Генеральная уборка (гет)

Узумаки Наруто, давая клонам задание, не строил никаких ожиданий. Если бы клоны обладали способностью делать уборку, тогда в его квартире воцарилась бы вечная чистота, которой позавидовала бы операционная госпиталя. Поэтому, вернувшись в деревню, поболтав на воротах с Изумо и Котецу и распахнув дверь собственной квартиры, Наруто застыл в полном изумлении.

Квартира блестела чистотой. Полы оказались идеально чистыми, деревянные стеновые панели стали светлей, исчезли даже тёмные пятна на краске стен. Наруто прошёл на кухню — там тоже царил идеальный порядок: не только исчезли все стаканчики из-под рамена, не только с поверхности мойки пропали все подтёки и пятна. Холодильник внутри и снаружи оказался идеально чист, лишён многомесячных ледяных наслоений и даже приятно пах. Наруто зашёл в ванную комнату и критическим взглядом обвёл унитаз, душ и раковину. К его полному изумлению, придраться было не к чему — всё просто сияло.

Настроение Узумаки, утомлённого скоротечной миссией, значительно улучшилось. Да, ему пришлось хорошо потрудиться, облазив весь замок, его клонам — разгрести немало завалов и следов битвы с Сатори, но, благодаря Бьякугану Нейджи и нюху Акамару, им удалось найти кучу непонятных приборов, древних свитков и каких-то лабораторных журналов. Ещё Наруто припомнил, как во время битвы с Сатори босс Гамабунта что-то рассказывал о Райском Ящике, так что, если он призовёт в Коноху его — или лучше Фукусаку-сенсея — бабуля будет очень довольна.

Узумаки вышел из туалета, устыдился того, что до сих пор ходит в обуви, поэтому скинул сандалии, почему-то виновато озирнувшись по сторонам. Он прошёл в спальню, сиявшую той же чистотой, и, довольно улыбаясь, завалился на кровать, заправленную чистым постельным бельём. Жизнь действительно налаживалась.

Он припомнил обидные слова Кибы, но теперь они нисколечки не уязвляли. Да за человеком, способным содержать свой дом в такой чистоте, красивые девушки начнут просто выстраиваться в очередь! Даже Хината-чан! Даже Сакура-чан! Особенно Сакура-чан!

Наруто лениво повернул голову, чтобы взглянуть на часы. Нейджи назначил сборы в три часа, поэтому на то, чтобы отдохнуть, освежиться и поесть рамена у него оставалось ещё… Взгляд, заметив пятно чего-то фиолетового, скользнул мимо будильника. Наруто нахмурился, встал, подошёл к комоду и взял с него какую-то тряпочку. Растянув её на пальцах, Узумаки изумлённо уставился на то, что никогда и ни при каких условиях не могло очутиться у него дома. В его руках оказались изящные кружевные фиолетовые трусики. Причём, безусловно, женские!

Внезапно инстинкты тренированного шиноби взвыли, Наруто почувствовал, как над его головой нависает опасность. Это чувство было даже сильнее, чем в схватке с Какузу, острее, чем в сражении с Пейном. Узумаки ощутил, словно сам Шинигами встал у него за плечами и занёс над шеей невидимый клинок. Взгляд Наруто почему-то устремился на часы. Время застыло, секундная стрелка начала двигаться со скоростью улитки, завершая очередной круг. Минутная щёлкнула и соединилась с часовой, все четыре стрелки словно замерли, указывая ровно 12:00, после чего раздался отвратительно громкий, оглушительный и неприятный звон будильника.

Наруто почувствовал, как на его плечи наваливается внезапная усталость, словно в те времена, когда он с тысячами клонов отрабатывал Стихию Ветра. Он вскинул голову, попытавшись разобраться в потоке нахлынувших воспоминаний, но они были настолько невероятными, настолько неправдоподобными, что Узумаки даже попытался развеять какое-то неизвестное гендзюцу, до крови укусив себя за ладонь.

