Червь (джен)

Туше, СКП.

Я сдаюсь.

Туше.

— Вы позвонили Гленну Чемберсу, председателю компании Фейсети. Пожалуйста, охарактеризуйте свой звонок. Нажмите один, чтобы связаться с моим секретарём, который при первой возможности передаст мне ваше сообщение. Нажмите два, если у вас есть моя визитка. Нажмите четыре, если вы — сотрудник. Нажмите пять, если это личный звонок. Нажмите девять, если ваш звонок крайне срочен и вы будете связаны непосредственно со мной, если я у телефона, либо меня поставят в известность, в противном случае.

Я вполне серьёзно подумала о том, чтобы нажать девять. По моим ощущениям это и было девять.

Вместо этого я нажала один.

— Меня зовут Джеймс, я принимаю звонок для мистера Чемберса.

— Это Шелкопряд, я… я не знаю, кому ещё позвонить.

Я говорила бессвязно, что было странно, поскольку обычно в критических ситуациях я сохраняла самообладание.

— О, Шелкопряд! Он как раз разговаривает по вашему поводу. Я передал, что вы звоните. Он подойдёт через секунду.

— Я не знаю, есть ли у меня секунда, — отозвалась я. Мне никто не ответил. Секретарь уже не слушал.

— О боже, — пробормотал Голем. — Я… Твою ж мать.

Похоже, он был единственным, кто волновался настолько, насколько волновалась я.

— Это Гленн. Тебе стоило позвонить раньше.

— Не было возможности, — сказала я. Объяснения заняли бы время, а его не было.

— Полагаю, и правда не было. Что ж, есть новости хорошие и плохие. С плохими тебя уже ознакомили. Теперь хорошие. Вся эта затея… Они используют мой план.

Весьма правдоподобно. Я промолчала.

— Они не сумели выбрать подходящий момент. Будь я твоим врагом, я бы сделал всё по-другому. Сейчас их затея слишком рискованна.

— Они всё спланировали, и давно уже готовились. Я ожидала, что они будут вмешиваться в наши миссии, попытаются подменить нас Протекторатом, но только не такого. Мне просто нужно знать…

Заиграли фанфары, мелодично, с лёгкими джазовыми нотками. Когда они стихли, толпа, которую мне не было видно, начала аплодировать.

— Начинается, — сообщил Тектон. Он был просто воплощением спокойствия.

Гленн говорил что-то, но Тектон и толпа его заглушали. Я отошла на шаг и попыталась заблокировать шум рукой.

— …оже, шоу только что началось. Как тебя заставили на это пойти? Требования испытательного срока?

— Они угрожают, что если я не приму участие, они объявят нарушение условий.

— Участвуй. Помнишь, как ты разгласила переговоры СКП по всему зданию? Не делай сейчас ничего подобного. Не пытайся вывести начальство на чистую воду, не подавай виду, что ты здесь не по собственной воле. Они будут готовы, и ты только сделаешь себе хуже, чем им.

— Хорошо, — сказала я.

— Они тебя подготовили?

— Нет. Я только закончила шестичасовой ночной патруль с Гауссом, и меня огорошили сразу, как я вернулась на базу. Они даже посадили на коммуникатор нашего нового члена Протектората, чтобы мне никто ничего не выдал, а когда сказали, то сказали самый минимум. Я никогда не видела это шоу, и мне едва хватило времени, чтобы стряхнуть грязь с костюма и причесаться. Они здесь немного поправили мой внешний вид, но…

— Ясно, — перебил меня Гленн. — Не конец света, но не думаю, что шоу вообще могло бы укрепить твой образ. Подобные мероприятия почти всегда оборачиваются тем, что рейтинги со временем падают. Да, они увеличивают популярность, но разрушают уважение к тебе. Оно того стоит, только если собираешься продавать атрибутику или материалы, но это не про тебя. Они просто топят тебя. Однако, учитывая размах настоящих проблем, это мелочь.

Оказаться в свете софитов, знать, что на меня смотрят миллионы людей — это мелочь? Не то чтобы меня не снимали раньше, но чаще всего я об этом не знала. Первое появление Шелкопряда ясно дало понять, насколько косноязычной я могу быть на сцене.

— Что мне делать? Как себя вести?

— Я бы предложил просто быть собой, но это отвратительная идея. Будь такой, какой ты обычно бываешь со Стражами. Будь подростком, будь другом. Акцентируй внимание на том, что вы группа, братство, что вы поддерживаете друг друга. Установи контакт с аудиторией, поделись с ней деталями, которых она не знает. Само собой, ничего конфиденциального.

Проблема была в том, что я не знала, была ли я достаточно близка к остальным, было ли мне чем делиться. На секунду я задумалась, можно ли рассказывать о розыгрыше с дилдо, которым меня встретили Стражи.

— Будь обаятельной. Поддерживать разговор важнее, чем высказывать своё мнение.

— Стражи! — крикнула женщина. — Все вместе. Поторопитесь. Вы в эфире через две минуты.

Совсем как учитель детского сада со своими подопечными.

— Две минуты, — сказала я. — Мне пора.

— Удачи. Сегодня стратег должен взять отгул, ясно? Или же, наоборот, заставь его решать эту задачу. Они послали тебя на это шоу в надежде, что ты либо испортишь себе репутацию, либо попытаешься умничать и закопаешь себя. Тебе терять в любом случае больше, чем им, а поскольку это не прямой эфир, они смогут вырезать из финальной версии всё, что им не понравится.

