Студент года (гет)

Всё стало слишком сложно и неправильно. Гермиона понимала, что с ней что-то не так, потому что у неё не получалось вступать в отношения с такой же лёгкостью, с которой делали это её подруги. Она слишком много думала, копалась в чувствах и поступках, взвешивала «за» и «против», вместо того чтобы просто себя отпустить. Предпочитала сказать, что слишком занята вечером, что пишет эссе, готовится к контрольной, плохо себя чувствует… Лишь бы не сближаться с тем, кто будет лезть к ней в душу. Всё равно её ожидает одно лишь разочарование. Сейчас парень ухаживал за ней, а потом скажет, что они не подходят друг другу, что она слишком много времени посвящает учёбе, разговаривает на странные темы, не любит квиддич и что у него появилась другая.

Каждый день после ужина Гермиона проводила на репетициях пьесы. Она не хотела участвовать, но не хватало людей для массовки, и Тормунд попросил её сыграть вместе с ним в нескольких общих сценах. Ничего особенного делать было не нужно, их задачей было изобразить потомков главного героя, и, как она ни сопротивлялась, Тору удалось её уговорить. На следующий день после позора на уроке Заклинаний Лайне сам подошёл к ней и уверил, что практически был готов вступиться, когда его опередил Малфой. Гермиона в глубине души не поверила, все эти оправдания казались детским лепетом. Неужели она похожа на дурочку? Но парень ведь не обязан оправдывать её ожидания, разве нет? Не обязан подставлять себя, чтобы её защитить. Что за бред? А может, даже к лучшему то, что он промолчал. Ведь тогда Гермиона чувствовала бы себя обязанной. А сейчас они вроде как… кто?

Помимо этого, Гермиону настораживало сближение с Драко. Её стало тянуть к простому общению с ним, она не раз ловила себя на мысли, что хочет рассказать ему что-то, поделиться впечатлениями, и, если раньше, чтобы не чувствовать себя одинокой, она писала письма Гарри и Рону, то теперь могла просто выйти в учебную после отбоя.

Но что будет дальше?

«Знаете, мы тут с Малфоем подружились…»

Гриффиндорцы этого не поймут. Конечно, после войны многое изменилось, они повзрослели, все слишком много пережили. Редкие конфликты происходили, но теперь она понимала, что поведение Малфоя на тот момент объяснялось подавленным гневом после военных событий и казни родителей.

Гермиона поблагодарила его за то, что он заступился за неё на уроке Заклинаний, и теперь каждое утро слизеринец ждал её в учебной. Они отправлялись на завтрак, обсуждая последние новости или прочитанные книги, потом сидели рядом на уроках, где Драко иногда подшучивал над её серьёзностью, выполняли задания и парные лабораторные, встречались с компанией, общались перед отбоем. Конечно, с Тором Гермиона тоже проводила некоторое время, но почему-то с Драко было проще. Не приходилось притворяться, скрывать что-то, играть не свою роль, потому что он был всего лишь другом и вряд ли оценивал её так, как Лайне. Впервые за долгое время она признала, что всё не так плохо. Девушка, конечно, скучала по Гарри и Рону, но вполне могла бы справиться, даже если бы пришлось остаться здесь до конца года.

* * *

Репетиция подходила к концу. Тормунд держал её за руку, потому что решил, что в массовке вполне могла быть пара влюблённых. Периодически он шептал ей на ухо разные приятные глупости, что заставляло её улыбаться, но в целом никто не обращал на них внимания: на сцене происходили куда более интересные вещи. Впрочем, Гермиона вряд ли замечала, что один человек иногда бросал взгляд в их сторону.

Малфой сидел в актовом зале, наблюдая за игрой актёров. Ему всё равно нечем было заняться, все друзья были здесь, и, естественно, Астрид тоже. Девушка по собственной инициативе «простила» его после последней ссоры, пусть он и не был виноват. Возможно, если бы он не боялся одиночества, то не стал бы мириться с Ларсон, но на данный момент был не готов остаться один.

Хватит пялиться на Грейнджер.

Драко поморщился, подумав о том, что говорил ей полгода назад. Если бы он не был таким придурком, может, у них было бы больше времени, ведь именно во времени он ощущал главную проблему. Двадцать пятое февраля… А это значит, что остался всего лишь месяц с небольшим. Тридцать четыре похода на завтрак в её компании, двадцать пять учебных дней, когда они будут сидеть рядом, возможно, с десяток вечеров с дурмстранговцами, а с ним лично — двадцать четыре перед отбоем. А может, и меньше, если она решит остаться у Лайне.

Малфой банально хотел проводить с ней больше времени, чувствуя, что Гермиона ему нравится. Наверное, это произошло, когда он лежал в больничном, потому что он никогда не получал таких тёплых писем, а человека легко подкупить добрым отношением…

Она раскрывалась каждый день, показывая то, что он никогда не увидел бы, если бы не более близкое общение. Ему нравилось разговаривать с ней, Грейнджер могла поддержать интересные темы и всегда уважала чужую позицию. Она не была высокомерной зазнайкой, скорее просто трудно сходилась с людьми, и у них складывалось ошибочное мнение, а она не стремилась оправдываться. Сейчас Драко понимал, почему существовало Золотое трио… Почему Поттер и Уизли так защищали и любили её. Искренняя, прямолинейная, смелая, честная… Но в то же время добрая и какая-то наивная, полагающая, что всё должно быть так, как описывали в книгах.