Способ сработал как-то странно. Комната мигнула и пропала, а Наруто оказался в другом, не менее знакомом месте. В центре залитого водой уходящего в темноту пространства возвышались огромные врата, закрытые с виду несерьёзной бумажкой, на которой чернела надпись «Печать». За вратами находилось существо, видеть которое Узумаки хотел бы меньше всего на свете. И это существо, усевшись на рыжую задницу, громко хохотало.

Именно в эту секунду Наруто стало наплевать на Кьюби, на целостность печати, на войну, на Мадару, на Сатори, да на всё на свете. Память, постепенно укладываясь в голове, обрисовывала картину, по сравнению с которой все несчастья, встречавшиеся в его жизни, казались незначительными, не заслуживающими внимания мелочами.

— Теперь твой собачий дружок о свиданиях не посмеет даже заикнуться! — хохотал Кьюби.

Ещё бы! Наруто, который ещё вчера не знал, как подойти к девушке, оказался женат. Причём не просто женат, у него появилась маленькая дочка, три собаки, и… двадцать две… двадцать две… двадцать две долбаные жены!

Стоп! Он женат! Женат на любви всей своей жизни! На несравненной и великолепной Сакуре-чан! Он не только завершил дело четырёхлетней давности, забрав её первый поцелуй, но и пошёл гораздо, гораздо дальше. Память Наруто услужливо показала во всех волнующих подробностях, как он покрывает поцелуями её маленькую грудь, как ласкает эти длинные ноги, как сжимает упругие ягодицы. Как в ответ на застенчивую просьбу "быть нежным", неумело входит, а Сакура-чан, на чьём счастливом лице блеснули дорожки слёз, убирает кровотечение каким-то медицинским дзюцу.

Лицо Сакуры сменилось лицом Хинаты-чан, девушки, которой он всегда восхищался. В лунном свете, падавшем сквозь окно её комнаты, тело Хинаты выглядело совершенной статуей, а пышная грудь, избавленная от всех скрывающих одежд, казалось, принадлежала богине. Наруто, глядя на это совершенство, был не в силах пошевелиться, и тогда Хината-чан взяла дело в свои руки. Вернее, в ноги — именно ими она обхватила Наруто, притянув к себе и сделав с собой одним целым.

Затем образ Хинаты сменился образом Рьюзецу. Девушка оказалась не просто жива, но даже более чем жива, что и доказала, толкнув Наруто на больничную койку, оседлав, положив его руки на свою неожиданно крупную грудь, и совершив резкое движение вниз, соединившее навсегда их жизни. А затем...

— А-ха-ха, представляю, как вытянулись морды Хаширамы и Мито в Чистом Мире! — продолжал хохотать Кьюби.

Наруто, пребывая в плену восхитительных воспоминаний, не сразу понял, о чём хвостатый ублюдок ведёт речь, но, сообразив, что Хаширама — это Шодай Хокаге, тихо взвыл.

Одной из его жён стала бабуля Цунаде! Которой минуло свыше пяти десятков лет! Более того, он оказался женат на Куренай-сенсей, на совершенно психованной Митараши-сенсей, ещё он умудрился увести девушку у Шикамару, а Гаара, когда его встретит, обязательно убьёт!

— Ха-ха-ха-ха, зато учитель тобой бы гордился! — продолжал глумиться Кьюби.

Это уж точно! Наруто удалось то, что не получилось даже у Эро-сеннина, ученик тут уж точно превзошёл учителя! Узумаки рухнул на колени и прижал ладони к лицу.

— Знаешь, я уже почти не жалею, что попал в эту печать! После того, что я увидел, сотня лет заточения кажется сущей ерундой!

— Да что ты вообще видел? — простонал Наруто в ладони.

Заговорить с Кьюби оказалось той самой огромной ошибкой, о которой его неоднократно предупреждали все учителя.

— Идиот! Моя чакра соединена с твоей! Я знаю всё, что знаешь ты, вижу то, что видишь ты! Ну что, почувствовал себя Хокаге?