— Понимаю, — помрачнела я. — Они не просто дают мне кусок верёвки, на котором я смогу повеситься, они отправляют меня на фабрику по производству верёвок.

— Именно.

— Спасибо, Гленн.

Я вернулась к команде, и мне показалось, что сердце бьётся с такой силой, что всё остальное тело раскачивается в такт. Тектон стоял ближе всех к сцене, Грация и Вантон за ним. Костяк команды. Ветераны. По крайней мере, в некотором смысле. У Вантона не было и половины моего боевого опыта, даже с учётом продолжающейся кампании против местных злодеев, нашей помощи в Детройте, а также попыток прищучить одну сволочь в Милуоки, которую нам никак не удавалось выследить. Тектон и Грация были опытнее, но лишь немного.

Помощник режиссёра проверяла надетые на нас микрофоны. Она остановилась около меня, удостоверилась, что микрофон подключён, и всё работает. На мне был, по существу, тот же костюм, что и зимой, минус дополнительный нижний слой. Я неожиданно остро почувствовала каждую складку костюма, всю грязь, собранную за время патруля на ботинках и щиколотках.

Костюмы всех остальных были безукоризненны. Волосы Вантона казались небрежно разбросанными, но выглядели хорошо. Его костюм состоял из тёмно-синей, ниспадающей ткани и лёгкой брони на груди, талии, ботинках и руках. Я подозревала, что ткань защищала его лучше тонких пластин металла, но они были нужны, чтобы скрыть его искусственную руку.

Костюм Грации, наоборот, был светлым. Белая одежда, по стилю напоминающую одеяния для боевых искусств, но закрывающая бóльшую часть тела. Усиленные щитки с шипами для лучшего сцепления на всех местах которыми она могла наносить концентрированные удары. Под маской, заменявшей собой повязку и обруч для волос, были видны блестящие, волнистые локоны, которым я немного завидовала. Каждый волос лежал на своём месте. Губная помада лишь едва коснулась её губ.

Жаль, что я не вспомнила про макияж. Не то чтобы я носила много, и не то чтобы у меня было на это время. На мне было только то, что сделали в студии, и они не сильно старались, поскольку посчитали, что я не буду снимать маску. Даже не так: именно из-за их усилий я не могла снимать маску, поскольку мне нанесли жирные густые тени, которые должны были помочь разглядеть глаза за синими линзами.

Окова подошла к вопросу примерно так же, как и Грация. Макияж, изысканно украшенная коса, и небольшие дополнения к костюму, включающие декоративную гравировку на краях всех пластин и на носовой части козырька маски. Между пластинами брони на плечах и локтях были видны полоски кожи. Она волновалась больше всех, но в хорошем смысле: не могла сидеть на месте и искренне улыбалась.

Ещё были Сплав и Голем. Голем нервничал, и я могла его понять. Как и у меня, у него были секреты, которые он не хотел разглашать. Его семья, прошлое окружение, даже то, что сейчас он жил у приёмных родителей. Кроме того, его костюм был в процессе переделки. Это был его рабочий инструмент, а увеличение эффективности часто означало потерю эффектности. Сплав, напротив, выглядел образцово. Костюм был нарочито непритязательным. Белый облегающий плащ был снабжён жёсткими рёбрами, которые расправляли ткань и прижимали к телу, чтобы упростить и ускорить абсорбцию.

— Грация, — сказал Тектон. — Без мата.

Вантон прыснул.

— Голем? — произнёс Тектон, понизив голос. — Ты должен перестать, когда ты в костюме, называть взрослых «сэр». Ты делаешь это когда ты в гражданском, вычислить тебя — раз плюнуть. До сих пор это было не важно, но это шоу — твоё испытание.

— Я, скорее всего, почти не буду говорить, — отозвался Голем. — Я так нервничаю, что кажется сейчас блевану.

— Без блевотины, — сказал Вантон.

— Без блевотины — отличная идея, — поддержала я.

— Шелкопряд… — взглянул на меня Тектон. Его глаза были едва видны за шлемом. — Я даже не знаю... Я многое для тебя сделал, и ты многое сделала в ответ, но…

Помощник режиссёра немного наклонилась, чтобы обратиться к нам, хотя и я, и Тектон были выше неё.

— Ладушки, ребятки! Вы в эфире через пять, четыре…

— Я всё ещё в долгу. Буду умницей, — шепнула я Тектону.

— Один!

Снова заиграли фанфары. Как будто этого было недостаточно, помощник режиссёра буквально вытолкнула Тектона на сцену.

Удивительно, насколько всё оказалась маленьким: и сцена с полом, покрытым серой плиткой и с фальшивым городским ландшафтом позади, и немногочисленная аудитория. Тектон провёл нас к полукруглому столу, на другом конце которого сидели трое ведущих. Самое большое кресло, ближайшее к ведущим, явно предназначалось Тектону. Наверняка его предоставило СКП, потому что обычные стулья не выдержали бы веса Тектона и его брони.

Мы сели. Тектон, Грация, Вантон, я, Сплав, Окова и Голем — в таком порядке. Пока мы занимали свои места, музыка затихла. Напротив нас сидели: взрослый мужчина, афроамериканец, женщина с выбеленными перекисью волосами и молодая пухленькая брюнетка на грани ожирения, с улыбкой победителя и объёмной грудью, по возрасту годившаяся блондинке в дочери.

— И снова приветствуем вас на «Утро с Оу, Джей и Коффи», — воскликнула женщина. — Школы сегодня нет, а у нас в гостях Стражи Чикаго. Доброе утро, ребята.