Всё-таки он ощущал вину перед Панси, как будто заменил её, хотя это было не так. Его с гриффиндоркой пока не связывали никакие отношения, да и вряд ли он сейчас видел это возможным, но всё равно было как-то неспокойно. Страшно. Он хотел быть рядом. Это противоречило всему, что вдалбливали в его голову столько лет; всему, что отец так старательно пытался намертво вбить в его сознание.

— Всем спасибо, репетиция окончена, — раздражённо произнёс Эмиль.

Сегодня всё шло наперекосяк. Всего шесть дней до фестиваля, а главные герои играли просто безобразно. Все были явно не в настроении и спешили покинуть зал, даже Астрид сообщила слизеринцу, что занята сегодня, и быстро исчезла в компании одной из своих подруг.

В помещении остались лишь старосты, Джей и Драко. Эмиль выглядел усталым и недовольным, таким Малфой не видел его ни разу. Этот образ совершенно не ассоциировался с жизнерадостным лидером.

— Идиоты, — нахмурился Хольм после длительной паузы. — Если так пойдёт, нам ничего не светит. Любой первокурсник сыграл бы лучше Кромичева!

Рози положила руку на его плечо.

— Я сказала это ещё в день голосования. — Джей облокотилась на спинку дивана и закрыла глаза.

— Знаешь, не я голосовал за него! — фыркнул староста.

— Я ничего не говорю, Эмиль, — Соммерс тут же напряжённо посмотрела на Хольма, — просто не понимаю, чего ты возмущаешься сейчас, если сам вовремя не сделал корректировку.

— Перестаньте оба, — вмешалась Бергман.

— Это каким образом? — повысил голос он, не обращая внимания на вторую старосту. — Не надо сваливать на меня все провалы!

— Я ничего не сваливаю, остынь. — Джейлин встала со своего места. — Спокойной ночи. — Уходя, она даже не посмотрела на кого-либо из присутствующих.

— По-моему, не всё так плохо, — решил успокоить друга Драко, до этого лишь молча наблюдавший за небольшой ссорой. — Тем более время ещё есть.

Эмиль лишь усмехнулся в ответ.

— Ты не понимаешь. Ты от нечего делать сюда ходишь, поэтому для тебя всё просто, — серьёзно произнёс он. — Просто наблюдать со стороны и критиковать.

— Критиковать?.. — Драко удивлённо уставился на него. — По-моему, тебе нужен отдых, потому что я никого не критиковал, если ты не заметил.

— Не бесите меня, — прозвучало как-то зло, и Малфой даже не нашёл, что ответить на это. Тем более Эмиль уже стремительно удалялся из зала.

— Не обращай внимания, у него бывает, — тихо пробормотала Рози и поспешила за Хольмом.

Драко остался один. Грубость Эмиля разозлила его, настроение улетучилось бесповоротно, он чувствовал себя не в своей тарелке. Конечно, Малфой понимал, что Эмиль сказал это всё на эмоциях, но не мог заставить себя смотреть на это проще.

* * *

Он проснулся, когда часы показывали без четверти три. Иногда паника накрывала его с головой, заставляя сердце бешено колотиться.

Если у него ничего не получится? Вообще в жизни. Он закончит Хогвартс, потом будет развивать семейный бизнес… Что, если что-то пойдёт не так? Ему ведь даже не у кого просить совета.

Всё рушится. Скоро придется уехать, и он окажется в изоляции.

Драко резко встал с кровати и подошёл к окну. Душно. Он понимал, что Грейнджер не будет общаться с ним в Хогвартсе, — она себе не враг. Почему он снова думал о ней… Он распахнул створки и облокотился о широкий подоконник, чувствуя, как ледяной воздух окутывал его.

Слишком холодно…

* * *

— Мне кажется, для Эмиля победа в этом конкурсе — смысл всего выпускного курса! — вздохнула Гермиона, заходя в учебную после очередной репетиции.

Драко как раз закончил эссе по Заклинаниям и открыл детективы Генри Бенсона. Странно, но профессор Локк не припоминал ему инцидент недельной давности — наверное, побоялся, что кто-то из студентов доложит директору о том, что он оскорбил не просто ученика, а одного из гостей школы.

Грейнджер села на диван и уронила голову на руки.

— Я уже говорил, что ты фанатичная альтруистка? — Малфой продолжал выводить ровные строки. — Никогда бы не подумал, что ты решишь предпочесть обжимания в массовке потенциальному походу в библиотеку.

— Вообще-то альтруизм тут ни при чём, — сказала Гермиона. — Это было моё решение.

— Что, прямо-таки мечтала об этой роли? Не смеши меня, Грейнджер, мне больше верится, что Лайне попросил тебя, а ты не смогла отказать, потому что у гриффиндорцев в генах не заложено отказывать нуждающимся.

