Дамы семьи Паркинсон (джен)

Примечания:

Итак, мы начинаем заглядывать в прошлое Севера, Каро и Поликсены. После долгих и мучительных размышлений и дебатов с командой я решила начать с Той-Самой-Дуэли.

Замечу, что эта интерлюдия — не воспоминания Северуса и/или Поликсены, а, как в фильмах, флэшбек — пока что Северус о произошедшем тогда знает ровно то, что сказала ему Поликсена в баре.

Музыка для создания атмосферы:

https://youtu.be/e-xToC9wNl0?t=22

Северус вошел в фехтовальный зал вслед за важным домовиком в белоснежной наволочке. Он с интересом оглядывался по сторонам: когда еще выдастся возможность побывать в мэноре одной из самых древних семей магической Британии. Темное дерево, резные панели на стенах и потолке, малахитовые овальные медальоны и розетки из мрамора с хризобериллами. Он хмыкнул, вспомнив лачугу папаши Тобиаса.

Север любил магию за то, что она была великим уравнителем, как маггловская чума. Магии было все равно, сколько золота пылится в сейфе Гринготтса, на какой факультет тебя распределила Шляпа и красив ли ты лицом. Ей было плевать на древность фамилии и на личные качества. И на розетки с чертовыми хризобериллами ей было плевать тоже.

Северус окончательно понял и принял это на пятом курсе, после унизительной сцены у озера, от одного воспоминания о которой пальцы начинали судорожно сжимать палочку.

Всего Север вынес два ценных урока из того далекого жаркого дня.

Во-первых, магия уравнивает всех. На шестом и седьмом курсах он оттачивал свои боевые навыки, как проклятый. Надежда на реванш окрыляла: пускай у него не было наследства, статуса и смазливого лица, как у того же Сири, но недюжинная магическая сила уравнивала Севера с Блэком и Поттером, давала шанс отомстить и зубами выгрызть себе место в волшебном мире. Лорд понял это сразу, едва заглянул ему в глаза, и принял с распростертыми объятиями — они с Северусом были из одного теста.

Во-вторых, благородство приводит к поражению. Мародеры напали на него исподтишка и коварно воспользовались его собственным заклинанием. В тот день Северус наконец принял, что рыцарем на белом коне ему не быть, и впредь старался бить первым, без предупреждения и объявления войны. Отныне он поджидал мерзавцев у туалета, у квиддичной раздевалки, скрывался в тени, когда те возвращались со своих ночных подлунных прогулок. Север подлавливал их поодиночке, бил в спину и всегда добивал врага унизительным экспеллиармусом, а затем позволял выкупить палочку обратно — отдать ее просто так было бы слишком благородно, а в эту игру он больше не играл. Так Северус накопил на лабораторный инвентарь, ставший ступенькой к званию Мастера.

Теперь эти жизненные уроки, которым он следовал, как религии, непостижимым образом привели его в фехтовальный зал Паркинсонов: сражаться за право узнать, может ли их с Каролиной дружба стать чем-то большим, против родного брата Поликсены — человека, который неоднократно спасал ему жизнь. Наверное, Северус был неблагодарным ублюдком, раз не отступился от невесты Паркинсона, но в реальной жизни благородные рыцари дохнут в драконьем брюхе, а не женятся на принцессах. В сторону благородство — ему смертельно надоело уступать.

Паркинсон уже ждал на помосте.

— Вы явились без секунданта, — сказал он скучающим тоном, но Северус расслышал скрытую насмешку. — Смело, но глупо.

— Мне некого было позвать, — Север пожал плечами почти безразлично — он бы обязательно попросил Поликсену, не сражайся с ее же братом, и эта мысль больно царапнула изнутри. — Где ваш секундант?

— Мне он не нужен, — Паркинсон склонил голову к плечу знакомым жестом — будто рассматривал его, как диковинное насекомое. Северус едва не вздрогнул: Поликсена делала очень похоже. Впрочем, она ведь родная сестра Патрокла, ничего удивительного… — Купол уже активирован.

Север осмотрелся. По углам площадки в пол были инкрустированы друзы аметиста, а в них — амулеты. Будучи активированными одновременно, они создавали единый мощный щит, защищавший окружающих.