Мы поздоровались. Вантон многозначительно на меня посмотрел и улыбнулся, я тоже заставила себя улыбнуться.

— Мы так рады вас видеть, — помахала нам девушка. — Ваша команда уже как-то к нам заходила, но вы та-ак изменились с тех пор… Тогда капитаном был Каланча?

— Каланча недавно вступил в Протекторат, — откликнулся Тектон. — Он передавал привет.

— Ты тоже там был, верно? — спросил мужчина, Коффи.

— В предыдущей версии моего костюма, — ответил Тектон, — о которой лучше даже не вспоминать.

Ведущие засмеялись, и аудитория последовала их примеру. Это было несколько абсурдно. Не хотелось обидеть Тектона, но его замечание не было настолько уж забавным.

— Обновлённые костюмы выглядят куда лучше, — заметил Коффи.

— За это нам следует поблагодарить Шелкопряда. Вся одежда сделана из паучьего шёлка, — пояснил Тектон.

— Паучий шёлк, обалдеть! — заявила блондинка.

— Мы с Оковой как-то упустили эту возможность, — добавил Тектон.

— Я даже не знаю, восторгаться мне или ужасаться, — сказала девушка.

— Нам на шоу привезли гигантского японского краба, кажется, месяц назад. Джо пришлось уйти со сцены, — пояснил Коффи. — Думаю, она немного нервничает в присутствии Шелкопряда.

— Мне было так стыдно, — сказала девушка. Я постаралась запомнить, что её зовут Джо. — И вы никогда не позволите мне этого забыть.

Снова смех.

Твою ж мать, подумала я. Насколько же всё фальшиво. Фальшивые ответы, фальшивые разговоры. Их личности, болтовня, они как будто собрали всё, что раздражало меня, сконцентрировали и посадили со мной рядом перед лицом бесчисленных зрителей, так что я даже не могла отвечать так, как мне хотелось.

— Это не ты мне не нравишься, Шелкопряд, — заметила Джо. — Я не люблю насекомых. И я вовсе не нервничаю.

— Спасибо. Хорошо, — отозвалась я и в попытке исправить неуклюжее предложение добавила: — Я рада.

Блондинка, методом исключения, Оу, продолжила:

— Ваша команда привлекла к себе много внимания. Утёкшее в сеть видео сделало вас знаменитыми. А затем вы просто пропали.

— Мы восстанавливались, — пояснил Тектон. — Мы же подростки. Мы ходим в школу, играем в компьютерные игры. Жизнь кейпа — это не всё, что у нас есть.

— Не считая Шелкопряда, конечно, — вставил Вантон.

Мы с Тектоном быстро и очень многозначительно посмотрели на Вантона. Потом я вспомнила, что за мной наблюдают. Аудитория отреагировала на это заявление лёгким смехом.

— Что ты хочешь сказать? — спросила Джо.

Как я могла объяснить, что пыталась остановить конец света или смягчить его последствия, если мне нельзя было об этом даже заговаривать? И как сказать, что мы планомерно искали и устраняли самых проблемных злодеев, не выдавая уже созданные планы любому, кто смотрит шоу?

— Вантон всё время острит над тем, что у Шелкопряда нет хобби и что она совсем не выходит из здания, — объяснил Тектон. — И это не очень справедливо. Шелкопряд, прости, что озвучиваю этот момент, но ни для кого не секрет, что она под домашним арестом. Точнее на испытательном сроке, поэтому её возможности ограничены.

Коффи воспользовался моментом, чтобы сменить тему:

— В качестве злодея ты вела довольно интересную жизнь, Шелкопряд. Мы видели запись с сотового телефона, сделанную в столовой вашей школы, где ты противостояла Дракону и Отступнику.

Я одновременно почувствовала облегчение из-за того, что тема сменилась, и ужас от того, что речь зашла обо мне. Чёртов Вантон.

И всё же, я сказала:

— Ещё там был Стояк. Но на самом деле, я не посещала школу. Всего лишь несколько неудачных совпадений, из-за которых я оказалась там, и… да. В тот момент, я больше всего хотела сосредоточиться на заботе о своей части города.

— Как это интересно, не правда ли? — спросила Оу. — Ты была криминальным правителем. Где вообще можно этому обучиться?

— Всё было не так, — сказала я, нервничая всё больше, поскольку была почти убеждена, что с каждым следующим словом закапываю себя всё глубже. В любом случае, я покажусь гражданским слишком жестокой и «тёмной», а злодеям — слишком слабой. Блядство. — Быть злодеем и брать территорию — это две разные вещи. Связанные, но разные. После атаки Левиафана не было еды, воды, укрытия и безопасности. Я пыталась помочь. Если бы в тот момент я была героем-одиночкой, я бы делала примерно то же самое. Возможно мягче, но всё же.

«И с меньшим количеством денег», — подумала я.

Не стоило также упоминать и того, что изначально я была амбициозным героем под прикрытием. Это ни разу мне не помогло, только всё осложняло.

— А Александрия? Мне кажется, всем интересно, что ты думаешь на этот счёт. На видео, когда она появилась, ты была шокирована.

— Это не она, — покачала я головой. — Я… само собой, я не слишком обрадовалась, увидев её там. Это напомнило мне о случившемся. Но ещё один кейп, сражающийся с Губителями? Меня это устраивает.

— Долгий, тяжёлый путь, и вот ты здесь, — сказала Оу.

— Со Стражами Чикаго, — сказала я в тщетной попытке перевести разговор на других.