Наруто застонал. Воспоминания, от которых он пытался отстраниться, вновь заполонили сознание. Он вспомнил, как они с Цунаде-баа… с Цунаде-чан, вернувшись из ресторана, а затем из похода по барам, ввалились в её рабочий кабинет. Как жарко целовались, как он зарывался лицом в её огромную прекрасную упругую грудь, как они срывали друг с друга одежды, как Наруто нацепил на себя шляпу Хокаге и уложил Цунаде на отремонтированный рабочий стол, разбросав бумаги по всему кабинету. Как он, одетый в одну лишь шляпу, мял эти огромные груди, прикусывал небольшие красивые соски, гладил упругие мускулистые ноги и подтянутый животик, и входил, ритмично входил в Хокаге на всю глубину!

— Пусть меня никогда не интересовали совокупления вас, лысых мартышек, но я, как-никак, прожил тысячу лет. И кое-чего себе представить не мог даже я!

И снова воспоминания, подстёгнутые лающим хохотом Кьюби, вторглись в его мозг. Наруто припомнил, как он, пребывая в образе секси-дзюцу, посетил гостиничный номер Мабуи-чан. Как они, две прекрасные женщины, целовали, гладили и ласкали друг друга. Раньше Наруто имел слабое представление кое о каком предмете женской анатомии, поэтому все важные места секси-дзюцу закрывали лёгкие облачка. Но то несовершенство, которое Наруто не знал, как преодолеть, сослужило добрую службу. Мабуи-чан, оседлав его сверху, скользила вверх-вниз на том органе, которого у девушки быть просто не могло, сжимая, посасывая и лаская пышную грудь женской ипостаси Наруто.

Ну а теперь, когда развеялись все клоны, Узумаки получил о женском теле самое подробное представление! О каждом изгибе, каждой впадинке и каждой складочке, изнутри и снаружи! Теперь он мог сделать Секси-дзюцу совершенным, вот только именно сейчас на это было полностью наплевать!

Воспоминания о множестве девушек пронеслись перед глазами. Он прекрасно помнил их всех, словно всё происходило вчера! Да чего уж там, всё действительно случилось считанные часы назад! Наруто припомнил, какие вещи вытворяла Митараши-сен… Анко-чан своим языком, и залился густой краской.

— Эй, зато теперь ты не сможешь пожаловаться, что никогда не знал женской груди! — залился лаем Кьюби.

Перед глазами предстала Куренай-чан, чья полная грудь оставляла на его коже влажные следы, а Наруто прикусывал набухшие соски, слизывая с них выступившее молоко. Вспомнив о своём поведении, когда он присосался к Куренай-чан, словно жадный ребёнок, Наруто покраснел ещё сильнее.

— А медсестричка — ещё та затейница! — фыркнул злобный ублюдочный лис.

Наруто, припомнил, как Отоха-чан, опираясь, в чём мать родила, на спинку больничной кровати, протягивает ему тюбик с каким-то кремом, предлагая «забрать то, что не получал ни один мужчина». Внезапно он понял, что именно Отоха-чан устроила скандал и бросила своего предыдущего парня только за то, что тот заговорил с другой девушкой. Причём, той самой девушкой, с которой Наруто не просто говорил, не просто целовался, не только вытворял самые разные развратные вещи, но ещё и в конце концов женился! Он зажал уши руками и изо всех сил заорал:

— Заткнись, ублюдок! Заткнись! Заткнись! Заткнись!

— Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Только такой идиот, как ты, мог оказаться в такой жопе!

Наруто не выдержал и рухнул навзничь в прохладную воду. Как он, идиот, умудрился оказаться в такой жо… В бездну Кьюби! Как вообще это всё могло случиться? Почему у Наруто, раньше не избалованного женским вниманием, всё получилось? Почему получилось у каждого Наруто? Каким образом два десятка клонов, бегая по одним и тем же местам знакомой как пять пальцев деревни, умудрились ни разу не столкнуться друг с другом, выбегая из дому с интервалом в одну минуту? Почему никто из многократно встреченных знакомых не сказал ни единого слова?