— Даю тебе последний шанс, — неожиданно произнес Паркинсон. — Отступись, объяснись с Каролиной и откажись от притязаний на нее. Сейчас, пока мы не начали.

— Я уже сказал вашей сестре: этому не бывать, — Северус покачал головой и встал в позицию.

— Как знаешь. На счет «три»?

— Три! — выкрикнул Север и атаковал.

* * *

Северус не зря уважал Паркинсона как бойца — тот был стремителен и ловок, как кошка, и всегда умудрялся падать на лапы, Север даже подозревал его в анимагии. И двигался он по-кошачьи мягко, точь-в-точь как его сестра, будто танцуя под неслышную музыку. На мгновение Северус даже забыл, что они сражаются на дуэли и ради чего, — настолько это было красиво, настолько правильно, будто вся его жизнь была лишь для того, чтобы привести его в этот зал и позволить сойтись в бою с этим человеком. Их схватка походила на смертельно прекрасный танец, и Север сам не заметил, как потерял себя в боевом азарте, — пожалуй, впервые в жизни.

Однако вскоре эйфория прошла, и к своему изумлению он понял, что Паркинсон сражается не в полную силу: тот не ударил, когда Северус открылся, а потом еще и пропустил удачный момент для контратаки. Север насторожился. Патрокл что, пытается его… пощадить?

— Сдавайся! — выкрикнул Паркинсон. Северус мотнул головой и послал в него сектумсемпру, сам лихорадочно размышляя над странным поведением противника.

Еще через пять минут Патрокл предложил ничью, и от удивления Север едва не напоролся на какую-то хитро закрученную фамильную дрянь. Что происходит? Какая-то ловушка? Он ожесточенно дернул уголком губ: благородство приводит к поражению, благородство убивает. Он не станет играть в эту игру снова.

Очередная атака расколотила сразу два аметистовых гнезда, и щит, радужно замерцав, исчез. Они не остановились: темп боя был слишком высок, к тому же, Паркинсон наконец начал сражаться в полную силу, и Северус задохнулся от восхищения мастерством противника. Вернулось упоительное ощущение, испытанное в начале дуэли, — он наконец встретился с равным по силе врагом.

Он не знал, сколько продолжался бой, давно потеряв счет времени. Окружающий мир слился в одно смазанное цветное пятно, звуки доносились издалека, будто шум моря из раковины. Север сражался из последних сил, но Паркинсон тоже почти выдохся: движения стали скованнее, а на левом боку проступило темное пятно, к которому тот инстинктивно прижимал локоть.

Он так и не понял, кто из них швырнул заклинание, угодившее в сломанный амулет и рикошетом отскочившее в сторону, за пределы помоста. Северус мельком взглянул туда — и прирос к полу: невесть когда пришедшая Каролина выгнулась дугой, будто тянулась на цыпочки. Воздух вокруг подруги был словно наэлектризованный, по нему пробегали искорки. На одну неправдоподобно долгую секунду она застыла в этой странной, мучительной позе, а затем рухнула на пол, как подкошенная. Север опустил палочку и рванулся на помощь, но было уже поздно: Каро лежала сломанной куклой, а стремительно аппарировавший к ней Паркинсон лихорадочно накладывал эннервейт за эннервейтом.

Северус молча осел на колени рядом и взял в руки тонкое запястье. Пульс был, но прерывистый и слабый.

— Надо в Мунго, — произнес чей-то хриплый голос, и он понял, что сказал это сам.

Паркинсон словно не слышал, и Северус с силой потряс его за плечо, а затем плюнул и аппарировал всех троих в приемное отделение.

Каролину забрали немедленно, и они остались в коридоре вдвоем. Патрокл сидел, сгорбившись на стуле, и безучастно глядел в стену. Северу вдруг стало тошно: от себя, от очередной неудавшейся попытки обрести счастье и особенно от того, что теперь он не сможет смотреть в глаза Поликсене — и самой Каролине, когда та очнется. Если очнется.

Все, к чему он решается прикоснуться даже кончиками пальцев, рушится, словно карточный домик, мелькнула полынно-горькая мысль.

Северус развернулся и, почти бегом покинув Мунго, глубоко вдохнул вечерний пряный воздух и аппарировал прочь.

