ты отправишься по всей Англии искать для меня семью с новорожденным младенцем, от которого они готовы отказаться ради меня. Ты сам видишь, какое никудышное создание лежит здесь, и оно нам совершенно не подходит. Ты же понимаешь, какой младенец мне нужен, Кричер? Волшебный, здоровый, красивый, настоящий Блэк. Я уверена, что ты его найдешь. Скажи, что я хорошо заплачу… Что я вообще денег не пожалею. Любых. Я знаю, сколько на свете бедных семей, да они только рады будут избавиться от обузы. Им своего ребенка всё равно не прокормить. Скажи, что его ждет блестящее будущее, что он будет наследником богатой и знатной семьи… Ну, сам придумай, что сказать, но без младенца не возвращайся!

— Да, хозяйка!

— И еще. Кричер… Если они согласятся взамен своего забрать этого ублюдка, я буду только рада. Скажи им, что я готова заботиться о нем, ежегодно высылать большой пансион на его содержание… Что я их щедро отблагодарю… И всё в этом роде.

— Да, хозяйка.

Через час Кричер вернулся с прекрасным младенцем на руках.

Едва завидев его, Вальбурга затрепетала от радости и умиления. Она уже любила его и готова была усыновить, это был настоящий Блэк! То, что нужно. Толстый, розовощекий, веселый мальчик. Она влюбилась в младенца с первого взгляда, и неудивительно — он был прехорошеньким.

Кричеру сказочно повезло. Он действительно нашел очень нищую и неблагополучную пару, которой, по чести говоря, и не подходил настолько превосходный младенец. Даже странно, что такие невзрачные и убогие кули мяса, как его родители, сумели породить такое совершенство…

В общем, мать младенца согласилась его отдать.

И — что совсем чудесно — взять взамен несчастного уродца. Он даже внешне больше подходил бедной семье.

Под благословение Вальбурги Кричер схватил Квазимодо и аппарировал с ним к новым родителям.

Вальбурга протянула руки к своему свежеиспеченному сыну. Малыш нахмурился, осваиваясь в незнакомой обстановке, и заплакал. Темнота высокородной спальни и ощущаемая в ней черная родовая магия ему не понравились.

Вот такую страшную тайну хранит в себе семейство Блэк…

Я могу рассказать и дальше.

Рассказать, что Орион Блэк остался полностью доволен своим «сыном» и женой, так прекрасно исполнившей родовой долг, и что они любили ребенка и растили в довольстве и славе, давая всё, что положено иметь Наследнику рода Блэк.

Рассказать, что в это время подлинный сын Вальбурги и Ориона жил в нищете и лишениях, не зная любви и ласки, и проклинал каждый день, который прожил на свете.

Ибо Вальбурга была слишком счастлива со своим новым сыном, чтобы помнить о прежнем, и она обманула его приемных родителей. Она никогда не собиралась заботиться о нем или посылать пансион, она не желала даже знать, к кому этот ребенок попал на воспитание.

Кричер не раз пытался назвать ей имена приемных родителей, но Вальбурга всегда прерывала его. Она не желала этого знать.

Вальбурге ничего не грозило — ведь и новые родители не знали ее имени, они тоже не знали, откуда на них свалился младенец, и поэтому не смогли бы шантажировать ее. А вот муж мог рано или поздно обнаружить, что она посылает деньги какой-то сомнительной семье…

Вальбурга считала, что уродец и так получил больше, чем заслужил, и она поступила правильно.

Я могла бы рассказать, что Кричер, пытаясь в спешке выполнить повеление своей госпожи, сделал всё возможное и невозможное. Вальбурга так и не поняла, так и не оценила, какое Кричер совершил чудо.

Но поэтому же она никогда не узнала, что ребенок, усыновленный ею, был лучшим из возможных… но не совершенным. На поиски совершенства не было времени.

Наследник Блэков был нечистокровным.

Его мать была волшебницей, а отец — маглом, пьяницей из беднейшего рабочего квартала Манчестера.

И вышеуказанный пьяница так и не простил жене всего, что она натворила с младенцем — «потому что все вы, волшебники, моральные уроды!» — и равно не простил того, что волшебники их надули, подкинули младенца на порог и оставили без содержания. Растите и любите выродка за собственные деньги! А нам он даром не нужен…

Магл очень рассчитывал на эти деньги, раз уж его жена так сглупила, что продала собственного младенца. А взамен получила — вот это…

Юный Блэк рос во всех несчастьях и горестях, которые можете вообразить себе вы по отношению к нелюбимому и ненужному ребенку из проблемной семьи.

Но и фальшивый Наследник рода Блэк скоро перестал радовать Вальбургу.

Рожденный маглом в магловском квартале, он так и не привык к чистокровному образу жизни и смертельно возненавидел свой дом. Он инстинктивно тянулся ко всему магловскому, и он так и не переваривал родовую черную магию. Надо сказать, что дом и магия отвечали ему взаимностью. Они не выносили самозванцев-полукровок.

Мальчик не оправдал ожиданий, разбил сердце Вальбурге и Ориону и вообще сбежал из дома, чтобы жить у маглов.

Вальбурга и Орион отреклись от него и лишили наследства.

Кроме того, он опозорил имя Блэков, поступив на Гриффиндор — факультет, извечно враждебный Слизерину.

Я забыла сказать, что второй мальчик — тот, который был Блэком, хотя носил другое имя, — как раз стал одним из сильнейших темных магов и ученых, посвятивших себя Темным искусствам, и он легко поступил на Слизерин. Шляпа при виде его не колебалась. Все Блэки учатся на Слизерине.

Я могла бы рассказать, что пророчество злой старухи полностью сбылось, и жизнь обоих мальчиков была печальна, и смерть их была ужасна.. Но всё это и так известно. Это описано в книгах и снято в кино, и это очень известная история…

Я могу добавить только, что хотя Вальбурга Блэк надеялась никогда не видеть больше своего заброшенного сына, но судьба устроила так, чтобы она его видела. Настало время, когда в особняк Блэков на Гриммо, 12 каждый день приходили странные люди, и длилось это столпотворение два года подряд. И портрет Вальбурги Блэк встречал их, а среди них — мрачного желтолицего мужчину лет тридцати пяти, почти каждый день.

Вальбурга могла убедиться, что он несчастлив. Когда он пришел в особняк Блэков в свой последний раз, он плакал, и слезы сбегали вниз по его крючковатому носу.

Много лет спустя Гарри Поттер, новый владелец Дома на Гриммо, услышит, как портрет директора Финеаса Найджелуса Блэка шутит над Вальбургой:

— В жизни, моя дорогая, всё повторяется дважды. В виде трагедии и в виде фарса… По крайней мере, так учит мой бывший коллега профессор Бинс, если бы его наставления хоть кто-то слушал. Но их никогда не слушают — а жаль, ведь они все сбываются! Верно то, что боги истории смеются над нами, и у них отменное чувство юмора. Как сейчас помню себя — когда я покончил со своим злосчастным директорством в Хогвартсе, я утешался тем, что больше никто и никогда не повторит мой путь. Никто из Блэков не будет, как я, всеми осуждаемым деканом Слизерина, а затем — всеми ненавидимым директором… Я ведь был и остался самым ненавистным из директоров Хогвартса — до последнего времени… Ибо боги посмеялись и оставили мне достойного конкурента. Тоже Блэка и тоже декана Слизерина! Представляю, как они потешались!

Гарри Поттер ничего не поймет и спросит, о ком говорит профессор Блэк.

Тшетно. Профессор не проронит ни слова.

Ведь это семейная тайна.