— Новые костюмы, новая группа, — воспользовалась она подсказкой. — Бегемот мёртв, и похоже, что Губители вернулись к расписанию, которого придерживались до 2002 года. Нападение каждые четыре-пять месяцев.

— Да, — сказал Тектон. — Многое изменилось. Многое всё ещё меняется.

— Ты веришь в светлое будущее?

От чёрт, я начинала её ненавидеть.

— В самое светлое, — ответил Тектон.

Ответ застигнул меня врасплох. Он врал ради образа? Или был честен? Как кто-то мог в это верить, когда приближался конец света? Или он не верил в его приближение?

Каким бы ни был его мотив, я почувствовала странное разочарование.

Окова сменила позу, и металл её костюма громко царапнул о металл подлокотника.

— Простите, — прошептала она.

— Всё в порядке, — Оу подалась вперёд. — Давайте послушаем остальных. Вантон, что ты думаешь? Это изменения к лучшему?

— Изменения к лучшему. Я может и издеваюсь над Шелкопрядом, но она спасла наши жизни.

— Спасла, судя по тому, что мы видели в том видео, — заметила Оу.

Разговор вернулся ко мне. Опять.

— Грация? — спросила она. — А что ты думаешь о Шелкопряде?

— Если бы во время нашей первой встречи я узнала, что буду её уважать, я бы удивилась.

— Тебя это беспокоит? — взглянула на меня Джо.

— Нет. Стражи Чикаго сразу же мне понравились и заслужили моё уважение, но я понимаю их исходную недоверчивость.

— Довольно великодушно.

— Если уж на то пошло, я была поражена тем, как быстро они сработались в Нью-Дели. Три новичка, двое даже никогда раньше не сражались, и отправились на схватку с самим Бегемотом?

Окова балансировала на краешке своего стула, отчаянно пытаясь не шевелиться и не издавать никаких скрипов. Она могла превратить любой металл, которого касалась, в жидкость, и это решило бы проблему, но стул потом выглядел бы странно. Ожидание только усиливало напряжение: она была словно ребёнок, который не сделал домашнее задание, сидит и с ужасом ждёт момента, когда учитель его вызовет. Разительное отличие от того оживления перед началом шоу. Может быть, скрип вернул её с небес на землю?

— Окова, — повернулся Коффи. — Что ты думаешь? Мы видели видео, и в начале ты была довольно испугана.

— Я была просто в ужасе.

— Тебя ранили? Нам так и не сказали, что произошло.

— Ожог, — немного улыбнулась Окова. — Всё прошло за несколько дней.

Это была ложь. Она не восстановилась до сих пор, восемь месяцев спустя. Возможно, не восстановится никогда.

— Я обожаю задавать этот вопрос, — подключилась Джо. — Каково это, быть супергероем?

Она обожала этот вопрос?

— Кажется странным считать себя супергероем, — ответила Окова. — Я… я не думаю, что когда-нибудь стану одним из серьёзных героев. В душе, я не кейп. Схватка — это не моё, и силы, которые мне достались, это подтверждают.

— Окова — наша маленькая принцесса, — сказал Вантон. — На её койке в штаб-квартире Стражей розовые покрывала с радугами, а ещё там рисунок единорога на…

Окова наклонилась и отвесила ему лёгкий подзатыльник:

— Всё не настолько плохо!

— Но доля правды в этом есть.

Тектон рукой закрыл Вантону рот:

— Я в восторге от того, что она в моей команде. Она меня ещё ни разу не разочаровала.

— Спасибо, — улыбнулась ему Окова.

Я не была уверена, что смогла бы сказать об Окове то же самое, но, возможно, просто мои стандарты были несколько выше. Она всегда выполняла поставленную задачу, но была в ней некоторая сдержанность, которая всё никак не проходила. Три месяца назад, в нашей первой серьёзной схватке после Бегемота, она перешла в атаку только после серьёзной встряски. Четыре дня назад, в Милуоки, ей снова понадобился пинок.

Я считала Окову способной. Она была сильна в некоторых областях, а порой — просто безупречна. И всё же меня не оставляло смутное ощущение, что в какой-то момент её секундное замешательство навредит нам или кому-то из окружающих.

— Я говорила о том, каково это быть героем, — оказавшись в центре внимания, она забыла страх сцены и продолжала весело щебетать: — Это подавляет. Геройство проникает в каждую часть твоей жизни, даже если ты пытаешься ограничиться четырьмя часами в день, четырьмя днями в неделю. Если ты недостаточно тренируешься, ты отстаёшь от остальных. Если не изучаешь данные по злодеям, то потом приходится выглядеть идиотом, когда всё-таки встречаешь их и нужно спрашивать кого-то ещё.

— Я надеюсь, вы не ввязываетесь в серьёзные схватки, — сказал Коффи.

— Эм, — сказала Окова. Страх сцены вернулся, и сразу в полную силу. Она коснулась деликатной темы, за которую можно было схлопотать от СКП, и теперь не знала, что делать.

Я пыталась придумать, как её спасти, когда заговорил Тектон:

— Схватки случаются. Мы избегаем прямых столкновений, однако участвуем в патрулировании и практикуемся на случай возникновения настоящих кризисных ситуаций. Многие Стражи патрулируют в паре с другими кейпами. Они получают опыт, а в случае экстренной ситуации могут рассчитывать на помощь старших товарищей.

Всё правда, и всё же он ничего не сказал о том, что мы активно ищем непрямых столкновений. Отличный пример подмены понятий. И, одновременно, он закреплял нужные нам идеи. Герои безопасны. Всё под контролем.