Поведение Наруто ничем не отличалось от обычного! Да, у него была цель! Он хотел понравиться девушке, чтобы завершить свидание поцелуем. Болтал с ней о том и сём, рассказывал о своих приключениях на миссиях, выслушивал рассказы собеседницы. Но, за исключением попытки получить поцелуй, вёл себя, как обычно!

Причина, по которой клоны решили жениться, была как раз более чем очевидной. После всего того, что Наруто вытворял с каждой невестой, он был просто обязан, как уже заявлял Ино-чан, взять на себя ответственность! И, спозаранку отправившись к храму, который Наруто отстраивал вот этими руками, клоны поступили абсолютно верно! За исключением того, что они поступили верно сраные двадцать два раза! И теперь он женат на двух с лишним десятках женщин, половина которых годится ему в матери, а одна — так и вообще в бабушки!

— Эй, Узумаки! Я не могу понять одного. Как твоим клонам получилось развеяться одновременно?

Наруто, которому было совсем не до мыслей о времени и будильниках, на секунду вынырнув из пучины беспросветного ужаса и жалости к самому себе, задумался над этим вопросом. Действительно, хоть уговор был развеяться в точное время, но клоны, рассеянные по всей Конохе, никак не могли ориентироваться на стрелку его часов, и уж точно не владели никакими дзюцу точного времени.

— Оказывается, я очень, очень талантлив, — прорыдал он.

— Ой, хватить ныть, истеричка, могло быть и хуже!

— Да куда уж хуже?

— Если бы ты создал сто или тысячу клонов, как делаешь обычно!

Воображение Наруто, которому создать эту тысячу тогда помешал лишь размер комнаты, нарисовало ужасающую картину. Дыхание перехватило, волосы встали дыбом, а изо рта донёсся полувсхлип-полустон.

— Зато ты теперь не, а-ха-ха-ха, отрыжка этой тупой жабы!

— Заткнись, комок шерсти! — простонал Наруто, вынырнув лицом из воды.

— Ха-ха-ха-ха!

За это короткое время Наруто умудрился близко познакомиться с каждой из девушек. Он смог увидеть под теми масками силы и непреклонности скрытые сомнения, уязвимость и боль — много, много боли. И, что хуже всего, каждый клон сумел полюбить свою девушку, понять, что готов, как говорили Аяме и Куренай, провести с нею всю жизнь. Влюбляться в Сакуру не требовалось, Наруто и так любил её, сколько себя помнил. Чтобы без памяти влюбиться в Хинату, ему не потребовалось и часа. Рьюзецу, с которой он вместе шёл на смерть, которая добровольно отдала за него жизнь, и так занимала важное место в его душе. Бабу… Цунаде-чан он тоже любил, правда, как члена семьи. И теперь она действительно стала членом семьи, во всех смыслах этого слова. Каждая девушка, даже с таким сложным характером, как у Каруи, Куроцучи, Карин или Анко, за этот вечер умудрилась прокрасться в его сердце. Каждая из них стала его первой женщиной! И каждый, каждый клон поступил так, как и должен поступить Узумаки Наруто. Но теперь это сердце разрывалось на множество частей. На двадцать две части, если быть точным!

— Вы, ха-ха, словно идиоты толпились возле храма и даже не узнали друг друга! — надрывался Кьюби, держась за живот. — И тот священник тоже ничего не сказал!

Наруто вновь застонал. Как раз к старику Акихито у него не было претензий, ведь Цунаде-чан первым делом стребовала с него клятву полного молчания! Да, чтобы добраться до храма, он применил Хенге, да, сделал способом, которым учил Ирука-сенсей, когда рассказывал об инфильтрации в чужую деревню. А ведь тогда это показалось такой прекрасной идеей! Целыми двадцатью двумя прекрасными идеями! Наруто как ученик, которым Ирука-сенсей теперь смог бы гордиться, брал и смешивал черты трёх случайных прохожих — при инфильтрации это позволяло для встречных быть «кем-то смутно знакомым», без опасности натолкнуться на двойника. И именно такая техника почему-то вспомнилась всем без исключения клонам, хотя половину того урока Наруто совершенно точно проспал!