— Неправда! — нахмурилась она. — Точнее, не совсем… Это ведь интересно, честно, — она уставилась на него и пыталась доказать то, во что, очевидно, сама с трудом верила, — все эти репетиции… и…

Драко улыбнулся.

— Я не думала, что это так выматывает, — сдалась она. — Это при том, что мы ничего особо там не делаем!

Гермиона лишь тяжело вздохнула и посмотрела на него.

— Вы готовы? — спросил Драко, уже второй день не появлявшийся на репетициях после несправедливой фразы Хольма.

— Нет. Не знаю. Надеюсь, мы выиграем, потому что мне надоело видеть Эмиля таким злым, — серьёзно произнесла она.

Гриффиндорка чувствовала, что силы совершенно покинули её, ей абсолютно ничего не хотелось, даже не было сил ответить на письмо Гарри, которое он прислал уже почти неделю назад.

Она прилегла на край дивана, положив голову на подлокотник, и закрыла глаза.

— Что читаешь? — спросила она.

— Бенсона, — после небольшой паузы ответил Драко. — Начал «Тайну слова».

— Тоже люблю его истории, — устало произнесла Гермиона, и лёгкая улыбка появилась на её губах. — Почитаешь вслух?

Эта простая просьба заставила его замереть. Раньше он делал это лишь для матери. Когда он был маленьким, они читали «Лорда Фаунтлероя» друг другу по очереди, и это воспоминание было одним из самых счастливых в его детстве... Нарцисса тогда ещё не была погружена в тяжёлые размышления, она сидела в уютном кресле и вышивала, часто улыбаясь и помогая Драко с особо трудными словами. Он всегда любил Нарциссу больше, чем отца, часто вспоминал её мягкие черты лица, голос, ласковые руки. Отца он уважал, боялся… Но разве можно это сравнивать с тёплым чувством по отношению к главной женщине в жизни каждого ребёнка?

Как бы ему хотелось сейчас вновь окунуться в прошлое… Когда можно было беззаботно наслаждаться чтением, гулять в саду, обнимать близких людей… Как давно это всё было.

— Глава первая. Всё начиналось задолго до того, как Николас обнаружил на своём пороге потрёпанное письмо от неизвестного отправителя…

Драко уже читал эту страницу, но даже не задумался о том, чтобы начать не с начала.

* * *

— Как думаешь, этот Хоук может что-то знать? — спустя двадцать минут Малфой впервые обратился к гриффиндорке, но она не ответила. — Грейнджер… — уже тише позвал он. Спит. — Гермиона… — Он часто думал об её имени в последнее время, но никогда не решался назвать её так.

Он осторожно отложил книгу и посмотрел на девушку.

Она казалась такой маленькой, хрупкой… Если бы он мог, сел бы рядом с ней и коснулся её распущенных волос, но она не поймёт. Как так получилось, что он думал о ней, Драко так и не понял. Точнее, не знал, когда именно он впервые начал видеть в ней личность, а не объект издевательств, надоедливую гриффиндорку и соперницу в учёбе.

Драко впервые заметил, насколько красивой она была. Нет, это не была яркая красота, которая с первой минуты привлекала всех в популярных девушках школы. В смысле большой груди, пухлых губ или смазливого личика. Сейчас Драко начал понимать, почему то, над чем они так смеялись с Блейзом все школьные годы, находило совершенно простое объяснение. Они тогда недоумевали, как можно встречаться с сутулой Кэти Бейорд, полной Салли Уилкис или лохматой доской Гермионой Грейнджер, не заглядывая глубже, останавливаясь лишь на мнимых недостатках. И только сейчас до него дошло, что, если человек испытывает симпатию, для него не существует подобных глупостей.

Он боялся её разбудить и почти не дышал, когда преодолевал несколько метров, разделявших их. Он сел на пол напротив неё и просто смотрел, разглядывал черты её лица, тонкие запястья, вьющиеся каштановые волосы… Драко представил, что может поцеловать её... Он просто не мог справиться с собой, протянул руку и дотронулся до кончиков её волос. Такая близкая, живая...

Он вновь задержал дыхание, когда практически невесомо взял её за тонкую руку. Наверное, старый Драко Малфой сейчас посмеялся бы над ним и плюнул в лицо, а отец…

Она проснулась и вздохнула, но никто из них не спешил отстраняться, и это трудно поддавалось объяснению.

Они долго смотрели друг другу в глаза, и Драко почувствовал, как она сжала его руку в ответ.

Его сердце сейчас бешено колотилось, в то время как Гермиона не понимала своих ощущений. Она отказывалась думать о причине его странного поведения, хотя, если разобраться, ответ на этот вопрос был простым.

— Поздно уже. — С этими словами она неспешно встала, высвободив свою руку. — Спокойной ночи, Малфой, — гриффиндорка ещё раз посмотрела на него и отправилась к себе.

Драко не ответил. Он так и сидел на полу ещё некоторое время, не понимая, во что втянул себя и что он будет с этим делать.