— Мне, в общем-то, нравятся такие патрули, — сказал Сплав. — Можно провести время с настоящими героями, послушать что они говорят, научиться чему-нибудь. Я был в нескольких командах, и что мне особенно нравится в Чикагской, — то, что все отвечают на мои вопросы. А вопросов у меня много.

— С кем тебе больше всего нравится проводить время? — спросил Джо.

— Миксер. Наши силы хорошо сочетаются, если мы достаточно аккуратны и не даём им взаимодействовать.

— А тебе, Голем? Я могу догадаться. Когда Каланча появился в вечерних новостях, он говорил о новом члене Протектората. А когда мы спросили о самом многообещающем новом Страже, он назвал тебя.

— А, — сказал Голем. — Да.

— Думаешь, сможешь оправдать такое доверие?

— Надеюсь, что смогу, — сказал Голем.

Разговор затухал. Я вспомнила слова Гленна, что мне следует показывать связь с другими членами команды. Если у меня и была такая связь, то именно с Големом. Пробежки, одинаковые мысли по поводу конца света. Наконец, мы оба родились в Броктон-Бей…

— Всё, что Тектон говорил об Окове, верно и для Голема, — сказала я. — Если герои его хвалят, значит, он это заслужил. В глубине души он — классический герой.

— Классический герой? — спросил Коффи.

— Он похож на Тектона. На Грацию и Сплава тоже, хоть и в меньшей степени. Он по настоящему добр и отзывчив. А когда всё идёт наперекосяк, он с подлинным бесстрашием выходит вперёд.

— И только меня в этом списке нет, — сказал Вантон. — Я единственный, кто ещё не получил похвалы.

— Мне кажется, ты клёвый, — сказала Джо. Аудитория сопроводила высказывание звуками, которые должны были означать умиление.

— Голем непоколебим, — сказала я. — Он много тренируется, усердно изучает и предметы в школе, и вещи, связанные с кейпами. И несмотря на всё это, он успевает помогать мне с моими делами. Как уже сказал Тектон, я не могу идти куда и когда хочу, и Голем меня с этим выручает.

С пробежками, в основном, но не только. Раз или два он проводил меня до торгового центра. Конечно, мне не хотелось делиться деталями: кто-нибудь мог попытаться найти нас без костюмов.

— Развиваются ли в такой среде отношения? — спросила Оу. — Что-нибудь помимо дружбы?

— Если вы спрашиваете обо мне и Шелкопряде, то нет, — сказал Голем. — Мы просто друзья.

— Друзья, — подтвердила я.

— Между тобой и Мраком что-то было, — вклинился Вантон.

— И это уже третий раз, когда ты довольно неуклюже переводишь разговор на меня, — заметила я.

Он лишь робко улыбнулся.

— Минута нежности на поле боя, — сказала Оу. — Мне кажется, многие были удивлены.

Это было личное, подумала я. Если я и таила неприязнь к Гленну, то именно за это. Он удалил звук или изображение, там, где они выдавали важные детали — суть травмы Оковы, например. Он не вырезал сцену с женщиной в костюме, но на такой глубине под землёй сигнала уже не было, так что нечего было и удалять. Он также вырезал момент, когда Чертёнок пообещала отомстить Сердцееду. Злодей не знал о её плане.

Но наши привязанности, близость, разговоры с Рейчел, которые теперь обсуждали сотни миллионов людей? Это было подло.

Судя по всему, необходимо, но всё равно подло.

Я не ответила на это заявление. Мне практически хотелось, чтобы тишина затянулась и стала странной только ради того, чтобы досадить им, дать понять, что это не их дело.

Но Джо не дала мне шанса.

— Ты говорила, что Тектон и Голем — от природы герои. А ты?

Господи, её вопросы реально раздражали. Зачем спрашивать о том, что либо и так уже известно, либо абсолютно несущественно… Кто вообще смотрит этот мусор?

И почему меня заставили во всём этом участвовать?

— Я была злодеем три месяца, — сказала я. — Наверное, мне хочется думать, что я была немного героическим злодеем, а сейчас, я герой, немного склонный к злодейству. Но над последней частью я работаю.

— Подожди-ка. Ты считаешь, что даже до того, как ты сменила сторону, ты вела себя как герой? — спросил Коффи. — Насколько известно, ты убила Александрию и представителя правопорядка. Есть запись, в которой ты рассказываешь школьникам, что заработала на преступлениях огромное количество денег.

Он что, просто сидел и ждал возможность всё это предъявить?

— Она кое-что нам рассказывала, — вступилась за меня Грация. — Она сражалась с Бойней номер Девять. Она помогала людям в своём районе.

— Это, на самом деле, звучит довольно впечатляюще, — продолжила Джо. — Если это «немного героически», остаётся только гадать, что же означает сегодняшняя часть «немного склонная к злодейству».

Она хихикнула, и люди в аудитории подхватили смех.

— Ты ничего не скажешь? — уточнил Коффи.

Они атаковали меня сообща. Жаль, что я не знала, что из себя представляли эти люди, было ли это поведение для них нормальным. Мне было бы проще это проглотить.

— Пускай за меня говорят мои поступки, — сказала я.