* * *

Увидев Каролину в постели, осунувшуюся и бледную, почти сливающуюся цветом лица с бельем, уже вернувшая собственный облик Поликсена закусила губу, кляня себя и Севера. Но Каро подняла на нее глаза и улыбнулась неожиданно умиротворенно:

— Не вини себя и его. Вы тут ни при чем. Так должно было случиться.

— Глупости, — отрезала Поликсена, осторожно садясь рядом на кровать и накрывая рукой холодные тонкие пальцы подруги. — Никогда себе не прощу!

Каролина с силой сжала ее ладонь и поймала взгляд Поликсены.

— Я была самонадеянна. Играла с судьбой, думала, что смогу пойти наперекор подсмотренному будущему. Но что должно свершиться — свершится, так или иначе. Можно только сделать хуже.

— О чем ты?

— Я же видела свою свадьбу с Патроклом, — напомнила Каро, устало прикрывая глаза, но на ее губах играла грустная и умиротворенная улыбка. — Видела нашу общую дочь. Она будет похожа на тебя, Поликсена. Патрокл назовет ее Персефоной, но ты будешь звать ее Панси. Смешное имя, мне нравится.

— А ты? — осторожно спросила Поликсена.

— А я, — вздохнула подруга. — Я и раньше не видела себя рядом с ней далеко в будущем, но моя попытка отменить свадьбу уже что-то изменила. Круги по воде… Теперь я не доживу до седьмого дня рождения дочери.

Поликсена перевела взгляд в окно. По щекам текли слезы, капали на колени, а в висках стучало.

— Может, ты ошибаешься, — произнесла она чужим голосом.

— Я ошибалась, когда пыталась пойти против предначертанного, — мягко сказала Каролина. — Знаешь… когда я приняла будущее, то обрела покой. Так странно… Я боролась со своим даром всю жизнь, а теперь, когда точно знаю, сколько мне осталось, наконец смогла с ним примириться. Не плачь, Поликсена. Патрокл — хороший человек, и я думаю, я буду счастлива провести эти годы с ним. Мне не стоило убегать от судьбы.

— Что говорят врачи?

— Что еще никогда не видели, чтобы заклинания рикошетили от сломанных защитных амулетов. И что такое сочетание дает необъяснимые побочные эффекты, которые никто не знает, как лечить, — заученно повторила Каролина и отвела глаза. — Проще говоря, что-то сломалось у меня внутри, и теперь остается только ждать. И надеяться.

— Ничего не понимаю, — Поликсена с силой потерла лоб. — Никогда не слышала о таком.

— Судьба найдет выход, чтобы вернуть все в нужную колею. Один шанс на миллион — ей достаточно и такой малости.

— Что ты вообще там делала? — простонала Поликсена. — Почему не поставила щит?

— Вас не было очень долго, и я не выдержала. А щит был, — Каролина усмехнулась краешком губ. — Просто вы с Севером — как цунами, Поликсена. Красиво — и очень страшно. Заклинание и так было мощным, а сломанный амулет дополнительно его усилил, и оно прошло сквозь мой щит, как нож сквозь масло.

Пошатываясь, Поликсена встала и снова тяжело осела на кровать, прижала руки к левому боку, измазывая ладони кровью. Раны от фирменной снейповской сектумсемпры плохо заживали, то и дело открываясь. На нее свинцовой тучей навалилось отчаяние. Она не сможет простить Северуса. Не сможет смотреть ему в глаза, потому что постоянно будет вспоминать эту дуэль и Каро, падающую на пол, как подстреленная птица. А еще, глядя на него, всегда будет думать, чья палочка выпустила то заклинание — что если ее собственная?

— Время лечит, — сказала Каро, заглядывая Поликсене в глаза. — Удивительно, но мой дар обострился — теперь я вижу чаще и четче. И точно знаю: рано или поздно ты простишь его — и себя…

Примечания:

Отдельное спасибо Hirohito_Meiji за взгляд со стороны читателя :)

Каролина времен Хога и войны: https://ibb.co/kDwcnV4

Север времен Хога и войны: https://ibb.co/JtTxf50

Поликсена времен Хога и войны: https://ibb.co/b6vRhsH

Общий коллаж: https://ibb.co/2jHTfvy