Узумаки пребывал в ужасе, насколько длинная цепочка совпадений привела к такому катастрофическому результату. К примеру, Аяме и Карин не знали Хенге, но Наруто, восторженный идиот, сам их обучил этому дзюцу! Он даже не задался вопросом, каким образом Аяме-чан может использовать ниндзюцу, если работает в ресторанчике рамена!

Словно услышав его мысли, Кьюби просунул морду сквозь прутья решётки, и издевательски фыркнул.

— Надеюсь, ты наелся рамена на всю жизнь?

Узумаки не понял к чему ведёт хвостатый ублюдок, но воспоминания о свиданиях натолкнули на новую мысль — о деньгах. Каждый клон водил девушку на свидание! И каждый, как и положено настоящему мужчине, настаивал, что платит именно он! Да, у клонов не было настоящих денег, но где-где, а в Конохе подобное проблемой никогда не являлось. Оттиск Удостоверения Шиноби в совокупности с подписью и пробой чакры являлся в деревне повсеместным платёжным средством, гарантированным Банком Огня наравне с наличными рьё. И у каждого клона была теневая копия удостоверения, да, того самого, с идиотским портретом, подпись каждого являлась подлинной подписью Наруто, ну а чакра… Да сраные клоны полностью состояли из его чакры!

— Я разорён! — простонал он.

Конечно, ни о каком финансовом крахе речи не шло, но денег по приблизительным прикидкам он потратил «всего лишь» на пару А-ранговых миссий, а значит, подобные траты откусили от его сбережений изрядный кусок.

— Нет, идиот! Рамен! Или лучше сказать «брокколи»?

Наруто, вспомнив очень серьёзное обещание Иноичи-сана, начал кататься в воде и тихо подвывать. Рамен! Теперь его жизнь навсегда лишится рамена! Величайшей радости, пищи богов! Сколько бы Аяме-чан ему рамена ни приготовила!

Кьюби, устав смеяться, привалился к решётке, и оскалившись в огромной зубастой улыбке, поскуливал в такт конвульсиям Наруто.

— А знаешь, чему я радуюсь больше всего? — наконец спросил Кьюби.

— Моим страданиям! Потому что ты — злобный ублюдок, которому нравится наблюдать за мучениями других!

— Нет. Вернее, да, но не только этому, — фыркнул биджу. — Когда тебя убьют…

— Эй, придурок, я Узумаки Наруто, самый непредсказуемый ниндзя Конохи! — внезапно разозлился Наруто. — Никто меня не убьёт!

— Даже дед той дурынды из Ивы? А что сделает Райкаге, когда узнает, что у него не только не стало помощницы, но ещё и двух хороших куноичи? Кстати, как воспримет новости твой дружок Казекаге, чью любимую сестрёнку ты отодрал в соседнем с ним номере?

— Заткнись!

— Нет, давай перейдём к моему любимому! Какой орган тебе оторвёт Хьюга, когда узнает, что ты лишил девственности его маленькую милую дочурку прямо в её комнате, куда вы умудрились прокрасться, несмотря на весь их хвалёный Бьякуган?

— Заткнись, ублюдок, заткнись!

— А знаешь, ты прав. Этим придуркам ничего не светит…

— Конечно! Ведь я — Узумаки Наруто…

— …потому что тебя убьют твои милые жёнушки, когда узнают о существовании друг друга! Каким нужно быть идиотом, чтобы жениться сразу на трёх куноичи каге-уровня?

Несмотря на то, что Наруто твёрдо намеревался игнорировать все слова этого воплощения ненависти, он вспомнил о Мэй, Цунаде и Конан, поэтому состояние панического ужаса сменилось чернотой полной беспросветной безнадёжности.