Тектон перехватил инициативу и поддержал меня:

— Мне кажется, это самый разумный вариант. Знаменитый злодей в команде — это, в некотором смысле, неизведанная земля. Что бы ни произошло, люди продолжают сомневаться, чего она в действительности хочет, не замешан ли я сам в её замыслы, не является ли всё это лишь частью большого и сложного плана. Но с этим можно работать. Она может продолжать показывать отличные результаты, и надеюсь, что несколько месяцев или лет спустя, я всё ещё смогу сказать, что Шелкопряд по-настоящему хороший человек, и что она сделала много полезного и для этого города, и для всего мира. Как бы она себя ни проявила, некоторые люди не оставят своих сомнений, но время и безукоризненная работа дадут Шелкопряду возможность показать, кто она на самом деле.

— Звучит разумно, — прокомментировала Оу. — И у нас на горизонте очередная рекламная пауза. Может, кто-нибудь решится устроить небольшую демонстрацию сил? Интересный трюк?

Я хотела было вызваться, но передумала. Хватит уже внимания на этот вечер.

Сплав поднялся и сделал шаг вперёд.

— Один из новых Стражей! Превосходно! — сказала Джо. — У нас есть манекен для краш-тестов, разбитая машина…

— Разбитая машина подойдёт. Возможно, у нас получится изменить её внешний вид? — спросил Сплав. — Пускай аудитория назовёт марку? Что бы нам такого сделать?

Джо, будто ребёнок в классе, буквально выпрыгнула из своего кресла с поднятой рукой. Она была коротышкой, и я мысленно изменила оценку её возраста. Не тридцать лет, скорее нет ещё двадцати.

Нас прервало множество звонков, все в течение секунды или двух. Телефоны?

Я ещё не успела достать свой телефон, когда увидела суету, возникшую за сценой. Люди, которые раньше просто стояли, говорили что-то в наушники и убегали.

Экран моего телефона был окружён жирной жёлтой рамкой. Посередине был текст:

«Ожидайте».

«Обнаружено возмущение».

«Возможно, угроза уровня S».

На экранах всех остальных горели аналогичные сообщения.

Аудитория начала перешёптываться, когда кто-то из-за сцены подошёл и заговорил с Коффи и Оу.

— Этого не может быть, — тихо сказала Окова.

— Мы получили точно такие же сообщения перед событием, во время которого встретили Шелкопряда, — сказал Тектон. — Вероятно, аналогичная ситуация.

Освещение изменилось. Тектон встал со своего кресла, мы поднялись за ним.

Работник студии подошёл к краю сцены. Его слова, усиленные динамиками, разнеслись по залу:

— В другой части мира, возможно, была обнаружена чрезвычайная ситуация. Если в течение ближайших нескольких минут всё разъясниться, мы вырежем это происшествие и продолжим шоу. Сейчас, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, команда этажом выше готовит экстренный выпуск новостей. Нам не угрожает никакая опасность.

Мой телефон завибрировал. Ещё одно сообщение.

«Стражам Чикаго оставаться на месте».

«Транспорт в пути. Будет ожидать вас на парковке студии B».

Это прозвучало несколько более угрожающе, чем «возможно» работника студии.

Экран за экраном, декорации шоу «Утро с Оу, Джей и Коффи» сменились на мигающие, зернистые изображения далёкого города. Видео явно снималось с сотового телефона, и разрешение не совпадало с разрешением экрана. Поздний вечер, высокие здания, светящиеся неоновые вывески. Азия.

— Япония, — предположил Вантон.

Камера дёргалась, и изображение на экране тряслось вместе с ней.

Пыль вздымалась огромными облаками, пока не скрыла город из вида.

В аудитории звучали охи, вскрики тревоги и отчаяния. Они понимали, что происходило.

— Пожалуйста, пусть это будет Симург, — прошептала Окова. Грация приобняла её.

Вполне возможно, это фраза звучала первый раз в истории человечества.

И она была права. Даже Симург была бы лучше, чем вот это.

Время появления, то, что это происходило так скоро после смерти Бегемота… Всё было неправильно.

Бегемот поднялся из глубин земли. Левиафан вышел из океана. Симург прилетела с обратной стороны Луны и зависла над самым высоким зданием Лозанны.

Четвёртый, судя по всему, появлялся у всех на виду.

Пыль оседала целую вечность. Если не считать отдельных шепотков и слабых животных звуков отчаяния работников и аудитории, студия была погружена в абсолютную, пропитанную ужасом тишину.

Если судить по числу этажей ближайших зданий, оно было ниже Бегемота, но выше Левиафана. Я терпеливо ждала, пока пыль оседала, открывая больше деталей. Больше подсказок, будто перед нами появилась проблема, у которой существовало решение.

Я решила, что это «он», как только сквозь пыль проступили очертания фигуры. Он был широк, с телосложением Будды, но более звериным обликом. Он был чернильно-чёрным, с проблесками белого и серебряного вдоль складок тела. У него не было одежды, но из ног, локтей, запястий, пальцев рук исходили наросты с замысловатыми узорами на краях, нечто среднее между листьями и плавниками. На пальцах рук и ног это были настоящие когти, а на других изгибах тела — опасно выглядящие лезвия. Его лицо застыло в беззвучном рыке, за чёрными губами прятались серебристо-белые зубы. С уголков рта свисали усы, похожие на усики сома.

Весь его торс был покрыт щелями, напоминающими рыбьи жабры, изнутри просвечивала кристально-белая и серебряная плоть, контрастируя с абсолютно чёрными конечностями. Это напомнило мне тигра. В самом центре существа находилась идеальная сфера из того же белого материала, то ли мраморный, то ли кристальный шар. Верхняя часть тела восседала на шаре, а нижняя подпирала его.

Вытянув руки в обе стороны, он шагнул вперёд, практически перевалившись с ноги на ногу. Он как будто плыл, как будто шёл лунной походкой.

— Он не боец, — заметила я.

— Нет, — согласился Тектон.

— Тогда что он? — спросила Грация.

Люди всё ещё эвакуировались из многоэтажек в непосредственной близости от него. Губитель остановился и вытянул руку. Она была настолько коротка, что он не смог бы обхватить собственный торс, однако верхняя часть тела повернулась на поверхности сферы, обеспечивая ему свободу движений.

Когда он использовал силу, камера затряслась, и невидимый оператор чуть её не выронил. На земле появилась слабо светящаяся линия, идеальный круг. Свет постепенно усиливался и поднимался выше, в то время как пространство внутри круга, казалось, настолько же потемнело.

Круг начал двигаться, светящиеся линии поползли по земле, подстраиваясь под препятствия, повторяя форму поверхности.

Когда круг пересёк здание, налагаемый эффект стал понятен. Едва видимые на расстоянии, размытые пятна, двигающиеся внутри круга.

— Они в западне, — сказал Голем. — Он управляет временем внутри, и они не могут выбраться.

Голем был прав. Сколько дней прошло для тех, кто внутри? Сколько у них было еды? Был ли источник воды? Было непохоже, что у них осталось электричество.

— О боже, — воскликнула Окова. — Почему никто не пытается остановить его?

— Там нет героев, — пояснил Тектон. — В Японии их практически не осталось.

Прошло шесть или семь секунд, прежде чем движения пятен замедлились. Спустя ещё секунду, внутри не двигалось уже ничего.

Даже после этого круг остался на месте. Стёкла фасада здания начали трескаться. Вскоре трещины появились на более стойких материалах, на мостовой, на стенах здания, которое сначала накренилось, затем рухнуло. Ни один обломок не покинул границы эффекта.

— Это… Это никому не напоминает… — почти растерянно пробормотал Вантон.

— Да, — ответила Грация. — Барьер, управление временем. Очень похоже.

Похоже на то, что сделали мы.

Губитель провёл там где-то минуту. Круг продолжил движение, и за ним остался лишь остов здания. Хотя солнца и не было видно, камни и земля вокруг были выцветшими, выветренными.

Губитель протянул руки в разные стороны, и появилось ещё два светящихся круга. Как и первый, они вспыхнули светом. Как и первый, они начали двигаться, медленно смещаясь против часовой стрелки вокруг Губителя. Вращение было довольно-таки медленным, почти ленивым, не быстрее движущейся машины, хотя и достаточно быстрым, чтобы от него нельзя было убежать.

Он сделал ещё несколько плывущих шагов, круги остались на абсолютно том же расстоянии как от него, так и друг от друга, медленно вращаясь вокруг Губителя, словно тени трёх невидимых лун. Время от времени, в круги попадались люди и машины. Он не прошёл и квартала, как один из кругов был уже заполнен людьми наполовину, а другой на четверть.

Он двинулся через нежилой район, оставляя за собой скелеты, разложенные странными фрактальными узорами, повторяющими движения его кругов.

Он решал, что попадало в круг, и он решал, что его покидало. Подобную атаку нельзя было отразить, от неё можно было только уклониться.

— Будут важны Движки, — сказала я. — Эпицентры тоже, если мы сможем найти способ остановить либо его, либо его круги. Его уровень опасности зависит от того, насколько быстро и далеко он может двигать эти зоны остановки времени.

Мне никто не ответил.

Я взглянула на Окову и увидела, что та обнимает Грацию. По лицу её текли слёзы, но она не издавала ни звука. Грация была собранней, хотя и её глаза были влажными.

Время появления было неправильным.

Важнее всего была стратегия, разработка плана. Именно первые появления уносили больше всего жизней кейпов, даже если они и не были самыми разрушительными. Слишком много жизней терялось на то, чтобы хотя бы в общих чертах узнать способности Губителя.

Но это было неважно.

Я взяла Окову за руку. Посмотрела в другую сторону, увидела Голема, взяла за руку и его.

Вот что было сейчас важно. Не будущее, не то, что придёт. Боевой дух, поддержка, единство с командой. Здесь и сейчас.

В тишине мы наблюдали, как атаковали герои. Эйдолон и Легенда, держась на безопасном расстоянии, присоединились к японским героям в схватке против безымянного Губителя.

Один из кругов исчез, и Губитель снова протянул руку. У защищавшихся кейпов не было возможности сбежать на безопасное расстояние, эффект возобновился и образовался новый третий круг. Эйдолон ударил в границу тремя различными силами, но она не поддалась.

— Нет, нет, нет… — прошептала Окова.

Через минуту кейпы были мертвы.

Телефоны пискнули, и на секунду я ощутила отчаяние. Нам придётся с этим сражаться.

«Корабль снаружи, если вы хотите, Стражи Чикаго. Явка не обязательна».

«Врем. кодовое имя — Хонсу».

— Я… — Окова уставилась на телефон. — Я остаюсь.

— Ладно, — сказала я.

— Ты летишь? — спросила она.

Я кивнула.

Она кивнула в ответ, сглотнула и снова посмотрела на экран. В этот момент Губитель — Хонсу — изменил направление вращения кругов, одновременно отдаляя их от себя.

Кейпы, пытавшиеся воспользоваться движением кругов, чтобы подойти ближе и атаковать Хонсу, оказались пойманы. Четверо оказались внутри кругов, обречённые на долгую смерть, пятый застрял между стеной здания и периметром круга, который продолжал своё движение. Когда круг миновал здание, осталось лишь четыре скелета и кровавое пятно на месте пятого кейпа.