— Э-э-э, но ведь они с самого начала знали, что с ними был клон! Что это был спор! Что они могли оказаться не единственными! — попытался возразить Наруто, пусть довод не казался убедительным даже ему самому.

— Конечно, знали, — фыркнул Кьюби. — Главное, не забудь им об этом напомнить! Ну а я на это с удовольствием посмотрю.

Наруто представил, как пытается воззвать к голосу разума, как делает попытку намекнуть Сакуре, Цунаде или Анко о том, что во всём виноваты они сами, и понял, что вряд ли найдёт способ сделать собственное самоубийство более мучительным.

— Кстати, хочу тебя поблагодарить. Жёны тебя убьют, моя чакра рассеется, а к тому времени, когда у меня получится возродиться, эта дурацкая война будет уже завершена. Либо вы убьёте Учиха, либо Учиха поубивают вас, а я, в любом случае, окажусь на свободе!

Наруто, лежащий в воде, неосознанно принял позу эмбриона. Спасения не было, за величайшее наслаждение, за возможность воплотить все самые разнузданные фантазии Эро-сеннина, последовала соответствующая расплата. Даже если он всё бросит, если удерёт из Конохи, то одна из его жён — сраный лучший в мире сенсор, способный почувствовать чакру от пердежа мыши на соседнем континенте! А другая — капитан Анбу, чьей работой является поиск, выслеживание и убийство беглецов, предателей и нукенинов. И даже если… даже когда его убьют, скрыться в Чистом Мире никак не удастся — не в том случае, когда ещё одна из разъярённых жён — напарница Орочимару и внучатая племянница человека, придумавшего Эдо Тенсей!

— Ха-ха-ха, спасибо! — фыркнул Кьюби. — Давно так не хохотал! Постой, я в жизни так не смеялся, за всю тысячу лет!

— Обращайся! — огрызнулся Наруто. — Самый непредсказуемый ниндзя Конохи — к твоим услугам!

— Да ладно, не кисни! — неожиданно беззлобным тоном сказал Кьюби. — Главное — спрячься до начала войны, а там Учиха с тем очкастым ублюдком поубивают часть твоих жён, а от остальных как-нибудь отобьёшься и сам.

Наруто, услышав эти бессердечные слова бездушного монстра, встрепенулся. Несмотря на всю тяжесть и безнадёжность положения, могло случиться кое-что намного-намного кошмарней его смерти. Жёны… Употреблять слово «жена» даже в мыслях было дико, а уж тем более во множественном числе. Его жёны — куноичи. Им предстоит столкнуться с безжалостным и могучим врагом. Более того, некоторые из них — куноичи каге-уровня, поэтому встретят Мадару в первых рядах, да и остальные отсиживаться в тылу ни за что не станут. Несмотря на то, что женились клоны, фальшивки, его глупые копии, чувства Наруто были настоящими. Он любил своих жён и у алтаря давал искреннюю клятву беречь и защищать каждую из них. А Узумаки Наруто никогда не нарушает собственных обещаний!

— И что будешь делать, идиот? — спросил Кьюби.

Наруто оперся на руки и поднялся из воды. Он встал на ноги и попытался принять горделивую позу. Затея оказалась сильно подпорчена трясущимися коленями. Он поднял дрожащую руку и ткнул пальцем прямо в морду Кьюби.

— Я исполню просьбу Конан-чан, — заявил он нетвёрдым голосом, — и приму наследие Нагато. Создам столько клонов, сколько не видела ни одна из Великих Деревень, а для этого даже использую всю твою чакру. И эти клоны будут тренироваться день и ночь, пока в совершенстве не выучат все дзюцу! А затем, с Риннеганом и кучей дзюцу, я наваляю Мадаре, Кабуто, Зецу, Саске, другим биджу — кому угодно, угрожающему тем, кого я люблю. И, самое главное, я никогда в жизни не займусь уборкой! Ведь теперь это — мой путь ниндзя!