Теперь он просто стоял, выдерживая атаки с выносливостью, обычной для Губителей. Раны, нанесённые чёрной плоти, открывали серебряную, а урон, причинённый шару или другим серебряным частям обнажал что-то чёрное. Та самая луковичная структура, которую описывала Сплетница.

Я отвела взгляд от мониторов и пошла к запасному выходу.

Насколько же это было неправильно.

Это было неправильно, это было нечестно. Несправедливо во всех смыслах.

В коридоре плакала женщина. Группа молодых людей в рубашках убегала, прижав к себе сумки.

Снаружи нас ждал корабль Дракона со спущенным трапом.

Странно, видеть такое яркое небо после картины ночного боя.

Мы вошли в корабль. Я заняла сиденье у экрана, со стоящим на столе и готовым к использованию ноутбуком. На экране было поле боя, мёртвые тела, здания, рухнувшие под весом безумного количества лет. Как ни странно, оператор не пытался показать ни Хонсу, ни обороняющихся героев. Несколько героев отступали, но большую часть не было видно.

— Мы готовы, — сказал Тектон. — Корабль?

Корабль не торопился взлетать.

Нарастающее чувство ужаса получило подтверждение, когда изображение на экранах сменилось.

Даже с учётом того, насколько опасны были эти круги, это явно было ещё не всё. Не было того уровня опустошения, того масштаба непрерывных разрушений.

Нет. Хонсу мог что-то ещё.

Экраны показали его в другом городе. Подпись внизу гласила «Кабо-Верде».

Он телепортировался в другую часть планеты.

А ведь сколько было проблем с тем, чтобы добраться до Губителя вовремя, с мобилизацией и с тем, что половина наших лучших телепортеров и движков погибла в предыдущих схватках… Он использовал наши слабости.

Телефон завибрировал, оповещая о новом сообщении. Мне не нужно было его читать, чтобы узнать, что в нём сказано. Я прочитала всё равно.

«Ожидайте».

— Нет, — прошептала я сама себе.

Герои атаковали снова. Легенда и Эйдолон уже добрались до места схватки. Хонсу расположился около какой-то военной базы, которая за минимальное достижимое время перешла в состояние боевой готовности. Артиллерийские снаряды и ракеты разрывались вокруг Губителя. Многие были пойманы колоннами замороженного времени и взорвались в их пределах.

В течение долгих минут, он сражался. Я смотрела, не отвлекаясь ни на секунду, изучая его поведение в поисках подсказок.

Он брёл через подготовленные военные отряды и подразделения контроля параугроз. Он был так же живуч, как Бегемот или Левиафан. Ни одна из атак не наносила ничего более царапин и зарубок.

Пять-шесть минут Губитель неспешно прорывался через пойманных врасплох военных. Эйдолон скользнул между двумя колоннами изменённого времени и ударил Губителя с такой силой, что Хонсу шлёпнулся на землю. Колонны, двигающиеся вокруг Губителя, потянулись вслед за ним, и Эйдолон едва не оказался в одной из них.

Александрия и некоторые другие кейпы присоединились к атаке. Немногие, слишком немногие. Все остальные отступили.

Хонсу не стал никого преследовать. Он остался на месте, вытянув руки в разные стороны ладонями вниз.

А потом он исчез в яростном, но очень компактном взрыве. Взрывная волна подбросила грузовики и секции ограждений в воздух.

Прошло несколько долгих секунд. Затем телефон снова завибрировал. Ещё одно сообщение.

«Транспортировка невозможна, пока не будет найден способ удерживать его на месте».

«Ожидайте дальнейших указаний».

Я ударила стоявший передо мной ноутбук. Одна из петель, державшая его на месте, слетела. Я снова ударила его, и он упал на пол корабля.

— Твою мать! — выкрикнула я. — Твою ж мать!

Я пнула упавший ноутбук, и тот скользнул по полу, вниз по трапу и вылетел на парковку. От удара моя нога заныла.

Остальные Стражи собрались здесь же, сидя или стоя вокруг корабля, который не собирался нас никуда везти. Мы не могли добраться до него, если он мог телепортироваться раньше, чем мы прибывали. Мы его просто никогда не догоним. Насколько я была свирепа и испугана, настолько же остальные были тихи и неподвижны.

Никто не разговаривал. Никто не предлагал идей, да у нас их и не было.

Я не была уверена, что хоть кто-то знал, как с ним сражаться. Никто из Стражей Чикаго не знал. Никто во всём мире не знал. Разговаривать, обсуждать ситуацию — это лишь напомнило бы нам о том, с чем мы столкнулись.

И главное, я не была уверена, что хотела даже вспоминать о детали, которую никто из нас не упомянул вслух. То, что, помимо всего прочего, делало эту ситуацию настолько ужасной. За девять лет, что мы сражались с Бегемотом, Левиафаном и Симург, они никогда не атаковали так часто.

Даже если мы найдём способ победить этого Хонсу, сможем организовать оборону и не дадим ему город за городом разорвать нас на части, худшее всё ещё будет впереди.

Две атаки, разделённые лишь двумя месяцами между ними. Возможно ли, что их расписание изменилось? Возможно ли, что следующая атака наступит через два месяца, или будет что-то ещё более непредсказуемое?

Нет, подумала я, чувствуя поднимающийся ужас. Всё было ещё хуже. Расписание атак Губителей всегда зависело от числа Губителей.

И если они останутся верны своим обычным правилам, то где-то уже ждал своего часа Пятый.